Попаданец в бога. «СВАРОГ»

Глава 27 Мертвая вода

Брат протянул Ульфу фляжку и тот выпил. После этого перестал трястись и начал оживать. Я же почувствовал, что он реально желает мне смерти.

— Сварог, если не хочешь мучиться, просто сядь в воду, либо сделай пару глотков. Это быстро проморозит не только тебя, но и твою душу — внезапно посоветовал Арве, и брат на него зло зыркнул.

Сейчас мне нужно было беречь силы и бороться с поступающим холодом, так что я перестал обращать на берсерков внимание и принялся думать, как выбраться из западни, в которую так глупо попал. Я знал, что с помощью сломанного меча, даже на таком расстоянии смог бы достать близнецов, но делать это не стал.

А в то время, пока я крутил головой и прикидывал, Арве вытянул брата по останкам моста на берег. После этого уплотнившийся туман скрыл их фигуры, но, судя по доносящимся голосам, они ждали минут десять, пока ноги Ульфа начнут шевелиться. Затем послышался удаляющийся топот.

— Сварог, и всё-таки ты проклят — заявил вернувшийся Парацельс. — Даже я не почувствовал мёртвую воду.

— Что за мёртвая вода? Объясни нормально — попросил я.

— Это то, в чём ты стоишь. — Парацельс указал на медленно текущий поток. — Теперь я уверен: мы в сколке поистине мёртвого мира. Когда-то его переполняла сила всех спектров. Всё разумное и неразумное, родившееся здесь, чувствовало потоки астральной энергии и могло пользоваться стихийной магией. Сейчас в сфере миров таких жемчужин осталось немного, ибо соблюсти баланс сил, постоянно развивающихся обитателей, очень трудно. Вот и здесь не смогли. Война ставших полубогами обитателей, разорвала мир на куски и по какой-то причине закинула этот сюда.

— Значит, смерть и тьма постепенно поглощают этот осколок.

— Да. Скорее всего, эта дорога существует до сих пор в наших планах реальности, только из-за капель крови прошедшего здесь бога Одина.

— Остался один вопрос: зачем он шёл к этой чёртовой воде? — спросил я и указал на цепочку капель крови бога, прервавшуюся на берегу. — Пока я тут столбом стоял, рассмотрел край противоположного берега. Там кровавые следы идут дальше.

— Я думаю, он шёл к мёртвой воде — уверенно заявил Парацельс. — Жаль, что я слишком увлёкся рассматриванием тьмы и не вспомнил об одном из агрегатных состояний, очищенной магией воды, известном даже ученикам дипломированных алхимиков.

— Да объясни уже наконец, что за мёртвая вода? — потребовал я.

— Эх, неуч. А ещё в начинающих всевышних числишься — пробухтел Парацельс и вновь принял позу учителя. — Мёртвая вода, это насыщенная силой вода, прошедшая через очищение истинной смертью. Объяснять, как происходит процесс долго, ибо это некро-химия высшего порядка. Но после очищения, всё живое, попадающее в воду, сохраняется навечно. А то, что было до этого повреждено, возвращает первичное состояние. Да ты, Сварог сам попробуй, помочить сбитые об мертвяков кулаки.

Наклонившись, я окунул два пальца и обтёр обжигающе холодной водичкой костяшки. Едва я это сделал, по коже прошлась волна, убиравшая все мелкие повреждения.

— А ножевое ранение она так вылечит?

Услышав мой вопрос, Парацельс хмыкнул.

— Да эта водичка и голову назад прирастит, если время не тянуть после отрубания. Я сам видел, как одному заносчивому герою, бог Почапаль сначала отрубил кисти рук, а потом с помощью мёртвой воды их на место приделал. А чтобы тот помнил, наменял их местами.

— Ну тогда ясно, почему Один сюда путь держал. Хотел свои раны залечить.

Парацельс утвердительно кивнул.

— Вот только где он теперь, — непонятно — сказал он и огляделся.

— Ничего, его мы ещё поищем. Ты мне, призрак, лучше подскажи, как из западни братцев дегенератов выбраться?

— А вот даже не знаю. Сила божественная во владениях смерти, всегда плохо работает, так что придётся тебе, Сварог, смекалку использовать.

Выслушав совет Парацельса, я кивнул и принялся обдумывать ситуацию. Мороз и полное онемение, дошли чуть выше колен и на этом пока остановились. При этом ноги превратились в две неподъёмный колоды. Всё остальное работало нормально.

Вытащив один из оставшихся камушков трансформации, я выяснил, что здесь он может сработать, но сделает намного меньше, чем там, где я мог помочь божественной силой. Если честно, то использовать редкий артефакт стало просто жалко, и я его убрал назад.

Пришлось вытягивать из межпространственного кармашка своим единственный артефакт. Обломок меча титана вывалился наружу и, резко потяжелев, воткнулся в дно речушки. Размотав цепочку до конца, я выдернул из воды упрямое оружие и начал раскручивать над головой.

Без возможности зачерпнуть пару крупиц божественной силы из хранилища, сделать то, что я хотел, оказалось трудно, но я справился. Меч раскрутился, и, едва не касаясь водной глади, пошёл наматывать круги.

При этом стелющийся над обрывком реки туман, начал стремительно расступиться в стороны, словно испугавшись изделия титана. Это позволило лучше рассмотреть развалины, оставшиеся от каменного моста.

Несмотря на кажущуюся лёгкость движения, сломанный меч тяжелел с каждым витком, так что долго рассусоливать я не стал и просто на очередном взмахе, направил на остатки массивной полуарки.

Оружие встретило вызов достойно и при столкновении произвело эффект разорвавшегося снаряда. Во все стороны полетели камни величиной с мою голову. Кое-что по мелочи прилетело в меня.

А когда пыль осела, я увидел груду камня и торчавшую из неё цепь. Проверив на натяг, я воспользовался мечом как якорем. Песочек на дне был без ухабов, так что одеревеневшие ступни просто заскользили навстречу неизведанному бережку.

Всё шло нормально, но, когда до него оставалось метра два, пальцы упёрлись в один из обломков, и я, не справившись с инерцией, упал лицом вперёд. Плюхнувшись в воду, тут же ощутил сковывающий холод. Отлично помня, как быстро начинают отказывать мышцы под воздействием мёртвой водички, я принялся яростно загребать руками.

Близость берега помогла, так что моя тушка смога на него выползти и даже откатился на пару шагов. После этого промокшая одежда продолжила окутывать магическим оцепенением.

Для уменьшения эффекта я начал её с себя сдирать и до того, как полностью одеревенел, смог остаться без рубахи. А после просто сидел, привалившись к большому камню, и смотрел, как порхает над водой, призрак Парацельса.

— Ну как ты? — спросил он явно взволнованно.

— Словно бревно — честно признался я и попытался ухмыльнуться. — А ещё я тут неожиданно вспомнил одну мудрость про реку и проплывающий мимо в потоке труп врага. Так вот, Парацельс, вся эта философия, полная хрень.

В полностью одеревеневшем состоянии я просидел пару часов. При этом чувствовал, как всего в пятнадцати метрах, за стеной тьмы что-то шевелится. Ощущения были так себе, к тому же в голову лезли нехорошие образы с зубастыми мертвяками, поедающими заживо одного туповатого недобога, по кличке Сварог.

Пока я томился, Парацельс рассказал мне всё, что знал о мёртвой водичке. И если честно, то её свойства мне показались чрезвычайно полезными.

— Одного не пойму, раз её так трудно получить в реальности сферы миров, почему эти два троглодита-интригана не набрали её с собой пару вёдер? Наверняка в расколотых мирах она стоит очень дорого.

— Баснословно дорого — мигом подтвердил Парацельс. — Тех золотых момент, что у тебя осталось в кошеле, хватит только на крохотную мензурку. И это если покупать воду у алхимика. А не взяли близнецы водичку только из-за того, что не в каждую тару её можно залить. Наберёшь в ведро или бурдюк, она через минуту бесследно исчезнет. Стекло продержится на две минуты дольше.

— И в чём же такое хранят? — не понял я.

— Сосуд из специально заговорённого горного хрусталя или покрытая волшебными рунами драгоценная ёмкость. В том проклятом городе, из которого ты достал сломанный меч титана, наверняка такое можно найти.

К этому моменту я снова начал двигаться и смог подняться. Некоторая заторможенность, конечно, оставалась, но в остальном чувствовал себя сносно.

— Ну что, потопали дальше, раз уж я смог оказаться на этом берегу — предложил я и указал на единственный узкий просвет, виднеющийся между стенами застывшей тьмы.

— Так деваться нам всё равно некуда, так что пошли, осмотримся.

Несмотря на деланное безразличие, Парацельсу явно хотелось узнать, что находится за пеленой речного тумана.

По извивающейся дороге мы прошли пару имперских лиг. Кое-где стены тьмы практически сходились, и каждую секунду я ожидал нападения. Ну а когда подумал, что этот путь будет бесконечен, просвет впереди начал расширяться. И то, что там появилось, заставило замереть на месте.

Больше всего это походило на вымощенную камнем площадь, с видневшимися во тьме частями строений. А посреди освещённой солнышком площадки лежал бородатый мужчина. И всё бы было хорошо, но его рост составлял больше четырёх метров.

— А это что за великан? — удивлённо проговорил я.

— Судя по росту, явно божественная сущность. Одного глаза нет. Грудь пересекает большой шрам. Я видел изображение Одина на щитах варягов. Похоже, Сварог — это именно тот, кого мы ищем.

— А чего он такой огромный?

— Ох, какой же ты всё-таки тёмный. — Парацельс недовольно покачал головой. — Большой, потому что давно здесь валяется. Под воздействием водички постепенно проявился его истинный объём. Настоящие боги ещё и не такое могут. Некоторые так и вовсе не в состоянии остановиться и, впитывая силу своей паствы, тяжелеют настолько, что земли сферы миров не могут их больше удержать. Ходят легенды, что именно так первые титаны сгинули в астрале.

— Мёртвый? — спросил я и тут же почувствовал, что Один до сих пор едва заметно дышит.

— Нет, но для излечения страшных ран он поглотил слишком много мёртвой водички. Вот теперь и лежит, отдыхает.

Обойдя великана, я обнаружил, что его кожаные сапоги валяются в сторонке. Остатки лопнувшей кольчуги, рубахи и прочей одежды, свисали лоскутами с могучего тела. Рядом с головой стояла заткнутая пробкой зеленоватая бутылка, на тряпице лежал каменный глаз, а чуть поодаль, в камень был воткнут обычный на вид нож грубой ковки с роговой ручкой.

Последний предмет меня сразу заинтересовал. Несмотря на простоту клинка, от него веяло природной силой. Подойдя ближе, я с трудом вытащил лезвие из камня и сразу заметил прямо на брусчатке наспех вырезанные ряды рун.

Одного взгляда хватило, чтобы понять смысл написанного.

Если коротко, то, по всей видимости, сам Один в стихотворной форме, описал гнусное предательство некой дамы, поставившее его под смертельную опасность.

Сразившись с вызванными не то дочкой, не то любимой, потусторонними тварями, составитель сей саги едва не пал смертью храбрых и только чудом сумел уйти полуживым.

Зная об источнике мёртвой воды, которая лечит даже неизлечимые раны, Один отправился в мёртвый осколок и, зная, что останется здесь очень надолго, теперь просил того, кто это прочитает, принести ему несколько капель воды жизни.

Озвучив как мог, составленную в виде саги записку, я посмотрел на Парацельса.

— Так что получается, в этой твоей сфере миров и вода жизни имеется?

— Да, такое агрегатно-алхимическое состояние у воды тоже можно найти — подтвердил призрак.

— И чем живая водица отличается от мёртвой?

— Она намного опаснее, и получить её алхимическим способом намного труднее.

— Вода жизни — звучит как-то не особо опасно.

— Не Сварог, эта гадость точно поопаснее будет. Одна капля может вырастить на твоём плече вторую голову или превратить мёртвое тело в нечто иное. К этому прибавь бесконтрольную мутацию и возможное перерождение в совсем другое существо.

— Значит, Один устранил повреждения и теперь хочет, чтобы кто-то ему притащил сюда пару капель этого живого мутагена.

— Выходит, что так — согласился призрак архимага. — И всё это, как раз то, что тебе надо для решения проблемы варягов.

— Не понял — пробурчал я, и Парацельс вымученно прикрыл лицо костлявой рукой.

— Конечно, я уже привык, что ты у нас не шибко умная, божественная личность, но, чтобы так тупить, это надо постараться. Вот скажи, зачем ты сюда, остолоп, пришёл?

— Искать Одина — ответил я, и призрак указал на великана.

— Ну а это у тебя что? Божественная сущность Один обыкновенный, одна штука.

— И как я докажу, что его нашёл? Его с собой не унесёшь. Что, записку по камушку выколупывать?

— Видишь его глаз. Он выточен из особого драгоценного камня и сам является артефактом с интересными свойствами. На нём рунные метки, которые каждый волхв и колдун морского осколка наизусть знает. Остальное всё тоже прибери, уж точно пригодится. Кстати, ты спрашивал, в чём можно мёртвую водичку носить? Так, вон та странная бутыль точно на такое способна.

Собрав артефакты, я провёл ножичком по камню и обнаружил, что он его режет, словно масло. Осмотрев ещё раз увеличившееся тело бога, нашёл порванный пояс и грубые ножны. Парацельс посоветовал взять сапоги, в которых Один как-то перешёл мёртвую речушку.

А пока я этим всем занимался, само солнце над головой начало мрачнеть. Почувствовав нарастающую угрозу, я не стал испытывать судьбу и отправился в обратный путь.

Прозорливость Парацельса проявилась на берегу. Сменив свою недавно купленную обувку на сапоги уснувшего бога, я обнаружил, что они сидят как влитые. К тому же подобранный нож легко спрятался в правом. А стоило ступить в воду, как выяснилось, что я теперь могу вполне уверенно передвигаться по её поверхности.

— Вот теперь ты хоть на нормальную божественную личность стал похож — констатировал Парацельс. — Конечно, до осушения морей и передвижения гор тебе далеко, но пройти по озеру, не обмочив ноги, теперь ты сможешь.

Ходить по воде было непривычно, но ступни не скользили, а наоборот, как будто немного присасывались к поверхности. Так что освоился я мигом.

Перейдя на другой берег, набрал бутылку мёртвой водицы по горлышко и закупорил пробкой. После этого не спеша направился назад. По пути несколько раз чувствовал опасность, но из вздымающейся стены тьмы, так никто и не вышел.

В итоге спокойно добрался до выхода из мёртвого осколка и, не собираясь тянуть время, перешёл в речные земли. На этот раз миг перехода был краток. Но всё же, следящие за мной зелёные глаза, я заметить успел.

И только оказавшись в пределах речного края, я ощутил то, чего мне не хватало. Возможность прикоснуться к лужице собранной силы и использовать её вернулась. Как только я появился, ко мне рвануло небольшое облачко искорок, видимо, посланных людьми во время моего отсутствия и так не нашедших хозяина. С трудом справившись с желанием вобрать всё в себя, я переправил поток силы в хранилище и поймал всего парочку искорок.

Этого вполне хватило, чтобы отступила усталость. Расправив плечи, я осмотрел капище богов. Там сейчас было оживлённо. Волхвы пользовались наступившей ночью и водили хороводы вокруг костров. Жгли подношения. И, судя по знакомым звукам, за холмом снова собрался круг конунгов.

Пройдя по тропе, я вошёл на территорию капища и сделал знак открывшим рот волхвам, чтобы они молчали. Те мигом прочувствовали важность момента и, разойдясь в стороны, пропустили, даже не пытаясь задавать вопросы.

Я же снял с их главаря прохудившийся плащ и накинул на себя. Затем спустился пониже и, воспользовавшись тем, что с этой стороны зевак мало, втиснулся в щель между двумя ватагами вооружённых до зубов варягов, замершими за своими конунгами.

Большинство столбов с факелами и костры с жертвенниками находились позади, так что моего лица никто рассмотреть не мог. Да и, если честно, особого желания заглядывать под полог у людей не наблюдалось. Зато я заметил, как воины инстинктивно расступаются и стараются не задевать странного незнакомца.

Осмотрев круг, я обнаружил, что выбрал место рядом с тем самым обиженным конунгом, который изначально требовал передать ему принцессу Василису, всё носимое имущество и ладью вместе с экипажем.

Сама Василиса стояла в центре, совершенно одна. Сопровождавшие её спутники замерли поодаль. И, как я сразу подметил, их окружала весьма внушительная стража. Среди воинов, принадлежащих к клану вождя Рагнара, стоял альбинос и ещё парочка берсерков попроще.

Пока проходил мой осмотр, среди конунгов продолжался вяло текущий спор, по все видимости начавшийся уже давно.

— А я вам говорю: раз защитник принцессы Василисы бесследно сгинул, она обязана взять в свои законные защитники того, кто первым её нашёл и привёл в военный лагерь. Значит, защитником должен стать мой сын Ульрих — видимо, не в первый уже раз, потребовал вождь клана морского змея, Свен Ульрихсон.

Сидевшие невдалеке конунги согласно закивали.

— Нет, она наша названая сестра. А это значит, что принцесса Василиса останется вместе с нами, пока войска морского осколка будут штурмовать речной город.

Судя по тому, о чём спорили фракции, мою фигуру все уже успели давно списать. Теперь всё усиленно делили живой трофей.

— Благородные конунги, а не кажется ли, что вы рано начали спорить из-за меня? — раздражённо выпалила Василиса и поправила свою великолепную косу. — Раз мой защитник дал слово, значит, он его сдержит и либо найдёт вашего потерянного бога, либо узнает, где находятся останки.

Судя по ехидному гомону и злым смешкам, прокатившимся по толпе, никто особо не воспринял её слова всерьёз. Конунги по большей части довольно щерились и, особо не скрываясь, смотрели на Василису как на вожделенный приз. И только троица её названых братьев пытались держаться. Впрочем, особого энтузиазма я и у них не заметил.

— Дева Василиса, принцесса речного края и внучка потерявшего голову царя Ивана сжигателя кораблей, сомневается в переданных ей словах братьев берсерков — подчёркнуто церемонно объявил Рагнар и воздел к небу посох. — Ульф и Арве поклялись перед ликами богов на холме, что твой спутник сгинул в мёртвом осколке и присоединился к окутанным тьмой ходячим мертвецам.

— Путь они это при мне расскажут. Я сразу пойму, говорят они правду или бессовестно лгут — потребовала Василиса, и, судя по выражениям лиц, это была не первая её попытка устроить близнецам очную ставку.

Вождь похода Рагнар явно хотел отвергнуть её требования, но тут со своего места встал Свен Ульрихсон.

— Рагнар, ну раз принцесса желает, пускай своими ушами услышит рассказ моих людей — сказал он, явно желая закончить всякие препирательства Василисы.

После этого вперёд вышли отлично мне знакомые близнецы. Огромные пасти волков на шлемах хищно повернулись к Василисе, и Ульф принялся красочно рассказывать о походе в мёртвый осколок. Говорил он уверенно, а Арве периодически кивал, подтверждая слова брата.

Я мог выйти прямо сейчас, дабы закончить это представление, но что-то инстинктивное из прошлой жизни, заставило стоять на месте. В этот миг я решил, что все актёры политического спектакля должны проявить свои истинные личины. Ибо я должен знать, чего хотят те, кто пока явно не проявлялся и не озвучивает свои желания.

Ульф говорил уверенно и на все наводящие вопросы Василисы отвечал с ходу. По его рассказу получалось, что наша троица зашла по кровавому следу бога Одина очень далеко. А когда мы почти добрались до самых дальних пределов, на нас напали мёртвые, скрывающиеся под сумрачными саваннами. А потом они втянули богатыря Сварога во тьму, где я и сгинул. После этого братья-берсерки смогли отбиться от нападения мёртвых и направились назад.

Казалось, Василиса почувствовала враньё, но все её возражения тонули в чётких ответах братьев. К тому же когда она спросила берсерков напрямую, нападали ли они на меня? Они вполне честно, хором ответили, что не нападали.

В конце концов, вождю Рагнару это действо явно надоело, и он, подняв свой посох, заставил всех замолчать.

— Итак, рассказ о походе прозвучал ещё раз. И нет никаких причин не доверять тем, кто ходил по тропе Одина не один раз и водил туда других. — Вождь похода указал на Василису. — Высокородная принцесса речного края, скажи, ты собираешься выполнять условия договора, заключенного на этом месте сутки назад?

Рыжеволосую девушку явно загнали в тупик, и она затравленно огляделась по сторонам. При этом я заметил желание выступить на её стороне только в глазах Трора и Бьёрна. Эгель сидел с отрешённым видом, и этим заметно сдерживал порывы своих товарищей. И даже в крохотной группе Василисы, возглавляемой колдуном путепроходцем, только Малюта был готов кинуться на любого, кто к ней приблизиться.

И в тот момент, когда напряжение повысилось максимально, неожиданно встал Эгель.

— Василиса, я, как твой наречённый брат, хочу сказать тебе своё слово. Сестра, смирись. Не стоит оспаривать законы круга конунгов. Я же обещаю, что до дня решения твоей дальнейшей судьбы и выбора твоего мужа, мы с братьями не позволим тебя обидеть. — Закончив обращаться к поникшей Василисе, Эгель повернулся к Рагнару. — Вождь, сегодня с утра все варяжские хирды и берсерки пойдут на приступ речного града Владимира и обязательно возьмут его. Я предлагаю не отдавать население под трёхдневную власть наших ратников, как это принято делать в чужих краях, а повести себя с пленниками как с жителями морских островов. Я это предлагаю сделать, чтобы принцесса Василиса увидела, что мы намереваемся не просто взять добычу, но и навеки остаться в речном краю.

Последнее условие Эгель придумал, чтобы подсластить Василисе горькую пилюлю поражения, которую ей следовало обязательно проглотить. Не всем это здесь понравилось, и по толпе пронёсся ропот, но на лицах основных игроков я заметил нескрываемое удовлетворение.

Ведь сейчас девушке можно пообещать что угодно, дабы ценнейший приз, принцесса Василиса поменьше кочевряжилась, а потом они всё равно сделают всё по-своему. Кого надо, угонят на острова в рабство, а кого не надо, прирежут и спишут трупы на горячку боя.

Несмотря на свои скитания и то, что она повидала, Василиса была слишком молода и потому точно попала бы в расставленные силки. И ради облегчения участи народа речного края, уговорила бы сама себя и смирилась с участью. Такова уж человеческая натура.

Стоящие рядом близнецы, берсерки, это почувствовали. Арве нахмурился, а Ульф, наоборот, принялся скабрёзно скалиться, при этом смотря на Василису как на дорогую вещь, готовую отдать себя добровольно, под власть варягов.

Однако я не собирался давать этого делать и потому просто скинул кусок прохудившейся парусины с головы и вышел вперёд. Моё появление заставило всех конунгов вскочить со своих деревянных тронов, а воинам столпиться за их спинами.

— И снова: здравствуйте, многоуважаемые гости речных земель! — громко пророкотал я, предварительно влив в голосовые связки крупицу силы. Затем я прошёл в центр и прикрыл от берсерков Василису. Посмотрел им в глаза и плюнул на сапоги. — Ну что, братаны, похоже, здесь кто-то из вас меня успел похоронить?

Холодный взгляд вонзился в близнецов, заставив их дрогнуть и переглянуться. Правда, длилось их замешательство недолго. Вперёд выступил Ульф и указал на меня.

— На морских островах все знают, иногда самые нечестивые мертвецы возвращаются, и их приходится четвертовать, а потом сжечь, ибо делать им рядом с живыми больше нечего — обвиняющие продекламировал берсерк и потянулся за топором.

Однако и я не собирался состоять смирно.

Сделав шаг навстречу, я одним движением выкинул растопыренные пальцы вперёд и, едва достигнув цели, сделал хватательные движения. При этом само время на пару мгновений приостановило свой бег и позволило увидеть, как из разорванной глотки берсерка вырывается фонтан крови.

После этого на пару мгновений воцарилась полная тишина. Воспользовавшись ей, я воздел окровавленный кулак к ночному небу.

— Там, откуда я родом, принято вырывать лжецам язык!

Толпа взревела от негодования. Вокруг начали во множестве появляться обнажённые клинки. А я, откинув кусок плоти, вытянул из подпространственного кармана тряпицу с каменным глазом Одина. Мизерная крупица силы тут же попала в артефакт, и кругляш засветился изнутри, начав проецировать огненные руны за пределы круга конунгов.

— Варяги, а не за этим ли вы меня послали в мёртвый осколок⁈ — мой громогласный вопрос заставил всех замереть, а появившаяся над головами сфера огненных рун, уставиться на глаз бога.