Попаданец - внук попаданца

Глава 3

…Если вам приходилось просыпаться в стакане молока, то вы меня поймете.

То, что меня окружало больше всего походило именно на него. И хотя никакой мокрости – влажности вокруг не ощущалось, смотрелось это не туманом, а именно молоком – для тумана то, что меня окружало, было слишком плотным. Глаза улавливали в этом «молоке» какое-то движение. Что-то там завихрялось, блуждало не приближаясь… Под ногами тот же туман.

– Ну и где мы?

О! Прадед очнулся. Оказывается, и он тут. Я хотел ответить в рифму, но сдержался. Предок мой хоть и выглядел взрослым парнем, но кто его знает, как у него с чувством юмора. Да и город Караганда мог в его времена называться совсем по-другому.

– Мы живы?

– Не сомневайся, товарищ. Живые мы… – сказал он. – Что ж я себя живого от мертвого не отличу? Да и непохоже это все на Царствие Небесное…

Он вертел головой, пытаясь что-то разглядеть.

– Знакомиться будем? – Мой невольный спутник протянул мне руку. – Кацарин Алексей Николаевич.

Я присвистнул и протянул в ответ свою.

– Кацарин Андрей Петрович.

Теперь присвистнул он. Видно слова колдуна произвели на него незабываемое впечатление.

– Что ж… Получается и впрямь родственники?

– Ничего ещё не получается, – охладил его я. – Это вполне может быть развод с его стороны…

– Что?

Я не стал вдаваться в лингвистические подробности, просто объяснил.

– Ну… Обман. Чтоб тебя к сотрудничеству склонить.

Прадед смотрел молча, не понимал. Пришлось объяснять.

– Ну, что мы родственники… Нужно же ему как-то заставить нас работать? Может быть мы просто однофамильцы?

– А это тоже… Развод?

Он махнул рукой в сторону, где продолжало клубиться молоко. Я пожал плечами.

– Давай сперва разберемся, куда нас занесло. Может быть, место все нам и объяснит.

Вообще-то он был прав.

– Молочная ферма, – иронично предположил я.

– Колхоз? – уточнил он безо всякой иронии.

– Ну, если это тебе ближе…

Пол подомной качнулся, словно где рядом произошло землетрясение. Я сунул руку в туман и в следующую секунду удивился вместе с дедушкой.

– А на ком это ты сидишь?

Своевременный вопрос.

Неудобство я ощущал уже давно, но думал, что это камень такой, неудобный, однако ошибся. Это оказался человек. Я отпрыгнул назад, ожидая от тела какой-то реакции, но оно предпочло никак не отреагировать.

– Это еще кто? – спросил я.

Присев на корточки, я всмотрелся. Сквозь молочно-белые разводы внизу угадывалась человеческая фигура. Руки, ноги, голова… Живой ли?

– Хороший вопрос, – сквозь зубы ответил дед. – Есть еще один такой же – это мы его так или он до нас тут уже в этом состоянии пребывал?

Под ногами закряхтело, и через десяток секунд из молочной пелены поднялся человек. Сухонький такой старичок. Неужели еще один родственник? Неужели тут общежитие так выглядит?

Первым делом осмотревшись и заметив нас, тот прохрипел.

– Где я?

– Ты, товарищ, прямо у меня с языка вопрос снял…

Дед смотрел на него с подозрением. Тогда новообретенный родственник поправился и посмотрел уже на меня.

– Когда я?

На это вопрос, больше похожий на хриплое карканье мы ответили почти одновременно:

– 1921-й год…

– 2019-й.

Я посмотрел на деда, тот – на меня. Подозревать друг друга в чем-то у нас причин не имелось. Неужели и впрямь все, что происходит не бред, а правда? Я на всякий случай добавил:

– От рождества Христова, надеюсь?

Дед машинально кивнул и обратился к нашей находке.

– Ты как себя чувствуешь, товарищ?

Ничего не отвечая, старичок попытался подняться на ноги. То, что ему плохо, я видел даже без микроскопа – шатало беднягу словно пьяного. Прадед подумал о том же и носом потянул. Нет, ничего похожего в воздухе не ощущалось. Пахло тут не недавним весельем, а затхлостью. В сухом, застоявшемся воздухе пахло… Пирамидами. Я отчетливо поймал ощущение египетского дива, которое посетил как-то, несколько лет назад. Запах времени, запах забытого и никому ненужного места… Тлен, пыль, прах…

Пока я витал в воспоминаниях, наш третий вроде как чуток оклемался. Во всяком случае, руками вокруг себя он же водил вполне осмысленно. Точнее шарил. Теперь он стал похож на почитателя кун-фу, работающего в стиле пьяной обезьяны- что-то забормотал, руки опять взлетели и опали. И молочная пелена вокруг нас закрутилась, закрутилась, становясь все более плотной и расползаясь по сторонам. Несколько мгновений – и мы выяснили, что за молочной пеленой скрывалась… Ну, назовем это пещерой. Нет, конечно, может быть тут так и живут и такие дома строят, но уж больно грубо все. Стены – простой, неотесанный камень. Потолок весь в какой-то плесени… Оттуда, вниз опускались не то корни, не то веревки. У меня мгновенно возникло видение медвежьей берлоги и сосны над ней.

Неожиданно эти корни налились светом и полутьма, занявшая место молочного света, рассеялась. Опаньки… А выхода-то тут нет. Стена кругом. Сплошная стена. Только одном месте она оказалась… Белой, но не прежнего молочного цвета, а, пожалуй, цвета чего-то более плотного. Кефир, сметана или хорошо отмытое куриное яйцо. И за той белизной чувствовалась твердость.

– Выход видишь? – просил я у деда. Тот, прекратив крутить головой, удовлетворяя любопытство, занялся делом.

– Наверное, вон там, – он кивнул в сторону ослепительно белого пятна. Потом взгляд его опустился.

– Что с этим будем делать?

Жизнь вокруг нас не прекратилась – наш новый друг все копошился на полу, торопливо пытаясь что-то оттуда достать. Каменная крошка так и летела. Видел я по ТВ как трудится сорная курица, так вот очень похоже.

– Помоги, – проскрипел он. Но я не стал спешить. Кто его знает, что он там зарыл. У меня знакомый так вот на даче АКМ прятал…

Обошлось.

На моих глазах он вытащил из разрытого пола что-то вроде куска глины, разломил его и выцарапал из осколков глиняной скорлупы огромный кристалл. Я бы сказал рубин, если б был уверен, что такие громадные рубины существуют – размером с пару сложенных вместе кулаков, и весом явно за известные мне полкило. Камень у него в ладони заискрился, а старичок, вместо того, что похвастаться перед нами находкой, водрузил его себе на затылок. Это движение словно бы вставило в него стержень, наполнило силой…

– Аккумулятор? – машинально сказал я, а прадед кивнул. Ого! Он у меня, оказывается, образованный. Учтем…

На наших глазах старичок словно налился силой. Моложе не стал, а вот крепче – точно. Его слегка потряхивало, но это смотрелось не трясучкой дряхлости, а скорее, словно его высоким напряжением пробивало.

Секунд через десять он отнял от шеи драгоценный камень – о чудо! – ставший прозрачным и бросил его в белое пятно. Словно мячик, камень отскочил назад, в одно мгновение вновь став красным. И снова на загривок… И еще, и еще…Теннисист, блин…

С каждым разом старик становился…. Сильнее, что ли? Словно и впрямь подкачивался энергетикой. И глаза стали ярче и щеки округлились. Любоваться им еще рановато, но…

Я аж вздрогнул, когда энергопотребитель вдруг переменился в лице и заорал.

– Стой, дурак!

Оглянувшись, я увидел деда, двинувшегося к выходу.

– Назад!

Столько страха обнаружилось в старческом голосе, что даже я поверил, что дальше деду идти не следует.

– Алексей!!! Мать твою, мою прабабку….

Мои опасения подтвердил хозяин. Кивнув в сторону словно бы заваленного снегом выхода, объяснил.

– Коснешься – умрешь. Хотите жить – меня слушайтесь!

Словно подтверждая озвученное предупреждение, загораживающая вход пелена вспыхнула ярким светом и стала вроде как еще плотнее.

Глаза незнакомца заметались по пещере. Он что-то отыскивал взглядом, а выход, закупоривался все боле и более плотным туманом, словно сверху одно за другим падали белоснежные полотнища. Туман на наших глазах превращался в снег, а тот – в лед. Старик резко встал и жестко спросил, разумеется зная, каков будет наш ответ.

– Жить хотите? Выбраться отсюда целыми хотите?

Мы с дедом переглянулись. Очень я не люблю решать такие вот вопросы в спешке. А что делать? Скорее всего тот тип, что нас сюда зашвырнул вовсе не добра нам хотел. Правда, чего этот хочет вообще не известно.

– Как тебя звать-то?

Хотя я уже понимал, что мы согласимся.

– Кацар. Маг Кацар. Не страшно?

Мы переглянулись и одновременно пожали плечами.

– А должно быть?

Он смотрел на нас, а мы на него, не понимая друг друга.

– Что ж тут у вас нормальные люди есть? – спросил я. – Не маги? Или тут все такие?

Вместо ответа он быстро поморщился. Кристалл из руки выскочил, коснулся белизны, загораживающей выход, и вернулся обратно в руку.

Маг провел руками сперва вокруг меня, потом вокруг деда. Брови вполне по-человечески поднялись вверх. Что он там удивительного увидел? Или с дедом что-то не так? Надо будет потом поинтересоваться.

– Очень хорошо. То, что нужно…

Это хорошая фраза. Она меня как-то сориентировала в пространстве наших неприятностей. Что нам нужно – понятно. Нам бы домой попасть. Тут я за деда даже головой заложиться готов, а вот этому-то что нужно? Тихушничал, пока мы тут не появились и что теперь? Уточнить надо на всякий случай.

– А что тебе нужно?

– Просто так нам отсюда не выйти.

Он бросил взгляд мне за спину.

– А за деньги? – поинтересовался я. – Может быть, тут у вас где-то карточки принимают?

Меня от нервов на «ха-ха» пробило, но юмора моего хозяин не воспринял.

– Считайте, что нам всем повезло… Садитесь. Быстрее!

Туман среди каменных стен становился все прозрачнее и прозрачнее и у дальней стены я увидел какую-то чудную конструкцию. Табурет. Деревянный. На трех ножках. А вот вокруг него… С известным упрощением то, что стояло вокруг обычного табурета я бы назвал изогнутой в форме подковы клавиатурой рояля. Такие же белые и черные клавиши, да и размер то же. На этом сходство заканчивалось. Палки, целый лес палок с утолщениями на конце никак не могли быть частью рояля. Они торчали из него как забор из тонкого штакетника и не внушали никакого доверия. Самодеятельность какая-то.

– Сяду. И что?

Старичок снова оторвал от шеи ставший прозрачным камень, бросил его в белое пятно, поймал, но только теперь он вместо шеи пристроил его в свой «рояль».

– Садись!

Не знаю, как это у него получилось, но он меня убедил. Я сел. И пропал…

Что он со мной делал, я увидел тогда, когда мое место занял дед. Это действительно напоминало игру хорошего пианиста на полукруглом пианино. Палочки похожие на штакетник с утолщением на концах взлетали и касались дедовой головы. Секунд пять палочки просто порхали, но потом от поблекшей белизны выхода к ним потянулись туманные струи и закрутились вокруг дедовой головы. Кончики волшебных молоточков засветились, поплыли чудесными искрами, и прадед выпал из реальности. Из его полураскрытого рта потянулась струйка слюны. Поймав себя на мысли, что и сам выгляжу вряд ли лучше, я закрыл рот. Белоснежная пробка на выходе теперь истончилась, стала призрачной и напоминала клубок нитей.

Точнее… Если вы видели, как струя воды из садового шланга бьет вперед, то вполне можете представить этот же процесс, но запущенный в обратную сторону. Струя тумана «затыкавшего» дверь била теперь в странный «рояль» и там, внутри, разматываясь на тонкие нити, тянулась к блестящим молоточкам, которые в свою очередь, колотили деда по голове… Не просто так же, наверное. Я прислушался к себе. Что-то во мне точно стало по-другому…

В пещере разом посветлело, и прадед сполз с табурета вниз.

Я наклонился. Лицо розовое, дыхание спокойное… Живой – уже хорошо. За спиной кашлянул хозяин. Явно ведь на вопрос напрашивался…

– Слушай, маг Кацар, хозяин берлог. Что это было?

Он молчал.

– Что все это значит, а старик? – поднажал я.

Тот посмотрел на меня с недоумением.

В несколько шагов добрался до стены. Там стояли сундуки, какие-то кувшины. Выхватив из-под тряпок медный поднос, он подошел к свету, лившемуся из выхода и, поймав свет, начал разглядывать свое отражение. Не поднос это оказывается, а древнее-древнее зеркало! Не понравилось. Поднос улетел в сторону, а старик пошевелив пальцами как-то наособицу провел перед лицом кистями рук и… Превратился в молодого мужичка. Ну, никак не старше нас с прадедом и даже чем-то на него похожего.

– Что тут случилось? – донеслось снизу. – Белые где? Снаряды подвезли?

Это прадед. Несколько секунд он тряс головой и вроде как вернулся к реалиям этого мира. Уже оклемался и готов слушать объяснения. Только вот будет ли кто-нибудь нам хоть что-то объяснять. Так оно и вышло. Вместо ответов наш негостеприимный хозяин сам принялся нас расспрашивать.

– Вы кто? – наконец спросил он, устав играть со мной в гляделки.

– Мы? Мы – добрые люди, которых занесло неведомо куда, – заверил я хозяина, взглядом попросив деда помолчать. Как-никак я в своё время и фэнтези почитывал и в игры соответствующие поиграл, так что имею кое-какое представление о том, как надо говорить с волшебниками. А как – не надо.

– Добрых-то людей куда ни попадя не закинет, – ожидаемо не поверил хозяин пещеры.

– Ну, может для кого-то мы и впрямь хуже керосину, а тебе-то грех жаловаться.

Я кивнул на дыру в стене, которая продолжала нам транслировать сюда приятные лесные пейзажи.

– Ты-то тут как в горшке сидел.

– Как в сейфе, – поправил меня прадед. – И наверное тебя сюда тоже не за просто так законопатили, а за дело. Не политический, случаем?

Он закряхтел, поднимаясь.

– Верно, – подтвердил я, подавая ему руку. – Рассказывай, давай. Что тут произошло? И почему все так…

Я пощелкал пальцами, пытаясь подобрать не обидное слово, прадед меня опередил.

– Непонятно…

Ну что ж… Можно и так сказать.

– Объяснение простое. Магия. Была магия. А теперь…

Он расставил руки, словно хотел сдержать двери невидимого лифта, повернулся вокруг себя.

– А теперь её нет! Нет… Вообще нет.

На его реальное удивление я только с умным видом покивал. Ну, было что-то такое. Ну, пропало… Глянул на деда – тот вообще просто плечами пожал, никак не выражая восторгов. Я-то, повторюсь, хоть фэнтези иногда почитываю, а он-то… Он в этом плане совершенно безграмотный. Русские народные сказки в лучшем случае… Ну, колобок там, избушка на куриных ногах…

– Ну и славно. Ты, товарищ, нас обратно к нам закинуть можешь? – в голосе прадедушки плеснула ядовитая ласковость.

Кацар хотел что-то сказать, явно что-то язвительное, судя по его роже, но над входом вновь заструился туман. Увидев это, туземец переменился в лице, и одним длинным прыжком вылетел из-под каменного свода. Я не стал раздумывать, что это наш новый знакомый распрыгался и какой смысл в таком прыжке, а сиганул следом, на полсекунды обогнав такого же как я сам, сообразительного прадеда.

Истончившаяся белесая пленка под моим напором лопнула, выпуская нас во внешний мир, и все померкло…

Очнулись мы с дедушкой одновременно.

Я поискал глазами нашего третьего компаньона, но, увы… На полянке лежали только мы двое.

Конечно, это трудно назвать поляной – просто перед скалой обнаружилось на пяток шагов какого-то дерна, а сразу за ним – стена колючих кустов. И вовсе даже не шиповник. Эти даже на первый взгляд казались непроходимыми. На ветках покачивались яркие цветы, но не они привлекали внимание. Шипы. Утонченно-изысканные по форме и длинной с мой указательный палец. Место явно непростое, такое, что чужой сюда не сунется, а кто из своих, из знающих, тот вообще не полезет.

Улетел, что ли этот Кацар? Тут по-другому никак….

Я смотрел по сторонам, стараясь выстроить в голове непротиворечивую картину мира. Строительного материала для этого не хватало, однако краеугольных камней жизнь уже подбросила в достатке. Это пока не укладывалось в голове, но что тут вообще из того, что имелось перед глазами могло в неё уложиться?

То, что это оказался новый мир, я уже не сомневался. Ни на розыгрыш знакомых цирковых, ни на тест это не походило, да и на персональную игру, кстати, тоже. Точнее походило как биллиардный шар на яблоко – хоть и круглый, и размер примерно тот же, но совершенно не то.

Да. Сила притяжения тут почти такая же и атмосфера кислородная… Глубоко вздохнув, я получил очередное подтверждение, что этот мир – чужой мир. В воздухе не ощущалось ни запаха гари, ни какой-нибудь химии – только цветами пахло. Если волшебников и можно было бы списать на чью-нибудь самодеятельность, то воздух-то… Воздух без следа химии и гари никак на цирковых не спишешь. А также второе солнце в небе.

Хотя где-то внутри сознания еще что-то цеплялось за нездравый смысл – никак разуму не хотелось остаться один на один с загадкой такого масштаба – но факты, черт их дери… Факты! Со своего места я видел три бледных луны и два солнца… Ну и само-собой эта странная пещера в нескольких шагах.

Только вот что она казалась просто дырой, но прямо на глазах стала меняться. Теперь её обрамляли каменные столбы, соединенные каменной же дугой. Там даже резьба появилась в виде переползающих туда-сюда ящериц. Казалось, что столбы ждут дубовую, окованную железом дверь, но это только казалось. Место благородного дуба занимал уже знакомый туман. Я подобрал камешек и швырнул… Камень, коснувшись тумана, вспыхнул и исчез. Прадед посмотрел на меня озадаченно, словно требуя объяснений всего тут случившегося и я решил не разочаровывать родственника – не хотелось лишать старшее поколение иллюзий, что потомки в чем-то лучше предков. Хотя бы в том, что мы образованнее и умнее.

– Силовое поле, – объяснил я, отлично представляя, что по отдельности эти слова для деда еще имеют смысл, а вот одним термином – нет. Ну так я и не ВУЗ ему.

– Оп-па… – сказал дед. Когда я повернулся посмотреть, что его так удивило, то уже не увидел ни столбов, ни силового поля. Камень. Обычный камень, словно и не видели мы тут только что ничего иного. На дедовском лице обозначился вопрос, но тот его не озвучил. А у моего терпения наконец нашелся предел и я его перешел.

– Что это все такое? – вырвалось у меня. Не сдержался. Дед, как оказалось, тоже размышлял на эту тему.

– Наука этого не допускает.

– Марксизм? – поинтересовался я, глядя, как за его спиной висит второе светило.

– Нет. Наука вообще. Даже если мы на Марсе или Венере, то Солнце должно быть одно.

– И какова тогда цена твоей науке?

– Наука – это повторяемость и проверяемость, – отрезал дед, не менее увлеченно разглядывавший окрестности. – Деревья вон похоже на наши. Деревья как деревья…

– И Солнце как Солнце, – согласился я. – Только их два.

– Да, – кивнул дед. – С Солнцем придется разобраться отдельно. Не исключаю, что это галлюцинация. Ты три луны видел?

Я кивнул. Вообще-то прадед сказал нужные, правильные слова – «надо разбираться».

– Я как-то в Туркестане, когда, мы басмачей с конопляного поля гнали, бородатую женщину увидел.

Меня это развеселило.

– Познакомился? Её не Кончитой звали?

Дед юмора не понял.

– Я и говорю – бред. Надышался дыма да разной дряни…

Говорить стало не о чем. Мы молча озирали окрестности. Мне, уже хлебнувшему такой вот экзотики в играх, в фильмах и иллюстрациях к НФ литературе, до которой я был любитель, это как-то не особенно и впечатляло – ну несколько солнц и что с того? И краски не те и контуры, и формы… Размах, правда, впечатлял. А вот деда «вставило». Не знаю, что он испытывал, возможно, то же самое, что и Армстронг, когда (и если!) придавил подошвой скафандра поверхность естественного спутника Земли. Чувства деда были на виду и возвышенны словно башня Федерация – чужой мир, новый мир и он тут первый из землян…

Однако я ошибся. Не тем дед голову занимал.

– Возвращаться надо, – сказал наконец он. – Назад возвращаться.

– В какой «назад»? В твой или в мой? – поинтересовался я продолжая оглядываться. Прадед прищурился и надолго замолчал. Я смотрел на него и прямо-таки ощущал, как он решает трудную задачу – умещает в голове мысль, что может быть два «назад» его и мое…

– Потом разберемся, – наконец сказал он. – В любой «назад». В смысле отсюда.

Рука его взлетела вверх и опустилась, отсекая ненужные и глупые уточнения – куда, откуда…

Назад и все тут. В тот, который получится. В его – хорошо. В мой – так еще лучше, еще интереснее.

– Так тебе-то назад зачем? – подначил я его. – Ты главное сделал – деда моего родил. Или прадеда.

Он покачал головой.

– А ты подумай, что будет, если тот, в колпаке, ошибся и не родным твоим папашей или дедом Катька тяжела, а кем-то другим? Кто кроме меня твоего прародителя сделает? Фамилия одинаковая – это еще ничего не значит… У меня в полку Ивановых десятка полтора воюют. Так что…

Угрозу такого положения дел я сразу ухватил. Действительно, почему это мы тому магу верить должны? Только потому, что у него лицо честное?

– Согласен. И давай для начала отсюда выберемся. Вот сердцем чую – скверное это место.

Чуйка меня не подвела – едва я сделал шаг к кустам, как в тот же миг кусты сделали шаг мне навстречу. Точнее мне так показалось, дед ахнул, подтверждая, что это не сумасшествие и не галлюцинация. Ветки, усеянные длинными, словно кинжалы, шипами постарались дотянуться до меня, но отпрянули, едва не поцарапав.

– Ух ты!

– Вот дрянь-то…

Дед сделал шаг в сторону. Соседний куст, только что спокойно стоявший на месте, ожил, замахал шипованными ветками. Тут и гадать не приходилось, для чего в этом месте растет такая гадость – держать и не пускать.

– Это мне одному показалось или…

– Или… Это, дед, никому не показалось.

Я пробежался взглядом, отыскивая проход в зеленой стене.

– Так оно и есть.

– Шашку бы или, хотя бы топор, – вздохнул дед, оглядываясь по сторонам.

– Вот только дай выйти отсюда, первым делом топор тебе отыщем!

Взгляд мой бегал по зеленой стене, отыскивая прореху. Не бывает же так, чтоб везде густо. Где-то должно быть и пусто. И нашлось такое место! Похоже, что там когда-то упало дерево, пробив в стене кустов прореху. Остатки ствола еще лежали, полусгнившим пунктиром обозначая наш путь на свободу.

– Давай за мной.

Ветки тянулись, но не доставали до нас.

– Руки коротки, – выдохнул с облегчением сопевший у меня за спиной дед. Я, не оборачиваясь- не до того было – поинтересовался.

– А ты, дедушка с Лениным с каторги не бегал?

– С каторги особо не побегаешь, – пропыхтел в ответ родственник. – А Ленина не касайся. Погоди… Я вот еще с тобой разберусь, какой ты такой есть!

Несколько прыжков – и мы за пределами живой изгороди. Я оглянулся. Теперь никто бы не сказал, что тут рядом какая-то тайная тюрьма. Кусты окружали обычного вида гору, вот и все. Поставь ее рядом с какой другой – я бы одну от другой и не отличил бы.

Ловушка осталась в недавнем пошлом, но будущее не стесняясь стучалось прямо в голову. Мы с любопытством разглядывали друг друга.

– Ну что, деда… Теперь что делать будем?

– Давай для начала друг с другом разберемся. Ты вообще кто?

Дед смотрел на меня оценивающе, явно прикидывая что я из себя представляю.

– Ты первый, – сказал я. – Подай пример молодежи… И не стесняйся. Нам с тобой в этом мире как-то обустраиваться придется. И существовать, пока домой дорогу не найдем. Политические воззрения мне безразличны. Говори, чем там у себя в 21-м году занимался и что еще делать умеешь.

Дед одернул тужурку и приложил ладонь к козырьку.

– Я комиссар Второго Железного Пролетарского полка Кацаров Алексей Николаевич.

А ведь точно – комиссар! Вон и тужурка у него кожаная комиссарская, как в кино показывают, и фуражка…

– А до Гражданской чем занимался?

– Рабочим. Слесарничал на заводе…

А это еще лучше. Рукастый, выходит, дедушка. Если это реальное попадалово, то будет с кем прогресс в этом мире двигать.

– Это здорово, что руками работать можешь… Для этого мира самое то…

– А ты сам-то, кто такой? – прищурился он. – Давай, выкладывай подноготную. Социальное происхождение, политические взгляды…

Похоже, что по моему виду деду стало понятно, что хвастаться происхождением я не смогу. Ну вот ничем не походил я на пролетария, рожденного между молотом и наковальней, да еще вдобавок одна нога в кроссовке, а вторая – босая. Вообще-то дед был прав – раз уж нам тут вдвоем куковать, то надо знать друг о друге все, что можно, все, что может оказаться полезным. Так что стесняться нечего. Хоть и нечем мне хвастаться, а скрывать еще хуже…

– Я Кацаров Андрей Петрович. Образование высшее. Там, у себя работаю…

Я запнулся. Не поймет ведь дед ничего, если правду сказать. Ну как ему такому древнему и отсталому про мою работу объяснить? Только дед смотрел требовательно, словно моя профессия могла дать ему ответы на множество вопросов и даже на самый главный: как ему, комсомольцу-большевику, ко мне относиться.

– Испытателем.

Как я и ожидал он недоуменно пожал плечами. Правда через секунду лицо у деда стало кислым и я подумал, что он меня в дегустаторы записал. В испытатели еды…

– А что испытываешь?

У меня с языка чуть не сорвалось «удовольствия», но я сдержался. Говорить про игры я не стал и отделался общим ответом.

– Компьютерные программы. Ты плохого не думай. Я не дегустатор. Я- испытатель.

Кислота с дедова лица малость ушла. Он и слов-то таких не знал, а я это испытывал!

– Работа опасная?

– Когда как…

– Руки покажи.

Я вытянул вперед не знавшие тяжелой работы ладони. Опережая его поспешные и наверняка не основательные выводы, объяснил:

– Сразу признаюсь, что головой и языком работаю лучше, чем руками, но много чего знаю…

– Из интеллигенции значит…

Осуждения в тоне я не почувствовал.

– В таких переделках бывал?

Я замешкался. Ну как тут ответить правду? Я у нас на фирме считался специалистом по «стрелялкам», но приходилось проверять и несколько таких вот магических программ. То есть имелась в моем послужном списке парочка игр про колдунов и волшебников. Опять некстати в голове зазвучала ария Германа…

– Случалось пару раз…

Разговор, к счастью, дальше не пошел.

Где-то далеко-далеко громыхнуло. Дед, собравшийся что-то сказать, замер и посмотрел на меня. Мысль нам, похоже, пришла одинаковая.

– Давай пока этим и ограничимся. Чувствую- будет у нас еще время для рассказов. Уходить отсюда надо, а не разговоры разговаривать, – сказал дед. Я кивнул. Кто знает возможности здешних волшебников? Может быть он сейчас сюда на ковре самолете направляется? А у нас даже нагана нет! Валить отсюда надо! Только вот куда? Лес кругом…

– Подсади…

Пока я раздумывал он уже нашел решение. Сбросив сапоги и кожанку он обнял местную сосну.

– Правильно, – согласился с ним я. – Сейчас оглядимся и все станет ясно!

Подставив плечо помог забраться на дерево, и дед со сноровкой двинулся вверх. Через несколько секунд комиссара загородили ветви, но жизнь там шла своим чередом – что-то потрескивало, сыпался мусор. Неожиданно навалилось ощущение одиночества в этом неласковом мире.

– Эй, деда, как ты там?

– Нормально, – донеслось сверху. – Сейчас огляжусь и доложу обстановку…

Он спустился минут через пять. Отряхиваясь рассказал.

– Если вперед идти, то там лес до самого горизонта. Лес и горы вроде этой. А вот там.

Он махнул рукой мне за спину.

– Там вроде как редколесье и река блестит, а еще дальше, на горизонте, что-то вроде дороги. Думаю, туда идти нужно.

Прав дед. Где дорога, там и люди. А нам они сейчас очень нужны. Точнее информация. Колдуну или кому-там еще спасибо за местный язык полагается.

– Согласен.

Босой ногой я наступил на землю, поморщился. Ветки, сучки, хвоя… Нелегко мне дастся этот турпоход. То ли дело деду в сапогах…

Тот словно почувствовав мою зависть отошел в сторону и подобрал толстую ветку с развилкой на конце. Обломив ее он превратил ветку в костыль и вручил мне.

– Выйдем к людям, так первым делом обувку тебе купим…

– Давай-ка лучше первым делом найдем того гада, что нас сюда законопатил, – внес я коррективы в дедовы планы.

– Считаешь, что это сейчас главное?

– Думаю да. Раз смог нас оттуда достать, то значит и на место вернуть может. Логично?

– Логично…

Дед покачал головой, словно удивился моей легкомысленности.

– Если захочет…

– Логично, – пришлось и мне согласиться с ним. – Тогда по-другому сформулирую – он же, или кто-то такой же сильный и умелый.

Дед посмотрел на меня с непонятным выражением на лице – не то наглостью мой восхитился, не то просто решимости обрадовался.

– Значит, не разговоры разговариваем, а ищем могучего мага! И наплевать нам на три луны и два солнца. Пошли?

– Двинулись…

Что меня, что деда переполняли вопросы. Понятно, что задать их друг-другу мы могли, но вот ответить… Ответы, что у меня, что у него имелись только на такие, какие касались наших миров, точнее нас самих, так что первым делом мы принялись расспрашивать друг друга.

– Ты, дед, по убеждениям кто? Коммунист? Хотя, что я спрашиваю… Раз комиссар, то наверняка коммунист.

– А ты кто?

– А я беспартийный…

Дед подозрительно посмотрел на меня.

– А ты в какой стране живешь, внучек?

– В России. В Российской Федерации…

– А-а-а-а! – многозначительно протянул дед. – А куда же вы слово «социалистическая» подевали?

– Да мы много чего куда подевали, – признался я, отводя ветку от лица. – Я тебе потом расскажу.

Я поднял ладонь, останавливая словоохотливого предка.

– Давай об этом чуть позже, у какого-нибудь костра поговорим. И, поверь, лучше будет, если мы такой разговор пивом запьем и мясцом заедим. Научу тебя шашлыки делать…

– Шашлыки я тебя и сам могу поучить делать. У тебя там год-то какой? Мне показалось, что 19-ый. Или я ослышался?

– Не ослышался…

Дед задумался, посчитал.

– Получается между нами почти век?

– Получается, – невесело подтвердил я. – Только это меня не радует.

– Ну и как там у вас? Коммунизм-то построили?

Я обошел что-то очень похожее на муравьиную кучу. Жаль было деда разочаровывать, но что поделаешь – то?

– Нет. Не успели…

– За сто лет? – Удивился он. – Это ж такая уйма времени! А социализм?

– Это да. Построили. Построили и обратно разобрали.

Дед смотрел непонимающе. Пришлось добавить.

– И простой социализм построили и с «Человеческим лицом» социализм и «Демократический…» Ни один не понравился. Ничего народу не подошло…

С деда стоило писать этюд «растерянность». У него даже руки опустились.

– Ну-ка расскажи.

– Обязательно. Только не сейчас. Сейчас нам с тобой о другом думать надо – как тут выжить.

Ситуация требовала осмысления, а я, считая себя более умудренным в теории попаданчества чем он, начал перебирать опробованные авторами моего мира варианты действий.

– О чем задумался? – поинтересовался дед, видя мою отрешенность.

– О нас, разумеется, – ответил я.

– Ну и придумал чего стоящее?

Лес вокруг становился то гуще то реже. Иногда попадались поляны, на которых было уже откровенно жарко. Все-таки два солнца – это два солнца.

Я уловил дедов интерес и поделился мыслями.

– У нас, понимаешь, есть целый пласт литературы, посвященный таким как мы.

– Родственникам?

Я вздохнул. Наив…

– Нет. Тем, кто попадает в такие вот ситуации. Такие как мы называются попаданцами.

Дед Леша прикинул слово и так и эдак.

– Хорошее слово. Почти снайпер.

– Ты еще «Ворошиловский стрелок» скажи.

Он глянул непонимающе. Я махнул рукой, мол, не обращай внимания. Ну и действительно, откуда мне знать, когда это Ворошилов стрелять хорошо начал?

– О людях, которые из своего мира попадают в мир чужой.

– Инструкции? – оживился дед. – Так это ж здорово!

– Ну, в какой-то мере да. Инструкции.

– То есть ты знаешь, что нам надо делать, чтоб вернуться?

Я пожал плечами, но прадед этого, кажется и не заметил.

– Чисто теоретически…

Не стал я его расхолаживать.

– У вас такое часто случается? Давай, давай… Не тяни…

– В другом дело. Писатели выдумывают, что случилось бы, если…

Поскучнев, дед кивнул. Сообразил, что рецепта на все случаи жизни я ему не выдам. Меня это малость рассердило.

– Нам надо выбираться домой?

– Надо…

– Тогда давай включай мозги. Думать будем.

Дед кивнул.

– А в книжках твоих что пишут?

– То, до чего мы и сам додумались – для возвращения надо отыскать мага, который умеет открывать врата между мирами. Ты хоть теперь-то поверил, что это магический мир?

Дед Алеша нехотя кивнул.

– Вот первый шаг мы и сделали, – подбодрил я его.

– А почему магический? – угрюмо спросил дед. – Есть же хорошее русское слово «волшебство»… Почему не «волшебный» мир, говоришь? А я и сам не знал «почему»… Но быстро нашелся.

– Волшебство – слово доброе, – пояснил я. – У нас все сказки добрые. И волшебники тоже… Ну, Кощей разве только… А в Европе, где что ни волшебник- то маг, по их сказкам добрых волшебников раз, два да обчелся.

– Буржуи-капиталисты, – подтвердил дед. Я покивал.

– А мир этот сам видишь – ничего доброго нам не готовит. Так что пусть будет магическим… Так вот по всем законам жанра для того, чтоб в этом мире как-то зацепиться, как правило, требуются время и деньги. И если время у нас есть, то денег считай, нет вовсе.

– Значит надо что-то продать.

Я вспомнил мультик из детства. Про Простоквашино.

– Что-то такое, чего у нас пока еще нет?

Дед иронии не понял и согласно кивнул. Подумав, поправил меня.

– Украсть тоже можно.

Смущения у него я не заметил. Видно что-то в лице у меня он прочитал потому, как поправился.

– Экспроприировать. Марксизм это допускает…

А потом стало не до разговоров. То редколесье, что дед заметил, оказалось болотом и все внимание пошло на то, чтоб не утонуть.

Кочки, кусты, трава… Тут дед, конечно дал мне фору. То ли интуиция у него работала, то ли житейский опыт, но всерьез мы провалились только два раза. Разумеется, оба раза я, но вырубленный дедом костыль выручил меня и тут, не дал утонуть.

Так что на ту стороны мы вышли живыми, но грязными как черти, только рассматривать нас было некому. Несколько секунд мы смеялись, показывая пальцами друг на друга, но успокоились и в этот момент я услышал шум. Пока мы сопели и хлюпали, мы его не слышали, а тут – пожалуйста.

Где-то недалеко от нас что-то гремело. Мы переглянулись, мгновенно став серьезными – ничего хорошего это нам не сулило.

Аккуратно, пригибаясь мы прошли еще несколько сотен метров и к звону стали прибавился рев десятка глоток. До битвы, где решалась бы судьба Звездных Империй, это как-то недотягивало, но чьи-то персональные судьбы там, безусловно, решались. Я присел на корточки и вовсе скрылся за кустами.

– Слышишь?

Вместо того, чтоб приподняться, прадед приложил ухо к земле. Вот что значит опыт! Я последовал его примеру, и шум стал явственнее. К звону добавился топот, словно где-то там маршировал колонна – звук мерно накатывался на нас. Все это вместе настраивало на скептический лад.

– Валить нам отсюда надо, деда. Чувствую, плохо это все кончиться может…

– Выстрелов не слышно, – несколько озадаченно сказал дед.

– Если это и впрямь магический мир, то им и стрелять не нужно.

Дед не согласился, скорее из вредности.

– Раз колдовство у них тут входу, то и до такой полезной вещи как «наган» они обязательно рано или поздно додумаются. Чего застыл?

Мы прошли шагов пятьдесят в сторону и добрались до места, где кусты закончились.

Сквозь переплетение ветвей стало видна поляна, а на ней – целая прорва народа. Человек сорок. Туземцы выясняли тут отношения между собой с помощью холодного оружия.

– Нам обойти эту канитель нужно, двигайся… Мы тут точно лишние, – сказал дед. – Давай-ка, боком, боком, пока не заметили…

Там дело уже клонилось к завершению одни туземцы окружили других и сжимали вокруг них кольцо. Теперь, когда они собрались в одну группу, стало видно, что одна команда – это бойцы, а вторая… Ну я бы назвал их разбойниками. Ни формы, ни путных доспехов… Да и было их меньше.

Кто-то из проигравших прорвал оцепление и бросился бежать прямо в нашу сторону. Этого хватило, чтоб и нас заметили.

– Догнать! – прозвучала команда. – И тех двоих взять…

К моему удивлению догонять никто никого не стал. Какой-то туземец, чье пестрое одеяние выделяло его из общего ряда, как осу из роя комаров, взмахнул рукой и беглецы, не пробежав и пяти шагов, попадали.

– Чем это он их? – спросил дед с искренним любопытством. На упавших разноцветный туземец внимания не обратил и я тут же сделал вывод, что там правки не требуется. Убил он их или нет неизвестно, но мешать те ему не станут.

– Тем же, что сейчас и нас…

– А вот хрен ему…

Дед выхватил у меня костыль и, словно городошник, швырнул в неспешно подходящего к нам туземца. Дед попал! Разноцветно одетый мужичок согнулся и выронил из рук то ли камень, то ли горшок. Из-за приличного расстояния я не сумел разглядеть точнее…

То, что произошло после меня удивило даже больше, чем наши приключения до этого момента. Еще не коснувшись земли эта штуковина взорвалась… Да. Пожалуй, так это и следовало бы назвать. Не нашлось у меня другого слова. От горшка во все стороны полетели кольца света и волны звука.

Спектр выданного звукоряда в верхних частотах наверняка мог посоревноваться с элитной летучей мышью, а по низам уходил в такой инфразвук, что мореманы со своим "голосом бури" могли постоять в сторонке и позавидовать. Первое, что я услышал, когда звон в ушах притих, так это то, что шум драки исчез.

Вместо топота, азартного хеканья и стального перезвона, вокруг что-то совершенно безопасное высвистывал ветер. Лежали все. И те, кто победил и те, кто проиграл.

– Ты что-нибудь понимаешь?

– А то, – откликнулся я, прикидывая как сообщить этому большевику неожиданную новость. Благо просмотренные фильмы и прочитанные книги уже подготовили меня к такой мысли, а вот с дедом как быть? Вряд ли его мировоззрение, замешанное на марксизме и материализме, спокойно смирится с тем, что ему придется узнать. Логику родственника я представлял себе так. В «Капитале» про такое написано? Нет? Тогда этого и быть не может!