20 февраля, Кремль
Едва услышав срочный доклад о ЧП в Особой Секретной Союзной Группе (то есть, у воинов в матросках), Сталин, понятно, забеспокоился не на шутку.
— У Сэйлормун… небольшой срыв, — отрапортовал "васильковый" майор Васильков.
— Срыв?.. Какого рода срыв? Нервный?
— Похоже на то. Срыв по части борьбы за справедливость. Как выяснилось, во время боя за одно из сел немецко-фашистские захватчики организовали зверства над мирным населением…
Волховский фронт, днем раньше…
В этот день все шло, как обычно. Немцы ожесточенно дрались на окраине села, красноармейцы атаковали, воины в матросках, оказывая им поддержку, разносили в прах огневые точки и блиндажи… Первая линия вражеской обороны уже была захвачена, когда вдруг… Оданго-украшения Сэйлормун затрезвонили так, что ненадолго даже заглушили шум битвы, затем в них послышался хор из десятков отчаянных криков!
— Детей убивают!! — завопила Усаги, указав направление — прямо через укрепления еще сопротивляющегося врага. — Туда-а-а!!
В один миг все пятеро воительниц огромными прыжками устремились вперед, просто пронзив оборонительный рубеж насквозь и попутно превратив в прах все, что встало там у них на пути. Промчавшись к центру села, они застали трагедию в самом разгаре — половина большого деревянного сарая полыхала в огне, у другой половины суетились немецкие огнеметчики, старательно поливая из огнеметов те стены, что пока еще не загорелись.
— Меркури, туши! — не своим голосом крикнула Сэйлормун, бросаясь на огнеметчиков.
Те разлетелись от столкновения с нею, как кегли от удара шара. Пока Сэйлор Меркури быстро тушила огонь, остальные проломили стену сарая и кинулись внутрь, спеша вывести оттуда задыхающихся и кашляющих в дыму пленных — сплошь детей и женщин.
— Все хорошо, теперь все будет хорошо, — забыв о языковом барьере, повторяла Усаги, которая выскочила наружу, неся по ребенку на каждой руке. А как только сарай опустел и все жертвы немецкого произвола были спасены, она двинулась к самим гитлеровцам.
Немцы, до сих пор валяющиеся на снегу, попытались было отползти…
— Вот теперь! Я действительно! Озверела!! — проорала Сэйлормун, бросаясь на них. Некоторым даже померещилось, что в ее глазах запылали "мультяшные" огоньки.
Лунянка и про оружие забыла — просто размахивала руками и ногами. И пошли гулять по арийским физиономиям кулачки в белых перчатках и каблучки красных сапожек… превращая эти физиономии в котлеты… или в отбивные… а точнее, в котлеты, из которых кто-то решил сделать отбивные.
— Никогда-этого-я-не-прощу-лично-своими-руками-гадов-всех-поубиваю! — сопровождала она свои действия словами.
— Не надо, Сэйлормун!
— Их будут судить!
— Военно-полевым судом!
— И расстреляют!
— Повесят!
— Повесят и расстреляют!
Остальные четверо воительниц с трудом смогли оттащить Сэйлормун прочь и предотвратить кровавую расправу (на самом деле им больше хотелось не оттаскивать, а тоже принять в этой расправе участие, просто они лучше умели держать себя в руках). А потом Усаги не нашла ничего лучшего, чем упасть в обморок, и остальной команде еще пришлось оборонять захваченный центр села от немецких контратак и защищать спасенный мирный люд без ее участия.
В итоге, село, конечно, было быстро освобождено от фашистов, женщины и дети спасены, а сильно поломанные Сэйлормун немцы по скорому расстреляны (воительницы ошиблись в одном — тех и судить никто не стал — поджигателей и организаторов зверств над мирным населением было приказано ликвидировать на месте). Причем расстреливать их пришлось "в положении лежа" и даже расстрельной команде стало не по себе при взгляде на то, как они выглядели после лунянских каблучков и кулачков…
— Потом они сразу телепортировались в Москву, где Сэйлормун тут же основательно напоили успокоительным. Сейчас она спит, — завершил доклад Васильков.
Сталин лишь покачал головой, вспоминая тонкие руки лунной принцессы… И вот этими самыми руками она немцев так… Кхм…
— Конечно, для лучшей мотивации такое столкновение с откровенными немецкими зверствами может быть даже полезно, — задумчиво проговорил Генсек. — Пусть знают истинное лицо врага. Но вот опасность для нервной системы наших союзниц нам следует уменьшить. И ведь это мы сами виноваты! Все это время воины в матросках работали, не щадя себя. А мы и рады — союзницы постоянно готовы воевать, мы их ежедневно и посылаем в бой. А у них тоже предел прочности есть, по крайней мере, психологической… Всем — пока что неделю отпуска. И срочное медицинское обследование — нет ли еще каких-нибудь проблем со здоровьем у Сэйлормун и остальных…
О том, что у Сэйлормун какие-нибудь проблемы как раз частенько возникают, Сталин был наслышан. С питанием удалось разобраться, но потом появились новые жалобы. "Сэйлормун скучает без манги" — а манга — это не манка и не манго, а японские комиксы, которые сами японцы, кажется, пока еще и не изобрели. "Сэйлормун скучает без видеоигр" — тут тем более, ничего не поделаешь — ну где в 1942 году возьмешь такие мультипликационные фильмы, движением которых можно управлять, нажимая на кнопки?..
Остальные воительницы, вроде, бы покрепче духом, но кто их знает, может быть, просто виду не подают?..
— Надо бы им какой-нибудь нормальный досуг организовать, — еще больше задумался Сталин. — Не знаю — кино, спорт… Какие у них увлечения?
— Сэйлормун — любит спать и есть, любит мороженое и торты, не любит морковь и зубного врача, мечтает побывать в Версале, — по памяти отрапортовал Васильков. — Сэйлор Меркури — любит чтение, шахматы, плавание, сэндвичи и анмитсу (японский холодный десерт), не любит рыбу желтохвостую лакедру и любовные письма, мечтает побывать в Греции. Сэйлор Марс — любит чтение, предсказание судьбы, легкую атлетику, рыбу фугу и таиландскую кухню, не любит консервированную спаржу и телевидение, мечтает побывать в глубинах моря. Сэйлор Юпитер — любит готовить, балет, баскетбол, фигурное катание и вишневый пирог, не любит летать на самолетах, мечтает побывать в Риме. Сэйлор Венера — любит веселиться, любые виды спорта, карри, лапшу-рамен и яблоки в тесте, не любит грибы шиитаке, боится полицию и маму, мечтает побывать в космическом шаттле.
— А, так вы уже и анкету составили, — обрадовался Сталин. — Ну вот и займитесь. Кстати, послезавтра ведь назначено это… всемирное собрание священнослужителей для проверки воительниц. Проблем не будет?
— Не должно быть. Безопасность обеспечена, инвентарь и личности гостей проверены. Да и вряд ли союзницам что-то сможет принести вред, даже если среди гостей вдруг и затесался диверсант.
— Тем не менее, бдительности не теряйте.
— Есть не терять бдительности!
Упомянутое Сталиным "всемирное собрание священнослужителей" было организовано как раз после обвинений, которые Гитлер прокричал по радио — мол, СССР спелся с нечистью из ада. Сталин в ответ не просто озвучил приглашение священникам любых религий и конфессий приехать в Советский Союз и организовать проверки, но и деятельно принялся за исполнение этого проекта — ему пришлась по вкусу идея дать сэйлорам такое всемирное признание и выбить из-под ног Гитлера почву для пропаганды.
Представителям разных стран Земли тоже, впрочем, очень хотелось узнать об объявившихся "пришелицах из космоса" побольше, поэтому все приглашенные быстро (почти мгновенно) дали согласие. И полетели самолеты, поехали поезда, пошли по океанам корабли… Католики, протестанты, православные, мусульмане, иудеи, буддисты, индуисты и синтоисты отправились в Москву со всех концов мира. Из США, Японии, Китая, Вьетнама, Таиланда и Тибета — через Дальний Восток. Из Индии и Афганистана — через Среднюю Азию. Из Ирана, Турции, Ирака, Саудовской Аравии и Египта — через Закавказье. Из Англии — по морю, через Северный Ледовитый океан и Мурманск. Представители нейтральных Испании, Португалии и Ватикана ехали через нейтральную же Турцию, Швеции — через Англию, латиноамериканских стран — через США. Даже Болгария, которая хоть и была союзником Германии, но войны СССР не объявила, прислала своих священников. А кроме того, в советском плену после недавних побед оказалось некоторое (и довольно значительное) число немецких капелланов — их тоже привлекли к участию в "съезде". И это, не считая представителей от религиозных конфессий самого СССР…
Съехаться в Москву все приглашенные должны были к двадцать второму февраля, когда и был назначен день проверки.
Тем временем, официальные послы Японии, Великобритании и США наперегонки стремились поговорить с лунной принцессой. Но их ожидало жестокое разочарование — все переговоры шли только в присутствии советских представителей (воины в матросках совсем не хотели, чтобы их заподозрили в двойной игре!). А сама принцесса и ее воины вежливо уверяли всех в своих идеалах любви к миру во всем мире. Так вежливо, что японскому послу стало просто не по себе… Конечно, Япония начала воевать по очень… уважительным причинам и с очень… благородными целями, но ведь эти малолетние идеалистки могут этого и не понять, даром что сами японки!
Англичанин и американец, однако, тоже после переговоров чувствовали себя не совсем комфортно. Хотя воительницы заверили всех в своем отвращении к нацизму и фашизму, как и в глубоком уважении к народам Великобритании и США, послам так и не удалось выяснить, как новые союзницы СССР относятся к коммунизму и Японии, и вообще, насколько прочен этот самый союз между ними и Советской Россией. Причем если американцам важнее было понять, нельзя ли новую силу использовать и против японцев на Тихом Океане, то англичан беспокоило другое — а ну как взгляды у советских союзниц тоже окажутся просоветскими и коммунистическими? И вдруг СССР с ними вздумает "двинуть" на Европу?! "Мир во всем мире" — это, конечно, хорошо, но главный вопрос — под какой именно политической программой будет этот мир?..
22 февраля, Кремль
— О, здравствуйте, здравствуйте, очень приятно! — постоянно отвешивала поклоны Сэйлормун, приветствуя священнослужителей всех религий и стран подряд. — Здра-а-авствуйте! Да, это я. А вы кто?
Меркури тихонько утащили в уголок послы Ватикана, вполголоса обсуждавшие с ней международное положение в контексте изменений в религиозной политике СССР…
Марс болтала о токийских делах с представителями японских синтоистов, приятно удивив их тем, что тоже оказалась храмовой девой. Еще ей, конечно, очень хотелось спросить, как там дела у одного конкретного храма Хикава в Токио — храма Огненной Реки — и семьи его владельцев — но приходилось помалкивать. Рэй отлично понимала, что выдавать свой интерес к предкам японскому правительству никак нельзя — мало ли, что в его правительственные головы взбредет…
Юпитер с японскими буддистами обсуждали вопросы непротивления злу насилием и возможности разрешить любой конфликт мирным путем. При этом воительница так горячо стучала кулаком по ладони, что буддисты то и дело вздрагивали…
Венера просто развлекалась — тем, что строила священникам глазки — причем только тем, которым категорически нельзя жениться!
Ну и конечно, рядом с каждой воительницей стояло по "васильковому" офицеру… Нет, сам Васильков так "распятериться" не мог, так что пришлось кооптировать еще четверых служащих НКВД со знанием японского.
Под стрекот камер кинохроники и щелчки фотоаппаратов в руках журналистов из многих стран "служители культа" различных конфессий перемещались по залу, здороваясь друг с другом и постепенно сбиваясь в несколько кучек. Отдельно — японцы с немецкими военнопленными-капелланами. Отдельно — китайцы. Отдельно — английские и американские священнослужители, к которым примкнули выходцы из Индии и Египта и шведские протестанты. Отдельно — нейтральные латиноамериканцы, испанцы и ватиканцы. И отдельно — турки, вокруг которых сгруппировались оставшиеся мусульмане. Отдельно — евреи, и отдельно — советские евреи. Отдельно — советские православные, буддисты и мусульмане, и отдельно болгары, осторожно вставшие на равном расстоянии между советскими и немцами…
Дождавшись, пока все приветственные процедуры будут завершены, Сталин, наконец, объявил "Проверочный съезд священнослужителей" открытым, заодно произнеся речь о том, что, хотя причина его и связана с войной, но сам почин неплох и, может быть, стоило бы и после окончания войны продолжить эту традицию, организуя такие съезды для укрепления взаимопонимания между различными религиями мира…
— Ну а теперь наши уважаемые гости могут приступить к своей работе и убедиться, что ничего демонического в наших союзницах нет.
Рассказ о дальнейшем занял бы куда меньше времени, чем сама "работа" священнослужителей. Да, все они провели различные ритуалы, применяемые в их верованиях для обнаружения и изгнания демонов, злых духов и прочей нечисти. Да, разумеется, с воинами в матросках ничего от этого не произошло, мало того, они с удовольствием прикладывались к священным символам, позволяли кропить себя святой водой и прочее, и прочее. Всё под запись кинокамер. А потом все вышли на улицу, где воительницы продемонстрировали свои способности на специально заготовленных мишенях — чтобы никто не вздумал говорить, что их подменили двойниками на время проверки.
К слову, все "оборудование" священников было заранее проверено НКВД — мало ли, вдруг под видом святой воды кто-нибудь подсунет концентрированную кислоту или еще что-нибудь подобное устроит. Сэйлор Меркури со своим лицевым сканером тоже бдила. Однако все обошлось — сегодня ловушек не было.
В итоге "высокое собрание" вынесло вердикт, что ничего плохого в воительницах не находит и, хотя не способно понять природы их волшебных сил, но, видимо, они являются именно теми, кем объявлены — потомками пришельцев из далекого космоса. И хотя этот факт и сам по себе мог грозить пересмотром некоторых религиозных догматов, на это пока предпочли закрыть глаза.
Заодно "съезд" вынес всеобщее решение о том, что это свершившееся чудесное явление несомненно доказывает, что Бог/боги есть, что сверхъестественное присутствует в жизни человечества и что весть об этом следует распространить как можно шире, что будет способствовать его, человечества, духовному росту. При этом старательно обходился вопрос о том, какого именно Бога имеют в виду из всех, существующих в разных религиях… "С этим как-нибудь попозже разберемся… Авось…" — неофициально решили все.
В последующие дни все участники съезда начали постепенно разъезжаться, хотя некоторым между делом действительно удалось договориться об укреплении в будущем межрелигиозных связей. Пленка же с записью кинохроники съезда была немедленно размножена и разослана по миру так быстро, как позволяли война и скорость транспорта. А газеты всего мира уже на следующий день вышли с сенсационными заголовками, вроде "Религии всего мира подтверждают правдивость Советского Союза и пришелиц с Луны!"
Дошли вскоре новости и до Германии. Гитлер рвал и метал, однако не растерялся и снова выступил с яростной речью, в которой объявил советских большевиков предателями человечества, которые продали Землю злобным космическим пришельцам — селенитам Уэллса, намеревающимся захватить и разграбить планету, а также сожрать всех истинных арийцев и поработить недочеловеков, которые потому им сразу и сдадутся, что недочеловеки. Потом фюрер и вовсе понес какую-то околесицу о том, что лунянки размножаются путем откладывания яиц и что они планируют отдать всех европейских женщин замуж за африканских негров (а вот тут ощущалось явное влияние некоторых панических идей Вилигута, хотя об этом никто из слушателей и не догадался) и переселить своих рабов-людей жить в муравейники.
Немцы, слушая своего фюрера, балдели и тупели буквально на глазах, а картина, складывающаяся у них в мозгах при его речах, принимала откровенно сюрреалистический характер. За границей Рейха слушатели откровенно крутили пальцами у виска…
Сталин же в ответ просто написал короткую статью с описанием недавнего подвига воинов в матросках, спасших детей от немецких извергов.
— Кто же более человечен — космические пришельцы или эти так называемые "сверхчеловеки"-арийцы, кричащие о защите человечества? — вопрошал он. — Перед всеми разумными людьми такого вопроса даже не стоит.
28 февраля, Керченский полуостров, Ак-Монайский перешеек
Константин Симонов, черновик. "Грязное" наступление"
…Грязная узкая дорога вилась меж полей, которые мало чем отличались от нее по виду: та же самая грязь, только не утоптанная. На дороге, на объездах, в балках и в бадочках — всюду виднелись застрявшие машины. Они ревели и рыдали, моторы выбивались из сил, но никакие человеческие и нечеловеческие усилия, никакой мат не могли сдвинуть их с места. Под диким дождем, лившим без передышки третьи сутки, солончаковые почвы чудовищно развезло. Все вокруг буквально плавало в грязи. Даже тракторы там, где они двигались, а не стояли, ползли со скоростью полукилометра в час, и в том, как они двигались, была, пожалуй, еще большая безнадежность, чем в зрелище стоявших машин.
Все завязло в грязи, танки не шли, пушки застряли где-то сзади, машины тоже, снаряды подносили на руках. Людей на передовой было бессмысленно много. Ни раньше, ни позже я не видел такого большого количества людей, убитых не в бою, не в атаке, а при систематических артналетах. На каждом десятке метров обязательно находился подвергавшийся этой опасности человек. Люди топтались и не знали, что делать. Кругом не было ни окопов, ни щелей — ничего. Все происходило на голом, грязном, абсолютно открытом со всех сторон поле. Трупы утопали в грязи, и смерть здесь, на этом поле, почему-то казалась особенно ужасной.
Немецкие орудия не слишком густо, но беспрерывно и настойчиво обстреливали все это пространство.
— Ничего, сейчас по плану воины в матросках должны вступить в бой, — как обычно хмурый командарм 51-й армии генерал Львов взглянул на часы. — Опаздывают… Тоже, что ли, в грязи застряли?
Но в этот момент откуда-то со стороны Владиславовки донесся гулкий грохот мощного взрыва. А несколько секунд спустя трижды вспыхнул вертикальный золотой луч, устремленный в заливающее всех дождем небо.
— Пошли, — произнес генерал. — Началось. Что это они там рванули, бронепоезд со складом снарядов, что ли?
Упомянутый Львовым немецкий бронепоезд серьезно досаждал нашим войскам, регулярно "присылая" свои тяжелые снаряды. Неплохое начало для наступления моих старых знакомых!
Вскоре новые взрывы послышались уже куда ближе — похоже было на то, что сэйлоры ворвались на вражеские позиции с тыла и теперь громили их артиллерию.
— Здорово идут, девицы, — всего второй раз на моей памяти генерал улыбнулся, как в прошлый раз, при залпе дивизиона "катюш", только теперь — прислушиваясь к далекому грохоту. — Ага, до минометов дошли.
И в самом деле, залпы минометов по цепям наших поднимающихся на возвышенность пехотинцев внезапно прекратились. Бойцы двинулись вперед быстрее… все выше… выше… и вот уже бой кипит на гребне холма, там, куда нам не удалось добраться весь вчерашний день!
Разноцветные вспышки волшебного "оружия" сэйлоров начали мелькать совсем близко, за гребнем возвышенности, а пехотинцы один за другим скрывались там же, ворвавшись на линию обороны врага.
Через полчаса до нашего наблюдательного пункта добрались несколько кавалеристов, рассказавшие, что противник в беспорядке отступает, бросая технику, наши преследуют его, хотя и его отступление, и наше преследование — словно погоня черепахи за улиткой, ведь не только мы вязнем в грязи, враг — тоже. А воины в матросках ушли на север — прямо вдоль рубежа обороны, точнее сквозь него. Сказали, что таким путем быстро доберутся до края перешейка, взломав вражескую оборону на всем фронте перед 51-й армией.
— Да… И впрямь — воительницы… — уважительно прокомментировал Львов.
И действительно, у девочек все получилось. Когда мы с командармом возвращались обратно в штаб, по пути осматривая все встречные части, оказалось, что наступает вся армия, наконец, дело сдвинулось с мертвой точки…
А на следующий день я узнал, что немцы и румыны в панике бегут повсюду на перешейке. Сэйлоры разгромили их рубеж обороны с севера до юга, а наши сумели, прорвавшись, обойти и окружить немецкую 170-ю дивизию. Остальные немецкие и румынские силы вынуждены были просто побросать в грязи все свои танки, машины и артиллерию и бежать от "страшных селениток" пешком. Наши, тоже оставив отставшую технику, преследовали их, но сами догнать не сумели бы (!), если бы снова не пришли на помощь союзницы-воительницы. Они благодаря своей скорости обогнали фашистов и попытались перерезать им путь. Но, хотя девочки и метались с одного конца перешейка на другой, всего лишь впятером им, конечно, не удалось остановить всех гитлеровцев. Часть тех задержалась, заметалась в разные стороны и, попав под удар наступления нашей пехоты, сдалась. Но многие сумели прорваться, обходя воительниц со всех сторон, и сбежать. Наши бойцы, утомленные сверх всякой меры, не могли продолжать преследование.
Сэйлоры тоже чрезвычайно устали — не столько от самих битв, сколько от того, что наряду с этими битвами в тот день им пришлось пройти, точнее пробежать, значительное расстояние. В Москву они телепортироваться пока не стали — генерал Львов уступил им для ужина и ночлега тот домик, где располагался его штаб, как самое лучшее помещение…
Тем не менее, уже на следующий день воины в матросках приняли участие в ликвидации немецкой 170-й дивизии, остатки которой не выдержали их напора и быстро сдались.
Наше наступление продолжалось, но снова очень медленно, хотя врага перед нашей армией и не было — сдерживала все та же грязь, а далеко отрываться от техники и тылов пехоте было никак нельзя. Конечно, при такой погоде мы не сможем догнать немцев, которые бегут со всех ног. Вероятно, оторвавшись достаточно, их потерявшая всякий порядок толпа придет в себя и попытается выстроить новый рубеж обороны, но, если из глубины тыла им не успеют доставить новые танки, артиллерию, машины, то и там они надолго не задержатся.
1 марта, штаб немецкой 11-й армии, генерал пехоты Эрих фон Манштейн
До вчерашнего дня все складывалось вполне благополучно — отступившие на Ак-Монайский перешеек русские войска без толку пытались прорвать немецкую оборону. Наступление большевиков определенно завязло, а их значительное численное преимущество вело только к еще большим потерям от постоянных артобстрелов. Конечно, и у русских была своя артиллерия, и немецкие войска тоже несли от нее потери, но в целом — ничего, что стало бы поводом для беспокойства. Если, конечно, не считать недавнего неожиданного отступления румынов на севере — но прорыв удалось достаточно быстро ликвидировать, введя в бой резервы и перебросив части с юга перешейка, несмотря на все помехи, что чинил проклятый "генерал Грязь". А уж после этого… Теперь надо было лишь дождаться, пока большевики истощат все резервы в бесполезных атаках, а потом самим накопить силы — и перейти в контрнаступление, выбросив их с Керченского полуострова окончательно.
И вдруг… панические сообщения: "Это селенитки!" Начавшись во Владиславовке, на стыке вражеских 44-й и 51-й армий, они затем посыпались со всего фронта. По их распространению можно было судить о стремительности перемещения противника — и подобного Манштейн не то что никогда не видел, но даже и не мог себе представить. Селенитки просто прошли сквозь всю линию обороны (и не поперек, а вдоль прошли!) сначала с юга на север, а потом, развернувшись, с севера на юг! Оборона была столь быстро взломана по всему фронту, что командующий 11-й армии просто не успевал отдавать адекватные обстановке приказы. Русские вошли в широкий прорыв на севере и, прежде чем 170-я пехотная дивизия разобралась в обстановке и могла начать отступление, уже зашли ей в тыл и окружили. 132-я и 46-я пехотные вместе с 18-й румынской дивизией, увязая в грязи, в панике бежали на запад. Им удалось оторваться от русских (слава Богу, тем тоже не давала разогнаться вездесущая грязь), но тут селенитки появились уже с другой стороны! Зигзагом пройдя сквозь отступающие дивизии, они посеяли среди всех подразделений полную панику, заставляя те бежать "на все четыре стороны". До сих пор было не ясно, сколько именно сил смогло вырваться оттуда — штабы бежали вместе с солдатами, часто также пешком, порой потеряв даже рации, так что связь была восстановлена далеко не со всеми.
Попытка отправить на помощь авиацию привела только к большим потерям — пикирующие бомбардировщики тоже столкнулись с селенитками, и несколько эскадрилий были уничтожены ими целиком, без остатка.
Однако Манштейн не растерялся. Действуя через румынскую кавалерию, которая отступала на лошадях, а потому более или менее сохранила порядок и связь, он разослал приказы по всем частям, которые еще было возможно собрать. Уцелевшим войскам было приказано занять на Керченском полуострове новые позиции и спешно окапываться, задерживая и присоединяя к себе все отступающие подразделения. Паникеров — расстреливать на месте. Из-под Севастополя были срочно сняты и направлены на помощь еще две дивизии, а также отправились большие колонны снабжения. Пока же пропитание (ибо полевые кухни тоже были потеряны при бегстве!) было приказано беспощадно реквизировать у местного населения.
Вот только не было никакой уверенности, что новые рубежи обороны не постигнет та же участь, что и старые… До сих пор Манштейн еще ни разу не сталкивался с таинственными русскими союзницами и, надо сказать, тихо надеялся, что так будет и впредь. Но вот… они добрались и до Крыма.
Разумеется, выполняя распоряжение фюрера, едва только поступило первое сообщение о селенитках, командующий тут же отрапортовал о произошедшем в Ставку Гитлера. А потом еще несколько раз отрапортовал — по мере того, как положение все ухудшалось. Но что и вся Ставка смогла бы поделать со столь быстрым вражеским нападением?! Последующие приказы фюрера лишь повторили то, что уже сделал сам Манштейн — перебросить все возможные силы против наступающей РККА и держаться, ни в коем случае не отступая! Правда, Гитлер добавил еще парочку распоряжений — немедленно снять и отдать под суд всех командующих отступившими дивизиями, а против селениток использовать… ВСЁ! Вот просто все, что только есть! В случае их обнаружения собрать все танки, артиллерию и авиацию в один мощный кулак и обрушить на них! Задавить их сотнями бомб и снарядов!
Манштейн передал приказ всем своим подчиненным, лишь слегка его подкорректировав (он уже оценил скорость передвижения противниц, а потому надеялся только на авиацию), однако в этот момент у него появилось очень нехорошее предчувствие… То есть, даже еще более нехорошее, чем уже было раньше. Как бы это не закончилось еще более масштабной катастрофой, чем та, что уже маячила перед 11-й армией. Впрочем, может быть, и получится? Не бессмертные же они в конце концов. Хотя… а вдруг да?!
6 марта, Крым, Феодосия
В городе и воздухе над ним творился форменный ад. На городские кварталы дождем падали как бомбы, так и сами самолеты — разрезанные на части, без хвостов, без крыльев… Падали, разбивались, взрывались на собственных бомбах… Бомбардировщики, пикирующие бомбардировщики, штурмовики — все они пытались добраться до одного конкретного квартала, чтобы стереть его в порошок, но… Луч Сэйлор Венеры сновал в задымленном небе, старательно и неизбежно находя каждый до единого фашистский самолет. Лишь немногие уцелели — и только потому, что, увидев творящееся еще издалека, благоразумно не стали прорываться в эпицентр происходящего, а вовремя ретировались, сбросив бомбы куда попало. Те же асы, которые упорно и фанатично пытались выполнить приказ своего фюрера — погибли или, если сумели выпрыгнуть с парашютами и приземлиться, то оказались в плену.
Первая волна атакующих самолетов… вторая… третья… Всё было кончено меньше, чем за час — все бомбардировочные и штурмовые эскадры 4-го авиакорпуса Люфтваффе, заодно со своим истребительным прикрытием, практически перестали существовать…
Последние дни выдались для Эриха фон Манштейна очень неудачными, и его дурные предчувствия оправдались с лихвой. Конечно же, попытка организовать новую оборону и не выпустить советские войска с Керченского полуострова окончилась полной неудачей — воины в матросках просто повторили тот же маневр, что и на Ак-Монайском перешейке. Под совместным напором их и численно превосходящих сил РККА немцы на плохо подготовленном рубеже не устояли, хотя поначалу и честно пытались не отступать и держаться до последнего. Тщетно. Это привело лишь к тому, что в битве было перемолото еще больше немецких солдат. А в итоге все равно все завершилось неорганизованным отступлением, перешедшим в бегство. В довершение всего еще и погода улучшилась, а красноармейцы смогли подтянуть танки и бросить в бой кавалерию, совместно с воительницами преследуя и уничтожая бегущих немцев и румынов. От пяти немецких и одной румынской дивизии в итоге осталось столь мало, что этого едва хватило бы и на одну дивизию…
Правда, большие потери в этой "мясорубке" понесла и РККА, но у нее просто изначально было намного больше сил, которые на этот раз не были бездарно растрачены в длительных неудачных наступлениях на подготовленную оборону. Потому после этого катастрофического прорыва немцам стало совсем несладко — у них в Крыму оставалось всего четыре своих дивизии, да пара румынских, не считая остатков разбитых частей. Красноармейцы вырвались на оперативный простор, освободили Феодосию и Кировское и готовы были наступать дальше, перерезая коммуникации осаждающей Севастополь 11-й армии. Правда, тут же вновь напомнили о себе трудности со снабжением, и наступление замедлилось. Требовалось время, чтобы подтянуть тылы и перегруппироваться.
И вот, как раз в этот момент, Манштейн получил важнейшую информацию: "Селенитки базируются в Феодосии". Даже удалось узнать точный адрес! Но требовалось спешить — с их-то скоростью они могли перебраться куда-нибудь еще в любой момент. Пехоты, артиллерии и танковых сил, способных по приказу Гитлера "создать мощный кулак и задавить" поблизости не оставалось… И командующий 11-й армии решился на отчаянный шаг — одновременно бросить на город все силы Люфтваффе, что поддерживали его войска! Разумеется, запросил разрешения фюрера. Тот согласился, добавив: "Селениток необходимо уничтожить, невзирая на потери!"
Эрих фон Манштейн превзошел себя, организовав достаточно сложную операцию в рекордно короткие сроки. В точно рассчитанное время со всех аэродромов в полосе действия 11-й армии должно было взлететь все, что может бомбить и расстреливать наземные цели — и одновременно обрушить свою мощь всего лишь на один-единственный квартал в центре Феодосии. "Судьба всей Германии зависит от вас! Не дрогните же! Уничтожьте проклятых космических союзниц большевиков!" — зачитали на каждом аэродроме приказ фюрера.
Генерал пехоты Манштейн рискнул сыграть с большими ставками… и проиграл. Сэйлоры вовремя почувствовали угрозу, а "ПВО команды" — Сэйлор Венера — остановила массированный налет с той же легкостью, с какой сбивала отдельные эскадрильи. Ни одна бомба не упала рядом с домом, с крыши которого она и избивала немецкую авиацию. Из этой же авиации мало кто вернулся обратно на аэродромы…
Феодосия после налета представляла собой печальное зрелище. Центр города, оказавшийся под "защитным зонтиком" Сэйлор Венеры, в основном уцелел, а вот окраины, на которые падали сбитые самолеты и поспешно сброшенные бомбы, превратились в дымящиеся развалины.
И тем не менее, это была победа и победа крупная. Никогда еще Люфтваффе не несло таких гигантских потерь в течение всего лишь одного часа. И если по всему Крымскому фронту Красной армии бойцы и командиры встретили новость с ликованием, то в штабе немецкой 11-й армии настроение стало совсем похоронное — теперь они остались и без поддержки с воздуха. Поначалу Манштейн еще надеялся, что ужасных пришелиц все же удалось достать хоть кому-то (а это окупило бы все потери, превратив поражение в победу!), но вскоре и эти надежды рухнули.
Гитлер объявил по всей Германии траур — "в честь сотен погибших за Рейх героев, вступивших в неравный бой с ужасающими селенитками". По иронии судьбы, тем немногим пилотам, кто вернулся из налета (то есть, самым трусливым!), были за участие в этой "эпической битве" поголовно вручены рыцарские кресты.
Хотя Манштейн не был наказан за все случившееся в Крыму, но катастрофа 4-го авиакорпуса, похоже, как-то подкосила его волю, и он уже не ждал от будущего ничего хорошего, потеряв веру в победу и выполняя свои обязанности чисто механически.
Впрочем, и РККА, которой очень помогло прекращение немецких воздушных налетов, тем не менее, продолжала наступление все медленнее — теперь, когда силы Крымского фронта не были сосредоточены на узком "пятачке", линия фронта удлинилась, и начали все сильнее ощущаться трудности со снабжением. Тут и воительницы в матросках ничем не могли помочь.
Тем не менее, продвигаясь вдоль побережья на север, двенадцатого марта красноармейцы взяли Джанкой… где едва не получили собственную катастрофу! Никто не ожидал, что после всех потерь немцы еще способны контратаковать — но на Джанкой в тот же день нанесли контрудар две свежие немецкие дивизии, срочно переброшенные с Украины, причем одна из них — танковая. Джанкойская группировка Крымского фронта едва не попала в окружение — но снова спасли сэйлоры, сумевшие разметать фашистский танковый "клин". Тем не менее, гитлеровцы атаковали отчаянно, и битва была очень кровопролитной, так что, даже отбросив врагов, советские дивизии уже не нашли в себе сил их преследовать.
Оценив потери и не зная точно, есть ли у немцев еще резервы в запасе, Сталин приказал остановить наступление на Перекоп (как бы опять головокружение от успехов не получить!) — пришлось пока распроститься с мечтой отрезать всю крымскую группировку немцев и румынов.
На самом же деле это было последней попыткой немцев повернуть ход битвы за Крым в свою пользу. Теперь все их силы на полуострове, зажатые между Севастополем и Крымским фронтом, спешно строили оборону, не помышляя больше о штурмах города.
На юге же Крыма РККА, тоже продвигаясь вдоль побережья, освободила Старый Крым и Судак, после чего также остановилась — очень уж фронт в итоге растянулся, грозя новыми неприятностями от немцев, точно не установленные силы которых Сталин даже несколько преувеличивал. Как выяснилось впоследствии, общие силы Крымского фронта и севастопольского гарнизона превышали немецкие в полтора раза. Однако численность — это ведь еще не все. В армиях Крымского фронта тоже ощущалась нехватка очень многого, необходимого для успешного наступления, как и во всей Красной армии… В результате, решающее наступление с целью освобождения полуострова было отложено до лета.
Одновременно с этим на всем южном фланге фронта строили крепкую и глубоко эшелонированную оборону. Туда же направлялась большая часть подкреплений, и за этим же участком фронта Сталин наблюдал особенно внимательно — через пару месяцев СССР должен быть готов встретить новое мощное наступление вермахта. И на этот раз правитель Советского Союза не собирался позволять фашистам дойти до Сталинграда!
Пока же на фронте установилось относительное затишье, и поэтому воительницы в матросках решили: настал момент сделать то, к чему они стремились с самого начала — перенести свои действия в Японскую империю…
Ночь на 14 марта, Германия, замок Вевельсбург
— Барон, мне нужен ваш телескоп! — громогласно объявил Вилигут, едва услышавший стук сонный Зеботтендорф открыл ему дверь. — Срочно!
— Что-то случилось? — неосторожно поинтересовался барон. Потом принюхался и убедился, что да, случилось. Опять…
Запах был смешанный — частично алкоголь, частично та дрянь, к курению которой "маг" пристрастился в последнее время, уверяя, что это помогает ему "восстановить третий глаз предков". Впрочем, все равно, даже если ты пьян и обкурился — разве это повод будить коллегу среди ночи?
— О-о-о… — Вилигут таинственно покачал перед носом барона указательным пальцем. — Кажется, я, наконец, нащупал нить… Это нулевая звезда… Она должна быть в созвездии Стрельца, я думаю… И там… О-о-о… Но за этим мне и нужен телескоп — чтобы выйти на контакт вернее. Давайте его сюда, все равно ваши астрологические фокусы — только пустая трата времени! А я — почти уже нашел средство борьбы с лунными Асами!
Днем Зеботтендорф еще поспорил бы, чья работа — более пустая трата времени на самом деле. Но сейчас ему так отчаянно хотелось спать… Потому он безропотно отдал телескоп, решив, что закажет рейхсфюреру другой.
— Скоро все изменится! — загадочно пообещал "маг", уходя.
"Изменится, как же, — мрачно подумал барон. — Разве что в худшую сторону."
Свое магическое зелье он давно изготовил и в большом количестве. Потом варево разделили на множество частей и отправили на Восточный фронт, где с самолетов опрыскали им все немецкие дивизии. Крупных побед это, правда, не принесло, однако и наступление русских вскоре прекратилось — сначала под Ленинградом, а затем и в Крыму, хотя в Ставке Гитлера все уже ожидали скорой потери полуострова. Но — повезло. Особенно Зеботтендорфу, который не растерялся и приписал прекращение наступления большевиков именно постепенному действию своего зелья. Может быть, Гиммлер и не очень поверил ему, но, во всяком случае, с работы пока не гнал, поручив разрабатывать для Рейха еще что-нибудь полезное или выглядящее таким.
А вот то, что сверхъестественные силы, воюющие на стороне СССР, оказались самыми настоящими, реальными и уже признанными всем миром, вогнало авантюриста в черную меланхолию. Он, конечно, собирался делать вид, что тоже что-то умеет, до конца, но сам-то прекрасно знал, что все его трюки гроша ломанного не стоят, и так же мало верил в способности Хильшера и Вилигута. А это значило, что поражение Германии неминуемо. Не то чтобы Зеботтендорфа это так уж сильно огорчало, нет, больше он расстраивался из-за того, что тогда уж точно потеряет последнюю работу — и как оккультист, и как агент разведки. Вилигуту-то что, он все равно живет в мире своих иллюзий, куда, похоже, решил переселиться окончательно. Только в своих наркотических галлюцинациях он и находит средства борьбы с селенитками… И теперь, наверное, собирается рассматривать эти галлюцинации в телескоп…
С такой мыслью барон снова заснул.
Тем временем, во Вселенной…
А между тем Зеботтендорф глубоко ошибался. Могущественные силы, враждебные воинам в матросках, вполне существовали в реальности и в эту эпоху. И неожиданное появление Сэйлормун на Земле за тридцать шесть лет до собственного рождения (а вместе с ней — и столь мощного источника энергии, как Серебряный кристалл) не полностью укрылось от их внимания.
Где-то на Северном Полюсе заворочалась во сне все еще запечатанная Металлия…
В далекой космической туманности недоуменно шевельнул тентаклем Фараон-Девяносто…
На Мертвой Луне злобно зашипела замурованная в зеркале королева Нехеления…
Но их время еще не пришло.
А вот тот, кто сейчас с интересом взирал на Землю из системы нулевой звезды, расположенной за созвездием Стрельца… он был далеко… он не мог сам явиться в Солнечную систему… однако через некоторое время и на этот счет у него возникла идея…