Попасть в историю. Злодейка в академии

Глава 8

Дракон просмотрел на меня, не спеша убрать руку с плеча. А я не торопилась отстраниться. Это прикосновение Рика… Такое легкое. Почти невесомое. И тем не менее оно сбило бы меня с ног, если бы я уже не сидела на валуне. Это было гораздо интимнее, чем самый откровенный поцелуй. Острее, чем самый отточенный клинок.

Я забыла, как дышать, а тело пробрало с головы до ног так, что я была не в силах пошевельнуться. Лишь смотреть на застывшего, как и я, Змея, дыхание которого участилось. Жилка на виске пульсировала в такт биению моего сердца. Так же бешено и рвано.

Казалось, мы сейчас балансируем на грани. Один неосторожный шаг. Жест. Звук. Желание. Мысль… И мы оба: и я, и Змей – сорвемся.

Рик гулко сглотнул, затем словно с усилием отнял пальцы от моего плеча и сжал их в кулак.

Выдох. Резкий и шумный. После него дракон стремительно поднялся с колена, а затем развернулся и, не глядя, отрывисто бросил через плечо:

– Нам стоит поторопиться.

Вот так. Словно ничего и не было. Ни стремительного съезда со склона, ни поцелуя. Во рту появился привкус полынной горечи. Хотя и вправду было бы лучшим вариантом сделать вид, что мы со Змеем друг другу никто и ничего нас не связывает. По большому счету Рик поступил правильно, и… От этого «правильно» становилось вдвойне досадно.

Но я постаралась не подать виду. Поднялась с валуна и вновь зашагала следом за драконом. А затем и вовсе его обогнала. Так, в тишине, не перекинувшись даже парой фраз, мы и добрались до того места, где я оставила свою лошадь. И тут пришлось забыть об импровизированном обете безмолвия.

– Взвод твою рать! – выругалась я, глядя на пустую коновязь.

Мою лошадь что… Угнали?! И плевать, что я сама ее до этого – тоже. Но за деньги же! И вообще, я с этой дохлятиной почти сроднилась!

– Признаться, я тоже на нее рассчитывал, – мрачно выдохнул Змей и пояснил: – Когда следил за тобой верхом, я перекинулся в дракона, но сейчас, если трансформироваться, к демонам полетят все заклинания, фиксирующие сломанные кости.

Ну да… Подозреваю, что и для здорового-то организма оборот был штукой не из приятных, а уж с травмами… Так что мы с Хантом затосковали по кобыле на пару. Ведь теперь до академии предстояло добираться пешком: извозчиков в округе не было ни одного.

– Далековато идти придется, – выдохнула я обреченно, прикидывая, сколько миль предстояло протопать. – Расстояние почти что марш-броска.

«Хотя в нашем исполнении получится скорее марш-ползок», – мысленно добавила я.

– Если назвать эту прогулку свиданием, будет звучать не столь пессимистично, – иронично заметил Рик.

– А у нас разве свидание? – хмыкнула я.

– Ну… По большинству признаков – да, – не растерялся Змей.

– И какие же это признаки? – приподняв бровь, уточнила я, включаясь в эту то ли игру, то ли в разговор ради разговора, основная цель которого – скоротать время. – Может, это всего лишь деловая встреча?

– Деловые встречи происходят в кабинетах, – хмыкнул Змей. – Опять же у нас атмосфера… Ночь, звезды…

– Вообще-то скоро утро, вон заря занимается, – поправила я и кивнула вправо, туда, где на горизонте и вправду пламенела полоска алого света.

Подумалось вдруг: иногда с таким исступлением ждешь его, утро нового дня. Но вокруг – лишь сумерки, пробирающие до костей своим холодом туманов, промозглостью. И ты не знаешь, в какой теплый плед закутаться, чтобы согреть свою душу. Потому-то и ждешь его, рассвета. Потому-то он так физически бывает необходим.

А сегодня этим рассветом был Рик. Отчего-то рядом с ним становилось теплее. И вовсе не от накинутой на плечи мужской кожаной куртки, которую отдал мне Змей, чтобы я не клацала зубами, пока мы шли по улицам города.

Куда больше меня согревали слова дракона, его жесты и просто то, что он рядом. Мы болтали о чем-то таком незначительном, что по отдельности и не важно вовсе, но все вместе составляет саму человеческую суть. О кофе и о том, чем ночь лучше дня, о детских воспоминаниях и подростковых мечтах…

– Знаешь, я как-то лет в четырнадцать ужасно хотел научиться петь серенады… – признался Рик, когда мы проходили мимо ратуши.

– И-и-и? – заинтересованно протянула я.

– И таки после нескольких лет упорного труда моя мечта сбылась. Я ужасно пою баллады. А мечтаю уже куда практичнее.

– И о чем ты сейчас мечтаешь?

– О еде. Свежей и вкусной. И чтобы ее было много.

Я на это улыбнулась. Ну да, типичное такое желание голодного мужчины. А если учесть, что регенеративные заклинания жрут прорву энергии, а та восполняется или едой, или накопителями, то ничего удивительного.

– Знаешь, я полностью разделяю эти твои нынешние мечты, – призналась, чувствуя, как сосет под ложечкой.

Но, даже несмотря на голод, на рассветную, очень бодрящую прохладу, на опасность, которую недавно пережили, на задание канцлера найти убийцу, на маячивший в последней главе эшафот… Несмотря на все это, здесь и сейчас, рядом со Змеем, было так спокойно и беззаботно, что я позволила себе расслабиться. А еще – поверить, что мне хватит сил изменить изначальный сюжет, а с ним и свою участь.

Оттого-то вопрос Змея и застал меня врасплох:

– А чего ты хочешь сейчас?

На миг задумавшись, я позволила себе непозволительную роскошь – откровенность.

– Не хочу быть злодейкой и закончить, как отец, на плахе… – вырвалось у меня. – Я хочу просто жить! Как обычная девушка, – сказала и осеклась, вспомнив, как мы встретились со Змеем. Потому поспешила уточнить: – Безо всяких принцев!

– А эльфов? – прищурившись, протянул Рик.

– И без эльфов тоже! – категорично ответила я. – Я мечтаю просто жить, учиться, влюбляться… Но с фамилией Тэрвин это, похоже, невозможно…

«А с клятвой верности канцлеру – тем более», – добавила я про себя.

– Ты сможешь, Бри, – уверенно выдохнул Змей и сжал мою ладонь, а после добавил: – А для невозможного – я буду рядом, чтобы помочь.

Я сглотнула, слова застряли в горле. Захотелось кинуться на шею Змею и поблагодарить его за то, о чем он даже не догадывался. За веру. Мне и в меня. Но я сдержалась и лишь посмотрела в темные глаза.

«Обещаешь?» – спросила Змея одним только взглядом.

«Да», – ответил мне дракон.

Это «да» было таким обнажающе честным, что я почувствовала себя… голой. Настолько, что захотелось прикрыться чем-то. Хотя бы ничего не значащими словами. Мысли суетливо заметались в голове, и я выпалила первое, что пришло на ум:

– Кстати, о мечтах насущных, съедобных и сытных… Там впереди пекарский квартал. Может, кто-то из булочников уже проснулся?

Рик, словно поняв причину такой резкой смены разговора, лишь улыбнулся уголками губ, на миг прикрыл глаза, а затем произнес:

– Трупный пепел! Все же здорово, когда кто-то разделяет твои ценности, желания и может подсказать, как их реализовать… – искушающее протянул Змей и добавил совершенно невинным тоном, как будто он только еду и имел в виду: – А я и забыл, что рядом Хлебный переулок.

В него-то мы и двинулись в путь. А спустя некоторое время Рик замер на месте, втянул носом воздух, словно ищейка. Повел им из стороны в сторону и, кажется, что-то учуял, а затем уверенно взял курс к одному из домов с шильдой, на которой красовалась полуграмотная надпись: «Кафа и кефля». И пусть знаний по грамматике у художника, может, и недоставало, или он просто литеру «и» за что-то лично не любил, зато красок и творческого рвения было в избытке. Так что на зрителей смотрела яркая и слегка озверевшая булочка с сыром – та самая кифле. И в чане… пардон, в чашке плескалось что-то коричневое и весело подмигивающее…

Ставни и дверь лавки оказались закрыты, но упорство Змея открывало и не такие запоры. Тем более над трубой в сером небе вился дымок, донося на хозяев: те уже проснулись и затопили печь.

Спустя каких-то десять минут упорного стука хозяин открыл дверь, а через четверть часа вынес нам свежую лепешку. Правда, одну на двоих. Зато большую. Видимо, засунул в печь первый кусок теста, чтобы побыстрее запечь и отдать столь настойчивому и слегка озверевшему покупателю.

И пусть хлеб был простой, без сыра или каких-то намазок, но для меня он сейчас был самой вкусной едой в мире. Обжигая пальцы, мы ели его и смеялись, идя по улочкам столицы.

И путь до академии, казавшийся таким длинным, как-то очень уж быстро закончился, и мы оказались у кованых ворот, которые только-только открылись. Издалека по звенящему чистотой утреннему воздуху разнесся плач иволги. Академия просыпалась…

Когда мы дошли до женского общежития, оттуда на утреннюю пробежку вышли две адептки.

– Ну вот и все. Дама нагуляна и препровождена до покоев, – иронично произнес Рик.

– Знаешь, похоже, это и вправду тянет на свидание, – улыбнулась я. – Прогулка под небом, опять же ужин…

– Кое-чего не хватает для полного сходства, – произнес Змей.

Я не успела спросить, чего именно, лишь ахнула, когда дракон прижал меня к себе. Змей же втянул воздух, прикрыв глаза, и медленно обреченно выдохнул, будто только что проиграл бой самому себе. А в следующий миг его губы накрыли мои.

Ощутила мужскую ладонь на своем затылке. Как пальцы зарылись в растрепанную косу. Как поцелуй стал настойчивее, откровеннее, глубже, порочнее. Змей словно провоцировал и ждал… Ждал, когда я его оттолкну, и потому торопился взять от этих мгновений как можно больше. Запомнить.

И я тоже этого хотела – взять с собой этот миг. Сейчас как никогда четко я ощутила, что завтра может для меня не наступить. Что все вокруг пронзительно реально. И не факт, что я дотяну до последней главы. Велика вероятность того, что меня убьют раньше. Наемник. Клятва верности канцлеру, или он сам за то, что провалила задание.

Потому-то, пока есть жизнь, ее нужно жить. На полную. Не откладывая на потом радость и счастье. И пусть оно будет таким вот, мимолетным, в поцелуе. Я возьму ее всю! Вместе с ощущениями сильных пальцев Змея, зарывшихся в мои волосы, вместе с нежностью его языка, запахом перца и инжира и этим пьянящим чувством, которое наполняло все мое тело так, что я плавилась и дрожала.

Или это Змей дрожал? Но Рик и не думал останавливаться и… Вспышка рядом с глазами на миг ослепила, заставив меня дернуться назад, а Змея – выпустить меня из объятий.

Лишь спустя несколько секунд, проморгавшись, я поняла, что это был всполох на браслете Змея.

– Вот дохлый тролль! – шипя не хуже злой гадюки, выругался Рик, деактивируя артефакт.

– Что это было? – уточнила я, чувствуя, как от чьего-то взгляда начинает печь затылок. Знакомого такого взгляда, порицающего. Так мог смотреть только мой напарничек.

– Подтверждение, что записка самоуничтожилась.

Я вопросительно приподняла бровь. А дракон же как ни в чем не бывало пояснил:

– Нужно же мне было кого-то делегировать вместо себя на свидание… Вот я и послал одному знакомому записку о том, что некая девушка будет ждать его в беседке. Думаю, что он пришел.

– А сейчас ты уничтожил улики? – догадалась я.

– Предпочитаю не оставлять лишних следов… – не стал отрицать Змей.

– Звучит как девиз агента тайной канцелярии, – заметила я вроде бы в шутку.

Но Рик остался серьезен.

– Лучше считать, что это просто правило обычной жизни. Без шпионажа и интриг.

– Обычной? – усомнилась я, чувствуя спиной, что химериус где-то рядом.

– Совершенно обычной, – заверил меня Змей. – Может, попробуем такой пожить? Вдруг получится?

– И как же ты предлагаешь «попробовать»? – прищурившись от рассветных лучей, спросила я.

– Ну, я полагаю, мне нужно сделать что-нибудь простое и банальное. Как ты там говорила… Хочешь просто учиться, влюбляться… Может, тогда для начала сходим на свидание? На этот раз самое-самое нормально-традиционное, без слежки, облав ищеек, съездов со склона… Допустим, на закрытую вечеринку? Она будет на этих выходных. Что скажешь?

Разум кричал отчаянное: «Нет!» Он просто вопил о задании канцлера, поисках убийцы, о грозящей плахе, но… этот утренний поцелуй что-то во мне перевернул. И губы сами собой, помимо моей воли сказали: «Да».

– Тогда я буду тебя ждать, – произнес Змей, и его рука коснулась моей щеки. – А пока постарайся не наделать глупостей.

– Не наделать глупостей? – возмутилась я. – Да чтоб ты знал: влипать в неприятности – это мой главный талант!

– Хорошо, – как-то обреченно выдохнул Рик. – Тогда просто береги себя, Бри, и…

Змей не договорил, перебив сам себя. Помрачнел, пристально глядя куда-то мне за спину, словно увидел привидение. В следующую секунду в руке дракона вспыхнул пульсар. Он сорвался с пальцев и полетел вбок.

Я лихорадочно оглянулась и увидела, как сгусток магии мчится прямо на сидевшего на ветке ворона. И ладно бы простого ворона! Канцлерского!

– Не-е-ет! – вырвалось у меня, и я повисла на руке Рика. Но поздно.

Пульсар несся прямо на химериуса, оставляя за собой росчерк света. Напарничек, увидев, как на него мчится сгусток магии, выпучил глаза, возмущенно разинул клюв и, раскрыв крылья, рванул с ветки. Но поздно.

Норс не успел удрать. Пульсар врезался и вспыхнул. Крону ясеня, с которого за мной с Хантом и наблюдал ворон, заволокло дымом, по воздуху поплыл запах гари, опадая, закружились обгорелые листья и черные перья. И только спустя секунду я увидела, как прочь улепетывает во все остатки крыльев любимый шпион канцлера.

Облегченно выдохнула, поняв, что хоронить напарника еще рано, а значит, и крови он мне еще попортит изрядно, но я этому обрадовалась! И на волне этой самой радости устроила Змею скандал.

– Как это вообще понимать! – кипя праведным гневом, ринулась я на Ханта. – А если бы ты в кого-нибудь попал? Адепта или преподавателя? С ума сошел разбрасываться атакующими заклинаниями!

– Если бы ты не помешала, я как раз бы ни в кого-нибудь, а в кого надо попал. Эта птица слишком подозрительная: очень уж напоминает соглядатая… – процедил дракон, явно раздосадованный тем, что не поджарил Норса.

– Ты уже даже птиц подозреваешь? – постаралась, чтобы мое возмущение прозвучало искренне.

– Если дело касается жизни Ричарда, я буду подозревать даже собственную тень, – ничуть не раскаялся в содеянном Змей.

– Так переживаешь за друга? – сглотнув, спросила я, понимая, что нужно хоть что-то сказать, иначе повиснет пауза, которая потом обязательно натянется и в конце концов порвется на тысячу подозрений и недомолвок.

– И за друга, и за Ригор, который стоит за ним. Что будет с империей, если трон некому будет наследовать? Сейчас есть несколько великих родов, которые не упустят возможности захватить власть и начнут грызться меж собой. И пока они будут делить корону, страна погрузится в хаос. И я сделаю все, чтобы этого не произошло.

– А если для этого нужно будет убить?

Хант ничего не сказал, но в его глазах я увидела ответ. Это был ответ воина и политика, уже успевшего многое повидать. Волевого и сильного.

Я вдруг поняла: слова Рика о поддержке, о том, что он в меня верит… Они будут иметь предел. Потому что у всего есть своя температура плавления: любви, веры, надежды, чести… Всего! И самое страшное – столкнуться с этой ужасной истиной на людях, которые стали для тебя родными. Есть бездны, в которые лучше не заглядывать, ведь там не найдешь ничего, кроме разочарования и отчаяния.

У меня были все шансы их познать, если я подпущу Змея к сердцу слишком близко. Потому что, как бы он ко мне ни относился, что бы ни чувствовал, между мной и долгом перед короной он выберет второе.

От этого стало горько… А я ведь едва не поверила, что, возможно… Дура! Наивная идиотка! Нельзя доверять чувствам! «Нельзя-нельзя-нельзя!» – неслось по моим венам, стучало в ушах, отдавалось в мозгу.

Руки неловко стащили с плеч куртку Ханта, и я протянула ее дракону со словами:

– Спасибо за…

Не смогла договорить. В горле стоял ком, потому что произнести банальное «то, что не дал замерзнуть» не могла, а правду «за то, что напомнил мне о реальности» – не хотела.

– Бри… – рвано выдохнул Змей, взяв одежду, а вместе с ней и мою руку, которая ее держала.

Показалось, что он понял все. Даже то, что не должен был. Но нет… Это просто невозможно! Я себя накручиваю. Во всем виноваты расшалившееся воображение и сутки без сна. Они стерли грань между действительностью и подсознанием.

– Извини, я устала. Мне нужно отдохнуть… – протараторила скороговоркой и отдернула руку.

Словно боясь самой себя, сделала шаг назад, потом еще один и, развернувшись на пятках, побежала к корпусу общежития. Не оглянулась ни разу, пока не оказалась внутри. Но отчего-то в душе была уверенность: Змей смотрел мне вслед все то время, пока я не скрылась за дверью.

А едва оказалась в комнате, как в оконную створку замолотили. Спешно распахнула окно, и на подоконник буквально вывалился Норс. Матерящийся и злой.

– Я убью этого дружка принца! – прокаркал он, хлопая крыльями.

– У тебя подгорает, – заметила я, оглядывая пернатого.

– Да неужели ты заметила?! – едко отозвался химериус, вертя башкой. – У меня не просто подгорает, я дико зол.

– Вообще-то я про хвост, – беря со стола стакан с водой и выливая его на тлевшие перья ворона, произнесла я.

Раздалось шипение, по комнате поплыл сизый дым. И Норс тоже поплыл… Впервые я видела осоловелого ворона… Его глаза закатились, лапы подломились, и он, икнув, плюхнулся на то место, на котором сороки приносят новости.

Я же закашлялась, чувствуя, как начинает кружиться голова… Промелькнула мысль: еще немного – и я тоже упаду, как Норс. Поспешила распахнуть приоткрытую створку окна на полную. Еще и создала сквозняк заклинанием. И когда смогла ясно мыслить, спросила:

– И что это за сизая гадость такая была? – имея в виду странный дурман. – Конечно, когда горят перья, вонь тоже та еще стоит, но эта прямо-таки ядреная.

– Так то обычные перья, – фыркнул химериус. – А я существо магическое и многоликое.

«Потому и смержу всеми своими ипостасями сразу», – ворон не сказал, но и так все стало понятно.

– Слушай, существо магическое и многоликое, ты почему так бездарно спалился? – задала я насущный вопрос.

– Потому что этот идиот кинул в меня пульсар! – слова напарничка звучали как проклятие. – Я чуть не сгорел заживо!

– Я не про атакующее заклинание, а про то, что ты следил, как последний дилетант. Хант тебя на раз вычислил. Ну и посчитал вражеским шпионом. Вот и решил… ликвидировать в профилактических целях.

Ворон замер на мгновение, его глаза блеснули в свете поднимавшегося солнца. Он смотрел на меня с недоверием, но в его взгляде я заметила проблеск чего-то другого – возможно, осознания своего просчета.

– Я – и вражеский шпион? – тоном оскорбленного до глубины души человека вопросил химериус. – Да я ради короны клюв, перья и хвост отдам… Уже частично отдал! – возмутился Норс. – А меня – во враги империи?!

– Ну на тебе же не написано, что ты за корону, а не против…

В ответ на это ворон патетически простонал и в лучших традициях умирающих откинулся. Правда, пока что просто на спину, лапами вверх.

– Ты ранила меня в самое сердце… – выдал он.

Я, глядя на картину «Издыхающий напарник» и зная живучесть химериуса, который, как таракан, даже после апокалипсиса будет здравствовать, лишь ответила этому симулянту:

– Извини, не хотела… Обычно я мечу в печень.

– Яд? – деловито уточнил Норс, приоткрыв один глаз.

– Первач… – просветила я этого пернатого пройдоху.

– А у тебя он есть? – тут же оживился химериус.

– Зачем тебе? – уточнила я.

– Протереть душевные раны. Чтобы совсем с вашими подозрениями не заржаветь… – Ворон оживился настолько, что даже умирать раздумал и поднялся на лапы. – Так есть?

– Ну, во-первых, недоверие не мое, а друга принца. Во-вторых, употреблять, тем более на задании, вредно. А в-третьих, что я напишу в объяснительной, когда меня взгреют за спаивание средства агентурной связи?

– Зараза ты, Бриана Тэрвин. Нет в тебе никакого сочувствия… – в сердцах каркнул химериус.

– Я могу тебе посочувствовать. Но только исключительно безалкогольно, – ответила я.

– Зачем мне твое сочувствие? Еще и без первача? Оно дешевое и бесполезное. Дай лучше что-нибудь блестящее.

– Идею? – хмыкнула я, догадавшись, куда этот пернатый пройдоха клонит.

Вот ведь жук этот ворон! Даже из собственного опаленного хвоста пытается получить выгоду, прикинувшись сиротинушкой… в смысле погорелушкой. Не иначе как нацелился на те самые пресловутые зачарованные сережки-накопители? Он их, помнится, даже выкрасть пытался. Дескать, магия в них очень уж вкусная…

Да, химериус был существом магическим, потому жрал не только обычную пищу, но мог питаться и магией. Хотя обычно успешно совмещал и то и другое. И особым деликатесом для него были артефакты-накопители… Мои сапфировые серьги – между прочим, награда лично от канцлера за одну из успешных операций – к таковым и относились.

Слова ворона лишь подтвердили догадку:

– Идей у меня и своих полно, а вот сережек нет… Дашь свои? Те, с сапфирчиками… – протянул Норс.

Хотелось ответить, чтобы на чужие награды пернатый свой клюв не разевал, но… вспомнила, как испугалась за него, когда в ворона полетел пульсар, и… дала. Сначала серьги, а потом – по шее, когда химериус заглотил украшения, словно мышь.

Нет, я, когда вручала обожженному пернатому сапфиры, конечно, понимала, что больше их не увижу… Но не так же буквально! Думала, что Норс просто выкачает магию, прикоснется крылом там, лапой… а оболочку из золота и драгоценных камушков сохранит как трофей. Но чтобы так…

– Эй, ты чего! – возмутился напарничек от затрещины.

– Ты не мог их сожрать хотя бы так, чтобы я не видела? – выдохнула возмущенно. – Это, может, была моя единственная медаль…

– Медаль? – удивился Норс. – Сережками?

– Ну да, орден же на грудь не повесить. А так я носила – и гордилась…

– Ну извини… – протянул химериус. – Я не знал. Просто тебе досадить хотел. Ты над ними так тряслась всегда…

– То есть они тебе не особо и нужны были, артефактожор? – закипая, уточнила я.

Я говорила, что недолюбливала этого химериуса? Так вот, с этой минуты я его откровенно ненавидела!

– Нужны, – меж тем как-то не слишком убедительно отозвался напарничек и поспешно добавил: – Для регенерации.

Соврал наверняка. Потому как внешне он ни капли не изменился. А потом и вовсе, завозившись, перекинулся в… карликовую крылатую виверну. Лазурненькую такую. И противненькую.

– Думаешь, так ты будешь меньше выделяться и на тебя никто не обратит внимания? – скептически уточнила я.

– Думаю, что по своим твой дракон стрелять больше не будет. Он же тоже крылатая ящерица, как и я теперь. А перья новые все равно с месяц отрастать будут. Что мне – голым задом теперь столько времени светить?

Из сказанного Норсом скепсис вызвало многое, но возмутило только одно.

– С чего это Хант мой? – фыркнула я.

– А чей же еще, если вы лобзались?.. – заметил вор… пардон, виверн.

– Это было нужно для расследования, – фыркнула я.

– Угу. Еще скажи, что и этому чешуйчатому для дела минимум государственной важности надо было смотреть на тебя так, как на сокровище. Словно он замыслил одну наивную девицу вот-вот спереть, утащить в свою пещеру и никому не показывать…

– Да ничего Хант не замыслил, – отмахнулась я.

– Это ты просто с драконами мало сталкивалась, – глубокомысленно изрек виверн и присовокупил: – Не переживай, я хозяину ничего про увиденное утром не скажу. Я хоть и сволочь, но с понятием.

Я усмехнулась. Так вот как на языке Норса звучит «Извини». Впрочем, напарничек тут же добавил:

– А про все остальное давай выкладывай. Я, помнится, тебя оставил в этой комнате, думал, что спать, но когда прилетел, то увидел через стекло, что кровать пуста. Где ты всю ночь пропадала?

– На нелегальных гонках, – выдохнула я, а затем рассказала и о разговоре с Корсаром, и о темном заклинании, из-за которого встрепенулись законники, и об их облаве, и о заезде до ручья…

Вводить в курс дела напарника я закончила, когда общежитие уже окончательно проснулось и из-за двери слышался активный топот. Это соседи спешили в столовую.

Мне же куда милее завтрака был сон. Все же повезло, что у некромантов занятия во вторую половину дня и по ночам… Так что со спокойной совестью можно было немного отдохнуть, и я, зевнув, поинтересовалась в свою очередь у Норса:

– А тебе удалось что-нибудь выяснить о магессе Симменс?

– Еще спрашиваешь! Ради этого даже пришлось полозом перекинуться и пробраться по вентиляции в канцелярию… А уж сколько личных дел я пересмотрел – жуть! – самодовольно отозвался виверн и даже пыхнул маленьким огоньком. – И адрес узнал, и то, что она устроилась в академию за пару седмиц до начала учебного года!

– А прежний преподаватель куда делся? – уточнила я. Больно уж одно к одному все было.

– Ушел на покой, – встопорщив крылья, ответил напарничек, и только я решила, что речь о пенсии, как он добавил: – Только сразу под землю…

– Все страньше и чудесатее… – выдохнула я задумчиво, села на кровать, а затем и вовсе легла на нее, ощутив: порой протянуть ноги – это истинное наслаждение! Правда, иногда – вечное.

– Вот и я о чем! Так что нечего тут разлеживаться! – скомандовал напарничек.

Но я уже закрыла глаза и начала задремывать. В общем, решила пока ничего не делать. А уж если задумала полодырничать, то меня уже было не остановить!

К такому выводу, похоже, пришел и химериус, который повозмущался-повозмущался и затих. Уже почти засыпая, почувствовала, как ко мне под бок притиснулось что-то чешуйчатое и мелкое.

Да уж… Сдается, не у одной меня эта ночка выдалась насыщенной.

Мы с напарничком так дрыхли, что едва не пропустили обед. Благо я окно не закрыла и звук набата, возвестившего о большом перерыве, оказался достаточно громким, чтобы я услышала его сквозь сон. Глянула на браслет и увидела, что там жемчужно-белым горит топаз. Вот черт! Ровно полдень!

Я соскочила с кровати так стремительно, что виверн подпрыгнул на постели. Очнулся он от ощущения невесомости. Шмякнувшись же на простыню, Норс пожелал мне, чтобы я плодилась и размножалась. Но только другими словами, со слегка матерным акцентом.

– С ума сошла? – профырчал он, выпуская из ноздрей струйки пара. – Я же чуть не убился!

– Извини, в следующий раз буду лучше стараться, – протараторила я и побежала умываться. Вода из бадьи, которую я на себя опрокинула, взбодрила.

А проснувшийся зверский голод напомнил, что хоть напарничек и подкинул утром много пищи для размышлений, но пора бы перекусить чем-нибудь посущественнее. А то детектировать на пустой желудок мне уже приелось.

Так что я шустро собралась и только потянулась за сумкой, как Норс проявил изрядную прыть и сиганул в торбу со словами:

– За тобой глаз да глаз нужен! Вот вчера отлучился – и ты уже успела разом во что-то и в кого-то вляпаться. Так что нет. Сегодня я буду как можно ближе к тебе. Под рукой… Чтоб помочь, если что.

Я скептически хмыкнула, потому как под руку у Норса получалось лучше всего говорить. А что до рьяного желания напарничка залезть в торбу… что-то мне подсказывало, что проснувшийся инстинкт гнездо… хотя точнее, сумкования химериус проявил отнюдь не из желания помочь, а банально сообразил: сидящая на ветке виверна вызовет вопросов еще больше, чем подпаленный ворон. Но сказать об этом напрямую моему соглядатаю мешала гордость.

Я не стала уличать Норса в хитрости и лишь предупредила:

– Хорошо, тогда помогай. Но тихо. Чтоб ни звука.

Виверн согласно кивнул, а я же, вскинув сумку на плечо, поспешила в столовую, на крыльце которой царило оживление. То тут, то там стояли парочки и компании, активно что-то обсуждая.

– …Да ты что! Правда исключат?

– Ерунда! Это все байки! Писакам лишь бы свои новостные листки продать подороже! Вот и сочиняют!

– Интересно, а эльф на ней женится?

– Придется, хоть я и ставила, что рыжая его захомутает…

– Как хорошо, что я вчера туда не пошел…

Доносившиеся до меня… Хорошо, подслушанные обрывки разговоров заставили меня нахмуриться. Что я пропустила? Ну, допустим, про исключат я могу предположить, что ректор уже в курсе ареста Мглистого. Но при чем тут эльф? А еще эти взгляды адептов, которые вроде бы скользили по мне, но нет-нет да и задерживались!

Впрочем, от мыслей об ушастом меня отвлек снаряд по имени Ким. Подруга главной героини, стоявшая в дверях столовой, увидела меня, поднимавшуюся по ступеням, и с целеустремленностью пушечного ядра ринулась вниз со словами:

– Бри! А вот и ты!

Пышка набрала такой разгон при спуске, что едва не снесла меня с ног, врезавшись.

– Уф! Про тебя с утра пол-академии говорит! А тебя на завтраке не было! Я уже испугалась, не случилось ли чего. Вдруг ты от переживаний решила с собой чего сделать…

– Каких переживаний? – не поняла я.

– Ну как же… из-за эльфа твоего! Вчера же все видели, как вы вместе ходили, за руку держались.

– Это была не рука, а дружеское плечо, – поправила я, собираясь спросить, что вообще произошло.

Но не успела. Ким меня опередила. Даже не набрав воздуха в грудь, она протараторила:

– Тем более! Где плечо, там и до сердца недалеко, – экспрессивно выдохнула Ким.

– Какого сердца? – Услышанное не нравилось мне все больше.

– В которое прекрасные девы западают дивным. А после те делают предложение!

От такого заявления я аж закашлялась. Виверн в сумке тоже издал какой-то клокочущий звук, но в шумной суматохе у крыльца его никто, кроме меня, не услышал.

– Поверь, если я где сижу у Тиана, то точно не в сердце, а в заднице! Занозой, – выдохнула я сгоряча. – Да и в могилу он свел бы меня куда охотнее, чем под венец. Впрочем, не он один…

– Ого! Второй день учебы, а у тебя уже столько врагов. Откуда? – удивленно протянула Ким.

Вынужденно призналась:

– Я просто общительная…

– И с дивным ты тоже вчера… наобщалась? – догадалась пышка.

– Угу, – мрачно подтвердила я.

– Расскажешь? – оживилась Ким. В глазах ее вспыхнул такой энтузиазм, который, что-то мне подсказывало, и надгробной плитой не прикрыть.

– Да рассказывать нечего. Нам вчера в качестве наказания браслеты выдали парные… – пояснила я.

Судя по тому, что вопросов про оные пышка не задала, она была в курсе подобных воспитательных мер в академии. Я же вспомнила, что так и не отнесла вчера кандалы преподавателю. Те до сих пор лежали у меня в сумке…

– А-а-а… – разочарованно протянула Ким, и, пока она еще что-то не спросила, я поспешила уточнить:

– А почему я вообще должна была переживать из-за эльфа?

– Ну так его вчера в беседке застали с… – начала было пышка, и тут на всю академию раздался громовой голос ректора:

– Срочно всем адептам! Собраться в актовом зале через десять минут!

После этого объявления вся адептская братия на пару секунд примолкла, а затем начала сплетничать с удвоенной силой. Правда, уже в движении к главному корпусу.

Я же тоже двинулась в потоке, начав догадываться, кого это Хант вчера делегировал вместо себя на свидание…

Записочку он послал… Что, Змей, кроме Тиана, кандидатов на замену не нашел? Меня от подобных мыслей неуловимо потянуло на рыбку… Конкретно – леща! Чтобы дать его одному ушлому дракону.

От ихтиологических мыслей отвлек голос Ким, шагавшей рядом.

– Похоже, нас всех сейчас профилактически взгреют, – прокомментировала Ким.

Она оказалась права. Едва мы собрались в зале, как ректор нам коротко и ясно объяснил, что ждет любого, кто вздумает участвовать в нелегальных гонках, боях, а также просто дебошах, разгульных пьянках или иным способом позорить академию. Так, Байна Оттира, одного из лучших адептов академии, ждало отчисление. Несмотря на все его заслуги и достижения. Как говорится – раз стал пятном на чести учебного заведения, то тебя выведут… И на чистую воду, и под белы рученьки из ворот.

Едва эта мысль улеглась в наших умах, как ректор перешел к «десерту», обратившись уже исключительно к слушательницам. И опять речь зашла о чести. Правда, уже не академии, и даже не девичьей, а… эльфийской! Ибо адептки вздумали на нее покушаться…

Слушая речь ректора, я поняла одно: вчерашнее компрометирующее свидание явно пошло по параболе. Но вот с какой конкретно траекторией?.. Увы, но подробности глава академии не уточнил. А жаль!

Впрочем, расшалившееся воображение почти тут же подкинуло картину, как неизвестная мне Камалия ожидает Змея в беседке в самой соблазнительной позе. А тут приходит эльф, явно предполагавший увидеть не развратную адептку. А она – не дивного. Обоих техническая замена не устроила и…

Толчок в спину, а затем резкая боль в затылке заставила меня позабыть и о Тиане, и о его вчерашнем свидании. Я не вскрикнула лишь чудом. Ощущения были не из приятных. Как будто прядь зацепилась за что-то, а я резко дернула головой…

Может, и правда локоны попали под ремень сумки или обвили чью-то пуговицу? Просто пока любитель работать локтями меня не пихнул, я этого не чувствовала.

Это и неудивительно в такой-то толчее, когда задние ряды напирали, передние – сдерживали натиск, а нас с Ким, очутившихся посредине, просто пытались расплющить. Так что пара выдранных волос была малой платой… Но я все равно привстала на цыпочки, пытаясь осмотреться. Взгляд скользнул по стоявшим рядом и выхватил в паре шаров от меня рыжую шевелюру.

Присмотрелась. Он? Или нет?

Роста не хватало, чтобы разглядеть огневолосого типа как следует. А стоявшие между нами несколько адептов, как назло, сплотились, напрочь закрыв обзор.

Я встала уже не на цыпочки, а на мысы ботинок, как на пуанты, оперлась рукой о чье-то плечо… все равно низко. Да что ж все вокруг такие дылды-то?!

Выдохнула, прикрыла на миг глаза, представив перед мысленным взором матрицу заклинания левитации, и осторожно активировала заклинание…

Тело начало медленно подниматься. Я оказалась вровень со стоявшим рядом плечистым магом. А потом и выше него на полголовы. И смогла разглядеть как следует того, рыжего.

Он! Точно он! Тот самый тип, что был в кругу, когда напали на принца. Этот маг был похож на новенькую медьку: волосы насыщенного лисьего оттенка, чеканный профиль, но главное – так и хочется взять в оборот… В смысле допросить.

Только я подумала об этом, как ощутила на себе чей-то взгляд. Пристальный такой. Проникновенный. Медленно повернула голову и увидела, что ректор смотрит прямо на меня. При этом глава академии речи своей не прервал и не сбился ни на миг.

А я вот невольно сглотнула и в следующий миг почувствовала, как становлюсь ниже… А через пару секунд подошвы моих ботинок коснулись пола. Одним словом, меня в самом буквальном смысле спустили с небес на землю. Главное, чтобы после окончания сбора меня под оную еще и не закопали. За то, что посмела не просто голову поднять, а возвыситься над толпой, так сказать.

Меж тем ректор закончил свою речь, уложившись в четверть часа, и отпустил нас с миром. Меня при этом остаться не попросил, хотя взгляд «и чтоб больше ничего подобного!» на меня бросил. Так что я облегченно выдохнула и, держа в поле зрения Медного – так я про себя назвала рыжеволосого типа, – ужом протискиваясь меж адептов, поспешила к выходу. Ким что-то крикнула мне в спину, но было некогда. Я наконец-то нашла еще одного подозреваемого, и сейчас главным было его не упустить.

Идя по лестнице из актового зала, я старалась не терять рыжего из виду. Маги толкались вокруг, но мне было плевать. А вот химериусу – нет.

– Ты меня вот-вот раздавишь! Я сдохну! – шипел он из сумки.

– Но ты же еще жив?! – сквозь стиснутые зубы возразила я и щелкнула пальцами, создавая малый полог тишины. – И вообще, смотри на это так: то, что тебя не прикончит, однозначно сделает сильнее.

– А то, что прикончит, – мертвее! – не сдался Норс. – И вообще, на кой ты щемишься в самую давку?

– Я увидела еще одного подозреваемого из списка.

– Кого? – уточнил химериус.

– Рыжего.

– Хорошо, тогда я пока передумал подыхать. Ради короны потерплю… – заявил химериус, и я почувствовала, как он завозился в сумке.

Наше препирательство с виверном заняло все то время, что я спускалась по лестнице. А когда же вышла вслед за Медным на улицу, то увидела, как он целеустремленно направляется в сторону парка.

Я припустила за ним, стараясь не сорваться на откровенный бег. Тот привлек бы слишком много ненужного внимания. Как и полог тишины, который пришлось снять. Впрочем, когда добралась до парка, то пришлось все же перейти на трусцу. Слишком широкий и спорый шаг был у рыжика.

Благо раскидистые буки отбрасывали даже в полдень густые тени, а за кустами, что росли вдоль аллеи, можно было, если что, быстро спрятаться. Это были плюсы. Из минусов – народу становилось все меньше. А значит, и я – заметнее. Так что пришлось слегка увеличить расстояние между мной и магом.

Как раз вовремя. Потому что он начал оборачиваться, словно почувствовав слежку. Но за долю секунды до того, как рыжий оглянулся, я успела нырнуть в пышные заросли бузины.

Медный же, глянув назад, продолжил идти, а едва вновь посмотрел перед собой, как на полном ходу умудрился врезаться в шедшую ему навстречу Сесиль. Та несла листы, стопку которых и держала перед собой. Естественно, при столкновении они разлетелись ворохом опавших листьев, закружились в воздухе, оседая на брусчатку… Все в лучших традициях мелодрам.

Медный и блондинка синхронно наклонились, начали спешно собирать бумаги. Когда же маг подал Сесиль ее листы, а она потянулась, чтобы их забрать, то вскинула голову, посмотрела на рыжего и замерла. И он тоже. Так и сидели на корточках, глядя друг на друга, недвижимые несколько мгновений.

Мужские пальцы держали стопку с одного края, девичья ручка – с другого…

– Прямо как в любовном романе, – иронично протянула я и подалась вперед, практически высунувшись из кустов, чувствуя, как по мне, цепляясь лапами за рукав платья, взбирается химериус.

Устроившись на плече, напарничек тоже наполовину вылез из начавшей желтеть и багроветь по осени листвы бузины и выдал:

– Скажи еще: сейчас их взгляды встретились, души переплелись, и они влюбились… Ну-ну… Такое только в книжках сопливых бывает, – припечатал Норс и внес суровой реальности в эту идеалистическую романтику: – Чтоб двое зрячих, да не несясь на полной скорости, а идя неспешным шагом, когда на аллее народу – раз-два и обчелся, и столкнулись! Не поверю. Это же глаз надо совсем не иметь. И координации. И мозгов!

Я бы возразила химериусу, что есть такие одаренные, что и на пустой площади разъехаться не смогут, но тут услышала приближающиеся шаги и обрывки разговоров и вынужденно ушла в тень, точнее, нырнула в заросли.

Мимо меня и Норса прошествовали трое адептов, что-то увлеченно обсуждая. Когда они почти поравнялись с замершей парочкой, Сесиль словно очнулась. Поспешно взяла листы, из стопки которых торчал угол коричневого конверта. При этом блондинка мило и как-то даже радушно улыбнулась рыжему и что-то ему сказала. Тот усмехнулся.

Эти двое перебросились еще парой фраз, а затем разошлись. И… все! Ни один ни разу даже не обернулся!

А где же положенный канонами страстный мужской взгляд, провожающий девичий стан? Ну или хотя бы блондинка чуть замедлила шаг, словно в нерешительности. На худой конец, томно вздохнула… Где все это? Где соответствие книжным канонам?!

Я, может, первый раз за все то время, что оказалась в истории, видела такую типично романтическую сцену. И?.. Что за слитый финал?!

Впрочем, негодовала я исключительно про себя, сидя в засаде и глядя на то, как Сесиль прошествовала мимо моих кустов, вскинув голову. Медный же отправился в противоположную сторону.

Выждав минуту для верности, мы с напарником выбрались из засады, оглянулись, убедившись, что нас никто не видел, отряхнулись и поспешили за магом. Я – на своих двоих, химериус – со всеми удобствами в сумке.

Медный меж тем уверенно держал курс на восточный корпус. Шел он прямо, легко разминаясь со встречными, и врезаться ни в кого больше не думал.

Адептов же, чем мы были ближе к зданию, становилось все больше. Так что я, лавируя в потоке, пристроилась за рыжим, который направился в подвал учебного корпуса. Тот, судя по табличке, что висела у входа, принадлежал артефакторскому факультету. На нее я мельком глянула, стараясь не упустить огневолосого.

Меж тем Медный, спустившись на подземный этаж, прошел по коридору и остановился напротив одной из закрытых дверей. Рядом с той уже столпилась группа адептов, в которую рыжий и влился: радостно поприветствовал одного, дружески пихнул локтем в бок второго.

Вот так, непринужденно и естественно. Если бы Медный не стоял в круге во время покушения на принца, я бы его даже не заподозрила. Слишком он был… обычный, что ли. А еще – приметный. У наемников же первое правило – не выделяться. А этот мало того что яркий – издалека видать, так еще и шумный. И с ловкостью у него не очень – вон по аллее пройти спокойно не смог, врезался…

Только вдруг увиденное – всего лишь маска? В шпионском ремесле не стоило полагаться на первое впечатление. Нужно было сначала проверить всю историю этого рыжика. А уж потом выдавать ему кредит доверия. Под максимальный процент и с залогом жизни самого Медного, естественно!

Все эти мысли калейдоскопом промелькнули в моей голове, пока глазами я выискивала прикрытие покрупнее. И нашла. Чуть впереди меня шел высокий, массивный, я бы даже сказала, кряжистый адепт. Я поравнялась с ним так, чтобы он заслонил меня.

Спряталась за ним, точно за столетним дубом. Только тот не стоял на месте, поэтому приходилось идти со своим живым щитом шаг в шаг.

Так мы и проплыли мимо однокурсников Медного. Я на миг выглянула из-за широкого мужского плеча, чтобы увидеть номер кабинета. На закрытой створке была выведена цифра восемь и литера «эу». А когда вновь нырнула под свое прикрытие, то среди гвалта голосов я различила выкрик:

– Эй! Финнбьорн, рыжая твоя башка, ты расчеты сделал? Дай списать!

И тут же сзади раздался голос преподавателя:

– Адепт Рухув, я все слышу! И вычисления я проверю отдельно! А пока все могут заходить в лабораторию. Занятие вот-вот начнется.

После этих слов раздался металлический щелчок, с каким обычно проворачивают ключ в замке. Похоже, магистр открыл кабинет, и в тот, топая и весело что-то обсуждая, хлынули адепты.

Звук удара створки о косяк возвестил о том, что дверь захлопнулась, и я наконец смогла отстать от своего заслона. Оглянулась. Толпа из коридора исчезла. Отлично! Значит, можно было возвращаться.

А если еще и поднажму, то был шанс успеть и на собственное занятие.