Попасть в историю. Злодейка в академии

Глава 9

На практикум по алхимии я влетела со звуками набата, глотая ртом воздух, хрипя и прижимая руку к боку, который нестерпимо кололо от боли. Забег от артефакторского корпуса не прошел даром. Подозреваю, что и лицо у меня было оттенка весенней свежести. В смысле, зелененькое. Зато я успела. А на занятие или на тот свет – сейчас разберусь.

Преподавательница – средних лет, высокая, сбитая, статная чародейка с широким открытым лицом, румяными щеками, густыми соболиными бровями – окинула меня внимательным взглядом и, покачав головой, произнесла:

– Что ж вы все, первокурсники, такие сдыхоти-то?

Я постаралась выпрямиться и принять самый виноватый вид.

– Прошу прощения за опоздание. Можно войти? – выдала я с интонацией, с какой обычно умирающий испускает последний вздох.

– Заползай уже, немочь, – добродушно махнула рукой чародейка и добавила: – И больше так не носись! А то выглядишь так плохо, что если вдруг явится смерть, то, увидев тебя, она плюнет и нервно начнет косить траву…

– Для некроманта это звучит как комплимент. – Я все же нашла в себе силы улыбнуться.

– Ерничаешь – значит, не помираешь, – по-своему поняла магесса и поинтересовалась: – Фамилия?

От этого вопроса я горестно вздохнула. Ну вот! Похоже, опять вляпалась в наказание… Надеюсь, на этот раз будут хотя бы не браслеты, а, скажем, мытье полов в коридоре.

Но оказалось, что чародейка всего лишь отметила меня в списке группы как присутствующую. А затем начала объяснять суть сегодняшней лабораторной. Обстоятельно так, с толком, чувством, расстановкой. Слушая ее, я словно вернулась на два года назад, на занятие по аналитической химии. И пусть то вел Николай Васильевич Гаров – мужчина уже в годах, с округлым животиком гурмана и лихо подкрученными усами, но что-то неуловимое между двумя этими людьми из совершенно разных миров было. Наверное, любовь к своему предмету.

– Ну? Всем все ясно? – меж тем строго спросила магесса.

Ответом ей стал нестройный хор наших голосов.

– Тогда приступаем. Ваша задача – за сегодняшнее занятие синтезировать Варлийскую соль. Ее эффективность проверим на зомби-крысе: эту нежить мне любезно одолжил профессор Солвейг.

С этими словами чародейка достала из-под стола клетку. В той оказался издохший грызун, поднятый по всем правилам некромантии. И пусть шерсть на умертвии свалялась клочьями, а где-то даже отпала, образуя проплешины, да и запашок разложения присутствовал, тем не менее пасюк выглядел живее многих из нас: он был агрессивен, напорист и энергичен, в отличие от недавно продравших глаза адептов.

Я глянула на зевавших одногруппников. Потом на крыса, то грызшего клетку, то остервенело метавшегося по ней. Снова на адептов… М-да, а замечание магессы про сдыхотей-то не лишено смысла.

С такими мыслями я и начала готовить соль. В этом не было ничего сложного: сначала отмерить нужный объем форларской кислоты, добываемой из жвальных желез гигантских архид. Загасить ее тремя унциями натриевой щелочи, перемешать на страхователе и запустить заклинание кристаллизации. После чего слить жидкость и собрать со дна кристаллы, растолочь их в порошок – и все. Мелкозернистая соль для упокоения зомби готова. Неоценимая, кстати, вещь, когда силы уже закончились, а восставшие мертвяки на погосте – еще нет.

Управилась я быстро – и половины занятия не прошло, как я перетерла в ступке пестиком кристаллы. Преподаватель, увидев это, сначала скептически хмыкнула. Видимо, решив, что ничего толкового за такой срок получиться не могло, но потом, забрав на кончик длинной отточенной палочки пару крупинок, кинула их через прутья клетки на зомби-крыса. Тварь заверещала так, что заложило уши, и заметалась в загоне, а чародейка удовлетворенно хмыкнула:

– Надо же, ты, Тэрвин, оказывается, не только шустрая, но и с руками из нужного места. – А после этого глянула на мою чашку, где еще остался порошок, которому преподавательница уделила особое внимание. Сначала чародейка лишь разглядывала его. Придирчиво так, скрупулезно. Затем помахала рукой над плошкой, гоня на себя запах, как обычно делают химики… Глаза чародейки округлись, и она, наплевав на предосторожность, едва ли нос не обмакнула в белую пудру, принюхиваясь, и выдала: – Идеальная чистота! Ни запаха, ни примесей цвета… И эффективность потрясающая… Раньше алхимией занималась? – то ли с недоверием, то ли с восхищением протянула она.

И тут я поняла, что попала. Четыре года на химфаке дали о себе знать в самый неожиданный момент. Преподаватель по травоведению не обратила на меня внимания. Хотя она бы и слона, кажется, на своем занятии не заметила. Вот я расслабилась. И на тебе, Лизка, получи, распишись в проколе…

Бриана Тэрвин была темным магом. Сильным. Очень. Но, увы, увлечением алхимией отметиться не успела. Вот только и лгать, утверждая, что пробирки я держу первый раз, а реторты увидела только в академии, было уже бессмысленно, так что я предпочла полуправду:

– Немного…

– Пф! – махнула рукой магесса. – Всем бы такое немного… Кстати, не хочешь походить на дополнительные занятия по моему предмету? По выходным, в девять утра. Позанимаетесь с группой алхимиков… Будут адепты с разных курсов. Мы работаем над одним заказом короны и при ее денежном вспомоществовании. И мне для этого дела нужны толковые маги.

Я ушам своим не поверила. Меня сейчас что, пытаются перевербовать?.. В смысле сманить на другой факультет? Потому что участие в одном проекте – это только начало. Потом будет второй, за ним еще какой-нибудь научный эксперимент, и… оглянуться не успею, как буду уже защищать диплом не по некромантии, а по алхимии.

От этой мысли сердце отчего-то забилось сильнее, словно меня поманили той, прежней жизнью. Пусть не идеальной, но такой знакомой и понятной. Она забрезжила на расстоянии вытянутой руки. А граница между книжным миром и явью, оставшейся в прошлом, и так размытая, начала терять очертания. Сейчас так же, как утром, рядом со Змеем, я вдруг почувствовала, что могу изменить… нет, не сюжет, эту реальность!

За то время, что я провела здесь, в этой истории, я уже сроднилась с ней. Приняла правила этого мира. Хотелось ли мне выбраться? Вернуться? Сначала – да. До отчаяния. До черноты в глазах. А потом задалась вопросом: а к кому? Родители давно развелись, и каждый жил своей жизнью в другом городе. А я снимала комнату, разрываясь между учебой и работой по вечерам в кафе.

Да и если каким-то чудом удастся? Что будет? Я очнусь на койке в больнице. Скорее всего, парализованная после такого-то удара молнии. А может, в том мире меня и вовсе нет в живых?

Сейчас, в этот миг, отчетливо поняла: я хотела бы остаться в этом мире. А вот умирать в нем на плахе – нет. Как и быть шпионкой канцлера. Почему я угодила на роль злодейки? Не какой-нибудь второстепенной героини с одной репликой на весь роман? Я бы жила себе тихо-мирно, училась, диплом бы, может, защитила. Алхимика…

Усилием воли одернула себя. Стоп! Какая защита диплома?! Если я не вычислю наемника, то в ближайшем будущем мне светят не зачеты, а заупокойные молитвы. Так что не об участии в лабораторных исследованиях думать надо, а о поимке преступника!

– А что за заказ? – спросила я, оттягивая время и прикидывая, как бы помягче отказаться от предложения магессы.

– Синтез нового крысиного яда, – усмехнулась чародейка.

И было с чего. Придворный маг, конечно, отлично разбирался в боевых чарах, иллюзиях, ментальных воздействиях и лично разработал несколько универсальных круговых энергетических щитов. Мог справиться в одиночку с дюжиной драконов, но против крыс оказался бессилен. Грызунов не брало ни одно из самых забористых его заклинаний, и королевские кладовые подвергались регулярным налетам хвостатых. Видимо, владыка, видя такой беспредел, плюнул и решил обратиться к тем, кто столь же ловок, изворотлив, живуч и хитер, как крысы, – к адептам. Точнее, к академии. А она – в лице магессы – ко мне…

Да, хоть я и была шпионкой, но травить во имя короны еще никого не доводилось. Опаивать, усыплять, подливать зелье правды или дурман – да… Но убивать? Такого не было. И вот сейчас в стенах академии мне предлагают заняться этим абсолютно легально.

Даже как-то жаль было отказываться, но… Надо! У меня даже и предлог был!

– А вас не смущает то, что я Тэрвин? Бриана Тэрвин, дочь того самого… – напомнила магессе о своей сомнительной репутации. Пусть хоть когда-то она сыграет мне на пользу.

Уже представила, как чародейка нахмурится, припомнит моего отца и его деяния и выдаст что-то в духе: «Как же я могла забыть. Тогда да, тебе не стоит приходить в выходные». Но вместо этого я услышала:

– А я Мервидич. Леди Мариска Мервидич. И что? Прятаться всю жизнь из-за того, что за моими предками закрепилась слава черных алхимиков? Дед из-за этого прятался, а после и мать… А мне вот надоело бояться. Не лучше ли найти применение своему дару и наплевать на сплетников и завистников?

В изумлении уставилась на чародейку. Опоздав, я, видимо, пропустила то, как она представилась группе. Но сейчас… Папка с фамилией рода Мервидич стояла у канцлера в кабинете на почетной полке. Не знаю, в курсе ли были мои одногруппники, чья праправнучка ведет у них занятие, все же больше двух столетий прошло с того великого отравления, но я-то была! И с восхищением посмотрела на ту, в чьих жилах текла кровь одного из самых талантливых, пусть и беспринципных, алхимиков в новой мировой истории четырех континентов!

– Ну же?! Присоединишься? – спросила чародейка, испытующе посмотрев на меня.

По-хорошему, надо было бы ответить «нет». По-плохому – сказать то же самое, но грубо. Вот только я не смогла. Вместо этого дипломатично произнесла:

– Можно я подумаю…

– Конечно, – даже не удивилась магесса и… отправила меня до конца занятия разбирать полки в лаборантской.

А что? Зачем будут даром свободные руки простаивать?

В небольшом кабинетике, что примыкал к лаборатории, я шустро расставила пробирки, колбы, реторты по местам, разложила капиллярные трубки, змеевики, пробоотборники и дошла до шкафов с книгами. И только тут оценила все коварство плана леди Мервидич. Потому как на полках стояли такие фолианты, которых и в королевской библиотеке не было! Руки к ним тянулись сами. «Трансагрегатная алхимия. Особенности трансформации материи с использованием магии», «Современная алхимия. Научный взгляд на древние практики», «Алхимия и сыскное дело», «Эликсиры жизни и смерти…» Корешок с последним названием был черным, кожаным, с золотым тиснением. Пальцы сами так и потянулись его погладить и… Я сама не заметила, как с увлечением зачиталась. А во всем виноват автор! Нельзя так художественно описывать историю исцелений и отравлений! Чего только стоила глава по исчезнувшим ядам!

Вот если бы в книге шли не художественные отступления, а сразу формулы, реакции и условия их проведения, я бы точно этот фолиант сразу закрыла. Зуб даю! Только не свой, а Норвиса.

Стоило подумать о напарнике, как я вспомнила, что оставила его в лаборатории. Да и, судя по браслету с камнями, показывавшими время, занятие должно было скоро закончиться, и фолиант следовало поставить на полку. Так что я, скорбно вздохнув, вернула его на место и только тут посмотрела на имя автора: Эдгариус Мервидич.

Удивиться я не успела: звук колокола возвестил об окончании занятия, а вместе с ним и моей передышки. Нужно было поспешить к расписанию, чтобы посмотреть, какая же группа занималась в кабинете номер восемь литеры «эу».

Я вышла из лаборантской, когда мои одногруппники уже собирали вещи. Зомби-крыс сидел в углу клетки и уписывал за обе щеки зеленоватые кристаллы. Похоже, чей-то порошок. Видимо, пасюк для себя решил, что смерть ему уже больше не страшна, в отличие от голода, и потому нажрался впрок тем, что его не убивает.

– Адепты Ривлал, Сьявиль, Плесковор – придете ко мне на пересдачу, – меж тем провозгласила леди, а затем посмотрела на меня и спросила: – Ну, так ты придешь в выходной?

И я неожиданно для себя согласилась. Правда, как только вышла из лаборатории, услышала из сумки возмущенное от напарника:

– Ты с ума сошла! Какая, к рахту, встреча алхимиков утром в выходной!

Виверн негодовал. Он бушевал в сумке и рвался на свободу – высказать мне все, что он думает об одной сумасбродной темной. Мне же не раз и не два пришлось считать до трех, чтобы успокоиться, а затем, игнорируя напарничка, который не на шутку разошелся, поспешить в главный корпус к расписанию.

На улице уже начало вечереть. Солнце только-только стало клониться к горизонту, окрашивая небо в нежные оттенки розового и золотистого. Лучи мягко освещали могучие стволы парковых деревьев, играли в кронах, где зеленые оттенки постепенно уступали место теплым карминовым, мандариновым и медовым, бурым… Ветер, налетая, подхватывал это разноцветье, срывал с ветвей и, как хоругви, нес по брусчатке.

Осень щурилась. Улыбалась. Медленно, но верно разрасталась вширь и ввысь. Меняла все окрест. И на мгновение мне показалось: в этих самых непрерывных метаморфозах и есть постоянство. С запахом упавших яблок и ощущением легкого холодка, который щекочет кожу, с шорохом опада под ногами.

И вот посреди этого умиротворения из ходившей ходуном сумки доносилось грозное:

– И выпусти ты меня отсюда наконец, зараза рыжая! Ты у меня щас так напрашиваешься, что дождешься…

Ну я и не выдержала. Оглянулась, убедившись, что никого поблизости нет, и… не только открыла сумку, но и высадила из нее виверна. Хватит с меня его воплей!

Поставила Норса на траву и руками еще помахала в жесте «кыш отсюда».

Но химериус и не подумал уходить.

– Эй! Ты чего?! – изумился он.

– Я тебя отпустила. Как ты и просил. На все четыре стороны, – отчеканила я. – А что касается моих решений – я не перед тобой отчитываюсь, а перед Грач… Канцлером! Захочу – буду участвовать в отравительной операции леди Мервидич, решу – и на свидание пойду! – вспылила я.

– Какое еще свидание? – пропыхтел виверн, раздуваясь, словно шар.

– Да любое! – выдохнула в запале.

– Ну уж нет! Ты должна выполнять свой долг. А все отклонения от задания – только с разрешения хозяина.

Я нервно дернула глазом, представив, как канцлер выписывает мне дозволение на романтическое рандеву со Змеем. С личной печатью и размашистой подписью. Ну уж нет…

– По-моему, ты, чешуйчатый, сейчас превышаешь свои полномочия наблюдателя…

– А по-моему, это ты зарываешься… – не остался в долгу напарничек.

Слово за слово разговор пошел начистоту. А какая же она без намыливания шей? Правда, до того, чтобы зубы начистить, не дошло, но пятки у Норса почти засверкали. Так что он, отбежав на некоторое расстояние, остановился и пропыхтел:

– Ладно, признаю, был не прав…

Я смерила химериуса мрачным взглядом.

– Извини… – выдохнул он и признался: – Просто я очень разозлился на то, что ты оставила меня в лаборатории. В сумке… Ни выбраться, ни чихнуть. А там вокруг все реактивы вонючие, – примирительно протянул он и спросил: – Можно мне теперь обратно в сумку? А?

Я скептически посмотрела на химериуса.

– Ну правда… – протянул он и выдвинул главный аргумент в свою пользу: – И вообще, тебе не идет без меня. – И начал подкрадываться к торбе, откуда его высадили. – К тому же я тебе стараюсь помогать… Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Мне никаких советов для тебя не жалко!

Я лишь покачала головой на это. Норс был в своем репертуаре.

– Ладно, залезай. И чтобы тихо! И без истерик.

В другой бы раз напарничек не преминул возмутиться последнему заявлению, но сейчас, после профилактической взбучки, молчал. Вот только на нее ушло время. Так что пришлось припустить рысью к главному корпусу, чтобы все успеть.

В холл я влетела на всех парах и сразу устремилась к расписанию, чтобы застыть перед доской спустя пару минут. На широком свитке, едва ли не в половину моего роста, и таком же длинном, мелким, убористым почерком были выведены дни седмицы, курсы, специальности, предметы. Я прищурилась и, найдя сегодняшний день, начала скользить взглядом по строке. Есть! Нашла. Оказывается, рыжий учился на третьем курсе, отделение артефакторов.

– Дай лист и грифель, – шикнула я на химериуса и запустила руку в сумку.

Требуемое в ладони оказалось тут же, едва она погрузилась в недра торбы. Я достала бумагу и начала споро переписывать расписание Медного. А потом заодно и первого курса боевиков. Ведь в первое утро на построении тощий пацан – один из подозреваемых – стоял как раз в толпе того факультета, в первом ряду…

Вокруг меня сновали адепты: кто-то торопился на занятия, кто-то обсуждал покушение на честь эльфа, кто-то отчисление Брайна Оттира… А иные переживали, не закроют ли ворота академии на выходные из-за всего этого.

На последнее мне, если честно, было плевать. Да и за Тиана я не очень переживала. Все же, насколько я успела узнать дивного, он в обиду себя не даст, как и оженить. Ибо он уже…

А вот за Мглистого было почему-то обидно. Да, он тот еще задира, но… Не развлечения ради рисковал собой, участвуя в гонках. Вот только навряд ли кто возьмет в расчет его младших сестер… А сам Брайн, заносчивый и гордый, и не подумает просить.

Да, это было не мое дело. Совершенно. И не нужно было вмешиваться, но… может, попросить канцлера поучаствовать… Конечно, Грач не вмешается бескорыстно, но… Что ждет Мглистого после отчисления? Минимум – вернуть все выплаты и стоимость за все годы учебы в казну.

Я замерла в раздумьях, когда внезапно ощутила, как кто-то подошел ко мне со спины. Меж лопаток пробежал холодок. От того, кто был сзади, веяло опасностью и силой. Такой, которая давила почище надгробной плиты. А еще я не услышала, как он подошел. Беззвучно, словно смерть.

Враз вспомнилось, что у моего вчерашнего разговора с Корсаром мог быть свидетель. Тот самый, который и раскинул темную сеть, заставившую драконов сменить ипостась в полете… И сейчас этот кто-то был вполне в состоянии всадить мне меж лопаток нож…

Я резко обернулась, готовая как к атаке, так и к защите, и встретилась взглядом с… принцем. Ёж твою знать и прочих лордов! А он что тут делает?

Хотя надо признать, что удивление у меня с Его Дракошистым Высочеством случилось одно на двоих. Правда, я поразилась тому, что ко мне подкрался тот, за кем в теории бегать предстояло мне, изображая поклонницу. А вот Ричард изумился, когда на мои атакующие чары среагировали его защитные амулеты.

Нет, вспышек камней в перстнях, что были на пальцах дракошества, не было, но по тому, как на миг резко поморщился Ричард, прикоснувшись к манжете рубашки, стало понятно: под ней в эту секунду раскалился браслет, предупреждая об опасности.

А ведь заклинание в моей руке еще даже не оформилось! Лишь проступили его контуры на ладони. А ту я поспешно сжала. Так что со стороны никто ничего даже не увидел бы.

– Принц, вы меня напугали! Подошли, как убийца… – выпалила я, деактивируя боевое плетение и принимая самый покаянный вид.

Да уж… Как-то неудобненько бы вышло, если бы я напала на того, кого должна была охранять.

– Кто?! – меж тем, вскинув брови, спросил его высочество. Видимо, с душегубами его еще не сравнивали.

– Убийца – это кличка моего виверна. Он отличный змее- и мышелов, – нашлась я.

– А вашего питомца вы всегда встречаете атакующими заклинаниями? – хмыкнул Ричард.

– Нет, – выдохнула я, досадуя про себя: и почему это мне достался такой внимательный главный герой? – Но здесь же не могло быть моего виверна. Вот я и растерялась… А женские мозги – они, знаете, так устроены, что быстро приходят в ужас. Вот я и немножко запаниковала…

– А как вы думаете: я не испугался, когда милая девушка вдруг активировала боевые чары?

– За себя? – уточнила я, начиная догадываться, куда клонит Ричард.

– За вас, – серьезно ответил принц, подтвердив мои догадки. Дракошество дал понять, что если бы я ударила, то, скорее всего, умерла бы на месте от сработавших экранирующих амулетов.

– Вам нельзя бояться, – резонно заметила я.

– И почему же? – поинтересовался Ричард.

– Пугаться может только один из нас, – стараясь перевести все в шутку, произнесла я и добавила нарочито авторитетно: – И сейчас моя очередь! Ведь дам положено пропускать первой не только в двери…

– Но и в панику? – по-доброму усмехнувшись, уточнил Ричард, подхватывая мою игру. И только я подумала, что не такой он и г… главный герой, как дракошество добавил: – А еще – в обморок? Вообще-то, именно из-за него я и подошел к вам. Хотел узнать, все ли в порядке…

– Да-да… Со мной все хорошо, – заверила я, прикладывая руку, в которой держала лист с записями, к груди.

– Настолько, что вы не можете определиться, на каком факультете учитесь? – иронично заметил высочество и указал взглядом на бумагу, где было сразу два расписания: первый курс боевого факультета и третий – артефакторского.

«Мало того что внимательный, еще и глазастый!» – с раздражением подумала я, пряча злополучную бумаженцию в сумку, а недовольство – за улыбкой.

Со стороны так и вовсе могло показаться, что мы мило беседуем. А то и больше – флиртуем: стоим достаточно близко, о чем-то оживленно общаемся, обмениваясь взглядами, смешками…

Вот только на самом деле все было иначе. И от принца исходила… нет, еще не враждебность, но настороженность уж точно! Мне же следовало побыстрее избавиться от его общества, пока еще чего лишнего не спросили. А лучший способ избавиться от мужчины во все времена – это поставить его в очередь! Что я и сделала.

– Что вы, я с факультетом уже давно определилась! Тэрвины могут учиться лишь на некромантии. А что касается других расписаний – это моих поклонников. У девушки, знаете ли, должен быть выбор…

– Не стоит западать на одного? – в тон мне отозвался Ричард, стараясь показать, что его мужскую гордость мое заявление не задело. Но под конец не удержался и подпустил шпильку: – И падать тоже…

– В падении нет ничего постыдного, – ничуть не смутилась я. – Стыдно – не подняться после падения.

– А вы умнее, чем кажетесь, леди Тэрвин, – отозвался принц, особо выделив последние слова.

Причем произнес это так, что я засомневалась: а мы с самого начала говорили об обмороке?

– А вы – опаснее, – не осталась в долгу я и только хотела добавить что-то о том, что предпочитаю держаться от беды подальше, и попрощаться, как вдруг поняла: вот он! Шанс помочь Мглистому. И даже без шпионской кабалы, как у меня! Прикусила язык, на кончике которого уже вертелась прощальная фраза, и медленно выдохнула.

– И в чем же моя опасность? – меж тем поинтересовался принц.

– У вас редкая способность, я бы даже сказала, дар по праву рождения – превращать врагов в друзей.

– Поясните… – насторожился дракошество, и мне даже показалось, что как-то подобрался весь, как хищник перед прыжком.

– Ну вот, например, сейчас в застенках оказался тот, кто считает вас соперником. Я бы даже сказала, недругом, – начала я осторожно.

– Вы о Брайне Оттире? – уточнил наследник, быстро ухватив суть.

– Да, о нем, – согласилась я и продолжила: – Так вот, в вашей власти помочь ему избежать сурового наказания и дать возможность доучиться.

– Не думаю, что он будет мне за это благодарен, – справедливо усомнился Ричард и был прав.

Насколько я успела узнать Мглистого, он был тем еще гордецом и задирой. И содействие короны в его вызволении наверняка сначала воспринял бы в штыки.

– Что вы! Оттир пожелает вам всего хорошего… Правда, вероятнее всего, матом.

– И пошлет куда подальше, как письмо с гонцом на приграничье, – не удержавшись, хмыкнул Ричард.

Я проигнорировала это замечание и продолжила:

– Да, потому что тяжело принять помощь от того, кто является живым олицетворением всего, что ненавидел всю сознательную жизнь. Зато потом, когда Мглистый поостынет и одумается, он станет вам верен.

– С чего ты… – принц осекся. Видимо, понял, что сбился с положенного этикетом и набившего ему оскомину «вы» куда больше многих. Поморщился. А затем выдохнул и предложил: – Давай наедине на «ты»?

Я лишь согласно кивнула: меня эти великосветскости тоже порядком утомляли. Ричард облегченно выдохнул и продолжил:

– С чего ты взяла, что Оттир станет мне верен? Что мешает ему продолжить дальше так же ненавидеть? – холодно уточнил Ричард.

– Характер, – перебила я высочество, отвечая на его так и не законченный вопрос. – При всех недостатках Мглистого, он честен. Со своей совестью. Она-то и не позволит ему забыть о долге перед вами.

– Почему ты так уверена? – спросил дракошество, чуть склонив голову в задумчивости, как человек, у которого уже имелась четкая точка зрения, и сейчас его пытались убедить ее сменить.

– Бесчестный человек не стал бы рисковать всем, пытаясь обеспечить своих младших сестер. Ему было бы проще отдать их в приют, – отрезала я.

Взгляд наследника. Внимательный. Буравящий, словно сверло. Я приготовилась услышать что-то нелицеприятное. Например, что сторонним девицам не стоит лезть в мужские дела, но не смех. А Ричард именно смеялся. Искренне, от души, без намека на злость или раздражение.

– А вы с Риком похожи… – выдохнул дракошество и, видя мое изумление, пояснил: – Не думал, что у Брайна найдется сразу два заступника в один день! Да еще и таких… Утром – Хант, который несколько раз сражался с Оттиром в поединках и еще больше просто чесал кулаки в драках, а вечером – сама леди Тэрвин.

На это лишь пожала плечами, мол, да, вашество, бывают в жизни удивленья… И только-только набрала воздуха в грудь, чтобы это озвучить, как Змей, которого только что упомянули, нарисовался собственной персоной, подтверждая поговорки о богатстве и долголетии.

– А вот ты где, дружище, а я тебя везде ищу! – жизнерадостно возвестил Хант, подходя к нам и панибратски хлопая дракошество по плечу.

Сейчас передо мной был весельчак и балагур Риквар. Только меня этой маской давно было не обмануть. Меж тем Змей бросил на меня быстрый внимательный взгляд и беззаботно поинтересовался:

– О чем беседуешь с такой милашкой?

– Леди зовут Тэрвин, Бриана Тэрвин, – вновь вспомнив об этикете, принц представил меня Змею.

Но каким тоном он это сделал! Предостерегающе! Словно матрона, у которой есть дочь на выданье. И вот дама узрела ухажера своей кровиночки, оценила, ужаснулась и вынесла вердикт: такой кавалер им не подходит.

– Я в курсе, что она та самая Тэрвин, – меж тем беззаботно отозвался Змей. И добавил: – Не забыл, я ее нес до лазарета… А вы когда свели знакомство?

– Только что, – поджав губы, отозвался Ричард и посмотрел на Змея. С осуждением так посмотрел.

Впрочем, и я тоже не взирала на Ханта с одобрением. Но уже по иной причине. Хотелось высказать этому интригану все по поводу того, как он провел «штрафную замену» на свидании. Что, кроме эльфа кандидатур не было? Или это месть?

Вот только нашему со Змеем разговору по душам мешала одна маленькая деталь: мы были не одни. А принц же, что стоял рядом, вел себя в лучших традициях нерастворимого осадка: никуда исчезать, смешиваясь с окружающей адептской средой, не желал, на кислую обстановку не реагировал и мозолил глаза своим идеально кристалличес… хорошо, просто идеальным видом. В общем, мешал вывести одного гада чешуйчатого на чистую воду. А последний тем и пользовался. Рик, широко улыбаясь, ловко сменил тему разговора и уже разливался соловьем о том, что сегодня на вечерней пробежке точно перегонит Ричарда, еще и меня подбивал к ним присоединиться.

– А во сколько? – спросила я, делая вид, что раздумываю.

Сама же внутренне напряглась, готовая запомнить время намертво. Ведь после одной из таких тренировок на героиню и свалилась статуя. Одри, если верить сюжету, собиралась пройти под аркой, и на нее сверху полетело мраморное изваяние. А принц, оказавшийся рядом, ее спас.

В дальнейшем во всем обвинили… меня. Вернее, Бриану Тэрвин. В романе мельком упоминались даже какие-то улики, обнаруженные другом принца, Хантом, по которым меня и изобличили. Правда, какие именно, почему-то не уточнялось.

Только вот теперь сцена спасения златовласки виделась мне в ином ключе: покушение было как раз на принца. А это значило две вещи. Во-первых, ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах я не должна оказаться на крыше арки в то время, когда у наследника и Змея будут заканчиваться их пробежки. Во-вторых, быть в это время с Одри! Потому что нужно обеспечить себе надежное алиби уже сейчас. Ведь когда все случится, будет уже поздно.

– В час аметиста, сегодня, – меж тем отозвался Рик, тем вернув меня в реальность.

Принц, которому это приглашение явно не понравилось, отреагировал тут же:

– Боюсь, сегодня не получится, – сухо отозвался наследник. – Меня вызывают во дворец для…

Он не договорил и осекся, посмотрев куда-то мне за спину. Я обернулась и увидела, что рядом с расписанием стоит она… Главная героиня.

Вот так! Это в моей прошлой жизни Вселенная была весьма ленива на совпадения. А здесь же всем правил сюжет, так что я даже почти не удивилась такой встрече. Ведь для чего нужна злодейка? Чтобы оттягивать внимание принца, а еще время: не приведите вышние силы, дракошество уйдет раньше и не столкнется случайно с Одри! Ну и традиционно для моей роли я должна была строить козни или хотя бы досадовать, что весь интерес Ричарда переключился на мою так называемую соперницу.

К слову, принц, едва рядом появилась Одри, преобразился. И не только он. Даже света вокруг как будто прибавилось. Словно там, за окном, кто-то приказал клонившемуся к горизонту солнцу вернуться обратно. И светило вынужденно подчинилось, осенив пепельную макушку высочества своими лучами так, что та засияла.

А от самого высочества во все стороны словно растекся невидимый флер обаяния и харизмы, который заставлял всех вокруг чувствовать себя особенными.

Щеки Одри порозовели под взглядом Ричарда, а затем и вовсе стали пунцовыми, когда героиня на вопрос высочества: «Что случилось?» – призналась, что немного запуталась в кабинетах и не знает, куда идти. Надо ли говорить, что наследник тут же предложил проводить златовласку до нужной аудитории. Она смущенно согласилась.

Мне на занятие было в ту же сторону, Хант, видимо, решил не оставлять друга одного, так что мы пристроились за этими светлыми головами двумя мрачными тенями. Рик молча хмурился, буравя взглядом спину то принца, то Одри и все чаще задерживаясь на последней.

«О чем Змей сейчас думает?»

Так некстати вспомнился наш с ним утренний разговор. И это заставило меня нахмуриться.

Рик тогда ясно дал понять, что предан короне. Весь. Без остатка. Так что для меня не останется и малой толики. И наверняка в Одри он видит потенциальную угрозу для наследника. А значит, будет проверять ее, на что бесполезно потратит драгоценное время.

Поэтому я выпалила:

– Это не она.

– Ревнуешь?

Мы произнесли это одновременно, и оба словно запнулись об услышанное. Таким неожиданным оно было. Даже остановились посреди полупустого коридора.

– Что значит «не она»? – спросил Рик, и меж его бровей на лбу появилась морщина.

– Я ее проверила. Она не наемная убийца, – пояснила я и в свою очередь уточнила: – А при чем здесь ревность?

– Какая ревность? – Удивление Змею далось особенно хорошо. Сто баллов из десяти.

– Ты спросил «ревнуешь»? – напомнила я.

– А… это… Ерунда, вырвалось.

– Риквар-р-р-р, – прорычала я не хуже любой драконицы.

Хотя, по чести, со стороны наверняка именно так оно и выглядело: сначала я безмятежно беседовала с принцем, а потом появилась Одри и… вот эти двое уже идут впереди, а я, хмурая, за ними. Ну точно настоящая соперница и злодейка! Все по канонам.

От этого я помрачнела еще больше. Впрочем, как и Хант, который, стиснув зубы, вынужденно ответил:

– Мне показалось, что ты и принц… – Змей оборвал сам себя, а затем решительно выдохнул и произнес: – В общем, я идиот. А мой дракон, как выяснилось, жуткий собственник… Прости, – закончил Змей и виновато улыбнулся. Да так, что у меня внутри что-то екнуло.

Очень захотелось улыбнуться Ханту в ответ, но я взяла себя в руки и напомнила Рику о дивном:

– Послать записку Тиану тебе тоже твой дракон посоветовал?

– Нет. Это было наше с ним общее решение, – ответил Змей, и его губы сжались в линию, а скулы заострились.

– Зачем? – хмуро поинтересовалась я и посмотрела на Рика исподлобья, чувствуя себя той самой темной силой, которая уже посерела от черной злости.

– Затем, что я, как недавно выяснилось, тот еще собственник и эгоист, которому, оказывается, хочется, чтобы одна девушка никому больше, кроме него, не оказывала знаков внимания.

– А если она будет? – уточнила, начиная закипать.

Я ненавидела две вещи: ограничение свободы и контроль. И то и другое успешно совмещало мое начальство в лице канцлера: клятва верности не давала порой сказать и лишнего слова, а наблюдение… Да в печенках оно у меня сидело! И в сумке тоже. Виверн, словно почуяв, что я о нем вспомнила, завозился, так что пришлось прижать торбу рукой.

Хант же, не подозревая о моих мыслях, ответил:

– Тогда придется за нее бороться, – он произнес это спокойно, так, будто речь шла о само собой разумеющемся, и добавил: – А я умею сражаться так, чтобы побеждать.

У меня едва не вырвалось: «Знаю, в твоем досье читала! И про битву у Алой реки тоже!» – но я каким-то чудом нашла в себе силы промолчать. Правда, красноречивых взглядов это не касалось.

– Знаешь, я ведь дракон, – между тем продолжил Хант. – А когда дракон видит перед собой сокровище, то делает все, чтобы чужих лап рядом с его драгоценностями не было. В свое оправдание могу сказать лишь то, что тогда я еще не знал, что тебе нет дела ни до этого дивного, ни до Оттира…

Он произнес это, делая шаг ко мне и глядя прямо в глаза. Мы оказались близко, настолько, что отдавали друг другу свое дыхание и тепло. Оно согревало, дарило надежду… И вся злость вдруг куда-то исчезла. Растворилась, будто и не было. Остались лишь я и Рик… Тот, через кого я могла по-настоящему ощутить себя. Мои волосы, кожа существовали лишь там, где их касался взгляд черных, как сам смертный грех, глаз.

Неимоверно захотелось одного: привстать на цыпочки и коснуться этих упрямых мужских губ. Услышать прерывистый вздох Змея. Шепот. Почувствовать пальцы Рика на своем затылке, поцелуй с нотками острого перца и инжира… Вот только наш утренний разговор с Хантом ясно дал понять, что лучше не поддаваться чувствам. Мой разум твердил об этом, но сердце было с этими доводами не согласно, и…

– А как же твоя безраздельная преданность императору? – вырвалось у меня.

– Моя жизнь принадлежит короне, – согласился Змей. От этих слов, лишь подтвердивших мои мысли, захотелось развернуться и отправиться обратно к расписанию. Плевать, что если я так поступлю, то точно опоздаю на занятие. Просто оставаться рядом было слишком больно. И когда я уже была готова это сделать, Рик добавил: – Но не сердце…

И снова этот его взгляд, который я встретила упрямо и открыто. И… нас обоих вдруг словно перемкнуло, закоротило. Мы стояли и смотрели глаза в глаза. И это была такая запредельная близость. Никогда не думала, что вот так, в людном месте, полностью одетой, я буду чувствовать себя, будто только что родилась…

– Так наше свидание в силе? – напряженно спросил Хант.

– Ты знаешь, что ты деспот и собственник? – вместо ответа произнесла я.

– Да, – отозвался Змей, и черты его лица враз заострились, словно он готовился принять сокрушительный удар. Но отступить при этом – ни за что!

– Ты согласен, что порой невыносим?

– Да, – все так же отозвался Рик.

– Догадываешься, что мне иногда хочется тебя придушить, воскресить и снова придушить?

– Да.

– Ты обещаешь, что это будет самое-самое обычно-заурядное свидание?

– Да… – как-то уже растерянно протянул Змей.

– Тогда пойду, – беззаботно согласилась я, решив, что вымотала достаточно нервов у Змея, оставшиеся можно отложить на потом.

Кажется, понял это Рик, и… ничего мне не высказал! Лишь произнес, тяжело выдохнув:

– Я знал, что просто не будет…

А затем его рука нырнула в сумку, что висела на мужском плече, и достала бумажный сверток, из которого одуряюще вкусно пахло.

– Тебя не было утром на завтраке. И на обеде тоже. Я решил, что ты голодная. Как раз шел к расписанию, чтобы узнать, где у тебя следующее занятие, чтобы передать вот это…

Хант протянул мне завернутый в вощеный лист бутерброд. Вот такая простая забота, подтверждающая, что вне сюжета случайных совпадений не бывает, а намеренные – еще как.

Теплый сверток грел руку, а еще душу. Эта неожиданная забота тронула. Утром я спала, пока Хант бодрствовал. И мало того, что он, в отличие от меня, даже не вздремнул, так еще заметил, что я не была сегодня в столовой и голодная…

– Спасибо, – вырвалось само собой.

А потом я позволила себе еще одну вольность. То, чего так хотелось. Привстала все же на цыпочки и…

Мужские губы оказались сухими и горячими. Они приоткрылись от изумления, когда я их поцеловала. Сама.

Хотела мимолетно. Коснуться – и тут же отпрянуть. Но Змей не был бы Змеем, если бы позволил мне это. Доля мига – и сильные руки обвили мою талию, прижали к себе, углубив поцелуй. Никогда еще невинность не переходила в порок так мгновенно.

Я ощутила себя флюгером, в который ударила молния. Все было слишком ярко, ошеломляюще, стремительно… И я не знала, смогу ли выдержать такое напряжение.

Все закончилось так же быстро. Хант отпустил меня буквально через секунду. Но какая эта была секунда! После нее все тело покалывало, дыхание сбилось, а магия так и норовила взбеситься и рвалась наружу.

Змей тоже не выглядел образцом безмятежности, рвано дыша и глядя на меня вертикальными зрачками.

– Тебе стоит поторопиться, если не хочешь опоздать, – произнес он и сглотнул, словно его мучила дикая жажда.

У меня же и вовсе сил на слова не было, я лишь кивнула и… припустила вперед. Немного не догнав принца с Одри, успевших пройти едва ли не весь коридор, я свернула на лестницу и устремилась на второй этаж, на магическое право.

Вот только когда я добралась до аудитории, оказалось, что зря торопилась. Преподаватель еще даже не пришел.

Так что я с облегчением приземлилась на скамью, достала листы, писчие принадлежности и развернула вощеную бумагу, чтобы впиться зубами в бутерброд. Тот оказался сказочно вкусным! Вид заспиртованных отрубленных конечностей, что стояли в банках на полках по периметру аудитории, ничуть не портил мне аппетита.

Вот только доесть я его не успела. Опоздав на четверть часа, преподаватель все же пришел. И началась лекция. Читал ее молодой магистр, высокий, нескладный, веснушчатый, в очках, которые так и норовили съехать на переносицу. Чувствовалось, что к занятию, как и всякий молодой и неопытный юноша, Вормас Токкер подошел как к девушке, т. е. крайне ответственно. И, вещая о букве закона, он ни строчки не отступил от написанного. Не выпустил чародей из руки и листов, по которым читал материал. И лишь изредка позволял себе отрывать взгляд от текста, чтобы посмотреть на нас.

Впрочем, явную нехватку педагогического опыта магистр Токкер компенсировал пафосом, говоря о тонкой грани между жизнью и смертью, о том, как некроманты должны соблюдать законы, чтобы не нарушить хрупкий баланс.

Между тем вечернее солнце за окном медленно опускалось за горизонт, тени становились все длиннее, настенные светильники – ярче, а я – голоднее. Наполовину съеденный бутерброд лишь раззадорил аппетит.

Так что окончание лекции я встретила с особым гастрономическим энтузиазмом. Дождалась, пока одногруппники и магистр покинут аудиторию, и полезла в сумку за остатками провизии, но… Там обнаружился лишь сытый и довольный виверн!

На мой вопрос: «А собственно, где?..» – Химериус заявил, что сначала тихо-мирно дремал, потом на него напал голод, и Норс вынужден был проснуться и защищаться подручными средствами… Таковым оказался хлеб с ветчиной и горчицей.

– Это был мой первый подаренный парнем бутерброд! – выпалила я в сердцах, выслушав нехитрый рассказ напарничка.

– Нормальные парни цветы преподносят! – проворчал в ответ этот гад чешуйчатый.

– А заботливые – еду, – парировала я. – А ты мало того, что сожрал мои наградные серьги, так теперь еще и подарок!

– Я не думал, что это для тебя так важно… – насупившись, протянул виверн и, больше не говоря ни слова, перекинулся в кота. Образовавшаяся в моей сумке пушистость шустро выскочила из торбы. Усевшись на стол, Норс соизволил заговорить: – У тебя ведь дальше практикум на погосте?

– Да, через час, – подтвердила я. Время нам давалось с запасом, чтобы мы могли переодеться, взять все нужное и поужинать.

– Тогда учись давай тихо, а я пойду…

– Отчитываться? – спросила я для проформы.

– Извиняться, – стушевался химериус. – Надеюсь, твой дракон мне пушистый хвост не подпалит. Единственный облик, не считая чешуйчатого, который приличным остался…

И с этими словами кот спрыгнул с парты, молнией пронесся через аудиторию и каплей ртути просочился в приоткрытую дверь.

Я на это лишь пожала плечами. Порой химериус был диво как загадочен. Мог и загадать чего, и загадить…

Я же, вздохнув, отправилась в общежитие. Переодеться для погоста, а потом и перекусить в столовой, еще не догадываясь, что даже на обычном занятии меня могут ждать весьма необычные встречи. И учиться тихо уж точно не получится…