Порочный контракт

БОНУС

Бонус

Стас

— Где эта тварь? — поинтересовался у Тагирова, едва переступив порог его особняка.

— В подвале, где ж еще. — оскалился он. — Трясется от страха как сучка.

— Надеюсь, она хотя бы в приемлемом состоянии? — поморщился я.

— Обижаешь, не трогали её, как ты и сказал. — мерзко заржал Арсен. — Хотя у парней руки так и чесались. Да и стволы тоже…

— Ничего, они свое получат сполна. Пусть потерпят. Проводи меня к ней.

— Да что ты так торопишься, Стас. Никуда девка не денется. Пойдем выпьем вина. Уважь хозяина.

Конечно, тороплюсь. Целых полтора года искали эту дрянь. Хитрая, изворотливая сука хорошо научилась прятаться. Меняла внешность, квартиры, не светила документами.

Но и на старуху нашлась проруха. Попалась Машенька в медвежий капкан. И пощады ей не светит.

Не терпится мне добраться до нее. Аж зубы скрипят и челюсти сводит. Но и Арсену лучше не отказывать в таких вещах.

Поэтому я киваю и иду за ним в гостиную, где мы устраиваемся в креслах. Арсен наливает мне дорогущее вино, очередную редкость, которой захотелось похвалиться.

Я слушаю в пол-уха, мечтая скорее добраться до крысы, спрятанной в подвальной камере. Пришла пора платить по счетам.

Какая-то худенькая темноволосая девушка в полупрозрачной одежде приносит нам закуски, расставляет тарелки на столике. Потом отходит на пару шагов и настороженно смотрит на то, как мы едим.

И при виде этой хрупкой фигурки неприятно дергается сердце. Уж очень забитой и напуганной выглядит девушка, буквально шарахается от каждого шороха. Чем-то напоминает мне Юлю, какой та была в больнице.

— Иди, Ясмина, — покончив с едой, Арсен смачно шлепает ее по заднице. — Жди меня в спальне с раздвинутыми ногами. Скоро буду. И не вздумай себя трогать. Узнаю — пальцы отрежу.

— Да, Господин, — послушно шепчет она, пряча глаза в пол, и нетвердой походкой выходит из комнаты.

— Кто это? — спрашиваю, провожая ее мрачным взглядом.

— Это мой бонус, скажем так, — ухмыльнулся Арсен. — Взялся я за один заказ. Спорный и весьма опасный. Вот мне в довесок к деньгам и подарили девчонку. Как личную рабыню. Добрый дядюшка расщедрился.

— Господи, — с трудом мне удалось удержать лицо. — Вот так отдал родную племянницу?

— Пхах, — Арсен допил свое вино и отправил в рот засушенный финик, — для него это лишний рот, а не племянница. Дочь умершего брата, которого ненавидел всю жизнь. Вот и избавился от девчонки, двух зайцев разом убив. И со мной расплатился, и наследство брата себе забрал.

— Понятно.

— Ты только не смотри в ту сторону, — хмыкнул Тагиров. — Любую шлюху тебе достану, какую скажешь, но эту не отдам. Сам трахать буду, пока не надоест. А надоест, чувствую, еще нескоро. Сладкая штучка. Ломать ее один кайф.

— Ладно, пожалуй, пора в подвал. — выбросив из головы несчастную, я встал и направился в сторону подвала.

— Пойдем провожу.

— Кто здесь? — в панике вскрикивает девушка, как только я захожу в комнату. Она сидит в углу, руки скованы наручниками, а на глазах надета темная повязка.

Я делаю условный знак, и человек Арсена сдергивает тряпку с лица и силой усаживает дрянь на стул.

— Что, узнала? — спрашиваю, как только мы остаемся одни.

Судя по тому, как искажается от ужаса размалеванное лицо, она меня узнала. Сразу вся сжалась. И поняла, зачем я пришел.

— Паша, где он? Что вы с ним сделали?

— Паша, говоришь? — оскалился я. — А про свою подругу спросить не хочешь? Ту, которую Юлиана зовут? Ту, чьи документы ты использовала, чтобы подписать контракт у Стрелецкой.

— Она дала свое согласие, — злобно сверкнув глазами, вскинулась сука. Куда только страх делся? Даже будучи припертой к стенке продолжала врать. — И вообще, это Юля нашла агентство Стрелецкой. Это была изначально ее идея.

— Да ну? А подробнее? — сделал я заинтересованный вид.

И следующие десять минут слушал тонны грязи, которыми она поливала Юлю. Старалась утопить, как только могла. Девка совсем завралась, забыв включить последнюю извилину, пытаясь выгородить себя и своего дружка.

— Хорош врать! — грохнув кулаком по столу, заорал я. А потом схватил за горло и слегка придушил. И почти сразу начал усиливать давление, все больше сжимая ладонь на тонкой шее.

— Я не вру! — заверещала Мария и почти сразу же начала задыхаться. Лицо побагровело, а после начало синеть.

И хотелось бы мне ее удушить, как змею, но нет, это будет слишком мягко.

Поэтому в самый последний момент пришлось остановиться. И потом смотреть как она хрипит и пытается отдышаться. И как только лицо этой шлюхи приобрело нормальный цвет, я кинул ей конверт.

— Любуйся!

— Нет…

— Любуйся, я сказал! — для убедительности я достал пистолет и передернул затвор. — Иначе сдохнешь прямо сейчас.

С минуту Мария тряслась, смотря в черное дуло, а потом схватила конверт и вытащила стопку фотографий. И тут же завизжала как недорезанная свинья.

— Нееет! — причитала она, глядя на то, что осталось от тела Гревякина. — Нет, это не правда!

Минут десять она истерически орала, а потом ее просто вырвало на те самые снимки.

И было от чего, ребята Арсена разделали ублюдка как кабана на скотобойне.

Только после наглядной демонстрации казни, у этой придурочной начали шевелиться мозги.

Она поняла, что ее ждет и наконец-то начала говорить правду. После того, как ее немного привели в порядок и почистили комнату, мы продолжили разговор.

Только вот мне стало ещё гаже. В этой грёбаной суке не было ни капли раскаяния. Ни Юлю она не жалела, ни своего мертвого ёбаря. Хотя заявляла о своей неземной любви к нему.

Но нет, боялась она лишь за свою шкуру, и жалела о том, что попалась. Потому, поняв, к чему все идет, она упала на колени и подползла ко мне. Заливаясь слезами и размазывая сопли по лицу.

— Не трогайте меня, пожалуйста!!! Я всё, что угодно сделаю, всё, что угодно. Я хочу жить!!! Пожалуйста, хотите контракт отработаю? Юля же то еще бревно, толком не умеет ничего. Как монашенка была. Потому и парень её бросил. Кому же понравится трахать полено? Я же всё умею, всё, что захотите — сделаю…

— Да??? — схватил суку за волосы и подтащил к себе — А ты уверена, что потянешь? Мои вкусы очень специфичны.

— Да, да, да, — как болванчик закивала Маша. — Минет. Классика, анал, римминг, фистинг— все, что пожелаете.

Тьфу, блядь. Теперь меня чуть не вырвало. Прикасаться к этой шмаре было противно, но надо было дойти до конца.

— Тогда вставай, — рявкнул я.

Дальше Маша послушно встала и позволила мне вздёрнуть её руки вверх, прицепив к крюку, свисающему с потолка. Так, чтобы ступни лишь кончиками пальцев касались пола.

Даже почти не вздрагивала, когда я ножом разрезал остатки одежды и пинком ботинка заставил расставить ноги пошире.

— Жди, я сейчас, — бросил напоследок, выходя из комнаты.

— Ну что? — Тагиров ждал меня в коридоре в компании своих ребят.

— Можешь запускать парней, — махнул я рукой. — Пусть не жалеют, эта сука та еще извращенка. Только смотри, чтоб не сдохла быстро.

— Идите, — повинуясь хозяину, шестеро парней зашли в пыточную, и через пару минут оттуда раздались дикие вопли. А Арсен повел меня наверх. — Не переживай, как наиграются ребята, я эту шваль переправлю в турецкий бордель. Для особых клиентов… Жалеть будет, что сразу не пристрелил.

— Самое то, — пожал ему руку и передал толстый конверт с налом. — Это тебе за труды.

— Благодарю, брат. Благодарю от души…

— Ну, какие новости? — вернувшись от Тагирова, я смыл с себя в душе грязь, вонь и кровь подвала, а затем спустился в кабинет.

Где меня уже ждал Воронцов с докладом о Юле.

Да, я сволочь, мудак, подонок, но я так и не смог ее полностью отпустить.

Сначала упорно держался, даже слежку не приставил. Просто ушел и оставил Юлю одну, как она и просила. Хотел дать ей время на то, чтобы оправиться. Психотерапевт, с которой я разговаривал, советовала именно это. Не тревожить, не давить, не нервировать.

Вот я и отошёл в сторону, выжидая. А когда Валя передала ключи от квартиры — меня накрыло. Поняв, что Юля исчезла, я рассвирепел и разнес пол-дома.

А потом напился так, что еще сутки похмельем маялся. И только после начал рыть по всем направлениям.

Первым делом отправился к Стрелецкой, решив выяснить, что за игру та ведёт.

— Да какая игра, Стас, — прокаркала старая карга. — Жалко мне стало девчонку, вот и решила немного помочь. Дать ей шанс на новую жизнь подальше от тебя.

— С каких это пор тебе кого-то жалко, Катя? — снисходительно усмехнулся. — Ты все делаешь только ради выгоды.

— Раз в год даже палка может выстрелить, — невозмутимо пожала она плечами. — Вот, считай, и у меня совесть ненадолго проснулась.

— Я сам мог дать Юле все необходимое.

— Только ей от тебя ничего нужно не было. — метко подметила она. — Ни копейки бы не приняла.

Да уж, Юля наглядно это продемонстрировала. Она оставила все чеки в квартире, показывающие куда дела мои подарки, и что сделала с вырученными за них деньгами.

Бесился я долго, но в итоге просто перевел Стрелецкой ту сумму, которую она отдала Юле. Пусть будет хотя бы так. Опосредованная помощь от меня.

Старая стерва ухмыльнулась, но ничего против перевода не имела. Как будто заранее просчитала мою реакцию. Совесть у нее, блядь, проснулась. Как же.

Найти саму Юлю труда не составило. Она не особо пряталась. Хорошенько подумав, попросил Воронцова приставить к ней надежных людей. Чтобы присылали мне всю нужную инфу и не попадались Юле на глаза. Ну и следили, чтобы девчонка не вляпалась в очередные неприятности.

Так что я знал все: какую квартиру она купила, где возобновила обучение, куда устроилась работать. Про то, что начала посещать психотерапевта тоже знал.

Даже связывался с ней, но докторша оказалась с принципами. Ничего толком не рассказала, зато потребовала убрать руки от девочки и не приближаться к ней. Если не хочу довести дело до непоправимого.

Вот я и держался, довольствуясь снимками, полученными от моих людей. Юля понемногу приходила в себя, расцветала.

К весне у нее уже было красивое каре, что не могло не радовать меня. Она поправилась и на лице снова появилась улыбка.

И надо бы прекратить слежку, оставить мою куколку в покое. Но я не мог. Чем больше времени проходило, тем больше моя зацикленность на Юле превращалась в одержимость.

Я пробовал забыться, пробовал открыть новый контракт, но выгнал девицу уже через неделю.

По сравнению с Юлей все было уже не то… Как дешевая тухлятина после бокала редкого вина.

Поэтому плюнул на все и начал заваливать себя работой. Настолько насколько мог. До отца, кстати, дошла кое-какая информация, но Юлю я прикрыл. Незачем ему было о ней знать. Достаточно и того, что нападения прекратились и убытки были покрыты.

— Стас? — донесся до меня голос Ивана.

— А, да, задумался. Слушаю. Как там Юля?

— Все хорошо, работает, учится. Пишет диплом. В конверте фотографии из кафе. Она с коллегами ходила отмечать восьмое марта.

— Что еще? — насторожился, заметив заминку и странный взгляд Воронцова.

— Хмм. В общем, к Юле один мужик шары подкатывает. Очень настойчиво так подкатывает. Она пока его держит во френдзоне, но…

— Кто такой? — прорычал я, силясь справиться с бурлящей в груди ревностью. К тому, что Юля начнет спать с кем-то другим, я готов не был.

— Максим Фролов, тридцать один год. Массажист. Работает в том же салоне, что и Юлиана. Ни в чем подозрительном замечен не был.

Вот как, значит. Рывком вскрываю конверт и вытряхиваю фотографии. С жадностью высматриваю на них Юлю.

Блядь. Красивая такая. Еще краше стала. А улыбается как. Мне так никогда не улыбалась. Впрочем, сам ведь виноват. Повел себя как ублюдок.

Интересно, а если приехать к ней сейчас, улыбнётся ли она мне так же, как своим коллегам? Очень вряд ли.

Провожу пальцами по ее лицу, запечатлённому на снимке, а потом с матом переключаюсь на её воздыхателя.

Высок, накачан, смазлив и, судя по роже, положителен по всем статьям. Идеальная партия для неё.

Но почему же, сука, это так бесит? Почему хочется приехать и самолично начистить ему хлебало? За то, что только посмел смотреть на моё. За то, что глаза свои блядские на нее положил.

— Пробей мне этого типа, — процедил я. — Всё, вплоть до детского сада. И пусть твои следят, чтобы он Юлю не обижал. Иначе ноги ему вырву и в задницу засуну.

— Будет сделано.

Воронцов ушел, а я остался в одиночестве. Открыв бутылку вискаря, сделал глоток и подошел к окну.

Закрыл глаза, а под веками все равно светился её образ. Словно высеченный там навечно.

Юля, мать твою… Что же мне с тобой делать? Отпустить с этим хмырём? Или снова забрать к себе?

Только к чему это приведёт? Она же продолжит шарахаться от меня как чёрт от ладана. Или снова превратится в безжизненную куклу, которую трогать неприятно. Нет, я хочу не этого.

Некстати вспоминается несчастная Ясмина, которую Арсен пользует в хвост и гриву как секс-куклу, ломая нещадно.

И я вдруг понимаю, что по сути делал с Юлей то же самое. Принудил к сексу, сломал физически и морально. И если заберу её к себе, то доломаю совсем. Сожгу дотла. Так, что даже пепла не останется…

Юля хорошая девочка, чистая… Но меня не простит. Умрёт, но не простит. Я бы сам ни за что такое не простил. За содеянное я заслужил только пулю в лоб, ничего больше.

А значит, остаётся только одно решение.

Сев в кресло, ещё раз просмотрел снимки, затем сгреб их в конверт и сунул тот в нижний ящик стола. И сразу же набрал сообщение Воронцову.

«Если не нароешь ничего подозрительного на Фролова, то отзывай ребят. Слежка больше не нужна»

Да, это единственно верное решение. Пусть и херовое для меня лично.

Делаю еще пару глотков виски и закрываю глаза.

Глушу в себе зачатки тех чувств, которые и не думал когда-либо испытать. Глушу любые воспоминания о Юле. О ее запахе, цвете глаз и нежном податливом теле. И повторяю про себя как молитву:

Главное не сорваться. Только бы не сорваться….