Порочный учитель

Глава 6

Ева

В машине воцаряется неловкая тишина, подчеркиваемая ревом двигателя, когда директор Бирн подъезжает к академии. Он не должен был помогать мне одеваться в больнице, так как это неуместно.

Мое тело покалывает от того, как его пальцы нежно скользили по моей коже. Он как будто старался превратить меня в расплавленную лужу желания, хотя, возможно, это и не входило в его планы.

Я и сейчас все еще ощущаю это сексуальное напряжение, но не могу понять, исходит ли оно от меня или я просто выдаю желаемое за действительное. Конечно, директор Бирн — самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо встречала, но я также под кайфом от обезболивающих.

Я ни за что не привлекла бы такого мужчину, как он, тем более что я его ученица, ученица, которую родители отправили сюда, потому что я якобы переспала с уборщиком в моей последней школе. Он может предположить, что я шлюха, которая переспит с кем угодно, и, возможно, он прощупывает почву. Это не шокировало бы меня, так как эта школа необычна.

Директор Бирн с напряжением смотрит на дорогу. Его большие пальцы крепко сжимают руль, костяшки пальцев побелели.

Я не понимаю, почему он так зол.

— Я сделала что-то не так, сэр?

Он усиливает хватку, глаза сужаются, но не отрываются от дороги.

— Нет, почему ты так говоришь?

Я тяжело сглатываю, накручивая на палец локон волос.

— Вы кажетесь всегда таким сердитым. — Я пожимаю плечами, когда его пронзительные аквамариновые глаза на мгновение переходят на меня. — Я подумала, может быть, это потому, что у Вас ко мне претензии.

Из его груди вырывается тихий рокот, когда он качает головой.

— Я не сержусь, Ева.

Я смеюсь.

— Могли бы обмануть меня.

Его хватка становится еще крепче, кожа скрипит под давлением. Напряжение в его плечах и сжатая челюсть, когда он стискивает зубы, указывают на то, что он лжет мне.

Между нами повисает тишина, поскольку он не намерен продолжать разговор, сосредоточив все свое внимание на дороге.

Я смотрю в окно, наблюдая, как исчезает город, когда мы направляемся в лес, усаженный деревьями, где Академия Синдиката скрыта от посторонних глаз.

— Мэн прекрасен, — говорю я, поглядывая на директора. Это так отличается от бетонных джунглей Атланты, в которых я выросла. — Вы видели черного медведя, сэр?

Он качает головой.

— У меня нет времени ходить в лес.

Я чувствую разочарование, что он не поддерживает со мной разговор, но у меня ощущение, что Оакли Бирн — человек, который предпочитает не участвовать в светских беседах.

— Тогда что Вы делаете для развлечения? — спрашиваю я, задаваясь вопросом, занимается ли он чем-нибудь еще, кроме преподавания и управления академией.

— Развлечения? — он усмехается, ухмылка играет в уголках его губ, несмотря на все его попытки сдержать ее. — Я слишком занят, чтобы развлекаться.

Я наматываю волосы на пальцы, сосредоточившись на красивом мужчине, сидящем рядом со мной.

— Это позор. Жизнь слишком коротка, чтобы быть скучной.

Я тяжело сглатываю, думая о своем покойном брате. Его жизнь едва началась, когда эти байкеры забрали его слишком рано. Это жестоко, и хотя мы были такими разными, мы были близки с детства.

— У меня мало свободного времени, учитывая мои обязанности в академии.

Его голос становится мягче, и когда я смотрю на него, напряжение спадает.

— Жизнь пролетит быстрее, чем Вы думаете, — говорю я, качая головой. — Всегда нужно находить время для себя.

Его глаза встречаются с моими, пылая эмоцией, которую я не могу определить.

— Это правда.

Он впервые улыбается настоящей улыбкой, и это зрелище выбивает кислород из моих легких. Это захватывает дух.

— Возможно, я так и сделаю. Как ты развлекаешься? И нельзя говорить «учебой», так как это не считается.

Я вздыхаю, выглядывая в окно.

— Я люблю читать.

Он улыбается.

— Какой твой любимый роман всех времен и народов?

Я хмурю лоб, пытаясь подобрать.

— Это сложный вопрос. Я люблю "Джейн Эйр" Шарлотты Бронте.

Я вижу, как он закатывает глаза при этих словах.

— Но мне нравятся все жанры, а не только романтика. — Я пожимаю плечами. — Что Вам нравится делать? — спрашиваю, желая узнать больше о человеке-загадке.

Напряжение возвращается, когда он прочищает горло.

— Мне нравится рисовать.

Рисовать.

Я не ожидала, что он это скажет, ведь он такой серьезный.

— В самом деле? Что Вы рисуете? — спрашиваю, пока он въезжает через огромные кованые ворота на длинную извилистую подъездную дорожку академии.

Он проводит своей большой рукой по затылку.

— Я не рисовал много лет, но раньше мне нравилось рисовать людей.

— Ух ты, Вы, должно быть, талантливы. Вы писали портреты?

Его взгляд перемещается с дороги на меня.

— В основном обнаженную натуру.

— О, ясно, — бормочу я, жар разливается по моим венам и сжигает меня. — Я хотела предложить Вам нарисовать меня, но это было бы неуместно.

Не знаю, откуда это взялось, но я сразу же жалею об этом. Он бросает на меня горячий взгляд.

— Определенно, — выдавливает он из себя, прежде чем заехать на парковку перед готическим зданием.

Мужчина выходит из машины и обходит ее, открывая мою дверцу. Обнимает меня одной рукой за спину, а другой подхватывает под колени, поднимая так, словно я ничего не вешу.

Я обнимаю его за шею, чтобы поддержать себя, наслаждаясь теплом его тела, прижатого к моему. Я чувствую, как он напрягается, когда несет меня через главный вход в школу, но вместо того, чтобы повернуть направо, он поворачивает налево.

— Может, мне попробовать пройтись? — я спрашиваю.

На его челюсти дергается мускул.

— Нет, в твоей карте сказано, что тебе нельзя вставать на ноги, пока не заживут швы, за исключением кратковременного мытья и посещения туалета.

Он несет меня вверх по нескольким лестничным пролетам, пока не подходит к большой двойной дубовой двери со словом "Медпункт", вырезанным на деревянной вывеске.

Директор Бирн разворачивается и пятится к дверям, которые распахиваются внутрь, прежде чем повернуться обратно.

Медпункт похож на шикарную частную клинику с комнатами, расположенными по обе стороны от большого зала ожидания в передней части, заполненного чрезмерно дорогой мебелью.

Он несет меня в третью комнату справа.

— Это твоя, — говорит он, осторожно опуская меня на кровать. — Сестра Джаспер зайдет через минуту, чтобы помочь тебе устроиться.

— О, хорошо. — Я улыбаюсь ему, чувствуя себя неловко, когда он задерживается рядом со мной, его аквамариновые глаза пристально смотрят на меня. Когда он больше ничего не говорит, я нарушаю молчание. — Спасибо вам за все, сэр.

Он сжимает кулаки и кивает, прежде чем выйти.

Я тяжело вздыхаю, поскольку, что бы он ни говорил, он всегда кажется сердитым рядом со мной.

Стук приближающихся каблуков предупреждает меня о том, что медсестра уже в пути. В дверном проеме появляется невысокая русоволосая женщина с мягкой улыбкой.

— Здравствуй, дорогая. Я медсестра Джаспер, и я буду ухаживать за тобой. — Она спешит ко мне. — Помочь тебе переодеться? — спрашивает она.

Я киваю, желая, чтобы директор Бирн также помог мне с раздеванием. Напряженность того момента и мягкое прикосновение его мозолистых пальцев к внутренней стороне моих бедер до сих пор находят отклик во мне.

Я никогда ни в кого по-настоящему не влюблялась раньше, за исключением Джейми Орли в шестом классе, но он ненавидел меня. Возможно, это закономерность в отношении мальчиков и мужчин, к которым я неравнодушна, поскольку я не уверена, что нравлюсь и Оакли.

Директор Оакли Бирн, однако, самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала. Думаю, что забыть о своей влюбленности в него будет невозможно, особенно после того, как я увидела его без рубашки, почувствовала его тело на своем и его руки побывали так близко к самой интимной части моего тела.

Он снился мне прошлой ночью, и что-то подсказывает мне, что он, вероятно, появится еще во многих снах, особенно после сегодняшнего дня.



Следующие четыре дня я развлекала себя чтением для подготовки к выпускному экзамену SAT1.

Если и есть что-то положительное в моей травме, так это свободное время для изучения того, что я хочу.

Академия Синдиката не утруждает себя сдачей экзаменов SAT, но я зарегистрировалась, чтобы сдать экзамены в ближайшей средней школе в следующем году, и у меня есть входной билет.

В глазах закона, в настоящее время я учусь на дому, а не посещаю какую-то гребанную академию для наследных преступников.

Кто-то прочищает горло у моей двери, пугая меня. Я даже не слышала, как она открылась.

Я поднимаю глаза, и на меня смотрят те пронзительные аквамариновые глаза, которые преследуют мои фантазии с тех пор, как я встретила его.

Оакли Бирн.

— Здравствуйте, сэр, — говорю я, тепло распространяется по моему телу, когда покалывание разгорается на каждом дюйме моей обнаженной кожи.

— Здравствуй, Ева, — говорит он. Мое имя звучит непристойно из его уст, но, вероятно, это мое воображение. Его пристальный взгляд напряжен, как будто он хочет прожечь им во мне дыру. — Как у тебя дела?

Я сглатываю, разрывая зрительный контакт между нами, когда потребность разливается по моему телу, согревая меня изнутри.

— Гораздо лучше, спасибо. — Меня никогда и ни к кому не тянуло так сильно, как к директору Бирну.

Он придвигается ближе, засовывая руки в карманы брюк, что привлекает мое внимание к выпуклости у него в промежности. Мой желудок переворачивается, когда я представляю, как невероятно было бы увидеть этого бога-мужчину обнаженным.

— Сестра Джаспер сообщила мне, что надеется, что ты будешь достаточно здорова, чтобы начать занятия через три дня. — Он останавливается в футе от меня.

Я смотрю на него, улыбаясь и кивая.

— Да, сэр. Мне не терпится покинуть эту палату.

— Держу пари, — говорит он, оглядывая маленькую, но уютную комнату. — Обычно выбор предметов происходит в первый день семестра, но поскольку ты начинаешь обучение в середине семестра, мне необходимо подтвердить, какие занятия ты будешь посещать.

У меня скручивает живот, потому что я знаю, что в этой школе не преподаются обычные предметы. Речь идет о том, чтобы научить студентов быть криминальными авторитетами, что меня совершенно не интересует.

— Понятно. — Я сцепляю пальцы перед собой на кровати. — Вы хотите, чтобы я выбрала сейчас?

Он кивает, делает шаг вперед и кладет передо мной на кровать бланк и ручку, прикрепленную к планшету.

— Да, мне нужно убедиться, что в выбранных тобой классах найдется место. — Его плечи напряжены, когда он отходит. — Я просто посижу здесь на случай, если у тебя возникнут вопросы. — Он садится на стул у кровати и наблюдает за мной с такой интенсивностью, что меня бросает в дрожь.

Я ерзаю под его пристальным взглядом, прежде чем взять листок бумаги. У меня сводит живот, когда я читаю уроки, ни один из которых вы не найдете в средней школе Колумбуса, где я раньше училась.

— Допрос? Пытки? — спрашиваю, широко раскрыв глаза. — На самом деле? — Мои глаза встречаются с глазами директора, и он смотрит на меня со странным блеском в своих аквамариновых глубинах.

— Конечно. А чего ты ожидала? — Легкая ухмылка изгибается на его губах, заставляя мой живот трепетать. — География?

Я качаю головой.

— Нет, это просто… — Я понимаю, что то, что я собираюсь сказать, звучит нелепо, поэтому я обрываю себя.

— Просто что, Ева? — спрашивает он, вставая и подходя к краю кровати.

— Это не то, чего я хочу, — бормочу, уставившись на бумагу. Когда я поднимаю взгляд на директора Бирна, в его глазах появляется мягкость, которая застает меня врасплох. Я с трудом сглатываю.

Его рука ложится на мою, посылая искры по моим венам.

— Ты должна извлечь максимум пользы из своей ситуации.

Я прочищаю горло.

— Совершенно верно, сэр.

Мускул на его челюсти снова напрягается, он убирает свою руку от моей и откидывается на спинку сиденья.

— У тебя есть вопросы по занятиям?

Я киваю, отстегивая ручку от планшета.

— Всего шесть предметов? — спрашиваю, встречаясь с пристальным взглядом директора.

— Да, по твоему выбору. — Он проводит рукой по шее. — Все студенты должны сдавать физкультуру, английский и математику, а также шесть предметов на выбор.

Я удивлена, услышав, что здесь преподают математику и английский. В списке пятнадцать различных предметов, и все они меня ни в малейшей степени не интересуют. Я выбираю те, которые не кажутся слишком ужасными, избегая допросов и пыток, как чумы.

Боевая подготовка.

Стратегия лидерства.

Отмывание денег.

Стратегическое Планирование.

Анатомия.

Право.

Закончив, я поднимаю глаза и вижу, что директор Бирн наблюдает за мной, как ястреб. Это довольно нервирует, так как этот мужчина знает, как запугать, но, возможно то, что он настолько красив, делает его взгляд еще более устрашающим.

— Закончила, — говорю я, передавая ему лист бумаги.

Он берет его и быстро просматривает мой выбор, приподнимая бровь.

— Боевая подготовка?

Я скрещиваю руки на груди.

— После того, что со мной случилось, я бы сказала, что мне это нужно, не так ли?

Уголок его губ приподнимается, но он быстро становится суровым.

— Я бы сказал, что ты выстояла против трех очень злобных девушек.

Мое сердце колотится сильнее от комплимента.

— Никогда не помешает совершенствоваться, — говорю, глядя куда угодно, только не на него. — Есть ли место в этих классах?

Он прочищает горло.

— Да, там есть свободное место, — он хмурит брови. — Однако тебе придется остерегаться Арчера, преподавателя по боевой подготовке. — Мужчина странно смотрит на меня. — Он неравнодушен к блондинкам.

Я хмурю брови.

— Вы намекаете, что мой учитель может приударить за мной? — спрашиваю, находя это довольно странным с его стороны.

Он кивает.

— Он известен этим, и так как ты по закону… — Он замолкает, качая головой. — Просто будь осторожна, вот и все, что я хочу сказать.

Несмотря на свое недоумение, я киваю.

— Так и сделаю. Вам еще что-нибудь нужно, сэр? — спрашиваю.

Его ноздри раздуваются от вопроса, а глаза, кажется, почти прожигают меня насквозь.

— Нет, Ева. Отдохни и поправляйся. Увидимся в классе.

Он выходит из комнаты, спина прямая, как гладильная доска.

Как только дверь закрывается, я тяжело вздыхаю, не в силах успокоиться рядом с таким потрясающе красивым мужчиной.

Возьми себя в руки, Ева.

Этот человек — мой профессор.

Между нами никогда ничего не произойдет, как бы сильно я этого ни хотела.