После выпускного

Глава 19

— Какой же ты тяжелый, — бубнящий женский голос, который я сквозь охватывающую мозг дымку никак не мог распознать, прерываемый периодически простреливающими болями в груди, вырвал меня из темноты, в которую я погрузился в тот самый момент, когда в библиотеке раздался второй выстрел. Сейчас же я чувствовал, что меня словно куда-то несет по течению и напрягаться не было ни сил, ни желания. Темнота окутывала и словно уносила оставшиеся частички боли в руке, которую с каждой секундой я чувствовал все меньше и меньше. В этой темноте было так уютно, что мне категорически не хотелось из нее выбираться. Никто меня в этой темноте не беспокоил, никуда не надо было бежать, ничего не надо было делать, никого не надо было вытаскивать, убеждать в чем-то… — Надо тебя меньше кормить, — продолжал бубнить голос, а меня от этих слов едва смех не разобрал. Кто интересно меня кормит кроме меня самого? Нет, тело мне, конечно, нравится, очень даже. Вот ни добавить, ни отнять. Но то, что оно стало заметно тяжелее, это очевидно. В школе, еще полгода назад, мне за поручни приходилось хвататься, чтобы ветром не унесло, так что да, мне есть с чем сравнивать. — Сава! Ну помоги мне хоть немного! Ну хоть мышцы напряги, чтобы не как бревно быть! Какие же вы мужики все-таки изнеженные создания, чуть что, сразу лапки кверху и в обморок, а мне, между прочим, еще на встречу идти, а я уже, как чучело выгляжу, пока тебя тащу, а мне нельзя выглядеть как чучело, эта тетка такая привередливая, падла. Ей все только по первому разряду подавай, в том числе и невесту, которая детали церемонии пришла оговаривать. Уф, ну вот, сейчас тебе полегчает, я надеюсь, иначе я тебя никогда не прощу, за то, что тащила твою тушу столько времени. А мне еще детей рожать, между прочим. И, если ты сейчас не очухаешься, то не твоих детей от кого-нибудь другого, и этот другой может и не понять, почему я так плохо рожаю. — Я поморщился, неужели темнота, уносящая боль, не может унести вместе с ней этот ворчливый голос, который не дает мне окончательно слиться с ней и остаться в одиночестве.

Плюх! Интенсивный толчок, и я оказался в воде, которая тут же потащила меня куда-то вниз на дно, заполняя мой нос, приоткрытый рот, затекая в уши. Резко открыв глаза, я почувствовал панику, которую всегда чувствуют утопающие, когда вода начинает заполнять их легкие. Забившись в толще воды, как рыба, пойманная в сеть, выпуская при этом пузырьки последнего воздуха, которые смешивались с кровью, вытекающей из пробитого легкого и окрашивающей воду в красный цвет, я рывком слился со стихией. Сразу же стало легче дышать, а терзающая грудь боль постепенно начала уходить, уступая место легкости. Такую легкость я чувствовал лишь однажды, когда Олег Волков зашвырнул меня в озеро. Я тогда тоже истекал кровью от ранений, нанесенных мне Софочкой. Не выныривая на поверхность, я осмотрелся по сторонам. Судя по синей плитке, меня столкнули в бассейн, причем довольно глубокий, я висел в толще воды, вяло двигая руками, а до дна было еще довольно далеко. Боль полностью ушла, и я решил всплыть, параллельно разрывая связь со стихией.

— Ну наконец-то, а то я уже подумала, что ты утонул, — на бортике стояла Эльзы, скрестив руки на груди, и хмуро смотрела на меня сверху-вниз.

— Ты, похоже, была бы не рада такому исходу, — подтянувшись, я подпрыгнул и сел на бортик, продолжая смотреть на нее снизу-вверх. — Это для меня немного удивительно. Очень приятно, не скрою, — я приложил руку к сердцу, — но удивительно.

— Ничего удивительного в этом нет, — Эльза фыркнула. — Я еще замуж за тебя должна выйти официально. Когда я стану Савельевой, можно будет повторить, и проверить мое отношение к твоей жизни или смерти.

— Тебе станет скучно, и ты в итоге пожалеешь, — протянул я.

— Интересно знать, почему это? — Эльза снова фыркнула как кошка.

— Потому что только я один знаю, что тебе нужно, — я усмехнулся, протянул руку, и провел по ее ноге, забираясь под юбку. Эльза, недолго думая, ухватила меня за плечи и снова столкнула в воду. Вынырнув, я тряхнул головой, глядя, как она отпрыгивает от бортика, спасаясь от летящих в нее капель.

— Козел, — резюмировал она под мой хохот, который отразился от стен этой комнаты, выложенной плиткой, в которой располагался бассейн. — Ты вылезать собираешься?

— Вообще-то, я уже вылез, когда ты меня столкнула, — я не спешил снова подплывать к бортику. — А ведь я всего лишь сказал, что знаю, как тебя заводит умеренная жестокость, я даже думаю, что ты не против была бы несколько поэкспериментировать… — какой-то скребущийся звук, идущий из угла комнаты, заставил меня прерваться и настороженно посмотреть в ту сторону. Этот же звук привлек внимание Эльзы, которая до этого явно ждала, что озвучу, какие именно эксперименты имеются в виду. — Эл, я так понимаю, тот выстрел, который я слышал, прежде чем отрубиться, произвела ты? Наверное, ты задаешь себе вопрос, почему я ничего не спрашиваю про Софью? Но ответ очевиден, раз мы здесь, значит, она опасности больше не представляет. Ты ее убила?

— Да, — она кивнула, продолжая пристально смотреть в угол. — Сначала я хотела ее только ранить, чтобы допросить с пристрастием, но потом испугалась за тебя и стреляла наверняка. Она пришла, чтобы кое-что забрать, я видела эти книги, когда мимо нее шла к тебе. В любом случае, чтобы их вынести, нужно купить дом. Зато эта тварь могла запросто взять, что хотела, потому что, пока дом не продан и права на него не переданы новому хозяину, они с братцем будут восприниматься системой охраны как свои, — последние слова она произнесла довольно рассеянно. — Сава, что там такое шуршит?

— Понятия не имею, — я поплыл в сторону бортика. Интуиция молчала, но она начинала меня предупреждать только в том случае, если могло произойти нечто более глобальное, чем собственная безопасность. — С тем, что она могла что-то вынести, я знаю, но я не понимаю одного, как она вообще смогла пройти в дом незамеченной?

— Сава, вылезай, — внезапно медленно проговорила Эльза и попятилась. — Сава, вылезай из воды немедленно! — и тут я увидел, что привело ее в такое состояние. Из угла, откуда доносилось шуршание, выскочил крысюк, по спине которого пробегали искры его псевдодара. Он несся прямо к бассейну, а я уже на собственной шкуре испытал, что будет при соприкосновении его электричества с водой. Мы это сделали одновременно: я взобрался на бортик и откатился в сторону, а тварь рухнула в бассейн, вода в котором тут же забурлила, раздалось шипение и повалил пар.

— Почему у меня складывается впечатление, что этих тварей совершенствуют таким образом, чтобы именно Савельевы не смогли применить дар в борьбе с ними? — я с отвращением посмотрел на труп крысюка, плавающего в центре бассейна. — Откуда он мог сюда приползти? И откуда он знал, что если совершит акт самоубийства и коротнет в одной воде со мной, то достигнет своей цели? — я поднялся и на дрожащих ногах подошел к тому углу, из которого крысюк выбрался. Слишком много вопросов, на которые просто необходимо найти ответы и сделать это в кратчайшие сроки, пока этих тварей не довели до такого состояния совершенства, чтобы они могли убить меня одним писком. — Эл, смотри, а ведь это не просто дыра, здесь идут трубы. Где конкретно мы сейчас находимся?

— В подвальном этаже. Я просто знала, что здесь у Волковых есть бассейн, и сбросить тебя в воду лучше и проще, чем вызывать помощь и ждать, когда она приедет и приедет ли вовремя, — Эльза, плюнув на костюм, прижалась ко мне, я же чмокнул ее в макушку, не пугая ее рациональным вопросом, что бы было, если бы бассейн стоял осушенный, и это было бы логично, потому что дом долгое время пустовал.

Внезапно грудь и плечо, куда прислонилась девушка, прострелило довольно сильной и резкой болью, от которой в глазах на секунду потемнело и выступили слезы. Я аккуратно отодвинул Эльзу от себя и довольно быстро стянул мокрую футболку, после чего некоторое время приходил в себя, ожидая, когда болезненная судорога уйдет из руки. Эльза округлившимися глазами смотрела на меня, понимая, что что-то произошло, но стояла молча, не проронив ни звука. Наконец я перевел взгляд в то место, куда пришелся выстрел и увидел округлую, словно обожженную рану с ровными краями, из которой текло что-то черное, совершенно не похожее на кровь. Сделав глубокий вдох, я отметил, что боли в груди, как при повреждении легкого не было, но вот рука постепенно начинала болеть все сильнее и сильнее.

Особо не задумываясь, я мгновенно слился с даром, чтобы оценить степень повреждения и постараться понять, почему после длительного пребывания в воде, рана не затянулась до конца, как это всегда бывало до этого.

Синие переливающиеся потоки, словно обтекали каждую клеточку моего тела мелкой сетью, сливаясь воедино где-то в районе сердца. Я не видел их, но ощущал каждую. Раньше я не проводил подобного рода экспериментов над собой, поэтому завороженно смотрел на эти нити, которые словно ждали от меня определенного рода приказа. Я отогнал наваждение и оценил степень повреждения тела. Легкое было целое, но какой-то странный то ли рубец, то ли просто какая-та линия, идущая по ходу старой раны, которая затянулась ранее, сразу привлекла мое внимание. Нити словно старались не подходить слишком близко к повреждённому месту, огибая эту дорожку немыслимыми путями. Такая же картина была и в месте входного отверстия от Софочкиной пули. Но там картина была более пугающая. Ровный черный круг, от которого словно сбегали нити, был инертным и казался выжженным пятном на великолепной картине какого-нибудь известного художника. Я направил пару потоков к этому пятну, но нити, достигнув его, резко скукожились и словно умерли, быстро оплавившись и поникнув, увеличивая при этом саму дыру.

Я разорвал слияние, сразу же ощутив слабость и гул в голове, не говоря уже о том, что боль усилилась, и даже видимая человеческим глазом дыра несколько увеличилась в размерах.

— Сава, что это? — наконец, спросила меня Эльза, глядя на эту неприятную картину.

— Не знаю. Судя по всему, эти мудаки что-то еще нахимичили в своем оружии. Но я жив и рана эта не смертельная, так что, думаю, ничего страшного, — проглотив ком, стоявший в горле, я попытался ее успокоить. Эльза в это самое время смотрела мне в глаза, увидев затухающую синеву, и в конечном итоге решила мне поверить, ну или хотя бы сделать вид, что поверила. — Здесь есть еще комнаты? — она кивнула. — Поднимайся наверх, — проговорил я, после того, как проверил ком и обнаружил отсутствие сети. Мокрую одежду я на себя не стал надевать, надеясь, что вид обнаженного мужика не приведет никого в паническое полуобморочное состояние. Хотя, по идее, в этом доме больше никого быть не должно, но из ниоткуда взявшийся крысюк ставил этот довод под сомнение. — Вызови Вихрова с подмогой. Я же посмотрю, что находится в других помещениях, смежных с этим.

— Но… — Эльза попыталась возразить, но я покачал головой, не давая ей развить мысль.

— Эл, хоть раз выполни то, что я прошу, без возражений. Я уверен, что здесь кто-то есть, кроме нас. И что пришел этот кто-то тем же путем, что и Волкова. Мы не можем его упустить, только не сейчас, когда есть шанс хотя бы выяснить, кто стоит за модернизацией этих мерзких голохвостых, — Эльза медленно кивнула, я же притянул ее к себе и поцеловал на этот раз в лоб. — Дай мне один пистолет, я точно знаю, что у тебя их два: один твой, второй Софьи. Не представляю, где ты их прячешь, но выяснять сейчас не буду, — окинув ее фигурку, обтянутую костюмом, покачал головой. Я действительно плохо себе представлял, куда здесь можно засунуть пистолет, да еще и два. Эльза тут же сунула мне в руку оружие, словно держала его наготове, хотя я мог бы поклясться, что руки у нее только что были пустыми. Чудеса, мать вашу. Магия высшего порядка. — Не бойся, со мной ничего не случится, во всяком случае, пока ты не выйдешь замуж. В библиотеке я не был готов к тому, что в меня начнут стрелять в пустом доме. Сейчас я готов к любому повороту событий.

— Дурак ты, Сава, — она вздохнула, и первая пошла на выход. Я же смотрел на ее ножки в туфлях на высоком каблуке и пытался представить, как она меня тащила сюда? С лестницы, скорее всего, просто столкнула. Ну а что, все равно лечение киданием в воду предстоит, заодно и возможные переломы вылечатся. Кто же мог знать, что пуля будет с сюрпризом. Мотнув головой, чтобы выбросить из нее идиотские мысли, я двинулся следом за Эльзой.

Подвальный этаж городского дома Волковых, судя по моим ощущениям, выходил за пределы основного строения. Была ли это игра с пространством, или так и задумывалось архитектором, строившим этот дом заранее, нельзя было сказать, но то, что длиннющий коридор с трубами по потолку и множеством кабель-каналов уходил куда-то за горизонт, вот это было совершенно очевидно.

— Ну, во всяком случае, выяснить, откуда здесь появились незваные гости, будет очень даже просто. Где-то там точно есть выход наружу, и кому, как не Софье знать о его существовании, — пробормотал я себе под нос и, стараясь двигаться как можно тише, двинулся к первой двери, от той, которая вела к бассейну. Если здесь нет камер, то я вполне могу оставаться некоторое время незамеченным, потому что цокот каблучков, быстро удаляющихся в обратном направлении, эхом отражался от стен этого бесконечного подвала, маскируя любые другие звуки.

Первая комната оказалась техническим помещением непосредственно бассейна, заполненное бесконечными рядами труб, изолированных кабелей и огромной системой очистки воды. Которая еще и кроме всего прочего рециркулировала с определенным циклом. Не удивлюсь, если во время моего следующего посещения этого дома, вода в бассейне будет абсолютно чистой и никаких признаков дохлого крысюка я не обнаружу, потому что в углу точно стоял утилизатор органических отходов, сиреневое свечение которого говорило о наличии магической составляющей. А может быть, именно эти компоненты, сделавшие воду чистой насильственным путем, с применением неизвестных химикатов и магии, смешавшись с адамантиновой пылью на пуле, и сделали так, что рана не смогла затянуться до конца? Надо будет обязательно Любаше и Алдышеву показаться, потому что как бы я не успокаивал Эльзу, сам начинал постепенно паниковать, осознавая, что мой дар и вода явно не являются панацеей от всех болезней. Закрыв дверь, я двинулся к следующей.

Моя версия о том, что злоумышленник выпустил крысюка где-то возле комнаты с бассейном, не оправдалась. Я прошел уже треть коридора, когда наконец до моего слуха донесся посторонний шум, резко отличающийся от того, что издавали трубы, шумящие даже в, казалось бы, нежилом доме. Громкий стук и приглушенный голос, явно не были естественным фоном работающих механизмов. Звук раздавался из-за очередной двери, подойдя к которой я прислушался. Стук повторился, затем раздался скрип, словно кто-то что-то двигал, после чего послышались приглушенные маты. Дольше думать я себе не позволил. Дверь открывалась во внутрь, поэтому я, не мудрствуя лукаво, вышиб ее ударом ноги в район замка, и, когда она распахнулась, выстрелил в мелькнувший силуэт. Раздался грохот падающего на пол тела и приглушенный стон. Ну это-то и понятно, Эльза выдала мне пистолет Софьи, с пулями, оснащенными весьма неприятной начинкой, снабженный глушителем. Не убирая пистолета, я спокойно вошел в комнату и присвистнул — это была настоящая лаборатория, виварий которой был заполнен уже даже не шевелящимися тушками крысюков, как обыкновенных, так и модифицированных. Клетки были отгорожены от остальной комнаты толстым непроницаемым стеклом, и, судя по клубящимся завихрениям, туда пустили газ, не удивлюсь, если тот же самый, который уничтожил ученых «Маготеха». А вот лежащий на полу человек, если честно, оказался для меня совершенно неприятным сюрпризом.

Подойдя поближе, я ногой отшвырнул в сторону пистолет, который он все же успел вынуть и так и упал вместе с ним на пол, не в состоянии поднять рукой, в которой, судя по всему, была задета кость, на что я, собственно, и рассчитывал. Схватив его за шиворот и подняв, я толкнул этого урода, который с самой первой недели моего появления в этом мире пытался испортить жизнь, на стул и без всякой жалости связал руки за спиной, на обращая внимание на ранение. После этого сел напротив, призвал дар и брызнул ему в лицо ледяной водой, приводя в чувства. Бегло глянув на свое собственное ранение, я не заметил никаких изменений, да и боль вроде не усилилась, из чего смог сделать вывод, что, если не заниматься самолечением, то дар будет спокойно обходить эту дырку стороной. Мужик застонал и поднял на меня взгляд, в котором было столько ненависти, что я даже поразился, как его вообще еще не разорвало.

— Ну что, Петр Сергеевич, поговорим? Может быть, я и сумею понять, за каким хером вы крыс модернизировали. Заметьте, я не спрашиваю, зачем вы Южанина взорвали, — и я кивнул на стол, заваленный, кроме всего прочего, элементами взрывных устройств. — Потому что это очевидно.

— Я не собираюсь с тобой разговаривать, — и он плюнул в мою сторону, морщась от боли в простреленной руке. — Ты вообще понимаешь, о чем просишь, после того, как убил моего сына!

— О, как, — я откинулся на спинку стула и задумчиво разглядывал исходящего злобой Лосева. — И кто вам сказал, что я как-то причастен к гибели вашего сына?