После выпускного

Глава 22

Два дня, проведенных в Милане, я откровенно скучал, хотя представляемые модным домом моего клана духи под названием «Ночной бриз» вошли в десятку лучших представленных запахов. Ну и что, что на десятом месте? Учитывая невозможность за столь короткое время, отведенное мною для создания самого аромата, создать на самом деле нечто достойное, а также то, что лаборатории еще и сейчас полностью не укомплектованы всем необходимым, мне начало казаться, что химики, которым было дано это задание, просто смешали что-то с чем-то и, понюхав, решили: ну в принципе, довольно приятно пахнет, значит, пойдет. И со спокойной совестью отдали дизайнерам дома моды «Кристалл», получивших в свою очередь задание — сделать вот это конкурентоспособным. Дизайнеры схватились за голову и, вырывая волосы, бросились к ненормальному главе клана, чтобы доказать этому невежде, что это невозможно! Ведь необходимо было за короткое время запустить рекламную кампанию, а как это сделать, если у нового аромата еще даже названия нет, а также бутылок, этикеток — что, как оказалось, было, едва ли ни самым главным в продвижение духов.

На все это я, доведенный к тому времени до белого каления попытками выселить группу Алдышева за пределы промышленного комплекса, предлагая самые разные варианты жилья, в итоге мне сделать это все равно не удалось, заявил, что дурью нечего маяться, пускай возьмут самый простой флакон и нальют туда духи. Почему-то мне на ум пришли духи моего мира, носившие имя одного французского бренда. Ну а так как Коко Шанель в этом мире не было, или она была, но ни модой, ни парфюмерией не занималась, то и моды на простоту упаковки никто в свое время не ввел. В ответ ведущий дизайнер заявил, что никто не купит духи, залитые во флакон из-под средства от кашля, на что я в свою очередь парировал, повторяя чьи-то слова, хотя и не помню, кто именно это сказал, что они должны продавать аромат, а не бутылку. И после этого отправил их работать и не мешать мне заниматься делами, отвлекая на свои возвышенные бредни. Ну и, разумеется, не стоит говорить о том, что разговор происходил на повышенных тонах, и пару раз я едва не сорвался, неосознанно призывая дар, отчего мои глаза начинали светиться, и это обстоятельство заставляло работников дома моды нервничать еще больше, а когда творческие люди начинали нервничать, то, опять-таки неосознанно, переходили на визг. Единственная мысль, которая в этот момент меня посещала, это как только мы породнимся с Бойничами, я отдам этих неуравновешенных творческих личностей Эльзе, полностью умыв руки и забыв весь этот гадюшник под названием «мода». Мне своих творческих неадекватов хватает, чтобы трепать себе нервы и ходить по тонкому льду, держа руку на пульсе, потому что, в отличие от этих павлинов, последствия действий моей банды творческих личностей предсказать было практически не реально. Когда «Кристалл» перейдет в цепкие лапки моей супруги, дизайнеры и модельеры поймут, что все было не так уж и плохо, когда со своими жалобами прибегали ко мне.

Ведущий дизайнер психанул, и, скорее всего, мне назло, действительно закупил партию обычных прямоугольных флаконов и разлил по ним новые духи, хорошо еще, что распылитель догадался в этот флакон засунуть. Ни с названием, ни с этикеткой не парились вовсе — первое пришедшее на ум название нарисовали на переводном скотче и прямо на флакон налепили обычную черную надпись. А все остальные обязательные указатели напечатали на коробке, такой же простой, как и флакон. В итоге получилось, что на то, на что обычно тратились едва ли не годы, поступило в магазин уже через две недели от отданного распоряжения. Чувствуя все же некую ответственность за реализацию парфюма, они в рекламу бренда воткнули слоган, который перефразировали на свой манер: «Аромат, а не красивая упаковка делает вас неповторимой», который занимал большую часть рекламных баннеров, скрывая от глаз любителей роскоши простоту флакона и довольно страшненькую девушку-модель, которая их рекламировала.

Сам аромат представлял собой этакий едва уловимый флер, который ощущаешь, когда по прогретому летним солнцем лугу, спускаешься к освежающей прохладе лесного озера. Может быть, у него были какие-нибудь научные определения, но я чувствовал его именно так.

К удивлению, больше даже ведущего дизайнера, чем моему, потому что мне следить за делами того придатка к клану, доставшегося мне в нагрузку, было абсолютно некогда, духи начали пользоваться спросом. Сначала робко, удивленно разглядывая простую бутылку, вместо дорогих вычурных флаконов, которая своей неброскостью и простотой сразу же приковывала взгляд к полкам дорогих магазинов, и заметно выделялась на фоне остальных, делались первые покупки, но постепенно они начали набирать обороты. В итоге, уже после ухода Овчинникова ко мне притащился тот самый ведущий дизайнер с таким видом, словно у него болят все зубы сразу, и ворохом бумаг, в которых я с удивлением обнаружил патенты: на аромат, на дизайн флакона, а распылитель делал его уже уникальным, до этого почему-то в этом мире все духи были масляные, только мои химики не задумывались о том, из чего состоит туалетная вода, делая состав более жидким и более летучим, а так же на дизайн этикетки, потому что так уродовать дорогую брендовую парфюмерию никто еще не догадался. После этого он нагло выпросил у меня бокал с виски, залпом его выпил, и, осмотрев меня с ног до головы, заявил, что ему стыдно за то, что подобное чучело является главой его клана. В общем, пообещав, что не оставит меня в покое, и приведет в порядок мой гардероб, после возвращения с недели моды, даже, если это будет стоить ему жизни, этот козел, которого я уже ненавижу, убрался из моего дому с высоко задранным подбородком.

Подводя итог, можно сказать, что духи, вопреки усилиям их создателей, начали пользоваться определенным спросом даже здесь, на выставке, приуроченной к неделе моды.

Эльза, казалось, искренне наслаждалась показами, выставкой и всей этой кутерьмой, которая на меня навевала скуку и ощущение потерянного времени, которое можно было провести с большей пользой. Хорошо еще, что ранение не доставляло больших неприятных ощущений, чем обычно.

Третий день был своеобразной медианой, и в этот день должны были самые заслуженные мастера представлять свои коллекции. Кроме того, в этот день на показах присутствовала императорская семья во главе с императором Фридрихом, который оказался молодым мужчиной, ненамного старше меня. Императорская семья сидела чуть в отдалении, но не в специально отведенных местах, а просто немного в стороне. Охраны, моему удивлению, было не слишком много, во всяком случае, в зале. О визите августейшей семьи было известно заранее, но никаких специальных приготовлений не проводилось. Единственное исключение из правил было в том, что народа оказалось немного больше обычного, все же мужская часть не могла отвертеться от сопровождения своих прекрасных половин в этот модельный ад именно в этот день. Игнорирование приглашения на мероприятие, где находится сам император, считалось чуть ли не предательством, поэтому мне, как и большей части собравшихся мужчин, оставалось только это перетерпеть и свалить с чистой совестью куда-нибудь на луга, принадлежащие клану, чтобы пострелять по бутылкам и воробьям, успокаивая испорченные нервы. Показы шли в штатных режимах, вот только внимание присутствующих все равно было больше приковано именно к семье, чем к подиуму. Да что там говорить, внимание всех маэстро были сосредоточены на их лицах в надежде уловить любые, даже самые незначительные изменения мимики, которые могли дать понять, все ли нравится, или что-то не устраивает высоких гостей.

Вдовствующая королева София — статная, еще не старая женщина, сидела, выпрямив спину, и внимательно осматривала проходящих мимо моделей. Словно витрину в магазине осматривала, что, в общем-то, так и было. Императрица Валери вела себя более расковано, но тут тоже все понятно, она была еще молода и лишена того жизненного опыта, что ее свекровь. К тому же, двое мальчишек-близнецов, лет трех на вид, вовсе не осознавали того, что их маме нужно было соблюдать какой-то там этикет, и не отвлекаться на их проказы. Няньки, приставленные к принцам, определенно не справлялись с гиперактивными детьми, и, вроде бы, можно было оставить их дома, но вот такие неофициальные мероприятия являлись лучшим способом показать народу, в виде очень небольшой группы присутствующих на показе приглашенных, в том числе и зарубежных гостей, наследников. Сам же император откровенно скучал. Он сидел, вытянув ноги, и старательно делал вид, что ему безумно интересно, но время от времени, отводил взгляд от подиума и осматривал зал. Однажды, во время одного из таких вот осмотров, наши взгляды встретились, и он тут же определил во мне товарища по несчастью, вынужденного сопровождать свою женщину на мероприятие, которое было нам совершенно не интересно. Он совсем по-мальчишески ухмыльнулся, а я же с запозданием, проклиная себя за тормознутость, отвел взгляд и наклонил голову, обозначая поклон.

Отвернувшись, пнув себя мысленно несколько раз, я посмотрел на подиум, где модели в это время демонстрировали нечто, напоминающее палатки, натянутые на голое тело. Не знаю, как кто, а я вот это не считал ни проявлением высокого искусства, ни собственно одеждой.

Звук вызова, который прозвучал в наушнике, вставленном сразу же, как только я занял свое место, застал меня врасплох. Протянув руку, я активировал вызов, больше из любопытства, потому что за все это время во время показов меня никто не беспокоил.

— Да, — коротко ответил я, сильно понизив голос. Если собеседник меня не услышит — это его проблемы, думать нужно, прежде, чем звонить мне, зная, где я нахожусь и что делаю.

— Сава, если ты в Милине, хватай Эльзу и валите оттуда, слышишь? Я только что узнал, что… — Взволнованный Кузин голос прервался, а я медленно выпрямился на своем стуле. Что за шутки. Что такого может произойти здесь, на охраняемой территории, где проверили каждого гостя, меня так трижды, чем пропустить в зал. Да и не слышно давно о выступлениях тех, к кому мы запустили Кузю, как шпиона. Да и после того, как их неформальный, публичный лидер оказался у меня, оппозиция призаткнулась на всех уровнях, видимо пытаясь разобраться, куда Громов подевался и какие инопланетные силы его выдернули с этой версии земного шара.

— Что случилось? — прошептала Эльза, наклоняясь ко мне. — У тебя лицо такое… странное стало.

— Не знаю, что-то на уровне бреда, — я нажал несколько кнопок на коме. На меня сразу же устремились взгляды охраны, но мне было на них плевать, потому что прибор показывал отсутствие Сети. В то же время экран, висящий над подиумом указывал на то, что показ сразу же идет в Сеть, позволяя любителям любоваться на девушек в палатках в режиме реального времени. Я потряс рукой и снова попробовал настроить вызов — Сети не было. Я нахмурился и быстро, даже не понижая голоса попросил Эльзу. — Быстро проверь Сеть на своем коме. Не спрашивай, просто проверяй! — наша возня уже стала привлекать внимание, и даже император, что-то почувствовав, поднял руку со своим комом…

Я так и не понял каким образом, наверное, спинным мозгом, почувствовал, что сейчас что-то произойдет, потому что как только одна из моделей слегка замедлила шаг во время прохода, я схватил Эльзу за талию и опрокинул на пол вместе со стулом, падая сверху, прикрывая своим телом, хоть и не до конца осознавал, от чего именно. Ну, если ничего не произойдет, встану и извинюсь, с меня не убудет. Мысль не успела сформироваться до конца, когда та самая модель, что привлекла мое внимание, выхватил автомат из надетой на нее палатки. По тому, что первые выстрелы достигли цели, они явно были обработаны проклятыми адамантинами, потому что сидящие здесь люди не могла просто прийти без малейшей защиты.

А тем временем, из-за кулис начали выбегать вооруженные люди, и где-то вдалеке раздался взрыв. Охрана в зале была убита первой, и нападающие уже блокировали двери. Этот начинающийся кошмар до омерзения напомнил мне то, что происходило в школе во время нападения. Эльза подо мной зажала руками уши и зажмурилась, но не выдавала ни звука, в отличие от других женщин, которые вскакивали со своих мест, кричали и усиливали царящий хаос. Стоит ли говорить, что самые гиперактивные осели на пол первыми и больше не проронили ни единого звука? Вид одной из таких женщин, упавшей рядом с нами, привел меня в чувство, и я слегла приподнялся, оценивая обстановку.

Я уже приготовился, наплевав на то, что могу снова разбередить рану, слиться со стихией, чтобы хоть что-нибудь предпринять, как вдруг вокруг все резко стихло и наступила тишина. Как будто кто-то выключил звук. Приподняв голову, а сделать мне это было непросто, словно я двигался, пробивая головой толстенный слой льда, я с недоумением уставился на замерших в самых разных позах людей. Словно бы они попали между секундами и теперь двигались с чудовищно медленной скоростью, с такой медленной, что даже пули, выпущенные из стволов террористов, увязли в этом киселе, но не падали, а так и висели в воздухе, оставляя за собой след, как камень оставлял круги, падая в воду. Это было невероятно, немыслимо, никто не может вот так управлять временем и пространством, никто… я с чудовищным усилием повернул голову в сторону императорской семьи. Вдовствующая императрица и ее сноха лежали на полу, прикрывая детей. Рядом распластались няньки. Судя по виду, никто из них не пострадал. Сам же император стоял, вытянув вперед руку, а его глаза полыхали белым огнем. В отличие от других, он вполне мог двигаться, но все его движения были сконцентрированы в кисти, пальцами которой он продолжал проводить какие-то манипуляции. Единственный из гостей, кто мог хоть и медленно, но шевелиться, был я. Но мои слабые трепыхания даже не привлекли внимания императора.

Мимо меня пронеслись какие-то тени, обдав ветром. С какой же скоростью они двигались, если в этом застывшем временном промежутке, когда скорость всех объектов упала практически до нуля, они могли производить завихрения воздуха? Все пули, которые в этот момент находились в воздухе, попадали на пол, а тени метнулись к террористам, каждая к своему. Они обвили их, спеленали, так, что остались видимыми только лица, и тут Фридрих опустил руку, разрывая с ними связь. Время рвануло вперед скачком, и я застонал, потому что голова, шея и мышцы спины чудовищно заболели, и эта боль перекрывала даже боль от раны. Наверное, все же не стоило напрягаться, играя против самого времени. Подо мной зашевелилась Эльза, которую я даже не чувствовал в этот промежуток между двумя секундами. Зал снова наполнился криками, а все террористы как один повалились на пол, опутанные какой-то серой дрянью, напоминающую сеть. Дверь распахнулась от резкого удара, и в зал ворвались бойцы службы безопасности. Оценив обстановку, они тут же разделились. Часть понеслась к спеленатым террористам, часть кинулась к императорской семье.

В ухе щелкнуло, это заработал переводчик, который был активирован, как только я вошел в зал.

— Допросить, — раздался резкий голос. Император говорил, не отводя взгляда от матери, жены и детей, которых уводили сейчас в плотном кольце охраны. Судя по его виду, он находился в ярости, но какого-то ухудшения самочувствия после проделывания всего того, свидетелем чего я невольно стал, заметно не было. — Они совсем уже страх потеряли. Калтернг, если сегодня вечером я не буду знать всех подробностей, и имен зачинщиков, ты можешь лишиться не только должности! — высказавшись, Фридрих двинулся следом за своей семьей, лишь на мгновение задержав взгляд на мне. Задумчиво оглядев меня, он совершенно неожиданно слегка наклонил голову, словно запоздало отвечая на мое приветствие. Все же он заметил меня, и как это расценивать в сложившейся обстановке я не имел ни малейшего понятия.

— Сава, слезь уже с меня, раздавишь, — я скатился с Эльзы, и она села, пытаясь пригладить растрепанные волосы. — Черт знает что! Мы сегодня же возвращаемся домой.

— Как скажешь, — раздавшийся гудок вызова в ухе, заставил машинально принять вызов.

— Надеюсь, ты понимаешь, зачем я просила тебя посетить это мероприятие, — ровный голос Системы вызвал непроизвольные конвульсии.

— Ты все знала, и не предупредила, — прошипел я так тихо, что даже сам себя не расслышал. Но это не помещало расслышать ей.

— В этом не было необходимости. Император Фридрих был способен справиться с ситуацией и предупредить направленную именно на него и его семью угрозу.

— Зачем они вообще полезли? Не совсем же идиоты.

— Императоры крайне редко демонстрируют свои возможности на подобном уровне. И ты должен был увидеть и прочувствовать, на что способен император. Кресло в зале Совета Кланов должно обрести владельца до конца этого года.

— Меня? — я зло усмехнулся.

— Это не обязательно. Может быть кто угодно из претендентов, а ты слишком беспечен в последнее время. Они сейчас уязвимы, так же, как и ты. Найди способ разговорить Громова.

И она отключилась. У меня же не было сил даже на то, чтобы материться. Вот дрянь неадекватная, такая же как ее создатели. Столько ошибок можно было бы избежать, если бы она хоть раз предупредила вовремя и не загадками, а сказала прямо!

— Сава, тебе плохо? — я посмотрел в глаза Эльзы и увидел в них обеспокоенность.

— Да, мне плохо, но я обещаю тебе, ты выйдешь за меня и как можно скорее. А теперь поехали уже домой, приготовимся к свадебному ритуалу.