После выпускного

Глава 7

Уже примерно через полчаса ходьбы, судя по ощущениям, запах перестал ощущаться. Мы просто принюхались и теперь не ощущали витающих вокруг нас миазмов. Вот только подозреваю, несло от нас так, что любой бомж позавидует. Эльза шла молча рядом со мной, сосредоточенная и очень серьезная. Похоже, что сегодняшний день пошел ей на пользу во многих аспектах, и она уже не выглядела тенью самой себя, лишь отдаленно напоминавшую ту Эльзу, о которой я помнил. Плохо то, что если мои самые худшие опасения подтвердятся, то она снова может замкнуться в себе. Ну, при условии, что мы вообще в живых останемся.

Однообразие пейзажа начало действовать на нервы, куда раньше, чем пропало ощущение канализационной вони, к тому же, усиленное постоянным ожиданием нападения. А в то, что нападения не будет, я не верил. Не с моим везением. Я всю свою сознательную жизнь живу по законам Мерфи, и в том мире, который уже и не вспоминаю, и в этом. Уже просто привык к тому, что если есть хоть малейший шанс случиться основательной такой херне, то она обязательно на меня свалится, как тот совершенно случайный самокат. Или этот гребанный магнит, который включили именно в тот самый момент, когда я находился в зоне его действия наедине с собственным адвокатом, и мы оба была как назло обвешаны металлическими предметами, как металлисты седьмого разряда, что делало и так непростую ситуацию еще более запутанной. Поэтому рассчитывать на то, что мы выберемся отсюда без приключений, я бы не стал. Вот только никак не мог представить, нападение кого с большей степенью вероятности произойдет на наши головы, или, скорее не головы, а совсем на другие части тела, что тоже будет не слишком приятно. В том, что в этих туннелях есть не только крысюки, но и может водиться что-нибудь пострашнее, я был практически уверен, а мое чутье завывало на разные голоса, высказывая предположения одно круче другого, что как-то не слишком прибавляло уверенности. Покосившись на Эльзу, я придержал язык, чтобы не нагнетать и не пугать ее раньше времени.

Но вообще-то, если рассматривать картину в целом, что-то положительное в этих законах всемирного мудачества все же было, взять хотя бы тот же магнит: если бы его не было, то с Эльзой и ее даром мы бы все еще не разобрались, а затягивание неизбежного, наверняка привело бы к более фатальному концу, нежели блуждание по канализации.

— Здесь очень холодно, — наконец произнесла она, и я поежился, поведя обнаженными плечами, кожа на которых после ее слов покрылась мурашками. За то время, которое я провел в этом мире, мясо нарастить удалось, сейчас хоть не стыдно идти в таком виде с красивой девушкой, пристально меня разглядывающей.

— Я заметил, — ответив немного рассеянно, я оглянулся. — Извини, но ничем не могу помочь. Твои эксперименты оставили меня в одних штанах. Надеюсь, это не репетиция была нашего возможного развода. — Волоски на руках и затылке встали дыбом, и это совсем не было действием холода, который шел от старинной каменной кладки. Острое чувство, древнейшее из всех, какие есть у человека, заставило меня напрячься, наподобие сжатой пружины. Чувство, что за тобой пристально наблюдают, словно охотник следит за своей жертвой, и в роли жертвы сейчас находимся мы с Эльзой.

Похоже, что Эльза тоже почувствовала нечто подобное, потому что она внезапно ускорила шаг, хотя вроде бы никаких предпосылок к этому не имелось. Я же вначале увидел синий отблеск на стене, чем понял, что машинально призвал дар. Не знаю, это ли стало спусковым крючком, но после того, как вода, рассеянная в воздухе начала собираться в длинные жгуты, готовясь принять ту форму, которая была мне нужна, откуда-то сбоку, из длинной трещины в стене, выскочил первый крысюк. Я не успел среагировать и тварь вцепилась Эльзе в волосы, быстро перебирая конечностями, пытаясь добраться до нежной шеи. Она отчаянно завизжала, а не нежной коже появилась кровоточащая царапина. Водный жгут полетел к крысюку и… рассыпался сотнями мелких брызг, не причинив твари ни малейшего ущерба. Что за…

Все действо заняло секунд десять. Когда магия не причинила крысюку ни малейшего вреда, я просто схватил его поперек туловища и отшвырнул в сторону, вырвав при этом приличный такой клок белокурых волос из головы Эльзы.

Ударившийся о стену крысюк уже был на ногах. Развернувшись в нашу сторону, он принялся раздуваться, глаза начали отливать знакомой синевой, а по его шкуре побежали белые электрические разряды.

— А-а-а, — Эльза выхватила пистолет и выстрелила, точно попав крысюку в правый глаз. Ее выстрел совпал с очередной моей попыткой воспользоваться даром, потому что электричество и вода, в принципе, дружат, вот только могут дружить не слишком приятно для тех, кто в их дружбу вмешается.

Только когда рвануло, я понял, что пуля с пылью адамантина, а тварь неуязвимая к магии в состоянии, когда сама не начинает пользоваться своим аналогом дара, и вода — это не самое лучшее сочетание.

Нас отбросило на добрую десятку метров. Пробороздив голой спиной по камню пола, я понял, что надо собирать все свои резервы в кучу и валить отсюда на огромной скорости! Периодически меня словно прошибало током от макушки до пяток, заставляя сокращаться каждую мышцу тела, даже те, о существовании которых я и не подозревал, но с каждым новым разрядом их сила уменьшалась, пока не начала причинять всего лишь легкий дискомфорт, не сравнимый с той волной боли, которая была изначально. Эльзе повезло. В результате падения, она умудрилась упасть прямо на меня, на мгновение вышибив дух. Судя по тому, как топорщились в разные стороны светлые волосы, ее тоже прошибло знатно, но она крепилась и не проронила ни звука.

— Эл, вставай, их сейчас сюда целая стая набежит, — прохрипел я, пытаясь таким нехитрым способом дать понять, что наша поза вот прямо сейчас точно не уместна.

Посыл был понят правильно. Эльза, всхлипнув, вскочила на ноги, а вот я такой прытью похвастаться не смог. Пришлось подниматься, встав сначала на четвереньки, а потом уже подниматься во весь рост. Сзади раздалось шуршание, которое сработало, как спусковой крючок стартера. Мы сорвались с места так, что нам позавидовал бы олимпийский чемпион. Правда отбежать подальше не получилось. Туннель резко завернул под углом и нам ничего не оставалось делать, как повернуть туда же.

Этот рукав отличался от того, из которого мы только что выскочили. Он был более современен, тогда как от тех стен, которые нас совсем недавно окружали, несло такой замшелой древностью, что она ощущалась на подсознательном уровне.

Вот только этот туннель прямо посредине перегораживала полупрозрачная и вблизи выглядевшая молочно-мутной, с проскальзывающими по ней искрами, стена. Та самая, которую недавно я смотрел фактически глазами-камерами шпиона-жучка, посланного к ней Вихровым. Все бы ничего, но эта блядская стена перегораживала нам путь, а сзади настигала стая крысюков. Похоже, что вот сейчас нам действительно придет конец.

Выбора не было, и я в третий раз за совершенно непродолжительное время слился со стихией, хотя каждой клеточкой своего тела подозревал, что совершаю чудовищную глупость. Сразу стало спокойно. Холодная расчетливость превалировала в том клубке эмоций, что смешались сейчас во мне. Рывком толкнув Эльзу себе за спину, я развернулся к нагоняющей нас, в виде отвратительной пародии на грызунов, смерти. Сейчас я видел то, чего не мог заметить в своем обычном состоянии. Крысюки, если и были созданы, то очень давно. Они представляли собой вполне самостоятельные организмы, с весьма интересной архитектоникой сосудистого русла. Не все особи, выскочившие прямо на нас, имели узел, который я определил, как источник дара. У крысюков, он располагался в голове, и эти особи отличались от своих собратьев более совершенно развитыми мозговыми структурами. Они находились в середине этого серого шерстяного ковра и первыми кидали в бой тех, кто слабее, то есть, всех остальных. Словно командуя своей пищащей армией, в середине этой волны раздался противный писк, почти на уровне ультразвука, после чего этот ковер распался, и часть грызунов хлынула на стены, чтобы, вероятно, был шанс атаковать нас не только снизу, но и с высоты. Дальше разглядывать этих тварей у меня не было времени. В их жилах, как и у всех живых существ течет кровь, а кровь — это вода. И мне не важно, что ваши тела окутывает нечто похожее на адамантиновую пыль, потому что водой в ваших сосудах я могу управлять, не глядя на защиту.

Первый строй крысюков резко остановился и заверещал. Из их носов, ушей и даже глаз хлынула кровь. То же самое произошло и с теми, кто рассеялся по стенам и уже готовились атаковать нас в прыжке. Наскакивающие сзади особи останавливались и, почуяв кровь, льющуюся уже сплошным потоком, начинали нападать на все еще живых сородичей, на какое-то время забыв про нас. А тушки их собратьев, которые сыпались со стен в крысиную гущу организовывали еще большее веселье в кругу своих товарок.

Легкое движение кистью, и нас с Эльзой окружил водный кокон, который мгновенно превратился в прозрачный лед, через который я прекрасно видел перспективу. Почему-то именно сейчас, когда я был един со своим даром, я вспомнил о базовых законах физических материй, скорее, даже не я сам вспомнил, а подсказал некто древний и мощный, с кем я сейчас составлял единое целое, что лед довольно плохо проводит электрический ток. Теперь главное не останавливаться и не проверять прочность ледяного щита на практике.

Крысюки не задержались надолго у тел погибших собратьев. Несколько особей остались, пожирая еще кое-где шевелящуюся плоть, а остальные вовсю принялись штурмовать тот кокон, в котором мы сейчас находились. Натыкаясь на лед, они отлетали в сторону, и не подавали уже признаков жизни. При этом другие вовсе не стремились устроить себе дополнительный пир, оббегая лежащих у стены крысюков по большой дуге. Даже отсюда я видел, что на шкурах отлетевших тварей поблескивают кристаллики льда.

Я уже хотел было снова начать влиять на воду в телах, кружащих вокруг, но все же не приближающихся к стене, ни к моему кокону крысюков, как внезапно почувствовал резкую боль в груди. Перед глазами все заволокло туманом, а моя защита лопнула множеством острых осколков. Я с ужасом почувствовал, что больше не чувствую воду. Это было жуткое чувство опустошения, заполнившее меня и сконцентрировавшееся где-то в области сердца. Все, что я в этот момент мог сделать, это развернуться и закрыть Эльзу от этой ледяной жалящей шрапнели. Как сквозь вату я слышал ее крик, затем раздались выстрелы. Их было до обидного мало, но я был уверен, что ни один крысюк не ушел живым, после того, как Эл навела на него ствол. Патроны быстро закончились. Слишком быстро, и теперь мы были совершенно беззащитны. В обнаженную спину что-то вцепилось и это что-то было гораздо крупнее, чем ледяные осколки. Резкая боль где-то в районе лопатки заставила зарычать, и в тот же момент я почувствовал, как по спине потекли горячие ручьи крови.

Еще один толчок, и я, застонав, принялся заваливаться на Эльзу, которая не могла меня удержать, начав падать спиной прямо на искрящуюся стену. Собственно, может быть так оно и лучше, во всяком случае, погибнуть быстро от сильного разряда гораздо лучше, чем чувствовать, как рвут твое еще живое тело.

Я уже практически терял сознание, но даже в этом состоянии сумел осознать, что никакого разряда нет, и мы просто проваливаемся сквозь ставшую более прозрачной пелену. На этот раз я упал на Эльзу, а за моей спиной словно заработал громадный трансформатор, чей гул отдавался легкой вибрацией в полу, на котором мы лежали.

Сквозь гул, уплывающим сознанием, я выхватил писк, сильный треск, раздающийся словно издалека. А потом раздался сварливый голос.

— Вот же дрянь какая. Надо же как грызнула, прямо кусок мяса выдрала. Давно не видел такого. Очередная волна мутаций или вы чем-то их настолько сильно разозлили? Нет, обычная прибившаяся к крысюкам тварь. Но довольно агрессивная и управляемая. Повезло тебе, все-таки. — Меня окатила новая волна боли, но давление на спину исчезло. Раздался треск прямо у меня под ухом, писк, и завоняло паленым. От этого резкого запаха меня затошнило. Из последних сил я скатился со слабо барахтающейся подо мной Эльзы в сторону и меня вырвало. Спазмы накатывали и накатывали, а когда в желудке не осталось даже желчи, я все-таки потерял сознание.

— Давай уже приходи в себя, я тебя подлатал, нечего кисейную барышню изображать, — тот сварливый голос, который я слышал совсем недавно, но никак не мог вспомнить, где именно, проник в мозг, вырвав из такого приятного забытья. Сразу же нахлынули боль, сконцентрировавшаяся в спине, и то чувство опустошенности, которое не отпускало меня с того самого момента, когда я понял, что не ощущаю свою стихию.

— Где я? — голос звучал хрипло, голова болела, но я заставил разлепить словно присыпанные песком веки и приподняться на локтях.

— У меня, где же еще, — я повернул голову и увидел мужчину, можно сказать, что пожилого, но точно не молодого, хотя и не старого. Очень светлые, но не седые волосы у него стояли дыбом, чем-то напомнив прическу Эльзы, когда через нее эта электрическая крыса пропустила болезненную волну, а на голове красовались защитные очки. Я такие только на фантастических картинках видел, где стимпанк пытались рисовать. Такие мини подзорные трубы, скрепленные кожей.

— Где Эльза? — я повернул голову в другую сторону, и понял, что лежу на столе в небольшой комнате, в которой кроме огромного шкафа с множеством стеллажей и двери, за которой слышался шум воды, ничего не было. Странный тип являлся единственным живым существом в поле моего зрения, и это несколько напрягало.

— В ванной ревет, — тип слегка повернул голову в сторону двери и удовлетворенно кивнул. — Наверное, хоронит тебя вовсю. Бабы они такие ранимые, чуть что — сразу в слезы, даже до конца не разобравшись в том, что произошло. Хорошо, что я такую не завел себе на старости лет, а то отвлекала бы меня постоянно…

— Я должен… — я прервал его словесный поток, попытавшись встать, и чуть не свалился на пол со стола на котором лежал. — Я должен к ней…

— Да я вообще-то сам тебе предложить хотел, — тип пожал плечами. — Ты же умудрился источник чуть не до дна иссушить. Еще бы чуть-чуть и все, слезы твоей барышни были бы не напрасными. Так что только в родственную стихию. А куда еще? — он развел руками с таким видом, словно я его только что переубеждал с пеной у рта в обратном. — Вы Савельевы вечно силы не можете рассчитать. А ведь я предупреждал, нельзя бесконтрольно дар призывать. У всего должны быть свои расчеты, — и тип поднял палец вверх, призывая меня проникнуться.

Я проникаться не хотел, сосредоточившись на том, чтобы максимально нетравматично сползти с этого гребанного стола. Тип помогать мне явно не намеривался, углубляясь в этот момент в теорию расчета энтропии примененного дара. Из всех слов, которые он произнес, я понял только одно — «дар». Все остальное звучало для меня как весьма изощренный мат. Но это ничуть не смущало этого странного мужика, который продолжал вести с самим собой беседу, вероятно рассчитывая на то, что я его понимаю. Благо, собеседник ему был не нужен, и он сам спокойно справлялся с ответами на свои же, адресованные мне, вопросы. Наконец, мне удалось сползти со стола, и я побрел в сторону двери, за которой вроде бы располагалась ванная комната, не обращая на типа ни малейшего внимания. Мне в этот момент было глубоко наплевать, кто он такой и откуда знает мою фамилию. Мне бы только убедиться, что Эльза жива-здорова…

Толкнув дверь, я замер на пороге. Это действительно была ванная комната, если можно было назвать ванной огромный бассейн, поделенный на зоны, куда нужно было прямо с пола заходить по широким и пологим ступеням, постепенно погружаясь в воду. На ступеньке, в воде до пояса сидела Эльза, и по ее вздрагивающим плечам, я понял, что она действительно плачет. При всем при этом, девушка даже не подумала снять с себя вонючие, окровавленные и грязные тряпки, и от нее в кристально-чистой воде кругам расходились грязные волны, которые вызывали какую-то реакцию и образовывая темный пузырь, лопались в воздухе, падая уже чистыми каплями обратно в бассейн.

— Эл, — тихо позвал я ее. Эльза резко развернулась, увидела меня, закрыла лицо руками и разрыдалась теперь уже в голос. Я сделал шаг в ее сторону, но тут же замер на месте, когда бубнеж про совокупность выпущенной энергии за спиной прекратился, и раздался вполне осмысленный вопрос.

— Володь, а ты что Маринку бросил? У тебя какая-то новая подружка, я смотрю.

От неожиданности я поскользнулся, упал на многострадальную спину, чуть не обделавшись при этом от пронзившей меня боли, проехал по довольно скользкому полу и скатился прямо в бассейн, вода которого тут же начала мутнеть. Зато мне мгновенно полегчало, а пустота в груди начала рассасываться. Ладно, сначала подлечимся, а потом будем выяснять, кто это вообще такой.