Последнее приключение Флинкса

Глава 15

Флинкс меньше всего ожидал увидеть Клэрити во время второго, последнего рейса “шаттла”. Крошечное суденышко было набито до отказа, несмотря на заверения лейтенанта, что тяжело раненых будет немного. Но это не тревожило Флинкса. Какая разница, места хватит на всех. Жилые помещения уже заполнили койками и кислородными камерами, но вокруг фонтана все еще оставалось свободное пространство.

– Ты тоже ранена?

Клэрити поморщилась. Слова Флинкса прозвучали довольно резко, и он тотчас раскаялся.

– Нет, просто потребовалось отправить кого-то из официальных представителей компании. Необходимо передать отчет о нанесенном ущербе, чтобы потом приступить к заказу нового оборудования. Эйми пока что не в состоянии взять на себя эту миссию. Вот и послали меня, как ведущего генинженера. Вандерворт доставили сюда еще первым рейсом “шаттла”. Да и потом там все разрушено, мне нечем заняться.

– Понятно.

Он повернулся, чтобы идти.

– Извини, – торопливо добавила она. – Я постараюсь не попадаться тебе на глаза. Прости, если сделала тебе больно.

– Мне? Больно? Не смеши меня. Посмотри, разве я похож на раненого?

– Флинкс!

– Прекрати. Я знаю, что ты меня боишься. Боюсь, я наговорил тебе лишнего. А кое-что ты даже видела своими глазами. Но у меня не было выбора. Без помощи сумакреа нам ни за что бы не выйти назад.

Из-за плеча Флинкса выпорхнул небольшой, ярко окрашенный силуэт. Это Поскребыш снова устроился на шее Клэрити и затеял игру с косицей за ее ухом. Флинкс заметил, что она вплела в волосы золотистую нить.

– Между прочим, кто-то рад тебя видеть.

Флинкс не смог сдержать улыбки, наблюдая, как Поскребыш забавляется с белокурыми волосами Клэрити. Та, хихикая, потянулась рукой, чтобы погладить змееныша.

– Когда он устраивает возню, бывает ужасно щекотно. Он ужасно рад тебе. Ты могла бы позволить ему остаться с тобой. К тому же он успел неплохо изучить корабль.

Клэрити посмотрела на Флинкса. На какой-то момент страх перед Флинксом оставил ее.

– Спасибо тебе, – просто произнесла она. Однако Флинксу уже пора было идти.

– Да ладно, забудем об этом, – произнес он.

Флинксу не особенно хотелось заводить с Клэрити разговор. Впереди был долгий путь сквозь сжатое пространство. Жилая же зона “Учителя” была слишком мала, а корабль переполнен. Находиться все время на мостике не было никакой необходимости, и Флинкс обнаружил, что у него масса свободного времени, проводить которое совершенно негде, кроме своей спальни. Но он не был таким нелюдимом, каким себе казался. Поэтому его встречи с Клэрити происходили довольно часто.

Они постепенно начали разговаривать, правда, теперь уже без той игривой интимности, которая сопровождала их прежние отношения.

Поначалу оба нервничали. Вторая встреча прошла довольно гладко, третья – непринужденно. Это радовало Флинкса, ведь если расставаться, то лучше Друзьями.

Несколько раз Флинксу казалось, что она вот-вот начнет изливать душу, попытается объяснить причину своего страха и неуверенности, но в последний момент она сдерживалась и меняла тему разговора. Если ей в чем-то хочется признаться, она все равно это рано или поздно сделает. Но он вовсе не был уверен, что захочет ее выслушать.

Большая и Малая Талия были по сравнению с Горисой основательно обжиты, а их жители страдали скукой и пресыщенностью. Репортажи о вооруженном нападении на научно-исследовательскую станцию наверняка встряхнут сонную публику. А когда прибудут раненые и их сопровождающие, то к ним наверняка хлынут потоком назойливые и дотошные репортеры вперемежку с секретными агентами. В отличие от обеих Талий Гориса не страдала от недостатка сенсаций, и факсы ее информационных агентств пекли новости двадцать четыре часа в сутки. Гориса была наглядным примером быстрорастущей колонии. Ее недра изобиловали тяжелыми металлами, океаны – дарами моря, а плодородные аллювиальные почвы как нельзя лучше способствовали развитию сельского хозяйства. Сама планета находилась на окраине Содружества по соседству с выступом Империи Ааннов и довольно далеко от края Галактики.

Гориса превратилась к этому времени в кишащий человеческий улей с населением более ста миллионов. Основная часть населения размещалась на втором по величине континенте, но еще с десяток быстро развивающихся городов были разбросаны по четырем другим материкам. Климат был умеренным, атмосфера богата кислородом, а сила тяжести чуть меньше земной, что было почти незаметно. Каждый новый день сулил прибывающим сюда иммигрантам радужные перспективы на будущее.

На этой планете, которой прочили судьбу самого процветающего мира Содружества, соперничали сто шестьдесят информационных и развлекательных каналов.

Прибывшие группы пострадавших исследователей и обслуживающего персонала с далекой пограничной колонии для крупнейших агентств новостей не заслуживали даже упоминания. Правда, один-единственный дотошный репортер заинтересовался, каким образом девятнадцатилетний юнец без громкого имени и без жизненного опыта сумел обзавестись собственным космическим судном. Причина же, которая привела Флинкса на Горису, показалась репортеру не столь интригующей. Впрочем, в суматохе прибытия и прохождения таможенного досмотра Флинкс потерял его из поля зрения.

Оунгрит был восьмимиллионным гигантом с тремя крупными космопортами и всем, что к этому полагается на планете, где не стесненные в средствах конкуренты наступали друг другу на пятки.

На Большой и Малой Талии раненым был бы, возможно, обеспечен чуть лучший уход, зато на Горисе их приняли без проволочек и лишних вопросов, ведь среди крупных лечебных учреждений планеты существовала жесточайшая конкуренция.

В распоряжение Эйми Вандерворт были предоставлены с полдесятка каналов космической связи для передачи доклада, который подготовила Клэрити. И еще до того, как с борта “Учителя” был доставлен последний раненый, в ее палате вовсю кипела разработка планов восстановления на Тоннеле исследовательского комплекса.

“Колдстрайп” был единственной фирмой, сильно пострадавшей от рук фанатиков. Понесли урон некоторые университеты и исследовательские институты. Требовалось поставить обо всем в известность Первого Советника Объединенной Церкви и власти Содружества. Очень быстро нашлось занятие буквально для каждого.

Клэрити наблюдала, с каким достоинством и уверенностью держал себя Флинкс в этом сложном и лихорадочном мире Горисы, и с каждым часом проникалась все большим уважением к своему спасителю. Он вел себя так, будто всю свою жизнь имел дело исключительно с торговцами-толстосумами и самодовольно-чванливыми бюрократами. Его манеры всегда оставались ровными. В них не было ни развязности или нахальства, ни заискивания перед чиновниками. Флинкс был учтив и почтителен. Но умел стоять на своем до конца, особенно если вопрос представлял для него особую важность. И при этом ему удавалось вести переговоры, не выдавая себя. Ему потребовалось целых десять лет, чтобы овладеть таким искусством. Правда, высокий рост теперь был помехой для того, чтобы, когда надо, оставаться в тени. Рыжая шевелюра тоже привлекала излишнее внимание. Он даже стал подумывать, не перекрасить ли ему волосы в более спокойный цвет. Но поскольку на Горисе в моде были яркие цвета типа электрик, он не стал этого делать.

Клэрити казалось, что она начала понемногу понимать Флинкса: то, как работал его ум, почему именно так он держал себя на людях и чего в действительности ему хотелось. Его юные годы и внешность многих вводили в заблуждение. Но Флинксу, как она подозревала, это было только на руку. Уж кому, как не ей знать, что за этими невинными зелеными глазами скрывается уникальный по своим возможностям ум, не знающий ни минуты покоя.

Флинкс рассказывал ей о своем трудном детстве. Интересно, стояло ли за этим нечто большее, чем желание выговориться? А может быть, он и в самом деле был милым, обыкновенным молодым человеком, пусть даже с редким талантом и пытливым умом?

Несмотря на все предостережения Вандерворт, Клэрити была уверена, что во Флинксе нет никакой потенциальной злокачественности. И разве не естественны ее опасения, если он сам страшится своей сущности?

Клэрити наблюдала, как он без лишней суеты помогал ухаживать за ранеными, как умел ободрить тяжелобольных. Чем дольше его не трогали, тем большее внимание он уделял остальным. Порой казалось, что он стесняется своего сочувствия к людям и особенно того, что кому-то оно может показаться чрезмерным.

Клэрити все больше убеждалась, что опасения Эйми необоснованы, а ее предостережения беспочвенны. Этот молодой человек заслуживал, чтобы его любили, даже жалели, но ни в коем случае не боялись.

Наконец-то сломанной рукой Вандерворт занялись первоклассные врачи.

Эйми и другие высшие представители колонии доложили обо всем местным властям, а те, в свою очередь, связались с Большой Талией. К Длинному Тоннелю было отправлено судно с миротворческими силами для расчистки завалов и поисков оставшихся в живых бандитов. Это был в большей степени широкий жест, нежели практическая мера, но широкие жесты зачастую оказываются очень важны для поддержания авторитета правительства среди населения. Вот почему на борту корабля в полной боеготовности находился корпус морских пехотинцев, несмотря даже на то, что уже некому было против них воевать.

Вандерворт сумела связаться также со спонсорами фирмы. Они расстроились не так сильно, как предполагала Клэрити, но в конце концов, она была генинженером, а не менеджером.

Большую часть убытков покрыла страховка. Невосполнимыми оказались лишь потери ведущих специалистов. Однако все с облегчением вздохнули, узнав, что Вандерворт, Хельд, Джейз и большинство исследовательского персонала остались в живых.

– Мы для них на вес золота, моя милая, – сказала Клэрити Вандерворт по видеосвязи. – Погоди, мы еще получим деньги за риск и щедрые премии. Возможно, мы лишимся части сотрудников, но смею надеяться, что большинство из них предпочтет сохранить за собой свои должности. Вскоре они вернутся к своей работе. А каковы твои планы?

– Я не собираюсь уходить, Эйми. Мне хочется вернуться на Тоннель, и чем скорее, тем лучше. Я бы хотела продолжить то, что прервано, и предложить кое-какие новые идеи.

Вандерворт улыбнулась ей с плоского экрана.

– Я так и думала, что ты сумеешь разглядеть новые перспективы, правда, слегка сомневалась. Ты даже себе не представляешь, какой камень свалился с моей души, когда я это услышала! Я тебе обещаю – вскоре ты разбогатеешь и прославишься. И это при твоей молодости!

Вандерворт посмотрела куда-то в сторону.

– Мне бы хотелось, чтобы ты осмотрела нашу временную штаб-квартиру. Я буду координировать оттуда приобретение нового оборудования и инструментария. Мы уже приступили к закупкам.

Эйми нажала несколько кнопок, и на экране загорелся ряд цифр, из которых можно было узнать расположение штаб-квартиры в деловом пригородном районе к северу от Оунгрита. Теперь Клэрити будет легче связаться с начальством.

– А почему бы тебе не заглянуть ко мне сегодня вечером?

– Вообще-то я планировала встретиться с Флинксом.

Вандерворт изумленно приподняла брови.

– А я полагала, что ты по моему совету будешь держаться от этого молодого человека подальше.

– Я так и делаю. Но мне непонятно, что страшного в том, что я изредка навещаю его. Хоть он и держится молодцом, ему здесь очень одиноко. И вообще, Эйми, мне кажется, что ты не права. Если он для кого-то и опасен, так это для самого себя.

Вандерворт вздохнула.

– Я же говорила тебе, что если сейчас он и не представляет никакой опасности, то это вовсе не значит, что так будет продолжаться всегда. А вообще-то, какая разница? Сегодня он тоже будет у меня. Я послала ему приглашение, и он его принял. Поэтому, если хочешь, можешь повидать его у меня. Удобно и тебе, и мне.

Что-то в голосе Вандерворт заставило Клэрити насторожиться. Она хотела было задать еще пару вопросов, но передумала. Ведь Флинкс уже принял приглашение посетить их центр.

– Ладно, договорились. Я приду. Жди.

– Прекрасно. Как мне кажется, от этого зависит твое будущее. Для меня это тоже важно, моя дорогая.

Клэрити расплылась в улыбке.

– Уж не собираешься ли ты повысить меня в должности или что-нибудь в этом роде?

– Какая ты догадливая, моя милая. Верно, что-то в этом роде. Жду тебя около девяти по местному времени.

– До скорого.

Вандерворт отключила связь, и Клэрити оставалось только гадать, какое повышение замыслила для нее директриса. Она ведь и без того была ведущим генинженером целого отдела и к тому же представляла для их лаборатории слишком большую ценность, чтобы ее ни с того, ни с сего протолкнули на управленческий пост. Но, в конце концов, Эйми не говорила, что это именно повышение. Она просто сказала: “Что-то в этом роде”. Любопытно, очень любопытно. Но Эйми всегда была любительницей сюрпризов.

Ужин в ресторане отеля был великолепным, хотя и немного тоскливым. “Колдстрайп” на расходы не скупился. Это было скорее отражением старой корпоративной политики, нежели воздаянием за пережитые испытания. Как когда-то заметила Эйми, персонал был дороже оборудования. И теперь фирма намеревалась сохранить ее, Джейза и всех остальных в работоспособном состоянии.

Клэрити доехала до узловой северной станции, пересела на местную линию и, наконец, взяла роботакси, чтобы добраться до места.

Временная штаб-квартира “Колдстрайпа” располагалась в только что выстроенном здании посреди искусно разбитого парка.

Ни один из корпусов не поднимался выше крон деревьев, привезенных из разных уголков Содружества. У входа в штаб-квартиру, словно часовые, застыли два раскидистых клена с красновато-ржавыми листьями. Вывеска над парадной дверью извещала, что здание арендовано компанией “Дакс Энтерпрайз”. Клэрити сначала удивилась новому названию фирмы, но, подумав, решила, что смена вывески вызвана скорее всего соображениями конкуренции. Строчки слегка разъехались вкривь и вкось – следовало хорошенько настроить электронный экран.

Наступила ночь, и в просторном холле было пусто. Почти все соседние конторы закрылись до следующего утра, а те немногие, на которых еще светились вывески, располагались в дальней части комплекса.

На вахте никого не оказалось, да собственно, “Колдстрайп” и не нуждался в подобной роскоши.

Клэрити при помощи служебного удостоверения прошла через несколько автоматических контрольных постов и, наконец, встретила Эйми Вандерворт, едва не столкнувшись с ней нос к носу у дверей ее офиса.

– А ты вовремя. Молодчина.

– Вовремя? Да ведь рабочий день окончен. Кстати, как твоя рука?

Вандерворт подняла недавно перебинтованную руку.

– Как видишь, больше не надо держать ее в лангете. Повязка, правда, тоже весьма неудобна, ну да ладно. Рука ужасно чешется, но надеюсь, что это вскоре пройдет.

– Мне бы хотелось посмотреть, каких успехов мы уже достигли. Скажи, спонсоры дали согласие приобрести для лаборатории новый моделирующий проектор “Сентеген”?

– Вечно ты со своими игрушками. Вандерворт, вместо того, чтобы пойти с Клэрити в склад позади офиса, повела подругу к боковой двери.

– Проектор еще не привезли, но уверена, что его доставят со дня на день. Спонсоры не вмешиваются в наши дела, и я могу заказывать что угодно. Главное – как можно скорее возобновить наши работы на Длинном Тоннеле. Правительство согласно выделить для нас бесплатную охрану. Между прочим, оно пошло и на другие уступки. Даже готово снизить для нас сумму страховых отчислений.

Вандерворт вставила в прорезь соседней двери электронную карточку. Клэрити еще ни разу такой не видела. Карточка была совершенно нового образца и неярко светилась. Дверь сию же секунду открылась, и они оказались на ступеньках лестницы, ведущей вниз.

– Еще один склад? Я думала, с нас хватит тех, что наверху.

Вандерворт улыбнулась.

– Это для особо ценного оборудования.

Лестница изогнулась на девяносто градусов. Еще один пролет и обе женщины оказались в ярко освещенном помещении. Поскольку они были в подвальном этаже, окон в комнате не было, одни только голые стены. С потолка свивали провода, вдоль стен тянулись вентиляционные и водопроводные трубы. Было такое впечатление, что это помещение соорудили напоследок, в ужасной спешке.

Один конец комнаты был приспособлен для временного жилья – там стояла пара раскладушек, холодильник, умывальник, туалетный столик и небольшой шкаф. А еще там оказался здоровенный детина, который, увидев их, выставил перед собой весьма внушительных размеров пистолет. Как только охранник узнал Эйми Вандерворт, он тотчас опустил его.

– Мое почтение, мадам!

– Привет, Дабис.

Клэрити заметила на одной из раскладушек второго мужчину. Он лежа смотрел на вмонтированный в стену телеэкран. Незнакомец даже не соизволил подняться или обернуться. Судя по звукам, он смотрел спортивную передачу.

– Все в порядке? – спросила Вандерворт, спускаясь с последней ступеньки, и двинулась было через всю комнату.

– Тихо, как в морге, – ответил громила и в упор, недобрым взглядом уставился на Клэрити. Та отвернулась в сторону.

– Что это у вас такое? Какая-нибудь засекреченная лаборатория? Мы что, будем теперь производить наркотики?

– Ни то, ни другое, милочка. То, что перед тобой, всего лишь промежуточная станция. Короткая остановка на пути к славе и богатству, которого нам бы никогда не достичь, останься мы в “Колдстрайпе”.

Клэрити недоуменно воззрилась на начальницу.

– Я вас не совсем понимаю. А где же Флинкс? Ты говорила, что он будет здесь.

– А он и так здесь, милочка.

Вандерворт подошла к свисающей с потолка плотной занавеске и отдернула ее в сторону. За ней стоял на столе огромный восьмиугольный контейнер из серой пластостали. По виду он напоминал огромных размеров гроб. Поверхность его была пупырчатая, скользкая и холодная. Рядом с первым контейнером стоял второй, из такого же материала и длиной метра в полтора. По форме он был точно такой же, как и первый, только выкрашен в бежевый цвет.

В боковой стенке серого контейнера была контрольная панель, на которой посвечивали квадратики датчиков. Вандерворт быстро пробежала по ним пальцами. Послушный команде, негромко заурчал мотор, и серая крышка наполовину отъехала.

Клэрити, будто ее подстегнули, бросилась к ящику и вперила взгляд в прозрачный плексосплав внутреннего контейнера. Внутри у нее все похолодело.

В саркафаге покоился Флинкс. Глаза его были закрыты, а руки скрещены на груди, словно у древнеегипетской мумии. Ниже перекрещенных рук, свернувшись плотными яркими кольцами, лежала Пип, а по соседству с ней примостился ее крошечный отпрыск.

Клэрити резко обернулась к Вандерворт.

– Он умер?

– Вовсе нет, – Вандерворт рассмеялась, и для Клэрити это стало не меньшим шоком, чем вид Флинкса в саркофаге. – Он всего лишь спит.

Вандерворт прошлась вдоль стола и положила руку на бежевый контейнер.

– А вот это следит за тем, чтобы они спали.

– Лучше объясни мне все как следует, – сказала Клэрити и удивилась, услышав враждебные нотки в собственном голосе.

Вандерворт проигнорировала ее тон.

– Мне никогда не забыть одну вещь из того, что рассказывал мой дядя. Это страх перед непродуманным подходом Облагораживателей к евгеническим операциям. Он всегда опасался, что у тех, кто подвергся генным манипуляциям, могут развиться непредсказуемые способности. Мои действия – не более, чем результат вполне понятной предосторожности, раз уж мы столкнулись с таким случаем.

Вандерворт внимательно посмотрела на серый саркофаг из пластика.

– Даже если наш юный друг вполне нормален, как он сам о себе заявляет и как кажется тебе, его питомцы далеко не такие и с ними нужно обращаться с предельной осторожностью. Ты ведь сама мне все рассказывала, когда описывала ваше бегство с Аляспина. – Вандерворт улыбнулась Клэрити. – К счастью, наш юный друг старался привлекать к себе как можно меньше внимания, это сыграло нам на руку. Вряд ли кто спохватится и будет его искать. Обедал он в заурядных ресторанчиках, ездил обыкновенным транспортом и, что самое главное, останавливался в гостиницах попроще. Не слишком дорогих, но и не слишком дешевых. То есть, в таких, где легко при необходимости дать взятку. Ну, а так как я специалист в области управления, мне не составило труда подыскать себе помощников. Я уже представила тебе Дабиса. А джентльмен на кровати фигурирует под именем Монконкви.

Названный персонаж так и не удосужился оторваться от экрана.

– Они дали мне ряд полезных советов, раздобыли необходимое оборудование и обеспечили захват. В вентиляционную систему гостиницы был пущен специальный газ без цвета и запаха. Мы предприняли дополнительную предосторожность – пока наш юный друг спал, сделали ему на всякий случай инъекцию. Твой рассказ заставил меня предусмотреть все до последней мелочи. Поначалу мы опасались, что газ будет неэффективен против его чешуйчатых друзей, но в конце концов удалось справиться и с ними. Дабис хотел разделаться с ними на месте, поэтому мне пришлось объяснять ему связь между человеком и летучим змеем, ведь это важнейшая часть будущих исследований. Как можно проводить эти исследования, если половина подопытных мертва?

– Будущие исследования? О чем ты говоришь, о каких еще исследованиях?

Вандерворт, проигнорировав вопрос Клэрити, продолжила свою речь.

– Как только мы их анестезировали, нам не составило труда поместить их в специальный контейнер. Обычно такими пользуются в зоопарках и подобных учреждениях для транспортировки опасных животных. Как мне кажется, наш юный друг и его питомцы отлично вписываются в эту категорию. Мне очень не хотелось, чтобы он оставался в полном сознании в тандеме со своими змеями. Спокойнее, когда они там, где не представляют опасности для окружающих. – Вандерворт постучала ладонью по бежевому контейнеру. – Здесь хранится усыпляющий газ и оборудование для получения дыхательной смеси. Подача газа отрегулирована таким образом, чтобы исключить всякую угрозу для здоровья содержимого серого контейнера. Собственно говоря, оба контейнера представляют собой не что иное, как уникальную систему жизнеобеспечения. Отверстия с другой стороны позволяют производить внутривенное питание, не нарушая при этом целостности системы. И не надо впадать в истерику. Флинкс со своими друзьями отдыхает, погрузившись в глубокий сон. Уверяю тебя, любой из нас может только мечтать о подобном блаженстве. Эта система разработана специально для того, чтобы самые ценные образцы оставались в отличном состоянии.

– Но ведь он не образец!

Клэрити не могла больше сдержать возмущения и горечи.

Вандерворт надулась.

– Дорогая моя, по-моему, ты говоришь это, поддавшись минутному порыву. Должно быть, тебе еще не ясно, какие перед нами открываются возможности. Этот молодой человек способен в буквальном смысле озолотить нас. А если он окажется сговорчивым, то и сам как следует заработает.

– Сомневаюсь, чтобы это его особенно интересовало. Какое ему дело – озолотитесь вы или нет. Вандерворт пожала плечами.

– Люди частенько говорят, что им не нужны деньги, но лишь до тех пор, пока им не предоставится возможность хорошо заработать. Однако меня настораживает, что ты не проявляешь должного интереса к нашему проекту. Ведь насколько нам известно, твой молодой человек на сегодняшний день – единственный продукт деятельности Общества, который находится в своем уме. По-моему, ты должна сгорать от восторга и любопытства.

– А я и так сгораю. Но это вовсе не значит, что теперь я должна без всякого на то разрешения с его стороны начать копаться в его мозгах и нервной системе. Он такой же человек, как и все, точно так же наделен правами...

– Ну конечно! – Вандерворт отмахнулась от ее возражений. – Можно подумать, что я не знакома со всеми этими строгими предписаниями! Но сейчас мы скорее имеем дело с исключением из правил. Таким исключением, которое стоит того, чтобы во имя высоких целей пожертвовать кое-какими формальностями.

– А что если он окажется несговорчивым? Об этом ты подумала?

И снова в ответ улыбка, но такая, от которой мороз шел по коже. Куда более зловещая, чем у Дабиса.

– Дорогая моя, хочется думать, что я предусмотрела все. Смею предположить, что он окажется сговорчивым в конечном итоге. Если нет – есть способ склонить его к сотрудничеству, не прибегая к физическому принуждению. Например, он привязан к своим питомцам. Я имею в виду настоящую, серьезную привязанность, а не только уникальные эмоциональные узы, которые существуют между ними. И если я не склонна подвергать его опытам вопреки его собственной воле, то что касается змеев, здесь вряд ли уместно снисхождение.

Клэрити попыталась взять себя в руки.

– А ведь я так тебя любила, Эйми. Ты была для меня вроде приемной матери.

– Ты мне льстишь, но я все же предпочла бы в твоих глазах оставаться лишь товарищем по совместным исследованиям. – Вандерворт кивком указала на саркофаг. – Наш юный друг торопится познать самого себя, потому что еще не понимает собственного “я”. Это естественно. Конфликт, раздирающий его изнутри, обусловлен социальными, а вовсе не биологическими причинами. Но как только ему помогут осознать это, по-моему, он первый пойдет нам навстречу. Мы непременно обеспечим ему для жизни самые благоприятные условия, он получит от нас все, что только пожелает. Ну, а кроме того, он будет сотрудничать с преданными своему делу профессионалами, главная цель которых – помочь ему познать самого себя. Не сомневаюсь, что он будет нам только благодарен. Ему не надо будет больше скрываться от окружающих, бежать прочь от мира. Мы спрячем его подальше от правительственных бюрократов, которые хотят одного – привести его в “норму”.

Внезапно Клэрити осенило, словно где-то в глубинах ее сознания открылось окошко.

– И мое новое назначение заключается в том, чтобы выступать в роли наставника и наблюдателя?

– А что еще, скажи на милость, ты бы хотела?

– Но ты не будешь пытаться сделать из меня часть того, что он пожелает?

Вандерворт даже бровью не повела.

– Если твое присутствие в лаборатории, которая только еще создается специально для проведения этих исследований, потребует чего-то дополнительного, уверена, наша фирма найдет чем отблагодарить тебя за это.

– Единственное, чего я хочу, так это выяснить, какую роль ты отводишь мне в этом эксперименте. Предположим, Эйми, что ты просчиталась, и он отвергнет любое из твоих щедрых предложений? Что, если ему хочется только одного – чтобы никто не лез ему в душу? Что если для него это в тысячу раз важнее твоего желания “расширить границы человеческих знаний” с целью личного обогащения?

– Но ведь он тоже на этом неплохо зарабатывает! – в голосе Вандерворт звучала обида. – Ему достанется куш побольше, чем другим. Я в этом совершенно уверена.

– А я нет. К тому же я отказываюсь верить, что наши спонсоры согласятся на проведение подобных экспериментов, ведь у меня была возможность встретиться с некоторыми из них, когда я устраивалась на работу. Они не производят впечатление людей, готовых ввязаться в подобную авантюру. Они, конечно, были бы не против, если бы их имена прогремели бы в связи с крупным научным открытием. Не сомневаюсь, что они не отказались бы на этом хорошенько заработать. Но у меня в голове не укладывается, чтобы те люди, с которыми я разговаривала, дали свое согласие на похищение как неотъемлемую часть задуманного.

– Дорогая моя, а ты резка. Хотелось бы думать, что мы все-таки помогаем этому несчастному как следует разобраться в себе. Ладно, так уж и быть, признаюсь, что “Колдстрайп” не имеет к этому никакого отношения. Так что ты по-своему права.

Клэрити тотчас насторожилась.

– А кто же тогда?

– Все наши расходы взяла на себя компания “Скарпания Хаус”. У меня там уже в течение многих лет есть кое-какие знакомые. Это, можно сказать, залог выживания в мире бизнеса – иметь на черный день запасной вариант. “Скарпания” в сотни раз крупнее “Колдстрайпа”. Она обеспечила нам частное космическое судно, таможенное разрешение на вывоз чего угодно, предусмотрено все до последней мелочи. Как только я объяснила им, что поставлено на карту, они с готовностью пошли мне навстречу. В том числе, предоставили кредиты. Я все еще уверена, что ты не до конца разобралась, какие перспективы открываются перед нами. Ты только представь себе, что мы наблюдаем в соответствующих условиях, как развивается и взрослеет наш молодой человек. И даже если он не проявит никаких новых талантов, пристальное изучение его дара эмоциональной телепатии останется для нас достаточной гарантией того, что мы не останемся без работы до конца наших дней. А так как у тебя с ним отношения еще и иного рода, то ты как никто другой подходишь для проведения этих исследований.

– Мне понятно, к чему ты клонишь, Эйми, но я скажу тебе сразу, что отказываюсь ввязываться в эту историю. Тебе понятно?

– Подумай как следует, моя дорогая. Посмотри на мое предложение непредвзято. Постарайся пробудить в себе здоровое любопытство ученого.

– Я не собираюсь обхаживать его, чтобы ты потом замеряла и анализировала его реакцию, – с горечью произнесла Клэрити. – Неужели, по-твоему, я тоже нечто вроде того транквилизатора, который ты впрыснула ему, чтобы он не слишком переживал свое положение подопытного кролика?

Вандерворт отошла в сторону от бежевого контейнера.

– По крайней мере, теперь ты знаешь, что от тебя требуется. Уверена, что ты в итоге примешь правильное решение, хотя бы потому, что ему без тебя не обойтись. Я призываю тебя не поддаваться минутному настроению, а все хорошенько и не торопясь обдумать. Ведь помимо всего прочего, он весьма симпатичный молодой человек, хотя изо всех сил старается не выставлять этого напоказ.

– Я не орудие в твоих руках. Меня не купить за деньги.

На этот раз Вандерворт искренне изумилась.

– А это мы еще посмотрим, моя дорогая. Я ведь еще не сделала тебе конкретного предложения. Подумай вот о чем. Если ты вернешься в “Колдстрайп”, я не стану препятствовать. Но тогда ты не узнаешь, что же стало с нашим драгоценным Флинксом – как он развивается, какие таланты проявляет, а главное – ты никогда не узнаешь, кто занял твое место около него.

Клэрити думала, что это какое-то наваждение. Неужели перед ней Мамочка Вандерворт, неужели это она с таким спокойствием раскрывает перед ней карты в преступной игре? Нет, такое случается только в телепередачах. Просто не верилось своим собственным глазам, которые говорили, что на столе слева от нее в саркофаге лежал Флинкс, неподвижный, как покойник.

Клэрити не сомневалась, что Вандерворт выложила ей всю правду. И если она не согласится, то Вандерворт и те, кто за ней стоит, постараются уговорить кого-нибудь еще занять ее место в сердце Флинкса. Они не остановятся до тех пор, пока не найдут требуемое сочетание ума и красоты. И пусть той другой не будет никакого дела до Флинкса, зато она не станет задавать лишних вопросов. Если Клэрити не безразлична судьба Флинкса, ей ничего не остается, как согласиться с предложением своей начальницы поработать на “Скарпанию”. Хотя бы временно, пока у нее не созреет какого-нибудь решения. Или пока не подвернется случай вырваться из цепких лап Вандерворт. Главное – выиграть время.

– Мне бы хотелось знать – чисто теоретически – что будет, если я отвергну твое предложение и поставлю в известность обо всем власти Горисы.

Голос Вандерворт даже не дрогнул.

– Вот чего бы я тебе не советовала, моя милая. Независимо от того, что ты думаешь обо мне в эту минуту, за время нашей совместной работы я сильно привязалась к тебе. В моих глазах ты всегда останешься талантливым генинженером, к тому же наделенным редким даром увлекать за собой других.

Вот и все. Больше Вандерворт не добавила ни слова. Никаких угроз, ни явных, ни скрытых. Лишь вкрадчивая просьба, подкрепленная, правда, присутствием Дабиса и Монконкви и их оружием.

– Допустим, я сделаю вид, что согласна на все твои предложения, а сама потихоньку улизну и донесу обо всем Церкви.

Вандерворт на минуту задумалась, а затем кивнула.

– Что ж, не исключаю, что ты способна на такой шаг. Тебя всегда отличала находчивость, и к тому же ты далеко не тот наивный ребенок, каким пришла в нашу фирму. Возможно, тебе удастся найти падре, способного поверить в твою историю. Но к тому времени, как начнутся поиски, мы и молодой спящий человек будем уже далеко отсюда в надежном месте. Вы даже не сможете проследить, куда мы исчезнем, ни ты, ни Церковь. Лично я спокойно отношусь к дополнительным расходам, а вот “Скарпания” – вряд ли. А поскольку у тебя вряд ли найдется сумма, способная возместить ущерб, боюсь, что они будут вынуждены прибегнуть к сведению счетов.

Клэрити исчерпала свои аргументы и поникла. Вандерворт тотчас поняла, что ей удалось добиться своего и она с большим трудом сдержала довольную улыбку. Теперь ее юная подруга ограничится эмоциональной реакцией, а это не страшно.

Флинкс привык к странным сновидениям. Этот сон не был исключением. Он ощущал себя парящим где-то под поверхностью озера с кристально чистой водой. Пип примостилась рядышком с ним, а вместе с ней и Поскребыш. Но никто из них не плыл. Никто не дышал. Они словно находились в подвешенном состоянии под гладкой зеркальной поверхностью, скованные холодной умиротворенностью.

И хотя Флинкс знал, что рискует захлебнуться, он попытался попробовать воду на вкус. Выяснилось, что он не способен втянуть в себя ни единой капли ни ртом, ни носом. Это была какая-то особенная вода, скорее напоминавшая воздух. Может, так оно и было. Или же он плавал под самой поверхностью моря из метана или жидкого азота.

Временами Флинкс различал, как сверху мелькали какие-то тени, но это случалось не часто. Он различал лица каких-то крылатых существ, скорбно склонявшихся над ним прежде, чем упорхнуть прочь. Он пытался заговорить с ними, пытался дотянуться, но не мог. Он вообще не мог пошевелиться. Судя по тому, что невозможно было почувствовать исходящие от существ эмоции, талант его тоже дремал. Образы, которые он видел, были расплывчатыми, в них не было ни враждебности, ни душевной теплоты, а лишь спокойное безразличие.

Происходящее не тревожило его. Наоборот, каждой клеточкой он чувствовал умиротворение. Голод и жажда представлялись отвлеченными понятиями. Правда, где-то в глубинах сознания едва ощутимо пульсировала мысль, что так не должно быть, что ему следует постараться стряхнуть с себя оцепенение, пошевелить онемевшими членами, попробовать встать.

Напрасная трата времени. К чему все эти попытки проанализировать это странное состояние? Достаточно того, что он покоится под поверхностью озера, не замечая остального мира, каким бы тот ни был.

Зато он ощущал эмоции летучих змеев и знал, что они испытывают то же самое. Им грезилось, что они летят в пустынном пространстве, где нет ни облаков, ни земли внизу, ни лесов, ни рек. Однако сон этот будоражил змеев, и у них подрагивали крылья.

Никто из находившихся в комнате не заметил, как оба летучих змея слегка пошевелились и затрепыхали крыльями. Какая разница, ведь в любом случае они продолжали находиться под действием снотворного. И хотя их устойчивость к морфогазу была выше, чем у Флинкса, ни один из них так до конца и не пришел в сознание. Они только слегка пошевелились, а затем снова впали в оцепенение. Так повторялось несколько раз, пока они, попавшие в западню на земле, грезили о небе.