Последнее пристанище

ГЛАВА 12

Ни до какого банка Луи так и не добрался — лишь пробродил по улицам города несколько часов, думая о том, что произошло, и пытаясь уложить в мыслях то, чем наполнилась его голова.

Одна мысль о Кадане причиняла боль. Зато чувство, владевшее им последние месяцы, больше не вызывало никаких вопросов — оно было лишь логическим продолжением всего того, что он вспомнил теперь.

Кадан ощущался частью его самого, частью, без которой Луи существовать не мог. Даже сейчас мысленно Луи тянулся туда, к закутку у особняка Лихтенштайнов, где Кадан остался стоять.

Но в то же время события и образы, всплывающие в памяти, все четче вырисовывались в одну общую картину, ведущую его — и, возможно, Кадана — к неизбежному концу. Ведущего к этому концу их всех.

"Рун погиб, — думал Луи, — и Эрик погиб. И следом за ними — я".

"Затем Рун… Ролан погиб снова. Погиб я, и Кадан…" — он закусывал губу, чтобы не закричать, когда вспоминал, как хрупкое тело плавится в языках костра. Смерть Кадана была страшней всего, что он вспомнил. Страшнее собственной боли и потери всех, кого он любил.

"А в третий раз… В третий раз Рун… Рауль убил меня, но…" — снова в памяти его всплывало тело Кадана, распростертое на шелковых простынях, и Рун, нависший над ним. Тело Кадана, извивающееся в объятиях Руна. "Как он мог?" — Луи ударил кулаком по подвернувшейся стене. Возможность того, что Кадан будет с Руном, попросту не укладывалась у него в голове. И он ни капли не жалел о своей смерти в тот раз — лишь о том, что бросил вызов слишком поздно, слишком долго терпел и смотрел.

Впрочем, вспоминая самую первую смерть, Луи тоже приходил к выводу, что сделал бы так и сейчас. Пусть теперь обвинения, высказанные Руном, уже не задевали его — не задевали они его и тогда, потому что для Кадана он отдал бы все, даже себя. И все же это был закон чести — и Луи, какое бы имя он ни носил и в какой бы стране ни родился, не мог нарушить его.

Он так и ходил по проулкам, иногда выбираясь на набережную и перебирая в голове события, которых уже не мог изменить, и все же пытаясь понять — мог ли что-то поменять тогда.

Когда он возвращался домой, Кадан все еще стоял на своем месте за углом и пристально смотрел на вход в особняк. Луи подошел с другой стороны и вошел внутрь, не глядя в ту сторону, где мог обнаружить его — и Кадан тоже не стал подходить. Обида душила его, и он сам не знал, чего ждет. Просто не мог позволить себе уйти. Он стоял бы, даже зная, что Луи в самом деле целиком его отверг — просто потому, что это давало ему возможность хотя бы физически приблизиться к Луи, наблюдать его силуэт в приоткрытом окне.

Но он и не мог поверить, что их история может закончиться вот так — хотя липкий страх и сжимал его сердце при мысли, что Луи может так и не подпустить его к себе. Опять.

Кадан сполз по стене и, уронив голову на руки, заплакал. Он окончательно потерялся в лабиринте собственных воспоминаний и что делать теперь — не знал.

Луи на сей раз плохо спал — слишком много образов теснилось в его голове и стоило опустить ее на подушку, как один сменял другой.

Он вставал, ходил по комнате, приказывал лакею подать воды, а к тому времени, когда тот, кряхтя, приносил стакан, уже снова погружался в неспокойный сон.

Незадолго до рассвета начался дождь. Он барабанил по крышам и стеклам, своей монотонностью навевая дрему, и Луи наконец уснул.

Когда же, проснувшись, он подошел к окну, то первым, что выхватил его взгляд, был силуэт скрючившегося юноши под козырьком у дома напротив.

Козырек явно не спасал, и Кадан уже насквозь промок. Он сидел, опустив руки на согнутые колени и глядя в пустоту перед собой.

Луи поспешно отошел от окна.

Первой его мыслью было сбежать. Фигурка Кадана внушала ему непонятный страх, и сейчас он отлично понимал слова Рафаэля о том, что не хочет видеть по утрам глаза Софи — потому что ожидание в ее взгляде пугает его.

Вспомнив о Рафаэле, он, впрочем, очень живо воспроизвел в уме и ту часть проявляющихся призрачных картин, которая более всего злила его. Представил, что Рафаэль заметит Кадана и сам решит с ним заговорить.

"Это исключено", — отрезал Луи. Рафаэль, в отличие от того Руна, которого он знал когда-то давно, к решительным действиям был откровенно не способен.

Впрочем, память тут же услужливо подсказывала, что и Кадан, как казалось ему, не способен провести ночь с Руном. Сердце Луи сжалось, когда он вспомнил одну из их последних ночей в северной земле — ту, в которую он сам же отправил Кадана к продажным женщинам, но тот вернулся ни с чем.

Луи вздохнул и подошел к окну. Кадан сидел все так же неподвижно, и струи дождя, изменившие наклон, теперь били его по плечу.

Луи не мог отвести от него глаз. Даже зная, что ждет его впереди — все равно не мог. Если бы его спросили, чего он хочет — умереть в ближайшие месяцы, но провести их с Каданом вдвоем, или всю жизнь прожить без него, Луи выбрал бы первый вариант.

Он стоял, поджав губы, и смотрел на Кадана, который, как казалось ему теперь, вздрагивал при каждом ударе капель дождя по руке.

Не выдержав, решительно шагнул за дверь и, выбравшись из дома через черный ход, подошел к нему.

Кадан, как оказалось, спал.

Луи не знал, плакать ему или смеяться, но был уверен в том, что оставить его мерзнуть здесь не мог.

Он осторожно поднял Кадана на руки и все тем же запасным ходом, чтобы не попасться на глаза никому из Лихтенштайнов, понес в дом.

Добравшись до своей спальни, Луи уложил Кадана на постель и погладил по влажным волосам. Коснулся рукой бледной щеки и с трудом удержал желание поцеловать.

— Я позову врача, — шепнул он, скорее самому себе, но Кадан мгновенно открыл глаза и перехватил его руку.

— Не надо врача.

— Ты не спал, — с упреком и усмешкой произнес Луи.

— Спал, пока не понял, что ты держишь меня на руках. Я же не хотел, чтобы ты бросил меня там и отправил домой, Луи.

— Кадан…

Луи не сдержался и коснулся губами его влажного и горячего лба.

— Тебе все-таки нужен врач, — продолжил он.

Кадан покачал головой.

— Просто посиди со мной. Скажи снова, что не бросишь меня.

Луи молчал какое-то время. Потом встал с кровати, стянул с себя камзол и снова устроился на постели, но теперь уже так, чтобы голова Кадана лежала у него на плече, а собственная рука Луи обнимала его. Он прижался щекой к влажной макушке и замер на какое-то время так.

Потом понял, что Кадан промок насквозь. Снова встал и принялся его раздевать.

Кадан был послушен, как кукла, но и не слишком ему помогал. Просто смотрел в глаза Луи и все старался поймать его взгляд. Только когда Луи раздел его догола и, напоследок запечатлев на обнаженном плече легкий поцелуй, укрыл пледом до ушей, Кадан заговорил.

— Почему ты ушел? — спросил он.

Луи бросил на него быстрый взгляд и отошел к комоду, чтобы разлить по стаканам коньяк.

— Потому что вспомнил, — коротко бросил он, но искоса продолжал смотреть на Кадана, наблюдая за его реакцией.

Кадан обмяк и откинулся на подушку.

— Я так и знал, — сказал он. Помолчал и добавил. — Но, Луи… Льеф… это же хорошо?

Луи вернулся к нему и, вложив в руку бокал, приказал:

— Пей, — и после паузы добавил, — все-таки Луи. Все это было так давно…

— И я? — тут же спросил Кадан.

Луи опустил глаза, но в итоге взгляд его остановился на тонкой, выпроставшейся из-под шерстяного одеяла руке, и Луи поспешил укрыть ее.

— Ты — нет, — сказал он, — но у меня тысяча вопросов к тебе.

— Тогда тебе следует их задать — а не сбегать от меня.

Луи вздохнул и посмотрел на потолок.

— Рауль, — коротко сказал он.

Кадан опустил взгляд.

— Луи… — тихо сказал он, — я люблю и всегда любил только тебя.

— То же ты говорил и ему?

— Никогда. Я никогда не врал ни ему, ни тебе.

— И целых шесть лет он это терпел?

— Может, ему было все равно? — Кадан наконец поднял взгляд. — Я не знаю, что он испытывал ко мне. Иногда мне казалось, что он просто хочет досадить тебе. Иногда — что ему в самом деле необходимо обладать мной, чтобы что-то себе доказать. А иногда — что он в самом деле любит меня.

— Мы можем спросить у него самого, — Луи наконец перевел взгляд на Кадана, и в глазах его полыхнула злость, — он здесь, за стеной.

— О… — Кадан ощутимо съежился и вжался в спинку кровати спиной.

— И до смерти в тебя влюблен, — продолжил Луи, глядя на него в упор.

— Но я даже не встречал его… Я бы его узнал… — растерянно произнес Кадан.

— Вряд ли ты знаешь всех своих поклонников в лицо.

Кадан помолчал.

— Ты всегда знал, — после паузы сказал он, — я никогда от тебя не скрывал, что многие желали меня. Но я желал только тебя.

— Я знаю, — Луи устало вздохнул, — и я тем более не могу понять, как вышло, что он… что ты принадлежал ему.

Кадан молчал и смотрел перед собой какое-то время. Потом вынул руку из-под пледа и накрыл кисть Луи своей рукой.

— Луи, не мучай меня. Мы уже говорили об этом много раз. Я был один. Я не верил, что ты в самом деле не сон. Я и в этот раз… испугался, когда увидел тебя наяву. Ведь это совсем другое. Я много писал о тебе. Я сыграю тебе и спою когда-нибудь. Но поверить, что ты на самом деле есть…

Луи закрыл глаза.

Кадан отставил стакан и, приподнявшись, обнял его.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — у нас так мало времени… я хочу провести его с тобой. Прости мне все, что я сделал не так. Все, чем обидел тебя.

— Ты тоже меня прости, — прошептал Луи и поцеловал его в висок. Рука его легла Кадану на спину, придерживая и слегка поглаживая. Луи какое-то время молчал, прежде чем спросить: — Как понимать: у нас мало времени?

Кадан вскинулся и с удивлением и болью посмотрел на него.

— Ты не помнишь? — спросил он.

— Я помню, — Луи тщательно подбирал слова. — Помню, как убил Руна, как убил Эрика, и как последним ударом он поразил меня. Помню, как… — Луи прокашлялся, потому что голос изменил ему, — помню, как ты бросился следом за мной в костер — хотя я с самого начала говорил тебе, что тебе не нужно следовать за мной.

— Я иначе не мог.

— И я помню… одним словом, я помню дуэль. И все, что было перед ней.

Кадан молчал, не зная, как сказать и объяснить то, чего Луи видеть уже не мог.

Наконец, Луи понял сам.

— Ты как-то сказал… что не сможешь без меня. Что последуешь за мной. Это… было не один раз?

— Я и сейчас не могу без тебя, Луи. Никогда не мог.

Луи молча опустил взгляд. Снова притянул Кадана к себе и уткнулся лицом ему в плечо.

— Это глупо, — попытался возразить он. — У тебя было все. В прошлой жизни у тебя было все.

— У меня не было тебя.

Луи молчал.

— Не надо, — сказал он, уже понимая, насколько бесполезно продолжать этот разговор.

— Я тоже всегда просил тебя… перестать. Разве ты слушал меня?

— Я иначе не мог.

— Ну что ж… — Кадан отстранился от него и заглянул в глаза, — это означает лишь то, что я сказал. У нас осталось несколько месяцев — не более того.

— В этот раз мы помним. Я сделаю все, чтобы не дать тебе умереть.

— Ты не можешь иначе, Луи. И я не могу. Полагаю, и Рауль… тоже не изменит себе. А Сигрун и конунг… они тоже здесь?

Луи помолчал, прежде чем ответить:

— Да. Покои Эрика на втором этаже.

— Вот и все, — в улыбке Кадана промелькнуло безумие, — близится финал.