Последний блюз ночных

Гл.29

— Где ваши автоматы?

Осман с Катей переглядываются:- Там, — указывают они на стену, по которой волнами ходит надпись: Всякий Зашедший… и фраза исчезает, стена разглаживается, Грёзы покидают эти места.

— Как же так, — хмурюсь я.

— Во мне крови много, — тряхнула рыжими шелковистыми волосами Катя, — камень буду поить.

— А успеешь? Метаморфозы происходят не мгновенно, а эти твари весьма быстрые.

— Успею, — неуверенно буркнула она, видимо вспомнив, как растерялась, когда её всасывало в стену.

— Если что, у меня пистолет имеется, — тихо говорит Костя Сталкер.

— Мы по консервным банкам стрелять не собираемся, — окидывает его высокомерным взглядом Катя.

— Оружие необходимо сделать, — Эдик смотрит на неё с лёгкой претензией.

— Так получилось, — чисто по-женски разводит руками Катюша.

Смотрю на него с интересом, знаю, просто так он ничего не говорит.

— В те трубки, — указывает он на груду металлолома, — впрессуем пули, что-то вроде копий будет, — он выуживает из кармана горсть серебряных пуль без патронов. — Какая никакая, всё же защита. Кстати, ребята, вы не задумывались, если у вас превращения будут происходить в тесном туннеле, что с вашими телами будет?

Оторопело переглядываюсь с Катей, ведь действительно, не подумали. Вероятно, сплющит, а может, нечто новенькое получится, как знать, в любом случае на душе разливается тревога.

Достаточно быстро делаем копья и наконец, чувствуем себя более-менее уверенно, но утробный рёв оборотней, засовывает уверенность куда-то глубоко.

— Выследили, — мрачнею я. — Костя, веди нас!

Он топчется на месте:- Нам туда, — указывает направление, из которого доносится жуткое рычание.

— Ищи другую дорогу. Есть другой путь? — в упор смотрю на него.

— Есть, но…

— Что но?

— Необходимо проникнуть в тот коллектор, — указывает он на ржавый люк, с навешенным на него массивным замком.

— Замок собьём, — уверенно говорю я.

— Дело даже не в замке, — мрачнеет на глазах Костя, — этот ход идёт под инфекционной больницей. Говорят там, сущности непонятные живут, да и заразу всякую сливают в канализацию.

— Гм, что делать? — смотрю на друзей. Мне не очень хочется лезть в ходы, заполненные микробами.

— Есть ещё один путь, но необходимо вернуться назад, пройти сточные воды…

— Идём через инфекционку, — резко перебивает его Катя, вероятно второе испытание дерьмом она не в силах выдержать.

Желаю возразить, что хрен редьки не слаще, но глядя на вмиг позеленевшее лицо напарницы, не решаюсь протестовать:- Сбиваем замок, — вздыхаю я.

Рёв оборотней раздаётся совсем близко, как по команде бросаемся к люку, действуем своими импровизированными копьями как рычагами, с трудом срываем дугу замка. Они расходятся со скрипом, сбрасываем его с петель, с усилием втискиваемся в узкий коллектор и заклиниваем куском толстой арматуры. Вовремя, в небольшую щель вижу, как появляются страшные существа.

Оборотни-волки собираются вокруг своего вожака, всклокоченные, жуткие, глаза как раскалённые угли. Они бегают в непосредственной близости от люка, с шумом втягивают воздух в ноздри, но поток воздуха, несущего смрад от канализации, заглушает наши запахи.

Тело одного из оборотней искажается, кости трещат, словно ломаются и вот, со стоном хрустит суставами человек. Я узнаю его, это инструктор по рукопашному бою, Алексей. Он быстро приходит в себя, отпихивает одного из оборотней, который вздумал лизаться как собака, внимательно осматривает туннель. Замечает наш люк, неторопливо идёт, поднимает сломанный замок, ухмыляется:- Привет, Кирилл, что сидишь как крыса, выходи, разговор есть.

— А не пошёл ли ты! — посылаю его куда подальше.

— Это не интеллигентно, разве нас так воспитывала партия? — Алексей дёргает люк с немыслимой силой, арматура жалобно взвизгнула, но, на наше счастье, лишь изогнулась. — И долго вы будете от нас бегать? — с некоторым разочарованием говорит он. — А поспаринговать со мной не хочешь? У меня к тебе предложение, выиграешь бой, мы вас отпускаем. Более того, даже если ты проиграешь, товарищей твоих не тронем.

— Ой, ли! — недоверчиво хмыкаю я.

— Мамой клянусь! — коверкая язык под кавказский акцент, говорит Алексей. — Рита, подтверди, что я не обманываю, — неожиданно говорит он.

У меня земля уходит из-под ног, из стаи оборотней выходит питбуль. Неужели это моя Рита?

Огромный пёс подходит к люку, тыкается в щель, шумно втягивает в ноздри воздух.

— Рита, это ты? — голос мой дрожит, на глаза наворачиваются слёзы. — Что они с тобой сделали, девочка?

Она отпрянула, коротко взвыла, не торопясь потрусила к своим сородичам.

— Убедился, Рита с нами. Так ты принимаешь моё предложение? Ты ведь боец, Кирилл. Я не обманываю, если победа будет за тобой, идите на все четыре стороны, ни один оборотень вас не тронет.

— Врёшь, ведь.

— Да, нет же, мне самому интересно. В любом случае люк мы выломаем, повозимся чуток, но из этого коллектора вас по кускам вытащим.

— Не вздумай, — шепчет Катя, — нельзя верить оборотням. Вот и Ритка с ними заодно, — криво улыбнулась она.

— Может её заставили?

— Конечно, заставили, — недоверчиво говорит Катя.

— Они действительно выломают люк, с целой стаей оборотней мы не справимся. Давайте так, вы уходите, а я попытаюсь их задержать.

— И не подумаем, — решительно заявляет Катя.

— Послушай, напарница, сейчас не до сантиментов, один из нас должен остаться в живых, чтобы как-то противостоять Чёрному Дракону. Этот люк действительно надолго их не задержит.

— Он прав, — вмешивается Эдик, — ты с Османом уходи, а я Кирилла подстрахую.

— Не ломайте комедию! — вспылил я.

— О чём вы там шепчетесь? — слышится насмешливый голос Алексея. — Даю вам тридцать секунд принять решение. Кирилл, не разочаровывай меня, у меня к тебе были сплошь положительные эмоции, ты ведь, настоящий боец.

— Десять минут, — требую я.

— Значит согласен? Это правильно, а беспокойство за своих товарищей делает тебе честь. Пускай они уходят, я подожду десять минут, — понимает мои мысли и великодушно соглашается он.

— Кирилл, не делай этого! — Катя яростно шипит.

— Время пошло! — смеётся Алексей.

— Уходите, — в душе моей как волна поднимается злость.

— Ты всё взвесил? — не унимается Катя.

— Это единственно правильное решение, — уверенно говорю я.

Катя неожиданно меня обнимает:- Кирилл, ты понимаешь, ведь ты мне как брат, я чувствую это, постарайся выжить.

— Я не собираюсь умирать, — целую её в макушку. — Катюша, уводи людей.

Они исчезают, я остаюсь один, одиночество нахлынуло как вязкий туман. Считаю секунды, за люком прохаживается Алексей, беззлобно улыбается:- Десять минут прошло, товарищи твои уже далеко. Ты как, выходишь? — он отступает в сторону.

Вытягиваю арматуру, она с жалобным звяканьем падает у ног, открываю люк, глазами ищу Риту, но она затесалась в стае оборотней, никак не могу её там различить.

Спрыгиваю на землю. Алексей без боевой стойки, боком двинулся ко мне.

— Самое время вспомнить всё чему я тебя учил, — приветливо улыбается он.

Не свожу с него взгляда, вижу в глазах холодный огонь и радость ожидания.

— Никогда ещё не убивал драконов, — искренне говорит он и даже слюна стекла с губ.

— Что-то ты много говоришь, непростительно для бойца, — пытаюсь уколоть его я.

— Безусловно, ты прав, — легко соглашается он, — но просто другого времени для разговоров, к сожалению, у нас не будет.

Его выпад происходит стремительно. Интуитивно не стал отходить и делать блоки. Провожу сквозь его удар свой прямой и моментально сближаюсь, пытаюсь достать его локтем другой руки и коленом в пах, головой бью в нос.

Он ловко избегает моих ударов, резво отскакивает, довольно смеётся:- А как же каратэ, Кирилл? Изменяешь своим принципам, воруешь у меня приёмы. Впрочем, я даже рад, что ты так быстро учишься. В последнее время достойных противников у меня не было.

— Чего раскудахтался как курица, — я пытаюсь вывести его из равновесия.

Он не ведётся на мою провокацию, продолжает улыбаться. Откровенно говоря, меня это начинает нервировать. Алексей чётко реагирует на моё состояние и вновь атакует. Крутнувшись, сбиваю телом проходящие на разных уровнях удары, но сбиваемый его жёсткой подсечкой, падаю на спину, в падении вовремя бью ногой по его пятке, чем спасаю свой пах, выпрыгиваю через плечи, становлюсь на ноги.

— О, какая неваляшка! — цокает языком Алексей. Неожиданно заваливается назад, резко в сторону, тело производит немыслимую для восприятия, амплитуду — он качает «маятник».

В жизни не видел такого профессионализма, лишь слышал, что такой технике обучают в спецназе ГРУ.

На этот раз я не смог предугадать его движение, под рёбрами, словно нечто щёлкнуло и взорвалось, это прошёл импульс от удара, который не сломал рёбра, но разорвал мышцы внутри тела. Кровь выплеснулась во внутренности, от дикой боли темнеет в глазах, и будь я на ринге, это был бы чистый нокаут, но это не ринг, вторым ударом он меня убьёт. Великое чувство жажды жить делает немыслимое, ухожу от смертельного прямого удара в голову, подныриваю под локоть, наношу удар головой под сердце и мгновенно локтем вверх под челюсть. Щёлкнули, ломаясь, зубы, хрустнули выскочившие из своих мест шейные позвонки, голова Алексея свешивается вбок, улыбка исчезает.

— Говорила мне бабушка, нельзя недооценивать даже самого никчемного противника, — шепелявя, пытается шутить он. Его лицо вмиг сереет, Алесей пытается вставить позвонки на место, обхватив голову руками и выкручивая шею, но я не даю ему этого сделать, сшибаю подсечкой.

— Вот и всё, — замахиваюсь на него кулаком.

Он рычит, ловит мой кулак неожиданно отросшими клыками, кусает, ломая мне фаланги пальцев. Оглушительно щёлкают позвонки, входящие в свои места, из кожи лезет жёсткая волчья шерсть.

Алексей легко скидывает меня с себя, нависает надо мною, злобно клацают зубы, брызгает слюной.

— А как же правила! — возмущённо выкрикиваю я.

— Это бои без правил, — ужасно смеётся оборотень.

В отчаянии отпихиваю тяжёлую морду, он разъярённо скалится, жить мне осталось меньше секунды. В это мгновение цепляю на своей груди нитку, она рвётся и в ладонь падает серебряная пуля, подаренная когда-то Эдиком. Не задумываясь ладонью, вгоняю её в грудь волку-оборотню. Эффект превосходит даже самые смелые мои ожидания. Свирепый рёв потряс пространство, в ужасе завыли окружающие нас оборотни. Страшная рана рвёт грудь, обнажая рёбра, жгучая кровь льётся на меня. Алексей соскакивает с меня, зубами пытается вырвать серебряную пулю, это у него удаётся. Стремительно происходит регенерация, рана на глазах стягивается, а бросаюсь на оборотня, но даже тяжелораненый, он легко отскакивает, сбивает меня с ног тяжёлой лапой, вновь смеётся, но на этот раз отрывисто и злобно.

— Не будем ничего усложнять, Кирилл. Честно говоря, ты меня весьма удивил и позабавил, но время развлекаться с тобой, у меня больше нет. Моя стая голодная, товарищи твои могут уйти далеко.

— Но ты ведь обещал! — наивно выкрикиваю я.

— Вероятно, — соглашается он, — но на войне как на войне, проигрывают те кто, пытается вести войну по правилам. Если есть возможность обмануть врага, это делать необходимо немедленно.

Он открывает пасть, смрадное дыхание вызывает спазмы в лёгких, с ненавистью смотрю в его пылающие глаза:- Ты хоть иногда зубы чистишь? — язвительно изрекаю я.

— Похвально, какое самообладание, — щёлкает пастью оборотень и кидается на меня.

Словно в тумане слышу автоматную очередь. В то мгновение когда клыки должны были сжаться на моей шее, Алексей изгибается, громогласно ревёт, заливая меня кровью.

Отпихиваю бьющегося в конвульсиях оборотня, не могу понять, что происходит, Алексей нашпигован серебряными пулями, это очевидно, ничто не может принести оборотню такие ранения, только серебро.

Очереди не смолкают, слышится рёв и скулёж, некто сражается с целой стаей оборотней. Рука висит плетью, кисть раздроблена волчьим укусом, дышу с трудом, внутри тела, вокруг лёгких плещется кровь, в голове плывёт кровавый туман, усилием воли заставляю себя не потерять сознание. Отползаю к стене, сквозь застилающую глаза черноту вижу, как из коллектора выпрыгивает Осман, Эдик и Катя со своими копьями и бросаются туда, где звучат, но уже с большими перерывами, автоматные очереди. Затем появляется Костя Сталкер со своим пистолетом, его лицо искажено от дикого страха, но он, пересиливая ужас, целится и стреляет в гущу беснующихся оборотней.

— Ритка, держись! — слышу Катин крик.

Рита? Широко открываю глаза. В голове, словно проявляется негатив, высвечивается образ хрупкой девушки, с храбростью, близкой к отчаянию, отбивающийся от наседающих на неё злобных оборотней. Вот у неё заканчиваются патроны, её заваливают на землю, острые клыки с остервенением рвут тело. Истошно кричит Катя, пронзая одного из оборотней своим импровизированным копьём, как медведь ревёт Осман, бешено вращает глазами, стремительно наносит колющие удары в оскаленные морды, Эдик сцепился с одним из оборотней, с трудом увёртывается от острых клыков, сухо трещат пистолетные выстрелы.

— Рита! — ползу к ней. Сердце словно сжимают тиски, горе от невосполнимой потери вырывает из груди рыдание. С содроганием вижу, как рвут её тело страшные твари. Словно во сне, вскакиваю на ноги, бросаюсь к ней на помощь. Разрываю руками метнувшегося ко мне одного из оборотней, ломаю позвоночник другому, впиваюсь зубами в горло третьему.

Мой напор оказывает неожиданное действие на страшных существ, они отпрянули, а я, весь в своей и чужой крови, бросаюсь на них. Непонятно, откуда у меня такая сила, но могу разорвать любого из оборотней. Они это понимают, подвывая в бессильной злобе, бросаются прочь, и исчезают в глубине туннеля.

— Рита, — опускаюсь на колени перед ней. Слёзы жгут глаза сильнее, чем боль в груди.

Непонятно как ещё теплится в ней жизнь, но чудесные свойства её организма неспособны залечить столь ужасные раны, она тихо угасает. Рита смотрит на меня с нежностью, лицо бледное, без её знаменитого румянца.

— Прощай, Кирюша, — едва различаю шёпот, — а я их обманула и видишь, как хорошо всё получилось… ты жив… а мы уходим, — в глазах блестят как росинки, две слезинки.

— Рита, любимая, зачем так говоришь? Ты выкарабкаешься, ты сильная, ты будешь всегда со мной.

— Любимая? Не обманывай меня и себя, это не так. Но тебя не осуждаю, главное я тебя люблю и не кори себя, здесь нет твоей вины, просто так получилось. И я, очень бы хотела, чтобы ты свою девушку любил, также как я тебя, — стон срывается с её губ, выступает красная пена.

— Зачем так говоришь, Рита, тебе рано умирать, это несправедливо, — бережно беру в ладони её лицо, но уже знаю, она… умерла.

— Пойдём, Кирилл, — трогает меня за плечо Катя, — они уже ушли в другой мир.

— Кто они? — встрепенулся я.

— Ну, — отводит Катя взгляд, — в смысле… она.