Последний блюз ночных

Гл.33

В миг перед глазами возникают миллиарды миров, нет возможности понять, осознать и объять всё это. Их пронизывают незримые нити и уходят в Него. Стоит Ему лишь оборвать одну из них, и целые Вселенные захлопнутся во всёпоглощающем коллапсе, но могут и расцвести новые звёздные системы, возродится жизнь в невероятных своих проявлениях. Обгоняя друг друга, проносится прошлое, настоящее и будущее, всё смешалось и царит гармония Великого Хаоса. Ни одному живому существу не дано воспринять Его замысел, то что очевидно, не всегда верно и наоборот.

Мне хочется задать множество вопросов, но Он словно передвигает пешку, в шахматной игре и я вижу последнюю клетку с чёрным королём.

Резко обрывается запах цветов и луговых трав, свежий воздух заменяет смрад от пожарищ и холод пронизывает до костей.

Москва — она в едком дыму, кругом развалины, всюду раздаются леденящие душу вопли, свирепое рычание и злой хохот. Всевозможные монстры копошатся среди обломков бетона и искорёженной арматуры, пытаются достать ещё живых людей. В воздухе парят упыри, высматривают добычу, иной раз, как орлы, срываются в штопор и вновь слышатся истошные человеческие крики.

Мы в белых, лёгких одеждах, она не защищает от холода, но хорошо скрывает от врага. Оглядываюсь вокруг, местность не могу узнать, мы не у больницы, вроде как вижу развалины входа в метро.

— Это вход в станцию Кропоткинская, — крупно дрожа от холода, говорит Костя Сталкер, в его руке, в такт тела, выписывает пируэты пистолет, сейчас единственное наше оружие.

— Всё же выбрались из ловушки, — глубокомысленно изрекает Эдик.

— И что дальше? — растерянно говорю я.

— Хотя бы ствол, где найти, — озирается по сторонам Осман.

— Ребята, кто это? — Катя, вздрагивая от жгучего холода, указывает взглядом на горящие автомобили, между ними пробирается растрёпанная женщина, вот она приостанавливается и на нас глянуло единственное око.

— Блин, Лихо Одноглазое! — выругался Эдик.

— Стреляй! — рыкнул Осман, выпучив налитые кровью глаза.

— Не могу, — всхлипнул Костя Сталкер, — это, ведь, женщина.

— Что?! — вскричали все хором.

— У меня не поднимется рука на женщину, — срывающимся голосом говорит он, опуская ствол вниз.

— Дай сюда, — вырвал пистолет Осман, — ты ненормальный, Костя, это не женщина! — аварец, не раздумывая, нажимает на курок.

Сухо трещат выстрелы, пули веером размело в стороны, а Лихо, подперев руками бока, жутко рассмеялось.

— Её так просто не убить, — Катя в упор смотрит в её единственный глаз и, это просто невероятно, Лихо отводит взгляд, что-то собачье появилось в лице, но мгновенно искажается звериной злобой.

Осман вновь целится, но спотыкается, падает на колени, ствол пистолета прижимается к его груди и он «случайно» нажимает на курок, Лихо приоткрывает рот в ожидании, голодная слюна капнула вниз, но раздаётся… осечка.

— Осечка у тебя вышла, Лихо! — звонко крикнула Катя. В её руке пылает драконий камень, а из прокушенной губы стекает алая капля крови.

Лихо, стремительно вырастая в размерах, со злобным шипением метнулась вперёд, но и тело Кати изгибается, звенит сверхпрочная чешуя, с оглушительным грохотом расправляются исполинские крылья. Катя, вероятно уже Гзела, вытягивает шею, увенчанную острейшими шипами, насмешливо смотрит на великаншу, сшибает её пламенем, но у Лихо сгорают лишь волосы, обнажая неровный череп.

— Не всё так просто! — рокочет голос и Лихо разрастается до немыслимых размеров. Она становится даже больше Кати, толстой, как ствол тысячелетнего дуба рукой, сшибает её на землю. Как пух разлетаются в разные стороны бетонные балки, рассыпаются в прах обломки зданий, взрываются автомобили, в ужасе разбегается в стороны всевозможная нечисть, с неба срываются вниз обугленные туши упырей, земля содрогнулась, и ползут по ней бездонные трещины.

— Вирг! — раздаётся Катин вопль, и я понимаю, она обращается ко мне. — Тебе нужно убить Чёрного дракона, уходи!

— А как же Лихо? — я уже собираюсь напоить свой камень кровью.

— С этой дурой я справлюсь сама! — Катя вскакивает на лапы, из-под когтей слетают раскалённые искры, изумрудные глаза горят ненавистью, она, как дикая кошка бьёт лапой по оскаленной морде, у Лихо вылетают зубы, как валуны с свистящим грохотом падают вниз, мы едва отскакиваем. Я всё ещё сомневаюсь, держу на вытянутой руке драконий камень, из вены на руке змеится кровь, ещё мгновение и она омоет камень.

— Вирг, нас пытаются отвлечь от главного, спускайтесь в метро! — Катя подпрыгивает, мощно взмахивает крыльями, взлетает, сжимается, словно пружина, в следующее мгновение бросается на великаншу, вгрызается в шею и заваливает её на землю. Лихо открывает пасть в жутком оскале, на месте сломанных зубов стремительно выдвигаются кинжаловидные клыки, Она поворачивает шею, стремясь вырваться из пасти дракона, трещат шейные позвонки, льётся чёрная кровь, мгновенно испаряя снег и вспучивая промёрзшую землю. Ей почти удаётся вырваться, но страшный удар по её животу острыми, как бритва когтями, вспарывает живот. Лихо, в истерике, бьёт кулаками, но натыкается на сверхпрочные шипы, хрустят кости, потоком стекает кровь. Как визг экстренно тормозящего поезда, но многократно усиленного, извергает глотка Лихо вопли. Случайные свидетели: оборотни, упыри и прочие монстры, с опаской жмутся к развалинам, не решаясь идти на подмогу к истекающей кровью великанше.

— Катюша знает своё дело, — успокаиваюсь я, — бегом в метро!

Нечисть нас не замечает, в данный момент их занимает поединок между драконом и Лихо. С немалым удивлением вижу, как несколько оборотней, замерших на стадии перевоплощения, заключают ставки, кто победит. Такое чисто человеческое качество поражает меня, даже приостанавливаюсь. Эдик, укоризненно качая головой, тащит меня за собой.

Проскальзываем под упавшие балки и, устремляемся к замершему эскалатору. Метро завалено обломками, всё перемешалось. Пыль, копоть, едкий запах горящих составов вызывает кашель до судорог в груди, а ещё постоянно натыкаемся на трупы. Жуть подползает к сердцу, мне кажется, мы не пройдём сквозь это испытание, ещё мгновение и сознание померкнет, и мы канем в вечность, не выполнив возложенной на нас миссии. Вспыхивает жгучее желание напоить драконий камень кровью, но мне кажется, это будет в некотором роде предательством по отношению к задыхающимся, но не ропщущим, друзьям, в тоже время не уверен, что перевоплощение произойдёт без ущерба лично для меня. Пространство, где мы передвигаемся, тесное, заваленное бетонными глыбами, вероятнее всего меня расплющит о стены. Хотя… кто его знает, может мне по силам расшвырять в разные стороны сотни тысяч тонн скальной породы. Сию версию придётся проверить, но… не сейчас… а пока приходится, надрываясь от кашля, спускаться вниз.

Первый этап преодолели, мы на заполненной дымом, платформе. Станция Кропоткинская, её не узнать, всё в дыму, горит искорёженный состав, всюду мертвые люди и лишь чёрные тени скользят над ними — злобные сущности наслаждаются всеобщей смертью.

— Навьи, — уверенно говорит Эдик и жестом показывает, чтоб мы спрятались.

— Это плохо? — Костя Сталкер сжимается, старается сдержать рвущийся кашель.

— Здесь всё плохо, — успокаивает его Эдик.

— Куда нам идти? — шепчу я, не сводя взгляда с чёрных теней.

— Туда, — указывает Костя в сторону духов смерти, порхающих над мёртвыми, словно гигантские чёрные бабочки.

— Ты не оригинален, — хмыкаю я.

— Какой есть, — Костя Сталкер с напряжённым вниманием всматривается вдаль.

— В чём заминка, мальчики? — звучит знакомый голос.

С радостью оборачиваемся. Катюша, улыбается, изумрудные глаза полыхают, в них ещё бушует злой огонь, но моментально угасает под тёплым взглядом Эдика.

— С тобой всё в порядке? — осторожно спрашиваю её.

— А что со мною может быть? Выпустила дурной бабе кишки, убить, конечно, не убила, но, пока засовывает себе их в живот, мы избавлены от её дружеского внимания. Что отдыхаем? — с нетерпением говорит она, хотя и замечает парящих над трупами чёрных существ.

— Как-то не нравятся мне они, — искренне сознаюсь я, — природу их не знаю, вдруг они нам не по зубам.

— А вы чувствуете, мальчики, здесь всё нам не по зубам… если мы в человеческом обличии. Да вот, скоро и в драконьем… станет тоже, — со вздохом добавляет она. — Но вот что я хочу сказать… времени у нас нет совсем. Когда уходила в метро, краем глаза заметила нечто неприятное, впрочем, это я мягко говорю, — сознаётся она и внезапно в её раскалённых глазах, я замечаю какой-то животный страх и неожиданно остро понимаю, как ей страшно.

— Прорвёмся, Катюша, — постарался улыбнуться я.

— Куда мы денемся, — она выдохнула целый рой огненных искорок. — Одно меня удивляет, события разворачиваются нешуточные, генерал Щитов собрал огромную армию из нечисти и продолжает наращивать свою мощь, а полковник Белов, как-то не суетится. Непонятно мне, а где все Ассенизаторы? Мне кажется, все они влились в армию врага.

— Добраться б до генерала и одним махом решить все вопросы, — я в ярости скрипнул зубами, но так не вовремя вспоминаю Стелу, её светлый взгляд, лукавое выражение лица, сердце взрывается болью, стон срывается с губ.

Катя понимает моё состояние, смотрит на меня как сестра на брата, вздыхает:- Девочку свою вспомнил, Кирюша?

— Мне сложно поверить, что у неё отец-монстр.

— Но это так, — безжалостно говорит Катя.

— Но не факт, — внезапно подаёт голос Эдик.

— Что? — оборачиваемся к нему.

— Не факт, — повторяет он.

— Я не понимаю тебя? — я даже руки развёл.

— Может, это одна из Реальностей, а на деле обстоит всё с точностью наоборот.

— Вновь говоришь заумными фразами, — хмурюсь я, но что-то мне подсказывает, мой друг догадывается, а вероятнее всего знает то, о чём пока говорить не хочет.

— Так что ты видела, Катя? — неожиданно раздаётся напряжённый голос Кости Сталкера.

Она вздрагивает, мрачнеет:- Необходимо убить генерала, пока ещё не поздно. Я заметила надвигающуюся на город стену, она до неба, а может, и более того. Стена пожирает всё на своём пути, после неё пустота, даже звёзд нет. В нашем распоряжении не более часа, затем, она поглотит нас и даже не подавится.

Её слова ввергают нас в ужас, необходимо действовать, но путь нам отрезали навьи, их всё больше и больше.

— Костя, думай, где можно ещё пройти, — требую я.

— Только по этому перрону, за ним переход на другую линию, а там коллектор, ведущий в ту подземную полость. Если прямо сейчас идти, за час, может быть, дойдём.

— Блин, придётся идти напролом, нужно рисковать, — достаю драконий камень. Вероятно, это последний шанс, но может быть, именно в этом месте нас скрутит злая сила, и мы станем Чёрными драконами, как генерал Щитов? Вот он будет веселиться, а мы вместе с ним станем пожирать мёртвые тела. Полковник Белов, он всегда был против того, чтоб мы поили драконьи камни своей кровью. М-да, где же он сейчас? Почему не идёт на выручку? Неужели испугался? Так вроде, такие существа как он, ничего не боятся. Великий Ассенизатор, мать его!!! В сердцах сплёвываю.

— Их нужно отвлэчь. — в голосе Османа новь появляется акцент, это у него всегда бывает в минуты крайнего возбуждения.

— Да, но как это сделать? — недоверчиво смотрю на него.

Осман вытаскивает пистолет, выщёлкивает пустой магазин:- Патроны ещё есть? — спрашивает Костю Сталкера. Тот, без слов достаёт запасную обойму.

Осман уверенно вставляет магазин, передаёт Косте Сталкеру свой фонарь, видно ему он больше не нужен, прыгает на пути.

— Не дури, — яростно шепчу я, — это духи мёртвых, их невозможно убить, лишь сдуть в другую Реальность. Осман, назад!

Но он уже бежит вперёд.

— Что он делает? Совсем свихнулся! — я хочу броситься вслед за ним. Эдик хватает меня за руку.

— Просто он выманит их на себя.

— Но они ж его сожрут? — я отпихнул руки Эдика.

— Он воин, Кирилл. Может, в этом его предназначение в жизни. Я понимаю аварский язык, Вышень предсказал ему это, Осман знает, на что идёт.

Невзирая на его слова, всё же пытаюсь броситься вдогонку за другом, но он выскочил буквально перед носом страшных духов, бешено вращая глазами, брызжа слюной, поливает их проклятиями, стреляет из пистолета и бросается наутёк прямо в угольную темноту тоннеля.

С разъярённым свистом, возмущёнными воплями, шипением, навьи бросились вслед за ним, оставив мёртвых на время одних.

Костя Сталкер приподнимается с корточек, испуганно озирается по сторонам, всё ещё не решаясь бежать. Катя чувствительно пихает его рукой, на неё сейчас страшно смотреть, лицо искажено ненавистью, на коже проступает полупрозрачная чешуя, в раздражении взметнулся призрачный хвост, усеянный смертоносными шипами. Такой я её никогда ещё не видел, она на пути перевоплощения и это без помощи драконьего камня… Я вспомнил Риту, у неё всегда так происходил переход от одного состояния другому, но над Катей колыхается лишь призрак дракона, но этого достаточно, чтоб Костя Сталкер, как заяц, припустил по перрону.

Это настоящий марш-бросок, никогда так не бегал быстро, в одно мгновение пронеслись мимо чудовищного пиршественного места навей, выскакиваем за угол, Костя Сталкер, профессиональным движением откидывает крышку люка, ныряем в коллектор. Лихорадочно спускаемся по скользким скобам-ступеням, изредка срываемся, налетая на плечи, друг другу, но благополучно проходим этот уровень. Затем бежим по многочисленным коридорам, вновь спускаемся, опять несёмся в темноте, стараясь не отстать от мельтешащего впереди луча фонаря.

Гул пронёсся далеко позади, время поджимает, бежим из последних сил. Обгоняя друг друга, не обращая на нас никакого внимания, с жалким писком промчалась стая крыс. Не удержался, пнул одну из них ногой, но та даже не огрызнулась, до чего велик в них страх. Обдав зловоньем, пролетела группа упырей, и им неуютно, когда за спиной всё рушится. А ведь эта сволочь, даже своих союзников не жалеет. Вероятно, неизмеримо много ставит он на свой кон.

Наконец оказываемся перед металлической дверью, Костя резко тормозит, отскакивает в сторону. У двери стоит охрана, два оборотня страшно скалят зубы, губы дёргаются как у припадочных, глаза светятся жутким красным огнём.

— Прочь с дороги! — Катя почти не видна за призрачным силуэтом дракона. Над оборотнями вырастает страшный дракон, открывает пасть, вот-вот вырвется пламя. Жалобно заскулив, оборотни, поджали хвосты и, обмочившись, шарахнувшись в стороны. С трудом открываем дверь. Перед нами огромнее помещение, наполненное зеленоватым светом, в нём скопилось бесчисленное количество разнообразных гадов. Глаза в глаза сталкиваюсь с взглядом генерала Щитова. Делаю рывок в его сторону. Он не отшатнулся, сузил глаза, в них насмешка и горечь. Что это? Он опоясан цепями, генеральский мундир изодран и в бурых пятах крови. Аплодисменты звучат как пощечины:- Браво! Успели вовремя! А мы вас заждались, — с невероятной издёвкой заиграл блюз. Я метнул взгляд в сторону. В окружении навей, обняв уродливое существо непонятного пола, танцует Белов Анатолий Фёдорович, но он… в генеральской форме.

— С повышением, — только нашёлся, что ответить я. Мне уже всё стало понятно.

— Я давно генерал, полковничьи погоны, так, для дураков, — как-то устало произносит он, галантно поклонился своей напарнице, утирает лысину платком, с грустью смотрит на нас. — Вот и заканчивается наша игра, длящееся не одно тысячелетие. Много событий прошло за это время, иной раз, приходилось мне умирать и возрождаться в ином обличии, но сущность во мне не менялась, я вне всех вас, — хвастливо заявляет он. — Многие примкнули ко мне, кто по незнанию, кто по убеждению. Вот, даже Слуги Христовы решили поменять для себя бога. А что, это выгодно, я им дал безграничную силу, они величайшие маги всех времён и народов. А как всё это начиналось? Раббан и Датан. Помнишь их? — хитро смотрит он на меня.

— Это что, те трусливые монахи, которые хотели перерезать мне жилы? — я замечаю в некотором отдалении двух старых, оказывается, очень старых знакомых. Они держат в руках большой поднос, накрытый грязной тряпкой. Под ней что-то пульсирует, а сердце моё облилось кровью, я понял что там.

— Поверь, они многим драконам перерезали жилы. Смотри!

Раббан и Датан стягивают тряпку. Катя пошатнулась, я её поддержал за хрупкие плечи, на подносе судорожно сжимаются драконьи камни. Теперь я знаю, это не камни, наполненные магической силой, а сердца драконов, моих соплеменников.

— У вас последние три камня. Вот теперь действительно становится интересно, — Белов Леонид Фёдорович смотрит на нас с грустью доброго дедушки. — Пришло время менять сущность мира, но его необходимо вначале разрушить. Схема простая, это как с заводами, которыми хотят завладеть негодяи, — язвительно улыбается шеф, — вначале всё разрушают, затем, за бесценок скупают. Вот и с душами людскими так же, зачем торговаться за каждую в отдельности, проще обесценить, разрушить и скупить оптом. Души ждёт Отстойник, а там и подобраться к ним будет проще. Ты прав, человек, — он мягко смотрит на Эдика, — душа это информация, кто владеет всей информацией тот… Бог.

— Богом захотел стать?! — в прозрении восклицаю я.

— Ну да, ну да, — как-то растеряно говорит шеф. — А почему бы нет? Всякая работа должна вознаграждаться на должном уровне. А уровень моей работы высок. Или не согласен? — он в смирении склоняет голову. — Вот и Слуги Христовы, готовы принять меня своим богом. А неплохие они маги, не правда ли? — лукаво улыбается он, что-то бесовское мелькает в его взоре.

— А зачем ты меня к императору Траяну засылал? — всплывает в голове вопросительный знак, знаю, шеф просто так ничего не делает.

— Было сложно подобраться к Синему Кристаллу. Ты же, весьма умело впитал в себя его сущность и скоро она полностью перельётся ко мне. Благодаря сему, можно пошалить в Отстойнике и подобраться к всеобщему информационному полю, в смысле, к душам, — невероятен в своей откровенности Белов Леонид Фёдорович. А в прочем, какой он Белов!

— Понял кто ты! — осеняет меня.

— Я Чёрный Дракон, — гордо говорит шеф.

— Нет, — фыркаю я, — ты обычный бес.

Шеф благожелательно смотрит на меня:- В этом ты заблуждаешься, я не необычный бес, а самый главный. Всякая бесовская мелочь пытается торговаться с каждым в отдельности человеком за их душу, я же, заберу всё, — с пренебрежением говорит он.

— Уверен? — бешенство в груди взбурлило кровь, а где-то в подсознании мелькает мысль, как задавить этого гада и, подсказал об этом он сам, не подозревая в своей эйфории, что подписывает себе смертный приговор.

Он улыбается, но в глубине глаз возникает недоумение и… страх. Медленно переводит взгляд сторону дрожащих в диком возбуждении, страшных сущностей:- Навьи, они ваши, — шепнул он, но я уже ушёл в Синий Мир.

Взмахиваю крыльями, верчу головой, пытаюсь найти Пастуха. На планете без солнца несутся коричневые тучи, электрические разряды молний сотрясают безжизненное пространство, под их ударами вскипает скалистая земля, гудят бесчисленные смерчи, громыхание грома в буквальном смысле плющит тело, дыбом встаёт чешуя, её бронзовый отлив смешивается с заревом пожаров. Пылает стена из огня со стороны пропасти, где покоятся все души Вселенной.

Неужели опоздал? Такого быть не может, я могу попасть в любое время. Но почему меня вытолкнули именно в эту Реальность?

Пахнет кровью, её немыслимо много, то, что я принял за полноводную реку, является кровью. Она течёт по выжженной равнине, но не оживляет и без того мрачный ландшафт.

Даже для меня, дракона, воздух ядовит, ещё немного и лёгкие расплавятся как свинец. Огромное сердце стонет в груди, непонятно, что даёт ему силу. Я должен умереть и упасть в кровавые воды, но я упорно взмахиваю крыльями.

А вот и исток страшной реки. Всё завалено мегалитическими тушами соплеменников Пастуха. Тела разорваны, стебли с помутневшими глазами, разбросаны по просторам необозримой для взгляда, дали. Они проиграли битву, оцепенение охватывает душу, но вскипевшая злость, даёт силы. Мчусь в сторону Вселенского пожара.

— Марфа!!! — извергаю из опалённой глотки крик. Он звучит как орган на низких диапазонах, несётся в пылающую бездну и, затихает, поглощённый огнём. Неужели и её уже нет? Силы стремительно покидают, глаза закатываются, крылья безвольно свешиваются, падаю в пропасть.

— Всё же ты пришёл? — мягко касается сознания мягкий голос и нечто целительное вливается в тело. Вскрикиваю, взмахиваю крыльями и вижу её. Она не улыбается, но взгляд полон нежности. Что-то пронзительно знакомое вижу в её глазах.

— Рита?! — восклицаю я.

— Нет, — голос наполнен печалью и журчит как светлый родник. — Я её не рождённая дочь. А ты, мой отец.

— Как такое, может быть? — задыхаюсь от горя и волнения я, а ту ночь, когда мы были вместе с Ритой, вспоминаю остро и чётко. Неужели она носила под сердцем моего ребёнка?

— Так и было, Кирилл, — она появляется из пространства и обвивает меня призрачными руками.

— Но как, же ты сюда попала, ты же… — я замолкаю и не смею её назвать оборотнем.

— Оказывается, во мне было больше человеческого, чем звериного, — она очень знакомо улыбается и мне кажется, на её лице вспыхивает стыдливый румянец. — Однако, ты не просто так пришёл, я знаю. Ты сможешь победить его.

— Как?

— Дочь моя знает, в ней частичка твоей силы.

— Тебе необходимо отдать всю кровь камню, — журчит голос, словно бегущая речка по чистой гальке.

— Я стану Чёрным Драконом! — в ужасе восклицаю я.

— Э нет, не станешь.

— Но он утверждал.

— Он врал. Твой камень, это сердце дракона, твоё сердце, а оно должно омываться кровью, чтоб жил твой организм.

В боку знакомо теплеет, скашиваю глаза, у того места, где бьётся моё сердце, сверкает, словно бриллиант небесной чистоты, мой камень. Взмахиваю чёрными когтями, разрываю плоть под сердцем, обнажается ужасная рана, камень вспыхивает слепящим светом, погружается в меня и соединяется в одно единое с человеческим сердцем. Рана мгновенно рубцуется, а в душе возникает невиданное спокойствие, уверенность и сила.

— Ты обрёл целостность, — с гордостью говорит Рита. — Теперь против тебя бессильна любая чёрная магия и злая сила. Ты Светлый Дракон, Андхараш, величайший из всех драконов, тебе под силу спасти всех нас. Я тебя люблю, Кирилл, — Рита исчезает, а с ней и моя не рождённая дочь.

Взмахиваю крыльями, ураган из огня размело в разные стороны, делаю едва заметное усилие и я над тучами, вокруг Вселенная из звёзд. Я знаю, стоит мне лишь подумать, и окажусь в любом уголке галактики, для меня не существует ни времени, ни расстояния.

— Однако, пора, — я оказываюсь в логове Главного Беса в тот момент, когда он шепчет:- Навьи, они ваши.

Я в обличье человека, но это лишь оболочка, я дракон и вся Сила при мне, её настолько много, даже пространство искажается и прогибается от моего взгляда. Страшные духи мёртвых словно спотыкаются об мой взгляд и, мгновенье, сдуваю их в иную Реальность.

— Что это было? — бормочет Главный Бес.

— Время твоё вышло… шеф! — я не смог удержать издевательский тон.

— Где твой камень? — в ужасе пискнул Главный Бес.

— Он во мне, это моё сердце.

— Как?!

— Вот так, — развожу руками я.

Лицо Главного Беса искажается, вытягивается, подбородок заостряется, появляется козлиная бородка, с треском ломается лоб и из него растут кривые рога, глаза наливаются кровью.

— Брысь! — говорю я. Он лопается как мыльный пузырь, лишь зловонье откатывается в разные стороны, на миг, накрыв всех нас удушливой волной. Всё же подлость, напоследок, он сделал, но врывается свежий ветер и выметает всю вонь, а заодно и армию из нечисти.

Катя бросается мне на шею:- Это сон, куда всё подевалось?

— Туда, где им место, в Пекельный мир.

— А они вновь сюда не сунутся?

— Да кто ж им разрешит, — смеюсь я, — мы, ведь, драконы. Генерал, — подхожу к нему, в мгновенье рву цепи, опоясывающие его тело, — я хочу взять вашу дочь в жёны.

— А она не против? — улыбается он.

— Ещё не спросил, — густо краснею я.

Прошло ровно девять месяцев, забираю Стелу из роддома.

— Она так похожа на тебя, — счастливо улыбается моя жена, открывает платок, на меня смотрят голубые глазёнки.

— Как мы её назовём? — любуюсь дочерью я.

— Марфой.