Последний герой Исекай db.1

Запись 2 — Лифт

Внезапно я осознал себя стоящим в просторной кабинке движущегося лифта. Можно было сказать, что его ничто не выделяло из бесконечной череды собратьев, виденных мной ранее, но тут он остановился, и створки раздвинулись. Вошли двое, и судя по тому, что один из них был одноглазой кучей тентаклей, а второй был крылат, рогат и козлоног, мы точно не в Канзасе.

ОКТ: говорит по-древневавилонски

КРК: говорит по-арамейски

ОКТ: смеётся по-древневавилонски

Я завизжал как сучка. Успевшие зайти и отвернуться от меня чудовища… Оглянулись и… я, конечно, не специалист в ксенофизиогномике, но, кажется, на меня посмотрели как на дебила. Жрать не стали, видимо, побоялись подхватить чего-нибудь не очень адекватного.

Что-то произошло, и я почувствовал движение. Затем лифт снова остановился, зашло нечто, напоминающее восьмикрылое пылающее колесо. Снова остановка, вышла тентакля. Зашла или зашло что-то, представляющее собой странного паукокентавра, с человеческой частью девушки. Снова движение, снова остановка, входящие-выходящие.

Я видел огромных краснокожих червей с маленькими рожками, видел полулюдей, людей, эльфов, дворфов. Движение-остановка, выход-вход.

Не знаю, сколько пришлось здесь пробыть, дни, недели, месяцы? Когда начало казаться, что я увидел все возможные и невозможные формы жизни, опустевший лифт остановился и раскрыл створки в ожидании чего-то. Снаружи была белая пустота.

Стоило мне решить, что меня «ненавязчиво» просят на выход, перед дверьми из теней соткалась фигура в тёмном балахоне, её лицо терялось под капюшоном, а полы накидки колыхал потусторонний ветер. «Смерть», — подумал я.

— Что вы, что вы! Просто проводник! — с каким-то магическим добродушием ответили мне.

— Что?

— Кто.

— Вы читаете мои мысли?

— Я мог бы сказать, что у некоторых людей всё на лице написано, но да, читаю. Вместе с тем, думаю, у вас должна была накопиться целая гора намного более насущных вопросов.

— Эм, ну да.

— Что ж, я так и знал. — не знаю, как я это понял, но тьма под капюшоном добродушно, по-отечески улыбнулась. — Если кто-то способен читать мысли, наверное, он способен их и транслировать, вам так не кажется? — прозвучал ответ на невысказанное мной удивление.

— Логично.

— И вправду. Но давайте мы уже перестанем растекаться мыслью по древу, ответим на ваши вопросы, расставим, так сказать, все точки и решим, что делать дальше.

— Я…

— Да, умер.

— Можно без вот этого вот вашего того самого?

— Всенепременно. — снова улыбка, но теперь немного ехидная.

— Это ад? Рай? Как-то не тянет ни на то, ни на другое.

— Близко, но не совсем то.

— Тогда что?

— Переправа, лестница Иакова, Мост Эйнштейна-Розена.

— Тогда почему лифт?

— Потому тебе так привычней. Форма, мой маленький смертный друг, не имеет значения, важна лишь суть явления. Восстанешь, расскажешь всем про лифт, а может, напишешь книгу, и кто знает, как это будут называть через пару столетий? Но мы снова отклоняемся. Время самого важного вопроса.

— Почему я здесь?

— Правильный вопрос.

— И какой ответ?

— В душе не ебу.

— Что?

— Тебе показалось. — я ощутил какое-то давление на сознание.

— Понял, принял, я ищу совсем других дройдов. — снова подобие улыбки от проводника.

— Как я уже сказал, я не знаю, почему ты здесь. — заявил он более спокойно, а дальше продолжил с интонациями, напоминавшими манеру речи моего профессора по проектированию. — Обычно у нас тут всё просто: после смерти пару столетий крутишься в инфополе планеты. Если поклоняешься кому из богов, отправляешься к нему или к профильному богу пантеона, если нет — стирание, перерождение, иногда забвение. Я проверил, откуда ты, захудалый мирок у верхних границ мультивёрса, неприветливое для нематериальных сущностей местечко: мало маны, чрезмерная толщина границ имматериума, ещё и время… Так что из богов там мог бы обитать только отъявленный мазохист–хардкорщик, да и прав на тебя никто из не заявлял, следовательно… ты сам всё понимаешь. — и тут же взрыв эмоций, и он добавил с интонацией, которую я когда-то слышал от хирурга, рассказывавшего об операции над сложной патологией[Р1]. — Но вот ты здесь. Прямо передо мной. Крайне интересный случай. Ну-ка, открой рот, покажи язык.

Ну, хуже от этого не будет. И я подчинился требованию Проводника.

— А-ха, кто тут у нас возносил молитвы перед смертью? Надо только узнать адресата.

— Ааааа…

— Предвосхищая твой вопрос: как я это определил, заглянув тебе в горло? Дружище, ты мёртв, строго говоря, у тебя нет горла, а форма, как я уже говорил, не имеет значения. Можешь считать, что я заглянул тебе прямо в душу, ага, через рот. Ну я ненадолго отлучусь. — с этими словами тёмная фигура полностью утратила движения.

В смысле, совсем перестала двигаться, теперь она выглядела как статуя, и даже потусторонний ветер, двигавший балахон весь наш разговор, казалось, был поставлен на паузу в середине своего дуновения, возможно, даже молекулы застыли в стазисе, хотя есть ли они здесь…

— Хэээй… Проводник? Есть кто дома? — я помахал рукой перед тем, что заменяло ему лицо. Наверное, не стоит его трогать, подумал я, протягивая руку, которую тут же отдёрнул, ибо одновременно ощутил и твёрдую подобно граниту поверхность, и как рука проникла внутрь проводника. К такому жизнь меня точно не готовила.

— Что ж, остаётся только ждать.