Последний жрец богини Лу. Том III

Глава 2. Чистота

Расследование смерти герцога Регона ничего не дало. Вроде как его отравили — подсыпали что-то в тюремную еду, но ни ментальный допрос палача, ни работа со слугами на кухне и на всем пути подноса до самой камеры — ничего не принесло результатов. Если это сделал кто-то из замка, то он отлично от меня прятался.

Кай Фотен был в бешенстве. Регона планировалось демонстративно судить за хищение, растрату и смерть почти тысячи солдат Клерии, а сейчас он просто взял и «соскочил», причем в самый неподходящий момент: по дворцу пошли разговоры, что герцог был, по факту-то, ни в чем и не виноват, оговорили благородного человека. А потом вообще тихо придушили, а сейчас комедию ломают.

Эти разговоры выводили короля из себя еще больше, хотя на людях Кай старался не подавать виду, что его цепляют подобные сплетни.

На самом деле смерть жирного усача была для нас не самой большой проблемой. Как и предсказывал король, в Пите начались болезни, которые вот-вот грозили перерасти в эпидемию. Лекари сбились с ног, латая дыры в офицерском составе, мы же только растерянно наблюдали за тем, что происходит.

Как-то утром ко мне подошла Лу.

— Антон, я не понимаю, почему ты ничего не делаешь, — прямо сказала богиня.

Мы с ней общались чуть натянуто, но, вроде как, топор войны был зарыт на неопределенный срок.

— А что я могу сделать?

— Ты же знаешь, почему люди болеют. Я помню про удивительную медицину твоего мира. Причем совершенно без магии, — серьезно сказала богиня.

На самом деле я настолько привык не отсвечивать со своими гениальными затеями, что просто держал все мысли при себе. Как можно повлиять на санитарную обстановку в городе, где даже высшие аристократы не всегда мылись чаще раза в неделю? Холера — а это была именно она, я уверен — грозно шагала по разрушенному Пите и у меня были лишь смутные догадки, как бороться с этой проблемой.

— И что ты предлагаешь?

— Важно, что предлагаешь ты, — закончила Лу с нажимом, — потому что если зараза продолжит распространяться, дела наши будут крайне плохи. Во всех смыслах.

Что можно сделать в плане борьбы с желудочной хворью?

Интерес короля к персоне почившего герцога был обусловлен тем, что до него дошли рассказы солдат о помоях, которые армейские интенданты выдавали за полноценное питание. Памятуя, сколько было «распилено» на закупках для армии, мы как-то упустили из виду, что даже сам предмет закупки может быть фиктивным.

Быстрая инспекция армейских припасов показала, что к войне мы не были готовы от слова совсем: закупленное зерно, мука и фураж — больше половины гниль; капуста, репа и другие овощи — туда же. Даже пиво и молодое вино, которое покупалось для выдачи солдатам на седьмой день или после сражений — и то, кислятина, брага или уксус. И если средневековый, привычный к антисанитарии организм местного жителя при нормальном питании еще был способен бороться с болезнями, то когда человека начинали кормить откровенным мусором, все становилось очень и очень плохо. Вот как в этот раз.

Я стал думать, что же я знаю об эпидемиологических нормах. Насколько я помнил историю родного мира, впервые моровые поветрия увязали с качеством воды в Лондоне: кто-то из «чумных докторов», которые были по сути своей могильщиками, или реальных медиков — не помню — составил карту заражений районов и вычислил, что первыми заболевали ближайшие к колодцам дома. Тогда и пришли к выводу, что все дело в зараженных источниках.

Думаю, тут ситуация была примерно такая же. Во время штурма город был серьезно разрушен, колодцы могли загрязнить, да и подвоза свежей воды из-за города не хватало: все были заняты разбором завалов.

Кипячение?

Нормальное питание?

Сортировка?

В голове стал зреть план. Я схватил Лу за руку и совсем по-мальчишески сказал:

— Моя богиня, не желаете вспомнить былое и поработать писарем?

И не дав Лу вставить и слова, я потащил ее в сторону своих апартаментов — одну из малых боковых комнат которых приспособил под кабинет, где по вечерам рылся в бумагах и отчетах. Раз уж богиня меня надоумила, то ей тоже придется поработать пером. Тем более, эту бумагу потом показывать королю, а за каракули, которые выходили из-под моей руки, до сих пор было очень стыдно.

Богиня почти не сопротивлялась и наблюдала за моим возбужденным состоянием с интересом. Меня же даже немного несло. Вот оно! Мое маниакальное стремление к чистоте — опасным в этом мире выглядело все, от выгребных ям до дверных ручек, кубков и столового серебра — может наконец-то принести пользу. Конечно, я не врач-инфекционист, но что-то же должен соображать! Тем более в мире, где помои до сих пор выливались в выдолбленные по краю дороги канавы даже в респектабельных районах столицы.

Первое, о чем пришлось подумать — кипячение. Причем кипячение всего и вся: повязок, питьевой воды, посуды. Кипятком должно обрабатываться все, что можно ошпарить, а инструмент, которым ковырялись в ранах, вообще стоило бы прокаливать в жаровых шкафах, но я не был уверен, что такое возможно быстро организовать. Так что остановимся на кипячении.

Очень сильно не хватало и антисептиков, если говорить о раненых. Конечно, мази и настои, которые готовились здесь, работали, но все это была фитотерапия: концентрация лечебных веществ из трав и кореньев могла быть ниже желаемой, что делало лечение неэффективным. Об обеззараживающем эффекте я тут ничего не слышал, хотя мази знахарки и вытащили меня после ранения, оставив уродливый шрам на боку.

Как организовать потребление только чистой воды солдатами и населением? В первую очередь, если вспоминать опыт Лондона, нужно оцепить все колодцы в нижнем и среднем городе, где прошли самые серьезные бои. Проверить источники города верхнего, который на самом деле стоял территориально выше и питался из других подземных вод. Поставить к каждому колодцу по гвардейцу? Или по три? Прокипятить все фляги и выдавать чистую воду с собой, не позволяя пользоваться сторонними источниками? А где взять столько тары для кипячения? Тут для готовки пользовались котелками, ну литров на восемь максимум, а тут речь идет о том, что нам надо ежедневно, только на нужды армии по питью, кипятить не менее трех литров воды на человека. Это почти 25 тысяч литров воды. Когда я стал переводить эти объемы в котелки, то получается, что весь нижний город надо отдать под костры, и бесконечно там кипятить воду.

Должен быть способ проще! Делать все это «оптом»! Но как? Листового железа в этом мире не знали. Большинство емкостей для воды были деревянными, даже обычные ведра, только котелки для готовки делали из металла. Оставить заказ в кузнях на мега-котлы? Или придумать какие-нибудь ролики для прокатки металла? Ага, может, еще попутно пароходы начнем строить и трехлинейку изобретем? Антон, куда-то не туда уходят твои мысли. А что по мылу? Во дворце я пользовался мыльным порошком, похожим на измельченное хозяйственное мыло с какими-то травами и отдушками, но как-то массовости использования этого средства мной замечено не было.

Как выяснилось потом, мыло тут использовали, в основном, при изготовлении и стирке одежды, когда требовалось привести в порядок ткань. А вот руки если и мыли — то просто водой. Так что стоял еще вопрос и мыловарения. Должно же было уцелеть такое заведение на весь огромный Пите? Или обратиться в пригороды? Еще одна задача.

Вот оно! Стирка одежды!

— Что значит найти все прачечные и изъять чаны? Ты стирку решил устроить? — Лу вяло записывала то, что я диктовал, но не могла уловить суть.

—Смотри, короче… — Я пытался объяснить ей весь комплекс проблемы, но постоянно перепрыгивал с одного на другое, — ай!

Я, скорее по привычке, стал перед богиней на колено и прижался лбом к ее голове — соскальзывая сам в чертоги разума и увлекая за собой Лу. Там я уже просто напрямую начал переливать в богиню свои знания о чистоте, эпидемиях, бактериях, питьевой воде и всем прочем, что сейчас могло исправить ситуацию в Пите и спасти королевскую армию от постыдной смерти в грязных портках.

Когда вынырнули в реальность, богиня выглядела чуть удивленной.

— Знаешь, это многое объясняет…

— Что именно? — удивился я.

— Ну, мы с Илием много спорили, чудак ты или у вас было просто так принято. Уж очень ты шарахался от воды и морщился при виде посуды, — просто ответила Лу. — А вот то, что ты мне показал, все твое поведение и объясняет. Но ты уверен, что так это работает и в этом мире?

Вопрос был из категории «на сотку», но слишком уж были схожи реальности. Да, тут была магия и боги, но вот всяких эльфов, драконов и прочих ксеносов вокруг не наблюдалось. Судя по рассказам о других странах, мы были на северном материке, возможно, единственном на планете, но это надо было бы еще выяснить, потому что чем южнее, тем теплее становилось. Значит, где-то был экватор, а за ним — еще половина шарика. Ну и другое полушарие никто не отменял. То, что я нахожусь на шарообразной планете, а не в плоском мире на трех китах, было ясно и идиоту — солнце заходило на местном западе, закатываясь за горизонт, всходило на востоке, продолжительность суток была схожа, так что это была планета обитаемого пояса какой-то далекой системы или вообще, реальности.

Скорее, конечно, реальности, потому что в известные мне законы физики магия, бездна и прочие чудеса не укладывались. Хотя кто-то из великих говорил, что при должном уровне развития технология становится неотличима от магии? Вот только какой тут технологический разрыв, если местные остановились на уровне средневековья?

Вообще, о таких высоких материях я старался не думать — голова начинала пухнуть от вариантов.

— Я практически полностью уверен, что все здесь работает точно так же. Как возбудители местного варианта холеры, и прочие микроорганизмы. Ну и паразиты.

— Паразиты?

— Поверь мне, ты не хочешь это знать, — серьезно сказал я, а самого передернуло от воспоминаний о документалке про червей, на который меня вынесло волной серфинга по сети, — вот честно, не хочешь. Мы сами это побороть до конца не смогли, а тут это и вовсе невозможно.

Видя, что я говорю о чем-то жутком, Лу согласилась, что предпочитает оставаться по некоторым вопросам в неведении. Особенно, пока сама в человеческом теле.

— То есть, по твоим прикидкам, тебе надо четыре тысячи ведер кипятка каждый день? — эти объемы немного не укладывались в голове богини, и сейчас она держала перед собой пергамент с записями, будто видела его впервые, пытаясь понять масштабы грядущего проекта.

— Это только на питье армии.

— А есть еще какой-то расход?

— Ну, как минимум кипячение посуды и перевязочного материала.

— И сколько это будет?

— Еще тысяча ведер.

По лицу богини я видел, что она не в восторге от моих подсчетов. По моему же мнению это был только необходимый минимум. Вот только вопрос: как приготовить тридцать тысяч литров кипятка? На этот вопрос отвечала стирка, точнее, хозяйство прачек.

Не просто так в дом нашей первой хозяйки, Зоры, протоптал в свое время тропу кузнец по имени Ирвинг. На заднем дворе молодой вдовы стояло, по меркам текущей ситуации, целое сокровище: собранные из листов кованого железа чаны для кипячения белья. Конечно, чисто технически, кованым было только днище: верхняя часть чана была сделана из специально пропитанного дерева, но в целом конструкция вмещала в себя больше полутораста литров воды. Это я помнил точно, потому что каждое утро мне приходилось делать от колодца минимум полтора десятка ходок с двумя полными ведрами, чтобы наполнить только один из них. Уходило на это уйма времени и сил, а потом мне надо было тащиться в управу.

За сколько времени может вскипятиться такой чан? Часа четыре, если развести нормальный костер и добавить угля? То есть если в один средний чан войдет 150 литров, то мне надо где-то найти всего полсотни чанов, в которых будет кипятиться вода почти круглые сутки. Вроде, Пите был далеко не маленьким городом и уже в таком разрезе задача казалась выполнимой. Но эта мера замедлит скорость распространения заразы только в армии… Что будет с горожанами, мне было даже страшно представить.

Когда на пергаменте появились реальные цифры необходимых мощностей, повеселела и Лу. У каждой прачки в городе был минимум один такой чан, да и, по словам богини, если напрячь кузнецов и бондарей, то сделать быстро новые — не такая и проблема. И тех и тех мастеров в Пите и пригородах было с избытком, портовый же город. Бочки нужны были всегда и всем, как и простые изделия из металла.

— Ну, осталось убедить короля, что все это на самом деле нужно сделать, если он хочет остановить мор, — пробормотал я сам себе под нос, сверяясь со списком, что составила Лу.

— Там была еще какая-то сортировка, но я не поняла, что ты имел в виду, — богиня тыкнула пальцем в конец свитка, показывая на незнакомый ей термин. Точнее, сортировка — оно понятно что, но без контекста Лу не понимала, что я имел в виду.

Это было самым сложным начинанием, которое может прийтись Каю Фотену Первому, да и вообще местным жителям, не по душе.

Как и в любых средневековых культурах, тут исповедовали принцип паллиативной, то есть поддерживающей медицины. То есть если у нас был тяжело больной, за ним ухаживали и пытались облегчить страдания, попутно тратя на это время, силы и ресурсы. Конечно, временами случались чудеса, и Матерь снисходила до молящихся, исцеляя человека, но это были скорее легенды, чем общепринятая практика.

Еще мог помочь умелый маг воды, который занимался целительством, но это был вариант для обеспеченных людей — силы у магов не резиновые.

Я вообще многое пытался понять о том, как тут работает источник, запас маны или что тут было вместо синей полоски у магов, но никто толком объяснить мне ничего не мог, даже Лу. Все всегда ссылались на Академию Магов в Шаринском Княжестве, мол, там господа в курсе, как и что работает. А так, каждый маг ориентировался на свое состояние. Можешь колдовать легко — силы есть. Стало тяжелее — потратился наполовину. Не можешь колдовать — пустой. Таких придурков как я, которые залазили в силу собственной души, тут не водилось, ну или они долго не жили: стихийникам была недоступна бездна, так что и сопротивляться ей они не могли. Меня же из раза в раз вытаскивала с той стороны Лу, подрабатывая спасателем одного отважного, но не слишком умного менталиста.

Я не был уверен, понравится ли идея сортировки больных самой богине, все же, тут пока не дошли до таких способов: медицина была слишком примитивна, а раны обычно либо легкими, либо смертельными. Но в условиях эпидемии сортировка была просто необходима, во всяком случае, во время войны.

Насколько я помнил, первым в истории моего мира принцип сортировки раненых применил профессор Пирогов — более известный миру за применение эфира в качестве анестезии во время хирургических операций. Но система сортировки раненых, которую разработал Пирогов во время какой-то там войны Российской Империи, вроде, в ходе одной из кавказских кампаний, была бы для текущих условий очень полезна.

В оригинале система должна была определить, нужно ли транспортировать раненого с поля боя и линии фронта в тыл для оказания медицинской помощи, но я думал подбить Кая Фотена на внедрение амбулаторной версии этого метода. В принципе, все было достаточно легко и просто: сначала определялась степень необходимости оказания медицинской помощи, и если пациент уже не дышит или бьется в конвульсиях, его отправляют в сторону морга с соответствующей пометкой.

Но так это работает в медицине, которую я оставил в современной Москве. У нас же стоял более сложный выбор: определить «безнадежных» и перестать тратить на них ресурсы. Насколько я помнил, при такой сортировке «моментальная» смертность — то есть количество тех тяжелых, кому в помощи вовсе было отказано, стремилась к 15-20% от общего числа нуждающихся в неотложке, но выживаемость прочих резко возрастала за счет высвобожденных ресурсов.

Как определять смертников? Придется просить короля выделить на это дело Гарена и других целителей, которые должны будут совершать диагностические обходы…

Сколько впереди было работы! Все, что я хотел предложить Каю Фотену, шло вразрез с тем, что практиковали в Клерии последние столетия. Острее всего стоял вопрос, как мне казалось, с сортировкой.

— А как ты вообще объяснишь это, — Лу кивнула на свиток в моих руках, — королю? Откуда?

Я усмехнулся. Лу в общих чертах знала, что за меня вступились трое из Семерых, но вот в красках я ей этот момент так и не поведал. Ни тогда, после возвращения из темниц домой, ни после.

— Помнишь, я сказал, что алтари раскололись и это был знак? Там, в темницах?

— Ну, да, помню.

— Раскололся алтарь Воина, это факт. Ровненько так, на два куска. А вот алтари Софа и Калиты разнесло вообще в пыль.

Лу удивилась и только крепко призадумалась.

— То есть, ты хочешь сказать королю, что все это — озарение от Мудреца?

Я пожал плечами:

— А почему нет? Он знает, что мне покровительствует Мудрец, да и сам я не тупой. Просто еще одна странность от счетовода-менталиста. Думаю, пролезет.

Я оказался прав: пролезло, хоть и еле-еле. Молодой король засыпал меня вопросами: зачем кипятить воду, а зачем повязки, почему мне резко понадобилось все мыло в радиусе пятидесяти лиг и что за сортировка больных.

За последнее пришлось стоять насмерть.

Беседа велась в королевском кабинете, и сейчас Кай немного возбужденно расхаживал перед своим столом. Я стоял перед ним, наблюдая, как в мозгу монарха зреет понимание предложенных мной мер.

— Да я получу бунт! Ладно, блажь с водой — обеспечим! Решим! Выгоним перед строем Гарена, который с умным видом скажет, что колодцы прокляли маги паринийцев, люди поверят. В особенности поверят, так как многие видели, сколько среди них было колдунов. Но эта твоя сортировка! Антон! Ты предлагаешь мне бросать людей умирать!

— Ваше Величество, но ведь они и так и так умрут…

— Ты не понимаешь! — король рубанул в воздухе рукой, — всегда есть место благословению Матери! Люди сильны! Некоторые выживают там, где сотня других — умрет! А ты со своими идеями говоришь, что их надо бросить и вообще, тащить в сторону могилы! Живых! Да меня свои же солдаты на мечи поднимут! И будут правы!

— Так ты и так их бросаешь умирать! Спаситель нашелся! На десять больных четверо отправляются или в яму, или на погребальный костер, потому что троим из них не смогли нормально помочь! Я видел бумаги! А все из-за одного смертника, который не только разносит заразу по палатке, но и все внимание лекарей на себя забирает! В итоге умирает и он, и еще трое! — узколобость короля вывела меня из себя, и я почти перешел на крик.

— И что, демонстративно дать этому десятому умереть? Это предлагаешь?

— Нет! Но пусть лежат отдельно! Пусть у них будет простой уход руками послушников, раз уж лекари ничего сделать не могут! А лечат пусть тех, кто может вылечиться! Вот чего я прошу и что я предлагаю! Дать шанс тем трем несчастным, которого у них сейчас нет и быть не может, пока ты, король Кай Фотен Первый, боишься бунта!

Я осекся, осознав, что сейчас ору на монарха, которому, вроде как, служу, и который буквально на днях повесил на мою шею баронскую цепь.

— А по поводу бунта — вали на меня, как на мертвого. Тебе же для этого и нужен фаворит-приманка, или я не прав?

Кай насупился, будто бы я раскрыл его великую и хитрую тайну, но все прекрасно понимали, что моим вознесением и приближением к трону король просто рисует мне мишень во всю спину, делая свою собственную чуть менее заметной. Во всяком случае, самые рьяные будут хотеть сначала расправиться со мной — безродным выскочкой, а у короля в это время будет возможность для маневра.

— Ладно. С сортировкой решим, может, она вообще не понадобится, если твои откровения от Софа в плане воды сработают. Но мы потратим очень много кузнечного угля…

— Все лучше, чем хоронить собственную армию, так?

С этим молодой король согласился.

Следующая неделя прошла под звездой бесконечного бардака и стирки.

Сначала новые распоряжения монарха были донесены до гвардии: постираться, организовать пункты кипячения воды, обработать в кипятке все личные фляги, исключить из пользования кожаные мешки и бурдюки. Всем было выделено самое дешевое и паршивое мыло, которым пользовались прачки.

После того, как порядок был наведен в рядах элитных войск, а снабжение чистой водой — обеспечено, гвардию отправили собирать чаны для воды, а также доносить, именем короля, распоряжения до сотенных в войске. Параллельно Кай Фотен собрал армейские чины из числа аристократов, которым сообщил о новых порядках на время буйства желудочной болезни.

— Но Ваше Величество! Никогда так не делали, зачем?

— Да, Ваше Величество, при всем уважении…

— А вот во времена моего деда…

— Никогда такое не нужно, да и кто сказал, что дело в воде?..

Я и Вила де Шонц стояли рядом с королем и просто тонули в потоке этого нытья.

— И какой глупец это вообще придумал? — фыркнул один из маркизов, которого папенька-герцог притащил на это совещание.

Его слова поддержали и другие молодые аристократы, которые просочились в комнату из-за своих армейских чинов. Ситуация накалялась.

— Предположим, это придумал сам Соф, — подал голос я, едва сдерживая возражения.

Губы маркиза скривились в презрительной усмешке:

— Что, господину Тинту, — парень открыто меня оскорблял, так как на моей шее сейчас висела цепь с баронским жетоном, — снизошел сам Мудрец и рассказал, как бороться с болезнями?

Я ощущал, как где-то в груди поднималась волна ярости. Это был высокий, с меня ростом молодой человек со светлыми волосами и какими-то невыразительно-тонкими чертами лица. Вялый, маленький подбородок, отсутствие скул, общая ленца движений. По общему виду маркиза было понятно, что о реальном бое у него было весьма отдаленное представление: ни один человек в здравом уме не променяет стеганную кожаную куртку, которая может задержать скользящий удар и дает достаточно простора для движения, на легкий, но узкий камзол, в котором сейчас щеголял этот умник. Короче, я в полной мере почувствовал классовую ненависть между боевым офицером и штабной крысой, которая лежала во множестве армейских историй и баек из моего мира.

— Барону Тинту, — процедил я сквозь зубы.

— Извините?

Дело пахло скандалом, и все присутствующие это понимали. С одной стороны был я — безродный выскочка, которому только недавно пожаловали баронский титул, а с другой — маркиз, потомственный аристократ и наследник титула своего отца, как я мог понять по обрывкам мыслей — конкретно наследник герцога Вилса. Его владения лежали на западе, не у самого порта Миллер, но недалеко от оного. Род был достаточно сильным и богатым, чтобы иметь серьезный политический вес. Это все, что я мог вспомнить о Вилсах.

И вот вроде бы мы были с маркизом на разных ступеньках, исходя из концепции аристократических кругов, но сам факт того, что он был наследником герцога — ставило его выше меня.

— Если у вас проблемы со зрением, то сообщаю, что вы разговариваете сейчас с бароном Тинтом, — прошипел я молодчику.

Король не вмешивался в эту перепалку, хотя ему стоило бы остановить меня, чтобы банально не срывать совещание, на котором доносилась монаршая воля.

— С каких пор вообще счетоводы, пусть и выбившиеся в бароны, могут приказывать офицерам? — высокомерно спросил Вилс-младший, обращаясь куда-то в пустоту и одновременно ко всем присутствующим.

— Если вы не в курсе, маркиз, во время штурма я заслужил не только баронский титул, но и право носить куртку с синим змеем на спине, — я смог немного взять себя в руки и сейчас решил в ответ унизить маркиза, указав на то, что пока армия сражалась, он прятался за папенькой.

Гвардейцы, стоящие на страже у дверей, даже не шелохнулись при моих словах о куртке — что было немым свидетельством того, что сражался я минимум наравне с гвардейцами. Уж точно плечом к плечу.

Щека маркиза дернулась, как от легкой пощечины.

— Вы смеете обвинять меня в трусости?

«Оп. Так вот откуда ветер дует», — подумал я.

Маркизу не надо было заканчивать тираду, я и так знал, чем она закончится.

— Если вы хотите вызвать меня на дуэль, то я принимаю ваш вызов, — уже почти спокойно ответил я.

Мое внезапное согласие выбило почву из-под ног многих присутствующих, но маркиз де Вилс только хищно оскалился:

— Тогда я сегодня же пришлю своего распорядителя, который сообщит время, место и имя моего бойца.

А вот последнего не ожидал уже я. Бретер? Вроде бы мы одного социального статуса для того, чтобы маркиз дрался со мной лично. И я планировал знатно пустить кровь будущему герцогу на дуэльной площадке.

Коснувшись сознания короля и еще нескольких присутствующих, я понял, что никто участием бретера не удивлен, а вот от меня ожидали личного участия в дуэли. Это получается, мы тут все равны, но некоторые — ровнее? По всей видимости, так.

Остаток совещания прошел уже спокойнее. Аристократы сдались, видимо, удовольствовавшись тем, что виновника сего кипиша размажет по арене уже в ближайшие дни бретер, так что распоряжения по армии прошли и через фильтр благородного сословия.

— Ты же знаешь, что почти все проигнорируют твои указания? — задал я риторический вопрос королю, когда все покинули зал и мы остались втроем: я, Кай и Вила.

— Именно поэтому гвардия беседует с сотниками и десятниками на местах. Им же выполнять королевский указ, им за него отвечать головой, — спокойно ответил монарх. — Эти увальни что-то решают только в пределах личных отрядов, если они у них есть. А так армия подчиняется, если надо, напрямую мне.

У меня были некоторые мысли о подобном двоевластном бардаке, то как-то я удержался. Может контролировать хоть так — уже слава Семерым.

— Мне кажется, вы не удивлены дуэлью?

— Антон, ты такой умный мужчина, а иногда ведешь себя, будто мальчишка, — это уже подала голос Вила, — конечно мы ждали такого развития событий.

— И как давно?

— С того момента, как тебя объявили фаворитом. А уж после получения титула барона — и подавно, — ответил Кай за графиню. — Ты видимо не понимаешь, сколько внимания на себя отвлекаешь, и сколько разговоров ходит о том, что ты залез слишком высоко.

Я критично посмотрел на эту пару интриганов. Могли бы и предупредить, знаете ли!

— И как я могу еще побесить твоих недоброжелателей, мой король?

— О! Очень просто! — тут опять встряла де Шонц, — просто возьми свое любимое оружие.

— Копье? Серьезно? Мне казалось, дуэли проводятся на клинках. Мечах, рапирах, в крайнем случае — на саблях. Но копье?

Я много времени потратил на изучение кодекса, и там было перечисление оружий, допустимых для использования на арене. В их числе были все виды мечей и кинжалов, кроме метательных ножей, щиты, и даже легкие топоры. Запрещались тяжелые секиры, булавы, луки, арбалеты, метательное оружие, любые формы и виды ядов и, само собой, применение магии. Сейчас, прокручивая все это в голове, я понимал, что не встречал упоминание копья или посоха.

— Что, кодекс вспоминаешь? — Кай в очередной раз поразил меня своей проницательностью, — правильно делаешь. Нет там копья, не упомянуто. Как и посох, он же — обычная палка.

— И почему же?

— Оружие простолюдинов, — пожал плечами король, — ни один дворянин не выйдет на дуэльную площадку с копьем в руках, лучше уж самому на меч броситься.

— И вы предлагаете мне выйти именно с копьем?

Эти двое сейчас очень, ну прямо очень нехорошо лыбились.

— Антон, твоя скандальная слава пока играет нам на руку…

— Ага, только на арене меня чуть не прибили четверо, еле отковырялся, — перебил я короля.

— Ну, не прибедняйся, мой барон, не прибедняйся. Проблемы у тебя возникли только из-за того, что ты не пользовался магией, да и застали они тебя врасплох. Тем более наша прекрасная графиня подоспела с гвардейцами как раз вовремя, так?

Кай Фотен улыбался, прямо сейчас наливая в кубок молодого вина. На самом деле, после той базарной ругани, что стояла в кабинете не меньше часа, реально тянуло взяться за стакан, так что я присоединился к монарху в этом порыве. Вила от выпивки отказалась.

— Ты хочешь, чтобы я продолжал дразнить твоих аристократов?

— Что ты предпочтешь: чтобы они обсуждали твой выход с копьем или твои нововведения? Как ты их там назвал? Санитарные нормы? — ответил вопросом на вопрос король.

Финт был прост до безобразия, и при этом все еще крайне эффективен. Кай сейчас мне прямо предлагал отвлечь внимание двора от новинок и обсуждать, как новоиспеченный барон сражался простым копьем вместо благородного меча.

Вдруг меня осенило, и я коснулся сознания Вилы, а потом короля, ища подтверждения своей догадке.

— Ах, вы, оба двое…

— Да, Антон, будешь драться…

— Да сколько можно…

— Пожалуйста, аккуратнее с бретером Вилса…

— Я что, бессмертный вам…

— Он слуга наших давних и ценных союзников при дворе, — закончил довольный король игнорируя мою гневную тираду, которую я выдавал параллельно его словам.

Все, что произошло полчаса назад в кабинете, было одной большой и жирной подставой. А чтобы выглядело натурально — мне никто ничего и не сказал.

Как я выяснил позже, Вилсы на самом деле держались стороны короля. Я вспомнил, что глава рода, герцог Вилс, присутствовал в кабинете в ночь штурма и отправился со своими людьми на защиту города одним из первых. Его сын тогда был не в столице и прибыл из имения в пригороде позже. Фактически, Вилсы, а также новоиспеченные герцоги Вертес и Нирифор, были опорой трона.

Ушел я в смешанных чувствах. Нужно было найти секунданта и готовиться к ненужной «потешной» дуэли, на которой придется вполне по-настоящему драться с бретером. И драться так, чтобы он выжил и остался цел. И я выжил и остался цел. Но чтобы все выглядело натурально. Прекрасная задача, все как я люблю.

В секунданты пришлось звать Орвиста — это был единственный кандидат, который пришел мне на ум. Мой план драться копьем виконт не одобрил, но я не стал посвящать гвардейца в планы короля. Пусть только у меня голова болит.

Договорились с секундантом маркиза о времени и месте дуэли — через два дня, утром, за три часа до полудня. Также мне сообщили, что использование щитов нежелательно, но я и так не собирался сковывать себе руку этой дурой, а то, что мой противник будет без щита только облегчало мне жизнь. Оружие заранее не оглашали, но от меня ожидался, по всей видимости, полуторный меч.

Когда секундант маркиза ушел из покоев вместе с Орвистом, на меня навалилась какая-то тяжелая тоска.

Во что я влез? Зачем я вообще всем этим занимаюсь? Если раньше у меня была понятная задача, которая формулировалась в трех словах — «храм», «паства» и «жрец» — то теперь я чувствовал себя самураем без хозяина, у которого не было больше цели, остался только путь.

В какой-то момент мне подумалось, что лучше бы Лу и дальше мне врала о договоре с Матерью. Во всяком случае, сейчас бы богиня была рядом.

С того дня, как я надиктовал ей список санитарных мер, мы больше не виделись.