Последний Контракт. Том 2

Глава 16

Потоки холодного воздуха били в моё лицо, обдувая тело и заставляя покрываться мурашками. Яркая луна освещала небо.

Глаза щурились, пытаясь противостоять стихии, правящей в облаках.

Я падал. Падал вниз, окутанный тёмно-серым пламенем, согревающем меня от холода.

Наверное, это мудрецы и называют чувством свободы? Полёт в неизвестность, когда твоя жизнь больше тебе не принадлежит?

Что ж… Возможно они и оказались правы. Но не в моём случае! Когда я обрёл свободу за свою долгую службу!

Открыто улыбнувшись и отдавшись полёту, я смотрел на летящих ниже меня двух человек. Один из них что-то кричал и матерился. Его руки покрывались искрами и всполохами.

Похоже, этот тот, кто взорвал ресторан.

Другой же, был облачён в каменный доспех, похожий на тот, что был у китайца на складе. Вот только, у азиата он явно крепче и вряд ли нож смог бы пробить его броню.

Ах да… Мой нож всё так же торчал в плече этого мужика, который тот пытался вытащить и сориентироваться в полёте.

Чувствуя, как мой рот расходится в ещё более широкой улыбке, я мысленно приказал Пламени Бездны принять нужную форму.

Два огненных тёмно-серных клинка появилось в моих руках. Пламя развевалось от потоков холодного воздуха, сопротивляясь ему.

Разведя руки в стороны, я закрыл глаза, отдавший падению и внутреннему Жнецу.

— Мы те, кто служит Смерти, — тихо заговорил я слова клятвы, тонущие в рёве ветра. — И не познают покой наши души, покуда несём мы её волю, желая обрести свободу. Убийство, наш удел… Кровь, наша награда… Страх, наша суть… Имя нам — Жнецы, ибо мы прокляты…

Открыв глаза, я оскалился и сведя руки по швам, устремился вниз, начав ускорятся и взяв курс до мужика в каменной броне.

Погибну ли я? Возможно. Могу ли я выжить? Хороший вопрос.

Но всё это не важно. Сейчас я тот, кто заберёт души этих двоих. Я — Жнец и они станут моей жатвой!

Как только между мной и мужиком оставались считанные метры, то я заметил, как его броня начинает покрываться рябью и осыпаться. Камень частично сползал с его тела, превращаясь в колья за спиной.

Одарённый земли, находившийся не в своей стихии и далёкий от поверхности.

Стоило ли накладывать печати Концентрации? Возможно. Но голова и так уже раскалывалась от боли, вонзающей в мой разум раскалённые иглы.

Поэтому, я буду действовать так, как привык до обретения подобных печатей. Так, как привык сражаться во время войны Гэмпэй.

— Смотри, Минамото… Твоё учение до сих живо, друг мой. — пробормотал я, рассекая одним из мечей полетевший в меня каменный кол, метрового размера.

Крутанувшись прямо с воздухе и оттолкнувшись от пламени, которое под моим приказом уплотнилось под ногой, я ускорился.

Что-то прокричав, мужик вновь бросил в меня каменный кол, который я пропускаю в миллиметре от своего лица, убрав голову в сторону.

Щёку обожгла боль, после чего из разреза потекли мелкие градины крови, улетевшие в небеса.

Безумная улыбка сама собой появилась на моём лице. Я вновь оказался на краю. Вновь оказался там, где твоя жизнь может закончиться в любой момент.

Броня мужика снова покрылась рябью, открыв его лысую голову и полные шока глаза. Я видел, как бледнела его кожа. Видел его взгляд, которым смотрят лишь на безумцев.

Взмахнув в воздухе руками, он отправил в мою сторону два кола.

Поджав ноги, я вновь уплотнил пламя позади себя и, оттолкнувшись от него, полетел стрелой в сторону мужика, разрезая мечами колья и кроша их в пыль, которую сразу же сжигало Пламя Бездны.

Добравшись до незнакомца, решившего похитить Софию, я ударом колена влетел в его грудь, услышав в ответ лёгкий хруст и вскрик, потонувший в порывах ветра.

— Б-безумец! Мы все погибнем из-за тебя! — кричал он, вращая глазами и смотря на меня.

— Значит, — приставил я клинки к его горлу. — Такова наша судьба.

Потянувшись руками к моему телу, он хотел сбросить меня, но я не дал этого сделать.

Движение кистями и клинки из тёмно-серого пламени отрезают его лысую голову, мгновенно поджигая рану и запекая её до чёрной корочки.

Отрезанная голова с гримасой боли и страха пролетела вверх, перед моим лицом.

Возможно, он лишь выполнял приказ. Возможно, он был достойным человеком, следующим своим принципам. Но он встал на моём пути, а значит — умрёт.

Переведя взгляд на ещё одного похитителя, я заметил в его глазах страх, перемешанный на яростью.

Земля была уже близко, виднелись верхушки деревьев лесного массива и острые горы, а так же, одинокое озеро.

Кивнув, я оттолкнулся от тела мертвеца и полетел в сторону взрывателя.

Что-то прокричав мне матом, он направил в мою сторону руки, после чего ночное небо вновь озарила вспышка огня.

— Ничтожество. — холодно произнёс я, взмахнув клинками и буквально разрезав этот огонь.

Он был слаб. Слаб никак стихия… А как проявление силы и дара человека, использующего его.

Что такое его огонь, против силы самой Смерти. Той, кто повелевает душами и самой судьбой? Её сила — абсолют. Её мощь — непоколебимость.

Две стихи сцепились друг с другом, как боевые псы. Тёмно-серое пламя разрывало ничтожный огонь одарённого, будто тот не прочнее марли.

Вырвавшись от потока огня, я увидел, как глаза покрытыми шрамами, мужика, расширяются в неверии и ужасе.

Его огонь не смог коснутся меня или как-то навредить. В бою с Густаво, я не мог применить свои силы и пострадал. И будь в том бою моё Пламя Бездны, то всё было бы иначе!

В очередной раз оттолкнувшись ногами от уплотнённого пламени, я закрутился юлой, мгновенно разрезав тело мужика на две части.

Я чувствовал своим нутром, как черна душа этого человека. Жнец внутри меня ощущал всю её грязь. И если с первым противником я пощадил его душу. То не в этот раз…

Тёмно-серое пламя вспыхнуло с утроенной силой, сжигая всё в пределах десяти метров и заставляя потоки воздуха вибрировать.

Тело мертвеца сгорело за секунду, оставив после себя лишь чёрный пепел, подхваченный холодным ветром.

Душа этого человека больше не найдёт пути. Она не достигнет своего перерождения и не воссоединиться с теми, кого ждала.

Лишь забвение, пустота и вечная тьма ожидает её, поглощённую тёмно-серым пламенем Бездны.

Взмахнув руками, я развеял клинки и расправил руки в стороны.

Что ж… Попробуем!

Уплотнив пламя, я оттолкнулся в сторону озера, которое было катастрофически близко, как и земля.

Вновь оттолкнувшись, только уже рукой, я подкорректировал падение точно в озеро.

Перегруппировавшись в воздухе, я выставил ноги вперёд и свёл их вместе. Руки плотно прижаты к бокам. Грудь приподнята, живот втянут, плечи развёрнуты.

Движение пальцами и на моих руках появляются две печати Концентрации.

Голову пронзила адская боль, будто мои мозги положили в раскаленную печь и хорошенько прожарили.

Кровь ударила из носа, ушей и глаз. Она брызнула настоящим потоком. Я чувствовал, как капилляры моих глаз становятся настолько красными, словно я не спал несколько лет.

Взгляд застилала кровь, но я держался.

— Не сегодня, старушка… — криво улыбнулся я, ощущая, как тело тоже начинает разрывать от боли печатей. Я потратил свой лимит. — Я пока не готов опять с тобой встречаться.

Хриплый смех раздался в моём разуме, а свет луны, казалось бы, теперь касался лишь озера.

Не более десяти метров оставалось до падения, которое из-за печатей Концентрации, стало для меня вечностью.

Сжав челюсть до скрипа зубов, я наложил на своё тело печать Скачка.

Безумие в моём нынешнем состоянии. Но прервать печать Концентрации, означает смерть. Поэтому, выбор невелик.

Тёмно-синий круг расплылся на моей голой груди, сияя подобно яркой звезде. Руны вращались внутри него с бешенной скоростью, пропуская через себя энергию Смерти, готовую вырваться в мир.

Рыкнув от боли, пронзившей моё тело и душу, я ощутил, как во рту вновь появился вкус крови, брызнувшей из дёсен.

Одна из печатей Концентрации слетела и моё падение ускорилось. Мне нужен лишь последний момент, иначе — конец.

Время стало возвращать свой ход и спустя неизвестность, я ощутил своими ногами прохладу воды.

Собрав всю волю в кулак и издав очередной рык, я сбросил печать Концентрации, мгновенно возвращая ход времени и активируя Скачок.

Яркая вспышка накрыла озеро и лесной массив, окружающий его, подняв волны ветра.

А после, раздался раздался мощный хлопок сопротивления воздуха, после чего, я проскользил по воде, как брошенный камень.

— КХА!!! — громко вскрикнул я, ударившись об огромный валун, который сразу же покрылся мелкой паутинкой трещин.

Я чувствовал, как большинство моих костей превратилось в пыль. Другая же часть, представляла собой потрескавшиеся или открытые переломы, виденные на правой ноге и левой руке.

— Д-дерьмо… — выхаркал я шмат крови, с трудом сделав вдох.

Сердце билось с трудом. Лёгкие горели огнём и похоже одно из них проткнуло сломанным ребром.

Сделав хриплый вздох, я ощутил витающий запах хвои и ила. До ушей доносился звук ночного леса, в котором преобладала песня сверчков.

С трудом приподняв дрожавшую уцелевшую руку, я создал печать Регенерации, вновь ощутив боль в голове и издав вскрик.

Тоже мне каламбур. Чтобы выжить, мне нужна печать Регенерации. Но создав её, я заставляю мозг этого тела разрываться. Насколько его хватит и я умру? Неизвестно.

Криво улыбнувшись окровавленными губами, я смотрел на сияющие звёзды и луну, лучи которой отражались от водной глади озера.

«Б-безумец! Мы все погибнем из-за тебя!»

«Значит… Такова наша судьба.»

Безумец… Да… Нормальный бы не пошёл на такое.

Закрыв окровавленные глаза, я сжал челюсть, почувствовав боль.

Рука вновь создала печать Регенерации, от чего я зарычал раненным зверем, а мой рык отразился эхом среди деревьев, прогнав ночных жителей леса.

Лёгкий и приятный холодок стал растекаться по всему телу, которое постепенно возвращалось в норму. Работы предстояло очень много…

Очередная печать и вновь рёв боли. Кровь вытекала из моих ушей, глаз и носа, будто во мне её хватит на несколько человек.

Вновь печать и рёв, похожий на звериный. Тело восстанавливалось, но голова…

— Г-ра-аа!!! — кричал я, впившись пальцами в землю, отрывая ногти.

Рёбра с треском вставали на место. Лёгкое восстановилось и я смог дышать, хоть и не ощущал этого.

Выбитое плечо левой руки с хрустом вернулось в былое состояние, а открытый перелом стал зарастать кожей, как только костью встала на место.

Боль разрывала не только мой разум, но и тело. Одно дело восстанавливать ожоги, другое — абсолютно всё.

Сердце стучало так быстро, что его биение звучало в моих ушах, как бой барабанов.

Как только левая рука полностью вернулась в норму, я наложил две печати Регенерации и издал очередной рёв, прозвучавший на весь лесной массив.

Моя глотка разрывалась. Я чувствовал, как её обжигает, словно к ней приставили раскалённый металл.

Боль… Жнец всегда идёт рядом с ней. Она его сила. Она его проводник.

Вновь наложив печати Регенерации, я закричал с утроенной силой и выгнулся дугой.

Руки и ноги елозили по траве и земле. Ногти впивались в почву, отрастая и вновь срываясь от напряжения пальцев.

Не знаю сколько времени я провёл на этом берегу. Я потерял его счёт ещё тогда, когда взорвался самолёт.

И так же, я не знаю, как я смог выжить и уберечь разум. Все свои жизни, я проходил через боль и мне было не привыкать восстанавливать тело печатью Регенерации. Но ещё никогда я не делал этого, будучи истощённым и на грани.

Открыв мутные и заплывшие кровью глаза, я посмотрел на всю ту же луну и танцующие звёзды.

Моя грудь сбивчиво вздымалась, всё тело было покрыто засохшей и свежей кровью, перемешанной с потом. Её было так много, что часть озера окрасилась в бордовой цвет.

Зацепившись руками за землю, я с кряхтением и стоном, пополз в сторону воды. Ветер обдувал моё мокрое от влаги тело, заставляя слипшуюся кожу покрываться мурашками.

Глаза нещадно чесались. Волосы слиплись от крови и грязи. Нос больше не ощущал никаких запахов и был забит застывшей кровью.

Доползя до воды, я опустил в неё руку и сразу же ощутил…

— Х-холодная… — мой хриплый и сбивчивый голос прозвучал над водяной гладью, покрывшейся рябью от касания.

Вновь движение и я побираюсь ближе, ощутив, как ледяная влага коснулась всей правой руки, груди и лица.

Голова продолжала разрываться от боли, отдающейся пульсацией, но холод позволял мне отстраниться.

Вытащив лицо из воды, я провёл по нему дрожавшей рукой, смывая застывшую и свежую кровь.

Я смотрел в своё отражение в водной глади, освещённой лучами луны. Я видел, как кровь стекает с моего лица, падая большими каплями в озеро, размывая моё отражение. И лишь яркие синие глаза, частично покрытые бордовой жидкостью, сияли.

«Они прекрасны, Вить… Прекрасны, как океан.» — вспомнил я слова Анны и мне показалось, что её тёплая ладонь коснулась моей щеки.

С трудом приподняв руку, я дотронулся до щеки, будто бы боясь потерять это наваждение.

Помотав головой и ощутив от этого действия очередную боль, я поджал под себя ноги и хотел смыть кровь.

Но только мои руки вновь коснулись холодной глади, до ушей донёсся звук затвора винтовки и серьезный голос:

— Не двигайся.