Последний Контракт. Том 2

Глава 17

Продолжая слушать скрипучую мелодию сверчков, я медленно повернул голову и увидел старика, в нескольких метрах от себя.

В темноте, при свете луны, было сложно распознать его внешность, особенно с учётом того, что кровь до сих пор застилала мои глаза мутной плёнкой.

Но даже так, я видел, что он был невысокого роста. Его седые волосы космами спадали до плеч, а густая борода, представляла собой короткие косички, cвлетёнными в них металлическими украшениями. Из одежды на нём находились хлопковая свободная рубашка белого цвета с широким воротником. Такие же свободные штаны и чёрные резиновые сапоги, покрытые свежей грязью и травой.

В руках этот старик держал видавший лучшие времена охотничий карабин. Даже при таком тусклом свете, я видел потрескавшийся деревянный приклад и цевьё.

И именно этот карабин, он направлял на меня.

Его руки не дрожали, а цепкий взгляд серых глаз выдавал в нём былого охотника.

— Медленно встань и подними руки, — сухим голосом, будто скрип ивы, заговорил он, слегка махнув дулом винтовки.

Подняв дрожавшие руки, я с трудом встал на ноги и выпрямился в полный рост.

Лишь на морально волевых я всё ещё держался в сознании и не упал. Боль, ранее разрывающее тело, прошла. Осталась усталость и сильная мигрень.

Стоило мне встать перед стариком, он сразу стал осматривать меня своим цепким взглядом.

Ветер обдувал моё пропотевшее тело и ту его часть, которую уже успела намокнуть в ледяной воде озера.

— И откуда ты такой взялся? — тем же голосом спросил старик, а я с трудом устоял на ногах и был вынужден схватиться за потрескавшийся камень.

И стоило мне это сделать, как прозвучал выстрел, эхом отразившийся в лесу и над озером.

— Дернешься ещё раз и следующая пуля окажется у тебя между глаз. — передёрнул старик затвор, направив на меня ружьё.

Сделав тяжёлый вздох, я посмотрел на этого человек и, кивнув, сбивчиво произнёс:

— Я-я упал…

Горло обжигало, а во рту застыл вкус меди и железа.

— Да я вижу, что не приполз. — сурово кивнул он. — Весь в крови и дерьме. Откуда упал?

Не став отвечать, я просто приподнял руку и указал пальцем в небо.

— Значит, выживший с самолёта? — недоверчиво спросил он и, увидев мой кивок, дополнил. — Хочешь сказать, что ты упал с взорвавшегося самолёта, в одних трусах и без парашюта, и выжил?

Очередной кивок, на что старик сделал ко мне шаг.

Я не был удивлён, что он знает про крушение. То, как взорвался самолёт немцев, было видно издалека. Слишком мощный взрыв. Это объясняет, почему я почувствовал в отсеке запах серы и пороха. Скорее всего, они перевозили что-то из боеприпасов.

— Ты меня за дурака не держи, парень, а то рука может дрогнуть и в тебе появится на одну дырку больше.

Мой очередной вздох и понимание, что для старика это всё выглядит сюрреалистично. Выжить с такого падения невозможно, если не обладать определённым даром или парашютом.

— Г-где я нахожусь? — тем же сбивчивым голосом спросил я, смотря на старика.

— В лесу, где же ещё. — ответил он, продолжая держать меня мушке. — Или ты не только в крови и дерьме испачкался, но ещё и голову отбил?

— Отбил. — кивнул я, поморщившись от мигрени.

Услышав мой ответ, старик отчётливо хмыкнул.

— Мне нужно в Москву, — вновь заговорил я.

— А мне нужно дров нарубить к зиме и чтобы всякие туристы не лазили в моём лесу, — едко ответил старик. — Но, как видишь, не всё получается, как мы хотим.

Чувствуя, как сознание начинает падать в темноту, я вцепился пальцами в холодный камень и прислонился к нему всем телом. Лишь он держал меня от падения.

— Я-я… — попытался я что-то сказать, но не ощутил, как в голове что-то щёлкнуло, после чего я стал падать, ударившись об грязную землю и траву.

Глаза закрывались и последнее, что я помнил, перед тем, как упасть в объятья тьмы, это яркие звёзды, голову наклонившегося ко мне старика и тихий вопрос:

— Ну и что мне с тобой делать?…

***

Немногочисленная охрана базы рода Беркутовых, несущая дежурство возле штаба, видела, как на асфальт, перед крыльцом, приземляется покорёженная и подпаленная броня "Перун-35".

Мышцы брони были покрыты трещинами и копотью. Жёлтые визоры тускло мигали, давая понять, что от заряда блока питания остались лишь считанные проценты.

Выйдя из штаба, Кордески быстро направился к броне, которая не двигалась. В голове мужчины сразу же всплыло понимание, что привод повреждён и Виктор не может сделать и шагу.

Вот только, стоило ему подойти к броне, та раскрылась и из неё вывалилась невысокого роста девчушка, упавшая на колени перед ним. Её золотистые волосы были растрёпаны, лазурное платье разорвано в некоторых местах, а взгляд метался в страхе и непонимании.

Быстро смекнув, Кардески посмотрел на одного из бойцов, которые уже навели стволы винтовок на незнакомку.

— Медиков, живо! — скомандовал мужчина, после чего, один из охранников побежал в сторону недалеко стоявшего корпуса, а остальные, опустили оружие.

Сделав шаг в девчушке и присев на корточки, Кардески сразу же заметил её торчащий спиной горб и глаза представляющие собой гетерохромию. Один из них был красным, а другой — жёлтым, смотрящим лишь в правую сторону.

— Кто ты? — сухо спросил мужчина. Она была для него никем и нянчиться с ней он не собирался.

— С-софия… Громова… — сбивчиво ответила девушка, со страхом смотря на Кардески и стоявших за его спиной бойцов.

В разуме Софии творился настоящий хаос! Мало того, что её похитили и она оказалась потомком правящего рода Франции. Так ещё, за ней пришёл тот, кого она вообще не ожидала. А именно, юноша, отношения с которым для Софии до сих пор оставались непонятными, особенно с учётом вранья подругам, что Виктор является её парнем. Они знали друг друга считанные дни и мало общались. Но, даже так, он пришёл за ней. Прилетел в технологичной броне и спас её от похитителей.

Зачем он это сделал? Почему?… Столько вопросов и мало ответов.

Но теперь, даже находясь в полном непонимании, она осознала, что слова, сказанные Дарьей Соколовой, не были ложью. Виктор действительно мог управлять технологичной бронёй! А значит, и во всём остальном, дочь генерала империи, может оказаться права.

— Что случилось с Виктором? — услышала она вопрос мужчины, глаза которого буквально прожигали её насквозь и от этого, София стала боятся ещё больше.

— Н-не знаю… — слёзы полились из глаз девушки, понявшей, что юноша скорее всего мёртв. Ведь, что он может против двух одарённых. — О-он… Он…

— Понятно. — вздохнул Кардески и поднялся, посмотрев в сторону бегущих к ним медиков. — Позаботьтесь о ней, а я свяжусь с главой. — отдал он приказ женщине и мужчине, одетых в белые халаты.

Быстро погрузив плачущую и несопротивляющуюся Софию на носилки они понесли её в сторону лазарета.

— Во что ты вляпался, парень? — вновь вздохнул Кардески, достав из кармана телефон и, найдя нужный номер, услышал гудки. — Здравствуй, Алексей. У нас ЧП.

***

Поморщившись от бьющих в глаза лучей солнца, я открыл их, увидев перед собой деревянный потолок.

Где это я?…

Тело окутывала приятная нега, будто я лежу в тёплом облаке. Нос отчётливо улавливал запах древесины, можжевельника и каких-то трав.

Мигрень до сих пор отдавалась волнами боли, от чего я вновь поморщился и, повернув голову в бок, осмотрелся.

Я находился в небольшом доме из оцилиндрованных бревен с двумя окнами. В простонародье — Сруб.

Возле одной из стен располагалась добротно сложенная русская печь. По середине хижины стоял массивный дубовый стол и четыре стула, каждый из которых представлял собой вырезанное искусство. Линии, узоры, славянские символы. Всё это украшало деревянную мебель.

На другой стене висел тот самый карабин, который я видел у старика в руках. Вот только, рядом с ним так же находился и длинный топор. Его рукоять, частично обмотанная выцветшей тканью, была сделана из какого-то красного дерева и так же вырезана рунами. Хвост украшал стальной наконечник, в виде вырезанной медвежьей морды. Обух выглядел небольшим лезвием, уменьшенной копией своего собрата. И вот именно этот собрат и был лучшей частью топора. Широкое, украшенное рунами и символами в виде звёздного древа, оно производило впечатление грозного оружия, отнявшего бесчисленное количество жизней.

Сделав тяжёлый вздох, я с трудом поднялся с одноместной кровати, тёплое одеяло и мягкая подушка которой и создали для меня тот самый уют, похожий на облака.

Ноги коснулись чёрной волчьей шкуры. Пальцы утопали в её жёстком ворсе.

Сделав шаг, а затем ещё один, я подошёл к стене, где висел топор. Я чувствовал от него нечто знакомое. Ощущение, будто я смотрю на старого друга, но не могу узнать его лица.

Пройдясь ещё раз глазами по топору, я посмотрел на небольшую табличку под ним.

— Левиафан… Последний дар Мары — Богини Зимы и Смерти… — хрипло произнёс я, зачитав вырезанный ножом текст.

Подняв слегка подрагивающую руку, я коснулся лезвия, от чего руны тускло засияли, а пальцы сразу же почувствовали лютый холод. Он обжигал кожу, но и в тоже время, ласкал её, будто верный пёс.

Продолжая ощущать непонятное мне чувство, я медленно провёл пальцами по лезвия, заставив руны засиять сильнее. На мгновенье, мне показалось, словно я увидел падающие снежинки.

Жнец внутри меня замер и будто бы… Принюхивался.

— Я бы на твоём месте его не трогал. — сухой, серьезный голос раздался за мной спиной, от чего я убрал пальцы и, развернувшись, посмотрел на старика, державшего в руках срубленные полешки.

Его серые глаза с прищуром смотрели то на меня, то на топор, лезвие которого всё еще тускло сияло.

И, теперь, когда темнота больше не прятала внешности старика, я смог полностью его разглядеть. То, что по первой казалось мне свободной рубашкой, таковой и являлось. Вот только, в тот момент я не заметил скрытых под ней могучих мышц. Этот, невысокого роста, старичок мог дать фору любому атлету.

Широкая, массивная грудь и кустистые седые волосы выглядывали из выреза рубахи. Из под подвёрнутых рукавов виднелись идеально проработанные мышцы, похожие на стальные канаты. Сами же руки были покрыты выцветшими шрамами. И их было много. Очень много. Буквально каждый сантиметр рук старика усеян ими. Большинство этих шрамов были нанесены не только сталью, но и клыками с когтями.

Круглое, волевое лицо этого человека покрывали глубокие морщины. В углах прищуренных глаз виднелись тонкие линии ямок. Рядом с массивным носом картошкой, выглядывала одинокая чёрная родинка.

Пройдя до дому в перевязанных лаптях, он положил полешки возле печи и вновь взглянул на меня.

И только теперь, я осознал, что стою одетый в похожие одежды, что и старик. Мои волосы больше не спились от грязи и крови. Кожу не стягивало и она не чесалась. Ну а в промежности была полная свобода.

Он притащил меня сюда, переодел, омыл и уложил в кровать? Зачем?

— Ну, теперь хотя бы на человека стал похож, — удовлетворительно кивнул он и, двинувшись на выход из дома, махнул мне рукой. — Пошли, поможешь.

Постояв несколько секунд и пытаясь осознать ситуацию в которой оказался, я в конечном итоге вздохнул, и пошёл на улицу. Сейчас моё тело слабо и ему требуется время, чтобы восстановится. И раз этот старик не убил меня сразу, то осталось лишь "Отлежаться", а потом, вернутся в Москву.

— Ещё бы узнать, где я… — пробормотал я, выйдя наружу и оказавшись на деревянном крыльце.

Как только мои прищуренные глаза привыкли к яркому солнечному свету, я увидел густой лес и поляну, где и стоял дом, обнесённый невысоким забором и калиткой.

Хвойный запах сразу же ударил в мой нос, как и лёгкий ветер, запутавшийся в волосах.

Пение птиц раздавалось, казалось бы, отовсюду. И сопровождал их мощный стук дятла, сидевшего на дереве неподалёку.

Повернув голову влево, я увидел небольшой навес, под которым лежали брёвна и дрова, а в нескольких метрах от него, находилось ещё одно строение с дымоходом, сливом и маленьким окном.

Баня? Скорее всего.

Стоило мне повернуть голову в другую сторону, я сразу же увидел деревянный помост и мелкую речушку, бегущую неподалёку. Её журчание смешивалось с пением птиц.

— Ну, что встал? — донёсся до меня голос старика, идущего в сторону навеса с дровами. — Начинай дрова колоть, а я пока баню растоплю.

Услышав подобное отношение, я хотел было ответить старику. Но, вспомнив, что он вытащил меня и дал кров, замолчал.

Плати добром за добро, а злом — за зло.

Не говоря ни слова, я подошёл к колоде и взял массивный топор, прислонённый к ней. Во всяком случае, я попытался его взять.

Из-за дикой усталости и недавнего восстановления с помощью печатей, мои кости буквально трещали от натуги, а мышцы разрывались.

— Все городские молодые такие щуплые, как ты? — спросил старик, встав рядом со мной и смотря на мои потуги.

— Вы вроде бы собирались баню топить, — холодно произнёс я, посмотрев в глаза старику и машинально выпустив на долю мгновения давление Жнеца.

Но вместо того, чтобы побледнеть, он лишь отчётливо хмыкнул в свою седую бороду, а я в удивлении приподнял брови. На моей памяти такое впервые, чтобы кто-то выдерживал давление Жнеца и даже не почесался.

— Всё таки, я не ошибся… — заинтересованно пробормотал он и, дополнив… — Коли дрова. Разговор потом держать будем. — … двинулся в сторону бани.

— Как ваше имя? — бросил я ему в спину, заставив остановится и коротко повернуться ко мне.

— Зови меня — Борей. — ответил он и продолжил путь.

Борей? Это что за имя такое?

Впрочем, без разницы.

Подставив полешко на колоду, я крепко сжал челюсть и поднял топор.

Жнец, убивающий людей и спасающий дев от похитителей. Кто бы мог подумать, что мне придётся колоть дрова для бани и для старика, который хотел меня убить.

— Тоже меня, каламбур! — тяжело выдохнул я, расколов полено на две части и ощутив, как мышцы заскрипели от натуги.

Дав себе несколько секунд перерыва, я поставил очередное дерево и вновь поднял топор.

Надеюсь, старик покажет мне, как добраться до Москвы, а то я застряну здесь надолго.

Расколов полено, я потянулся за ещё одним, как вдруг мои инстинкты буквально взорвались опасностью, исходящей сзади!

Мигом обернувшись и перехватив топор одной рукой, даже не почувствовав его вес, я увидел за забором огромного чёрного медведя. Сквозь его густой мех, на мощных лапах виднелись длинные шрамы, а с пасти, на землю падали редкие капли слюней.

— Твою же ж… — пробормотал я, понимая, что если эта махина решит сюда ворваться, то меня хватит лишь на несколько печатей, не больше.

Да что там печати! Старика тоже придётся спасать! Он меня вытащил и помог, бросать его не вариант!

Вздохнув, я сжал рукоять топора и сделал шаг в сторону медведя, наклонившего голову вбок и смотрящего на меня с любопытством. Во всяком случае, так я думал, видя его звериные глаза.

Но только я сдвинулся, дверь бани открылась и из неё показалась голова Борея.

— Пришёл всё таки, мохнатый! — громко и мощно крикнул он, на что медведь издал рёв, распугав птиц. — Ну так, не стой на пороге, заходи! — махнул рукой старик.

Вы когда-нибудь видели, как медведь открывает калитку? Я, никогда… До этого момента.

Поддев когтем железный крючок, он вальяжно прошёл на территорию дома и двинулся ко мне.

Сжав топор в руке, я стоял на месте и краем глаза видел, что Борей наблюдает за мной, будто оценивая.

Думаешь, что я буду бежать от этого медведя, старик? Ошибаешься.

Подойдя, медведь навис надо мной и стал нюхать. Его горячее дыхание обдавало моё спокойное и собранное лицо, а нос почувствовал запах рыбы.

Несколько секунд длилось сие действо, пока мохнатый не прекратил меня нюхать и не выставил вперёд мощную лапу с когтями, попутно издал утробный рык.

— У вас городских непринято знакомиться? — услышал я вопрос Борея, продолжая смотреть на медведя и недоумевать.

— Это… Он со мной знакомиться? — медленно повернулся я к старику и увидел на его лице кривую ухмылку, а после, короткий кивок.

— А-а… Эм… Виктор, — пожал я лапу медведя, на что тот вновь издал утробное рычание и убрал свою конечностью обратно.

— Заходи, мохнатый, — обратился старик к медведю. — Сейчас молодой дрова наколет и баня будет готова. Твою бадью я уже налил.

Тихо прорычав, медведь в одно мгновенье уменьшился в размерах и завалился в открытую дверь бани, пройдя за стариком.

— Может я всё ещё сплю? — тихо спросил я сам себя, не понимая, что только что видел.

Посмотрев на топор в своей руке, я покачал головой, ощутив боль мигрени и поморщившись.

Подойдя к колоде и поставив полешку, я поднял топор и, резко опустив его, произнёс единственные слова:

— Интересно… Насколько я здесь застрял…