– Ты мелок и по-детски избалован! – сказал Римо.
– Спасибо, Римо, – откликнулся Мастер Синанджу со своего коврика, расстеленного между двумя кроватями.
Номер люкс выглядел как любой другой номер люкс в отелях «Шератон», каковых по всему миру выстроено немало. Римо хотел было взять номер на одного, поскольку Чиун все равно никогда не пользовался кроватью, но клерк, ведавший бронированием мест, не желал и слышать об этом.
– Сколько вас? – спросил он Римо.
– Меня? Один, конечно, – отозвался тот.
– Нет, я имею в виду всех вас, – не унимался дежурный администратор, у которого к лацкану была прикреплена красно-белая пластиковая табличка с именем: «Шломо Артов».
– Двое, – грустно признался Римо.
– Значит, вам требуется номер на двоих, верно?
– Нет, я хотел бы взять номер на одного, – попытался настоять на своем Римо.
Шломо явно рассердился.
– Не хотите ли вы сказать, – начал он гневно, – что этот симпатичный дедушка останется вообще без постели? Неужели вы хотите ему отказать в этом?
Чиун в этот момент давал инструкции четырем посыльным и их шефу, которому выпала горькая участь в этот день и час быть на дежурстве, – он обучал их высокому искусству перетаскивания сундуков. Услышав слова администратора, кореец обернулся.
– Отказать? Отказать? – тревожно заговорил он. – В чем ты собираешься отказать мне, Римо, на сей раз?
– Не обращай внимания, папочка, – буркнул Римо, оборачиваясь в его сторону.
– Ах, вот, значит, как! – воскликнул Шломо Артов. – Он, выходит, ваш отец! – Возмущению его не было предела. – И это уже случается не первый раз, так?
– Не первый, – признал Чиун. – За все эти годы он отказывал мне в самых разных вещах. О каком бы маленьком удовольствии я ни попросил, от него следует тотчас же отказ. Помнишь, как на прошлое Рождество я спросил тебя, легко ли достать Барбару Стрейзанд?
– Мы берем двойной номер, – сказал Римо.
– То-то же! – воскликнул Шломо, снимая со стены ключ. Тотчас же Чиун снова стал давать инструкции прислуге.
Когда Римо расписывался в регистрационной книге, Шломо предупредил его:
– Советую вам вести себя как следует, молодой человек. Если в нашем отеле вы будете проявлять неуважение к вашему отцу, то я добьюсь, чтобы вас арестовали без промедления.
Римо расписался как «Норман Лир-старший» и «Норман Лир-младший», после чего заметил Артову:
– Если вас это интересует, то мой отец предпочитает, чтобы его называли полным именем.
Не успел Артов ответить, как Римо забрал Чиуна и носильщиков с сундуками и все двинулись наверх.
– Ты мелок, мелок, мелок, мелок! – повторил Римо.
– Четырежды спасибо, – откликнулся Чиун. – Это самые приятные слова, которые я услышал от тебя, Римо, за время нашего пребывания здесь.
– О чем ты говоришь? – удивленно спросил Римо, переодеваясь в голубую рубашку с короткими рукавами и коричневые брюки, которые он украдкой провез между кимоно Чиуна.
– Я все понял, – спокойно отвечал Чиун, – Ты сравнил меня с тем великим американцем, который описывает круги, чтобы уничтожить страшные, загрязняющие воздух машины. Это, конечно, не бог весть какой комплимент, но для американца, у которого есть мало чего достойного, это тоже неплохо.
У Римо голова пошла кругом.
– У меня для тебя новость и очень важная, папочка, – сказал он. – Я не понимаю, о чем ты говоришь!
– Это как раз вовсе не новость, Римо. Далеко не новость. Хи-хи-хи! Но я тебе благодарен, потому как тоже борюсь за чистоту окружающей среды. Я выливаю на пол воду, если она содержит опасные количества магния, меди, ртути, йода и прочих токсичных соединений...
Только сейчас Римо понял, что подразумевал Чиун.
– Ах, вот ты кого имел в виду! Но я вовсе не хотел сказать, что ты – Ричард Меллок, знаменитый автогонщик. Я просто намеревался довести до твоего сведения, что ты мелок, то есть мелочен, придирчив, неглубок, придираешься к пустякам.
– Я пытаюсь делать то, что правильно, а ты за это обзываешь меня всякими словами. Когда рядом с тобой оказывается женщина, тебе становится все равно, грязная или чистая вода проникает в твой организм. Когда же ты оценишь мои старания? Когда мои усилия будут оценены по достоинству?
– Не волнуйся, – сказал Римо, надевая легкие коричневые туфли, в которых приехал в Израиль. – Я уверен, что о них теперь знает весь отель!
– Хорошо, это меня вполне устраивает, – сказал Чиун, садясь на коврик и включая имевшийся в номере телевизор.
– И у меня есть еще для тебя новости, – заметил Римо, подходя к двери. – Эта девица на самом деле – израильский агент.
– Такая же, какую мы когда-то встретили в Голливуде? – обернулся к Римо Чиун. – Она не сможет достать мне хорошей, настоящей воды?
– Нет, нет, она агент, но секретный. Из здешних спецслужб. Примерно как я, только работает на Израиль.
– В таком случае, – сказал Чиун, – от нее мне будет мало толку.
Римо открыл дверь и с порога сказал:
– Мне надо выйти позвонить. Телефон в номере явно прослушивается. Что-нибудь тебе нужно?
– Конечно, – сказал Чиун. – Мне очень хотелось бы стакан хорошей воды и сына, который оценил бы мои постоянные старания...
– Хорошо, – сказал Римо. – Воды я постараюсь достать.
Римо медленно шел по аллее, которая одновременно служила связующим звеном между всеми отелями Тель-Авива, выходившими на Средиземное море.
В этот весенний день тысячи людей высыпали на пляжи «израильского Майами», а потому Римо медленно шел и смотрел на туристов, тащивших на пляж шезлонги, подростков, носившихся с досками для серфинга, и на продавцов мороженого и сладостей. Неподалеку от дощатого настила волейболисты лупили по резиновому мячу.
Римо интересовало совсем другое: где находится телефон? Он не повысил температуру тела, чтобы соответствовать тридцатиградусной жаре вокруг. Ему хотелось немножко попотеть. Если Чиун и в самом деле говорил правду насчет воды, лучше поскорее вывести из организма ядовитые вещества. Римо вытер влагу со лба, проходя по запруженной Хагаркон-роуд, после чего вышел на главную приморскую улицу – Бен Йегуда.
Телефона видно не было. Римо прошел с квартал, потом спросил старика прохожего:
– Где телефон?
Старик махнул своей немощной рукой дальше по Бен Йегуда, давая понять, что до телефона путь неблизкий, и сказал:
– Шамма.
Римо двинулся дальше, с удовольствием поглядывая на загорелых прохожих и уличные кафе, с их разноцветными зонтиками над столами. Вернее, он смотрел с удовольствием кварталов пять, а потом ему это несколько приелось.
Римо остановил встречного туриста:
– Вы не знаете, где тут Шамма?
– Шамма? – переспросил тот. Этот пахнувший мясом толстяк был и впрямь туристом, потому что с его шеи свешивались два фотоаппарата, футляр для бинокля и мексиканский медальон.
– Сейчас поглядим, где эта Шамма, – продолжал толстяк, обдавая Римо запахом вчерашнего «фалафеля» – пирожка с начинкой из молотого и жареного мяса с турецким горохом.
Он расстегнул молнию на футляре для бинокля и извлек карту, лежавшую между бутылкой водки и бутылкой апельсинового сока. Он развернул карту, прижал ее к груди Римо и начал громко читать:
– Иудея, Самария, Газа, Синай, Голан, Сафед, Афула, Тибсрия, Гедера, Натания... ну прямо перекличка членов клуба Микки-Мауса, верно? Рамлех, Лидда, Регебот, Беер-Шеба. Нет, дружище, никакой Шаммы что-то не вижу. Может, посмотреть но арабской карте?
– Спасибо, не надо, – отозвался Римо, отделяясь от карты, прижатой к его груди.
– Все в порядке, друг, – сказал турист, снова складывая карту. – Всегда готов помочь.
Римо перешел через Алленби-стрит и там, на площади Мограби, заметил телефонную будку.
Аппарат выглядел примерно так же, как и телефоны на американской земле, но только над диском имелась наклонная стеклянная трубочка, в которую Римо попытался засунуть монету. У него ничего не вышло. Тогда Римо попытался запихать в прорезь долларовую бумажку. Снова неудача. Он подумал: нельзя ли позвонить в кредит? Вряд ли. Ну а как насчет чека? По чеку телефон позволит ему сделать хотя бы один-единственный звоночек? Вряд ли.
Когда-то давно, в Ньюарке, когда Римо и его дружкам нужно было позвонить, а платить было нечем, Ву-Ву-Вудфилд умел стукнуть по аппарату так, что тотчас же появлялся гудок. Римо попытался припомнить, как и куда ударял его приятель. Надо ли бить в пространство под диском или, напротив, над диском? Римо залепил аппарату легкую затрещину, отчего услышал вопль – но не телефона, а маленького арабского мальчика, который возник возле будки.
«Плохо дело», – подумал Римо. Впрочем, ему никогда и ни в чем не удавалось превзойти Ву-Ву. Арабский мальчик смотрел на Римо и качал головой, говоря при этом что-то, похожее на «нет-нет-нет».
Римо посмотрел на мальчишку. «Нет, приятель, тут нужен Ву-Ву-Вудфилд».
Мальчика звали не Ву-Ву-Вудфилд, а Арзу Рамбан Раши и, подобно Ву-Ву, он был непревзойденный мастер на разные хитрые штучки.
Кто-то из арабов пытался стать великим воином, другие делались проповедниками и последователями Аллаха. Третьи, напротив, пытались мирно уживаться с евреями на оккупированных арабских землях, но никто не мог сравниться с Арзу в том, что умел делать тот. Рамбан Раши в свои десять лет был самым великим специалистом по одурачиванию туристов в Израиле.
Мальчик с лицом смуглого арабского ангела шнырял по побережью, выжидая такую верную жертву, как незагорелый американец в будке телефона-автомата. Свою трудовую карьеру Арзу начал, продавая туристам собственноручно изготовленные им карты Израиля, на самом деле ничего общего с настоящим Израилем не имевшего. Добившись того, что его бизнес привел к самым невероятным казусам на дорогах, он двинулся дальше: стал продавать мороженое в чашках – в которых, при ближайшем рассмотрении никакого мороженого и в помине не было. Освоив этот полезный навык, Рамбан Раши занялся валютными операциями.
Рамбан Раши спешил на выручку многим туристам, выяснившим вдруг, что у них не хватает израильских денег, чтобы оплатить счет. Раши оказывал им неоценимые услуги и снабжал столь желанными дензнаками, но с трехсотпроцентной прибылью для себя.
Арзу Рамбан Раши уже принимал и дорожные чеки «Америкен экспресс», а это значило серьезную финансовую активность на местном черном рынке.
Арзу Рамбан Раши с огромным удовольствием наблюдал за неудовольствием Римо. Мальчишка засунул руку в карман и извлек оттуда пригоршню серебряных жетонов, какими пользуются в метро.
– Симмоним, – сказал мальчишка. – Жетоны для телефона, – пояснил он глупому туристу.
– Не «шамма»? – осведомился Римо, а Арзу, отступив на шаг, чтобы не рисковать своими сокровищами, повторил с улыбкой:
– Симмоним.
Римо поглядел на жетоны. Они были маленькие, с отверстиями посредине.
– Говоришь, жетоны, – пробормотал он, вытаскивая пятидолларовую бумажку.
Но Арзу покачал головой самым неистовым образом и сжал кулачок, в котором были жетоны.
Римо приятно улыбнулся и извлек из кармана брюк купюру в десять долларов. Арзу покачал головой, глядя на монеты так, словно это колода игральных карт с похабными картинками.
Тогда Римо вынул бумажку в пятьдесят долларов и помахал ею. Арзу Рамбан Раши подлетел к нему и с быстротой профессионала выхватил купюру, бросил на землю три жетона и пустился наутек.
Пробежал он три ярда.
Затем ноги его взмыли к небесам, голова оказалась внизу, и он повис вверх ногами в футе от тротуара.
Его смех перешел в испуганный вопль, сменившийся серией ругательств на разных языках. Поток непристойностей, вылетавших изо рта Рамбана Раши, продолжался, в то время как из карманов на землю хлынул поток монет – фунтов, долларов, йен, франков, монет разных размеров и форм, а также открывалок, часов, вееров и прочей мелочи.
Не успел Рамбан Раши позвать полицию, как снова был поставлен на ноги Римо успел собрать все жетоны, а оказавшиеся тут как тут дети забрали все остальное.
– Это называется добрая американская встряска, сообщил мальчишке Римо. – В твоем возрасте я обрабатывал только пьяных, а к трезвым не совался.
Он отсалютовал Рамбану и повернулся к автомату. Мальчик протиснулся сквозь детвору и попытался заехать Римо на прощание ногой по колену.
Но вместо этого он вдруг почувствовал, что летит над головами детей головой вперед. Он вполне насладился прелестями полета и достопримечательностями, например, фонарными столбами, забором и джипом, двигавшимся под управлением брюнетки-красавицы ему навстречу. Затем на пути Арзу попался пышный куст терновника, и полет завершился, после чего он наконец понял, на каком свете находится. Дружба с Римо не состоялась, и мальчишка понимал, что пройдет немало времени, прежде чем он соберется с силами снова выйти «на помощь» какому-нибудь туристу.
Римо принялся скармливать автомату жетоны, пока не заполнил ими до отказа наклонную трубку. Затем он набрал "О". Прошло несколько секунд. Никакого эффекта. Римо выждал еще немного, потом еще и еще.
Наконец в трубке раздался женский голос, который осведомился на иврите, чем может быть полезен абоненту.
– Что-что? – не понял Римо.
Телефонистка ответила ему в тон:
– Ма?
Именно в этот момент к телефонной будке подъехала в джипе Зава Фифер.
– Я вас искала, – сказала она Римо. – А подъезжая сюда, увидела, как мимо меня по воздуху пролетел арабский мальчик. Вы его в чем-то заподозрили?
– Это все ерунда, – отмахнулся Римо. – Вы говорите на местном наречии?
– Да.
– Отлично, – сказал Римо, передавая ей трубку. – В таком случае поговорите, а то телефонистка, кажется, считает, что я ее мамочка.
По просьбе Римо Зава Фифер попросила телефонистку международной телефонной связи, потом передала трубку обратно Римо, сообщив ему, что «ма» означает «что».
– Ясно, – сказал Римо, рассматривая Заву в ожидании, когда ему ответят. На ней опять были мини-юбка и рубашка хаки, но на сей раз они еще теснее облегали тело, а юбка была еще короче, если такое, конечно, было возможно. Загорелые руки и ноги были выставлены на всеобщее обозрение, равно как и ложбинка между полных грудей. Римо был рад, что в отличие от Чиуна не был склонен видеть в ней лишь представителя противоположного пола. Это была ЖЕНЩИНА! Черт побери! Ее волосы ниспадали на плечи и сверкали так, словно только что были вымыты. Губы были розовые, без каких-либо признаков помады. Несмотря на жару, от нее так и веяло свежестью.
Римо решил прогуляться с ней до «Шаммы» и заодно выяснить, где, черт возьми, была эта самая «Шамма».
– Международная телефонная станция, чем могу вам помочь? – услышал он голос телефонистки в трубке и сообщил ей номер Смита, тот, который функционировал на этой неделе.
Телефонистка пообещала соединить, и он стал снова разглядывать Заву, которая стояла, прислонившись к телефонной будке. Она стояла, прижавшись к стеклу левой грудью так, что цвет хаки рубашки, коричневый – руки и зеленый глаз создавали неповторимый пейзаж.
– Зава, – спросил Римо. – Где находится Шамма?
Зава некоторое время с удивлением смотрела на Римо, потом сказала:
– Там.
– Где?
– Там, – повторила Зава.
– Вы никуда не показываете, – сказал Римо. – Что значит «там»?
– Шамма! – отозвалась Зава.
– Алло! – послышался в трубке далекий голос. Несмотря на то, что звучал он тихо, он мог повергнуть в трепет половину планеты. Римо был, впрочем, рад его слышать, это позволяло отвлечься от той путаницы с Шаммой, в которую он угодил.
– Привет, доктор Смит, директор суперсекретной организации КЮРЕ!
Установилось глубокое и зловещее молчание. Когда последовал ответ, телефон успел проглотить целых два жетона.
– Я не могу в это поверить, – сообщил голос, в котором удачно сочетались потрясение, гнев, неудовольствие, досада и так далее, и тому подобное.
– Не волнуйтесь, Смитти, даже если кто-то нас и слушает, во что я не верю, потому как это обычный телефон-автомат, то кто в это поверит?
– Любой, кто смотрит телевизор, – последовал ответ. – Ну, что вы для меня припасли?
– Язву желудка, приглашение в Шамму, которая находится там, а также имена трех чудаков, которые попытались нас убить, как только мы появились в Тель-Авиве.
– О Господи! – устало вздохнул Смит. – Ну, как же их зовут?
– Минуточку, – сказал Римо и, когда автомат съел еще три жетона, обратился к Заве: – Как там звали этих типов, ну тех, что из ОПО?
– Из ООП! – поправила Зава и назвала все три имени, которые Римо повторил за ней в трубку.
– Кто там говорит? – поинтересовался Смит. – На голос Чиуна непохоже.
– Конечно, непохоже, потому как это вовсе не Чиун. Это представительница местных спецслужб. Она знала, где меня найти в Тель-Авиве, откуда я и как меня зовут. Она хочет также знать, какое задание я должен выполнить. Могу ли я посвятить ее в мои планы?
Смит ответил так, словно уперся носом в свой письменный стол:
– Римо, прошу вас, держите себя в руках.
– Никаких проблем. Я рассказываю об этом только своим самым близким друзьям. А у вас что-нибудь для меня имеется?
Прежде чем ответить, Смит несколько раз вдохнул и выдохнул.
– Да. Специальные устройства, о которых мы говорили, можно обнаружить в пустыне Негев, возле Содома – около завода по обработке сульфатов. На это стоит взглянуть. А я пока наведу справки насчет этой троицы.
Когда последний жетон был проглочен, Смит прекратил разговор с видимым облегчением. Римо улыбнулся Заве и вышел из будки.
– Это правда? – нерешительно спросила Зава. То, о чем вы говорили по телефону?
– Ну да, – жизнерадостно отозвался Римо. – Я суперсекретный агент, а Чиун – самый великий в мире убийца-ассасин. Он научил меня всему, чему только мог, и вдвоем мы составляем такую силу, перед которой атомная бомба покажется бенгальским огнем.