Последний остров

Глава 1 Чудовищный день

Медбрат затащил его в большую операционную и поволок к столу, вокруг которого возилась кучка докторов в белых халатах. Приблизившись, Агей увидел вытянутый операционный стол из светлой стали.

— Доктор!.. — взмолился парень.

— Давай-давай-давай, — нетерпеливо постучал рукой по столу главный хирург. — Ложись! Времени мало!

Привыкший повиноваться Агей залез и улегся на теплом стальном столе. К нему тут же подступила медсестра, которая вколола в руку иголку, от которой тянулась гибкая и тонкая прозрачная трубка.

Парень вдруг явствено понял, что сейчас будет. Его разрежут на части и вынут кое-какие органы. А потом… потом его убьют.

«Вот она какая, настоящая жизнь! — потрясенно думал Агей. — А ведь сегодня последний день моего детства и первый день взрослой жизни, которая сейчас и закончится!»

Не в силах сдержаться, он затрясся в рыданиях.

— Ты чего плачешь? — равнодушно спросил главный хирург. — Дурак, что ли?

Агей машинально кивнул.

«Еще бы не дурак, — думал он. — Пошел „права качать“. Мостильщиком быть не захотел. Пошел правду искать. И вот она — правда!»

В книжках он читал, что перед смертью вся прошлая жизнь проносится перед глазами, но сейчас, перед его глазами пронеслась не вся жизнь, а только сегодняшний день, которому суждено стать последним днем его жизни.

Агей вспомнил, как начался этот чудовищный день — последний день его детства. Первое гадство произошло на торжественном мероприятии под названием «Праздник Великого Выбора Жизненного Предназначения», которое проходило в банкетном зале на первом этаже школы.

Выпускники, четырнадцать юношей и девушек, выстроились в ряд на небольшой сцене. В зале же, за столиками, устроились родители и их друзья. У некоторых выпускников в зале также сидели братья и сестры, которые с удовольствием смотрели на выстроившихся в ряд нарядных выпускников.

Агей же и еще несколько сирот, одетых в серые казенные одежды, топтались в конце шеренги. Ни у кого из них в зале не было родных. Да и вообще у Агея на этом острове не было никого, кроме двух друзей стоящих рядом — Севера и Владлена.

Церемония началась. Глава школы — Старший Наставник, читая по бумажке, произнес речь, в которой поздравил выпускников с окончанием школы и вступлением во взрослую жизнь.

Когда аплодисменты в зале стихли, глава острова, Великий Хранитель, поднялся на сцену и двинулся вдоль шеренги выпускников, присваивая им профессии, которыми те, с завтрашнего дня, будут заниматься до конца жизни.

Оглашаемые назначения не удивляли. Молодые люди получали, как правило, те же профессии, что и их родители. Манос, сын младшего казначея — получил направление в казначейство, Киерах — сын Начальника гавани, был назначен на склады. Все выпускники получали должности, которые позволят им со временем занять места своих родителей.

Главная же интрига праздника — кем назначат троих сирот в конце шеренги? Хотя… Интригой это было только для этих троих парней, поскольку всем остальным на них наплевать.

Великий мудрец, держа в руках массивную книгу, шествовал вдоль шеренги, делая небольшую остановку перед каждым выпускником. После каждого оглашения профессии в зале раздавались громкие аплодисменты и приветственные крики.

И вот, наконец, случилось то, чего Агей с трепетом ждал последние месяцы и особенно всю сегодняшнюю бессонную ночь. Великий Хранитель, шурша багровой мантией, остановился перед ним.

«Только бы, только бы меня назначили… — мысленно взмолился парень. — Только бы…»

Если сказать честно, то Агей и сам не знал, кем бы он хотел быть.

— Агей, — прочел Великий Человек в своей книге. — Ты назначаешься, назначаешься… Теперь твоя профессия — мостильщик улиц!

Великий человек шагнул дальше. Жидких аплодисментов из зала парень не услышал. Его сердце словно перестало биться.

«Мостильщик, — отдавалось в голове. — Как мостильщик? Почему мостильщик?»

Он вспомнил рабочих, которые мостили улицы на острове. Все время грязные, в засаленных одеждах. Все их разговоры состояли преимущественно из бранных слов…

«Как это?» — растерянно думал парень.

Агей взглянул на Величайшего, который стоял теперь перед Севером. Как прозревший, парень уставился на Великого Человека, видя его первый раз так близко. И что в нем великого? Им всю жизнь вдалбливали в голову, что Великий Хранитель — это олицетворение мудрости древних. Раньше Агей считал праздником день, когда он, мельком и издалека, видел этого мудрейшего из мудрых и достойнейшего из достойных. Да что там! Парень готов был целовать землю, по которой тот ходил! Но сейчас же, взглянув на него вблизи, мозг отказывался верить, что перед ним самый мудрый человек на планете.

Большие отвислые щеки, рот с оттопыренной нижней губой, глаза навыкате, узкий лоб, жидкие рыжие кудряшки на плешивой башке…

Тот уже стоял перед Владленом, последним в шеренге.

«Рыло! — ужасаясь своим мыслям, думал Агей о Величайшем. — Тупое рыло!»

Великий Хранитель обернулся к залу.

— Назначение профессий закончено! — торжественно огласил он в тишине.

Старший Наставник стукнул об пол большим посохом и объявил окончание Церемонии:

— Великие Назначения сделаны! — трубным голосом возвестил он.

В зале и на сцене раздались аплодисменты и радостные крики.

— А теперь! — громко объявил распорядитель. — Прошу к столам, на торжественный обед.

— Или, лучше сказать, на торжественный завтрак, — добавил он с улыбкой.

Все в зале, кроме троих сирот, засмеялись. Шутка удалась, поскольку время было еще раннее: десять часов — богачи раньше и не завтракают. Счастливые выпускники ринулись со сцены в зал, в объятия родных. Послышались поздравления, шуточки, беспечный смех.

— Поздравляю, сынок, — жал руку сыну-выпускнику счетовод Милах. Он вытер слезу. Его сына назначили младшим счетоводом.

«Интересно, — вдруг подумал Агей, — А знает ли этот старый дурак, что его тупой сынок три на четыре в уме помножить не может?»

На сцене остались лишь три сироты. В зале на них никто не обращал внимания. Все остальные выпускники уже с деловым видом рассаживались за столы. Самых знатных усадили за длинный стол, во главе которого восседал сам Великий Хранитель. Послышался звук расставляемой посуды. Между столиков начали сновать официанты в белых рубашках. В воздухе поплыли ароматы вкусной еды.

К сиротам подлетел заведующий столовой.

— Быстро-быстро, идем, — он увлек их со сцены в сторону выхода.

— Вот что, ребята, — затараторил заведующий. — Видите, сколько народу пришло? У некоторых и сестры пришли и ваши места заняли! Надо же уступить место девочкам, так ведь? Так что давайте, погуляйте где-нибудь часика два-три, пока народ расходиться не начнет. А я ваши пирожные сохраню, не волнуйтесь!

Ничего не говоря, парни развернулись и двинулись к выходу.

— Да пошел ты со своими пирожными! Засунь их себе в жопу! — тихо и так чтобы услышали только товарищи, сказал Владлен, когда парни, оставив за спиной веселье, вышли из столовой в вестибюль школы.

— Куда пойдем? В комнату? — поинтересовался Север.

— Может в беседку? — предложил Владлен и посмотрел на Агея.

Тот не возражал. Не мешкая, невеселые выпускники направились к выходу. Оказавшись на пасмурной улице, они свернули направо и по мощенной каменными плитами дороге двинулись за город. Над двух и трехэтажными домами восточный ветер гнал низкие облака, предвестники скорого шторма.

Парни быстро оказались за пределами города. Вниз вправо ушла дорога на причал. Внизу, в бухте, на воде только небольшое волнение, но за волноломами, в открытом море уже буйствовали большие волны. Знатный будет шторм!

На развилке, за каменным забором, стояла орудийная башня — бетонное сооружение высотой с трехэтажный дом, увенчанное наверху гладким стальным куполом, без всякого намека на орудие. Снаружи башни, вдоль ее стены, наверх ведут стальные ступеньки с перилами. Ступени оканчивались на площадке с мощной стаьной дверью на уровне второго этажа. На памяти парней никто не заходил ни в эту, ни в другие орудийные башни. Как они работают, школьники не знали, но всем на острове известно, что эти башни служат для охраны острова. Таких башен на острове стояло несколько десятков. Однако от кого сейчас охранять остров, когда вся планета, кроме этого острова, покрыта водой?

Дорога тянулась дальше, мимо башни, на мыс, в Лаборатории — широкое двухэтажное здание, увенчанное низким стеклянным куполом посредине крыши. Там никто из парней никогда не был. Да и вообще, место это пользовалось дурной славой среди горожан. Почему, неизвестно. Об этом не принято было говорить. Болтали только, что там лечат самых важных людей острова.

Орудийная башня стояла на пустыре, что был обнесен древней каменной стеной, вдоль которой тянулась дорого на мыс. В старой стене зияли сквозные проломы. Сойдя с дороги, парни протиснулись в один из проемов, и оказались на пустыре. Пройдя несколько десятков метров, они вошли в старую беседку под стальной крышей.

Когда-то давно здесь был парк, но сейчас вместо деревьев остались лишь пеньки, да несколько чахлых кустарников. Сюда почти никто не захаживал, и ребята с полным основанием считали эту заброшенную беседку своей. Оказавшись под ржавой стальной крышей, парни расселись на каменные лавки вокруг древнего мраморного стола.

— Ну, что, господа хорошие, — сказал Владлен с сарказмом. — Поздравляю вас с новыми профессиями.

В ответ раздались ругательства. В зале Агей не слышал, но по дороге узнал, кем назначили его друзей. Север был направлен на работу в столовые, а Владлен — разнорабочим в рыбацкие доки.

Только сейчас парень пришел в себя после удара.

— Да как это так??? — воскликнул он. — Меня и в мостильщики! Ведь у нас есть Олаф! Он здоровый конь — вот кому улицы мостить!

Парни кивнули, согласившись, что там этому балбесу самое место. Но при этом напомнили Агею, что папаша здоровяка занимает не последнее место в канцелярии Великого Хранителя.

— Но все равно, — сказал парень, запнулся и тут взгляд его упал на Запретную башню. Смотреть на башню было запрещено, но именно сейчас он внаглую стал смотреть на нее. Дерзко и не отводя взгляда.

Высокое здание из светлого бетона, стоящее на вершине огромного холма в центре города. Башня возносилась над всем островом. Казалось, облака плыли сразу над ее верхней частью, окруженной небольшим балконом. Кое-где, на стене видны следы красной краски. Агей отметил, что башня весьма сильно похожа на маяк, которые существовали раньше и помогали мореходам, но зачем маяки сейчас? Ведь в мире уже не осталось кораблей, кроме нескольких рыболовных судов острова. Да и те не отходили от берега дальше, чем на километр.

«И что такого в этой башне, что на нее и смотреть нельзя?» — подумал Агей.

Тут он заметил, что Владлен что-то говорит.

— Раньше все так и было, — рассказывал тот. — В старые времена, при назначении профессии, ставили людей туда, куда нужно. Если ты болван, то и иди в дерьме копаться, пусть даже у тебя папа сам Великий Хранитель. А если ты сирота, но умный, то можешь стать кем угодно. Но сейчас…

Он замолчал.

Все парни знали эту легенду о старых временах и прежних порядках. Так почему же сейчас дураков назначают на высокие должности? Один раз Агей сглупил и прямо спросил об этом у классного наставника. За этот невинный вопрос его тут же высекли розгами и потом долго еще нервы трепали.

— Да уж, дела-делишки, — сказал Север. — Вот и кончилось детство.

Агей почувствовал страх. Вот и все! Конец беззаботной школьной жизни, когда тебе многое прощалось и ничего от тебя не требовалось, кроме посещения занятий и мелкой работы. Теперь же начиналась взрослая жизнь. Сейчас им по восемнадцать лет. Он начнет работать мостильщиком и… И умрет мостильщиком?

К горлу подкатила тошнота. Нет! Надо что-то решить с этим делом! Нельзя все это так оставлять! Это какая-то ошибка!

— Да какая ошибка! — откликнулся Владлен и Агей понял, что мыслил вслух.

В возбуждении он решительно поднялся со скамейки.

— Нет, парни! Вы как хотите, а я должен что-то сделать!

— А что ты можешь? — грустно хмыкнул Север. — Мостильщик, это еще по-божески. Могли бы и вниз, в дренажные тоннели, назначить — дерьмо прочищать.

— Ну, нет! Я пойду! Пойду к классному наставнику! Может можно еще как-то помешать… воспрепятствовать…

— Не дури, Агей! — Владлен взял парня за руку. — Во-первых, все уже решено — церемония закончена. Или ты думаешь, они ради тебя будут все заново проводить? К тому же сейчас не то время, чтобы в глаза лезть!

— Тут такие разговоры идут, на счет этого, — он кивнул в сторону зданий Лабораторий.

— Ты о чем это? — немедленно поинтересовался Север.

— А вот о чем! Был я вчера в столовой возле доков, и там… — начал рассказывать Владлен.

В другое время Агей с удовольствием бы выслушал таинственную историю, но сейчас его голову захватили другие мысли. Парень был в высшей степени возмущен и разозлен.

— Ну, хватит! — Агей махнул рукой. — Сами сидите тут! А я…

Он повернулся, сделал несколько шагов по тропинке к стене и не в силах сдержаться, перешел на бег. Прошмыгнув в дыру в стене, он побежал по дороге в город. Поравнявшись с первыми домами, он заметил, как рабочие расчехляют резервуары, сделанные в виде больших полукруглых емкостей для сбора дождевой воды. Эти металлические чаны были закреплены на высоких деревянных опорах. Трубы с них вели в подземные водные хранилища. Шторм все ближе…

Через пару минут запыхавшийся парень перешел на шаг, приближаясь к зданию школы. Рядом, у края мостовой, работала бригада мостильщиков, меняя фрагмент сточного желоба на краю дороги. Их бригадир, пожилой мужик с огромной тупой рожей посмотрел на парня.

«Неужто этот урод уже знает, что я назначен мостильщиком?» — с ужасом подумал Агей, но, на всякий случай, поздоровался с бригадиром. Тот не ответил, глядя на парня тупым взглядом.

«Вот урод, — только и подумал Агей, проходя мимо. — И это мой будущий начальник? Нет! Надо решить с этим!»

Он снова сорвался на бег и быстро вбежал в здание школы. Двери банкетного зала были приоткрыты. Оттуда доносился гвалт и звон посуды. Чей-то громкий голос что-то неразборчиво прокричал и сразу же в зале раздался взрыв смеха. От этого чужого праздника жизни Агею стало жутко.

В вестибюле, за своим столиком, дремал старый вахтер Милыч.

Агей решительно направился к лестнице на второй этаж. Классный наставник Румей, согласно протоколу, не участвовал в торжественной церемонии. Считалось, что выпуск учеников — слишком сложное испытание и страдание для классного наставника.

Парень поднялся на второй этаж, миновал несколько коридоров и подошел к открытой двери. В ярко освещенной аудитории проходил экзамен одного из младших классов. Агей осторожно заглянул внутрь. Наставник Румей, сидел за своим столом с безразличным видом, без всяких следов душевного страдания, и выслушивал прыщавого ученика отвечающего возле доски.

В классе, за партами сидело не более десятка учеников. С каждым годом детей на Острове становилось все меньше. Этот факт не мог не радовать школьное начальство. Однажды Агей сам слышал, как разговаривали Кладовщик и Заместитель директора — два плешивых старика.

— В этот год, еще меньше в первом классе, — говорил, потирая костлявые руки Заместитель. — Всего семь душ.

— Это хорошо, — отвечал Кладовщик. — Меньше книг надо, меньше бумаги, меньше тетрадей…

— Да и хлопот с ними меньше, — заметил Заместитель.

— Вот хорошо было бы, чтобы в классе ученика три-четыре было или даже меньше, — мечтательно проговорил Кладовщик.

— Это был бы рай, — зажмурился от приятных мыслей Заместитель.

Эти два старых урода жили вместе в одной из комнат при школе. Некоторые ученики, рассказывали шепотом, как заставали их целующимися в укромных уголках… Агей тряхнул головой, избавляясь от дурацких мыслей.

«Надо дождаться конца экзамена! — твердо решил он. — А затем подойти и поговорить!»

Он начал ходил взад-вперед по коридору мимо запертых пустых классов, от двери аудитории до окна в конце коридора.

Приближаясь к окну, выходящему на гавань, он видел быстро надвигающиеся на Остров темные тучи — предвестники большого шторма. Шагая назад к классу, он слышал бормотание экзаменуемых учеников и голос наставника.

— Почему наш остров называется Последним? — доносился его скрипучий голос.

— Потому что мы последние люди на планете, — заученно отвечал ученик. — В древности произошла Великая Катастрофа, после которой все живое на планете было уничтожено, и все поглотил Большой Океан. Наш остров — последнее место, где живут люди и где…

Агей удалялся к окну и дальнейшего не слышал. Все это он знал наизусть.

— Кто такой Великий Хранитель? — услышал он вопрос Наставника, когда снова приблизился к классу.

— Великий Хранитель — это самый достойный из оставшихся людей на планете. Он — самый мудрый и разбирающийся во всех науках, оставшихся нам от предков. Он Хранитель знания, которое воссияет в будущем, когда наши потомки снова заселят всю планету.

«Да уж, заселят, — думал Агей, шагая к окну. — Скоро на Острове вообще детей не останется…»

Тут он остановился возле окна и, опомнившись, прикусил язык.

«Да что это я??? Что за недостойные мысли! А может, я и в самом деле дурака валяю? Зачем я нарушал запреты? Смотрел на Башню и плохо думал о Величайшем?»

Он вспомнил тупое обрюзгшее рыло Великого Хранителя и противные рожи других важных людей Острова, которые пришли на выпуск своих дебильных отпрысков, которых с этого дня ждет легкая и беспечная жизнь…

Парень помотал головой, отгоняя греховные мысли.

Некоторое время он тупо стоял возле окна, с тоской глядя на серые тучи и свинцовые волны в океане, когда вдруг заметил, что не слышит больше бормотания учеников. Из класса доносился только тихий голос Наставника.

Вдруг раздался громкий детский крик «Ура!» Обрадованные окончанием учебного года младшеклассники выбежали из класса и наперегонки рванули к своим комнатам. Агей заметил, что среди этого класса только одна девчонка.

На острове вообще было мало женщин. Те, кто стоял на нижних ступенях социальной лестницы, практически не имели шансов жениться. Это привилегия для хранителей, администраторов, кладовщиков и прочей шушеры, близкой к власти…

Агей подошел к двери и решительно шагнул в пустой класс. Наставник сидел за учительским столом, задумчиво глядя в раскрытый классный журнал. Услышав шаги, он поднял взгляд.

— А, Агей, — улыбаясь, сказал он. — Ты пришел проститься со мной…

Парень, запинаясь, рассказал о прошедшей церемонии.

— Что ж, — с благодушной улыбкой отвечал наставник. — Мостильщик дорог, это достойная профессия.

Пристально вглядываясь в лицо наставника, Агей с ужасом заметил, что тот ничуть не огорчился, узнав, что одного из его лучших учеников отправляют на одну из самых грязных работ.

— Но наставник Румей, — говорил парень. — Какой из меня мостильщик?

— Тебе не нравится эта профессия?

Агей замотал головой:

— Нет!

— Послушай меня, мой мальчик, — ласковым голосом заговорил учитель. — У нас на острове нет плохих профессий. Все важны и все нужны. Если не будет мостильщиков, то кто тогда будет делать дороги? Ведь без дорог мы даже из дома не сможем выйти.

— Но наставник, ну какой из меня мостильщик? Там ведь сила нужна, а я…

Парень, со слезами на глазах, глядя в сторону, забормотал, что это работа не для него. Когда он снова посмотрел на наставника, то увидел, что у того на лице вместо благодушия написана досада.

— Так значит, ты считаешь, что тебе дали не ту профессию? — наставник недовольно сжал губы.

— Конечно! Ведь я один из лучших в классе…

— И ты хочешь, чтобы я передал тебе свою должность, а сам пошел вместо тебя мостить улицы? — зло сказал наставник.

— Нет, конечно!

— Или ты хочешь, чтобы сам Великий Хранитель обменялся с тобой?

Агей со страхом увидел, что обычно спокойного наставника трясет от ярости.

— Ну, какой я мостильщик, вы сами подумайте… — пролепетал парень.

— Что! — вдруг взревел наставник и вскочил на ноги, опрокинув стул. — Мне??? Мне подумать!!! Ты совсем с ума сошел что ли, мальчишка??? Обсуждать данную тебе профессию??? Обсуждать выбор Хранителя???

Он вдруг замолчал, глядя на испуганного парня странным взглядом.

На мгновение, на лице наставника отразился ехидный взгляд, затем решимость и еще на мгновение показалось презрение. Через секунду он снова напустил на себя благодушный вид.

— Ну что ты, что ты, Агей, — примирительно заговорил наставник. — Ты прав. Прав! Профессии назначаются по результатам выпускных экзаменов и возможно, что в них вкралась ошибка. Давай сделаем так: я еще раз все проверю и выясню, была ли там ошибка? Если была, то я сам, лично, пойду к Великому Хранителю и решу твой вопрос. Но если нет, то…

Он развел руками и сочувственно улыбнулся.

— Согласен?

Агей, все еще напуганный вспышкой гнева наставника, несколько секунд смотрел молча, а затем закивал.

— Спасибо, спасибо, наставник. Большое спасибо!

— Вот что, Агей, дай мне хотя бы час. Иди в свою комнату и жди там меня там. Понял? Никуда не уходи!

— Конечно. Спасибо большое, наставник Румей! — поклонился парень.

— Иди к себе и будь там! Я все устрою.

Агей, не переставая кланяться, пятясь, вышел из класса. Лишь поднявшись на третий этаж и оказавшись в своей комнате, он перевел дух.

— Вот, блин, — озабоченно пробормотал он, усаживаясь на кровать.

Парень и сам не ожидал от себя такой прыти. Испуг прошел и сейчас он был горд своим разговором. Гнев наставника привел Агея в ужас, но последние слова успокоили.

«Я сделал все что мог, — говорил он себе. — Если уж сейчас ничего не выйдет, то видно, судьба мне такая, дороги мостить».

Он несколько минут сидел на кровати, приходя в себя, а затем осмотрелся.

В этой большой комнате с двумя колоннами посредине жили они трое — он, Север и Владлен, хотя кроватей здесь стояло шесть. Здание школы, классы и спальни были рассчитаны на куда больше количество учеников, чем училось в ней сейчас. Агей сидел и тупо смотрел на полки с тетрадками и учебниками, на длинный стол, стоящий вдоль правой стены, за которым он с друзьями делал уроки.

Потянулись минуты ожидания. Парень растянулся на постели, ожидая прихода Наставника. Прошло полчаса. Никто не приходил. В коридоре царила тишина. Даже друзья почему-то не шли, хотя ему сейчас сильно хотелось рассказать о своем героическом поступке. Он хотел было даже сбегать за ними в беседку, но передумал. Наставник Румей мог появиться любую минуту.

Агей поднялся на ноги и прошелся взад-вперед мимо кроватей. В комнате было три окна, выходивших на океан. Парень подошел к одному из них, мельком взглянув на длинный стол у стены под полками.

«Когда я еще буду делать уроки, сидя за ним?» — подумал он.

«Да никогда!» — пришла страшная мысль.

Учеба, а вместе с ней и детство кончились. Уже завтра, а может и сегодня, придется переехать на новое место жительства. В общежитие, где живут бедные рабочие.

От этой мысли стало прямо-таки жутко.

Парень с тоской смотрел на стол, а затем поднял глаза на полки с тетрадками. Там лежал вытянутый прямоугольник из картона — прибор для наблюдения. Агей с друзьями как-то нашли чертеж в старой книге и сделали по нему прибор для того, чтобы можно было смотреть вдаль. Агей называл его «бинокль», Север «монокуляр», а Владлен «подзорная труба». Им больших трудов стоило найти нужные детали, но прибор вышел — одно загляденье. По их расчетам, он увеличивал все далекие предметы в четыре раза. Особенно интересно было рассматривать в него рыбаков, когда те плавали на своих суденышках вокруг острова. Далекие фигурки хоть немного, но увеличивались в размерах.

«Кто теперь будет смотреть в него?» — грустно подумал парень и взглянул в окно. В гавани, по поверхности воды ходили небольшие волны, а за ее пределами уже начинался шторм. Большие волны рядами шли на остров и разбивались о скалы и волноломы гавани. Небо потемнело. Хлынул и тут же перестал дождь.

«Сильный шторм будет», — подумал парень.

Он хотел уже отойти от окна, как его внимание привлекла темная точка вдали. От нечего делать, Агей достал с полки «бинокль» и посмотрел на точку, наводя резкость. Через секунду рот парня открылся от изумления. Агей опустил «бинокль» и потер рукой глаза. Затем он посмотрел на океан. Точка не пропала. Парень снова навел на точку свой «бинокль» и…

Агей чуть не задохнулся от изумления. Он увидел корабль, который не имел ничего общего с теми древними парусниками, что он видел в книгах. Серый корпус, прорези палуб. Мелькнула мысль, что этот корабль как-то пережил Великую Катастрофу и все прошедшие годы плавал по океану, носимый ветром, словно щепка. Однако тут же Агей заметил на его корме две трубы и выходящий из них дымок.

— Вот черт! — удивленно сказал парень.

Он опустил бинокль и остановился в растерянности. Надо было кому-то сообщить об этом. А может, корабль уже заметили другие? Хотя, кто тут будет смотреть? Все заняты делом или же делают вид, что работают. У всех свои заботы, нежели глазеть на океан.

— Слышь! — раздался голос от дверей.

Парень вздрогнул.

Обернувшись, он испытал неприятное удивление. В дверях стоял Митяй, наглый тип и бывший ученик, выгнанный из школы. Этот хулиган был на год младше Агея, но это не мешало тому в свое время задирать учеников, которые были старше его на несколько лет. Пару лет назад Митяя выгнали из школы и ходили слухи, что его определили на работу куда-то в доки. Несколько лет Агей не видел его, а теперь вот он: стоит в дверях, одетый в форму охраны острова — темные брюки и белую рубашку с голубой эмблемой стражи на рукаве. Худое, но сильное тело и наглая глумливая морда с короткими рыжими волосами, которые делали голову похожую на ершик для унитаза. С ним рядом, в комнату заглядывали еще несколько противных рож в форме полиции. Агей узнал еще одного из них, по кличке Лысый. У того была довольно густая шевелюра на голове, и почему его так звали Агей не знал, да и знать не хотел. Третий — малознакомый бугай по кличке Добер. Зачем они тут?

Как таковой, преступности на острове не было, если не считать мелких драк между нижними слоями населения. Также, иногда от богатых учеников доходили слухи про воровство прислуги в богатых домах. В этих случаях разбирательство проводили полицейские офицеры. Никаких судов не было, а виновные переводились на самые грязные работы или же просто исчезали.

Кроме офицеров, которые всю жизнь занимались службой, был и младший состав полиции. Эти подручные функции выполняли простые рабочие, которые временно несли дежурство, надев полицейскую форму.

В их обязанности было дежурить возле административных зданий, усмирять буянов, разжившихся выпивкой, но, чаще всего, быть на побегушках, не забывая козырять начальству. Так что, эта обязанность считалась не сильно почетной, и нормальные мужики несли ее неохотно. Но разные гнилые личности, получив на время крупицу власти, ходили по городу, задрав нос и беспокоя простых людей, при этом вытягиваясь в струнку и козыряя самому мелкому начальнику.

Агей сразу же вспомнил полицейского по имени Макарка. Тот работал на фермах и изо всех сил стремился в полицию. Все свое свободное время он отдавал «охране правопорядка», выслуживаясь перед полицейским начальством. У него даже был свой комплект формы. Этот тупой мужичок наводил ужас на школьников, которые, издалека завидев придурка, сразу сворачивали в ближайшие переулки, дабы избежать встречи с ним. Много раз он останавливал Агея и его друзей, идущих на работу на фермы, строго их допрашивал и даже обыскивал. Разумеется, подобное он вытворял с простыми, безродными, учениками, угодливо улыбаясь детишкам важных родителей. И когда несколько лет назад Макарка сдох, многие школьники вздохнули с облегчением.

Однако, несмотря на то, что среди простых полицейских часто встречались сомнительные личности, сейчас Агея покоробило, что нести дежурство доверили такому драчуну и забияке, как Митяю. По разумению парня, этот тип должен был безвылазно сидеть в тюрьме, что находилась в подвале полицейского участка.

— Ты Агей? — спросил Митяй, делая вид, что видит парня первый раз в жизни.

— Да. Я…

— Иди сюда.

Удивленный и сбитый с толку парень направился к двери.

— Послушай, — начал он. — Я тут, смотрел сейчас в окно и там…

Митяй качал головой, словно он внимательно слушает, но как только Агей подошел вплотную, хулиган резко ударил его под дых.

Собирающийся рассказать о своем открытии парень согнулся пополам.

— …там корабль, — попытался сказать Агей, но не смог. Стало нечем дышать.

Послышались команды. Подельники Митяя выкрутили согнувшемуся парню руки, да так, что он чуть не взвыл.

Бинокль вывалился из рук.

— Пошли! — скомандовал Митяй.

Парня, согнутого под прямым углом, повели из комнаты. Одурев от страха, Агей только и увидел, как один из ведущих его стражников наступает на бинокль. Раздался хруст стекла и треск рвущегося картона…

Парня выволокли в коридор. Затем на лестницу. Спустившись вниз, в вестибюль, они остановились.

С трудом вывернув голову, парень заметил спешащего к ним старика-вахтера. Подошло еще несколько человек. Агей видел только их ноги, обутые в блестящие туфли. Явно важные шишки. Из банкетного зала по-прежнему доносились веселые голоса…

— Что это? — спросил неизвестный начальственный голос.

— Вот, напал на наставника Румея. Хотел убить. Нам сообщили…

У согнутого парня голова пошла кругом.

Кто напал? Я напал???

— Куда вы его?

Митяй что-то ответил.

— Что ж, — послышался начальственный голос. — Ведите.

Разгоряченного парня поволокли к выходу из школы, в распахнутые двери, в которые врывался прохладный ветерок.

— Помогите! — закричал Агей, но сам не услышал своего голоса. Он собрался и в отчаянии повторил попытку.

— Помогите!

Крик получился таким жалким и противным, что парню стало не по себе. Стражники в ответ так выкрутили ему руки, что Агей завыл. Стало так больно, что он только открыл рот. Боль не позволяла даже кричать.