Последний романтик

Глава 12

Люк, широко улыбаясь, сидел на земле в тени огромного клена, подслушивая доносящийся с крыльца Рейчел Фостер тихий разговор, перемежающийся хихиканьем и внезапными взрывами смеха.

Было десять часов вечера и совсем темно. Слава Богу, благодаря прохладной погоде комаров не было. Его смена началась в тот момент, когда Ки решил, что Рейчел нуждается в наблюдении, и должна была продлиться еще два часа. Но даже если бы он не был на дежурстве, все равно бы не пропустил такое шоу. Он размышлял, сказать или не сказать боссу о том, что он видел, но не мог решить, что важнее: право Рейчел на частную жизнь или желание Ки знать обо всем, что с ней происходит.

— Ну давай, Рейч! — крикнула женщина, сбегая с крыльца со стаканом напитка, который, как мог догадаться Люк, состоял изо льда, рома и клубники.

Они вынесли на улицу блендер около часа назад и начали готовить дайкири прямо на крыльце, чтобы не пришлось каждые двадцать минут бегать в дом.

— Это будет как в старые времена, — засмеялась женщина. — Давай же, толкни меня.

Люк видел, как она приехала, и понял, что эта женщина — сестра Рейчел, Уиллоу. Они были очень похожи, хотя волосы Уиллоу были пострижены по последней моде до плеч, а ее одежда выглядела более деловой.

Но правда, не в данный момент — теперь Уиллоу имела вид куда более затрапезный. Да и Рейчел тоже. Они давно уже сбросили туфли, жакет Уиллоу висел на плечиках, а блузки обеих выбились из брюк и были покрыты клубничными пятнами.

Люк подвинулся, чтобы лучше видеть, как Рейчел, покачиваясь, спустилась по ступенькам, тоже со стаканом в руке и последовала за своей сестрой к качелям, привязанным к старому дубу на стороне дома, выходящей к океану.

Ах, к черту приличия! Ки и остальным мужчинам требовалось это показать хотя бы для того, чтобы напомнить им о том, что жизнь полна сюрпризов. Помимо шалостей Микаэлы, они уже целую вечность не видели такой импульсивной и непосредственной радости — особенно со стороны взрослых женщин.

Люк достал свой сотовый телефон и набрал номер Ки.

— Что случилось? — спросил босс.

— Я звоню, чтобы поблагодарить тебя за ужин, который ты мне прислал, — саркастически заметил Люк, прикрывая микрофон, чтобы Ки не расслышал, как Уиллоу громко рассмеялась, когда Рейчел вылила ей коктейль за шиворот, стараясь раскачать ее на качелях.

В трубке раздался вздох Кинана.

— Извини, мы все утро обследовали туннели. Я пришлю к тебе Питера с едой. Там все в порядке?

— Ты сказал, что хочешь знать, если она сломает ноготь на пальце, а как насчет того, что она в стельку пьяна?

В трубке воцарилось молчание. Минута. Две. Три. Потом — шепотом:

— Извини, ты сказал «пьяна»?

— Ее сестра приехала домой около трех часов, — сообщил Люк вместо ответа.

— Ты сказал «пьяна»? — повторил Ки еще тише.

— Сначала они покричали, — уточнил Люк. — Но затем Уиллоу выбежала из дома и бросилась к своей машине. Она достала из нее несколько корзинок с клубникой и отнесла их в дом. Они еще немного покричали, а потом все стихло.

— Люк! — прорычал предупреждающе Ки.

— Уиллоу Фостер очень даже ничего, — продолжал Люк. — И любит выпить. А Рейчел так много хихикала, что под конец охрипла. Клянусь, босс, если бы я не был таким дисциплинированным человеком, я бы присоединился к ним.

Телефон внезапно отключился. Люк улыбнулся и снова поерзал на своем месте, поудобнее устроившись на дереве и приготовившись следить за женщинами. В этот момент в желудке у него заурчало от голода, и он повесил голову, понимая, что сегодня ему предстоит провести вечер без ужина.

Совершенно онемевший от удивления Ки мог только сидеть, согнувшись, в кустах и смотреть, как Рейчел и Уиллоу Фостер бросают камушки в океан. На берег постепенно опускался туман, и хотя фонарей возле дома было достаточно для того, чтобы осветить всю лужайку, женщины не могли разглядеть, как старательно пускаемые ими снаряды ударяются о воду.

Сначала они несколько минут искали подходящий камушек, споря, чей камушек лучше, затем замирали, когда он пролетал по воздуху. Каждый всплеск сопровождался победным возгласом, а затем оживленной дискуссией о том, пролетел ли он дальше предыдущего или нет.

Состязание длилось минут двадцать.

— Боюсь, что твоя женщина быстро пьянеет, — прошептал Дункан, стоя рядом с Ки, и добрая усмешка, прозвучавшая в его голосе, смягчила неуважительное замечание.

Ки посмотрел в сторону дома и насчитал пять подносов с кубиками льда, семь пустых корзинок от клубники и две пустые бутылки рома, разбросанные по земле и на крыльце. Он перевел взгляд на Дункана.

— Послушай, я тоже быстро пьянею. — Он покачал головой. — Завтра их ждет тяжелое похмелье. — Он обернулся к Люку, стоявшему в тени. — Ты ничего не разобрал из того, что кричала Уиллоу, когда приехала? Не знаешь, о чем они спорили?

— О каком-то свидании с парнем по имени Ларри Дженкинс, — с усмешкой доложил Люк. — И я слышал, как они раз или два выкрикнули твое имя.

Ки удовлетворенно хмыкнул. Он был уверен, что без упоминания его имени тут не обошлось.

Микки завыл и попытался прорваться вперед сквозь кусты к женщинам. Ки схватил его за загривок, чтобы удержать на месте.

— Не надо, — сказал он твердо. — Пусть они повеселятся.

— Ты заметил, как он полюбил Рейчел? — спросил Дункан.

— Заметил, — признался Ки со вздохом. Даже волк поддался ее чарам.

— Говорят, что животные хорошо разбираются в людях, — продолжал Дункан тихо. — Дети тоже обладают этим даром. Интересно, что подумает о Рейчел Микаэла.

Ки не попался на удочку. Женщины наконец начали уставать от марафона по поглощению дайкири, бросания камушков и распущенного поведения. Теперь они вытянулись на траве, раскинув руки в изнеможении и уставясь на звезды, медленно исчезающие в тумане, и тихо беседовали.

— Если они уснут, то простудятся, — озабоченно прошептал Дункан в своей обычной манере курицы-наседки.

В желудке у Люка заурчало, и он наконец поднялся, держась в тени клена.

— Я голоден, — проговорил он, поглаживая живот. — Похоже на то, что шоу окончилось. Я возвращаюсь домой. Ты хочешь, чтобы я прислал Мэтью приглядывать за ними?

Ки сказал Люку, что он может уйти, еще более часа назад, когда появился с Дунканом и Микки, но Люк не ушел.

— Нет, я сам останусь до конца, — ответил Ки. — Дункан, возьми с собой Микки.

Дункан тоже встал, но заколебался.

— Тебе понадобится куртка.

Ки отрицательно покачал головой:

— Я согреюсь на диване у Рейчел.

— Ты собираешься спать в ее доме?

Ки кивнул в сторону женщин:

— Ты действительно думаешь, что они заметят, что я у них в доме? Как только их головы коснутся подушки, их не сможет разбудить целая армия.

Дункан хлопнул себя по ноге и прищелкнул языком:

— Пошли, Микки. Идем домой.

Микки взглянул на Дункана, потом на женщин и завыл.

— Иди, — приказал Ки, подталкивая его коленом.

В конце концов Дункану пришлось схватить волка за загривок и оттащить назад, на тропинку к Саб-Роуз.

Ки повернулся и расположился на клене, где раньше сидел Люк. Он увидел, что женщины сидели и все еще беседовали, и покачал головой.

Рейчел Фостер определенно была полна сюрпризов. Когда она не пыталась заставить мир считать ее милым, серьезным, достойным членом общества, то нападала на него в библиотеке, лгала в глаза, а затем снова атаковала его своим горячим, вкуснейшим и очень страстным ртом.

Но наряду с многочисленными сюрпризами у нее были и секреты.

Ки был согласен с Дунканом, что Рейчел, возможно, выгораживала Уиллоу. Связь между сестрами была очевидна, после сегодняшнего шоу он в этом не сомневался. И насколько он мог судить исходя из своих наблюдений и наведенных в городе справок, в жизни Рейчел просто никого не было, на кого могло бы пасть подозрение в разгадке этой грандиозной шарады.

Нет, единственное, что могло заставить Рейчел вернуться в Саб-Роуз — учитывая, что произошло здесь три года назад, — была всепоглощающая и беззаветная любовь к сестре.

И Ки был почти уверен в том, что знает, кого она защищала. Она ничего не украла у него в ту первую ночь — она возвращала изумруды, ценную картину, золотое кольцо с рубинами и бронзовую восточную статуэтку — все, что было украдено много лет назад. Он нашел все в склепе, а ничего этого не было в Саб-Роуз, когда умер старина Таддеус.

Да, именно сестринская любовь заставила Рейчел ударить нового наследника Саб-Роуз.

Ки был искренне восхищен ее хитростью.

У нее не было личной ненависти к нему — она понятия не имела о том, кто унаследует Саб-Роуз. Рейчел просто пыталась защитить политическое будущее Уиллоу и делала все для того, чтобы скандал с незаконными поступками Таддеуса Лейкмана никогда не связывался с именем Фостеров.

И разве он сам не поступил бы так же ради того, кого любит?

Конечно, поступил бы. Он бы прошел сквозь огонь ради Микаэлы. И черт возьми, разве он не шел на компромисс с самим собой, защищая сейчас Рейчел, не требуя, чтобы она рассказала ему, как к ней попали краденые предметы?

Ки встал и отступил в тень, когда Рейчел и Уиллоу наконец поднялись и направились к дому. Рейчел шла, нарочно утрируя хромоту, и Уиллоу старалась поддержать ее. Обе были настолько пьяны, что было странно, как они вообще держались на ногах.

Он наблюдал за тем, как они, спотыкаясь, поднялись по ступенькам и вошли на кухню, пройдя мимо разбросанных на крыльце вещей. Затем он услышал, как стул проехал по полу и обо что-то ударился, за чем последовало проклятие, хихиканье, смех, а потом тишина.

Он подобрался поближе к дому, оставаясь в тени дерева, пока не оказался рядом с входной дверью, и стал наблюдать, слегка сердясь и не веря своим глазам, как они ввалились в гостиную и пошли в свои спальни, даже не закрыв, тем более не заперев дверь на кухню.

Черт возьми, да за ними обеими требовался присмотр!

Ки пересек лужайку и, стоя у основания лестницы, смотрел через стеклянную дверь, как сестры поднимались по ступеням, все еще поддерживая друг друга.

Он проскользнул на крыльцо, открыл входную дверь и ступил на кухню. Тихо закрыл внутреннюю дверь, запер ее и, пройдя в дом, стащил с кухонного прилавка последнюю горсть клубники. Он поднял опрокинутый стул и сел, засунув в рот большую сочную ягоду. Кто-то ударился о стену над его головой, раздалось довольно грязное ругательство и затем смех.

Ки съел всю корзинку с клубникой, дожидаясь, когда наверху наступит тишина. Через добрых двадцать минут, решив, что девушки уже ничего не слышат, он снял обувь и направился к лестнице.

На третьей ступеньке он наткнулся на испачканную клубникой блузку и попытался догадаться, кому из сестер Фостер она принадлежит. Не то чтобы это имело значение, потому что через четыре ступеньки он наткнулся еще на одну.

Он поднял с перил закинутый на них бюстгальтер и перешагнул через трусики, брошенные при входе в холл. Ктому времени как он достиг двери первой спальни, ему сделалось весьма некомфортно в собственных джинсах.

Он заглянул в первую комнату, залитую ярким светом, и увидел мирно похрапывающую Уиллоу, лежащую на кровати лицом вниз, подставив зад, прикрытый голубыми пижамными брюками, легкому ветерку. В отличие от своей сестры Уиллоу обладала немного большим воображением, когда дело касалось ее белья.

Ки закинул в комнату такой же небесно-голубой лифчик, выключил свет и тихонько прикрыл дверь.

Он направился в спальню Рейчел, решив внезапно, что кушетка внизу выглядела для него несколько коротковатой и что в кровати Рейчел ему будет удобнее.

И несомненно, теплее.

Ки вошел в спальню и во второй раз за сегодняшний вечер замер как вкопанный. Рейчел тоже была распластана на кровати, но у нее оказалось намного больше проблем с раздеванием. Ее брюки были спущены до колен, а бретельки бюстгальтера закручены на локтях как смирительная рубашка.

Ки провел нетвердой рукой по лицу Рейчел, вытирая пот с ее лба, и постарался вспомнить, положил ли он в карман утром два или три презерватива.

Тот факт, что он решил попрыгать по телу маленькой пьянчужки и что это было не очень-то по-джентльменски, не очень его заботил. Рейчел отдалась ему прошлой ночью, отдалась целиком и страстно, и теперь была его очередь вернуть ей долг.

Кроме того, тот факт, что она была пьяна, мог смягчить ее и, как он надеялся, притушить то пламя, которое вспыхивало между ними, когда они касались друг друга.

Ему хотелось заняться с ней любовью медленно и не позволить ей довести его до сексуальной лихорадки своими волшебными руками, своими горячими и такими вкусными губами и этими проклятыми непокорными кудрями, которые заставляли его член каменеть каждый раз, когда он дотрагивался до них.

Ки снова провел по ее лицу дрожащей рукой. Что в ней такого особенного, что так быстро и так глубоко проникло в его сердце?

Дело было не только в ее страстной натуре или даже в сексуальном теле, в котором концентрировалась эта страсть. Нет, его захватила она целиком — своим мужеством, и умом, и пылом. Его покорила ее готовность противостоять ему, ее способность лгать прямо ему в глаза и при этом улыбаться и ее преданность своей сестре, преданность, настолько сильная, что она была готова подвергать себя огромному риску.

Но больше всего, наверное, его покорил ее пыл.

Ки повернулся и бесшумно закрыл дверь спальни, но оставил свет включенным. Сегодня ночью им не придется шарить руками в темноте, это будет медленное и нежное соединение, когда они оба смогут видеть и оценивать друг друга.

Он стянул через голову рубашку и швырнул ее на пол, потом с трудом расстегнул «молнию» на джинсах и снял их. Он взял брюки с собой, достал из кармана три презерватива и положил их на столик рядом с кроватью.

Он не спеша стянул с Рейчел брюки и пристально рассмотрел ее правое колено. Оно довольно хорошо зажило, и на каждой стороне остались только два маленьких красных шрама.

В городе говорили, что она разорвала мениск, взбираясь на Галльскую гору. Также со смехом рассказывали о том, что всю дорогу вниз она дразнила и ругала спасательную команду.

Рейчел пробормотала что-то неразборчивое и постаралась помахать спеленутой рукой в воздухе, словно прогоняя муху. Ки улыбнулся, сел рядом с ней на кровать и стал расстегивать на ней бюстгальтер.

Конечно, это был один из тех проклятых бюстгальтеров, которые застегивались на спине, так что ему пришлось приподнять девушку и, прижимая к себе одной рукой, начать возиться с застежкой.

Она пробормотала что-то ласковое, от чего вся кровь прилила к его члену, затем задела губами его грудь и уткнулась в его левый сосок.

Пот снова выступил у него на лбу, и Ки обеими руками порвал крючки на бюстгальтере. Он быстро высвободил ее руки, бросил порванный лифчик на пол и осторожно оторвал ее губы от своей груди. Она открыла глаза и стала наблюдать за ним.

Она улыбнулась.

— Я еще никогда не встречала мужчины с такими красивыми глазами, — проговорила она едва слышно заплетающимся языком.

— Разве ты сейчас можешь видеть мои глаза? — спросил он, глядя ей в лицо. Ее щека была перемазана клубникой, а в волосах застрял кусочек ягоды.

— Мне не нужно их видеть, — прошептала она сонно, падая головой на подушку. — Они навечно отпечатались в моем мозгу, — пробормотала она, перекатываясь до тех пор, пока не засунула одну из теперь свободных рук ему в пах.

— Я хочу заняться с тобой любовью, — сказал он, легонько встряхивая ее.

— О'кей, — промурлыкала она ему в бедро, обдавая его своим теплым дыханием, от которого у него по телу побежали мурашки.

— Мне требуется твоя помощь, Рейчел. — Он перевернул ее на спину и накрыл одну из ее прекрасных грудей своей рукой. Сосок впился ему в ладонь, и вся кровь в нем начала закипать. — Не спи.

Ки бросил взгляд на столик возле кровати. Возможно, ему нужно надеть презерватив прямо сейчас, пока он еще способен соображать. Он встал, взял одни из запечатанных пакетиков и разорвал его зубами.

— Нет, иди сюда, — простонала она с кровати, протягивая к нему руку. — Я не буду спать, обещаю.

Держа пакетик в руке, Ки перевел взгляд на Рейчел, затем на свое восставшее естество, а потом вверх на потолок.

— Черт возьми! — прорычал он, бросая пакетик на стол. Ки подошел к двери, выключил свет и снова вернулся к кровати. Он привел Рейчел в вертикальное положение, откинул одеяло, положил ее и улегся рядом с ней. Ему было тесно.

— Почему взрослая женщина спит в детской кроватке? — проворчал он, притягивая ее к себе и охнув, когда ее попка устроилась в его паху.

Скрипя зубами, Ки успокоил своего восставшее достоинство и даже положил между собой и Рейчел одеяло. Одну ногу он закинул на девушку скорее для того, чтобы посадить на якорь себя, чем чтобы удержать ее, и, глубоко вздохнув, обвился вокруг нее ногами.

Ночь обещала быть долгой.