Последний Шаман

Глава 23 «Не без откровений»

Как оказался вместе с Лизкой в чердачной комнате, я не помню. По лестнице взлетел двумя прыжками, да только подруга моя умудрилась меня обогнать. Подскочив к лежащей на полу девушке, она пощупала у неё пульс и рявкнула в сторону отставшей Герды не хуже выстрела.

— ГЕРДА! Дефибриллятор! Быстро!

И даже не будучи в этой жизни медиком, я явственно видел, что дела обстоят крайне плохо. На моих глазах тончайшая структура эфирного тела лежащей на полу девушки медленно но верно разрушалась. Искра в центре её груди горела еле-еле и я понял, что это затухает её сердце. И вместе с этим я понимал, что Герда может не успеть.

— Лиза. В сторону. — не своим голосом, а уж скорее сплитом голосов Сергея Кравец и Грея, я произнёс и склонился над худой беловолосой девой, больше похожую на эльфийку из сказок.

— Семён⁈ — хотела было вклиниться Елизавета, но опоздала.

Собрав всю свою эфирную ауру, я сосредоточился и… медленно положил ладонь на грудную клетку девушки, распределяя необходимые ей силы столь осторожно, насколько это в принципе было возможно. Поток энергии, идущий от меня, оттолкнул Елизавету и обширной волной лёг на девушку. Он обернул её в кокон зелёных красок и в их переплетение я погрузился всем собой.

В этот момент для меня больше ничего не существовало. Пропали звуки, пропала окружающая картинка, осталась лишь лежащая передо мной тонкая фигура, чью ауру я начал методично собирать, продолжая подпитывать, подпитывать и ещё раз подпитывать её.

И будто помощью извне, хотя и являлась она моей собственной, я слышал внутри слова Грея. Вот кто-кто, а он знал об анатомии человека не по наслышке, так как проходил базовый медицинский курс. Пусть и немного, но этих знаний хватало, чтобы вмешательством не сделать хуже. Ведь по мере действий, я видел что каждый орган имел свою энергетическую структуру, существуя и на материальном и на эфирном уровне. И если воздействовать с любой из сторон, то неизменно оно передавалось и на другую.

Вот и сейчас я, восстанавливая эфирное тело девушки, приводил в порядок и физическое.

Укрепил энергетическую структуру сердца, выровнял его ритм и уплотнил плетение артерий.

Наполнил лёгкие энергией и слегка повысил давление.

Запустил работу почек и стабилизировал общий фон.

Сияние ауры её начало разгораться, а дыхание стало равномерным и глубоким. Сознание постепенно возвращалось к ней и стоило её менталу пробудиться, как вся работа чуть было не пошла насмарку. Волною страх от узнавания меня прошёлся по её структуре и мне больших трудов стоило удержать скрепленное эфирное тело в целости.

— Тише. Не бойся меня. Я друг. - ответил мысленно, как это делал в регрессии и девушка отреагировала.

Вот только ответ её звучал не оформленными мыслями, а более глубинной сутью.

— ДОГНАЛ! ОХОТНИК! СТРАШНО! — дрожала её душа, сжимаясь в комочек, но я придержал её, стараясь быть мягким.

— Спокойно. Безопасность. Друг. — попробовал изменить подачу, так как понял, что общаюсь сейчас не с сознанием девушки, а с её подсознанием.

— ТРЁХГЛАЗЫЙ НЕ ВРАГ? ДРУГ? — с сомнением она вопросила и я подтвердил.

— Друг Лизы. Твой друг. Спасаю. Излечиваю. — ответил ей и облегчённо выдохнул, увидев на фоне молочно белого тела её энергий травянисто зелёные линии, ложащиеся на удерживаемые моей воле заплатки.

Чутьё подсказало, что это наконец заработала система самовосстановления девушки и можно было потихоньку убирать своё влияние. Но даже так, я сперва дождался пока эти нити окончательно стянут все швы и начнут растворяться, по цвету становясь таким же молочно белыми, как и всё её эфирное тело.

— ДРУГ…НЕ СТРАШНО…ХОРОШО, — уже куда-как более спокойнее звучал её внутренний голос. Глаза её медленно раскрылись и взгляд осознанный скользнул по мне. — Спасибо…

Я и сам взглянул в её лазурно-синие очи и улыбнулся.

— Ты умница. Поспи. Спать можно. — и стоило ей закрыть глаза, я медленно начал дорогу назад.

С каждым вдохом я возвращал свою ауру, оставляя под ней здоровую юную деву, уже не спешащую отправиться на тот свет.

И с каждым втянутой в себя эфирной нитью, ко мне постепенно начали возвращаться чувства. Сперва лёгкий ветер лизнул мою кожу. Потом начали перед глазами появились краски помимо тех, которые я видел тонким зрением. Издалека, как будто сквозь слой ваты до слуха моего стал доноситься голос. И чем дольше я прислушивался, тем разборчивее он становился.

— Семён… Услышь меня, Семён… Ну же, дорогой, пусти меня…Не блокируй. — кто-то осторожно держал меня сзади под голову, а в шею упиралось что-то острое, но не могло меня коснуться.

—…Лизка, ты? — узнал я голос говорившей, позволяя себе расслабиться и тут же шею обжёг укол инъектора.

— Отлично! Тише-тише-тише, ты молодец — молодеец, — шептала мне на ухо подруга, пока жгучий раствор проходил по телу. — Потерпи немножко. Чуть-чуть осталось… Мари, чёрт тебя дери! Капельницу, быстрее!

— Да как⁈ Они меня не пропускают! — воскликнула девушка и я услышал знакомое мне хлопанье крыльев.

Сквозь боль и выступившие слёзы глаза разлепил и увидел полнейший аншлаг. На полу осколки, окно разбито, испуганная Герда шторой дыру прикрывает, а остальные девушки у входа толпятся, пробуя мимо воронов пройти. Те же просто в лютейшем виде перед ними стояли — перья встопорщены, крылья зловеще подняты, глаза блестят и оба мокрые, грязные, будто тряпки половые, которыми только что весь дом отдраили.

— Да ну хорош вам…это свои… — в адрес всех окружающих прохрипел и услышав мой голос, Чёрный сразу подорвался.

Побежал по полу, вспорхнул, прыгнул ко мне на грудь и клювом в рот ткнулся.

— А ну уйди от него! — потянулась к ворону Елизавета, но тот так метко её в палец клюнул, что та аж ойкнула.

А после я уже и сам руку подруги придержал, ибо понимал, что именно вороны сделали и почему они столь молчаливы. Позволив Чёрному мне в рот клюв засунуть, я принялся пить воду Живого Источника и силы постепенно ко мне возвращались. По крайней мере я начал чувствовать свои живот и ноги.

Допив из Чёрного, я закашлялся и боль по телу разнеслась такая, что впору помирать. Но это хорошо, ведь если больно, значить я живой. Хуже гораздо, когда вовсе ничего не чувствуешь.

Всё ещё крепко удерживаемый со спины Лизкой, я ноги затёкшие из под себя достал и наконец их вытянул. И в них разом будто сотня пчёл ужалила, аж поморщился до зубовного скрежета. Голова кругом шла, но сил сказать ковыляющему в мою сторону Белому мне всё же хватило.

— Не мне. Ей дай, — и указал в сторону спящей девушки. Тот сперва слушать меня не захотел и пришлось пальцами прищёлкнуть, сказав настойчивее. — Дай ей. Я в порядке.

И сквозь скептический прищур меня осматривая, Белый всё же вздохнул и поковылял в сторону девушки. При этом на правую лапу он старался не опираться да и крыло с той же стороны не складывалось и земли касалось.

— Какого чёрта⁈ Семён, что он…? — возмутилась Лиза, но я руку успокаивающе поднял.

— Тише. Ей станет лучше. Герда, помоги Белому и приоткрой Лауре рот. — попросил я, пытаясь хоть как-то приподняться, но тщетно. Сил не было от слова совсем.

— Да с какого чёрта лучше? Что вообще происходит, Семён⁈ — сильной рукой меня встряхнула, аж голова загудела.

— Так, подруга. Ты либо лечи меня, либо добей, но в первом случае я рассказать смогу больше. — прохрипел ей, руку на пол устало роняя.

— Оооо, ты мне расскажешь. Ты мне теперь всё расскажешь. — пообещала Елизавета, приобнимая крепко так, что аж весь воздух из меня выдавила.

— Матушка, так капельница нужна или нет? — спросила Мари, всё ещё держа трубки и ёмкости с чем-то слабо светящимся.

Прежде чем ей ответить, она меня пальцами крепкими за шею потрогала, голову к себе повернула и посмотрела в глаза.

— Пока нет, но держи наготове. Так. Ада, Рая, в подвал и кусок фанеры принесите, дыру в окне прикройте. Яра, сходи за совком, прибери здесь стёкла. Белла, помоги Лауру переложить. — раздала команды Елизавета и в сторону лежащей повернулась. — Герда, как она там?

— Всё выпила. Дышит вроде нормально. Спит и…эмм…улыбается. — ответила Герда, тонкие прядки с лица Лауры убирая и на белого ворона поглядывая.

— Отлично. Следите за ней. Если что, то зовите.

— А вы куда, маменька? — уточнила спортсменка, осторожно беря Лауру под плечи.

— Да куда-куда, вниз его потащу, — буркнула Елизавета, меня приподнимая и пробуя на ноги поставить, но с тем же успехом можно было мне на руки и на ноги коньки надеть и на лёд выпустить. Всё равно бы упал. — Ухх, наел ты себе ж*пу, конечно.

— Маменька, а ну ка не геройствуйте. Белла, помоги мне, — уверенно сказала Герда и вместе с блондинкой они осторожно Лауру на кровать переложили и за меня взялись. — Белла, давай у плеча другого вставай, а я Семёна за ноги возьму. Вооот так.

Словно вазу фарфоровую меня девушки с лестницы спустили и в неспешном темпе до гостиной донесли. Вороны при этом следом шли и комментировали, но судя по всему, только я их слова мог видеть. Белый просил нести осторожнее, а Чёрный предлагал меня с лестницы спустить, чтобы хотя бы так я мудрости набрался.

И его настроение я прекрасно понимал. Всё таки по такой непогоде им пришлось до самого источника лететь и обратно возвращаться. То-то Белый так подранился. По всему видать, чтобы через искривлённое пространство до родника добраться, требовались высокие навыки пилотажа.

— Фуух, отлично. Герда, Белла, грузим его в кресло. Мари, капельницы давай и сходи показатели Лауры проверь. Браслет в моём шкафу, в нижнем ящике. И разогрейте бульон сегодняшний, он нам потребуется.

— Да матушка.

— Конечно.

— Всенепременно.

Отозвались девушки, а я от укола в сгиб локтя скривился, но ёрничать не стал. К тому же, не пойми откуда, на мне и плед тёплый оказался и подушка под головой и даже тапочки мягкие на ноги надели. До чего же шустрые у Лизки дочки оказались, я даже и не заметил.

— Ну что, живой? — пощёлкала она перед моим лицом пальцами и от резких звуков голова вновь колоколом загудела.

— Да живой, живой… — покивал ей устало. — В ближайшее время помирать не собираюсь.

— Ну, после инъекции «NewLife+» конечно ты жить будешь, — показала она мне тонкую золотистую трубочку, больше похожую на шариковую ручку, нежели на инъектор. — Между прочим последняя оставалась.

— Щедрая ты… — проскрипел тихим смехом и снова закашлялся.

— Молчал бы уж. Думала ты у меня на чердаке и помрёшь, — раздражённо высказалась Елизавета, регулируя скорость подачи раствора. Рука от него онемела, но зато сознание постепенно прояснялась. — Впервые вижу такой топорный пси-хиллинг. Ты первый раз что ли?

— Ну да, первый. Но как видишь, всё в порядке. От десяти минуточек лечения не помер. — ответил ей и по глазам понял, что сейчас здесь начнётся точно такая же буря, которая гуляла снаружи.

— Десять минут? — промолвила она чересчур уж спокойным голосом. — Десять минут, да…? Да ты два часа там сидел!!! Мы тебя уже чем только оттащить не пытались! Укутался полями, что не пробиться. И Лауру прикрыл! Я за неё и тебя и себя уже раз сто прокляла. Чурбан ты тупой! Вороны ещё твои эти! Мы их не пускали, так они окно разбили. Тебя отбивать пытались! Да и вообще…

Дотянувшись, я мягко взял её ладонь и спокойно погладил большим пальцем. И посмотрел так по доброму, по благодарному. Без слов, без оправданий ненужных, без всяких утешений и просьб помолчать. И спустя некоторое время она выдохнула, утёрла слёзы и мою руку в ответ легонько пожала.

Дождавшись эмоционального затишья, стоящие по углам гостиной девушки начали тихонько подходить, а со второго этажа Мари обрадовала новостью, что жизненные показатели Лауры в норме. Это оказалось последним камушком на чаше весов Елизаветы, которая по пути к своему креслу качнулась и чуть было не рухнула. Герда вовремя поддержала её и помогла усесться.

— Всё нормально. Я просто устала, — отмахнулась она от разного рода медицинских предложений и с тяжёлым вздохом посмотрела на меня. — Спасибо Семён.

— Всегда пожалуйста. — подмигнул ей весело.

И словно подражая раскатам грома за окном от всех сторон посыпалось.

— Спасибо вам, Семён!

— Спасибо огромное!

— Вы нашу Лауру спасли, спасибо большое!

— А как у вас это вышло?

— У вас есть пси-силы?

— Да он просто Ультра, как мамин бывший.

— А вороны эти у вас откуда?

— Ой, а у белого лапка ранена. И крыло. Мари, неси аптечку, сейчас врачевать будем.

И как бы Белый удивлённо не шарахался, его женские руки осторожно взяли и с убеждениями, и с заверениями, и с восхвалениями и клюва его и перьев, девушки болезного поймали и вниманием одарили. Белла его на колени себе положила, по щёчкам гладила, а Мари в это время ранки смазывала и повязочку оформляла.

Совсем Белый от их действий разомлел, что аж Чёрный начал ревниво подпрыгивать, того же внимания выпрашивания. Даже лапку, артист недоделанный, начал комично подволакивать, на что получил смех звонкий и сырные кубики от вернувшейся с кухни Яры.

Рядом сев, рыжеволосая дева пиалу к моим губам поднесла и я отпил бульона наваристого, после которого на душе полегчало невероятно.

— Ну что, раз в себя пришёл, то рассказывай. — сказала со своего конца гостиной Елизавета, забирая у близняшек свою порцию и точно также с края пиалы отхлёбывая.

— А вы уверены? — спросил я на всякий случай и получил категорическое да от всех присутствующих.

— Конечно, Семён.

— Да не бойтесь.

— Мы не сдадим.

— Нас же лучшие менталисты пытались прочитать. Ни у кого ещё не вышло.

Взглянув на Лизку, я получил от неё кивок, а вороны от поглада и прокорма кайфующие лишь крыльями пожали, мол, сам решай. Вдохнул я воздуха побольше и в свете электрического камина увидел, что уже давно девами удобные кресла-мешки притащены, закуски разложены и напитки налиты. Всё за меня, чертовки, решили и только рассказа моего ждали.

— Вот ведь вы умеете убеждать, — подметил верное и на минутку задумавшись, решился. — Ну значит, слушайте.

И начал свой рассказ издалека.

О том, как дни свои доживал, как под мажорами прогибался и как на тот свет собрался отправиться, дабы последнее слово за собой оставить. И под заранее приглушённым девушками светом рассказ тёк плавно и размеренно, и походил точь в точь на сказки прабабушки моей. За тем лишь исключением, что огонь камина был неживой и всё рассказываемое было правдой, а не вымыслом.

Под шум дождя все девушки сидели тихо и лишь дыхание затаивали на моментах страшных и смеялись, когда о вороньей дурости им ведал. Никто не перебивал меня. Даже Елизавета поначалу только хмыкала скептически, но когда им показал Яблоко Основ, намерением его раскрывая, то и вовсе лицом обомлела. И чем дальше, тем смотрела она на меня со всё более растущим беспокойством и какой-то болью в глазах, которую я никак понять не мог.

Но раз уж начал ведать, то всё и до конца, поэтому продолжил говорить о тонком видении, о встрече с волками в лесу и о том, что наблюдал за спинами у каждого человека. И не укрывалось от меня та дрожь, что вызвана от страха и предвкушения того невидимого чуда, о котором так сладко и опасно помечтать. Девушки смотрели во все глаза и к этому моменту подъели всё съестное, что подготовили.

Гроза за окнами усиливалась и гром как будто ставил точки в моём повествовании. Я говорил о том, о чём не смели думать, о чём давно забыли мечтать под угрозой попадания в психушку. И теперь, даруя зёрна истины, я осознавал всю тяжесть своего поступка и ответственность за тех, кому предлагал встать на путь изменений.

Закончив свой рассказ, я оказался в гулкой тишине.

Только топот ног в мягких носочках удалился в сторону кухни и обратно. То Яра принесла мне молока и я промочил своё горло.

— Спасибо дорогая. — произнёс ей и самостоятельно иглу капельницы достал, оставленной рядом ваткой ранку зажимая.

Сейчас я чувствовал себя гораздо лучше, чем пол часа назад, чего нельзя было сказать о той же Лизе. Ей было тяжело, но не физически. Огромный груз эмоций её давил и сущность за её спиной корёжилась и двигалась под путами. Она держалась из последних сил.

— Но Семён, но матушка, раз это правда, то почему всем людям об этом неизвестно? Не может же быть, что абсолютно всех держат в неведении, — дрожа от холода, но будучи под пледом, спросила Белла и посмотрела на Елизавету. — Матушка, ты об всём об этом знала?

И вопрос невинный пришёлся по Елизавете, как удар кнутом. Она всем телом вздрогнула и рот рукой прикрыла, стараясь удержать предательские слёзы.

— Она знала, — сказал я сквозь боль душевную и сопереживание, ибо видел то, чего никто из них не замечал. На шее сущности сверкал проклятый символ с перечёркнутыми буквами «СЧ» — Она всё знала. Просто рассказать никому не могла.

И после этого её как будто прорвало.

Навзрыд она заплакала и слёзы горькие градом хлынули на грудь. Все девушки в едином порыве к ней бросились и обняли. За руки, за голову, за ноги, кому что досталось, так и держали её, давая выплакаться. И слова их поддержки тоже перемежались со всхлипами и слезами.

— Простите… Простите меня… я не могла… — рыдала Лизка на их руках и слышала вокруг заботливое.

— Сннхв, всё хорошо, маменька. Не вини себя.

— Мы сами не в обиде, ты чего.

— Ну вот…сннхп… и я теперь плачу…

— Наша ты матушка дорогая, всё в порядке.

— Ну вот узнали наконец правду. Теперь заживём ведь, верно?

Но подруга ещё пуще заплакала и пришлось девушкам её держать и по голове гладить минут десять. Видимо слёзы из неё выходили за всю боль пережитую, за всю несправедливость увиденную. Наверняка же на много ужасов она успела насмотреться, а сделать ничего не могла. И даже после, когда погоны сорвала, даже после этого обо всём пережитом рассказать никому не могла.

— Так значит вам в СКИПе обо всём рассказывали? — задал Лизе вопрос, чтобы хоть как-то помочь ей в порядок придти и понял, что глупость сморозил.

Не в её же положении было говорить про нюансы работы. Хотел уж было извиниться, но к удивлению, Елизавета прислушалась к себе и медленно ответила.

— Мы с Ариарди проводили много времени вместе и очень хорошо друг с другом общались. — утерев платочком опухшие глаза, она потрогала место с печатью на шее, но я и так видел, что она не активировалась.

— Всё ясно. А Ариарди, это…?

— Это её бывший, которого родители забрали. Ультра из Флайтауна. — подсказала Яра.

— Понятно. Значит он тебе и рассказал, а во время службы об этом выяснили и поставили запрет на разглашение? — вопрос был тоже не из тех, на который Елизавета могла ответить, поэтому она лишь горько улыбнулась.

— Но погодите. Раз теперь мы всё узнали то может быть попробовать эти, как вы их назвали, Семён? Печати? Может быть эти печати тогда и снять? — предложила Белла и девушки её согласным гулом поддержали, потихоньку от Елизаветы отлипая.

Вот только та схватила Беллу за руку с такой тревогой в глазах, что я поспешил с ответом.

— Подождите. Кажется не всё так просто. Вижу, Лизка, что ты очень встревожена, но о чём именно, тоже сказать не можешь. Значит есть некий подвох, о котором ни я, ни тем более вы не знаете. — в ответ от Лизы был взгляд, полный благодарности. — Так что давайте пока оставим решение по этой теме и поговорим о чём-нибудь другом. Не терзайте матушку свою, лучше меня спрашивайте.

— Ой, а покажите, что вы ещё умеете?

— А вороны прям говорящие? Они нас, как люди понимают?

— А как мой дух выглядит? Расскажите!

— И мой!

— И мой тоже!

Накинулись на меня девушки, как голуби на хлеб и я засмеялся по доброму от такого внимания. Рассказывал им всё, показывал, на сколько сил хватало, а сам нет-нет, но наверх поглядывал, где в тонком зрении отчётливо виднелся силуэт Лауры, которая эфирным телом подглядывала из-за перил. Теперь то я отчётливо видел, как тянуться нити энергии от её физического тела до эфирного.

И чем насыщеннее был отдельно гуляющий силуэт, тем тоньше была аура вокруг её материальной оболочки. Поэтому она и потеряла тогда сознание. Просто напросто слишком далеко от тела ушла.

Когда девушки меня на минутку оставили, уйдя посуду мыть и воронов тормошить, я образу Лауры пальцем погрозил.

— Что, гуляет? — спросила меня Лизка, носом поводя.

— Гуляет уже, да. — ответил ей, смотря, как она убегает и возвращается в своё тело. — Так ты её тоже видишь?

— Своих воспитанниц я чую за версту, — пространно ответила она, беря со столика планшет. Включив его, она с улыбкой написала пару предложений. — Тебе Лаура передаёт привет и слова благодарности. Ты уж её прости, она у нас стеснительная.

Смотря сквозь стены и потолок я тоже видел, как проснувшаяся девушка пальцами по своему планшету тыкает. Почувствовав мой взгляд, она легла ко мне спиной, и что-то написала, а Елизавета мне это вслух прочитала.

— Будет отдыхать и просит тебя не подглядывать.

— Ох, прошу прощения, — извинился тут же и смущением залился по самые уши. — Я это… по привычке.

— Да я уж поняла. — тепло отозвалась Елизавета.

Ей явно получшало.

И всё же, как бы далеко решение вопросов не отодвигалось, но рано или поздно их на свет поднять придётся. Все девушки терпения имели гораздо меньше, чем мы с Елизаветой и поэтому вопросы начались о том, что делать, как дальше жить и как скоро способности свои обретать.

Перебирая все вводные, мы с Лизой пришли к выводу, что пока разумно будет мне силы до конца освоить, а там уж осторожно пробовать и узнавать, что из себя представляет снятие печатей и какие от них эффекты могут быть. На это будущее в подопытные вызвалась моя подруга, категорически заявив, что не позволит девушкам так безрассудно экспериментировать, как бы сильно им этого ни хотелось.

Те канючили, умоляли, просили, но их маман была непреклонна и в этом я её поддерживал.

— Ну девоньки, ну правда, полно вам. Оставьте свою матушку в покое. Она дело говорит. — взывал я к благоразумию, но те меня не слушали.

— Маменька, ведь это шанс один на миллиард. — увещевала Белла.

— Кроме Семёна никто этого сделать не сможет. — поддерживала свою подругу Мари.

— Да и вообще, вдруг он коньки отбросит? — внесла предположение Герда, от которого я аж икнул.

— Нет, нет и нет. Это слишком опасно. Я вам запрещаю, — стояла на своём Елизавета. — К тому же, куда вы все так торопитесь?

— Вот именно! — подхватил её мысль. — Время у всех нас есть. Да, у меня есть проблемки с властями, но если отсижусь и отсвечивать особо не буду, то всё и вся успею. Не торопитесь.

Но проще было океан руками удержать, чем девушек к рассудительности призвать. Каждая хотела побыстрее узнать, на что они способны и в этом шуме мы как-то не замечали, что со второго этажа Елизавету вот уже которую минуту зовут.

— Так. ТИХО ВСЕМ! — рявкнула маман, услышав наконец призывное. — Лаура, что такое? Ты в порядке?

— Тут срочные новости, маменька. — певучий голос раздался сверху и из-за угла тонкой девичьей ладонью нам был показан планшет.

— Что за новости, дорогая? — уточнила она и ответ прозвучавший заставил всех в доме замереть.

— Эпидемия, маменька.

И будто напоследок, издеваясь, затихающая за окнами гроза изрыгнула такой раскатистый гром, что идеальности момента лучшие бы режиссёры современных фильмов обзавидовались.

— Где, дорогая? Какая страна? Какой регион? — спросила как можно мягче Елизавета, чьи руки всё таки тряслись, когда она включала браузер в своём планшете.

— Не в стране. И не в регионе, маменька. — продолжила Лаура.

— Так где же?

— Во Флайтауне.

И к этому моменту только я один не смотрел в гаджет, в виду его отсутствия. Ошеломлённая Мари мне показала свой и я в нём прочитал.

СРОЧНАЯ НОВОСТЬ ВСЕМ ГРАЖДАНАМ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА

ЭПИДЕМИЯ ОДЕРЖИМОСТИ ВО ФЛАЙТАУНЕ «KLION» «Просим всех граждан сохранять спокойствие и оставаться в своих регионах»

— Вот вам и пирожки с капустой… — задумчиво произнёс, в кресле откидываясь и все присутствующие были со мной абсолютно согласны.

От автора читателям: Спасибо, что прочитали первую книгу!!!

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/283501

Продолжение романа про Последнего Шамана ждёт вас здесь: https://author.today/work/286925

Приятного чтения. ;З