Последний шанс

Глава 14

Тренировка в понедельник вылилась в нерешительную попытку просмотреть видеозапись игры, в то время как пиво лилось рекой. Сэм крутил пленку, ворчал и ругался, но ни у кого не было настроения серьезно заниматься футболом. Их следующего противника, миланских «Носорогов», накануне разгромили римские «Гладиаторы», команда, редко вступавшая в борьбу за Суперкубок. Поэтому, несмотря на требования тренера Руссо, игроки настроились на легкую неделю и легкую победу. Команде грозила катастрофа. В половине десятого Сэм отправил всех восвояси.

Рик поставил машину далеко от дома и пошел прогуляться через центр города в тратторию под названием «Иль трибунале». Она находилась неподалеку от страда Фарини, рядом со зданием суда, куда его повадились таскать полицейские. Там его ждал Пьетро с Иваной, своей молодой, но уже явно беременной женой.

Итальянцы быстро принимают в свою среду американских товарищей по команде. Слай сказал, что такое происходит каждый год. Они гордятся, что в их рядах играют настоящие профессионалы, и стараются проявить как можно больше гостеприимства. Еда и вино — это ключ к городу. «Пантеры» по очереди приглашали американцев на ужин. Иногда застолья устраивали в прекрасных квартирах, как у Франко, иногда приглашали на семейные торжества, где присутствовали родители, дяди и тети. Деревенский парень Сильвио жил на ферме в десяти километрах от города. Он был подвижен, играл лайнбекером и, устраивая блок, частенько пускал в ход кулаки. В пятницу Сильвио организовал ужин в восстановленных развалинах за́мка, где присутствовал двадцать один его близкий родственник, из которых никто не говорил по-английски. Ужин длился четыре часа. Дело кончилось тем, что Рик преспокойно улегся на скамье на холодном чердаке. Утром его разбудил петух.

На следующий день он узнал, что Слая и Трея повез домой один из дядюшек, но был настолько пьян, что заблудился и не нашел Парму.

На этот раз его пригласил Пьетро, объяснив, что вскоре у них с Иваной будет новая квартира, больше нынешней. А эта просто непригодна для развлечений. Он извинился, но в то же время заметил, что «Иль трибунале» — его любимый ресторан в городе. Пьетро работал в компании, торгующей удобрениями и семенами. Его босс намеревался расширить бизнес и вести дела в Германии и во Франции. Поэтому Пьетро с большим рвением изучал английский и ежедневно практиковался с Риком.

Ивана, напротив, английский язык никогда не изучала и не имела ни малейшего желания браться за учебники. Ее наружность показалась Рику простоватой, она была слишком пухленькой, что, впрочем, неудивительно для женщины в интересном положении. Ивана много улыбалась и время от времени, наклоняясь к мужу, что-то ему шептала.

Через десять минут появились Слай и Трей, привычно поймав на себе взгляды посетителей траттории. В Парме еще не привыкли к черным лицам. Они уселись вокруг небольшого стола и слушали, как Пьетро упражняется в английском. Вскоре принесли клин пармезана, настолько большой, что, казалось, после него никто уже не сможет есть. За ним последовали блюда с закусками. Они заказали печеную лазанью, равиоли с начинкой из трав и тыквы, равиоли, тушенные в сметанном соусе, феттучини[25] с грибами, феттучини под соусом из кролика и анолини.

Выпив стакан красного вина, Рик окинул взглядом небольшой зал и увидел сидящую в двадцати футах красивую молодую женщину. Она ужинала в компании с хорошо одетым юношей, и беседа явно не доставляла им удовольствия. Девушка, как большинство итальянок, была темноволосой, хотя Слай объяснил, что в Северной Италии встречается немало блондинок. И хотя ее прекрасные темные глаза сердито сверкали, в глубине их таилась грусть. Она была изящна, миниатюрна, хорошо одета и…

— Ты куда уставился? — спросил Слай.

— Вон на ту девушку, — вырвалось у Рика.

Все пятеро повернули головы в ее сторону, но девушка не обратила внимания, поглощенная неприятным разговором со своим спутником.

— Я видел ее раньше.

— Где? — поинтересовался Трей.

— Вчера вечером в опере.

— Ты ходил в оперу? — не поверил своим ушам Слай.

— Разумеется, ходил. Не видели ее там раньше?

— Ты ходил в оперу? — умилился Пьетро.

— На «Отелло». Прекрасная постановка. Женщина за тем столиком пела партию Дездемоны. Ее зовут Габриэлла Баллини.

Ивана поняла достаточно из того, что он сказал, и, покосившись в сторону певицы, заговорила с мужем. Тот перевел:

— Это действительно она. — Пьетро гордился своим квотербеком.

— Она знаменита? — спросил Рик.

— Не очень. Сопрано, хороший голос, но ничего выдающегося. — Он перемолвился парой фраз со своей женой и добавил: — Ивана говорит, что у нее трудный период.

Принесли небольшие порции салата с помидорами, и разговор вернулся к футболу. Рик участвовал в беседе, но одновременно поглядывал на Габриэллу. Он не заметил на ее пальце обручального кольца. Женщина не получала удовольствия от компании своего спутника, но они хорошо знали друг друга и вели какой-то серьезный разговор. Судя по всему, отношения между ними были напряженными.

Расправляясь с огромной порцией феттучини с грибами, Рик заметил, как по щеке Габриэллы скатилась слеза. Ее спутник не шелохнулся, словно ему все равно. Девушка едва прикоснулась к еде.

Бедняга Габриэлла! Ее жизнь пошла наперекосяк. В воскресенье какие-то скоты освистали в театре «Реджо», а сегодня она поссорилась со своим мужчиной.

Рик не мог отвести от нее глаз.

Он постепенно приобретал опыт. Лучшие парковочные места освобождались между пятью и семью часами вечера, когда работающие в центре горожане разъезжались по домам. Рик частенько кружил по улицам на закате дня, готовый устремиться в образовавшуюся щель. Но парковка представляла собой непростое занятие, и он серьезно подумывал, не купить ли ему или взять напрокат скутер.

После десяти вечера найти место для машины в своем районе было нереально, и нередко случалось, что он оставлял «фиат» в десяти-двенадцати кварталах от дома.

Эвакуации случались нечасто, но все-таки бывали. Синьор Брункардо и судья Франко при случае могли бы надавить на свои рычаги, но Рик предпочитал не напрягать людей без надобности и избегал неприятностей. В понедельник после тренировки ему пришлось оставить «фиат» к северу от центра в пятнадцати минутах ходьбы от дома. Он припарковался в запрещенной зоне, предназначенной для доставляющих грузы автомобилей. После «Иль трибунале» Рик поспешил к машине и начал утомительные поиски парковки поблизости от дома.

Около полуночи он пересек пьяцца Гарибальди и ехал в надежде юркнуть в любую образовавшуюся между машинами щель. Все было занято. Пропитанная вином паста утрамбовалась в животе. Приближалось время долгого ночного сна. Рик ездил взад и вперед по узким улочкам, уставленным бампер в бампер крохотными автомобильчиками. Неподалеку от пьяцца Сантафьора он заметил древний переулок, раньше ускользавший от его внимания. С правой стороны между машинами оказалось свободное место, очень тесное, но он решил попробовать. Рик встал вровень с передней машиной и в этот момент заметил на тротуаре двух пешеходов. Он включил заднюю передачу, вывернул руль до отказа вправо и, отпустив сцепление, попытался вписаться в промежуток, но ткнулся задним правым колесом в бордюр. Позорная промашка — требовалась новая попытка. Рик заметил свет фар приближающегося автомобиля, но это его не встревожило. Итальянцы, особенно живущие в центре, удивительно терпеливы. Парковка — их общий бич.

Вырулив на проезжую часть, Рик решил было поискать место для стоянки где-нибудь еще. Промежуток между машинами оказался слишком мал — потребуется много усилий и работы рулем, чтобы вписаться в него. Но он предпринял еще одну попытку. Включил заднюю передачу, обернулся и, не обращая внимания на близкие уже фары, двинулся задним ходом. Но нога соскользнула с педали сцепления, «фиат» дернулся и заглох. Водитель приближающейся машины нажал на сигнал — очень громкий, поскольку находился под капотом сверкающей красной «БМВ». Крутая машина, и за рулем сидел парень, который сильно спешил. Задира, не привыкший молча наблюдать за закрытой дверцей, как перед ним кто-то тщетно пытается припарковаться. Рик замер и долю секунды сомневался, не отправиться ли на другую улицу. Но что-то ударило ему в голову. Он распахнул дверцу, выставил в сторону «БМВ» средний палец и направился к обидчику. Сигнал не смолкал. Рик приблизился к окну водителя и крикнул, чтобы тот выходил. Сигнал продолжал реветь. За рулем «БМВ» сидел сорокалетний придурок в темном костюме, темном пальто и темных водительских перчатках. Он не смотрел в сторону Рика, уставился перед собой и давил на клаксон.

— Вылезай из машины! — громко повторил американец.

За «БМВ» пристроился еще один автомобиль, приближался третий. «Фиат» не объехать, а его водитель не собирался трогаться с места. Сигнал по-прежнему надрывался.

— Вылезай из машины! — повторил Рик и вспомнил судью Франко. Благослови его Господь!

Машина за «БМВ» тоже принялась сигналить, и не без причины — Рик и в ее сторону сделал непристойный жест.

Каким же образом это все разрешится?

Водителем второй машины оказалась женщина. Она опустила стекло и выкрикнула что-то обидное. Рик огрызнулся. Больше гудков, больше криков. На улице, еще минуту назад совершенно тихой, собрались автомобили.

Рик услышал, как хлопнула дверца, обернулся и увидел, что в его «фиат» садится девушка. Она включила заднюю скорость и безукоризненно вписала машину в тесное пространство. Без видимых усилий, никого не толкнув и не поцарапав, так, что не потребовалось ни второй, ни третьей попытки. Это казалось совершенно невероятным, но «фиат» замер так, что до бампера задней машины оставалось двенадцать дюймов и такое же расстояние до передней.

Моторы «БМВ» и других автомобилей взревели. Когда они уехали, водительская дверца «фиата» открылась и из машины выпорхнула девушка с очень красивыми ногами в туфлях-лодочках с открытым мыском. Она молча пошла прочь. Какое-то мгновение Рик смотрел ей вслед. После недавней стычки сердце сильно стучало, разгоняя кровь, он по-прежнему сжимал кулаки.

— Эй! — позвал он.

Девушка не вздрогнула и не замедлила шага.

— Эй! Спасибо!

Она продолжала идти, растворяясь в темноте. Рик, завороженный видением, смотрел ей вслед и не двигался. Ее фигура показалась ему знакомой, прическа, изящество, с которым она держалась. И тут его осенило.

— Габриэлла! — крикнул он. Терять было нечего: если девушка — не Габриэлла, она не остановится, и только.

Но девушка остановилась.

Рик подошел, и они познакомились под уличным фонарем. Рик не знал, что сказать, и начал с какой-то глупости вроде «граци!». В ответ он услышал на хорошем английском языке:

— Кто вы?

— Меня зовут Рик. Я американец. Спасибо вам за помощь. — Он неловко махнул рукой в сторону «фиата». У нее были большие и все еще печальные глаза.

— Откуда вы знаете мое имя?

— Видел вас вчера на сцене. Вы пели великолепно.

Секундное удивление, затем улыбка. Улыбка, которая завораживала: безукоризненные зубы, ямочки на щеках, искорки в глазах.

Но у Рика создалось впечатление, что улыбается она не часто.

— Я хотел только сказать: «Привет».

— Привет.

— Вы живете неподалеку?

— Рядом.

— Есть время выпить?

Снова улыбка.

— Конечно.

Пабом владел выходец из Уэльса, поэтому он привлекал англо-американцев, каким-то ветром занесенных в Парму. К счастью, был понедельник, и в заведении стояла тишина. Они нашли столик у окна на улицу. Рик заказал пиво, а Габриэлла — кампари со льдом — напиток, о котором он раньше никогда не слышал.

— У вас прекрасный английский, — похвалил Рик. В этот момент ему казалось прекрасным все, связанное с Габриэллой.

— Я шесть лет после окончания университета жила в Англии, — объяснила она.

Сначала он решил, что ей лет двадцать пять, но, похоже, ближе к тридцати.

— Что вы делали в Лондоне?

— Училась в Лондонском музыкальном колледже, затем работала в Королевской опере.

— Вы из Пармы?

— Нет, из Флоренции. А вы, мистер…

— Доккери. Это ирландская фамилия.

— Вы из Пармы?

Оба, чтобы снять напряжение, рассмеялись.

— Нет, я вырос в Айове на Среднем Западе. Вы бывали в США?

— Да. Два раза на гастролях. Повидала большинство крупных городов.

— Вот и я тоже. У меня были свои собственные маленькие гастроли.

Рик нарочно выбрал небольшой круглый стол. Они сидели близко друг к другу, поставив перед собой бокалы. Их колени почти соприкасались, и они изо всех сил пытались сделать вид, что не испытывают неловкости.

— Что это за гастроли?

— Я профессиональный футболист. Моя карьера сложилась не так успешно. И вот в этом сезоне я оказался в Парме и играю за «Пантер». — У Рика создалось впечатление, что карьера Габриэллы тоже не была блестящей, поэтому откровенность далась ему легко. К тому же ее глаза действовали на него ободряюще.

— За «Пантер»?

— Да. В Италии существует профессиональная футбольная лига. Большинство команд сформированы на севере — в Болонье, Бергамо, Милане и некоторых других городах.

— Никогда об этом не слышала.

— Американский футбол не пользуется здесь популярностью. Италия, как вам известно, — страна европейского футбола.

— Конечно. — Судя по всему, футбол ее нисколько не вдохновлял. — Вы давно здесь?

— Три недели. А вы?

— С декабря. Через неделю сезон кончается, и я возвращаюсь во Флоренцию. — Габриэлла грустно улыбнулась и отвернулась. У нее был такой вид, словно Флоренция вовсе не то место, куда ей хотелось ехать. Рик сделал глоток пива и невидящим взглядом посмотрел на висящую на стене старую мишень для игры в дротики.

— Я видел вас сегодня за ужином, — сказал он. — В «Иль трибунале». Вы были там с мужчиной.

Быстрая вымученная улыбка.

— Да, это Карлетто, мой приятель.

Снова повисла пауза. Рик решил не продолжать эту тему: если Габриэлла захочет рассказать о своем приятеле, пусть это будет ее выбор.

— Он тоже живет во Флоренции, — продолжила она. — Мы вместе семь лет.

— Большой срок.

— Да. А у вас кто-нибудь есть?

— Нет. И никогда не было. Подружек хватало, а серьезных отношений не сложилось.

— Почему?

— Трудно сказать. Наверное, нравилось холостяцкое существование. Для профессионального спортсмена это естественное состояние.

— Где вы учились водить машину? — спросила Габриэлла, и они рассмеялись.

— У меня никогда не было автомобиля со сцеплением, — ответил Рик. — А у вас, судя по всему, есть.

— Вождение здесь совершенно не такое, как в Штатах. И процесс парковки тоже.

— Вы превосходно паркуетесь и поете.

— Благодарю вас. — Милая улыбка, пауза, глоток из бокала. — Вы любитель оперы?

«Теперь да», — чуть не сказал Рик, но вместо этого признался:

— Вчера слушал в первый раз. И мне понравилось, особенно когда на сцену выходили вы. К сожалению, это бывало не так часто, как я бы хотел.

— Приходите снова.

— Когда?

— Мы даем спектакль в среду, а в воскресенье у нас закрытие сезона.

— В воскресенье у нас игра в Милане.

— Могу взять для вас билет на среду.

— Договорились.

Паб закрывался в два часа ночи. Рик вызвался проводить Габриэллу домой, и она легко согласилась. Ее номер в гостинице был предоставлен оперной компанией. Здание располагалось у реки, в нескольких кварталах от театра «Реджо».

Они пожелали друг другу спокойной ночи, улыбнулись и договорились встретиться на следующий день.

А встретившись, вместе пообедали и за салатом с блинчиками проговорили два часа. Их распорядок дня во многом совпадал: Габриэлла вставала достаточно поздно, пила кофе и завтракала, затем час или два проводила в гимнастическом зале и еще столько же на работе. Когда не было спектаклей, труппа собиралась на репетицию и исполнители повторяли свои партии. Все как в футболе. У Рика сложилось впечатление, что пробившая себе дорогу певица-сопрано зарабатывает не намного больше, чем кочующий с места на место квотербек.

Карлетто больше не упоминался.

Они рассказывали друг другу о своих карьерах. Габриэлла начала петь во Флоренции подростком, когда была жива ее мать. Отец к тому времени уже умер. В семнадцать лет она стала завоевывать награды и получать приглашения на прослушивания. Ее голос развился рано, и девушка мечтала о большом будущем. В Лондоне она старалась изо всех сил и получала роль за ролью. Но природа брала свое, сказалась генетика, и ей пришлось смириться с мыслью, что ее карьера и голос достигли своего пика.

Рика столько раз освистывали, что он больше не обращал внимания на реакцию болельщиков. Но освистать певицу на оперной сцене казалось невероятной жестокостью. Он хотел понять, как это возможно, но боялся заводить неприятный разговор. Вместо этого задавал вопросы об «Отелло». Если следующим вечером он пойдет слушать оперу, то собирался узнать все об этом представлении. И когда обед подошел к концу, опера была разложена по полочкам. Они никуда не спешили.

После кофе пошли прогуляться и набрели на ларек с мороженым. А когда наконец расстались, Рик прямиком направился в спортзал и два часа тренировался до седьмого пота, думая при этом только о Габриэлле.