Последняя любовь царя Соломона

Глава 23 В застенке

По приказу маршала меня отвели в камеру, где моим соседом оказался плешивый политик.

— А, монарх вонючий, — приветствовал он меня, — насосался крови народной?

— Заткнись! — Оборвал я его.

В свое время я спас этого человека от смерти и теперь он платил мне черной неблагодарностью.

Три дня, которые я просидел с ним, были сущим адом. Он бесконечно травил и попрекал меня монархическим прошлым. Несколько раз я бил котелком от супа по его плешивой головке. Он начинал визжать, в камеру врывались тюремщики и избивали нас обоих.

На четвертую ночь, когда я спал, он подло ударил меня осколком бутылки в шею и тяжело ранил.

Я потерял сознание.

Очнулся я за городом, заваленный кучей мусора. Скорее всего, меня приняли за мертвеца, вывезли из тюрьмы и бросили на свалку. Ну что ж, политик, сам, не ведая того, ты отблагодарил меня за мой поступок. Теперь мы квиты.

Придя в себя, я отполз от груды мусора и пролежал рядом с останками разлагающейся рыбы более суток, пока меня не подобрали местные арабы.

Подлечившись, я задумал пробраться к Веронике, но вдруг увидел в газетах, что моя возлюбленная торжественно назначена главной и любимой женой царя Соломона. Я представил себе на мгновение как Тип, не снимая сапог, с грубым и необузданным натиском овладевает ею сзади, и холодный пот выступил у меня на лбу.

Горю моему не было предела. Немного утешило меня известие о смерти рава Оладьи. Поговаривали, что старик умер от дряхлости, но я был уверен, что тут не обошлось без козней маршала и его подручных из канцелярии тайной полиции.

Во время похорон рава разразился страшный скандал. Выяснилось, что он не прошел обряда обрезания во младенчестве, и с марокканскими евреями, точно так же как и с русскими, не имел ничего общего. Для «марокканцев» это был большой удар, для «русских» — подавно.

Его похоронили без почестей и вместо надгробного камня поставили на могилу двухпудовую гирю. Народная молва гласила, что это был его личный рекорд, и он носил на своих причиндалах именно такой вес. Я не верю в это, хотя всякое бывает, человек он все же был неординарный и если бы ни его безвременная кончина, кто знает, по какому пути пошла бы страна в грядущем, двадцать первом веке.

Премьер-министром назначили мою бывшую жену. Это было совершенно неожиданно для меня и делало честь ее уму. Из третьеразрядной фаворитки возвыситься в чиновное лицо столь высокого ранга отнюдь не просто.

Плешивый политик попал под амнистию, и, выйдя из стен тюрьмы, ушел в глубокое подполье, пытаясь сколотить вооруженную оппозицию.