Послушай меня

Двадцать три Анджела

Моя дочь установила закон: Держись подальше от Гринов. Не то чтобы я вторгалась на чужую территорию или каким-то образом домогалась этих людей, но, очевидно, они пожаловались детективу Салдане из полиции Ревира, а он сказал Джейн, чтобы она предупредила меня о том, что мне в судебном порядке могут запретить приближаться к этим людям, хотя я думаю, что она преувеличивает. Каким-то образом я превратилась в плохого парня, и все потому, что я пытаюсь сохранить свой район в безопасности. Потому что я увидела что-то подозрительное - и сообщила об этом.

Но никого не волнует, что говорит пожилая женщина, поэтому мое мнение игнорируется, как всегда игнорируются женщины моего возраста. Даже когда мы правы.

Я рассказываю об этом нашей группе по скрэбблу в четверг вечером, когда мы сидим в моей гостиной, и Лорелея энергично кивает, когда я говорю о проблемах, с которыми мы, женщины, сталкиваемся, пытаясь быть услышанными. В этот момент ее муж, конечно, не слушает нас, потому что он слишком занят изучением своих плиток для игры в Скрэббл. Ларри все равно никогда не был хорошим слушателем. Может быть, это потому, что он думает, что я все равно не скажу ничего умного. Я наблюдаю, как он уставился на свои плитки, его глаза сузились, а тонкие губы сложились в трубочку, будто он приготовился для поцелуя. Он прекрасно знает, что умен, но если он все время и обыгрывает меня в "Скрэббл", это еще не значит, что меня не стоит слушать. У него может быть степень магистра по английскому языку, но у меня есть пожизненная степень в области материнства, которая приходит с глазами на затылке. То, что такой словарный сноб, как Ларри Леопольд, никогда не оценит.

По крайней мере Джонас слушает Лорелею и меня. Он только что сделал свой ход, и положил свои плитки, чтобы написать "river", и это очень не глупый способ избавиться от буквы "v", так что теперь он полностью сосредоточился на мне. Даже слишком сосредоточился; он наклоняется так близко, что я чувствую запах вина Ecco Domani в его дыхании.

«Я думаю, что мы, мужчины, многое теряем, если игнорируем женщин, — говорит Джонас. «Я всегда прислушиваюсь к тому, что говорят дамы».

Ларри фыркает. — "Интересно, почему."

«Подумай о том, сколько мудрости остается неуслышанной, когда мы не слушаем».

— Сексуальный (Sexual)

Я хмурюсь на Ларри. — Что?

— "Шесть букв. Избавился от моего Х"

Я смотрю на доску Скрэббла, куда Ларри только что поставил плитку. Так оно и будет продолжаться до самой ночи.

— "Что касается слов мудрости," - говорит Ларри, подбирая свежий набор плиток, — я предпочитаю слышать мнения из информированных источников."

— "Ты мне говоришь, что я недостаточно информирована?" - спрашиваю я его.

— "Я говорю, что люди уделяют слишком много внимания инстинктам. Интуиции. Вот так мы и попадаем в неприятности, полагаясь на самые примитивные части нашего мозга."

— "Я не согласен с этим и позволь мне сказать тебе почему", - говорит Джонас. — "Это уходит корнями в то время, когда я еще был на действительной службе в спецназе военно-морских сил США."

— "Ну да, ну да."

— “И обостренные инстинкты спасли мне жизнь. Это было во время операции "Щит пустыни", и моя команда "Морских котиков" находилась прямо у побережья Кувейта, устанавливая взрывчатку. Я чувствовал, что эта маленькая рыбацкая лодка, приближающаяся к нам, была не тем, чем казалась”.

— “Джонас, ” - сказал Ларри, — “мы все слышали эту историю”.

— “Ну, я никогда не устану это слушать”, - говорит Лорелея. “И только потому, что ты никогда не служил, Ларри, это не значит, что ты можешь неуважительно относиться к службе другого человека”.

“Спасибо”, — говорит Джонас, благородно наклонив голову. В этот момент они обмениваются быстрыми взглядами, которые меня настораживают. Джонас и Лорелея? Нет, это невозможно. Он увлечен только мною, по крайней мере, я так думала, и хотя сама я в нем не заинтересована, все равно приятно думать, что у меня есть за что подержаться. Что в Лорелее есть такого, что могло бы привлечь мужчину, подобного Джонасу? Может быть она и потоньше, чем я, но у нее та модная худоба, которую называют "кожа да кости", она напоминает мне новорожденного птенца.

“Ты будешь делать свой ход или нет, Анджела?” - спрашивает Ларри.

Я отрываю взгляд от Джонаса и Лорелеи и смотрю на свои семь плиток. Я составила множество слов, но мой мозг, похоже, не может расположить их в каком-либо удобном порядке. Все, что мне приходит в голову, - это "кошка", "крыса" и "был". Слова, которые только укрепят плохое мнение Ларри о моем интеллекте. Но я не могу придумать ничего лучше, так что пусть будет так. Я пристально смотрю на Ларри, ожидая, что он скажет что-нибудь ехидное, но он просто качает головой и вздыхает.

Лорелея составляет "рок", неплохое слово, даже если он не достойно Ларри, и говорит мне: — “Так что задумали Грины? Джейн тебе что-нибудь рассказывала?”

— "Все, что она говорит, это то, что мне нельзя приближаться к этим людям, иначе полиция Ревира придет за мной”.

— Мне кажется, что преувеличение”, - говорит Ларри.

— Это не так. Это именно то, что сказала моя дочь. Грины для меня недоступны, даже несмотря на то, что у этого человека есть пистолет. Даже несмотря на то, что с ними явно что-то не так, - Я смотрю на Джонаса. — “Ты так не думаешь? Ты живешь прямо по соседству с ними.”

Джонас пожимает плечами. — “Я их почти не вижу. Они всегда держат свои жалюзи опущенными.”

— “Именно. Что говорит мне о том, что они что-то скрывают. Очевидно, полиция Ревира знает о них больше, чем они говорят. У меня такое чувство, что они связаны как-то связаны с тем белым фургоном, который тут разъезжает”.

— “Каким белым фургоном?” - спрашивает Лорелея.

— “Ты его не заметила? Он едет очень медленно, как будто что-то высматривает. Я видела его уже четырежды. Он всегда замедляет ход, когда приближается к вашему дому.”

Ларри поднимает взгляд от своих плиток для игры в Скрэббл. — “Что это за история с белым фургоном?”

— “Видишь, Ларри?” - говорит его жена. — “Когда вы не слушаете нас, женщин, вы упускаете не мало важного”.

— “Может быть, это просто сантехник или что-то в этом роде”, - говорит Джонас. — “Похоже, они все ездят на белых фургонах”.

— “На нем нет логотипа”, - говорю я им. — “Мне не удалось разглядеть номерной знак, но в следующий раз, когда он появится...”

— “Позвони мне”, - говорит Лорелея. — “Чтобы я тоже взглянула на него”.

— “А еще лучше, - говорит Ларри, - почему бы вам, дамочки, не взять свои метлы и не прогнать его? Потому что, боже милостивый, мы же не можем допустить, чтобы у нас по району разъезжали сантехники!”.

Лорелея бросает на него кислый взгляд. — “В самом деле, Ларри?”

Но Ларри больше не слушает, потому что он вернулся к просмотру своих плиток, измышляя очередной способ разгромить в игре всех остальных.

— “А как насчет Триши Тэлли?” - спрашивает Лорелея. — “Ты так и не выяснила, что случилось с этой девушкой?”

— “Да, а что случилось с Тришей?” - спрашивает Джонас.

Я вздыхаю. — “Ничего. Насчет этого я была не права”.

— “Слыханное ли дело!” - говорит Ларри. “Анджела Риццоли в чем-то не права!”

— "Я признаю это, не так ли? Но только потому, что сама видела Тришу в супермаркете, а потом поговорила с Джеки, и она сказала мне, что у них произошел какой-то скандал. Триша жива и здорова, но все еще не вернулась домой. Она очень обеспокоена, эта девушка."

— "Может причина в парне?" - Лорелея наклоняется ко мне поближе и шепчет: — "Когда девушки разыгрывают подобнее сцены, это всегда из-за парня."

— “Я не знаю. Джеки ничего мне не говорила. В последнее время она была такой немногословной, что странно, потому что именно она попросила меня вовлечь Джейн. А теперь она, похоже, не хочет чтобы я вмешивалась в ее дела”.

— “Может, мы просто продолжим играть в Скрэббл?” - говорит Ларри. — “Я пришел сюда не для того, чтобы сплетничать о соседях”.

Жена пропускает его реплику мимо ушей. “Я видела Джеки на прошлой неделе на заправке и спросила ее о Трише. У меня тоже создалось впечатление, что она не хотела говорить об этом. Мы знаем эту семью с тех пор, как Джеки наняли в школу Ларри, и должна сказать, что она никогда по-настоящему не относилась ко мне с теплотой. Она как будто облачается в какой-то ледяной панцирь, всякий раз, когда я рядом с ней. Ты так не думаешь, Ларри?”

— Нет.

— Я вообще такого не замечал”, - говорит Джонас.

Лорелея смотрит на меня. — “Клянусь, мужчины никогда ничего не замечают”.

— “Я заметил, что никому не интересно играть в Скрэббл”, - говорит Ларри, берет свою стопку плиток и бесцеремонно бросает их в коробку. — “Хватит, я ухожу домой”.

Это было для нас настолько неожиданно, что мы не нашлись, что сказать. Лорелея вскакивает и следует за мужем к входной двери.

— “Ларри? Ларри!” - Она оглядывается на нас и качает головой. — “Извините, я не знаю, что на него нашло! Я тебе попозже позвоню, Анджела.”

Мы с Джонасом слышим, как с глухим стуком захлопывается входная дверь, и ошеломленно смотрим друг на друга. Затем он берет бутылку вина. — “Не пропадать же добру”, - говорит он и наполняет мой бокал до краев.

— “Что только что произошло?”

— “Ларри превращается в сварливого старика, вот что".

— “Нет, сегодня с ним явно что-то не так. Он сварливее, чем обычно.” Игра в Скрэббл теперь испорчена, и я тоже собираюсь бросить свои фишки в коробку, когда внезапно понимаю, что могла бы составить с их помощью: "опасность", и это принесло бы мне тройной балл за слово. Это было бы пощечиной надменному Ларри, и мне становится жаль что его здесь нет, хотелось бы посмотреть на его морду, когда я отбираю у него очки. Но всякий раз, когда он здесь, я так пугаюсь его, что мой мозг отключается. — “Не знаю, как только Лорелея уживается с этим мужчиной”.

— “Она тоже не знает”.

— «Что?»

— “Она сама мне так сказала”.

— “Когда она тебе это сказала?”

Джонас пожимает плечами, делает глоток вина. “Возможно, это было несколько лет назад, когда мы встречались за кофе”.

— “Вы двое встретились за кофе?”

— “Я предпочел бы встретиться с тобой, но тогда была замужем”.

— “Она тоже была замужем. И до сих пор замужем.”

— “Ну, что я могу сказать? Дамы рассказывают мне о своих проблемах, и я слушаю. Я очень хорошо слушаю”.

— “Что еще было между вами двумя?”

Его губы растягиваются в улыбке, как бы говорящей "это-я-съел-канарейку". — “Ты ревнуешь?”

— "Нет! Я просто...”

— “Расслабься, Энджи. Между нами ничего не было. Она не в моем вкусе. Слишком тощая, не за что ухватиться. Мне нравятся женщины с пухлыми ручками, понимаешь о чем я?”

Не уверена, что мне нравится такой комплимент, но я пропускаю это мимо ушей. Меня больше интересует, что он может сказать о Лорелее и Ларри.

— “Он издевается над ней?” - спрашиваю я .

— “Что? Ларри?” Джонас смеется. — “С его тощими куриными ножками? Нет, проблема не в этом.”

— “Тогда в чем же?”

— “Я обещал ей, что никому не буду рассказывать об этом.”

— “Но когда ты мне уже столько всего рассказал, ты не можешь остановиться посреди рассказа.”

Он кладет руку на сердце. — “Есть некоторые вещи, которые настоящий джентльмен никогда не сделает. И одна из них - разглашение женских секретов. В этом смысле ты можешь доверять мне, Энджи. Потому что о твоих секретах я никогда бы никому не проболтался.” Он пристально смотрит мне в глаза, и я почти чувствую, как он ползает у меня в голове, исследуя извилины моего мозга.

— “У меня нет никаких секретов”.

— “Все так говорят”. - Он одаривает меня лукавой улыбкой. — “Может быть, тебе пора завести несколько секретиков?”.

— “Ты когда-нибудь угомонишься, Джонас?”

— “Можешь ли ты винить меня за попытку? Ты привлекательная женщина, и живешь прямо через дорогу. Это все равно что смотреть в витрину кондитерской и никогда не иметь возможности что-нибудь купить”. Он осушает свой бокал и ставит его на стол. “Слушай, я знаю, что ты всем сердцем привязана к Винсу. Но если ты когда-нибудь передумаешь, ты знаешь, где я живу.”

Я провожаю его до двери, как и подобает вежливой хозяйке. Он и вправду выглядит разочарованным, что мне должно быть лестно, но вместо этого мне просто грустно за него. Я смотрю, как он переходит улицу к своему дому, и думаю о том, как он один забирается в постель, один просыпается, один ест завтрак. Я, по крайней мере, могу с нетерпением ждать возвращения Винса домой ко мне, как только его сестра снова сможет постоять за себя, но у Джонаса таких перспектив нет. По крайней мере, не сейчас. В его доме загорается свет, и теперь он появляется в окне своей гостиной. И снова он поднимает тяжести, поддерживая свои мышцы в тонусе и готовясь к следующим завоеваниям.

Еще одно движение привлекает мое внимание. На этот раз мой интерес возбудили отнюдь не Грины, а Ларри Леопольд, выезжающий задним ходом со своей подъездной дорожки. Я не думаю, что он замечает меня, когда проезжает мимо моего дома, и это хорошо; я не хочу, чтобы он думал, будто я только тем и занимаюсь, что шпионю за своими соседями. Но сейчас уже больше десяти вечера, и мне интересно, куда он едет в такой час. Последние несколько недель я был так сосредоточена на Трише, а затем на Гринах, что не обращала внимания на то, что еще происходит по соседству. Джонас сказал правду: у каждого есть секреты.

Теперь я задаюсь вопросом о Ларри.

Я собираюсь закрыть дверь, когда замечаю что-то белое, лежащее у моих ног - листок бумаги. Должно быть, он застрял в двери и выпорхнул, когда мои гости ушли. Я беру его и заношу внутрь, чтобы почитать при свете в фойе.

Сообщение состоит всего из нескольких слов, и, судя по размашистому почерку, его написала женщина.

Оставь нас в покое.

Я подхожу к окну и смотрю на дом Гринов. Это написала Кэрри Грин; в этом я абсолютно уверена. Чего я не знаю, так это того, что означает эта записка - мольбу или угрозу.

Оставь нас в покое.

В доме напротив быстрым движением запахивается шторка, и я мельком вижу силуэт. Это она, боящаяся что ее увидят.

Или ей не позволяют быть увиденной?

Я думаю о решетках на их окнах и пистолете на бедре ее мужа. Я думаю о том дне, когда встретила их, и о том, как собственнически он положил руку ей на плечо, и вдруг понимаю, что боится она не меня; она боится его.

Просто попроси меня, Кэрри, думаю я. Дай мне сигнал, и я помогу тебе сбежать от этого человека.

Но она отходит от окна и выключает свет.