Послушай меня

Тридцать Анджела

Моя дочь все еще не отвечает мне. Я отправила ей три сообщения и дважды пыталась дозвониться, но оба раза сообщения попадали прямо на голосовую почту. Она игнорирует меня, потому что устала от моих бесконечных телефонных звонков и сообщений. Я мама, которая слишком много раз кричала: "Волки!", - и вот результат. Когда за дверью действительно стоит волк, на меня никто больше не обращает внимания.

Поэтому я звоню в полицейское управление Ревира.

— “Это Анджела Риццоли, с Милл-стрит. Я только что услышала...”

— “И снова здравствуйте, миссис Риццоли”. - Диспетчер вздыхает, и я различаю нотку усталого смирения в ее голосе.

— “Я только что услышала выстрел. Возле моего дома.”

— “Вы уверены, что это действительно был выстрел, миссис Риццоли? Может это был просто громкий звук из выхлопной трубы автомобиля или что-то в этом роде?”

— “Я знаю, как звучит выстрел! И я также знаю, что у людей через дорогу есть оружие!”

— “Снова вы заводите эту шарманку о Гринах”...

— “Я не знаю, они ли это стреляли или кто-то еще. Я просто говорю вам, что у них есть пистолет, и только что кто-то стрелял!”.

— “Можете ли вы дать мне еще какую-нибудь информацию об этом выстреле?”

— “Подождите. Мне нужно выключить свет. Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел меня в окне.”

Я мечусь по гостиной, щелкая выключателями. Только когда в комнате становится совсем темно, я подхожу к окну и выглядываю наружу. Первое, что я замечаю, это то, что у Гринов тоже выключен весь свет. Дома ли они? Или они тоже выглядывают из одного из этих темных окон, пытаясь оценить ситуацию? У Джонаса горит свет, и он стоит в своей гостиной, его полностью видно, когда он выглядывает наружу. От морского котика ожидаешь, что он постарается не стать такой легкой мишенью для снайпера. В доме Леопольдов тоже горит свет, но возле окон никого нет.

— “Миссис Риццоли?” - спрашивает полицейский диспетчер. Я почти забыла, что она все еще ждет меня на линии. — “Вы знаете, откуда был произведен выстрел?”

— “Трудно сказать. Я знаю только, что слышала его”. Внезапно я замолкаю, сосредоточив свое внимание на автомобиле, припаркованном на подъездной дорожке Леопольдов. Это не их машина, но она выглядит точно так же, как Камаро Рика Тэлли. С чего бы Рику посещать Леопольдов посреди ночи? Столь же необычным выглядит то, что входная дверь Леопольдов широко открыта, и свет из фойе льется на крыльцо. Ларри помешан на безопасности. Он никогда бы не оставил свою дверь незапертой, а тем более распахнутой настежь в пятницу вечером, чтобы туда мог войти кто угодно.

— “Что-то не так”, - говорю я диспетчеру. “Вы должны послать кого-нибудь”.

— "Хорошо." - вздыхает она. — “Я пошлю патрульную машину проверить ситуацию. Но вы держитесь от этого подальше, ладно? Оставайся в своем доме.”

Я вешаю трубку, и словно прикованая к окну, наблюдаю за тем, что происходит дальше. На другой стороне улицы Джонас выходит из своего дома и стоит на тротуаре, оглядывая улицу. Теперь и Агнес Камински тоже выходит из своего дома и у нее хватает наглости стоять и курить сигарету прямо перед моим окном, без сомнения, одновременно шпионя за мной.

Я не могу остаться от всего этого в стороне. Диспетчер сказала мне оставаться внутри, и Джейн, конечно, посоветовала бы мне то же самое, но когда даже мой семидесятивосьмилетний сосед достаточно храбр, чтобы выйти наружу, оставаясь внутри, я кажусь себе просто трусом.

Я выхожу из дома.

Агнес встречает меня хмурым взглядом. — “Анджела”, - холодно произносит она.

— “Что происходит?”

— “Почему бы тебе не спросить об этом Мистера Вселенную?”

Я смотрю через улицу на Джонаса, который машет мне рукой и кричит: — “Хочешь еще мартини?”

— “Мы всего лишь друзья”, - говорю я Агнес.

— “А он знает это?”

Джонас переходит улицу, чтобы присоединиться к нам. — “Дамы”, - говорит он. — “Небольшое волнение по соседству, а?”

— ”Ты тоже слышал выстрел?" - Спрашиваю я его.

— “У меня была музыка для тренировки на полную громкость, так что я не совсем уверен, что именно я слышал”.

— “Я думаю, что это Камаро Рика Тэлли вон там”, - говорю я. — “Какого черта он делает у Леопольдов?”

Джонас вздыхает. “Вот и наступили последствия”.

— “Последствия чего?” Я хмуро смотрю на Джонаса, который чуть раньше вечером был таким уклончивым по поводу Леопольдов и их брака. — “Господи, боже мой... Ты хочешь сказать, что Джеки Тэлли - та самая?”

— “Та самая, кто?” - спрашивает Агнес.

— ”Та, с которой трахался Ларри!"

— “Я не вправе подтверждать это или опровергать”, - говорит Джонас.

— “Тебе и не нужно! Ситуация и так достаточно ясна, чтобы...

Треск очередного выстрела заставляет нас всех замереть. Мы стоим словно парализованные, даже когда слышим, как Лорелея кричит: “Остановитесь! О Господи, пожалуйста, перестаньте!” Это крик чистого ужаса, крик женщины, отчаянно нуждающейся в том, чтобы кто-нибудь, кто угодно, спас ее.

Ни на секунду не задумываясь о последствиях я бегу к дому Леопольдов. Это не значит, что я полностью предоставлена сама себе; у меня есть поддержка в этом бою. Кто-то должен спасти Лорелею, и прямо сейчас мы единственные, кто может это сделать.

Я взлетаю по ступенькам крыльца, и первое, что я вижу через открытый дверной проем, - это разбитое стекло, усеивающее фойе. Сделав несколько шагов внутрь, я замечаю, откуда взялось стекло: рамка для картины разбита и теперь криво висит на стене фойе.

Когда я перехожу в гостиную, осколки стекла хрустят под моими ботинками, и вид крови заставляет меня замереть. Это всего лишь несколько брызг, но они поразительно ярко выделяются на белом кожаном диване Лорелеи, который, как она однажды с гордостью сообщила мне, стоит две тысячи долларов. Медленно мой взгляд поворачивается к источнику этой крови: к Ларри, который сейчас лежит на полу, схватившись за левое плечо. Он очень даже жив и стонет.

— “Сукин сын, ты подстрелил меня! Ты, блядь, подстрелил меня!”

Рик Тэлли стоит над ним, сжимая оружие обеими руками. Его руки дрожат, ствол пистолета покачивается в его нетвердой хватке.

— “Почему?” - кричит Лорелея, которая прячется за своим окровавленным диваном. “Зачем ты это делаешь, Рик?”

— “Скажи ей, Ларри”, - говорит Рик. “Давай, скажи ей”.

— “Убирайся из моего дома”, - говорит Ларри.

— “Скажи ей!” - Руки Рика напрягаются, его цель внезапно становится прямой и верной, ствол направлен прямо в голову Ларри.

В панике я оборачиваюсь чтобы попросить помощи у Джонаса.

Только его там нет. Единственный человек позади меня - это Агнес, которая согнулась пополам в фойе, отхаркивая мокроту. Я единственный человек, который может это остановить.

— “Рик”, - тихо говорю я. “Этим ты ничего не решишь”.

Он смотрит на меня, явно удивленный моим появлением. Все его внимание было так приковано к Ларри, что он даже не заметил, как я вошла в дом. — “Уходи, Энджи”, - просто говорит он.

— “Нет, пока ты не опустишь пистолет”.

— “Господи Иисусе, ты когда-нибудь перестанешь совать свой нос в чужие дела?”

— “Это мой район. А значит и мое дело. Опусти пистолет.”

Лорелея умоляет: — “Послушай ее, Рик. Пожалуйста!”

— “У меня есть полное право”, - говорит он, вновь напрвляя пистолет на Ларри.

— “Никто не имеет права никого убивать”, - говорю я.

— “Он разрушил мою жизнь! Он взял то, что ему не принадлежало.”

Ларри фыркает. — “Джеки и сама не возражала”.

Не помогает, Ларри. Совсем не помогает.

— ”О чем ты говоришь, Ларри?" - спрашивает Лорелея, высовывая голову из-за дивана. — “Ты хочешь сказать, что это правда?”

Ларри стонет и пытается сесть, но снова падает, схватившись за раненое плечо. “Может, кто-нибудь здесь просто вызовет гребаную скорую?”

— “Ты и Джеки Тэлли? Вы двое сделали это?” - спрашивает Лорелея.

— “Это длилось недолго. И это было очень давно.”

— “Как давно это было?”

— “Целую жизнь назад. Когда она начала работать в старшей школе.”

— “А когда это закончилось?” - Лорелея поднимается на ноги, теперь она так зла, что ее больше не волнует, что в ее доме мужчина с пистолетом, а она безоружна. — “Говори!”.

— “Какое это имеет значение?”

— "Это важно!"

— "Много лет назад. Пятнадцать, шестнадцать, не помню. После всего этого времени я не знаю, какого черта это всплывает сейчас».

— "Кто еще, Ларри? Мне нужно знать, с кем еще ты спал!"

«Это меня не интересует», — говорит Рик. «Я знаю все, что мне нужно». Он снова поднимает пистолет.

Я снова встреваю в разговор. — «Что хорошего в его убийстве, Рик?» — спрашиваю я и удивляюсь звуку собственного голоса. Я говорю так спокойно, так уверенно. Я удивлена, что вообще стою здесь, лицом к лицу с мужчиной, который держит заряженный пистолет. Словно это какое-то внетелесное переживание, как будто я парю над головой, наблюдая за собой — более смелой и безумной версией Анджелы Риццоли — противостоящей этому разгневанному мужчине. — "Это ничего не решит".

— «Мне станет лучше».

— «Но станет ли? Ты уверен?"

Рик замолкает, задумавшись.

— «Да, они предали тебя, и это отстой. Но Рик, дорогой, ты это переживешь. Я это знаю точно, потому что то же самое случилось и со мной. Когда я узнала, что мой Фрэнк трахал эту проститутку, поверь мне, я была очень зла. Я думала, что моя жизнь кончена. Если бы у меня был пистолет, я бы тоже захотела использовать его по назначению, как и ты. Вместо этого я взяла себя в руки, отряхнулась и нашла Винса. Теперь посмотри на меня! Я счастливее, чем когда-либо. И ты тоже будешь».

— “Нет, не буду.” Голос Рика прерывается, и его плечи опускаются. Кажется, он тает у меня на глазах, все его тело как-то обвисает, как воск на свече. — “Для меня больше никого нет”.

— “Конечно, есть”.

— “Откуда тебе знать, Энджи? Конечно, у тебя не было никаких проблем с тем, чтобы двигаться дальше. Ты еще хороша собой.”

Даже в этот критический момент, когда заряженный пистолет готов плюнуть свинцом, я достаточно легкомысленна и принимаю комплимент, но у меня нет времени наслаждаться им. На карту поставлена жизнь Ларри.

Вдалеке воет сирена. Полиция уже в пути. Мне просто нужно заставить Рика продолжать говорить, пока они не приедут.

“А о Трише ты подумал?” - спрашиваю я. — "Ты хочешь, чтобы твоя дочь страдала, вынужденная жить с тем, что сделал ее отец?”

— “Ее отец?” Вместо того, чтобы успокоить, мои слова буквально воспламеняют его. Он смотрит на меня бешеными глазами, его пистолет описывает неконтролируемую дугу, которая проносится мимо Лорелеи, меня и стены и возвращается к Ларри. “Я думал, что я ее отец!”

Я смотрю на Ларри, лежащего на полу, затем снова перевожу взгляд на Рика. О боже, все куда хуже, чем я предполагала. Внезапно до меня доходит, почему Триша так зла на свою мать. Почему она сбежала и теперь отказывается разговаривать с Джеки. Триша знает, что ее мать изменяла Рику. Конечно, она знает.

Сирена приближается. Просто заставь его говорить еще немного.

— “Ты ведь любишь Тришу?” - говорю я Рику.

— “Конечно, я люблю ее”.

— “Ты вырастил ее. И только это по-настоящему имеет значение. Она твоя настоящая дочь.

— “А не его”. - бормочет Рик и с горечью смотрит на Ларри. “Она никогда не будет его”.

“Подождите”, - говорит Лорелея. - “Ларри - ее отец?”

Мы все игнорируем ее. Я сосредотачиваю свое внимание там, где ему и положено быть, на человеке, держащем пистолет. “Подумай о ее будущем, Рик”, - говорю я. “Ты должен быть здесь ради Триши. Тебе нужно увидеть, как она закончит школу. Женится. Родит ребенка...”

Он рыдает. “Теперь уже слишком поздно. Меня все равно посадят”.

Ларри хмыкает. — “Тут ты чертовски прав!”.

— “Заткнись, Ларри”, - огрызается Лорелея.

— “Это всего лишь ранение!” - Я указываю на плечо. - “Ты отсидишь немного, а потом выйдешь на свободу. Ты будешь здесь ради нее. Но ты должен оставить Ларри в живых”.

Рика пошатывает, все его тело сотрясается от рыданий.

Я медленно подхожу к нему. Пистолет болтается у него в руке, дулом вниз. Я обнимаю его одной рукой за плечо, чтобы обнять, а свободной рукой наклоняюсь и осторожно забираю пистолет. Он сдает его без боя и падает на колени, плача. Эти звуки разрывают сердце. Все, что я могу сделать, это продолжать обнимать его, когда его лицо прижимается к моему плечу, а его слезы пропитывают мою блузку. Я забываю, что все еще держу пистолет. Я могу сосредоточиться только на этом сломленном человеке, содрогающемся в моих объятиях, и думаю о том, что же ждет его впереди. Даже если он и подстрелил Ларри, он ведь не убил его. Я полагаю, он отправится в тюрьму на некоторое время. Он потеряет работу, и Джеки, вероятно, разведется с ним. Но однажды он выйдет из тюрьмы свободным человеком, и если его дочь Триша не такая маленькая соплячка, какой иногда кажется, то она будет ждать его там, чтобы помочь ему наладить свою жизнь.

И я тоже постараюсь быть там. Я знаю все о разбитом сердце и знаю, как это пережить. Ему понадобится друг, и я могу им стать.

В доме раздается глухой топот. Чей-то голос кричит: — “Бросьте это, леди! Бросьте пистолет!”

Я поворачиваюсь и вижу двух офицеров полиции Ревира, они направляют на меня оружие. Они молоды, взвинчены. Опасны.

Я совсем забыла, что держу пистолет. Медленно кладу его на пол.

— “А теперь отойдите от него! Лежать! Лицом в пол!” - кричит полицейский.

— Вы серьезно? - Думаю я. — Вы действительно заставите бабушку лечь лицом вниз?

Вот тогда-то в дело и вступает Агнес. Она врывается в комнату в своих ортопедических ботинках и втискивает все свои 110 фунтов между копами и мной. — “Не смейте, парни, направлять на нее свое оружие!” - хрипит она своим прокуренным голосом. — “Разве вы не видите, что она гребаный герой?