Послушай меня

Три Джейн

Пузырьки по спирали пронеслись мимо розового замка Золушки, взбудоражив лес пластиковых водорослей, там, где сундук пирата был переполнен сокровищами. Русалка с вьющимися рыжими волосами возлежала на своей раскладушке, окруженная легионом поклонников-ракообразных. Только один обитатель этой подводной страны чудес когда-то был на самом деле живым, и в этот момент он смотрел сквозь забрызганное кровью стекло на детектива Джейн Риццоли.

— «Это довольно причудливый аквариум для одной маленькой золотой рыбки», — сказала Джейн. «По-моему, у нее здесь весь актерский состав «Маленькой Русалочки». И все это ради рыбы, которую через год просто смоют в унитаз».

— "Необязательно. Это золотая рыбка - веерохвост», — сказала доктор Маура Айлс. «Такая рыба теоретически может жить десять, двадцать лет. Известно, что самая старая из них прожила сорок три года.

Вглядываясь в стекло, Джейн увидела Мауру, которая, пригнувшись, по другую сторону аквариума рассматривала тело пятидесятидвухлетней Софии Суарес. Даже в десять сорок пять субботним утром Маура ухитрялась выглядеть хладнокровно-элегантной — трюк, который Джейн никогда не удавалось провернуть. Дело было не только в строгих брюках и блейзере Мауры и ее геометрически подстриженных черных волосах; нет, что-то было в самой Мауре. Для большинства полицейских Бостона она была устрашающей фигурой с кроваво-красной помадой, женщиной, которая использовала свой интеллект как щит. И этот интеллект теперь был полностью занят чтением языка смерти в ранах и брызгах крови.

— "Это правда? Золотая рыбка действительно может прожить сорок три года? спросила Джейн.

— "Взгляни-ка."

— И зачем тебе знать эту совершенно бесполезную информацию?

— «Никакая информация не бесполезна. Это просто ключ, ожидающий, когда откроется нужный замок».

— «Ну, я пойду посмотрю. Потому что все золотые рыбки, которые у меня когда-либо были, сдохли в течение года».

— "Без комментариев."

Джейн выпрямилась и повернулась, чтобы еще раз осмотреть скромный дом женщины, которая жила и умерла здесь. София Суарес, кем ты была? Джейн читала подсказки в книгах на полках, в аккуратно разложенных пультах на журнальном столике. Опрятная женщина, которая любила вязать, судя по журналам лежащим чуть поодаль. Книжный шкаф был заполнен любовными романами и справочниками по уходу за больными, собрание женщины, которая видела смерть на своей работе, но все же хотела верить в любовь. А в одном углу, на маленьком столике, украшенном яркими пластиковыми цветами, стояла фотография улыбающегося мужчины с блестящими глазами и пышной копной черных волос. Человек, чье призрачное присутствие все еще витало в каждой комнате этого дома.

Над погребальной урной висела свадебная фотография молодой Софии и ее мужа Тони. В день свадьбы их лица светились от радости. В тот день они, должно быть, верили, что впереди у них много счастливых лет совместной жизни, а старость будет спокойной и тихой. Но в прошлом году смерть забрала ее мужа.

А прошлой ночью убийца пришел за женой.

Джейн направилась к входной двери, где на полу, забрызганный кровью, лежал свернутый стетоскоп.

Вот здесь все началось.

Неужели убийца уже поджидал ее, когда она входила прошлой ночью в свой дом? Или он был удивлен, когда услышал поворот ключа в замке, и запаниковал, когда понял, что его вот-вот обнаружат?

Первый удар ее не убивает. Она все еще жива. Все еще в сознании.

Джейн пошла по кровавому следу, размазанному по полу, отмечая отчаянную попытку жертвы уползти от нападавшего. Она вела от входной двери, через гостиную и мимо тихо журчащего аквариума.

"И вот здесь все заканчивается", - подумала она, глядя на тело.

София Суарес лежала на боку на кафельном полу, поджав ноги, словно младенец в утробе матери. Она была одета в свой синий халат медсестры, а к ее форме все еще был прикреплен больничный пропуск: "С. Суарес RN" (RN - registered nurse - дипломированная медсестра).

Ореол крови окружал ее раздробленный череп, а ее лицо теперь было разбито до неузнаваемости. Жалкий остаток лица, так радостно сиявшего на свадебной фотографии.

— “Я вижу в этих брызгах очертания обуви, вот здесь, ”, - сказала Маура. “И есть частичный след подошвы”.

Джейн присела на корточки, чтобы изучить отпечаток обуви. “Похоже на какой-то ботинок. Мужской размер - седьмой или восьмой?” Джейн повернулась к входной двери. - Ее стетоскоп у двери. На нее нападают вскоре после того, как она входит в дом. Удается уползти до этого места. Сворачивается калачиком в позу эмбриона, возможно, пытаясь защитить себя, защитить свою голову. И он снова бьет ее.”

— Вы нашли оружие?

— Нет. Что мы должны искать?»

Маура опустилась на колени рядом с телом и рукой в перчатке осторожно разделила волосы мертвой женщины, обнажив кожу головы. «Эти раны четко очерчены. Круглые. Думаю, нужно искать молоток с плоской головкой.

— “Мы не нашли никакого молотка. Ни окровавленного, ни какого-либо другого.”

Раздался позади голос напарника Джейн, Барри Фроста, выходящего из спальни. Его обычно бледное лицо приобрело багровый оттенок от солнечного ожога - следствие вчерашнего похода на пляж без шляпы.

Джейн содрогалась от одного только взгляда на него. “Я не нашел ни ее сумочки, ни мобильного телефона”, - сказал он. “Я нашел лишь это. Он был подключен к розетке в спальне.” Он поднял шнур для зарядки. “Похоже, это для ноутбука Apple”.

— “А сам ноутбук?” - спросила Джейн.

— “Его нет”.

— “Ты уверен?”

— “Хочешь пойти сама посмотреть?” Такой раздраженный тон был нехарактерен для Фроста, но, возможно, она сама напросилась. И этот солнечный ожог, должно быть, беспокоит его.

Ранее она уже осматривала дом, но теперь решила пройтись по нему заново, ее бахилы зашуршали по полу. Она заглянула в свободную комнату, где на кровати лежало сложенное белье, принесенное из прачечной. Затем прошла в ванную, - шкафчик под раковиной был переполнен различными кремами и мазями для лица, которые обещали, но так и не принесли вечную молодость. В аптечке были пузырьки с таблетками от гипертонии и аллергии, а также рецептурный флакон гидрокодона, срок годности которого истек полгода назад. В ванной ничего не было разбросано, что обеспокоило Джейн. Аптечка была одним из первых мест, куда грабители обычно совершали набеги, и гидрокодон определенно был той добычей, которую стоило бы украсть.

Джейн проследовала в главную спальню, где увидела на комоде еще одну фотографию в рамке: София и ее муж в более счастливые времена. Живые времена. Они стояли рука об руку на пляже, и годы, прошедшие с момента их свадебной фотографии, добавили им морщин и лишних килограммов. Их талии были толще, а морщинки от смеха глубже. Она открыла шкаф и увидела, что вместе с одеждой Софии, там все еще висят куртки и брюки Тони. Как, должно быть, больно ей было каждое утро открывать этот шкаф и видеть одежду своего покойного мужа. Или это было утешением - прикоснуться к ткани, которую он носил, вдохнуть его запах?

Джейн закрыла дверцу шкафа. Фрост был прав: если у Софии и имелся ноутбук Apple, то доме его не было.

Она прошла на кухню, где на столешнице стояли мешки с масой и полиэтиленовые пакеты с сушеной кукурузной шелухой. В остальном на кухне царил идеальный порядок. София была медсестрой; возможно, для нее было второй натурой протирать и стерилизовать поверхности. Джейн открыла буфет и увидела полки, заполненные незнакомыми приправами и соусами. Она представила, как София толкает свою тележку с продуктами по проходу, планируя, что приготовить себе на вечер. Женщина жила одна и, вероятно, обедала в одиночестве, и, судя по ее переполненному специями шкафу, она, должно быть, находила утешение в приготовлении пищи. Это был еще один кусочек головоломки - Софии Суарес, женщины, любившей готовить и вязать. Женщины, которая так скучала по своему покойному мужу, что хранила его одежду в шкафу, а в гостиной - урну с его прахом. Женщины, которая любила любовные романы и золотых рыбок. Женщины, которая жила одна, но уж точно не умерла в одиночестве. Кто-то стоял над ней, держа в руке орудие убийства. Кто-то видел, как она сделала последний вздох.

Джейн опустила взгляд на осколки стекла из разбитого окна в кухонной двери. Злоумышленник разбил стекло в дверной раме, протянул руку и открыл засов. Она вышла во двор, на голую полосу гравия с одним пустым мусорным баком и несколькими торчащими сорняками. Здесь осколков было больше, но на гравии не осталось следов, а на воротах была простая защелка, которую можно было легко поднять снаружи. Никаких камер наблюдения, никакой сигнализации. София, должно быть, чувствовала себя в безопасности в этом районе.

Мобильный телефон Джейн зазвонил визгливыми скрипками. Это была тема из фильма "Психо", что сразу взвинтило ее нервы — поскольку мрачная мелодия вполне соответствовала обстановке. Не глядя на имя звонившего, она отключила телефон и вернулась в дом.

Медсестра. Кому, черт возьми, понадобилось убивать медсестру?

— “Ты не собираешься ей отвечать?” - спросила Маура, когда Джейн вернулась в столовую.

— "Нет."

— ”Но это звонит твоя мать".

— "Вот именно поэтому я и не собираюсь отвечать".

Маура удивленно приподняла бровь.

«Сегодня она звонит мне уже в третий раз. Я даже знаю, что она мне скажет: "Какой же ты полицейский, если тебя даже не волнует похищение ребенка?""

— Кого-то похитили?

— Нет. Просто в ее районе убежала из дома одна девочка. Она убегает уже не в первый раз».

— Ты уверена, что в этом все дело?

— «Я уже разговаривала с полицейским департаментом Ревира, и мяч на их стороне. Мне посоветовали не вмешиваться». Джейн снова посмотрела на тело. «У меня и без того проблем по горло».

— Детектив Риццоли? — раздался голос.

Джейн обернулась и увидела патрульного, стоящего у входной двери.

— "Да?"

— «Только что приехала внучка соседки. Она готова переводить для вас. Если пожелаете, пройдите в соседний дом.

Джейн и Фрост вышли на улицу. Солнце сияло так ослепительно, что Джейн на мгновение замерла, моргая от яркого света и глядя на зрителей, наблюдающих за ними. На тротуаре стояла дюжина соседей, привлеченных зрелищем служебных автомобилей, припаркованных на их улице. Когда фургон криминалистов остановился позади ряда патрульных машин, две седые женщины покачали головами, в тревоге прижав руки ко рту. Это была не цирковая атмосфера, с которой Джейн часто сталкивалась в центре города, где место преступления было развлечением. Смерть Софии явно потрясла тех, кто ее знал, и они в скорбном молчании наблюдали, как Джейн и Фрост шли к дому соседки.

Входную дверь открыла молодая азиатка, одетая в брюки в тонкую полоску и отглаженную белую блузку - необычно деловой наряд для субботнего утра.— “Она все еще очень расстроена, но ей не терпится поговорить с вами”.

— Вы ее внучка? - спросила Джейн.

— "Да. Лена Леонг. Это я звонила в 911. Бабушка в панике сперва позвонила мне и попросила вызвать полицию, потому что она плохо говорит по-английски. Я бы приехала раньше, чтобы переводить, но мне необходимо было встретиться с клиентом в центре города.”

— “ В субботу утром?

— Некоторые из моих клиентов не могут прийти в другое время. Я адвокат по миграционным вопросам и представляю интересы многих ресторанных работников. Субботнее утро - единственное время, когда они могут встретиться со мной. А впрочем, делайте то, зачем пришли.” Лена махнула им рукой приглашая внутрь. — ”Она на кухне".

Джейн и Фрост прошли через гостиную, где стоял клетчатый диван, безупречно смотревшийся под пластиковыми чехлами. На кофейном столике стояла ваза с фруктами, вырезанными из камня, нефритовыми яблоками и виноградом из розового кварца. Вечно блестящие продукты, которые никогда не испортятся.

— “Сколько лет вашей бабушке?” - спросил Фрост, когда они проследовали за Леной на кухню.

— Ей семьдесят девять.

— И она совсем не говорит по-английски?

— «О, она понимает намного больше, чем показывает, но сейчас она слишком взволнована, чтобы говорить на английском». Лена остановилась в коридоре и указала на фотографию на стене. «Это бабушка, мои родители и я, когда мне было шесть лет. Мои родители живут в Плимуте и постоянно просят бабушку переехать к ним, но она отказывается. Она живет в этом доме сорок пять лет и не собирается отказываться от своей независимости. Лена пожала плечами. «Она упрямая. Что тут поделаешь?"

На кухне они нашли миссис Леонг, сидящую за столом, обхватив руками голову с расстрепанными седыми волосами, похожими на пух одуванчика. Перед ней стояла чашка чая, и вместе с паром поднимался аромат жасмина.

— Най-най? — сказала Лена.

Миссис Леонг медленно взглянула на посетителей, ее глаза раскраснелись от слез. Она указала на другие стулья, и все сели, Лена заняла стул рядом с бабушкой.

— Во-первых, Лена, расскажите нам, что именно она сказала вам по телефону? — спросил Фрост, доставая блокнот.

— “Она сказала, что они с Софией планировали встретиться сегодня утром. Но когда бабушка зашла в соседнюю дверь и позвонила в звонок, никто не ответил. Дверь была не заперта, поэтому она вошла внутрь. Она увидела кровь. А потом она увидела Софию.”

— “В котором часу это было?”

Лена спросила свою бабушку, и миссис Леонг разразилась долгим потоком на мандаринском языке, что, безусловно, было больше, чем просто время суток.

— “Около восьми утра”, - сказала Лена. — “Они собирались вместе приготовить тамале. Обычно они делают это в январе, но тогда прошло еще слишком мало времени со смерти Тони, и София все еще была сильно потрясена.”

— Это, должно быть, мистер Суарес? - спросила Джейн. “А как он умер?”

— «Это был геморрагический инсульт. Его прооперировали, но он так и не очнулся. Перед смертью провел три недели в коме». Лена покачала головой. «Он был таким милым человеком, таким обходительным с моей бабушкой. Да и со всеми остальными. Видели бы вы, как они с Софией держались за руки, когда шли по кварталу. Словно молодожены!».

Фрост оторвался от блокнота, в котором что-то писал.

— Вы сказали, что сегодня утром ваша бабушка и София собирались приготовить тамале. Как они разговаривают друг с другом?»

Лена нахмурилась. — "Извините, что?"

— «Ваша бабушка не говорит по-английски. И я предполагаю, что София не говорила по-китайски.

— «Им не и нужно было разговаривать, потому что кулинария — это и есть язык. Они наблюдали за готовкой и пробовали вместе. Всегда угощали дру друга. София приносила тамале, а бабушка умеет тушить изумительно вкусное рагу из бычьего хвоста».

Джейн посмотрела на подставку для специй у плиты, на коллекцию приправ и соусов, которые так отличались от приправ Софии. Она вспомнила мешки с масой на кухне умершей женщины и представила, как эти две старушки сидят бок о бок, заворачивая кукурузную шелуху в подушечки из кукурузной муки, смеясь и болтая на разных языках, но прекрасно понимая друг друга.

Джейн смотрела, как миссис Леонг вытирает лицо, оставляя мокрые дорожки на щеках, и думала о собственной матери, тоже отчаянно независимой, и живущей в одиночестве. Она думала и обо всех других женщинах в этом городе, одиноких в своих домах по ночам. Женщинах, которые встревожатся при звуке бьющегося стекла и незнакомых шагов.

— Прошлой ночью, — сказала Джейн, — ваша бабушка не слышала ничего необычного? Какие-нибудь голоса, или шум?

Прежде чем Лена успела перевести, миссис Леонг уже качала головой. Очевидно, она поняла вопрос и ответила еще одним длинным потоком мандаринского языка.

— «Она говорит, что ничего не слышала, но она ложится спать в десять», — сказала Лена. «София работала в больнице в вечернюю смену и обычно возвращалась домой около одиннадцати тридцати, в полночь. К тому времени моя бабушка уже спала». Лена умолкла, когда миссис Леонг вдруг снова заговорила. — «Она спрашивает, когда это произошло? Сразу после того, как она вернулась домой?

— Мы считаем, что да — сказала Джейн.

— “Это было ограбление? Потому что по соседству произошло несколько краж со взломом.”

— “Когда были эти взломы?” - спросил Фрост.

— «Один был несколько месяцев назад, в соседнем квартале. Хозяева спали, когда это случилось, и ничего не услышали. После этого мой папа установил новые засовы в бабушкиных дверях. Но я не думаю, что София тоже поставила новые замки». Лена посмотрела на Джейн, потом на Фроста. — «Так что все-таки случилось? Кто-то пытался ее ограбить, а она наткнулась на них?

«В ее доме пропали вещи, — сказала Джейн. «Ее сумочка, ее мобильный телефон. И, возможно, портативный компьютер. Спросите у бабушки, может быть она знает, была ли у Софии ноутбук?

Последовал еще один быстрый обмен репликами на мандаринском. —“Да”, - сказала Лена. — “Бабушка говорит, что София пользовалась им на своей кухне на прошлой неделе”.

— “Может ли она описать его? Какого он цвета, какой марки?”

— “О, я сомневаюсь, что она что-нибудь знает о бренде”.

— “Яблоко”, - сказала миссис Леонг и указала на вазу с фруктами на столешнице.

Фрост и Джейн удивленно переглянулись. Женщина только что ответила на их вопрос?

Фрост вытащил свой мобильный телефон и указал на логотип на задней панели. — «Такое яблоко? Компьютер Apple?

Женщина кивнула. — "Яблоко."

Лена рассмеялась.

— Я же говорила вам, что она понимает больше, чем показывает.

— «Может ли она рассказать нам больше о компьютере? Какого он цвета? Был ли он старым или новым?»

— Джамал, — сказала бабушка. — Он помог ей купить.

— Хорошо, — сказал Фрост, записывая имя в свой блокнот. «В каком магазине работает Джамал?»

Миссис Леонг покачала головой. В отчаянии она повернулась и заговорила с внучкой.

— Ах, этот Джамал, — сказала Лена. «Это мальчик с нашей улицы, Джамал Бёрд. Он помогает многим пожилым дамам по соседству. Ну, знаете, тем, кто не может понять, как включить свои телевизоры и тому подобное. Вам нужно поговорить о компьютере с ним.

— Поговорим, — сказал Фрост, закрывая блокнот.

— И она говорит, что вам следует пить холодный зеленый чай с календулой, детектив.

— Что-что?

— От вашего солнечного ожога

Миссис Леонг указала на болезненно красное лицо Фроста. — “Вы сразу почувствуете себя намного лучше”, - сказала она, и впервые улыбнулась. Фросту в конце концов удалась вызвать улыбку у этой опечаленной женщины. Седовласые дамы, казалось, всегда относились к нему как к своему давно потерянному внуку.

— И еще кое-что, - сказала Лена. — “Бабушка говорит, что вам стоит быть поосторожней, когда разговариваете с Джамалом”.

— “Это еще почему?” - спросила Джейн.

— “Потому что вы офицеры полиции”.

— “Он что-то имеет против копов?”

— "Он - нет. Но вот его мама имеет.”