Посмертный портрет

ГЛАВА 22

У Евы перехватило дыхание, но она подавила приступ страха.

– Бакстер!

– Слышу. Черт бы побрал эти пробки! – До нее донеслись негодующие гудки. – Дерьмо! Мать твою… Еду назад. Я ближе чем в десяти кварталах, Даллас. Черт бы все побрал!

– Мне нужен адрес стоянки, – сказала Ева Рорку. – Ближайшая к компьютерному клубу. На юге.

– Понял. – Он уже вынул электронный блокнот и ввел данные.

– Фини! Он захватил Трухарта. Быстрее, быстрее! Янси, немедленно передай фоторобот!

– «И-Зет Парк», на Двенадцатой, между Третьей и Четвертой, – сказал Рорк, и все полицейские гурьбой устремились к двери.

– Всем патрульным машинам, всем патрульным машинам! Полицейский в опасности! Тревога номер один! – Ева передала координаты стоянки. – Подозреваемый – Джеральд Стивенсон, он же Стив Одри. Фоторобот будет прислан позже. Он обвиняется в многочисленных убийствах. Может быть вооружен.

Ее рация чуть не раскалилась от ответов. Ева на мгновение задержалась, смерив взглядом выбежавшую на площадку Джесси.

– Он захватил одного из моих людей. Если с головы сержанта упадет хоть волосок, я вернусь за вами!

Она нырнула в лифт, продолжая раздавать приказы и указания, и вдруг услышала голос Джерри, веселый и непринужденный:

– Нет, никаких проблем, – говорил он, очевидно, служителю стоянки. —Мой друг выпил лишнего. Я хочу отвезти его домой.

Потом раздался слабый, запинающийся голос Трухарта:

– Подземная… стоянка… нижний ярус…

И опять голос Джерри:

– Верно. Тут стоит моя машина. Садись-ка. Может быть, тебе лучше лечь на заднее сиденье? Ни о чем не беспокойся, я позабочусь о тебе. Расслабься.

Ева ощутила новый приступ леденящего страха.

– Он сажает его в машину. Бакстер!

– Я в шести кварталах от стоянки. Пробки на Третьей. Пытаюсь пробиться.

– Трухарт, марка машины! Назови марку машины!

– Фургон «Итца», – пробормотал он, как будто услышал приказ. —Тут темно. Устал…

– Не отключайся! – Ева выбежала на улицу. – Не отключайся!

Она прыгнула на пассажирское сиденье. Ей и в голову не пришло сесть за руль: Рорк был рядом, он водил машину лучше. Пибоди молча села назад. Фини и Макнаб забрались в следующую машину.

– Он еще способен соображать. – Ева стерла пот со лба. Тем временем Рорк отъехал от тротуара. – Он оставил рацию включенной. Пибоди, следи за его донесениями. Больше ничего. Поняла?

– Да, мэм. Слежу. Они едут, лейтенант. Я слышу звук мотора и уличного движения. У него включено радио. Гудки. Я слышу гудки.

«Скорее, скорее, скорее!» – твердила про себя Ева, продолжая отдавать приказы.

– Подозреваемый ведет фургон. Покидает автостоянку.

Рорк заставил полицейскую машину совершить по тротуару немыслимый пируэт, от которого у Евы захватило дух. Бедная Пибоди заскакала на сиденье, как игральная кость в чашечке. Задние колеса пролетели по воздуху, а затем ударились о мостовую.

– Боже милостивый… – выдавила Пибоди, когда мимо замелькали здания.

Рорк скользил между машинами так же, как змея скользит между камнями. Еве не хватало смелости посмотреть на спидометр.

– Черный фургон, Даллас. Трухарт сказал, черный фургон, без окна сзади. Мы теряем с ним связь…

– Не потеряем!

Ева не могла его потерять. Не могла потерять этого молоденького, безусого, беззаветно преданного своему делу копа, еще умевшего краснеть.

– Он должен включить режим обнаружения. Только и всего. – Она сжала кулак и ударила себя по бедру. – Бакстер, где ты, черт побери?

– В полутора кварталах. Никакого фургона не вижу.

«Тихое уютное место, – думал Трухарт, беспомощно лежавший на заднем сиденье фургона. – Жаль, что я не умею танцевать. Не будь я таким неуклюжим, можно было бы пригласить ее на танец…

Нет-нет, я в фургоне. В черном грузовом автофургоне. В беде… О боже, в беде! Стив. Бармен. Карие глаза, русые волосы, рост сто семьдесят девять, вес… семьдесят.

Он одурманил меня. Думай! Нужно что-то сделать. Что-то…

Она такая милая. Марли. Ужасно милая…»

Но у него перед глазами стояло лицо Евы. «Смирно, сержант Трухарт! Докладывайте».

«Докладывай, докладывай. Растяпа. Совсем раскис. Нужно что-то сделать…»

Трухарт попытался достать оружие, спрятанное на пояснице, но рука не слушалась.

«Рация, – подумал он. – Нужно что-то сделать с рацией…»

Эта мысль то приходила, то уходила. Играла музыка. Фургон плавно катился вперед. Вокруг было темно.

Ева выпрыгнула из машины и бросилась к Бакстеру, душившему служителя автостоянки. Полдюжины патрульных машин и десяток рядовых полицейских уже перекрыли движение. Слышался вой сирен, крики, угрозы и раскаты грома.

– Не знаю, о чем вы говорите. Не знаю… – бормотал задыхавшийся приемщик. Его глаза вылезли из орбит, лицо потемнело от прилива крови.

– Отставить, детектив! – Ева схватила Бакстера за руку.

– Черта с два! Колись, гнида поганая, иначе я сверну тебе шею, как индейке в День благодарения!

– Отставить! – рявкнула Ева и оттолкнула Бакстера так, что он отлетел на два шага. Подойдя к приемщику, она ткнула его пальцем в тяжело дышавшую грудь. – У тебя есть десять секунд. Мне нужны тип, модель и номер фургона, который ты сдал напрокат.

– Я не знаю, о чем…

Ева наклонилась и негромко сказала:

– Сейчас тебе будет больно, как никогда в жизни. Мозги вылезут через уши, а кишки через задницу. Никаких следов не останется, а каждый присутствующий здесь коп заявит под присягой, что ты умер естественной смертью.

Приемщик боялся Бакстера, но чувство, которое он ощутил сейчас, называлось по-другому. Это был панический ужас. Доведенный до белого каления коп-мужчина мог наставить ему синяков. Но ледяной гнев копа-женщины убивал человека на месте.

– «Шевроле», модель 2051. Черный грузовой автофургон. Номер уточню. Я не хочу неприятностей. Владельцы уехали из города на две недели. Малый просто хотел покататься…

– Уточняй быстро, сволочь! У тебя есть двадцать секунд.

Ева жестом велела полицейскому зайти с приемщиком в будку. Бакстер стоял рядом с ней, белый как мел, и прятал глаза, в которых застыла боль.

– Я ошибся, Даллас. Ошибся. Оставил малыша в клубе. Хотел поскорее попасть домой, задрать ноги повыше и выпить пива! Я оставил его там…

– Ты у нас, оказывается, телепат? Заранее знал, что случится? – ядовито спросила Ева, зная, что насмешка быстрее всего заставит его опомниться. – Ну это же надо! Придется перевести тебя в спецотдел. Там сумеют найти применение твоим талантам.

– Даллас, он мой!

– Мы найдем его. – Ева смягчилась и взяла Бакстера за руку: – Соберись, иначе ты не сможешь ему помочь.

У нее самой гудело в ушах от гнева. Страх рвался наружу. Только бы не опоздать!

– Всем патрульным машинам. Всем патрульным машинам. Задержать черный «Шевроле», модель 2051, грузовой автофургон. Номер НЙ 5504, права выданы на имя Зуло Бейкера. Подозреваемый – Джеральд Стивенсон, он же Стивен Одри. Словесный портрет и описание транспортного средства передать всем полицейским, несущим дежурство в городе. Тревога номер один.

Она сунула рацию в карман.

– Пибоди!

– Лейтенант, он молчит уже две минуты. Они еще двигаются. Я слышу голос экскурсовода из соседнего автобуса. Слов не разобрала, но там было что-то про Чайнатаун.

– Нижний город. Он едет на юг. Всем патрульным машинам! Прочесать районы южнее Канала. Выезжаем. Бакстер, ты со мной.

– У меня машина…

– Брось ее. – Ева не хотела, чтобы он оставался один и садился за руль. – Поедешь со мной. Я поведу машину, – сказала она Рорку. – А ты садись рядом и начинай поиск в файле тех, кто живет южнее Канала. Скорее всего, в районе Западного Бродвея. Все варианты: Жавер, Стивенсон, Одри, Джеральд. Живет один. Неподалеку от автостоянки. Верхние этажи. Ему нужно пространство, свет и панорама.

Она залезла в машину. Проклятая Фрайберн! Разродись эта упрямая сучка на десять, даже на пять минут раньше, они взяли бы Стивенсона еще до того, как этот гад наложил лапы на Трухарта!

Минуты… Теперь счет шел на минуты.

– Пибоди!

– Он все еще в сознании, мэм. Что-то бормочет. Правда, я мало что понимаю, но все слова записала. Рация. Бармен. Тихое место. Сержант-растяпа. Доложить.

Направив машину в нижний город, Ева позвонила в дорожную службу и попросила сообщить, где находится туристский автобус.

– Ты слышишь звуки улицы, Пибоди?

– Стало тише. Я не слышу гудков. Слышу вой сирен, но не слишком близко. Пока не слишком. Слышу, как машина подпрыгивает на ухабах. Наверно, рация лежит на полу. Думаю…

– Стоп! Подожди… – Ева навострила уши. – Там работает ремонтная бригада. Это стук отбойного молотка!

– Слух, как у кошки, – пробормотал Рорк. – Я передам это Фини.

Прошло еще несколько драгоценных минут. Наконец прозвучал голос Фини:

– Ремонтные бригады работают на Западном Бродвее и в Уильямсе, около магазина «Уорс, Бикмен и Фултон».

– Туристский автобус пересекает Баярд… – Ева представила себе карту еще до того, как Рорк вывел ее на экран. – Придется разделиться. – Она доверилась интуиции и сказала: – Мы поедем на запад.

– Лейтенант, – окликнула ее Пибоди с заднего сиденья. – Они остановились.

Трухарт наконец вспомнил, что он должен сделать. Включить режим обнаружения. Но пальцы совсем онемели. Он не мог пошевелить ими. Когда дверь открылась, он из последних сил сжал рацию в ладони. Только бы не потерять сознание…

Джерри был очень любезен. Он не хотел оставлять синяки. Не хотел причинять боль. Он успокаивал Трухарта, вытаскивая его из фургона.

– Это самая важная вещь в нашей жизни, – говорил он, поддерживая своего пленника и уверенно продвигаясь вперед.

– Это убийство, – пробормотал Трухарт, когда они оказались у двери дома. – Вы не имеете права…

– Нет-нет. – Джерри вставил карточку в щель электронного замка, затем прижал ладонь к панели и открыл дверь. – Ты наслушался новостей. Я очень разочарован тем, как они освещают это дело. Впрочем, другого я и не ждал. Ничего, как только они поймут, все изменится.

Трухарт пытался сосредоточиться на том, что его окружало, но это было трудно. То ли здесь царил полумрак, то ли у него темнело в глазах.

– Белые стены, почтовые ящики, дверь на охране, два лифта…

– А ты наблюдателен! – негромко засмеялся Джерри, вызывая лифт. – Я тоже. Мама говорила, что я с детства замечал все и видел то, чего другие не видели. Поэтому я и стал фотохудожником. Хотел показывать людям то, чего они не видят.

Они вошли в кабину, и Джерри нажал на кнопку пятого этажа.

– Тебя я заметил сразу, – продолжил он.

– Пятый этаж…

– Да, верно. Я все понял, как только ты вошел в клуб. У тебя очень сильный свет. Такой бывает не у каждого. Во всяком случае, не такой сильный и чистый. Ты особенный.

– Пять… Б, – пробормотал Трухарт.

Дверь квартиры плыла у него перед глазами.

– Да, здесь только две квартиры, но жилец квартиры А работает по ночам. Это упрощает дело. Входи. Ложись, а я пока все приготовлю.

– Чердак… Вилидж? Сохо? Где?

– Вот. Ложись сюда.

Трухарт пытался бороться, но руки и ноги были слабыми, как у младенца. Все усилия оказались тщетными.

– Спокойнее, спокойнее. Я не хочу применять силу. Ты имеешь право знать, что тебе предстоит, и кем ты станешь. Подожди немного.

«Нужно экономить силы, – смутно подумал Трухарт. – Вот и все. Экономить силы и наблюдать. Наблюдать и докладывать».

– Перестроенный чердак. Просторный. Окна. О боже… Три больших окна на улицу, окна в потолке. Стены… портреты. Вижу жертвы. Я – жертва. Это я. Я на стене. Я уже мертв?..

– Он бредит, Даллас.

– Нет! – Ева стиснула кулак и ударила по рулю. – Он делает свое дело. Черт побери, Рорк, дай мне что-нибудь!

– Ищу. – Пальцы Рорка бегали по клавиатуре электронного блокнота, черные волосы свесились на лицо. – Уже нашел пять вариантов, но будут еще. Здесь живет много одиночек.

– Пятиэтажный дом, чердак.

– Я слышал его, лейтенант. – Голос Рорка был спокойным, как гладь пруда. – Мне нужно несколько минут.

Но Ева сомневалась, что у Трухарта есть несколько минут.

Повинуясь чутью, она пересекла Бродвей и стала объезжать перпендикулярные улицы. «Тут спокойнее, – думала она. – Район художников, молодой богемы и ее поклонников».

Джерри был достаточно молод, чтобы хотеть поселиться здесь. Деньги у него тоже водились. Очень удобно: никто ничего дурного не подумает, если увидит, что парень помогает войти в дом другому парню или девушке. Молодые соседи, никто не станет задавать вопросов, увидев, что кто-то перепил или нюхнул лишнего во время вечеринки. Они и сами не ангелы.

В ночи раздавался вой сирен и раскаты грома. По небу скользнула молния, напоминавшая зазубренный нож. Хлынул дождь.

– Позволь объяснить, – сказал Джерри, проверяя прожекторы и фильтры. – Моя мать была удивительной женщиной. Чистой и доброй. Она растила меня одна. Не могла позволить себе бросить работу, но все остальное время посвящала мне. Она была медсестрой и всю жизнь помогала людям. А потом заболела…

Он отошел на шаг и осмотрел съемочную площадку.

– Это не должно было случиться. Нельзя было позволить тени забрать такого светлого и самоотверженного человека. Медики называют тенями опухоли. У нее были тени в мозгу. Мы все делали правильно! Делали все, что они говорили. Но лучше ей не становилось. Тени увеличивались и становились гуще. Это было неправильно.

Он тяжело вздохнул.

– Ну вот, все готово. Извини, что так долго, но я хочу, чтобы все было идеально. Ведь это в последний раз. Ты будешь завершением моей работы, так что я не хочу совершить ошибку. Свет очень важен для создания образа. Конечно, можно улучшить снимок на компьютере. Это тоже искусство, но настоящее искусство заключается в том, чтобы все сделать правильно с самого начала. Я учился много лет. И в университете, и самостоятельно. Но не смог устроить выставку в Нью-Йорке. Очень уж это крутой город.

В его голосе не было обиды. Только терпение. Пока он говорил, Трухарт пытался заставить пальцы слушаться. Хотя у него все плыло перед глазами, он видел на стене фотографии жертв. Рэйчел Хоуард. Кенби Сулу. Алисия Дилберт. В эффектных позах. Мертвые. В тонких серебряных рамках.

– Два года назад у меня была выставка в Филадельфии, – продолжил Джерри. – Небольшая, но хорошая. Это был неплохой старт. Я выезжал на съемки, как положено. Но когда мама заболела, пришлось поставить на этом крест. Бросить университет и заняться ею. Она не хотела, но разве я мог думать о славе и деньгах, если она была больна? Разве сыновья так поступают?

Он долго молчал, потом тихо заговорил снова:

– Я видел, как она умирала. Видел, как из нее уходил свет. Я не мог помешать этому. Не знал, как. Тогда… Но потом догадался. И жалею лишь о том, что сделал это слишком поздно.

Он повернулся к Трухарту и добродушно улыбнулся:

– Ну что ж, начнем.

Лицо Трухарта покрылось испариной. Он отчаянно напрягал пальцы, пытаясь включить режим обнаружения.

– Где этот фургон? – Не обращая внимания на грозу, Бакстер открыл окно, высунулся наружу и начал осматривать улицы. – Где этот чертов фургон?! – Он откинул со лба мокрые волосы. – Все копы в городе стоят на ушах, но не могут обнаружить какой-то несчастный фургон!

«Стивенсон мог поставить его на подземную стоянку, – подумала Ева. – Загнать в другой гараж». Но все, что она слышала по рации, подсказывало, что это была уличная парковка. Ева знала, что они где-то близко. Но даже если они всего в квартале…

– Гринвич-стрит, 207, квартира 5-Б. – Рорк наконец поднял голову. Теперь в его глазах горел лихорадочный огонь. – Жавер Стивенс.

– Всем патрульным машинам… – Нарушив все правила, Ева совершила стремительный поворот на сто восемьдесят градусов и помчалась по улице с односторонним движением.

– Режим обнаружения заработал! – Пибоди вскочила и, схватив Бакстера за руку, втянула его в машину. – Он сделал это! Мы в двух кварталах!

Трухарт не был уверен, что ему удалось сделать это, но все же засунул рацию в подушки дивана, на который его положил Джерри. Теперь он пытался оттолкнуть протянувшиеся к нему руки, в отчаянии сознавая, что всякая борьба бесполезна.

– Все будет в порядке. Обещаю. Тебе не будет больно. Я позабочусь об этом. А потом ты увидишь. Это самая удивительная вещь на свете! Я хочу, чтобы ты позировал стоя. Очень прямо. Как солдат. Я вижу тебя солдатом, смелым и мужественным. Но это не просто. Придется немного поработать.

Джерри прислонил его к столбу и натянул проволоку, уже прикрепленную к лодыжкам Трухарта.

– Хочешь, я включу музыку? Тогда подожди минутку. Сейчас я придам тебе нужную позу – и посмотрим, что из этого получится.

Он завел Трухарту руки за спину и тоже прикрутил их к столбу.

– Что ж, неплохо. Потом я удалю столб и проволоку с помощью компьютера. Может быть, стоит заправить рубашку?

По спине Трухарта потекла струйка пота. Если он найдет оружие, все будет кончено… Впрочем, наверное, все и так кончено.

Джерри сделал шаг назад и наклонил голову:

– Нет, ты знаешь, так лучше. Создается впечатление, что ты расслабился, отдыхаешь, но все равно не утратил бдительности. Ты поразил меня тем, что даже в клубе вел себя так, словно стоял на посту. Смотрел по сторонам, наблюдал за людьми. Именно поэтому я и подумал про солдата.

Он взял шприц.

– Я введу тебе еще немного, чтобы ты не боялся и не испытывал неудобства. А когда я закончу… когда я создам образ, ты все поймешь. Ты станешь частью вселенной!

– Нет…

– Спокойно, спокойно. Вот так.

Трухарт почувствовал легкий укол в предплечье и ощутил дуновение ветра. Потом его накрыла ласковая волна, и свет погас.

Ева свернула к тротуару так стремительно, что колеса забуксовали на мокрой мостовой. Впереди был припаркован черный фургон.

Не успела машина остановиться, как Бакстер выпрыгнул наружу. Ева устремилась за ним.

– Держи себя в руках! – велела она.

– Я держу себя в руках. И так крепко, черт возьми, что готов разорвать себя на части.

Он вынул универсальную отмычку.

– Пластиной быстрее. – Рорк оттолкнул его в сторону и достал запрещенный инструмент.

– Ты этого не видел, – бросила Ева Бакстеру.

– Проклятие, я вообще слепой от рождения!

Рорк открыл дверь как раз в тот момент, когда у входа в дом затормозили Фини и Макнаб, а за ними три черно-белые патрульные машины.

– Слушать мою команду! – У Евы чуть не сорвался голос. – Входим быстро, но организованно. Рядовые – в лифт! Пибоди, за мной по лестнице! – Она задыхалась, но продолжала на бегу давать указания: – Бакстер, возьмешь на себя Трухарта. Ты должен обнаружить его и обеспечить ему защиту…

– Могла и не говорить…

– Фельдшера сюда! – рявкнула Ева в рацию. – Прислать «Скорую помощь»! Немедленно! – Потом Ева снова повернулась к Бакстеру: – Подозреваемого беру на себя. Без приказа не вмешиваться. Ясно?

– Ясно.

– Лейтенант, он включил музыку, – отдуваясь, доложила Пибоди, когда они добрались до четвертого этажа. – Я больше ничего не слышу.

– Рорк, займись дверью… Двое – к пожарной лестнице! Он от нас не уйдет. Окружить здание! Два человека – на площадку каждого этажа. Выключить лифты…

Когда Ева добралась до квартиры 5-Б, гром грянул так, что задрожал пол. Но ее кровь была холодной, голова ясной, а рука твердой.

– Я пригнусь, – сказала она, приняв стойку бегуна.

Тем временем Рорк открывал замок. Он работал быстро; изящные пальцы так и летали по клавишам. Ева не сводила с них глаз. Наконец Рорк поднял руки:

– Давай!

Она пинком открыла дверь, влетела в комнату и натренированным жестом прицелилась в переносицу испуганного Джерри.

– Полиция! Брось! Брось немедленно и отойди в сторону, иначе я навсегда погашу твой свет!

– Вы не понимаете, – рассудительно ответил он, сжимая ручку длинного и тонкого ножа. – Я хочу подарить ему вечную жизнь.

– Брось оружие! – повторила Ева, не позволяя себе смотреть на бесчувственного Трухарта в расстегнутой рубашке, стоявшего по стойке «смирно».

– Но…

– Ну, сука! – крикнул Бакстер, ворвавшись в комнату.

Боясь, как бы чего не вышло, Ева опустила оружие, и парализующий луч угодил в живот Джерри. Нож упал на пол. Через секунду там же оказался и Стивенсон. На его теле плясали свет и тени.

– Сейчас, малыш, сейчас… – Бакстер прижал трясущиеся пальцы к шее Трухарта, ища пульс. – Он дышит! Сейчас мы освободим тебя… Черт! – хрипло выругался он, пытаясь распутать проволоку. – Тут нужны кусачки.

– Вот. – Рорк протянул ему инструмент. – Я помогу.

– В квартире чисто. Подозреваемый задержан, – объявила Ева по рации и поставила ногу на спину Джерри на случай, если тот очухается раньше, чем она наденет на него наручники. – Похоже, сержант Трухарт не ранен. Ждем фельдшера. Отбой тревоги номер один.

Она повернулась и увидела, что в квартире полно полицейских. Ева выключила рацию, перевела дух, давая снизиться уровню адреналина в крови. Она понимала настроение людей, хотела дать им насладиться увиденным, но…

– По-моему, здесь слишком много копов. В квартире чисто, ребята. Я думаю, это не единственное преступление в городе, так что отправляйтесь по местам… Благодарю за службу, – добавила она. – Хорошая работа.

– Чертовски хорошая, – подтвердил Фини и положил руку ей на плечо. – Как ты, детка?

– Немного дрожат колени, – призналась Ева, глядя, как Рорк и Бакстер укладывают Трухарта на пол. – Еще бы чуть-чуть, и…

– «Чуть-чуть» не считается. – Он вытер лоб рукавом. – Староват я подниматься бегом на пятый этаж… Хочешь, я займусь этим ублюдком?

– Да. Спасибо. Но расколоть его я хочу сама. Сунь его в камеру, и если он что-нибудь вякнет насчет адвокатов…

– Я стал туговат на ухо. Придется сходить к врачу. – Он хитро улыбнулся, потом нагнулся и достал наручники.

Ева опустилась на колени рядом с подоспевшим фельдшером.

– Он просто одурманен, – сказали ей. – Пульс ровный, давление крови пониженное, но не слишком. Ему понадобится много жидкости, наутро будет адски болеть голова, но он молодой и сильный, так что все пройдет.

– Он приходит в себя! – Бакстер пригладил мокрые волосы. Его рука еще дрожала. – Посмотрите на него. Эй, малыш, очнись! Чего разлегся на работе? Не позорь своего учителя!

Ресницы Трухарта затрепетали. Взгляд у него был туманный и растерянный.

– Сэр… – Он попытался проглотить слюну, но закашлялся. – Лейтенант… Я умер?

– Ничего подобного. – Она не выдержала и взяла Трухарта за руку. Бакстер уже держал его за другую руку. – Вы выполнили свой долг, сержант Трухарт. И выполнили его образцово. Подозреваемый находится в камере предварительного заключения.

– О'кей. Я очень устал, – сказал Трухарт и снова провалился в беспамятство.

– Какое-то время он будет просыпаться и снова засыпать, – весело сказал фельдшер. – Мы сразу начнем вливать ему жидкость, ночь понаблюдаем, а к утру будет, как новенький.

– Даллас, я хочу поехать с ним.

– Конечно, Бакстер. Сообщай мне о его состоянии. Позвони его матери. Скажи ей, что он жив и здоров, а еще – что он достойно справился со своей работой.

Ева встала. Ей нужно было немного прийти в себя, чтобы достойно справиться со своей.