Посвящается вам

В этом поле осколки как розги

по ногам атакующих бьют.

И колючие ржавые розы

в этом поле со звоном цветут.

И идет, не пристроившись к строю,

и задумчиво тычется в пыль

днем и ночью, верста за верстою

рядовой одноногий Костыль.

У полковника Смерти ошибки:

недостача убитых в гробах —

у солдат неземные улыбки

расцветают на пыльных губах.

Скоро-скоро случится такое:

уцелевший средь боя от ран,

вдруг запросит любви и покоя

удалой капитан Барабан.

И не зная, куда и откуда,

он пойдет, как ослепший на свет…

«Неужели вы верите в чудо?!» —

поперхнется поручик Кларнет.

Прав ли он, тот Кларнет изумленный,

возвышая свой голос живой

над годами уже не зеленой,

похоронной, сожженной травой?

Прав ли он, усомнившись в покое,

разрушая надежду окрест?..

Он, бывало, кричал не такое

под какой-нибудь венский оркестр.

Мы еще его вспомним, наверно,

где-то рядом с войною самой,

как он пел откровенно и нервно…

Если сами вернемся домой.

Мы еще его вспомним-помянем,

как передний рубеж и обоз…

Если сами до света дотянем,

не останемся здесь, среди роз.