Потанцуй со мной

И ему на самом деле было очень страшно.

В голове все еще стучало, и съеденный панкейк подпрыгивал в желудке, но Эд продолжал бежать все глубже и глубже в «Сад Скульптур». Он приходил сюда тысячу раз с мамой, которая любила это место. Но сейчас, пробегая мимо, воспринимал искусство как что-то расплывчатое, идентифицируя его на странном подсознательном уровне. Он слышал звон колокольчиков на деревьях и ощущал, как их сюрреалистичная музыка пронзала, раскрывая его. Он пробежал мимо моста «Ложка и Вишня»[9]. Местная оросительная система была отключена на зиму. Пробежал мимо «Острие Ножа» и «Стоящей Рамы». Эд бежал до тех пор, пока его легкие не начали гореть, а ступни ног не стали посылать иголки вверх по ногам.

Он понятия не имел, куда направлялся. «Моя машина, — понял он, — моя машина на гостевой парковке, как раз за этой изгородью». Да. Он заберет машину и уедет. Покончит со всем этим. Никаких «прощай», никакого больше Лори, готового убить его взглядом. Одним махом покончить со всеми этим. Эта мысль причинила ему боль, но осознание того, что ему будет не по себе рядом с Лори, когда он и так чувствовал себя полным дураком, ужасала еще больше.

Он по-крупному облажался. Вместо того, чтобы использовать тропинку, которая вывела бы его на улицу, он оказался в «Двустороннем зеркальном лабиринте» — тупике. Тяжело дыша, он наклонился, уперся руками в колени, посмотрел на искаженное дымчатое отражение себя, которое явила ему инсталляция.

Эд заглянул в испорченное видение себя, размытое, трансформировавшееся и потемневшее. Он знал: несмотря на все, что говорил себе ранее, всю свою притворную бодрость, которую он пытался создать, все его планы, будто он хорошо чувствовал себя изнутри — все это счастье было фальшивым. А вот что было настоящим. Дело было не только в Лори, хотя и в нем тоже. Все было неправильно. Все в нем было фальшивым, неправильным и несвязным. Он был очарован мужчиной, который никогда бы не захотел его. А когда вообще удалось добраться до этого мужчины, то оказался слишком пьян, чтобы помнить. Он держался зубами за работу, которую ненавидел. Вел занятия на тренажерах, танцевал и тусовался с парнями, но все это было фальшиво, все впустую, все ничто. Потому что сам он был никем и ничем. Все, что у него когда-либо было — это футбол, да и тот ненастоящий. Просто хобби, просто забронированное место для мечты со времен старшей школы и колледжа. Он мог притворяться сколько угодно, но это долбанное отражение было самым реальным, чем когда-либо.

Эд уставился на себя, измученный, страдающий, дрожа от усталости, ненавидя себя, ненавидя свою жизнь.

— Эд.

Зов шел издалека, и сначала показалось, что почудилось, и он сходит с ума в довершение всего остального. Но тут снова услышал свое имя и в оцепенении повернулся на звук. Лори стоял на траве у тротуара. И выглядел не только сильно злым, но и неуверенным и обеспокоенным.

Лори, с которым я занимался прекрасной любовью, о которой даже мечтать не смел. И чего я до сих пор не знаю, что мы делали, потому что не могу вспомнить.

Эд почувствовал жжение в глазах и горле и моргнул, изо всех сил пытаясь сдержать эмоции. Но не смог остановить свой рот.

— Что ты мне сказал, — крикнул он через скульптуры, — в машине? О своем прошлом? Что ты сказал мне, что я смог понять?

Он ждал ответ. Лори выглядел неуверенно, но Эд каким-то образом чувствовал, что дождется ответа. Так Лори и сделал.

— Я сказал, что мне пришлось отказаться от жизни, которую любил. — Лори, одетый в пальто, сунул руки в карманы, будто защищая себя от него. — Я сказал, что знал, что та часть моей жизни должна закончиться, что это больно, и часть меня умерла вместе с тем концом. Иногда я все еще скучаю. Иногда не знаю, пройдет ли боль когда-нибудь. Я сказал, что в этом часть моей вины, но ты настаивал, что это не так. И я почувствовал себя лучше впервые за много-много лет. Это был хороший момент.

— Похоже, да. Мне жаль, что я пропустил. — Эд снова почувствовал жжение. Он попытался рассмеяться, но задохнулся и посмотрел вниз.

Когда он стал таким одиноким?

И где, чёрт возьми, справедливость? Он встретил того, кто смог ослабить эту боль и умудрился сразу потерять его, даже не помня, как это произошло?

Тяжкое удушающее отчаяние схватило его за горло, и он отвернулся. Но когда увидел себя в зеркале и вскрикнул и попытался отвернуться, но не смог спрятаться от зеркала, не смог удержать слезы, что текли по его щекам — и в своих страданиях он устало закрыл глаза.

Когда он почувствовал мягкое теплое прикосновение руки Лори к своей, отчаяние еще сильнее накрыло его, но рыдание удалось превратить во вздох.

— Я действительно думаю все это о тебе, — прошептал Эд тихим надломленным голосом. — И дело не в том, что я был пьян. — Он крепче зажмурился и покачал головой, пытаясь улыбнуться или засмеяться, но не смог. — Мне так чертовски жаль, что я все испортил.

Рука на его руке была твердой, но мягкое касание губ по щеке расслабило его. Он вошел словно ребенок в теплоту силы рук Лори и прижался лицом к его щеке. Он ждал, что Лори что-то ответит, скажет ему, что он не облажался, что все в порядке. Но Лори промолчал. Он просто держал его.

Означает ли это, что у них все хорошо?

Эд прерывисто вздохнул.

— Ты сводишь меня с ума, Лори, — прошептал он. — Ты, блядь, выворачиваешь меня наизнанку.

Руки, державшие его, сжали крепче и притянули ближе.

— Это чувство взаимно, — прошептал Лори в ответ.

Они стояли там, слегка покачиваясь и больше ничего не говоря, но на этот раз молчание было не напряженным, а, скорее, продолжением освобождения. Эд позволил этому чувству захватить его и расслабить. Поддержать его.

— Где ты припарковался? — спросил он через несколько минут.

— В зоне, где парковка запрещена. Я разглядел тебя сквозь деревья и просто бросил машину, не хотел упустить, если ты решишь уйти через «Парадный ледяной сад», — Лори уткнулся носом с шею Эда. — Скорее всего, ее уже отбуксировали.

Дыхание Лори щекотало кожу. Эд провел руками вверх по спине Лори, затем к ягодицам вниз.

— Я оплачу штраф и заберу машину.

— Забудь о машине. Это не имеет значения. — Лори оставался в том же положении.

Печаль, которая всего несколько мгновений назад казалась такой тяжелой, исчезла как дождевые облака, прогнанные солнцем. Но даже находясь в объятиях Лори, Эд наслаждался этим ощущением: прикасаться к нему, наслаждаться, как нос Лори согревает его кожу дыханием, и губы на коже его шеи… Но он так же осознал и надвигающееся будущее.

— Что теперь, Лори? Что мы будем делать?

Лори продолжал тыкаться носом, тыкаться и тыкаться. В конце концов заговорил, и его губы касались кожи Эда с каждым произносимым словом.

— Мы вернемся в мою квартиру. Ты заберешь свою машину. Поедешь домой, переоденешься и поедешь на работу. Я вернусь за своей машиной, где бы она ни была, и затем сделаю то же самое.

— А что потом? — упорствовал Эд, все еще поглаживая поясницу Лори. Могу ли я заняться с тобой любовью снова, на этот раз, когда буду помнить все?

— А потом мы вернемся каждый в свой дом. И тогда ты позвонишь мне, или я позвоню тебе. Если мы захотим, сходим на ужин. Или просто поговорим. — Он погладил кожу Эда. — Мы будем двигаться медленно. Будем двигаться вперед очень медленно и очень осторожно. И посмотрим, что получится.

«Не слишком медленно», — надеялся Эд. Но он не хотел все испортить, поэтому просто кивнул. Но он все равно не смог заткнуться.

— Я хочу снова танцевать с тобой.

Лори скользнул носом по подбородку Эда, а когда отстранился, улыбнулся.

— Я тоже, — взгляд Лори упал на губы Эда, и его глаза потемнели. — Постарайся запомнить это, ладно? — прошептал он и поцеловал Эда в губы.

Эд закрыл глаза и открылся, принимая Лори внутрь своего рта. Вздрогнул, почувствовав прикосновение чужого языка, замер от его остро-сладкого вкуса, более сильного и соблазнительного, чем любой сироп для блинов.

«Лори», — мысленно простонал, повернул голову, чтобы углубить поцелуй.

Лори притянул Эда к себе и крепче прижал, касаясь губ Эда, пока они не слились воедино. Лори проникал все глубже и глубже, и Эд принимал, радостно приветствуя в его в том месте, где никто из них не был одинок.

ГЛАВА 8

Dosado (also dos-y-dos): д осадо (дос-а-дос): круговое движение, когда партнеры изначально стоят друг перед другом, ходят вокруг друг друга, не поворачиваясь, лицом к лицу .

В итоге для Эда все сложилось лучше, чем он ожидал и с пятичасовым опозданием на работу, и с похмельем. До окончания собрания Трейси была слишком занята, чтобы читать нотации, но при первой же возможности потащила его чуть ли не за ухо в свой кабинет.

— Похоже, ты не понимаешь, насколько реальна угроза увольнений. Руководство уже думает о следующем раунде, — строго высказала она. — Так что сам по себе вопрос даже не стоит. Грядут сокращения. И как бы ты мне не нравился, Эд, я не могу закрыть глаза на твое сегодняшнее появление в офисе с похмелья. А теперь я даю тебе возможность оправдать себя.

Эд опустил взгляд на поверхность ее стола.

— Это была плохая ночь. — Он рассеяно потер шею.

Вздрогнув, Трейси встревоженно наклонилась вперед к столу.

— О, тебя беспокоит твоя травма? Ты должен был сказать. Тогда я бы не стала так психовать. Может отправить тебя на больничный? Компенсация будет меньше зарплаты, но для человека с инвалидностью все же лучше, чем…

— Эй! — Эд резко вскинул голову, но ему потребовалась еще секунда, чтобы сформулировать свое возмущение. Он наклонился вперед. — Я не инвалид. Просто у меня в районе шеи болит мышца, которая иногда спазмирует. Одно из нервных окончаний этой мышцы плохо контактирует с остальными. Так что я в порядке. Просто больше не могу играть в футбол.

— Ладно, — теперь Трейси улыбалась. — Я смогу защитить тебя, Эд.

— Мне все равно, — сердито ответил Эд. — Я не инвалид. Так что не нужен мне больничный.

Улыбка Трейси погасла.

— Значит, я поставлю тебя первым в списке на увольнение.

Эд наклонился и уперся лбом о край стола.

— Я не инвалид.

— Ладно, — Трейси тяжело вздохнула, — ты не инвалид, и я не отправлю тебя на больничный. Но, Маурер, мне нужна справка от доктора, что ты в порядке, к первой неделе декабря. Хочу, чтобы там было указанно, что ты не инвалид, и пусть сделают новые тесты и анализы состояния твоего здоровья. Дай мне хоть что-нибудь добавить в твое досье, Эд, кроме того, что ты пришел на работу, благоухая дешевым пивом.

— Хорошо, — поднимаясь проворчал Эд.

Образ Трейси, вальяжно сидевшей на стуле и уставившейся на стопку личных дел, преследовал его всю дорогу с работы. Он еще какое-то время сидел в машине перед домом, размышляя об ожидающих его наверху тяжелой тишине и беспорядке. Думал об одиноких длинных выходных. О Лори и поцелуе в «Саду скульптур» и о их свидании в субботу вечером.

А еще подумал о том, чтобы вернуться в бар Мэтта и опрокинуть в себя еще несколько кувшинов пива.

В итоге Эд плюхнулся на груду одежды на диване, по телефону заказал пиццу, затем включил телевизор и отключил голову.

По крайней мере, попытался.

Их первое официальное свидание прошло лучше, чем предполагал Лори.

Он беспокоился, что будет неловко, но если уж на то пошло, ужин проходил скорее так, как он уже привык. Эд обхаживал и дразнил Лори в ресторане, и тот попеременно чувствовал себя то взволнованным, то польщенным, чего, похоже, и добивался Эд. Когда они возвращались к машине Эда, тот держал Лори за руку, а затем открыл ему дверь со стороны пассажирского сиденья.

Лори так же обратил внимание, как много мужчин и женщин обращают внимание на Маурера. Иногда Эд замечал это, а чаще всего — нет. Когда он флиртовал с официанткой — это было мило. А когда подмигнул помощнику официанта, Лори почувствовал острый укол ревности, да такой обжигающий, что пришлось сделать несколько глотков воды. Впрочем, было глупо так реагировать — хотя Эд уделял внимание незнакомым людям, но оно не шло ни в какое сравнение с тем, как Эд вел себя с Лори. Он улыбался, смеялся, дразнил и держал за руку.

Но увидев собственными глазами, насколько популярен Эд среди абсолютно незнакомых людей, (хотя явно не искал романтических отношений), Лори осознал, каким странным выбором он сам стал для Эда.

Лори все еще размышлял об этом, пристегиваясь ремнем безопасности в машине и замер, когда раздался мотив песни знакомого поп-исполнителя.

Он повернулся к Эду с выражением недоверия на лице.

— Бритни Спирс?

Эд ощетинился.

— Я не хочу ничего слышать о Бритни от того, кто включает «Ля-Буш» на уроках аэробики и ходит на концерты Барбры Стрейзанд.

Лори попытался возразить против любого сравнения Бритни Спирс и Стрейзанд, но затем вспомнил, сколько мужчин одарили Эда улыбкой.

— Хм, — произнес он.

По-видимому, в магнитоле был полноценный альбом Спирс, где каждая следующая песня звучала так же нелепо, как и предыдущая. Да, они были ритмичными, но сущим наказанием для ушей. Эд, однако, явно любил такую музыку, что озадачивало Лори. Сколько же еще секретов было у Маурера?

Он отвлекся, оставив свои прежние мысли и наблюдая за управляющим машиной Эдом и не заметил, как они въехали в подземный гараж под его квартирой. Эд остановился, не заглушив двигатель, но сделал потише музыку и повернулся к Лори.

— Итак, — начал он, — что будем делать?

Лори развернулся в сторону Эда. Его лицо находилось в тени, но нельзя было ошибиться: желание буквально висело в воздухе. Лори судорожно сглотнул.

— Не знаю.

Эд протянул руку и начал ласкать кожу запястья Лори.

— Из-за Дня Благодарения на этой неделе не будет никаких занятий. Полагаю, ты будешь праздновать со своей семьей?

Лори и забыл. Он кивнул.

— А ты?

— Как обычно буду помогать папе с индейкой, — пальцы Эда ни на секунду не останавливались. — Могу я позвонить тебе на следующих выходных?

— Да, — ответил Лори, задыхаясь и пытаясь заставить свою руку не дрожать от легких прикосновений. Затем он вспомнил. — О, вообще-то на следующих выходных я буду занят немного. — Желудок скрутило узлом. голос дрогнул. — Выступление. На самом деле, два.

Эд засветился, и его пальцы замерли на запястье Лори.

— Серьезно? Ты выступаешь? Почему не сказал? Я могу прийти?

— Это просто местная постановка «Щелкунчика», — сказал Лори, покраснев сильнее. Но Эд продолжал улыбаться.

— Ты будешь в лосинах?

Жар накрыл лицо Лори, он почувствовал головокружение.

— Да.

— Я обязательно приду. — Эд возобновил гипнотический массаж запястья Лори, легко сжав несколько раз. — Где можно купить билеты?

Лори покрылся гусиной кожей от чувствительных прикосновений, а затем все его тело запылало. Возможно, это произошло из-за желания Эда прийти на его выступление.

Эд будем там. От одной этой мысли Лори почувствовал облегчение. Он сглотнул и заставил себя говорить:

— У меня есть свободные билеты. Возьмешь один?

— Отлично. — Пальцы Эда скользили по его ладони, обводя круги на ней. — Может, я позвоню тебе раньше выходных.

Лори согнул пальцы… нервы? нетерпение? Он не понимал.

— Конечно.

Электричество пронзило его тело, когда рука Эда опустилась на его бедро.

— Может, я мог бы проводить тебя домой.

«Подожди! — поднялась паника, — подожди, мы собрались двигаться медленно»… А затем Эд сжал пальцы, наклонившись вперед, и прижался носом к уху Лори.

«Он хочет тебя. Прямо сейчас он хочет тебя».

Лори закрыл глаза, и все мысли исчезли.

Он слышал, как что-то поет Спирс о том, что она не помнит, чем занималась прошлой ночью, тягучая и пылкая — идеальное сопровождение к медленной, но решительной атаке Эда. Он поцеловал ушную раковину Лори, нежно покусывая кожу, посылая по телу дрожь. Лори задохнулся, когда язык Эда вошел глубже в ухо одновременно с рукой, что скользнула выше по бедру. Язык снова скользнул глубже, на этот раз смелее. Лори вздохнул, сдавшись, и раздвинул ноги. Одной рукой он потянулся к голове Эда, запутавшись в его волосах, другой — вниз, накрыл горячую руку и положил поверх своей растущей эрекции. Эд застонал. Лори возбудился. Они снова и снова на ощупь искали друг друга; рты, руки — сжимались, тянули… Эд вдруг отстранился, тяжело дыша. Но это было уже совсем не возбужденное дыхание. Он держался за шею.

— Ты в порядке? — взволнованно спросил Лори.

Эд поморщился и осторожно кивнул, все еще держась рукой за шею.

— Наверное, неправильно повернул голову. — Он потер мышцу и снова поморщился. — Чёрт, — он вздохнул и посмотрел на часы на приборной панели. — Ладно, мне пора домой.

Несмотря на все свои прежние сомнения двигаться медленно, Лори был разочарован. Что вызвало чувство вины, ведь он должен был чувствовать озабоченность травмой Эда.

— Хочешь, я отвезу тебя домой? Или хочешь, — он попытался успокоиться, — остаться на ночь?

Видимо, он сказал что-то не то, потому что Эд нахмурился.

— Все порядке. Просто нужно рано вставать.

Сказал и тут же понял, что был слишком резок, поэтому повернулся и попытался улыбнуться… но снова вздрогнул. Выругался про себя и немного потер шею.

— Эд, — обеспокоенно возразил Лори, но Эд протянул руку и сжал его.

— Я в порядке, — тихо сказал он. — Просто такое иногда случается.

— Ладно. Если ты так говоришь. — Лори откинулся на спинку сидения. — Тогда на связи?

— Да, — сказал Эд, но не стал кивать в ответ.

Он выключил музыку и посмотрел на приборную панель. Лори на мгновение задумался, затем наклонился и поцеловал Эда в щеку. Вздохнув, Эд осторожно повернул голову и поймал губы Лори для быстрого поцелуя.

— Спасибо.

Лори хотел поцеловать его по-настоящему, предложить довезти домой или все же убедить подняться к нему. Но не стал ничего говорить, а просто улыбнулся, вылез из машины, махнул рукой и направился к лифту, поднялся в свою тихую квартиру и лег спать.

Однако, несмотря на все усилия избавиться от мыслей об Эде, он не смог.

Как и обещал, Эд позвонил в понедельник, а потом и в среду, но оба раза Лори казалось, что тот подавлен. Эд много говорил о работе, недовольный своим отделом и объемом заданий, который на них повесили; о коллегах в его отделе; о возможном увольнении, надвигающимся на него.

— Я ненавижу эту работу, — признался Эд, — но она мне нужна. Хотя бы из-за страховки.

— Чем бы ты хотел заниматься, — спросил Лори, — если бы имел возможность выбирать?

— Я бы играл в футбол, — горько засмеявшись, ответил Эд. — Всю жизнь.

— Ты когда-нибудь думал о тренерской работе? Ты ведь хорошо ладишь с детьми.

— Это не работа.

— Но может ею стать, верно? — спросил Лори, опустившись на диван и поджав под себя ноги. — Например, в школе?

— Для этого нужно быть учителем.

— Хм. — Лори сделал паузу. — Ты будешь хорошим учителем.

— Ты бы понравился моей маме. — Эд вздохнул. — Я изучал подобные варианты некоторое время назад. В нашем Центре была открыта вакансия помощника директора. Но оплата… низкая. Я не смогу жить в этой квартире и работать там. Плюс страховка.

Лори задумчиво прикусил губу и сдался.

— Да, это тяжело.

— Это жизнь. — Эд прочистил горло. — Что насчет тебя? Тебе нравится преподавать? Или ты хочешь вернуться на сцену?

Вопрос был настолько неожиданным, что Лори замер.

— Сцена? Нет. Нет-нет, спасибо.

Эд засмеялся.

— Но у тебя выступление на следующих выходных!

Только от одной этой мысли Лори затошнило.

— Это особое исключение. И больше не повторится. Преподавание не мое.

— Конечно, — согласился Эд. — Наверное, скучно. Преподавание — это своего рода выход на пенсию? Почиваешь на своих лаврах?

— Наверное, — ответил Лори, но картинка, созданная Эдом, казалась пустой. Так о нем думал Эд?

После они говорили, но избегали сложных тем. Лори хотел спросить, беспокоит ли Эда шея, но понимал, что эта тема только расстроит, поэтому промолчал.

Он думал об Эде всю неделю, и к собственному удивлению, особенно много, когда приехал навестить отца и мать.

По пути он представил, каково было бы пригласить Эда на ужин к родителям. Интересно, сможет ли Эд очаровать его мать, или они будут пикироваться? Его отец, вероятно, зароется лицом в газету.

Кэролайн, конечно, сразу взялась за него и свою любимую кампанию «возвращение сына на сцену». Лори получил короткую передышку, когда они отправились в конюшни. Он давно не садился на лошадь, и навыки, которые и ранее не были выдающимися, значительно ухудшились. И как результат — когда вернулся в конюшню, чувствовал себя ужасно.

— Ты должен ездить верхом чаще, — упрекнула его мать. — Когда-то ты подавал надежды.

Лори поморщился, потирая спину.

— Лошади — это твои амбиции, не мои.

— Лори, и какие у тебя амбиции сейчас?

Передышка закончилась. Он вздохнул.

— Мама, оставь это.

Кэролайн закрепила поводья лошади к стойлу и повернулась к Лори, уперев руки в бока.

— Ты ничем не занимаешься, только скачешь вокруг своей студии, позволяя этой Мэгги управлять собой, как суррогатной женой. Если ты не в студии, то сидишь дома. — Мать сморщила нос. — Или в этом Центре. Честно говоря, Лори, что ты пытаешься доказать?

— Я не пытаюсь ничего доказать. Я работаю волонтером в Центре, потому что помогаю Вики. Моя мама воспитала во мне веру, что благотворительность — важное дело.

— Не дерзи. — Кэролайн скрестила руки на груди и подняла бровь. — Скажи мне, когда ты собираешься вернуться к жизни? Выступление для Оливера — хорошее начало, но, дорогой, это просто все не то. Ты должен вернуться туда. Тебе нужно вернуть свое место.

Лори фыркнул.

— Я потерял свое место давным-давно.

— Тогда создай новое. Начни с малого. Этой весной намечается благотворительный вечер. Исполни ведущий номер. Покажи всем, насколько ты хорош. Напомни им, Лори, покажи им.

— Мама, я не хочу выступать, — отрезал Лори.

Она на мгновение поджала губы, и когда ее самообладание уступило место раздражению, покачала головой.

— Ты такой талантливый. Перспективный. Ты можешь делать все, что захочешь. Но ничего не делаешь. Ты можешь быть лучше. Лори, ты заслуживаешь лучшего.

Обычно к этому моменту Лори выходил из себя, но не сегодня. Сегодня он просто устал.

— Может продолжим спор за тыквенный пирогом? Я умираю с голоду.

К его облегчению Кэролайн больше не лезла к нему. Он ел пирог в относительной тишине. Единственный звук — шум футбольного матча, который отец смотрел по телевизору. Но позже, лежа в кровати, Лори обдумывал разговор с матерью. Что она имела в виду, когда сказала, что Мэгги управляет им как суррогатной женой? Жена? Это было смешно, и он должен был так ответить. Он и Мэгги были деловыми партнерами, и на этом все. Они не были женаты ни в прямом, ни в переносном смысле, и никогда не будут.

Но то, что звучало еще хуже, чем его предполагаемся роль в жизни Мэгги — настойчивое утверждение матери, что он заслуживает лучшего. Лори знал, что именно, по ее мнению, он «заслуживает», и не было никакого способа убедить ее в этом, кроме как… заслужить.

Интересно, что он заслуживает?

Он вспомнил замечание Оливера о своем отце, которое никак не мог забыть. Которое до сих пор эхом отдавалось в голове даже спустя несколько недель, стимулируя боль — мысль, что у него нет ничего, абсолютно ничего, о чем можно было бы поговорить с отцом, кроме разве что вопросов типа «осталась ли подливка для пирога». Он не пытался привлечь внимание отца. И перестал пытаться уже давно. Были времена, когда он серьезно задавался вопросом: А был ли этот человек его отцом? Возможно, однажды ночью его мать и Оливер напились, а затем решили не рассказывать мужу о случившемся. Это гораздо больше подходило на правду, чем то, что он и Альберт Паркер имеют один общий ген. И все же это не так. Лори унаследовал телосложение и темперамент матери, но у него было лицо отца, нос и даже челюсть. Кроме того, навряд ли Оливер может напиться до такой степени, чтобы заняться сексом с Кэролайн Паркер. Вероятно, сначала он бы умер от алкогольного отравления.

Его отношения с отцом могли быть лучше? Что с ним не так?

Вспомнился пьяный Эда, который настаивал, что Лори ни в чем не виноват и уверял, что с ним все в порядке. Лори отчаянно желал, чтобы Эд оказался прав. Он устал от чувства вины. Устал зализывать раны и прятаться в своей студии. Дело было не в отце или матери, или в Поле, или в чем-то еще. Просто он больше не хотел танцевать. Не так. Не на больших блестящих сценах Нью-Йорка или Торонто или в другом месте, где деньги правят миром. Возможно ли, что именно это, а не вина, сдерживало его. Лори ведь не наказывал себя, и он ничего не хотел. Но так ли это? Действительно ли он ничего не хотел? А что он хотел? Что он хотел делать? В долгосрочной перспективе?

Воспоминание о губах Эда, скользящих по его груди в темноте, вспышкой появилось в его сознании.

Эд, обнимающий его во время танца.

Улыбающийся Эд.

Эд наклонился к нему, закрыв глаза, для поцелуя.

Эд, уязвимый и грустный, нуждающийся в объятиях и заверении, что все будет хорошо.

Лори повернулся на бок и теснее прижался к подушке. Он хотел Эда. Хотел танцевать с ним. Быть с ним. Лечь с ним в постель.

Но это не может стать жизненной целью. Это не карьера. Это не то, что имела в виду мать, не то, что он должен хотеть.

За исключением того, что он на самом деле хотел Эда. Это было все, что он хотел.

«И что ты будешь делать, когда наскучишь ему? Что произойдет, когда сексуальный футболист устанет от танцора? Что произойдет, когда Эду повстречается нужный мужчина? Что заставит его остаться с тобой? Лучше подумать о работе. Лучше хотеть чего-то другого, что-то, что ты сможешь контролировать. То, что ты знаешь, то, что ты можешь достичь в будущем».

Но как бы Лори ни старался, единственное, о чем он мог думать — это Эд.

Лори, крепче вцепившись подушку, закрыл глаза в тщетных попытках уснуть.

***

День Благодарения Эд провел неплохо, хотя и излишне спокойно. Он бы хотел, чтобы его сестра присоединилась к семье, потому что вечер не был похож на праздник, когда их было только трое: он и родители. Он чувствовал себя одиноким и пожалел, что не пригласил с собой Лори.

Позже, на неделе, Эд позвонил ему. Он нервничал, что, возможно, звонит слишком часто, но Лори, похоже, не возражал.

— Как прошел твой день с семьей?

— Хорошо, — ответил Лори.

Эду этот ответ показался чересчур вежливым. Он снова мысленно пнул себя за то, что не пригласил Лори.

— С нетерпением жду субботы, — сказал он совершенно искренне. — Я получил билет.

— Ох. Да. — Лори прочистил горло.

Упс… Эд вцепился в телефон.

— Мне приходить?

— Да, — быстро ответил Лори. — Все хорошо. Это… это просто… — Он вздохнул. — Я нервничаю.

Эд засмеялся.

— Что? — Но Лори не было смешно. Он молчал.

— Ты правда нервничаешь? Но почему? Ты же выступал на лучших сценах! Бродвей и так далее.

— Это было давно. — Лори замолчал. Эд услышал нервозность в его голосе. — Честно, если бы у меня была возможно отказаться, я бы не выступал. Но так получилось — меня втянули в это дело. Я не совсем готов снова выйти на сцену, даже на эту.

— Ты выступишь великолепно, — уверенно сказал Эд. — Я не сомневаюсь.

— Что ж, — ответил Лори мягко, почти нежно. — Мне будет приятно знать, что ты… — Он снова замолчал и вновь прочистил горло. — Надеюсь, ты прав. И надеюсь, ты не посчитаешь, что зря потратил время.

Эд был готов поставить миллион долларов, что Лори собирался сказать: «будет приятно знать, что ты в зале». От этой мысли он почувствовал растекающееся внутри тепло.

— Не могу представить даже такую мысль. — Он улыбнулся. — В любом случае, ты будешь в лосинах. Ты можешь просто стоять на сцене и ничего не делать, и я буду счастлив смотреть на тебя в них.

— Это детский спектакль, — упрекнул Лори, но без запала. — Ничего непристойного.

— Я оставлю это на потом, — пообещал Эд.

— Хм, — произнес Лори, его голос звучал мягко.

Боже, Эд хотел быть рядом с ним. Или чтобы Лори был здесь, рядом с Эдом.

Он оглядел квартиру и нахмурился. Ну, нет. Не здесь. Не сейчас.

— Говоря о после, — продолжил Лори, — приходи за кулисы после представления. В мою гримерную. Пройдет какое-то время прежде, чем я смогу покинуть театр, и я не хочу, чтобы ты ждал меня в вестибюле. Я имею в виду… Я полагаю… думал, что у тебя есть идеи, чем заняться после представления.

— О, да, — согласился Эд, и теперь у него перехватило дыхание. Он снова осмотрел свою квартиру, его беспокойство росло. — Может, после поедем к тебе?

— Боюсь, ты не сможешь найти место для парковки. У меня есть место, но с гостевой парковкой обычно проблемы. Ничего, если мы поедем к тебе? — И словно почувствовав, что Эд колеблется, добавил: — Или нет. Мы могли бы просто пойти выпить или типа того.

— Будем действовать по обстановке, —ответил Эд, но все же нервно ухватился за край стойки. — Я просто хочу быть с тобой.

— Я тоже хочу быть с тобой. — Эд услышал улыбку Лори. — Мне надо идти. На самом деле в данный момент я в самом центре продуктового магазина. Так я увижу тебя? После представления?

— Да, — согласился Эд. — Обязательно.

Они закончили разговор, а Эд еще несколько минут держал телефон у уха, глядя на бардак в квартире.

Он подумал о том, как приятно было услышать Лори, но насколько хорошо будет, когда Лори окажется здесь, в его квартире. На всю ночь.

Он вспомнил о невероятно чистой квартире Лори, и как тот отреагирует на его, Эда, квартиру.

И думал об этом всю ночь напролет. В течение всего следующего дня, пока был на работе. А в субботу утром к нему заглянула мама.

— Ты выглядишь ужасно! — воскликнула она, как только увидела его. — Ты плохо спал? Снова шея беспокоит?

Да, Эд плохо спал, но на этот раз шея была не при чем. Он хмыкнул.

Аннет игриво стукнула его и вошла в квартиру.

— Тебе нужно немного кофе. — Она осмотрела кухонную стойку и нахмурилась. — Конечно, для начала его нужно найти.

Эд хотел было помочь, но мама жестом указала на стул, а сама принялась суетиться на кухне. Она сгребла мусор на стойку и стала рыться в шкафах, ища фильтры и жестяную банку с кофе.

Эд потер затекшее место на шее.

— Где папа?

Аннет помахала фильтрами, которые нашла в глубине шкафа со специями.

— Позвонил Билл и позвал его посмотреть какой-то двигатель.

Она заметила, как Эд потирает шею, и выражение ее лица изменилось с раздраженного на обеспокоенное.

— Тебя снова беспокоит шея? Ты принимал таблетки? Может, съездим к доктору?

Эд притянул маму к себе и поцеловал в макушку.

— Я не хочу говорить о шее. — Он повернулся к кофе и вытащил лоток с фильтром. — Кто-нибудь приходил в салон на этой неделе? Кого я знаю?

Мама задумалась, а Эд пытался освободить место в мусорном баке для использованного фильтра. Когда у него не получилось, то просто бросил в коробку из-под пиццы.

— Моника Грабер, — наконец сказала Аннет.

Эд замер с новым фильтром на полпути к кофеварке и нахмурился, пытаясь понять, знакомо ему это имя или нет.

— Я знаю ее по школе или из церкви?

— И то и другое. Она была поваром в школе Фарнсворта и вашим учителем катехизиса в Сент-Казимире.

— Ах. — Эд смутно вспомнил суровую, слегка сутулую женщину с седыми волосами и постоянным хмурым взглядом. Он сполоснул кофеварку и засунул фильтр, наполнил водой. — Как она?

— О, ее беспокоит артрит. Но на эти выходные приедут ее правнуки, так что это поможет отвлечься. Я помыла ей волосы и подстригла. — Аннет откинулась на стопку журналов. — О, Эллен Рудавски была. Благослови ее Господь, но она слишком много загорает. Кожа лица как старая обувь, но она думает, что это красиво. В этот раз я уговорила ее на меньшее количество ярких прядей, так что теперь она не похожа на невесту Франкенштейна. Она, конечно же, спросила, почему тебя не видно в церкви.

— Она не говорила, чем занимается Аарон? — Эд неслучайно задал вопрос, он знал: ему не о чем беспокоиться. Это была любимая его часть.

— Нет, и я бы не стала спрашивать! — Аннет сделала несколько возмущенных вздохов и только после продолжила: — И это не смешно, так что перестань улыбаться. Конечно, мне все равно, с кем ты спишь, но Эллен нервная и суетливая; и нет, ей не понравилось, что она нашла своего сына с тобой в одной постели. И мне не нравится быть причиной скандала в нашем районе, спасибо!

«В постели с прекрасным членом Аарона на полпути к горлу», — мысленно поправил Эд, улыбаясь воспоминаниям.

— Мама, это произошло двенадцать лет назад.

Еще какое-то время Аннет тяжело дышала, потом сдалась и вздохнула.

— Вряд ли это имеет значение, Эд. Теперь он женат. Боже, спаси и сохрани эту бедную женщину. В любом случае, ты слишком хорош для Аарона Рудавски.

Эд включил кофемашину и прислонился к столу.

— Чем займемся сегодня?

Аннет посмотрела вокруг.

— Мы должны убрать этот свинарник, который ты называешь домом. Эд, скажи, как ты живешь здесь?

— Хочешь пойти по магазинам? — спросил Эд, игнорируя комментарии о квартире. — Мы не были вечность в «Моле» или в «Икеа». Наверное, людей будет много, сезон скидок как никак. И я бы не возражал зайти в REI. — Он глянул на таймер на микроволновке и нахмурился. — Мне нужно будет вернуться к пяти часам или около того.

— О, — просияла Аннет, — у тебя свидание?

Эд открыл было рот, потом понял, что сам не знает ответа на этот вопрос. Он решил промолчать и повернулся к кофейнику, желая, чтобы кофе приготовился быстрее.

Он слишком поздно понял, что кинул матери приманку, которую та обязательно проглотит. Аннет соскользнула с табуретки и подошла к Эду.

— Как его зовут? На кого он похож? Когда я смогу познакомиться с ним?

— Это не… мы не… — Эд двигал кофейником круговым движением по раскаленной плите, стараясь остудить пыл волнения, охвативший его. Ручка кофейника задрожала в его руке, и он сдался.

— Лори, — признался Эд. — Его зовут Лори Паркер. Он танцор.

Аннет отпрянула с «фу-у-у»-выражением лица.

— Один из тех, кто танцует грязные танцы в барах?

— Нет! — Эд сердито посмотрел на мать. — Нет, мама. Танцор. Балет и прочее. Он преподает в Иден-Прери. Он был выдающимся, по-настоящему выдающимся танцором. Теперь у него студия, мама, у них там есть его афиша. И еще он ведет занятия аэробики в центре. Там мы и познакомились. — Он снова двинул кофейником. — Но мы… я не знаю. Просто знаешь, если ты встретишься с ним, держи себя в руках.

Но все попытки преуменьшить значение Лори в его жизни почему-то только еще больше возбудили его мать.

— Он красивый? Он хороший?

— Да, он красивый. — Эд обдумал второй вопрос. — Он немного язвительный. И определенно не дает мне спуску.

Восторг Аннет рос в геометрической прогрессии.

— Он католик?

Эд бросил испепеляющий взгляд на мать.

— Мама! — Но она все равно смотрела на него с… надеждой. Он вздохнул. — Я не знаю. Сомневаюсь.

Часть умиления в виде румянца поблекла на щеках Аннет, но, когда Эд покачал головой, она ощетинилась.

— Что? Разве плохо желать хорошего мальчика-католика для своего сына?

Кофе еще не был готов, но уже был близок к этому. Эд поискал чистые кружки. Одну нашел. Наполнил и передал матери. Она приняла, но с сомнением посмотрела на холодильник.

— Сколько лет твоему молоку? — Когда Эд тупо уставился на нее, она поставила кружку и взяла сына за руку. — Эд. Я не хочу ворчать. Честно, нет. Но твоя квартира? Я старалась держать рот на замке, но я боюсь открыть твой холодильник. Ты никогда не был чистюлей, но с тех пор, как ушел из команды, ты прошел длинный путь.

Эд освободился от ее хватки и занялся мытьем кружки в раковине. Это смотрелось уловкой, потому что раковина была полной, и потому что у него закончилось моющее средство. Он хотел отвлечь мать или попросить оставить его в покое, но подумал, что ему, вероятно, придется отказаться от ночи с Лори. Потому что знал — лучше не приводить такого мужчину как Лори к себе на свалку. Все сжалось внутри него, и ему нечего было сказать в свое оправдание, только не в этот раз. Поэтому он промолчал. Вытер кружку о футболку и налил себе кофе.

Что для Аннет прозвучало как сигнал к продолжению.

— Ты просто несчастлив, дорогой. Ты говоришь, что ты в порядке, но я могу сказать: — Нет! Ты пытаешься, знаю. Тренировать детей было хорошей идеей, и, возможно, это поможет, но тебе нужно что-то еще. Ты всегда был таким. Тебе нужно сфокусироваться на чем-то. Страсть. Перед другими людьми ты можешь прикрываться, скрывая свои внутренние проблемы, но ты умираешь внутри, по одному кусочку за раз. Твоя квартира и раньше была грязной и неопрятной, так как ты был плотно занят. Но теперь это катастрофа, потому что тебе все равно. А ты должен заботиться о себе. Эд, тебе нужно найти что-то. Если бы ты смог получить работу с достойной зарплатой и хорошей страховкой, что давала тебе дело твоей жизни — это было бы одно. Но ты не любишь свою работу и без футбола… — Она прикусила губу и покачала головой. — Я просто беспокоюсь о тебе, дорогой. Очень.

Эд слушал все, стоя спиной к матери и глядя в темноту кружки с кофе. И он продолжал так стоять в течение бесконечно-тяжелых секунд. Он не знал, что ответить. Он хотел сказать, что не чувствует так, как описала мама, но потом память услужливо воскресила утро в «Садах скульптур». Про отчаяние, которое привело его туда, и как упорно он старался не звонить ему, мужчине, которого хотел. Он понял, что чувствовал себя погасшим.

Затем подумал о Лори и о своих ощущениях, когда целовал его.

Страсть.

Эд снова осмотрел свою квартиру. И, наконец, признал, что никакой страсти с Лори здесь никогда не получится. Пока все выглядит вот так, значит — не сегодня.

И все стало еще хуже.

Прочистив горло, Эд кивнул и поднес кружку к губам.

— Хорошо, — сказал он и сделал глоток, — я уберу квартиру. Я наведу порядок и сделаю из дома сверкающий дворец. Счастлива?

Он ждал всплеска радости, но ответа не последовало. Эд взглянул на мать. Аннет выглядела ошеломленной и бесконечно удивленной.

Эд нахмурился.

— Мама?

— Что ты сказал? — спросила Аннет. — Ты… ты только что сказал, что уберешь квартиру?

— Да, — настороженно ответил Эд. — Это проблема?

— Никогда, — прошептала она. Теперь ее руки дрожали. — Никогда. Ни тогда, когда ты был маленьким, ни тогда, когда ты вырос. Никогда. Никогда.

— Мама? — уже взволнованно спросил Эд. — Ты в порядке?

— Ты никогда не убирал свою комнату для меня: ни когда я просила, ни когда я настаивала. Ни разу. Ты убирал свою комнату, когда понимал, что уже пора. Но никогда… — Ее глаза наполнились слезами. Аннет обхватила лицо Эда своими ладонями и крепко поцеловала в губы. — Мне все равно, что этот Ларс не католик. Я уже люблю его.

— Лори, — грубо поправил Эд.

Он был смущен всеми этими разговорами об уборке. Разве он не убирался, когда его просили? Неужели это правда? Он же наводил порядок, когда говорила мама. Не так ли?

Судя по выражению ее лица — нет.

— Я просто хочу иметь возможность привести его к себе, — пробормотал он.

— И ты приведешь. — Аннет снова поцеловала его и отпустила. — Сегодня вечером, если захочешь, после свидания. Потому что мы уберем все прямо сейчас.

— Что? — потрясенно переспросил Эд. — Мама…

Она подняла руку, отклоняя все его возражения. Затем достала телефон, набрала номер и поднесла его к уху.

— Дик? Дорогой? Срочно приезжай к квартире Эда и захвати свой грузовик и все мешки для мусора, что у нас есть. Ох… и приведи Билла тоже. Эд хочет убрать свою квартиру для мальчика.

— Мама! — Эд попытался отнять у нее телефон, но мать отвернулась, дала еще несколько инструкций отцу и повесила трубку.

— Ты можешь злиться сколько хочешь, дорогой, — сказала она, вынимая мешок с мусором, который был настолько переполнен, что не закрывалась крышка контейнера. — Это мы уберем.

— Я не имел в виду сейчас! — ответил Эд.

Но потом подумал о том, как привезет Лори к себе вечером, займется любовью с ним в собственной постели — на чистых простынях — и потянулся к мусору. Но тут он вспомнил, что его мешки закончились. И моющее средство для посуды. И стиральный порошок. И молоко. И все. Он выругался про себя и поставил мешок обратно.

Мать снова взяла его лицо в руки, глядя ему прямо в глаза.

— Мы все сделаем, дорогой. К пяти часам будет все готово, — она подмигнула и погладила его по щеке. — Если бы Аарон Рудавски не жил в Рочестере, я бы притащила и его жалкий зад, чтобы он нам помог.

Эд улыбнулся, несмотря на невеселое настроение.

— Думаешь, он не был достаточно хорош для меня?

Аннет пожала плечами.

— Он достаточно хорош, чтобы выносить твой мусор.

Эд засмеялся и крепко обнял маму, любя ее абсолютно и безоговорочно.

— Мама, спасибо.

Она обняла его в ответ, затем легко шлепнула по спине.

— Приступай к работе, — проворчала она и потащила мешок с мусором к входной двери.

ГЛАВА 9

Fall (падение): танцор падает на землю контролируемым грациозным движением, со стороны кажущимся естественным.

Лори недолюбливал субботние занятия. Но и не возражал против дополнительных рабочих часов в выходной день. За долгое время ему в какой-то момент стало нравиться иметь больше свободного времени в течение недели, заниматься своими делами, репетировать или просто находиться дома. Сами классы раздражали его. Все субботние уроки проводились для детей младшего возраста, и абсолютное большинство его учеников не имели никакого интереса к танцам, но их родители верили в обратное. Если бы Лори пришлось обучать только самых юных учеников, это было бы вполне сносно, но Мэгги и сама легко справлялась с «маленькими херувимами», как она любила их называть. В дополнение к подросткам Лори так же занимался с детьми начальной и средней школы, которые в основном делились на два лагеря: нытики и устрашающие миниатюры взрослых людей.

Да, некоторые из них обладали настоящим талантом. Но почти никто — индивидуальностью. На каком-то подсознательном уровне он понимал, что относился к ним предвзято, но, помоги ему Боже, он терпеть их не мог. Для начала, у каждого был мобильный телефон. Зачем? Зачем десятилетнему ребенку нужен мобильный телефон? Кому они звонили? Конечно, не звонили. Они переписывались друг с другом, даже находясь в одной комнате. А когда не стучали по клавишам телефона, болтали о Тейлор Свифт, о новой игре, о новом фильме. Лори никогда не слышал, чтобы они обсуждали игрушки, за исключением, какое количество классных игрушек есть у них дома. У одной девочки было семнадцать кукол American Girl, и ей нравилось обсуждать новые наряды, которые она приобрела на этой неделе, и что она о них думает. Даже мальчики были другими, не такими как он помнил из своего детства. Мальчики редко занимались танцами, но среди тех, кто посещал уроки — не было «маленького Лори». Все разговоры сводились к X-box и уровню мастерства в местной футбольной лиге.

Лори был уверен, что все было не так плохо, когда ему самому было десять. Он помнил, что все было иначе. Восьмидесятые не были известны свободой духа и свободой общения, особенно в пригородах. Да и Лори не был похож на своих сверстников; все, что он хотел — это лучшую одежду для танцев и самое современное оборудование в репетиционной комнате. Поэтому он не понимал своих учеников. Может быть, ничего и не изменилось так, как ему казалось. Возможно, его учителя так же морщили носы в ужасе и отвращении.

Или, может быть, он просто старел.

К полудню, когда Лори закончил, он чувствовал себя усталым. Ему нужно было быть в театре к четырем. Конечно, можно появиться там раньше, и Мэгги не упустит шанса заставить поработать его на публику. Но он совсем не хотел ехать туда. Он даже мечтал о том, чтобы просто уехать на запад, подальше от центра города и не останавливаться, пока не достигнет океана.

Вместо океана Лори отправился в магазин, взял немного еды на обед и поехал к своей квартире. Но он не повернул на своем въезде. Он продолжил путь в сторону Сент-Пола. Хотелось узнать, где находится дом Эда, но звонить и спрашивать не собирался.

В итоге он оказался Центре.

— Лори! — воскликнула Вики, когда он сунул голову в дверной проем ее кабинета. — Что ты тут делаешь? Думала, ты сегодня выступаешь?

— Позже. Я был… — он замолчал, не совсем понимая, как объяснить свой приезд. Потому что он и сам не знал.

— Я надеялась купить билеты кому-нибудь из детей, — произнесла она задумчиво. — Но сдох генератор, и пришлось потратиться на новый.

Это вывело Лори из состояния неловкости.

— Почему ты не сказала? Я бы смог достать билеты. И все еще могу, если они еще нужны. — Он вытащил свой мобильный телефон. — Сколько тебе надо?

Вики выглядела взволнованной.

— Лори, тебе не обязательно это делать.

— Вики, не неси чушь. Прибыль от мероприятия пойдет на благотворительность. Часть от нее будет, скорее всего, возвращена детям в этом Центре. В любом случае, у меня есть билеты, которые организаторы дали мне в качестве благодарности за пожертвование — мое выступление. Если ты не используешь их, они будут потрачены впустую.

Вики немного расслабилась.

— Ты знаешь, как я отношусь к Центру, особенно когда он кому-то должен. Город, по крайней мере, конституционно обязан быть беспристрастным.

Лори хотел сказать, что отказ от билетов на любительский балет — это немного маниакально, но решил оставить свое мнение при себе. В интернете он нашел номер телефона кассы театра, набрал его и отвернулся для разговора.

Пока Лори слушал автоматизированное меню, он увидел молодого человека, сидящего у стены. Лори с трудом узнал его — парень был из группы Эда, как-то пришедших на его урок по аэробике. Но тогда подросток был одет в обычную спортивную одежду. Теперь же он выглядел иначе: парень был не просто одет, а тонул в нескольких слоях одежды. Огромный красный свитер заканчивался в районе бедер. Спортивные штаны со светоотражающей полосой по бокам, но поверх них красовались шорты. Под свитером виднелась толстовка и футболка. Но ногах — высокие спортивные кроссовки, отливающие серебром и белым в промышленном люминесцентном свете офиса Вики. Весь этот ансамбль дополняла кепка на голове с неоновой надписью «СУЧКА».

Поймав взгляд Лори, мальчик поднял голову и посмотрел с вызовом.

Лори вернулся к телефону как раз вовремя. Он ввел свой код, поговорил с администратором, договорился, что Вики может забрать столько билетов, сколько потребуется. И повесил трубку.

— Итак, решено. Тебе надо найти кассу, а дальше они все уже сделают сами. Ты можешь взять до двадцати пяти билетов.

— Спасибо, — поблагодарила Вики все еще со смущением в голосе, но уже довольная. — Соберу столько детей, сколько поместится в миниавтобус Центра.

Лори сунул телефон в карман.

— За исключением генератора, как дела?

— Горячие времена, — мрачно ответила Вики.

Она хотела сказать что-то еще, но, посмотрев на мальчика, закрыла рот. Подросток ссутулил плечи, уставился в пол, но выглядел скорее злым, чем наказанным. Вики вздохнула и снова посмотрела на Лори.

— Потом поговорим. Ты что-нибудь слышал от Эда?

— О, да, — Лори покраснел, — да. Спасибо тебе. Оказывается, он был просто занят.

Но Вики, похоже, не купилась.

— Увидишь его в ближайшее время?

— На самом деле, сегодня вечером, — признался Лори. — Он тоже будет на представлении. Ваши места рядом с его.

Лори прочистил горло и попытался направить разговор в другое русло. Это было странно, но мальчик его смущал. Лори стеснялся присутствия подростка, но никак не мог понять причину: какой-то вид агрессии, что наполнила кабинет и толкнула его к двери. Ему захотелось повернуться и покинуть помещение, что он и сделал, кивнув и пробормотав «пока».

Как только он оказался в коридоре, вернулось то же беспокойство, что привело его в Центр. Ехать в театр было еще слишком рано. Большая часть приготовлений, вероятно, к этому времени завершилась. Но как только он появится, Мэгги выставит его как экспонат перед родителями детей студии, и он потратит битый час с пластиковой улыбкой на лице, делая вид, что ему нравится, как другие слушают россказни о его приукрашенном прошлом. Это не поможет избавиться от беспокойства, засевшее внутри него.

Он знал, что помочь ему может только одно. Но как объяснить Эду, что он нужен в Центре, чтобы потанцевать с ним? Чтобы помочь ему успокоиться.

Уровень его отчаяния запрещал даже думать о звонке Эду, но Лори все же решился и позвонил. Его сердце стучало, пока он ждал ответа, и в конце концов звонок перебросили на голосовую почту. Чувствуя себя нелепо, Лори повторил то, что Эд уже знал — что его билет ждет в кассе театра — и повесил трубку.

Что теперь?

Ты можешь танцевать один.

Лори замер. Танцевать одному. Проблема была не в репетиции, а в самом танце. Танцевать для удовольствия. Произвольно. Импровизировать. Как с Эдом. Это может сработать?

Он не знал, но внезапно захотел попробовать.

Лори обернулся и снова сунул голову в кабинет Вики.

— Извини, — сказал он, — хотел спросить… есть свободная студия наверху? Студия для аэробики? Спортзал?

Вики задумалась.

— Зал аэробики занят, но 3Б свободен. Подойдет?

Лори постарается, чтобы так оно и было.

— Да. Спасибо. — Он снова кивнул ей, и в этот раз и молодому человеку. — Я не займу надолго.

Быстро добравшись до машины, Лори взял аудиоплеер и вытащил из багажника портативный динамик. Затем направился к помещению под номером 3Б, чувствуя, как учащенно бьется сердце. Комната оказалась маленькой и душной, со спертым запахом, но Лори отодвинул коробки с оборудованием для йоги в сторону, и места стало достаточно. Возможно. Ну, разве это имеет значение, правда? Даже если это не принесет нужного результата, он просто повеселится.

Лори постарался направить ход своих мыслей позитивно, и если бы был не один, то застеснялся бы. В этом дело, верно? Но здесь никого нет. Он почти засмеялся. Боже мой, как низко он пал. Тот, кто когда-то выступал в Метрополитен-Опера, теперь волновался, что кто-то может увидеть, как он отрывается в подсобке.

Лори установил плеер на подоконник. Он был серьезен, каждое движение взвешенное. Теперь он был более скрупулезен, чем когда готовился к выступлениям в прошлом. Замер, сосредоточился. Сделал несколько упражнений на растяжку. Он хотел прочувствовать комнату, впитать окружение, позволить границам, весу и ощущениям пространства стать частью его самого.

Включил любимый плейлист, сконцентрировавшись, вздохнул и попытался отпустить себя. Сначала он чувствовал себя неуклюже. Он давно не танцевал так — для себя, ради себя. Он танцевал подобным образом много, когда был молодым, но это было так давно, что память со временем размыла воспоминания. Все эти тренировки и стандарты выжгли из него чувство импровизации. Инструктаж расплавил его фантазию. Даже сейчас он не мог погасить синхронное определение того, что он делал: это скольжение, это арабеска[10], но с незначительными изменениями, которые стоили бы ему очков в конкурсе. Но на сцене это выглядело блестяще. Хотя в конечном счете, даже это исчезло. Он потерялся и просто танцевал.

Он не сочинял, не демонстрировал, не выступал. Он просто позволил музыке перемещать его по комнате, позволяя ей забраться под кожу, в кровь, овладеть телом. Не было ни одного движения, чтобы угодить судье или ослепить аудиторию. Он не думал. Он не планировал. Просто двигался. И в этих движениях нашел легкость, которая была необходима, но не знал об этом; спокойствие, о котором он забыл, что даже не пытался найти. Бездушный темп утра, грусть прошлого, страх будущего исчезли, оставив только танец. Оставив его цельным, сильным и уверенным.

И потом он почувствовал, как словно медленный прилив пришла тоска. Тоска слилась с воспоминаниями ощущения рук Эда на его теле, когда учил его танцевать. Запах Эда, который он ощущал в своей кровати и вкус поцелуя. Это было душераздирающее желание. Которое должно было притормозить Лори. Но Лори был артистом. Поэтому он использовал свой страх как топливо, впихнув в танец, раскрывая себя в движении, как никогда не позволял себе ранее. Позволил тоске по Эду наполнить его, вкладывая ее в каждый поворот и резкую боль в каждой арабеске. Думая о возможной встрече вечером, Лори опустил все и позволил себе представить, как это будет. Позволить себе желать.

Когда порыв прошел, он остановился. Капал пот, дыхание было тяжелым. В груди горело, руки и ноги болели. Но он чувствовал себя обновленным и не чувствовал усталость. Улыбнувшись, Лори выключил музыку и, прислонившись к стене, вытер лицо краем футболки.

Он уже потянулся к бутылке воды, которую поставил рядом с плеером, когда внимание привлекло движение в другой части комнаты. Дверь была чуть приоткрыта, но тут же быстро захлопнулась. Лори показалось, что он заметил вспышку ярко-зеленого цвета.

Попыталось нахлынуть смущение, но не достигло цели. Танец сделал свое дело. Лори чувствовал себя хорошо. Чувствовал себя освобожденным и энергичным. Он подумал о предстоящем выступлении и не дрогнул.

Он подумал о ночи с Эдом, и его кровь загудела.

Осушив бутылку с водой, Лори вытер губы и оттолкнулся от стены.

Пришло время танцевать.

***

В последний раз Эд был в Государственном театре года два назад. И вообще он не часто ходил в театры в центре Миннеаполиса. Театр был хорошим, кресла — удобными. Элегантный и богато декорированный зал, стены позолочены, и светильники переливаются в хрустале. В последнее посещение он чувствовал себя голым. Но не вспоминал об этом до сегодняшнего вечера.

На этот раз Эд оделся по случаю. У него не было нарядной одежды. Чёрт подери, он работал в офисе. Но благодаря уборке вспомнил, сколько у него одежды и облачился в костюм, который его мама в последний момент достала с глубины шкафа и даже успела привести в порядок. Но Эд, естественно, был не из тех, кто носит костюмы каждый день, а театр предназначался тем, кто знал в них толк. Что напомнило ему — Лори был таким мужчиной.

Но единственное, что не понимал Эд и что терзало его, пока он усаживался на свое место и ждал начала представления — почему он вдруг забеспокоился об этом. Именно навязчивая мысль, что Лори увидит его квартиру, побудила его убраться, когда до этого никто и ничто не могли заставить. Потому что Лори был важен для него. То, что Лори волновался о нем, было важным, и это немного выбивало Эда из колеи. Еще полтора месяца назад он регулярно травил тренера по аэробике и с трудом мог вспомнить его имя. Теперь же он словно одурманенный страстью любовник. Впрочем, им он, собственно, и был. Или хотел быть. Или что-то в этом роде.

Эд откинулся на спинку кресла и потер лоб. Закрыв глаза, он почувствовал смущение. И как, чёрт возьми, он сюда попал? У них ведь даже секса не было, за исключением того пьяного эпизода, который он никак не мог вспомнить. Только поцелуй. Ладно, два поцелуя.

Но они танцевали. Маринуясь в тоске и замешательстве. Эд признал, что именно танец стал началом.

Эд выругался про себя и поерзал в кресле. Чёрт, это было самым большим «динамо» в его жизни, и хуже всего было то, что он не мог понять, кто из них дразнил кого.

Размышления о соблазне привели к вопросу, сможет ли он сегодня попробовать член Лори.

На крайняк, он надеялся увидеть его в лосинах.

— Опусти ноги, Маурер, и дай мне сесть на мое гребанное место.

Эд резко выпрямился, моргнул, увидев знакомое лицо, с игривым выражением наблюдающее за ним.

— Дуон? — Он снова проморгался. Затем заметил Вики и несколько детей из центра позади Дуона. — Что за чёрт? Что вы здесь делаете?

— Мы здесь, чтобы подстричь газон. Как ты думаешь, какого хрена, чем мы тут занимаемся? — Дуон снова толкнул Эда. — Двигайся, нам пришлось тащиться целую милю, потому что припарковались хрен знает где. Дай мне, наконец, усадить задницу.

Эд встал, пропуская детей. Их было десять плюс Вики. Она села между детьми. Дуон занял место рядом с Эдом.

— Лори дал нам билеты, — объяснила Вики, видя замешательство Эда, — сегодня днем.

Эд кивнул, все еще слегка сбитый с толку.

— Не думал, что ты ходишь на балет, — сказал Эд.

— И тебе того же, — парировал Дуон и огляделся. Он выглядел так, будто старался подавить впечатление, которое на него производил театр. И проиграл. — Приятель. Я будто на приеме у королевы во дворце или типа того.

— Да, — согласился Эд, и это было все красноречие, на которое он был способен. На самом деле, ему стало легче из-за сидящего рядом Дуона, — теперь как рыба на суше выглядели оба.

Свет замерцал и затем потускнел.

Было здорово. Эд смутно помнил сюжет, но представление было достаточно загадочным, и он втянулся. Да, выступающие дети определенно были любителями, но, несомненно, милыми. Ему было приятно видеть многочисленные семейства: тети, дяди, бабушки и дедушки — потому что, честно говоря, даже он понял, что они все присутствовали ради своих отпрысков. И он вспомнил о своей юности, как мама ходила на все его игры, а отец на заднем дворе учил бросать мяч. И он тут же затосковал — пусть и совсем немного, чего он никогда не ожидал — по своей собственной семье. Он никогда по-настоящему не задумывался, хочет ли детей, потому что без партнера полноценная семья не имела смысла. Поэтому решил, что должен начать с партнера, а потом уже все остальное.

Он подумал, каково было бы иметь детей с Лори.

Рядом с ним Дуон поменял положение тела, и Эд, насколько было возможно в его положении, посмотрел на него тайком. Выражение лица Дуона было мягче, чем обычно. И это выражение оставалось на протяжении первой части представления, даже после того, как занавес опустился на антракт. Они вышли вместе с другими детьми в коридор. После посещения туалета все вернулись к Вики, помогая детям, взявшим деньги, купить перекус.

— Значит, все эти дети берут уроки танцев, — заметил Дуон, — поскольку они еще маленькие. — Он фыркнул. — Некоторые из них совсем еще малыши.

— Моя сестра занималась танцами на протяжении нескольких лет, — сказал Эд, — но ей пришлось бросить, потому что это было дорого. Еженедельные занятия — это одно. Но обувь, костюмы и сборы на выступления… В общем, да.

Они вместе стояли и наблюдали за толпой.

— Интересно, на что это похоже? — спросил Дуон через некоторое время.

— Уроки танцев?

— Иметь семью, которая будет тратить на тебя деньги — на то, что хочешь ты. Или могут потратить. Даже если всего пару лет.

Прозвучало как откровение, что для Дуона было несвойственно и потому казалось тревожным. Эд чувствовал, что должен что-то ответить, но он не знал, что. И прежде, чем он придумал, свет замерцал, и им пришлось вернуться к своим местам. Эд задумался, стараясь подобрать правильные или мудрые слова, чтобы хоть что-нибудь предложить подростку, но Дуон уткнулся в свою программку, сигнализируя, что разговор закончен. Сдавшись, Эд взял в руки свою, но действовал скорее на автомате в ожидании начала представления.

Когда оно началось, он увидел Лори.

Сначала Эд даже не узнал его. Тот вышел об руку с балериной, одетой в очень яркую пачку. Волосы Лори были зачесаны назад, и что-то было с глазами — подводка или блестки. Он был весь в серебре, его костюм выглядел проще, чем у партнерши, но блестел в свете прожекторов сцены. И да, Лори был в лосинах. Его мускулистые ноги смотрелись словно гладкий белый шёлк, а выпуклость между ног как магнит притягивала взгляд Эда. Боже.

Боже.

А потом Лори исчез. Эд смотрел, как выходят и уходят друг за другом группы детей, танцующие под разную музыку в разнообразных костюмах. И каждый раз, когда выходила новая группа, он чувствовал разочарование. Но как только он уже почти принял, что Лори больше не выйдет на сцену, тот опять появился с партнершей. К еще большему разочарованию Лори в основном поддерживал ее, пока та исполняла сложные па. Это было мило, но Эд хотел увидеть Лори в движении. Он предположил, что это будет максимум и пытался насладиться тем, что есть, но все равно не мог избавиться от чувства недовольства.

Но затем девушка ушла, а Лори остался. И он танцевал.

Он был прекрасен.

Эд не мог описать, что делал Лори, он едва это понимал. Прыжки. Прыжки в шпагате. Лори двигал руками, двигал одной ногой вверх по другой, будто пинал, снова прыгал и прыгал. Эд не понимал. Он просто знал, что это было… прекрасно. Он будто наблюдал за светом. Это было как… Боже, он все еще не мог найти слов и еще пристальнее смотрел, пытаясь понять. Эд почувствовал себя так, будто Лори нашел внутри него что-то и вытащил на поверхность. Дело было не в самом Лори и не в том, что Эд находил его привлекательным. Дело было в другом. И это было намного больше, чем их взаимная симпатия. Эд был бы взволнован танцем, даже если бы не знал Лори. Когда Лори совершил прыжок и поворот в одном движении, и публика удивленно ахнула — что-то раскрылось внутри, словно лотос. И он знал, что именно.

Лори был прекрасен. Да, он был мужчиной, и он был красив. Танцуя, он символизировал мужскую красоту. Наблюдая за танцем, Эд был потрясен, потому что никогда не видел ничего подобного и не осознавал, что именно этого он жаждал, пока не увидел. Лори был не просто хорош. Лори был настоящим артистом. И для Эда он стал легендой.

И я целовал этого мужчину. Эда охватил мягкий возбуждающий трепет, который он испытывал в последний раз лет в двенадцать.

Я целовал его и, возможно, поцелую вновь.

Скоро.

И в этот момент Лори упал.

Будто слегка споткнулся, — вращение, которое не удалось исполнить, — но тут же поднялся на ноги, однако даже Эд понимал, что Лори ошибся.

По толпе пронесся шепот. Пытаясь скрыть свое унижение, Лори натянул на лицо маску безжизненности. Чары были разрушены, и грациозность ушла. Оставшаяся часть танца казалась отрывистой и натянутой. Когда пришло время уходить, Лори чуть ли не влетел за кулисы.

— Чёрт, — рядом с Эдом прошептал Дуон.

Эд переживал за Лори и почувствовал себя обделенным.

На сцену вернулась девушка в пачке, и да, она была в порядке, но кого волновало? Как можно смотреть на других после Лори? Эд хотел увидеть его танец. Снова. Он хотел танцевать с Лори. Он хотел чувствовать эту красоту в своих руках.

Он хотел… Он хотел…

Рядом с ним зашевелился Дуон, Эд опустил взгляд на свои руки. Представление тянулось, но только потому, что Эд хотел уже добраться до той части, когда он направится за кулисы. Там он расскажет Лори, как сильно ему понравился танец и заверит, что Лори танцевал потрясающе.

Когда, наконец, зажегся свет, и все танцоры вышли на сцену, Лори с ними не было.

Вики сияла.

— Вот это представление! Ребята, вам понравилось?

Дети высказали разную степень восторга. Большинство мальчиков делали вид, что им скучно, девочки же дразнили, пытаясь признать, что спектакль удался. Дуон молчал, как и Эд.

— Нам пора выбираться отсюда, — сказала Вики, когда зрители стали двигаться к выходу. — Эд, ты хочешь пойти с нами? Мы съедим по мороженому, а после я развезу всех по домам.

Эд прочистил горло.

— Ах… нет. Я… — Он бросил взгляд на дверь у сцены, и нервозность накрыла его.

Вики улыбнулась.

— Передай Лори привет. И скажи ему, что он молодец. Не позволяй ему сосредоточиться на всякой пустой болтовне. Давайте, ребята. Держитесь рядом, и никто не потеряется.

Эд отступил назад, предоставляя им проход. Затем, немного дрожа, направился к сцене.

Когда магия представления рассеялась, он снова почувствовал себя неловко. Пока поднимался по лестнице, стаи маленьких девочек в костюмах ангелов и снежинок, окруженные роем родителей, приветствовали друг друга. Это все выглядело сюрреалистично. И не в очень хорошем смысле. С детьми из Центра, хотя бы он чувствовал себя в своей тарелке.

Работник сцены одарил Маурера многоговорящим — как-ты-посмел-оказаться-там-где-тебе-не-место — взглядом. Запинаясь, Эд объяснил, что ищет Лори, и что тот ожидает его. Он чувствовал себя идиотом и хотел вернуть те чары, которые Лори наложил на всех своим танцем, он хотел вернуться в безопасность того оцепенения, которое испытал в тот момент. Кивнув в знак благодарности служащему, Эд последовал за сцену вниз по коридору, пока не наткнулся на дверь. Он уворачивался от матерей, бабушек и хихикающих девочек-подростков — в этом хаосе были мужчины? — и постучал. Нервы творили с ним страшные вещи, он чувствовал себя больным и как будто голым.

А потом дверь открылась, и появился Лори.

Все еще был в сценическом костюме, — мерцающий и искрящийся, — глаза подведены, а лицо усеяно блестками. Волосы в беспорядке, будто он не раз проводил по ним рукой. Он выглядел словно сказочный принц.

И на нем все еще были лосины.

Лори слабо улыбнулся, блестки замерцали в тусклом свете коридора. И он явно был расстроен.

— Ты был великолепен, — сказал Эд.

Улыбка Лори исчезла.

— Я был ужасен. — Вздохнул и сунул руки в волосы. Затем успокоился и заставил себя улыбнуться. — Хочешь зайти?

Эд вошел. Лори закрыл дверь, обернулся, нервничая, но отчаянно пытаясь скрыть это.

Эд пытался найти слова, чтобы успокоить, пытался найти способ стереть этот беспомощный взгляд, чтобы руки перестали теребить друг друга, чтобы взгляд Лори снова засиял. Но не смог ничего придумать, не смог собрать воедино хаос внутри себя и облечь его в простые слова. Не смог подобрать слова, как объяснить, что танец Лори сотворил с ним.

Поэтому он не стал ничего говорить. Протянул руку, положил ее на шею Лори и поцеловал.

***

Лори стоял с открытыми глазами, когда начался поцелуй.

Если бы он предвидел или хотя бы ожидал поцелуя, то закрыл бы глаза и погрузился в соитие. Но поцелуй — это было последнее, чего он ожидал, поэтому, ошеломленный, стоял неподвижно несколько долгих секунд. Он пристально смотрел в лицо Эда, которое было так близко. Смотрел на опущенные веки Эда, на густые темные ресницы. Чувствовал движение его рта, как язык скользнул внутрь. Видел лицо Эда, потерявшегося в поцелуе, мягкое нежное выражение лица, и это разрушило его ступор.

Наконец, закрыв глаза, Лори положил руку на затылок Эда, повторив его хватку, а затем слегка наклонил голову в сторону и углубил поцелуй. Он глубоко нырнул во влажную мягкость, наслаждаясь вкусом Эда, древесным и острым, втянул воздух через нос и снова отдался поцелую. Ужас, а затем болезненные ощущения и стыд от собственного выступления боролись с тоской, которую он так долго испытывал по Эду. Теперь это случилось, и это было наяву. Губы Эда. Сам Эд. Здесь.

Эд толкнул Лори к двери, прижав его своим телом. Лори поддался, позволил своему телу подчиниться воле. Эд глубоко втянул нижнюю губу Лори и пососал. Лори ахнул и впился пальцами в плечи Эда, а затем предложил ему язык. Его член налился, лайкра лосин едва сдерживала напор. Эд потерся своим членом об его, и пряжка ремня придала трению необходимый нажим, приближая момент разрядки и не создавая дискомфорт. Поцелуй, который начался нежно, стал грубым.

И вот теперь губы Эда скользили вниз по горлу Лори, вниз по его груди, вниз по животу до пояса лосин, который Эд настойчиво тащил вниз, опускаясь на колени.

Когда Лори почувствовал влажный жар рта Эда на своем члене, он задохнулся и потянулся к волосам Эда. Слабый голос в глубине мозга попытался крикнуть: «Подожди!», но нужда, желание и тоска насильно его заткнули. Было все равно, что его ученики находились по другую сторону двери. Все равно, если он испортит лосины, и тем самым, возможно, испортит и завтрашнее воскресное представление. Ему было все равно, ему было все равно, ему было все равно. Потому что Эд сосал его член. Он посмотрел вниз и вздрогнул, увидев, как Эд скользит по всей длине его напряженного ствола с тем же расслабленным выражением лица. Рот Эда принимал его глубоко, губы скользили и скользили, язык кружился…

Лори вскрикнул и прикусил губу, подавляя звук. Он вцепился в волосы Эда и откинул голову, а затем… затем начал толкаться в гостеприимный рот. Он слышал по ту сторону двери хихиканье маленьких девочек и болтовню их матерей, а по эту сторону двери он трахал рот Эда. Он задыхался от удовольствия, что Эд сосал его член и от порочности того, что делал он. И вдруг этого стало слишком много. Лори закричал. И снова. Скорее всего, его несдержанный крик проник за дверь и прозвучал так, будто кто-то занимался сексом. Яйца поджались, и он выплеснулся, проливаясь Эду в рот.

Когда Лори кончил, то привалился спиной к двери. Эд поднялся и снова взял лицо Лори в руки. На этот раз поцелуй был медленным, чувственным и соленым.

— Я хочу трахнуть тебя, — прошептал Эд и снова поцеловал Лори.

«Да», — подумал Лори, открываясь ему и пытаясь раздвинуть колени, приглашая, но лосины держали его ноги. Поэтому, просто поцеловав в ответ и пробуя свой вкус, позволил словам Эда восхитительно прокатиться в его голове.

Я хочу трахнуть тебя. Я хочу трахнуть тебя. Я хочу трахнуть тебя.

Резкий стук в дверь напугал обоих, и они прервали поцелуй.

— Мистер Паркер? — прозвучал пронзительный женский голос. И снова стук. — Мистер Паркер, мисс Дэвис ищет вас.

Тук-тук-тук.

— Да, — отозвался Лори, его голос сорвался. Он почувствовал, как рука Эда двинулась к его угасающей эрекции и закрыл глаза, наклонившись к своему любовнику. — Да. Спасибо.

— У вас все в порядке? — снова заговорила женщина. — Ваша дверь тряслась.

Эд фыркнул, и Лори не смог сдержать усмешку.

— Я в порядке, — ответил он, наклонив голову, когда Эд поцеловал его в плечо.

— Ты в порядке, — согласился Эд и длинно лизнул по его шее.

— Эд… — Лори схватился за него, подавляя желание попросить бросить его на пол и взять прямо здесь, прямо сейчас. — Эд. Я… — Он задохнулся, когда Эд нашел мочку уха. — Эд.

— Это я. — Эд посасывал мягкую плоть, затем нежно прошелся зубами. — Детка. Я хочу тебя. Так сильно. — Лори схватился за плечи Эда, а руки мужчины пробирались по спине к его заднице. Когда Эд начал мять его плоть, Лори вздохнул. — Я убрал свою квартиру, — пробормотал Эд, покусывая челюсть Лори. — И купил презервативы.

Его пальцы скользили по расселине задницы Лори, и у того все мысли вылетели из головы.

— М-м-м, — застонал и прогнулся вперед, раскрывая себя, и палец Эда скользнул в мускусную расщелину.

— Ты чертовски сексуален в лосинах, — прошептал Эд и прижал палец к дырочке. — А без них ты еще сексуальнее.

Кончик пальца проник внутрь, и Лори застонал.

Неожиданно в дверь постучали, но на этот раз Лори даже не дернулся, потому что Эд вынул и снова толкнул палец, на этот раз чуть глубже. Задница Лори горела, и на секунду он задержал дыхание.

— Лори? — Тяжелый удар. Тяжелый удар. Тяжелый удар… Мэгги. — Лори?

— Да… — ответ застрял в горле, пока Эд пытался мягко растянуть его. Жжение. Ему нужна была смазка, но он не мог остановиться. Еще немного. Еще совсем немного.

— Лори, ты в порядке?

Нет. Я пытаюсь заняться сексом, а мне все время мешают.

Он на прикусил плечо Эда, собрался и ответил:

— Да.

— Люди ищут тебя, — резко бросила Мэгги.

Лори вздрогнул, когда Эд снова толкнулся в него еще глубже. Он сильней схватился за плечи Эда, похоронив крики у того в пиджаке.

— Лори?

— Дай нам минутку! — громко рявкнул Эд.

По ту сторону двери повисла напряженная пауза.

— Ладно, — наконец, сдалась Мэгги.

Лори услышал, как стучат, удаляясь, ее каблуки. Он повалился на Эда и зашелся в приступе смеха.

Эд тоже засмеялся и провел пальцем по щелочке Лори. Лори уткнулся носом в губы Эда и поцеловал его. Он чувствовал себя словно переваренная лапша, сверкающая и мерцающая в руках Эда, но до того момента, он даже не понимал, насколько был взвинчен. Несмотря на страх, танец в Центре дал ему свободу. Вероятно, было что-то богохульное в том, что он сосредоточился на минете, сделанным в гримерке после представления «Щелкунчика». Но Лори никогда не был религиозным. Он чувствовал, как ему хорошо. Он чувствовал, что джин вырвался из бутылки, и Лори не хотел возвращать его обратно.

— Наверное, следует позволить тебе переодеться. Я тебя задерживаю, а у тебя есть чем заняться, — сказал Эд, гладя Лори по спине. — Ты все еще хочешь поехать ко мне?

Лори кивнул.

— Жди меня в вестибюле. Я не задержусь надолго. — Лори закрыл глаза от удовольствия, вызванного прикосновениями Эда. — Они просто хотят… увидеть. Меня. Мэгги надо похвастаться.

— Ей есть чем. — Эд не прекращал двигать рукой. — Ты потрясающий, Лори. Я не знаю никого, кто может танцевать, как ты.

Я хочу танцевать с тобой. Обнаженными. В твоей кровати.

Лори тяжело сглотнул.

— Рад, что тебе понравилось.

Он поднял голову, что далось ему непросто и увидел губы Эда — и было так легко поддаться искушению. Прильнуть и прижаться своим полуобнаженным телом к телу Эда.

А потом он пришел в себя и попытался отстраниться. Но это оказалось тяжелей, чем он мог себе представить. Когда это произошло? Что случилось со стенами, которые он так тщательно возводил? И какое отношение к этому имел Эд?

Внутренний конфликт Лори, видимо, отразился на его лице, потому что Эд криво улыбнулся.

— Да. Все немного… — он замолчал, не закончив.

Фраза «все происходит слишком быстро» повисла на кончике языка. На самом деле, они танцевали вокруг друг друга в течение месяца и технически уже были близки, но Эд этого не помнил. Эта близость подкрадывалась к ним словно тень, и вот теперь внезапно они начали тонуть в ней оба. По крайней мере, Лори тонул точно. Он не был несчастлив, нет, но это было — о, он просто не мог думать! И проблема заключалась в том, что он не мог заставить себя пошевелиться. Нужно было переодеться, найти Мэгги и пригладить ее «взъерошенные перья». Он отчаянно хотел понять, почему так легко потерял себя и упал, и как сделать так, чтобы завтра это не повторилось. Ему надо было сделать тысячу вещей, но все, что он хотел — схватить Эда и целовать его. Чувства и эмоции переполняли Лори, как он сейчас осознал — уже некоторое время. С тех пор, как появился Эд. И теперь, когда он постиг себя — не мог остановиться.

Эд протянул руку и нежно коснулся его щеки. И Лори сдался.

— Подожди, — сказал он хриплым, задыхающимся голосом. Он дернул лосины, стянув их до щиколоток, пытаясь снимать осторожно, как только мог, но все же торопясь. Бросив их на стол, нащупал крепления своего костюма, но пальцы дрожали, и в итоге, он, в отчаянии, посмотрел на Эда. — Помоги мне.

Пальцы Эда были немногим проворней. Его глаза стали темными, с поволокой.

— Чёрт возьми, — прошептал он.

— Просто стащи с меня, — взмолился Лори, сражаясь с верхними кнопками, пока Эд воевал с нижними.

Лори все еще колебался, потому что Эд был так близко и такой… Эд. Полностью одетый. В костюме. Эд в костюме. Выглядело хорошо, но странно. Хочу увидеть его голым.

— Быстрее, — сказал он, чувствуя, как его член снова дернулся.

— Ты уверен, что хочешь… здесь? — пробормотал Эд, но расстегивать кнопки не перестал.

Последняя кнопка поддалась, и Лори сорвал с себя костюм.

— Да.

Бросив тот на стол, повернулся к Эду, потом запоздало подумал и повернул замок в двери.

Лори толкнул Эда на ближайший стул и оседлал его.

Рты, руки, толкающиеся бедра, бормотание нежностей, которые не имели смысла, теперь они прошли через все, кроме освобождения. Лори знал, через такой короткий промежуток еще раз не кончит. Но он хотел, чтобы кончил Эд. Он хотел, чтобы Эд кончил, пока он скользил по нему голым, а Эд был полностью одет. И именно это и произошло. Губы Эда ласкали сосок Лори, а рука взяла в плен их обнаженные члены. Лори объезжал его, держась за плечи Эда, исполняя их собственный приватный танец. Когда Эд кончил, Лори громко застонал, позволяя сердцу освободиться, хотя его яйца все еще пытались взять свое.

Я хочу его. Я так сильно хочу его. Он нужен мне.

Прекрасное, но страшное желание. Когда-то он клялся, что никогда не позволит отпустить себя и почувствовать подобное снова. Это была дверь, которая приводила к душевной боли, и он запер ее. Но вот каким-то образом он оказался снова на пороге.

Больше всего его пугало то, что ему было все равно.

Эд уткнулся носом по центру его груди, слегка целуя кожу, пытаясь отдышаться.

— Мне нужно уйти и позволить тебе одеться. Потому что мы не остановимся, если я останусь.

Лори зарылся в его макушку, улыбаясь с закрытыми глазами.

— Думаю, ты прав.

Они снова целовались у двери, легко покусывая друг друга, чувствуя привкус тоски и нервозности. Когда Эд выскользнул, Лори спрятался за дверь, потому что был все еще обнажен. Он остался у закрытой двери, прислонившись щекой к деревянной поверхности, закрыл глаза и растворился в своих ощущениях. Наконец, умылся и оделся.

Когда он вышел из гримерной, большинство родителей уже покинули театр, и Мэгги была в бешенстве. Она не читала ему нотаций, потому что вокруг было слишком много людей, но ее губы растянулись в тонкую линию, и она продолжала сердито на него смотреть.

Это раздражало.

— Мне пора, — сказал он, сжал ее плечо, улыбнулся всем важным персонам, которых она собрала, чтобы продемонстрировать им звезду. — Увидимся завтра.

— Лори… — начала она, ее голос звучал резко, с неодобрением, но он проигнорировал ее, поспешил по проходам в поисках высокого мужчины в сером костюме с черными, в беспорядке, волосами.

Наконец, нашел его в холле, прислонившегося к стене в углу, но когда Эд увидел Лори, то резко выпрямился и улыбнулся.

Лори хотел подбежать и броситься в его объятия. Но просто шел быстрым шагом, глупо улыбаясь, и встал перед ним, испытывая головокружение.

Эд улыбнулся в ответ.

— Готов? — он протянул руку.

«Да», — подумал Лори, но ничего не ответил. Он просто взял Эда за локоть и позволил тому вывести их из здания.

На выходе Лори мельком заметил отца и мать, но, к счастью, они разговаривали с другой парой и не увидели его. Однако его заметил Оливер, улыбнулся и махнул рукой. Лори быстро кивнул в ответ, потому что Эд уже почти вышел из здания.

Лори даже не оглянулся.

ГЛАВА 10

Pecho (п ечо): вид танго с основной позицией грудь к груди.

Оставив машину Лори у его дома, они поехали в Сент-Пол на автомобиле Эда. Лори с трудом подавил желание перегнуться через подлокотник и положить голову на плечо Эда. Он направлялся в квартиру Эда. На заднем сидение лежала сумка со сменной одеждой и зубной щеткой.

Он собирался заняться сексом. С Эдом.

Лори чувствовал смутное беспокойство, повисшее над ним словно облако. Прошло очень много времени с тех пор, когда он в последний раз позволил трахнуть себя и все еще не был уверен, что готов за один вечер перейти от нуля до анального секса, даже с Эдом.

Лори повернулся и стал изучать Эда, пока тот вел машину. Эд взглянул на него и нежно улыбнулся.

— Прекрасный Лори, о чем ты думаешь?

Лори улыбнулся в ответ.

— Эд, тебе не обязательно мне льстить. Я уже еду к тебе домой.

— Лори, ты прекрасен. Так чертовски великолепен, что меня пробирает дрожь. — Не сводя глаз с дороги, Эд протянул правую руку и мягко опустил на бедро Лори. Это было легкое прикосновение: чувственное, жаждущее, но в то же время неожиданно почтительное. — Мне нравится смотреть, как ты танцуешь. С этого момента я буду сидеть на каждом твоем выступлении только в первом ряду.

Улыбаясь, Лори положил свою руку поверх руки Эда и переплел их пальцы.

— Я не выступаю так часто.

Эд посмотрел на него с явным огорчением.

— Почему нет?

Потому что слишком больно.

Лори пожал плечами и отвел взгляд на приборную панель, но его большой палец рассеяно поглаживал Эда.

— Просто не выступаю.

— Решил сосредоточиться на преподавании? Наверное, тебе это приносит большее удовлетворение?

Лори съежился.

— Нет. На самом деле я ненавижу преподавание. Я имею в виду… я люблю обучать, но это не… не так… — Он вздохнул и пожал плечами. — Не обращай на меня внимание. Я просто превратился в старую брюзжащую ледяную королеву, и ничто не может сделать меня счастливым.

Наступила пауза, Эд сжал руку под рукой Лори и осторожно сказал:

— Кажется… мне показалось, ты был в порядке, когда мы танцевали вместе. Может быть… тебе стоит обучать бальным танцам?

Дело не в бальных танцах. Дело в тебе.

Но для такого признания место и время были неподходящими. Лори изменил положение тела на сидение.

— Хочу, чтобы мои ученики полностью отдавали себя танцу. Изредка встречаются, которые на самом деле хотят танцевать, но в основном… я не знаю, но иногда мне кажется, что восьмилетние дети в своем юном возрасте более пресыщены жизнью, чем я. И это очень удручает.

— Тебе надо работать с детьми из Центра, — предложил Эд. — Им очень понравилось выступление сегодня. Могу поспорить, они захотят учиться у тебя.

Лори засмеялся.

— Не могу представить, что они хотят учиться танцевать балет. — Но потом вспомнил своего преподавателя, когда он сам был ребенком и удивился. — Хотя, может все из-за моей элитарности.

— Детям нравится внимание. Дети из Центра: они многое пережили, им со многим пришлось смириться, и поэтому делают вид, что не нуждаются в нем. Но на самом деле, они жаждут внимания так же, как и все остальные. Уверен, твои детки из пригорода тоже. Просто они попали в круговорот крысиных гонок, где теряют души так же, как их родители свои. — Он убрал руку и покачал головой. — Прости. Это было неуместно.

Лори не хватало его руки, и он сжал свое бедро.

— Что было неуместным?

— Ехидство по поводу детей из пригорода. — Эд поморщился. — Ты же работаешь в пригороде.

Лори фыркнул.

— Я вырос в пригороде. Это было не ехидством, а проницательным наблюдением. — На самом деле Эд попал не в бровь, а в глаз. И это нервировало.

—Я не хотел сказать, что дети из твоей студии плохие. Они просто… — он снова покачал головой. — Мне лучше заткнуться.

— Не надо, пожалуйста, — попросил Лори. — Знаю, что ты пытаешься сказать, и я согласен. Для них это игра. Для меня тоже, я полагаю. Или, по крайней мере, было игрой. Может, я смотрю на них и вижу свои неудачи. Может, я смотрю на них и вижу, где все пошло не так.

— Пошло не так? — переспросил Эд.

Лори не хотел, чтобы этот разговор состоялся в такой обстановке, и, возможно, пора поскорей закончить с ним. Лори посмотрел в окно.

— У меня была карьера. Я выступал по всему миру: в балете и в танцевальных группах как прима. С партнерами и без. Меня называли «следующий Михаил Барышников». И меня все устраивало, так как моя цель состояла в том, чтобы через двадцать лет восходящих звезд называли «следующим Лори Паркером». — Лори грустно улыбнулся, все еще глядя в лобовое стекло, и видя не ночь и улицу, а свою прежнюю жизнь, пронесшуюся перед глазами. — Но все закончилось. Теперь я преподаю в частной студии в Иден-Прери и… и все.

Молчание повисло между ними, но Эд не пытался заполнить тишину, а просто ждал, за что Лори был благодарен. Лори позволил тишине окружить его, но, в конце концов, продолжил, глядя на свои руки.

— Иногда вспоминаю то время, когда во мне боролись две части, и они сражались между собой. В итоге они меня и уничтожили в ходе своей кровопролитной гражданской войны. Я любил Пола и хотел быть с ним, но одновременно боялся его, боялся состояния любви и привязанности, боялся того, что он и наша любовь могут сотворить с моей карьерой. Иногда я задаюсь вопросом, а не саботировал ли я его подсознательно? — Лори сжал руки. — Но Пол ушел, и у меня не осталось возможности извиниться и получить его прощение. Я просто не был счастлив. Все твердили, что я могу вернуться на сцену. Мне постоянно твердят об этом в течение многих лет. Но я не могу объяснить, что больше не хочу этого. Возможно, никогда не хотел, — Лори вздохнул, внезапно почувствовав себя обнаженным. — Я не собирался говорить все это сейчас.

Эд протянул руку и снова взял его ладонь, нежно сжимая. Он ничего не сказал, просто держал за руку и продолжал вести машину.

Лори был этому рад.

Они прибыли в Сент-Поле, свернули с шоссе, проехали по улицам в сторону Дэйтон-Блафф. Это был район, при упоминании которого мать Лори корчила лицо и называла его «цветным». Эд припарковался на боковой улочке узкой и темной, от вида которой Кэролайн Паркер морщила бы губы, пока машина не увезла ее прочь. Эд вытащил ключи из замка зажигания, вылез из машины и взял сумку Лори. Он продолжал держать сумку в руках, даже когда Лори вышел из машины на тротуар.

— Я могу нести сам, — заметил Лори, но Эд переложил сумку в другую руку, коснулся локтя Лори и кивнул в сторону здания, расположенного чуть дальше.

— Это мой дом, — сказал он. — Третий этаж. Ты не против, если мы воспользуемся лестницей? Лифт есть, но можно поседеть, пока дождешься его.

— Лестница подойдет, — заверил Лори и последовал за Эдом по индустриальной лестнице по плохо освещенному коридору, который его мать видела только в кино. Лори самому было тяжело находиться здесь.

Еще он задавался вопросом, почему так много думал о своей матери.

Эд заметил его выражение лица и поморщился.

— Прости. Этот район не такой приятный, как твой. Но моя квартира, могу тебя заверить, безупречна.

— О… нет, — быстро возразил Лори, покраснев. — Это просто… выглядит небезопасно.

Эд пожал плечами.

— Если ты умен и осторожен, то все в порядке. — Они уже стояли у двери. Эд нащупал ключ в замке и открыл тяжелую металлическую дверь. — Арендная плата фантастическая, особенно для такого пространства. — Он придержал дверь, давая Лори возможность пройти.

И Лори вошел.

От удивления даже приоткрыл рот.

Помещение было просторным, а дизайн квартиры похож на тот, что часто встречался в квартирах в центре Миннеаполиса, которые Лори присматривал для себя, но решил, что не может себе позволить. За исключением того, что эта квартира не выглядела отполированной, гламурной и современной; лофт смотрелся как что-то оригинальное, присутствовала атмосфера индустриального века. Помещение не было поделено на комнаты; на кухне располагались шкафы и стеллажи с открытыми полками, такие обычно используются на складе для хранения. Металлический стол разбивал пространство в зоне для приготовления пищи, а спинка дивана превращала оставшееся пространство в гостиную. Дальше Лори заметил дверь, как он предположил, в ванную. Телевизор и несколько книжных полок, а также около двадцати пластиковых контейнеров для хранения, аккуратно сложенных и помеченных. Помимо этого, был установлен небольшой бетонный помост, сверху которого как занавес, нависала ткань похожая на мешковину, за ней виднелась кровать на простом основании. Ни изголовья, ни боковинок, только подставка под кровать, которая кричала «я из Икеа». Обойдя стену у входной двери, в которую был встроен шкаф, Лори увидел еще одно большое пространство с невероятным количеством контейнеров и спортивным оборудованием.

— Извини за контейнеры, — застенчиво предупредил Эд, встав рядом с Лори. — Мы с родителями провели день за уборкой. Здесь мешки с тем, от чего я хочу избавиться, оставить или продать. Или типа того.

Лори проигнорировал его. Стоя в центре лофта, он медленно поворачивался вокруг себя, принимая объем помещения в себя.

— Эд, это место потрясающее, — ошеломленный Лори повернулся к Эду.

— Ну да, квартира стала такой сегодня в районе обеда.

Лори все-таки повернулся к Эду, смутившись.

— Почему ты все время говоришь, насколько грязной была твоя квартира?

Эд неожиданно покраснел и опустил голову. Лори не совсем понял, что Эд пробормотал под нос, глядя на пол и переминаясь с ноги на ногу.

Наконец, осознал подтекст, от чего его сердце затрепетало.

Он убрался для него.

Лори захотел поцеловать Эда и был уже готов, но побоялся, что как только они станут на этот путь, то уже не смогут остановиться. И теперь, когда он испытал возбуждение от их спонтанного физического контакта в гримерной, он хотел поступить правильно. Да и вообще, нужно смыть укладочные средства со своих волос и блеск с лица. Лори кивнул в сторону ванной.

— Не возражаешь, если я…

— О, душ, конечно. Прямо впереди. Там тоже чисто. — Эд снова покраснел и, опережая Лори, прошел к ванной. — Полотенца на полке. Мыло и прочее — в окне за занавеской. Мочалки — в голубом текстильном ящике на той полке. — Открыл дверь и протянул сумку Лори. — Не спеши. У тебя столько времени, сколько потребуется.

Лори взял сумку, улыбнулся в ответ и закрылся в ванной.

Здесь был такой же промышленный декор, как и в остальной части лофта, и да, было чисто и по-домашнему. Когда Лори увидел ванну на декоративных ножках, то чуть не упал в обморок. И после нескольких минут размышлений решил принять ванну вместо душа. Наполнил ее горячей водой, залез в нее, позволяя воде успокоить его нервы.

Перед тем, как выйти, Лори достал мочалку и хорошенько вымылся.

Везде.

Но плескаясь в теплой воде, снова забеспокоился, в каком направлении разворачивались события, что угнетало его. Неужели он больше не сможет получать удовольствие от секса?

Когда, наконец, Лори вышел из ванной, играла музыка — что-то смутно знакомое, — но он не мог точно назвать исполнителя, что, честно говоря, его совсем не волновало.

Он направился к музыкальному проигрывателю, но тут Эд появился из-за шкафов.

— Ты хочешь что-нибудь поесть? Или выпить?

— У тебя есть вино? — спросил Лори, но тут же пожалел, когда Эд поморщился.

— Пиво.

Нет, он не хотел пиво.

— Чай?

—У меня есть кофе, — сказал Эд с некоторым отчаянием.

Лори почувствовал, словно обижает щенка.

— Вода? — с улыбкой спросил Лори.

Эд не улыбнулся.

— Прости, — извинился он и нырнул обратно на кухню.

Сначала Лори хотел пойти за ним, а затем решил, что ему достаточно своей собственной нервозности; и он не мог еще взять на себя нервозность Эда. Он подошел к проигрывателю. На нем был установлен плеер предыдущего поколения, и на экране высвечивалось название композиции и исполнитель: «Boom Pow» группы Black Eyed Peas. К счастью, хотя бы не Бритни Спирс.

— Твоя вода, — произнес Эд, возвращаясь из кухни с бутылкой пива в одной руке и стаканом воды в другой. Он выглядел несколько напряженным. — Прости, что я не могу ничего предложить тебе.

— Вода подойдет. Я всегда пью воду после танцев, хотя бы немного. — Лори взял стакан и отпил, наблюдая за Эдом.

Эд реально нервничал, что было странно для обычно легкого и живого человека. Его состояние тронуло Лори, хотя и расстроило тоже. Кто-то должен вести этот танец. Пришлось с трудом смириться, что это будет он.

Затем пришла в голову идея. Улыбнувшись про себя, он допил воду, поставил стакан на кофейный столик и направился к своей сумке, которую убрал на стеллаж рядом с ванной.

— Подожди, — бросил он Эду, засунул руку в боковой карман, вытащил свой плеер и вернулся к проигрывателю. Лори затаил дыхание, молясь, чтобы разъемы подошли, что, слава богу, так и получилось. Он достал плеер Эда, заменил своим, прекратив пульсирующий бит Black Eyed Peas, и начал пролистывать плейлисты.

— Не нравится «BEP»? — спросил Эд. В его голосе звучала наигранная легкость.

— Нравится, — соврал Лори, — но я подумал о другом. Если ты не возражаешь. — Он посмотрел на Эда и лукаво улыбнулся. — Не хотите ли потанцевать, мистер Маурер?

Эд немного расслабился и поставил пиво на кофейный столик.

— Думал, тебе хватило танцев для одного вечера.

— Но я еще не танцевал с тобой. — Лори выбрал песню, активировал функцию «повтор», немного увеличил громкость и подошел к Эду. — Как насчет танго?

Ему понравилось, как потемнели и смягчились глаза Эда. Эд поднял руки, открывая объятия и приглашая Лори.

— Отлично. Но я все еще неуклюже двигаюсь.

Лори встал в позицию и улыбнулся.

— Мы будем двигаться медленно.

И они двигались медленно. Эд провел их к середине комнаты, и когда заиграла музыка, Лори напомнил основы, а затем втянул Эда в танец. Нет, этот вид танго не был сложным. Но ни один танец не заставлял сердце Лори стучать, а тело становиться мягче.

— Эта песня повторяется, — тихо произнес Эд и повел Лори в очо.

Лори сделал шаги, позволяя телу насладиться чувством ритма танца. Когда он снова оказался перед Эдом, то посмотрел ему в глаза.

— Ты хочешь переключить?

— Нет, — ответил Эд, как будто задержав дыхание.

Эд начал терять фокус, и Лори мягко подтолкнул его обратно в шаги.

— Баланс, Эд. Почему бы тебе не попробовать болео?

Эд сосредоточенно кивнул, и следующие несколько минут они совершенствовали болео. Все это время женский голос пел, что ей не требуется парашют, пока у нее есть любовник, и она не разлюбит его, а наоборот, влюбится.

«Я хочу, — сосредоточенно прошептал Лори в глубине своего сердца, — я хочу влюбиться в Эда».

Он закрыл глаза и заскользил в танце, доверяя партнеру держать баланс посредством чувственных движений. И он держал его. Вновь. И снова.

Не спеша, шаг за шагом, Лори стал отпускать себя.

Он потерял счет, сколько раз проиграла песня. Все, что он осознавал —Эд. Все, что он знал — сила рук Эда, уверенность его шагов. И пусть Эд все еще осторожничал, но получалось уже хорошо. Какая-то часть его могла бы танцевать вечно.

Но когда Эд втянул его обратно в объятия танго, и музыка наполнила его — и женский голос пообещал: «Я никому не скажу, никому не скажу», — Лори сократил расстояние между ними, скользя не в очо, а вверх по сильной красивой груди Эда, положил руку за его шею и потянулся навстречу губами.

Поцелуй начался со столкновения. Эд все еще был сосредоточен на танце, а Лори уже настолько погрузился в свое желание, что больше ничего не замечал. Но это было лишь мгновение — сомнение — затем Эд присоединился к нему, целуя в ответ. Лори открылся, впуская его, пробуя вкус пива на языке, пробуя Эда. Затем так же внезапно, как началось, так все и закончилось — Эд отступил, и Лори упал на него, потеряв баланс и потерявшись в пространстве.

Но Эд не выпускал его из рук. Он подтащил его вперед, взял с книжной полки пульт, нажал на кнопку, и музыка стихла. Тишина зазвенела в ушах Лори. А затем Эд притянул его к себе, крепко прижал, нырнул языком в его рот и опрокинул на диван.

Паника, которую Лори так усердно старался удержать в узде, снова поднялась. Он отодвинулся и прижал руку к груди Эда.

— Я немного заржавел во всем этом, — прошептал он.

Руки Эда скользнули по спине Лори, а его губы — по лицу.

— Мы будем двигаться медленно, — пообещал он и снова поцеловал Лори.

И Лори отдал ему, отдал ему все, пока сам медленно падал.

***

Эд хотел сделать все правильно. Он еще никогда и ничего не хотел так сильно, как заняться любовью с Лори. И безумно боялся все испортить.

Но это было трудно — сделать все правильно — а он так отчаянно хотел Лори. Часть Эда стремилась сорвать одежду, сосать и трахать Лори до тех пор, пока тот не сможет даже пошевелиться в его руках. В нем доминировало чувство собственничества, горячее и полное огня… но одновременно чувствовал и нежность. И еще знал, что, хотя Лори и был готов к тому, чтобы Эд предъявил на него права, но и боялся этого. Эд изо всех сил пытался ненароком не оттолкнуть Лори. Было странно, что теперь, когда он, наконец, держал вожделенного в руках, то старался еще больше не спугнуть его. А еще он хотел Лори целиком. Стремился обладать не только его телом, но и искаженным негибким разумом. Он хотел убедить Лори, что тот должен танцевать, потому что любил и мог. Хотел сказать, что он должен поговорить с Вики о танцах в Центре, действительно должен.

Но его рот был занят. Чертовски занят.

Эд прижал Лори к поверхности дивана, зажав его между коленями, наклонился и поцеловал так глубоко и сокрушительно, что пришлось сдерживать пыл, чтобы у Лори была возможность дышать.

Они прижимались друг к другу, Лори толкался вверх, Эд — вниз. Лори дрожал, издавая самые сексуальные стоны, которые Эд когда-либо слышал. На Лори были красивые тонкие шерстяные брюки, и Эд чувствовал сквозь них член, твердый и готовый, и в чем был совершенно уверен, текущий. Холодный, почти аристократичный Лори таял в его руках, и этого было достаточно, чтобы потерять себя.

В конце концов, Эд подошел слишком близко к тому, чтобы потеряться по-настоящему, поэтому отстранился, сел на край дивана и подумал о монахинях.

Лори приподнялся, все еще тяжело дыша. Посмотрел на Эда затуманенным и неуверенным взглядом. Он ничего не сказал, но Эд и не нуждался в словах.

Протянув тяжелую дрожащую руку, он погладил Лори по щеке и попытался улыбнуться.

— Не хочу кончить себе в штаны, детка. — Прикосновение к мягкой гладкой щеке Лори не помогало, но он не мог остановиться. — Ты меня так возбуждаешь.

На лице Лори одна за другой менялись эмоции: желание, похоть и страх. Последний победил, и он закрыл глаза.

— Мне жаль. Я… просто смешон. Но это так…

Было так давно — понял Эд. Чего он не понимал, почему Лори жил как монах. Он открыл рот, чтобы сказать, что они не должны этого делать, но не смог произнести ни слова.

— Не хочешь перейти в кровать?

Лори кивнул, и когда Эд повел его вокруг дивана к занавеске, то почувствовал себя пашой, ведущим девственницу в свои покои.

Обычно он шутил, но подумал, что Лори вряд ли это оценит сейчас. Он никогда не видел Лори таким уязвимым.

И никогда не думал, что уязвимость может быть такой возбуждающей.

Как и в танце, Эд повел, но на этот раз действительно вел, и Лори не учил его как. Он потянул Лори к платформе, на которой стояла кровать, целовал его еще какое-то время, потом расстегнул пуговицы на его рубашке. Пока снимал ее с Лори, целовал его плечи, шею, ключицы. С тоской смотрел на затвердевшие соски, но заставил себя подождать и просто продолжал разжигать огонь, пока Лори снова не растаял, и тогда — и только тогда — Эд сделал паузу и снял свою рубашку.

Повторил тот же маневр со штанами, трусами и даже носками Лори, целуя в живот и бедра, пока тот не оказался полностью обнаженным. И когда Лори почти притянул голову Эда к своему члену, Эд встал и снял оставшуюся одежду. Он положил руку Лори на свой член и проглотил желание сказать: «Все для тебя, детка», потому что боялся, что это будет звучать глупо. Но это было для него. Только бог знал, все было для Лори. И ох! Ему безумно нравилось, как Лори держал его член, пока он лежал рядом обнаженный, дрожа от предвкушения и желания.

— Детка, что ты хочешь? — прошептал Эд, буквально занимаясь любовью с подбородком Лори. — Скажи мне, что тебя возбуждает. Скажи, что ты хочешь. Сверху? Снизу? Если ты хочешь, дорогой, можешь трахнуть меня сам.

Лори вздрогнул. Он сполз к Эду и грустно рассмеялся.

— Прости. Это все так быстро. Я дал тебе неверное впечатление в театре. Я был так одержим, что не мог думать. Мне следовало… — Он замолчал, когда Эд сунул язык в его ухо. — Ох!

— Мне понравилось в театре, — сказал Эд. — Подобное или иная вариация меня устраивает.

— Ты… ты не будешь возражать, если мы просто займемся фроттажем?

Эд поднял голову и засмеялся.

— Фроттаж?

Лори разозлился.

— В театре тебе понравилось, и ты просто сказал…

— Название, Лоу, не само действие, — он ухмыльнулся. — Фроттаж. Похоже на задание в учебнике. Ты хочешь, чтобы я дотронулся до твоего члена и проник в твой анус?

«О, дурак» — Эд обругал себя, когда Лори напрягся. Он попытался смягчить ситуацию, игриво пихнув плечом.

— Эй. Я дразню. И это было глупо. Прости. Забираю свои слова обратно.

— Нет, это я, — произнес Лори и закрыл глаза. — Я смешон. И в ужасе от себя.

Тише. Тише. Эд уткнулся носом в щеку Лори.

— Ты вовсе не смешон. Детка, что пугает тебя? Я давлю? — Тишина. Не похоже на утвердительный ответ. Эд сглотнул. — Я слишком бестактный?

Лори открыл глаза и посмотрел на Эда снизу вверх.

— Нет.

Эд встретил взгляд, удержал его и ударил наугад:

— Ты нервничаешь из-за секса? — Лори закрыл глаза. Бинго. — Нам необязательно этим заниматься.

Лори поднял руки и закрыл лицо, его слова звучали приглушенно:

— Зачем я это делаю? — прошептал он. — Я хочу, но… — он остановился и сжал губы. Даже не видя его, Эд подумал, что его любовник выглядит несчастным. — Прости. Боже, мне так жаль.

Эд наклонился и поцеловал Лори в грудь.

— Ты позволишь мне заняться любовью с тобой? Лори, ты доверяешь мне? Ты позволишь мне вести? Это будет похоже на танец: есть черта, которую мы не пересечем. Я не буду трахать тебя сегодня. Лори, перестань об этом беспокоиться.

— Прости, — снова произнес Лори, все еще закрываясь.

Эд убрал его руки и посмотрел на него.

— Не надо. Напряжение как в танце, сделает его слаще. — Он поцеловал кончики пальцев Лори. — Потому что я хочу заняться любовью любым способом. — Он быстро провел пальцами Лори по своим губам, замечая, как его взгляд смягчился. — Лори, потанцуй со мной.

Лори вздрогнул и потянулся рукой к члену Эда.

Было много прикосновений. Было много поцелуев. И Эд, наконец, заполучил в свое распоряжение один из сосков Лори. Он любил работать языком, и он лизал эти твердые камешки до тех пор, пока Лори не сжал его плечи и не вскрикнул. Затем поймал их члены ладонью и дал Лори его фроттаж. Когда он был близок к оргазму, то подумал, что Лори, наверное, тоже нужно остановиться и замедлил их темп. Он проложил поцелуями путь к бедру Лори, затем перевернул его на живот. Лори снова вздрогнул, но уступил, даже когда Эд раздвинул его ноги, наслаждаясь видом. Он взглянул на Лори, чья голова была зарыта в одеяло, а руки вцепились в ткань, а задница поднята.

Эд наклонил голову, раздвинул ягодицы Лори и лизнул промежность между яйцами и анальным отверстием.

Он занимался любовью с промежностью Лори — перинеум — поправил он себя с улыбкой — как никогда и ни с какой анатомической частью тела, и он не собирался избегать этого милого участка кожи ни при каких обстоятельствах. Почему он так зациклился на этом сейчас, он не знал, но это чувствовалось правильным, поэтому Эд продолжил. Может быть, потому что это было такое же поддразнивание, как в танце. Невероятно сексуально, не яйца и не анус. Он чувствовал легкий привкус пота, который так ему нравился. И не протестовал, потому что это был вкус Лори, мыла и чистоты. Эду нравилось. Он водил языком вверх и вниз, в сторону и по кругу, пока Лори практически не начал рыдать. Все это время Эд держал Лори открытым, позволяя розовому сморщенному колечку открываться и закрываться, позволяя желать. Иногда Эд приподнимал голову, чтобы заметить судорогу ануса, умоляющего его, но он просто улыбался и возвращался чуть ниже. Пока не услышал слово, которое так ждал.

— Пожалуйста. — Лори в отчаянии руками сжимал одеяло. — Пожалуйста.

— Да, сэр, — прошептал Эд, улыбаясь.

Он повел плоским языком, скользя уже по блестящей и вздрагивающей плоти, через волоски к неглубокой долине, которая была выставлена для него. Начал лизать анус так же тщательно, как и промежность, упиваясь бессвязными звуками, которые издавал Лори и тем, как тот полностью забыл свою неуверенность и вжимался в кровать, совокупляясь с одеялом, в поисках необходимого трения, сильнее и сильнее толкаясь назад ко рту Эда.

Эд улыбнулся, затем крепко схватил Лори за ягодицы, широко раздвинул и засунул язык внутрь.

О, Боже, помоги мне! И это было даже лучше, чем трахать. Лори больше не умолял и не просил. Он хрипел, кряхтел и вставал на дыбы, словно животное, гоняясь за языком. В итоге Эд, рискуя быть отброшенным, сильно вжал пальцы в мышцы ягодиц удерживая Лори. Представил, как Лори будет объезжать его, как будет дрожать и трахать в ответ, как собственный член погрузится бархатное пекло. Эд застонал и пошевелил языком внутри Лори.

Лори издал надсадный вскрик, и Эд почувствовал, как тот приближается к оргазму. Готовый вот-вот кончить.

Эд снова замедлился. Вскрик отчаяния вырвался из горла Лори. Эд знал, что тот злился, но сказал себе, что все в порядке, потому что не нарушал правила. Просто немного обошел их.

Перевернув Лори на спину лицом к себе, провел пальцами по расселине.

— Лори, я хочу засунуть палец в тебя.

Сказал и почти кончил — Лори закрыл глаза и поднял ногу, подтянув колено к груди, а стопу положил на бедро Эда, раскрылся и кивнул.

Но Эд опустил его ногу на кровать, присел и дотянулся до тумбочки. Щедро налил смазки на палец и направил вниз. Одновременно наклонился чтобы поцеловать Лори, но к его удивлению, Лори отстранился. Тут Эд вспомнил, где был его рот. Лори насторожился, но Эд улыбнулся, сел и потянулся за салфеткой.

Затем подумал: «Нет, сделай это правильно!» — и вытер палец. Тихо пробормотал: «Сейчас вернусь», — и поспешил в ванную, где вымыл руки и умыл лицо, подумал и пошел еще дальше, почистив зубы. Когда он вернулся к кровати, Лори сидел и обнимал себя за колени. Он ничего не сказал, пока Эд не подполз к нему и не поцеловал в губы. Лори ответил на поцелуй.

— Спасибо.

— Знаешь, — Эд, опустив Лори на спину, взяв смазку одной рукой и подняв колено Лори высоко, открывая себе доступ, — ты бы мог просто сказать мне об этом.

— Знаю. Прости, — сказал Лори, протянув руки к груди Эда. — Я просто… ох.

Эд прижал скользкий палец к анусу Лори, медленно проталкивая внутрь.

— Детка, откройся для меня. Расслабься и впусти меня. — Он прикусил нижнюю губу Лори. — Позволь мне войти в твою горячую дырочку, сладкая штучка. Позволь мне скользить внутри тебя, хочу заставить тебя стонать.

Лори, закрыв глаза, тяжело дышал и медленно-медленно расслаблялся. Эд все работал над растяжкой, но разумом был уже в той жаре, которую почувствовал кончиком языка.

— Впусти меня, детка. — Добавил страсти в поцелуй, положив руку на шею Лори, пальцем медленно, но настойчиво, проталкивался в глубину.

Наконец, Лори открылся и втянул его внутрь. Эд застонал, настолько было хорошо, чертовски хорошо.

Он не планировал грязных разговорчиков, но все же шептал Лори на ухо, как хорошо и тесно внутри, так жарко, что, просто трахая его пальцем, у него болят яйца. Он объяснял, что трахает его средним пальцем, хотя Лори, конечно, не мог упустить эту часть. Шептал, что входит уже до упора и что Лори такой тесный, — палец двигался все быстрее и быстрее, — что ощущает себя так хорошо, что вот-вот обкончает его всего. Говорил, что чувствует себя потрясающе и любит трахать его пальцем и языком, что он такой горячий, сладкий и восхитительный. Лори стонал и вскрикивал, хватаясь за грудь Эда, за плечи, член — везде, куда мог дотянуться. Эд хотел вставить два или три пальца. Шальная мысль вставить ладонь посетила его, но, чёрт возьми, Лори не был готов ни к чему подобному. Может быть, и никогда не будет готов.

Все было хорошо, потому что даже в такой форме Эд никогда не испытывал ничего подобного в постели. Он никогда не чувствовал себя таким возбужденным. И никогда не хотел никого так, как Лори. И он продолжал трахать, все быстрее и быстрее двигая пальцем внутрь Лори и из него, пока тот не закричал и не вонзился ногтями в плечи Эда. Затем сжался, взвизгнул и кончил на грудь Эда.

Эд не вынимал палец до тех пор, пока Лори не спустился с небес. Просто продолжил трахать его все медленнее и медленнее. Лори лежал пластом, пресыщенный и задыхающийся, и Эд неохотно вытащил палец. Он тоже лег, наблюдая, как румянец на щеках Лори распространился по всему телу не от смущения, а от удовольствия. Глаза Лори медленно открылись, и Эд уставился прямо в них, наблюдая, как там все еще горит огонь страсти.

Но затем Лори взял член Эда, ехидно улыбнулся, и игра изменилась.

Эда толкнули на подушки. Лори развел его ноги одним движением, встал на колени между ними и без какого-либо предупреждения сразу глубоко втянул член в горло. Эд поднял колени, расставил их и наблюдал за действием настолько возбужденный, что думал, когда кончит, то ощущения разорвут его изнутри. Затем Лори поднял глаза и посмотрел на Эда горящим взглядом и слегка царапнул зубами член. Заревев, Эд схватил Лори за волосы и безрассудно насадился на его рот, жестко трахая. Восемь сильных толчков, и он кончил как гейзер, сильно и много. Сперма вытекла изо рта Лори и стекла по собственной мошонке. Наконец, опустошенный, Эд понял, что сделал, и в ужасе уставился на Лори.

Но тот вытер рот тыльной стороной ладони и скользнул по телу Эда с остатками спермы на губах, нацелившись на поцелуй. В паре сантиметров он неуверенно остановился.

Эд схватил его за затылок и встретил с открытым ртом, слизывая собственное семя. После, облизывая друг друга, они катались по кровати с занятыми ртами, слабые и насыщенные, но едва не начав все с начала.