Потанцуй со мной

В конце концов, оба направились в ванную, вымылись и снова почистили зубы. Вернувшись к кровати, Лори одел трикотажные штаны, а Эд, следуя его примеру — боксеры. Они лежали под простынями, прижавшись и вдыхая запах друг друга и купаясь в пульсирующем послевкусии. Эд был рад этой нежности, но больше он радовался тишине, потому чувствовал, что в тот момент ему нужно пространство.

Он понял, что влюбился в Лори. Он это осознал. Влюбился нелепо, бесповоротно и безнадежно. А еще он понимал, что любовь к этому мужчине будет чертовой дорогой в ад.

Но сейчас было нежно и сладко, и Эд держался за это ощущение, впервые в жизни радуясь неспешному развитию событий.

ГЛАВА 11

Free spin (с вободное вращение): общий термин танцев в стиле фристайл, выполняемый без контакта с партнером.

Лори проснулся в объятиях Эда лицом к тренажерам и столу. Эд крепко прижимался к его спине, зарывшись лицом в его волосы, крепко обхватив рукой за талию и закинув колено на бедро. И если бы Лори сконцентрировался, то ощутил бы теплое дыхание Эда на затылке.

Впрочем, ему совсем не нужно было концентрироваться, чтобы почувствовать давление твердого члена любовника к собственной заднице.

Закрыв глаза, Лори впитывал в себя все ощущения: тело Эда, его тяжесть, запах подушки, приглушенный шум уличного движения. Солнечный свет струился сквозь окно над их головами. Тело Лори все еще гудело от оргазма, который он испытал дважды за ночь. И пока лежал, купаясь в неге — происходящее казалось идеальным, почти кристальным моментом.

Неожиданно Эд уткнулся носом в шею Лори, замурлыкал и скользнул рукой вниз к его штанам.

Лори ахнул. Ахнул еще раз, когда Эд без всяких предисловий стал шарить у него под поясом. Потом начал издавать тихие, задыхающиеся звуки. Эд… Эд зарычал, от чего Лори всхлипнул и стащил с него штаны. Эд провел языком длинную дорожку вдоль позвоночника по шее до линии волос, стащил с себя боксеры и засунул член между бедер Лори.

Происходящее было очень похоже на анальный секс. Это было то же движение, как если бы Эд толкнулся внутрь Лори и взял его. Но член был не внутри, а просто между бедер, и почему-то это было более возбуждающим, чем если бы Эд просто «распахал» его. Лори уже стонал в голос, а Эд продолжал ласкать его член и шептать бессвязные и развратные нежности в затылок. Лори потянулся назад и схватил Эда за волосы, чтобы удержать. Это было похоже на пытку: много трения, много толчков и грубого, набирающего обороты секса, но при этом никакого проникновения, только прикосновение лобковых волос Эда к ягодицам.

— Детка, тебе это нравится? — прорычал Эд. Теперь он вылизывал ухо Лори, выдыхая жаркий шепот каждый раз, когда делал выпад бедрами. — Тебе хорошо?

— Да. — Лори закрыл глаза и открыл рот, а сам метался по кровати, будто гонясь за чем-то. Не за оргазмом, пока нет, но было что-то, что он не мог найти, но что ему было очень нужно…

Потом Эд надавил на его плечо, замедляя, но не останавливая толчки.

— Перевернись на живот, детка, и подними задницу.

Лори сделал так, как было велено, страстно желая, нуждаясь и немного боясь, но не Эда и не этого. Внутри все смешалось, что расстроило его, потому что минуту назад был так счастлив. Было так хорошо — что же с ним не так? — а потом он задохнулся, почувствовав, как ему раздвинули ягодицы. Член Эда скользнул по нему, а потом Лори тряхнуло, когда его ноги свели вместе. И когда Эд снова начал двигаться возле его входа, Лори закрыл глаза и снова начал соскальзывать.

Потом услышал, как Эд сплюнул и почувствовал, как что-то мокрое коснулось его ягодицы.

Он широко раскрыл глаза и услышал звук падающей слюны. И еще.

Скользкий палец прижался к входу. Лори замер на несколько секунд, но Эд погладил его по спине, легонько шлепнул по заду и снова толкнулся пальцем. Лори вздрогнул, и его анус расслабился настолько, что палец слегка продвинулся вперед. Лори расслабился еще больше, и палец скользнул еще глубже. На мгновение палец исчез, и стало холодно. Потом Эд вернулся, и на этот раз, когда коснулся входа, рука была прохладной и скользкой от смазки. Эд втиснулся обратно на место, соединяя тела, толкаясь бедрами, член к члену, и пальцем настойчиво вошел внутрь. Лори не сопротивлялся. Он впустил его еще глубже, уступая, позволяя взять себя. Палец полностью и медленно вошел внутрь, вторя движению члена Эда. Лори чувствовал себя наполненным, но недостаточно. Он нуждался… он нуждался…

— Трахни меня, — слабо вскрикнул он, затем приподнял голову и повторил это снова, чуть громче: — Трахни меня, Эд. Трахни меня. Трахни меня…

Он застонал одновременно с Эдом, который толкался пальцем в такт своему члену, давая Лори ощущение, как будто его по-настоящему трахают, и что это член Эда внутри него, толкается, наполняет, берет…

Лори сдавлено закричал и рухнул на кровать.

Но Эд не остановился. Его таз продолжал двигаться, а палец — толкаться.

— Так горячо, детка, — прошептал Эд, снова обретая прежний ритм. — Ты такой сексуальный, такой чертовски сексуальный. Такой красивый. Такой охренительно, блядь, красивый.

Эд снова схватил Лори за задницу, потянул на себя, и тот закрыл глаза, дрожа, зная, что Эд смотрит на место, где соединялись их тела, хочет его. Он позволил смотреть, а когда набрался смелости, то еще немного выгнулся, распростершись в молчаливом приглашении: «Да. Да, Эд. Смотри на меня. Владей мной».

Внезапно Эд отстранился, выругался себе под нос, и через несколько мгновений кровать задрожала. Эд дернулся, и Лори почувствовал, как горячая сперма брызнула ему на спину, а несколько капель добрались до волос. Казалось, это должно было быть так же неприятно, как плевок, и фактически так оно и было бы. Но в реальности Лори спускался с небес от сильного оргазма и был очень, очень удовлетворен и все, о чем он мог думать — как сильно ему нравилось, что Эд так сильно его хотел.

А крошечной его части понравилось развратное ощущение того, что он весь в сперме… в сперме Эда.

Еще больше понравилось, что Эд опустился на него, прижимаясь грудью к спине, и откатил их подальше от лужицы, которую Лори сотворил на одеяле и крепко прижал его к себе. Хрипло выдохнув, Эд крепко поцеловал Лори в плечо.

— Доброе утро.

Лори улыбнулся и лениво потянулся к его волосам.

— Да, — согласился он.

— Прости, что испачкал тебя, — пробормотал Эд, пробуя на вкус кожу Лори. — Ты меня так завел. Черт возьми, Лоу. Это было на самом деле адски горячо.

Лицо Лори чуть не лопнуло от широкой улыбки.

— Ты единственный, кто говорил мне это.

— Так и есть. Ты просто чертова дикая кошка в постели, детка. — Он погладил Лори по руке, потом еще раз. — Ты приедешь ко мне вечером?

— Сегодня днем у меня еще одно представление, а потом прием, который я не могу пропустить. — Он провел пальцами по волоскам на руке Эда. — Но после, конечно.

— Мы не… — Эд ткнулся носом и замолчал. — Мне все равно, что будем делать. Или не будем. Я просто хочу быть с тобой.

Лори был уверен, что они снова окажутся в постели, занимаясь этим и еще чем-то, и от слов Эда у него потеплело на сердце, потому что был совершенно уверен, что тот говорит искренне. Он чувствовал себя… желанным. Лори хотели всю его жизнь, но это было или для работы, или для секса. Но сейчас все было по-другому, и это наполняло его сердце надеждой и нежностью.

«Не испорть все», — предупредил он себя и повернулся, чтобы поцеловать.

Эд попытался пригласить его позавтракать, но они так долго провалялись в постели, что Лори уже начал опаздывать. После быстрого душа Эд угостил его кофе с тостами, а после отвез Лори к его машине в центре города. В машине на прощание они долго целовались, и Лори пообещал позвонить вечером, как только освободится.

Лори чувствовал себя бодрым, пока не добрался до театра и не начал переживать о выступлении. На этот раз он не допустил ни одной оплошности, но был и более осторожен. Любой критик мог бы сказать, что в этот танец не вложили сердце, и некоторые, вероятно, согласились бы с ним. Но Лори было все равно. Он не мог допустить еще одну ошибку.

Стоя за кулисами в ожидании звонка на занавес, он заставил себя не думать ни о чем, кроме как об Эде, от воспоминаний о котором гудела кровь. Все дело было в том, как Эд смотрел на него… осмелится ли он назвать его взгляд «сердечки в глазах»? По крайней мере, привязанностью можно назвать точно. Эд смотрел на него с нескрываемой любовью, и это согревало его собственное сердце. Секс не так уж и трудно найти, если твердо решил пойти и получить его. То, как Эд смотрел на него… ну да. Это было очень, очень давно. Лори решил, что ему простительно легкое головокружение.

Особенно, когда он вернулся в свою гримерную после выступления и обнаружил, что его ждет до нелепости огромный букет красных роз. Он попытался успокоить свое сердце, когда оно подпрыгнуло при виде сногсшибательного зрелища; попытался предупредить его, что цветы могут быть не от Эда. Но все сомнения рассеялись, когда увидел подпись из двух букв еще до того, как начал читать записку.

«Решил, что мне не стоит идти за кулисы, потому что ты знаешь, как я себя чувствую, когда ты в лосинах. Вместо этого отправил цветы. Я написал эту записку еще до начала шоу, но знаю, что ты выступишь потрясающе, как и всегда. С нетерпением жду встречи. Эд.»

Лори почувствовал, как его лицо горит, сердце бьется где-то в горле, а он сам, кажется, парит под потолком. Эд приходил на представление? Опять? И прислал цветы? Лори прижал карточку к груди, улыбаясь так сильно, что у него свело скулы. Затем несколько раз перечитал. Наконец, неохотно отложил и начал одеваться, при этом часто останавливаясь, чтобы снова перечитать или посмотреть на букет, улыбаясь.

Лори теребил краешек розы и пытался сообразить, как же ему все-таки отвертеться от приема, когда в дверь постучали. Оставив цветы, он подошел к двери и, к своему удивлению, обнаружил мать.

Кэролайн Паркер улыбнулась своей тонкой рассеянной улыбкой.

— Замечательно. На этот раз я надеялась застать тебя до того, как ты уедешь. Я хотела поговорить с тобой о благотворительном вечере. — Когда Лори не сразу двинулся с места, она похлопала его по руке и мягко, но решительно оттолкнула в сторону, чтобы пройти в его гримерку. Ее глаза загорелись, когда она увидела цветы. — Это от детей? Очень мило. — Она потянулась за карточкой.

Наконец, очнувшись, Лори поспешил к ней и выхватил карточку из рук матери, прежде чем она успела ее прочитать. Кэролайн моргнула, глядя на него, удивленная и явно немного обиженная. Лори сделал вид, что ничего не заметил и сунул карточку в карман брюк, потирая большим пальцем ее край.

— Что насчет благотворительного вечера?

— Милый, я хочу, чтобы ты согласился выступить. Теперь, когда ты так хорошо потрудился для Оливера, ты наверняка готов к большему?

Лори физически не отстранился, но теплое сияние, которое Эд зажег внутри него, погасло, и его заполнила пустота, которую всегда вызывал этот спор.

— Я не выступаю.

Кэролайн продолжила, будто Лори ничего не говорил.

— Я подумала, это может быть что-то необычное. Даже если бы ты организовал что-то с Мэгги, что-то попроще тоже бы сработало. Это привлечет еще больше людей, если они будут думать, что снова увидят выступление Лори Паркера после всех этих лет тишины. То, что именно ты поставишь, фактически не имеет значения.

— Я не выступаю, — повторил Лори, стараясь изо всех сил сдержать стиснутые зубы. — Если ты объявишь об обратном, то сама объяснишь, почему ввела всех в заблуждение. А если ты намеренно поставишь меня в неловкое положение — я просто не приду.

— Перестань капризничать, Лоуренс. Тебе не идет. Ты выступал всего полчаса назад, да и вчера тоже. И все прошло хорошо, как мы все тебе и говорили. Теперь пришло время сделать следующий шаг. — Она снова посмотрела на розы, потом на карман Лори, куда он положил карточку. — А от кого эти цветы?

— От моего бойфренда, — ответил Лори.

Признание потрясло их обоих, и они застыли, не в силах прийти в себя.

Кэролайн теребила лепестки одной из роз, пристально глядя на сына, пока говорила.

— Понятно. Я так понимаю, с кем ты встречаешься… публично?

Грудь Лори болела, сердце и живот были открыты и уязвимы, и он видел, что мать заметила его дискомфорт. Но он подумал об Оливере и всех его разговорах о грубом сексе, о том, что он делал этим утром с Эдом и о том, как хорошо это было и заставил себя сказать: «Да».

— Понятно. — Она одарила его вежливой отстраненной улыбкой. — Я не иду на прием, так что попрощаюсь с тобой прямо сейчас. Но пока люди будут приветствовать тебя и говорить, как ты был прекрасен, подумай о том, каково было бы снова выступить по-настоящему. Подумай, как это будет, Лори. Снова стать нормальным.

Мать подошла к нему и крепко прижалась в официальном вежливом объятии. Кэролайн положила руки ему на плечи и прижалась щекой к его щеке, губами слегка коснувшись его кожи, и отстранилась. Он не поднял руки, чтобы ответить на этот жест, за что получил вспыхнувший взгляд неодобрения, но она снова ничего не сказала вслух, не об этом. Только улыбнулась.

— Позвоню тебе позже на неделе, а ты пока обдумай все, что я тебе сказала. — И направилась к двери.

Лори молча смотрел ей вслед.

Но как только дверь закрылась, он повернулся к цветам. Он не прикасался к ним, не нюхал, просто стоял, засунув руки в карманы и сжимая карточку, и внутри царил хаос. Когда стало ясно, что Лори не в состоянии успокоиться, он надел пальто, достал ключи и схватил вазу с цветами, держа ее так грациозно, как только мог, прижимая к боку вынося из гримерки.

Это привлекло к Лори множество взглядов. Сначала это выбило из колеи, но цветочный аромат продолжал обволакивать и притягивать. Розы на самом деле не пахли так приятно, но композиция в целом благоухала: более земной и травянистой, чем цветочной, что еще сильнее ассоциировало букет с Эдом. К тому времени, как Лори оказался на лестнице, он уже улыбался и даже с удовольствием нес к машине невероятно огромную вазу. Было все равно, даже когда потребовалось десять минут, чтобы уложить ее на сиденье так, чтобы цветы не помялись и не опрокинулись при движении машины. По дороге он все оглядывался на заднее сидение и улыбался каждый раз, когда останавливался на светофоре.

В композиции было по меньшей мере три дюжины цветов. Именно по этой причине опоздал на прием — стоя на кухне, пытался их пересчитать. И был прав: около трех с половиной дюжин цветов. Лори прижал ладонь к губам, чтобы сдержать нелепую улыбку, и когда представил себе, как Эд выбирает их, сердце у него забилось сильнее. Буквально видел, как тот стоит в магазине, наблюдая за оформлением огромной, ужасно безвкусной вазы, отвергая розы, которые, по его мнению, были недостаточно хороши, не заботясь о количестве.

Лори попытался вспомнить, когда в последний раз кто-то делал для него нечто подобное. Но не мог припомнить ничего даже отдаленно похожего.

Прием проходил в загородном клубе в самой богатой части Сент-Пола. Якобы в знак благодарности некоторым спонсорам спектакля, но в основном это был шанс для всех потереться локтями друг о друга, а также возможность для Мэгги и других преподавателей, которые организовали его, похвастаться своей студией. Лори никогда не любил подобные сборища, а сегодня ему происходящее особенно не нравилось. Все, что он хотел — это найти Эда и поблагодарить за цветы, поцеловать, прикоснуться, заняться любовью или даже просто побыть с ним. Но он приклеил улыбку и сдерживал желание притупить остроту события слишком большим количеством шампанского.

Особенно когда узнал, что мать уже начала свою кампанию, чтобы заставить его выступить на ее вечере. А все присутствующие на приеме все говорили и говорили ему, как они рады снова увидеть его на сцене.

Именно это в конечном счете и заставило Лори уйти пораньше. Он и так не собирался задерживаться, но ушел еще до того, как принесли десерт, даже не потрудившись извиниться перед Мэгги. Он понимал, что услышит все претензии завтра в студии, но ему было все равно. Чем дольше он здесь пробудет, тем больше будет злиться на спонсоров, на Мэгги и больше всего на свою мать. А Лори не хотел злиться. Он хотел вернуть то головокружительное чувство, которое наполняло его, когда он был с Эдом и когда думал о нем.

Оно почти вернулось, когда он направлялся в квартиру Эда, несколько раз теряясь, плутая среди улиц. Но в основном он нервничал и был сбит с толку. Следовало бы позвонить, но он не хотел. Лори хотел просто появиться. Хотел просто увидеть Эда, увидеть его лицо — почему-то оно не представлялось таким реальным, если бы они говорили по телефону. О, это не имело смысла, когда он пытался сформулировать почему, даже в своих мыслях. Лори просто знал, что ему нужен Эд — живой и во плоти.

«Нормальный», — сказала его мать. Лори даже не знал, что это такое. Он не думал, что когда-нибудь узнает об этом. Возможно, он не был создан для нормальной жизни. Все, что сейчас знал — это то, что он устал от чувства вины. Ему что-то было нужно. Что-то еще. Ему это было необходимо…

Эд. Ему просто нужен был Эд.

Лори надеялся, что Эд тоже нуждается в нем. Боялся, что у него просто был эмоциональный день, и что все это вообразил себе, а Эд на самом деле просто прислал цветы и все. Боялся, что все это каким-то образом закончится, боялся, что причинит ему такую боль, которую не сможет вынести и гадал, откуда берутся эти мысли и что они означают. Но сейчас думал только о том, как ему нужен Эд. Он нуждался в нем. Немедленно.

Когда Лори поднимался по лестнице, его сердце стучало в ушах, а желудок переворачивался с каждым шагом. К тому времени, когда постучал в заветную дверь, Лори был совершенно разбит, и пока ждал бесконечные секунды между стуком и открытием двери, ему пришлось напомнить себе, что нужно дышать.

А потом появился Эд, растрепанный и взъерошенный, одетый в темно-серую футболку, пропитанную потом. Он казался удивленным, но затем его лицо изменилось. Тут Лори и понял, что именно это и нужно было увидеть, почему он не мог позвонить, почему должен был приехать. Сначала было удивление, да. А потом оно сменилось радостью. Но и это выражение быстро исчезло, сменившись неловкостью, когда Эд провел рукой по волосам. Но в нем была та радость, то самое нетерпение и головокружение, которые охватили Лори с тех пор, как увидел цветы — по правде говоря, с тех пор, как он проснулся сегодня утром в объятиях Эда.

— Привет, — робко произнес, задыхаясь, его голос немного дрожал. Попытался улыбнуться. — Я не вовремя?

— О… нет! — Эд снова провел рукой по волосам. — Я просто… я бы принял душ. — Он сделал шаг назад и протянул ему руку. — Входи. Ну же, входи. Я просто… я… — он некоторое время колебался, направляясь в ванную, потом остановился и снова повернулся к Лори. — Ты получил?.. — и замолчал, покраснев.

Лори не смог бы сдержать улыбку, даже если бы от этого зависела его жизнь.

— Да. Я получил цветы. Спасибо. Они прекрасны.

Эд казался довольным, но все еще сомневался.

— Ладно. Я имею в виду… после, я думал, что это будет выглядеть странно. Там было много цветов, и я не знал … — он снова провел рукой по волосам. — Я имею в виду, что мы не… мы не сказали, если мы… я не знаю, что… — он выругался себе под нос. — Черт. У меня плохо получается, Лори. — Наконец, он собрался с духом и посмотрел Лори прямо в глаза. — Мы… встречаемся? Или…

О, Лори мог бы взлететь к луне, так восхитительно он себя чувствовал. Улыбка все еще сияла на его лице, такая широкая, что ему стало больно.

— Я бы хотел, — сказал он, и сердце его снова бешено заколотилось. — Если ты этого хочешь.

— Да! —воскликнул Эд практически одновременно с Лори. Он тоже улыбался, немного неуверенно, и улыбка быстро исчезала. — Я просто не… — его улыбка превратилась в ухмылку, и он мотнул головой в сторону ванной. — Я просто быстро приму душ.

Но как только он повернулся, чтобы уйти, Лори окликнул его.

— Эд?

Эд обернулся, а Лори шагнул вперед и обхватил его лицо ладонями. И почувствовал бешеное головокружение, когда увидел, как глаза Эда потемнели, и все его тело обмякло.

— Я тренировался, — пробормотал Эд, но его взгляд был прикован к губам Лори. — Немного пахну.

Здесь должна была быть какая-то реплика, которую Лори мог бы произнести, какой-то дерзкий ответ о том, что ему тоже не помешала бы тренировка, но он был так неловок в подобных играх. Поэтому просто притянул лицо Эда к себе, закрыл глаза и нежно поцеловал в губы.

Эд поцеловал его в ответ.

— Лори, — прошептал Эд, когда они прервались, чтобы получить доступ к кислороду. Он прижался к нему лбом и провел ладонями по его спине. — Лори.

Лори закрыл глаза и снова уткнулся носом в Эда.

— Займись со мной любовью, — прошептал он. — Пожалуйста.

Эд жестко и глубоко поцеловал его, и Лори почувствовал, как напряжение окончательно его покидает. Когда Эд подхватил его на руки, удивленно рассмеялся. Но потом Эд начал двигать руками по телу и, пока нес через комнату к кровати, снова целовал. Все мысли о матери, студии, благотворительном вечере и обо всем, что не было связано с Эдом Маурером, улетучилось, когда Лори упал на матрас, распахнул губы, раздвинул ноги, отдав тело Эду и полностью открыл доступ в свою душу.

Все началось в понедельник утром, когда Эд проснулся от легкой ноющей боли в шее.

Сначала он даже не обратил на это внимания, пока не оказался в душе и не поймал себя на том, что машинально массирует шею. Это беспокоило его на протяжении всех выходных, особенно во время уборки, но Эд удвоил дозу болеутоляющего, и дискомфорт прошел. И после почти не вспоминал о шее. Но теперь боль вернулась, и впервые за долгое время более сильная и агрессивная. Он замер и на мгновение застыл под струями воды, старая паника расцвела там, где всегда таилась. Затем Эд поджал губы и снова принялся намыливать грудь куском мыла. Скорее всего, ничего страшного. Он просто спал в неудобной позе. Такое уже случалось и еще повторится не раз.

Тем не менее, прежде чем начать бриться, Эд на всякий случай принял несколько таблеток ибупрофена. Наверное, он просто переусердствовал в субботу. Впрочем, ничего особенного в этом не было. Через день-другой все будет в порядке.

Он заставил себя сосредоточиться на хороших вещах: например, как хорошо собираться на работу в чистой квартире, или что подушка, которую прижимал к себе Лори, пока занимался с ним любовью, все еще распространяла шлейф его запаха. Думая о Лори с кружкой кофе и тарелкой с хлопьями, он уставился невидящим взглядом на экран телевизора, где шла утренняя новостная программа. Лори работал допоздна, но Эд собирался встретиться с ним у него дома в восемь тридцать. А это означало, признал он, напевая себе под нос, что они собираются заняться сексом. Снова.

Эд улыбнулся из-за края кофейной кружки, а его член дернулся в предвкушении. Он даже вымыл посуду. Как бы. Он закончит попозже.

Прежде чем выйти за дверь, он принял еще две таблетки ибупрофена: максимальная доза. Нет ничего плохого в том, чтобы подстраховаться.

Но даже с обезболивающими Эд заметил, что в течение дня часто потирает шею, и к обеду это по-настоящему начало его беспокоить. Должно быть, он перенапряг мышцы в субботу. Это было единственным объяснением. И время истекло. В воскресенье было больно, но он не обращал внимания… Ну, секс был не столько грубым, сколько интенсивным. Было очень увлекательно — придумывать способы трахнуть Лори, не трахая в буквальном смысле. И он даже не подумал о том, чтобы быть осторожным со своей шеей. С этого все и началось. Он словно разбудил шейную мышцу после длительной спячки, по-настоящему разбудил, и теперь каждое движение приносило дискомфорт. В обычной ситуации это бы сильно расстроило, но не сегодня. Не сейчас. Он не собирался сдаваться. Следующие несколько дней придется вести себя немного сдержанней и контролировать себя, вот и все.

Но к трем часам дня шея болела так сильно, что он едва мог сосредоточиться. Он позаимствовал таблетку «Элива» у женщины из соседнего кабинета, когда подошло время принятия очередной дозы обезболивающих (хорошо, пусть немного раньше, но если очень нужно, то можно, правда?), но с таким же успехом мог бы закинуть в себя «Тик-Так», которые принесли бы ровно такое же облегчение. В четыре часа пришлось уйти с совещания, вернуться к себе и упереться головой в стол, пока перед глазами взрывались радужные цвета.

В половине пятого он сдался и позвонил маме.

Как и следовало ожидать, она очень расстроилась. Мама приехала вместе с отцом, чтобы помочь с машиной Эда, забрав ее с офисной парковки. Пока они спускались на лифте, она раз шесть повторила, что уже назначила экстренную встречу с доктором в клинике. К счастью, когда они добрались до гаража, отец перебил ее и настоял на том, что отвезет Эда сам, предоставив ей вести их машину. Пробормотав слова благодарности маме, Эд забрался на пассажирское сиденье своей машины и скорчившись устроился, а отец молча повез его через весь город к Сент-Полу.

Дик Маурер был по натуре молчаливым человеком, и одно только пребывание с отцом уже давно действовало исцеляюще. Но сегодня даже этого было недостаточно, и когда они застряли в пробке и сбавили скорость, голова Эда заполнилась мыслями, грызущими его по краям сознания.

— Такого еще никогда не было, — сказал он, сгорбившись и глядя на эмблему «Мазда», выбитую на приборной доске. — И раньше были приступы, но никогда так, как сейчас, никогда из-за таких мелочей. Еще никогда такого не было.

— Обычно ты не занимаешься физической работой так много, как в субботу. — Отец протянул руку и нежно похлопал Эда по ноге. — Ты был как одержимый.

Да, потому что хотел произвести впечатление на Лори. И разве это плохо? Но его наградой за то, что он убрал свой дом ради мужчины, который ему так сильно нравился, впервые за долгое время пробудился вулкан, извергающий огненную лаву боли. Руки на коленях сжались в кулаки. Было чертовски несправедливо.

— Включи музыку, сынок — мягко сказал Дик, играя пальцами на руле. — Что-нибудь забавное, чтобы отвлечься. Не надо накручивать, пока не встретишься с доктором Линнет.

Было забавно, потому что Эд не понимал, о чем думал, пока отец не обратил его внимание. Но да, он переживал о самочувствии. Что скажет доктор? Что на этот раз произошло с его дурацкой шеей? Каким будет лечение в этот раз?

От чего еще придется отказаться?

Он включил музыку, и зазвучала песня The Magnetic Fields — «Ничто не имеет значения, пока мы танцуем». Вот тогда-то Эд и понял, о чем на самом деле беспокоился. Он теперь был почти уверен, что судьба собирается у него забрать, что он безмолвно любил так же сильно, как и мужчину, который познакомил его с танцами.

Резко выключив стереосистему, Эд уставился в потолок машины и всю дорогу до клиники ненавидел весь этот проклятый мир.

Каким-то чудом не пришлось долго ожидать приема в вестибюле, и не успел он опомниться, как очутился в смотровой комнате. Мама зашла вместе с ним. Отец пытался отговорить ее, но у него ничего не получалось — она хотела быть рядом со своим ребенком, потому что ему было больно. Хотя Эд и поворчал по этому поводу, но втайне был рад. Им пришлось немного подождать, и Эд не стал возражать, когда мать взяла его руку в свою и успокаивающе провела большим пальцем по тыльной стороне ладони.

Вердикт доктора оказался именно тем, чего Эд боялся и не боялся одновременно.

— Ты перенапряг ее, — заявил Линнет. — Весь день нагружать физически шею, как ты описал, когда не привык к такой нагрузке, будет дорого тебе стоить. Но это случилось, Эд, потому что эта мышца и те, что ее окружают, очень уязвимы. Ты не пришел на назначенную терапию, как я хотел — я знаю, потому что проверял — и ты обращаешься со своим телом так, будто все в порядке.

— На работе было много дел, — проворчал Эд, стараясь не встречаться взглядом ни с доктором, ни с матерью.

Линнет неодобрительно фыркнул.

— Я уже говорил свое мнение о работе в офисе. Для тебя было бы лучше заниматься чем-то с умеренной нагрузкой на постоянной основе. Ты делал регулярные перерывы для упражнений, как мы и договаривались?

Нет. Это была хорошая идея — вставать и разминаться каждые тридцать минут, но даже с рекомендацией от врача кто будет делать перерывы, когда в отделе происходят сокращения?

— Я стал заниматься немного бальными танцами, — сказал Эд и решил не упоминать об активном сексе.

Доктор Линнет просветлел.

— Вот и хорошо. Будь умнее в этом отношении, потому что да, ты можешь навредить себе, танцуя, но и можешь получить пользу. Но я за все, что заставляет тебя двигаться. Есть ли какая-нибудь программа с упражнениями, которые посоветовал тебе физиотерапевт?

— Я немного отошел от нее, — ответил Эд, стараясь не раздражаться. Но доктор слишком хорошо его знал.

— Я знаю, что это не то, к чему ты привык, когда играл футбол, — сказал Линнет, — но поднимать тяжести — не значит восстанавливать мышцы шеи. Тебе нужно придерживаться графика ради твоего выздоровления. Просто потому, что ты чувствуешь себя как раньше, не значит, что ты можешь вернуться к старым временам. Хочу, чтобы ты вернулся к обычному графику физиотерапии в следующем месяце, и на этот раз ты обязан ее пройти. Миссис Маурер, если вы можете каким-то образом повлиять на Эда, то предлагаю использовать этот способ прямо сейчас. И еще, Эд, я хочу, чтобы ты на несколько недель прекратил все физические нагрузки, кроме тех, что тебе назначат. Это включает поднятие тяжестей, танцы и секс. И работу.

Эд резко поднял на него взгляд — только глаза, потому что шея его просто убивала.

— Я не могу уйти с работы на две недели! — И черт возьми, как сказать Лори, что мы не можем трахаться в течение четырнадцати дней.

Он даже не мог позволить себе думать о танцах.

— В противном случае ты можешь ожидать появления такого рода боли через все более частые промежутки времени и, вероятно, с возрастающей степенью. — Доктор уперся локтями в колени и посмотрел Эду прямо в глаза. — Мы уже говорили об этом раньше, Эд. Я знаю, что тебе тяжело с этим справляться, но это не обычная травма. Если бы удар пришелся всего на несколько миллиметров выше, то ты бы сейчас сидел в инвалидном кресле. Это не то, от чего ты сможешь быстро выздороветь. Это то, с чем ты живешь сейчас. Может наступить улучшение, но ты будешь жить с этим. — Он помолчал, а затем добавил: — Ты еще не думал о моем предложении встретиться с кем-нибудь и поговорить о том, что это может значить для тебя в долгосрочной перспективе?

Линнет говорил о психотерапевте. И да, Эд уже думал об этом. Он думал о том, что этого, блядь, никогда не случится.

— Со мной все будет в порядке, — хрипло сказал он.

Доктор протянул ему несколько рецептов.

— Ты снова будешь принимать обезболивающие в больших дозах, пока все не уляжется. Я также добавил кое-что от беспокойства, потому что это помогло тебе в прошлый раз. И я хочу, чтобы ты записался на прием к физиотерапевту до того, как покинешь клинику.

Эд просмотрел бумаги и увидел своих старых друзей: «Вольтарен», «Ативан», «Скелаксин» и «Викодин». Поморщился, но кивнул.

— А когда снова встанешь на ноги, можешь продолжать танцевать, — сказал Линнет, пожав руку Эду и собираясь уходить. — Обязательно упомяни об этом физиотерапевту. Они могут включить танцы в лечебный физкультурный план.

По дороге домой они заскочили в аптеку, где Эд взял все лекарства и диетическую «Маунтин Дью», чтобы все это запивать. К тому времени, как добрался до лестницы в свою квартиру, он был уже под таким кайфом, что практически парил. Он съел суп и бутерброд, которые мама поставила перед ним, едва заметно кивнув. Но когда она уложила его в постель, Эд вспомнил и сел, откинув одеяло.

— Лори, — пробормотал он, слегка пуская слюни. Комната то появлялась, то исчезала из поля зрения, но Эд боролся, твердо решив оставаться в сознании и добраться до телефона. — Надо позвонить Лори.

Аннет начала бороться с ним, а когда не смогла забрать телефон, позвала Дика.

— Я позвоню ему, дорогой. Его номер есть в твоем телефоне?

Эд пытался возмущаться, но так устал.

«Я хочу позвонить ему, — попытался сказать он, но его губы онемели, — хочу услышать его голос». Но это было все, что он мог сделать, и чтобы не потерять сознание посреди комнаты, вернулся в постель. Он погрузился в сон еще до того, как мать закончила натягивать одеяло и уплыл в острый наркотический сон, в котором лежал на земле, оцепеневший и сломленный, беспомощно протягивая руки к Лори, пока тот танцевал в пурпурном тумане.

А потом появился Лори, коснулся его лица и тихо заговорил. Он говорил так, словно находился под водой, и поначалу Эд решил, что ему все еще снится сон. Но потом снова почувствовал тупую боль в шее, и все стало по-настоящему. Может быть, Лори на самом деле был здесь? Он не мог точно сказать. Эд в отчаянной надежде, что это действительно так, потянулся к Лори, трепеща, и прохладные руки сомкнулись на его собственных.

«Я должен был заняться с тобой любовью сегодня вечером», — подумал Эд, наблюдая, как Лори то появляется, то исчезает из поля зрения, и внезапно его захлестнула печаль. Он не осознавал, что плачет, пока слезы не потекли в нос, и тогда встревожился, потому что был не готов, чтобы в таком состоянии его увидел Лори.

Кто-то сунул в рот что-то маленькое, твердое и круглое, и он почувствовал горький привкус пилюли, но потом появилась соломинка, чтобы можно было выпить воды и прогнать горечь. Следом появилась еще одна таблетка, и еще, и еще, и еще — полный набор, а это означало, что там было так же успокоительное «Ативан». Ранее он сказал маме «нет» на успокоительное, но она, очевидно, заметила его слезы. Ну что ж, викодин и ативан все уладят. Ни боли, ни тревоги, ни депрессии. Ничего.

«Я не хочу ничего чувствовать», — подумал Эд, но тут же постарался не думать об этом на тот случай, если Лори реально находился рядом, потому что сейчас он был таким чувствительным, что даже при просмотре рекламы собачьего корма мог бы расплакаться.

Он потерял всякое представление о снах и реальности, как только лекарства снова завладели его телом. Какое-то время парил голый на облаке, пока Лори целовал его вдоль позвоночника, но в основном сновидения были пустыми. Иногда ему казалось, что кто-то гладит его по волосам, а иногда — что он чувствует запах Лори, но вполне возможно, что это только почудилось.

«Они уволят меня, — бесстрастно подумал Эд, когда ативан унес его прочь как «Пожиратель лотоса»[11]. — Они уволят меня, и тогда у меня не будет медицинской страховки».

Лори из сновидений снова начал целовать его, и Эд улыбнулся. Было бы здорово, если я бы мог просто провести весь день, танцуя с Лори.

Где-то среди ночи его разбудил переполненный мочевой пузырь, и именно тогда он обнаружил, что Лори на самом деле был рядом. Потому что прежде, чем он смог успокоить тошноту, почувствовал, как чьи-то руки скользнули по плечам, и голос Лори прошептал ему на ухо:

— Ты в порядке?

Лори. Лори был здесь.

— Ванная, — пробормотал Эд, нащупывая руку Лори и крепко сжимая ее.

Лори помог ему добраться до унитаза и усадил на него, как женщину, чтобы Эд не упал, пытаясь помочиться.

— Твоя мама сказала, что тебя может подташнивать. Если мутит, я могу сделать тебе тост. Хочешь поесть?

Эд кивнул, покачиваясь сидя на унитазе, и Лори ушел. Когда он закончил, потребовалось несколько секунд, чтобы подняться, и как только встал, вернулся Лори и помог натянуть штаны. Он также заставил вымыть руки, что Эду показалось довольно забавным, но был готов на все, лишь бы Лори продолжал к нему прикасаться. Когда они закончили в ванной, Эд позволил отвести себя на кухню, где устроился на табурете и принялся грызть тост.

— Я взял на завтра выходной, — сообщил Лори, вытирая салфеткой крошки со щеки Эда. — И завтра утром позвоню Вики. Твоя мама сама позвонит в твой офис, потому что они знают ее, а меня — нет.

Сначала Эд не понял, о чем говорит Лори, но потом вспомнил. Его занятия по четвергам в Центре. Он хотел было возразить, что к тому времени все будет в порядке, но не мог знать этого наверняка. Скорее всего, нет. Он задумался, сможет ли вообще когда-нибудь тренировать.

Лори продолжал гладить его лицо, на этот раз большим пальцем.

— Твоя мама сказала, что ты ненавидишь обезболивающие, но сейчас тебе нужно принимать их регулярно. Она сказала, как свести их к минимуму утром, чтобы я мог отвезти тебя на прием к психотерапевту во второй половине дня. Но ты скажешь, если будет больно? Потому что она сказала, что ты можешь быть упрямым и в этом тоже. — Он замолчал и закусил губу. — Извини, но ты еще недостаточно проснулся для разговора?

Эд только моргнул, глядя на Лори, и все поплыло перед глазами: и комната, и все, что Лори только что сказал ему, и что это значило, ведь он оказался здесь ради Эда, чтобы быть с ним, помогать ему.

— Я люблю тебя, — выпалил Эд. Он смутно сознавал, что это было глупо, но был под кайфом, и ему было все равно. Он подумал, не признаться ли и в этом, но решил оставить все как есть.

Лицо Лори смягчилось, и его большой палец скользнул к уголку рта Эда. Затем Лори поднялся с табурета, наклонился вперед и нежно поцеловал.

— Давай вернемся в постель.

Эд шел, снова с радостью погрузившись в объятия Лори, прижавшись к его плечу. После Лори приложил пакет со льдом к его больной шее. Эд снова погрузился в сон, но пока сознание еще не окончательно покинуло, ему показалось, что Лори прошептал ему в волосы: «Я тоже тебя люблю».

Возможно, он видел сон. И когда погрузился глубоко в наркотическую дымку, решил, что в любом случае это лучшее лекарство, которое он принимал за весь день.

***

Увидев Эда в таком состоянии, Лори расстроился.

В первую ночь Эд был так накачан лекарствами, что, казалось, ничего не замечал, но на следующий день уже не был таким сонным и явно страдал от боли. Эд много спал, но, когда просыпался, глаза были затуманены медикаментами и болью. На следующий день пришла Аннет, чтобы отвезти Эда на прием к врачу. Лори нужно было в студию, но вместо этого он остался и прибрался в квартире, а потом помчался заниматься уборкой у себя. А когда вернулся, захватил из дома несколько своих вещей.

Лори надеялся, что все будет в порядке. Эд, похоже, не хотел оставаться один. И если честно, если бы он не находился рядом с Эдом, то еще больше бы беспокоился. Он мало что мог сделать, но чувствовал себя лучше, когда был рядом и мог помочь. Он попытался найти признаки того, что его присутствие раздражает Эда. Он не мог сказать наверняка. Через несколько дней Лори решил, что, возможно, его пребывание здесь нежелательно, и начал просто «заглядывать» к Эду. Но не был уверен, что Эд заметил перемены.

Лори говорил себе, что эгоистично и глупо волноваться о том, что все это значило; говорил, что Эд не отвергает его; что ему просто больно, и что Эд пока думает только о себе, так, как следовало бы. Но это не успокаивало.

Казалось, ничто не занимало Эда. Он не реагировал на нежные поддразнивания, и ему ничего не хотелось делать, кроме как сидеть на диване и рассеянно смотреть в телевизор. В среду он ненадолго проснулся, но только для того, чтобы попытаться пойти на работу — пока не завалился на бок, когда старался засунуть ногу в брюки прямо поверх спортивных штанов, в которых спал. После чего он тихо лег на диван и с тех пор почти ничего не говорил.

Аннет сказала, что раньше Эду не было настолько плохо. Но да, спазм приходил и уходил. Она также призналась, что доктор сказал, что работа за письменным столом Эду не подходит.

— Все виды работы за столом, — сказала она с отвращением и, имитируя, сгорбилась, печатая на невидимой клавиатуре. — Все, что напрягает шею. Врачи говорят, что все, что ему нужно — это двигаться под контролем. — Она с надеждой улыбнулась Лори. — Он сказал, что танцы — это хорошо.

Лори признал, что отчасти именно поэтому чувствовал себя так неуютно. Ведь он даже не подумал о том, что такое состояние могло быть вызвано танцами. Происходящее было похоже на то, словно ты чуть не попал в автомобильную аварию; ему все еще нужно было несколько минут, чтобы почувствовать адский ужас от того, что могло бы случиться. Неужели танцы каким-то образом стали причиной такого состояния? А как насчет секса? Мысль, что Эд может потерять и то и другое была одинаково невыносимой.

Он не мог позволить себе думать о потере Эда и точка.

Лори знал, что сходит с ума. Он слишком остро реагировал, делал из мухи слона и совершенно не помогал Эду. А тот явно нуждался в помощи. Поэтому вместо того, чтобы позвонить Вики и рассказать ей об Эде, Лори сам поехал в Центр.

Вики была на совещании, и дверь была плотно закрыта. Лори, взвинченный тревогой из-за состояния Эда и чувством замешательства от своей собственной роли в этом деле, а также злясь на вселенную в целом, не почувствовал, что стандартный намек Вики на «Не беспокоить» относится именно к нему. Вот почему, когда его рука потянулась к дверной ручке, и откуда-то из коридора раздался голос, он подпрыгнул.

— Если дверь закрыта, значит Вики не хочет, чтобы ей мешали.

Это произнес тот самый парень из офиса Вики в той же кепке с надписью «СУЧКА», которую Лори видел на нем ранее. Тот самый, который, как он думал, ходил на тренировки к Эду. Он стоял в середине коридора, прислонившись к стене, как будто очень старался выглядеть непринужденно, и одновременно сурово. И возможно, хотел казаться немного выше, чем был на самом деле.

Лори выпрямился, выдавил неловкую улыбку и прочистил горло.

— Ты ее ждешь? Извини, если я вне очереди.

— Черт возьми, нет. Вики даже не знает, что я здесь. Я прогуливаю занятия. — Он дернул подбородком в сторону Лори. — На днях я видел, как ты танцевал комнате. И видел твое выступление. А ты молодец, мужик. Очень хорош.

Лори понятия не имел, что на это ответить, поэтому произнес несколько быстрое «спасибо» и с трудом удержался, чтобы не взглянуть на дверь. Что-то в этом мальчике заставляло его чувствовать себя неловко, хотя он понимал, что не должен этого ощущать.

Но если мальчик и почувствовал неловкость Лори, то не обратил на это внимания. Он чуть более естественно прислонился к стене.

— И что это было? Я имею в виду в той комнате наверху. Что-то современное? Потому что это не было похоже на какой-то балет, но и ничего подобного я раньше не видел.

— Это было… На самом деле я не танцевал в каком-то особом стиле. Можно сказать, импровизировал. Но я знаю много разных стилей, так что я, вероятно, порхал между балетом и джазом и… — Его щеки вспыхнули, когда он понял, что, вероятно, выдает больше информации, чем хотел получить молодой человек и прочистил горло. — Немного того и этого, и, вероятно, поэтому танец выглядел странно. Произвольная форма.

— Ничего странного в этом не было. Выглядело чертовски круто, чувак. — И теперь этот юноша стал тем, кто выглядел неловко. Его поза снова превратилась в искусственно-агрессивную. Он на мгновение опустил взгляд, прежде чем поднять и посмотреть на Лори с такой настороженной интенсивностью, что бешено заколотилось сердце. — Конечно не думаю, что когда-нибудь ты будешь вести уроки или что-то в этом роде, но…

Лори моргнул.

— Ну… вообще-то я преподаю. В Иден-Прери. Я имею в виду, обучаю танцам. Здесь я преподаю аэробику по четвергам. Ну, это ты и сам знаешь. Из-за совместных занятий.

Мальчик кивнул, но вид у него был нетерпеливый.

— Именно это я и имею в виду. Почему ты не учишь нас?

Лори не смог сдержать улыбки.

— Вики никогда не упоминала о танцах, иначе я бы предложил.

— Все зависит от того, чему ты пытаешься научить. Ничего из этого причудливого дерьма здесь не пойдет. Но ты танцуешь круто, как в тот вечер, черт возьми, да, люди придут.

Теперь Лори расслабился еще больше; он прислонился к противоположной стене, небрежно сложил руки на груди и заговорил:

— Правда в том, что каждый должен начать с «причудливого дерьма», прежде чем перейти к «крутому». Все остальное — все равно что пытаться читать, не выучив сначала алфавит. Возможно, ты сможешь подделать его с помощью нужных книг, но на самом деле не будешь знать, как это сделать.

Мальчик еще глубже засунул руки в карманы.

— Ну, когда мисс Вики закончит собрание, и ты войдешь, скажи ей, что Дуон сказал, что нужно заставить тебя бросить эту аэробику и учить танцам. — Он поднял вверх руку. — Но ты дай ей знать, что я сказал тебе это пару дней назад, ладно?

Лори улыбнулся.

—Так и сделаю.

Дуон помедлил.

— Так из-за чего же ты такой взволнованный? У тебя такой вид, будто ты вот-вот вскарабкаешься на дверь и влезешь в ее окно. Что сделала мисс Вики? Или что ты натворил?

Лори быстро провел рукой по волосам.

— Мой, — он запнулся, пробираясь между двумя серьезными существительными, и бросил взгляд на Дуона. Его глаза метнулись вверх, к слову «СУЧКА» на кепке. Рискнув, он двинулся дальше. — У моего бойфренда… дала о себе знать старая травма. Мне необходимо… поговорить об этом с Вики. Я думаю, ей следует знать. И подумал… Ну что ж. Я на самом деле не знаю, почему я здесь.

Дуон резко выпрямился.

— Это Эд?

Лори слегка напрягся, опасаясь, что поделился с ним тем, чего не должен был, или что Дуон задерет нос от их отношений.

— Да.

— Чёрт, — Дуон поморщился, но тут же спохватился. — Я имею в виду, рад, что вы двое встречаетесь и все такое, но дерьмо, что его шея снова заболела.

Лори кивнул, потирая собственную шею, пока избавлялся от последней неловкости.

— Да.

— С ним все будет в порядке?

Еще один кивок.

— Я так думаю. Сейчас он в основном просто в отключке от обезболивающих. И игнорирует меня. И все такое. И я не знаю, что мне делать.

Но теперь Дуон пристально смотрел на Лори.

— Не говори ему, что я прогуливаю, старик. Он надерет мою жалкую задницу, если узнает.

Лори не мог не удивиться внезапному испугу Дуона.

— Сколько бы усилий тебе ни пришлось приложить, чтобы скрыть факт того, что ты прогуливаешь школу, тебе никогда не приходило в голову, что проще было бы просто пойти туда?

Лицо Дуона потемнело, и Лори тут же пожалел о своих словах. Слишком поздно ему пришло в голову, почему молодой чернокожий парень, который носит кепку с надписью «СУЧКА» и легко сочувствует гею и его бойфренду, может бросить школу.

— Извини, — сказал он, слегка покраснев от смущения.

— Все равно это все куча дерьма. Я просто отсиживаю время, чтобы получить аттестат зрелости. — Дуон изменил свое положение у стены, подняв плечо чуть выше. — Значит, с Маурером на самом деле все будет в порядке?

Лори немного помолчал, пытаясь решить, как сформулировать свой ответ и прежде, чем успел что-то решить, дверь в кабинет Вики открылась. Дуон исчез еще до того, как Вики появилась в дверях, но она все равно не заметила бы его, потому что полностью была поглощена жарким разговором с мужчиной в костюме.

— Ты должен дать мне время хотя бы до конца года, — сказала она. — До конца каникул.

Мужчина с мрачным видом покачал головой.

— Если я буду врать, Виктория, то смогу предложить только конец месяца, и это все, что могу тебе дать. — Увидев Лори, он коротко кивнул и, подняв повыше портфель, протиснулся мимо Вики в холл. — Я позвоню тебе на следующей неделе. Кто знает. Может быть, мы организуем какое-нибудь чудо, и эта беседа будет не более, чем пустой тратой наших двух дней.

Он поспешил по коридору к лестнице, и несколько секунд Лори и Вики стояли и смотрели ему вслед. Затем Вики с мрачной решимостью повернулась к Лори и жестом пригласила войти.

— Входи. Надеюсь, ты пришел сказать, что хочешь дать Центру пятьдесят тысяч долларов.

— Что? — машинально произнес Лори, но ему не нужно было больше, чем уже слышал, чтобы понять, что у Центра сейчас гораздо больше проблем, чем у него.

ГЛАВА 12

Outside partner step (шаг внешнего партнера): шаг, сделанный партнером рядом с движущейся ногой. Во время этого шага следы ног партнеров не пересекаются.

— Город сокращает годовое финансирование Центра на пятьдесят тысяч долларов. При этом прямо намекают, что это только начало. — Вики откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

Лори отрицательно покачал головой.

— Это очень большие деньги. Как они могут сократить на столько сразу?

Вики как-то жутко улыбнулась.

— На самом деле они сделали все очень аккуратно. Урезают, но при этом кое-что оставляют. Таким образом, вроде бы и не прямой удар в сердце, но серьезная рана. Для таких как мы, бюджетников, что вынуждены защищать себя самостоятельно, это просто как выжечь газон до земли и сверху засыпать солью. Мы можем только обратиться к спонсорам за недостающей суммой или попытаться получить больше грантов.

— Ты ведь так и собираешься поступить? — задал вопрос Лори.

— Грантов больше нет. Я и так делаю все, что в моих силах, чтобы мы как можно больше и дольше финансировались за счет грантов.

Лори на мгновение заколебался, а потом нырнул в воду.

— А спонсоры? — Когда глаза Вики вспыхнули, он поднял руку. — Виктория. Серьезно? И теперь ты будешь продолжать вести себя неразумно?

— Да. И хочешь знать, почему? Потому что, как только позволишь этому случиться, то окажешься в их власти. Они будут указывать, какие дети должны заниматься в Центре. Будут говорить, какие программы должны быть. Я постоянно получаю предложения от одной большой церкви из Блумингтона. Все, что мне нужно сделать, чтобы получить двадцать тысяч долларов — а они уверяют меня, что это всего лишь первый взнос — это позволить им представить программу «воздержания от алкоголя». — Вики пристально посмотрела на него. — Нет.

— Но всё же, спонсоры не все такие, — упорствовал Лори.

— Нет, не все. Но я не могу знать наперед, какими они в итоге окажутся. Никто ничего не дает просто так, Лори. У каждого есть свой план. А я не хочу здесь никаких иных планов, которые не утверждены Советом директоров.

— Давай я спрошу у мамы, — предложил Лори, — она знает много нужных людей. И они на самом деле отдают деньги на благотворительность. Иногда просто для списания налогов. А иногда потому, что им не все равно на детей. В худшем случае тебе придется повесить мемориальную доску на дверь.

Вики отрицательно покачала головой.

— Я не могу этого сделать.

— Почему нет? Когда я вошел, ты спросила меня, есть ли у меня пятьдесят тысяч долларов. Я мог бы достать их для тебя! И даже больше!

— Дело не только во мне. Сам Совет Центра чувствует себя именно так. Они скорее возьмут городское финансирование и гранты, которые выберут самостоятельно. И до сих пор это прекрасно работало. Обычно мы решаем эту проблему с помощью сбора средств. Но последние мероприятия не показали результат. И на этот раз нам нужно втрое больше денег… как можно скорее, и это только начало.

— Так… ты хочешь сказать, что все кончено? Вот так? — Лори указал на стены. — Но здесь всегда так оживленно и никогда не бывает свободных аудиторий! Если это не «класс Ламаза»[12], то это «собрание Анонимных алкоголиков», или «Матери сказали «нет» метамфетамину», или «Родители — учителя»[13] — Он указал на коридор. — А теперь твои дети говорят мне, что хотят учиться танцам. Это место просто необходимо! Ты должна бороться, Вик.

Вики сердито посмотрела на него.

— Я собираюсь бороться, черт побери. Но это будет паршивое Рождество. — Ее взгляд смягчился, став печальным. — Мне придется распустить штат. А это большое количество людей. — Она откинулась на спинку стула, и несколько минут они сидели молча, погруженные в мрачную задумчивость. Наконец, она подняла на глаза, стараясь придать себе бодрости. — В любом случае. Ты просто застал меня, когда пришли плохие новости. Уверена, что разберусь с ними. Что тебе было нужно, дорогой?

Разум Лори все еще искал решения для спасения Центра, но безрезультатно.

— Эд… Ему плохо. Я волнуюсь. Может быть, в четверг я и буду в Центре, но он — нет. Не знаю, но думаю, что какое-то время он не сможет вести занятия.

— Маурер болен? — обеспокоенно спросила Вики.

— Его шея… серьезно беспокоит его, — ответил Лори. — Эд… Я даже не знаю, отчего, но его мама сказала, что это случилось из-за уборки квартиры.

Глаза Вики широко распахнулись.

— Эд убирался в своей квартире? — Она тихонько присвистнула. — Он действительно влюбился в тебя, да?

Лори попытался воспрянуть духом, услышав слова Вики, но вспомнил об оставленном им Эде и не смог.

— Он в каком-то депрессивном состоянии.

— Маурер был в депрессивном состоянии с тех пор, как ему сказали, что он не сможет играть в футбол. Эд просто спрятал это под улыбкой и внезапным рвением работать здесь. И под тремя футами мусора в своей квартире. — Вики внимательно посмотрела на Лори. — Он убрал всю свою квартиру?

— Выглядит очень мило, — защищая Эда, сказал Лори.

— Если ты хочешь, чтобы все так и оставалось милым, предлагаю тебе нанять уборщицу. Или переезжай и занимайся этим сам. — Затем она вздохнула. — Я надеялась, что смогу нанять Эда на полную ставку. Он так хорошо ладит с детьми. Но теперь и эта мечта испарилась. — Она запустила руки в волосы и снова закрыла глаза. — Я попытаюсь. Сделаю все, что смогу, чтобы спасти Центр, но, возможно, я просто дура. Никто не собирается помогать кучке «детей-неудачников» из Ист-Сайда. Только не с нашей экономикой. — Вики убрала руки от головы и обрушила кулак на крышку стола, как на наковальню. — Мне так надоело это слышать. Никто не размахивал передо мной чеками и не уведомлял о повышении налогов, а просто сокращали, как поступали с любой другой государственной программой… Когда наступали «хорошие» времена, чиновники скулили, оправдывались, почему им не нужно думать об этих детях. Теперь они забирают то немногое, что осталось. Черт побери, но как бы я хотела стать одним из этих гребанных миллионеров из гребанных пригородов, сидящих на куче гребанных наличных. Я бы даже не моргнула. Я бы просто бросила все прямо в это место, каждый чертов пенни, а жила бы в своем долбанном офисе.

Лори, сын «одного из этих гребанных миллионеров из гребанных пригородов», несколько минут молчал. Наконец, заговорил:

— А что, если я буду проводить занятия почаще? — предложил он. — Не только аэробику. И танцы тоже. Дети, пожилые люди, все такое. Это принесло бы еще немного денег, верно?

— Но ты же сам говорил, что у тебя полный рабочий день в собственной студии. Ты сказал, что четверг — это единственный вечер, который тебе подходит.

— Кое-что я смогу делегировать другому инструктору. И мои вечерние занятия по вторникам закончились. Это еще один свободный вечер.

Вики отрицательно покачала головой.

— Это очень мило с твоей стороны, но ты не заработаешь много денег. Класс аэробики работает, потому что люди думают, что это им нужно. Танцевальные классы — это роскошь, которую люди в этом районе не могут себе позволить.

— Тогда мы пригласим сюда людей из других районов, — сказал Лори. Когда Вики подняла на это бровь, он поднял на нее обе свои. — Ты думаешь, что они не пойдут на меня? Я покажу тебе список ожидания в моей студии. Они проедут через весь город, чтобы попасть на занятие ко мне.

— И они не будут возражать против того, чтобы приезжать в «плохой район»?

— О, они будут возражать. Но все равно придут.

Вики выглядела очень неуверенной.

— Позволь мне все прояснить. Ты добровольно отказываешься от занятий, которые приносят тебе деньги в твоем заведении и собираешься проводить их здесь, вероятно, не в идеальной обстановке, и отдаешь деньги мне?

В таком виде это прозвучало неожиданно глупо даже для Лори. Но он вспомнил о Дуоне в коридоре, который смотрел на него голодными глазами и спрашивал, почему Лори не учит их танцевать. Он прочистил горло.

— Да, я отдам деньги Центру. И я хочу, чтобы местные дети могли приходить бесплатно. А если ты думаешь, что они посчитают это оскорбительным, скажи, что они должны отработать, убирая уборные или что-то еще, так как вам, вероятно, придется уволить уборщиков.

Вики казалась заинтригованной, но все еще настороженной.

— Зачем ты это делаешь, Лори?

Лори пожал плечами и опустил взгляд на руки.

— Я уже говорил тебе раньше. Мне здесь нравится. И потому, что я хочу помочь. — Он снова взглянул на нее. — Пожалуйста, дай мне немного времени, чтобы посмотреть, смогу ли я помочь найти какое-нибудь финансирование у местных, которое было бы приемлемо для тебя. Могу я хотя бы попытаться? Ну пожалуйста!

Вики выглядела очень неуверенной.

— Я очень-очень ценю это, но из этого ничего не выйдет.

— А можно мне хотя бы обучать танцам? — спросил Лори.

Вики пожала плечами.

— Пожалуй, да. Ты сказал, во вторник вечером? В котором часу?

— Восемь, — подсказал Лори.

Вики нацарапала что-то в блокноте лежащим на столе.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы найти свободное помещение, а потом свяжусь с тобой.

— Мы можем работать, где угодно, — заверил ее Лори. — И, если тебе понадобится еще один вечер, дай мне знать — я все улажу.

— Я позвоню тебе, — сказала Вики и опустила взгляд на свои бумаги. Что означало, что Лори был свободен.

Лори выскочил из кабинета, чувствуя, как сильно бьется в груди сердце. Он был взволнован, встревожен и даже немного испуган… боялся, что Вики не позволит этому случиться. Эта мысль заставила остановиться, и он уставился на стену.

Лори спрашивал себя, почему так сильно желает этого? Вики права: это было все равно, что сдерживать ураган зонтиком. Но все, о чем он думал — это выбежать сейчас на пляж и промокнуть.

Ему показалось, что он увидел тень Дуона в конце коридора, но тут вышла Вики и еще раз поблагодарила. А когда она направилась в женский туалет, тень быстро исчезла.

***

Когда шея беспокоила Эда, хуже всего была не боль, а необходимость неподвижно сидеть все долбанное время, которое требовалось, чтобы стало легче. Тем самым предоставляя слишком много предположений, что может означать эта боль.

Когда все было хорошо, казалось, весь страх похоронен внутри в каком-то странном подвале, и до тех пор, пока боль не объявила о себе, Эд искренне думал, что все в порядке.

Люди спрашивали: «Как у тебя дела?» — встревоженно, немного наклонив голову, а Эд улыбался и отвечал: «Отлично», — и говорил правду. Но когда боль вернулась, он понял, что никогда не был в порядке. Эд построил все свое ощущение благополучия в верхней части этого подвала, но по какой-то причине боль всегда взламывала замок. Но в итоге просто захлестнула, и он испытал все страдания за раз. И это не просто повергло Эда в депрессию, но и превратило все «хорошие времена» в пепел, потому что теперь он понимал, что просто притворялся, притворялся так сильно, что сам верил в собственную чушь. Потому что, когда боль вернулась, он знал, просто знал, что все пойдет прахом, что все, что он любил, уйдет. Несправедливость и отчаяние терзали Эда, пока он не почувствовал, что внутри вскрылись все артерии и кровоточат под кожей, всасывая его капля за каплей в ту черную дыру, которую создавала боль.

Однажды Эд сказал об этих ощущениях маме, и она ответила, что он драматизирует, поэтому больше никогда не поднимал эту тему. Но это было именно то, что он чувствовал. Иногда боль была такой острой, что сводила с ума. Когда она поднималась по шее и проникала в голову, Эду приходилось повторять себе, что удар головой о стену не поможет. Или кулак. Что-то, что угодно, любая другая боль. Боль, которая не высасывала его зубы и не бежала ледяным огнем по венам на затылке или вниз по плечу. Это было похоже на ад.

Он также знал, что часть проблемы заключалась в том, что кроме остекленевшего взгляда, в остальном, он выглядел хорошо. Если сделать МРТ шеи, на снимке он будет выглядеть как гребаный Франкенштейн, но снаружи все казалось нормальным. И в основном так оно и было. Он просто был… хрупким. Очень хрупким… Уборка квартиры, занятия любовью с его мужчиной и работа за гребаным письменным столом сделали его таким. И становилось все хуже. Такого не случалось уже два месяца, но сейчас было так же ужасно, как и в тот вечер на футбольном поле. И все из-за перетаскивания коробок и занятий любовью.

Неужели именно такой будет его жизнь? Неужели теперь придется просто замерев, позволять кому-то другому все делать за него? Как тогда, когда он стоял, шесть футов три дюйма, гора мускулов, но не в состоянии поднять коробку?

Конечно, будь на то воля доктора, он тоже не стал бы поднимать тяжести.

К черту все это.

Но ему было трудно сдерживать свою ярость и решимость, не тогда, когда лежал весь день, уставившись в телевизор, но не видя его по-настоящему, откинувшись на пакет со льдом, который теперь постоянно прижимал к затылку. Может быть, все дело в весе? Он всегда был так осторожен. В этом и был смысл поднятия тяжестей: быть осторожным. Нужно думать о своей форме и не быть небрежным. И Эд был всегда аккуратным. Всегда! И он занимался с весами, желая оставаться в форме.

— Все не так просто, — сказал ему в четверг утром Тим, его физиотерапевт. — Дело не в том, что ты не должен тягать гири или вообще ничего не должен делать. А в том, что теперь тебе легче ранить самого себя. Мы уже говорили об этом, Эд. Это не то, от чего можно отмахнуться. Эта травма — твоя. Эта травма — и есть ты.

— Я этого не хочу, — отрезал Эд, с силой дергая ленту для упражнений. Когда боль пронзила его позвоночник, он выругался.

Тим положил руку на ленту и посмотрел Эду прямо в глаза.

— Ты мог быть уже мертв, Эд. То, как парни приземлились на тебя, могло тебя убить.

— Я знаю! — Эд отпрянул, едва не рыча, но физиотерапевт был неумолим.

— Нет, ты, кажется, ничего не понимаешь. Тебе повезло, что ты остался жив. Тебе повезло, что вообще можешь ходить. Тебе повезло, что есть только проблемная шея, которая ругается на тебя, когда ты плохо с ней обращаешься. Мы могли бы сидеть за столом, пытаясь научить тебя снова брать карандаш, не будучи уверенными, что ты помнишь, как правильно писать.

— Но для чего? — Эд бросил ленту на пол. — Какого черта я это делаю, если не могу поднимать тяжести, не могу работать за письменным столом, не могу убирать свою гребаную квартиру… Что, черт возьми, я должен делать, как только научусь тянуть твою долбанную резинку?

Маленькие старушки на тренажёрах Nu-Step ахнули и одарили Эда укоризненными взглядами. Но ему было все равно.

Тим молчал. Он просто смотрел на Эда с терпением Иова и железной волей.

— Я чувствую, что пришло время пересмотреть твои болевые цели. — Он помолчал, потом изобразил удивление. — О. Вот именно. Ты не ставил перед собой никаких целей. Никогда. На самом деле я уже больше года жду твои болевые цели (прим.: лечение боли и его цели должны быть адаптированы к потребностям, желаниям и обстоятельствам отдельных пациентов. Цели часто различаются для острой и хронической боли, но все же сосредоточены на профилактике, облегчении боли и функционировании. Цели лечения боли должны быть конкретными, измеримыми и ориентированными на пациента).

Эд свирепо смотрел на Тима, но пока еще был в состоянии выслушивать. Затем уставился на деревянную доску, полную колышков, к одному из которых была привязана его зеленая тренировочная лента.

— Дай мне мою чертову группу упражнений, чтобы я мог закончить свой комплекс.

И вот так все и пошло. Эд выкарабкивался из этой ситуации так же, как и в те разы, когда боль вспыхивала ранее, стараясь не думать о том, что с каждым разом все происходит чаще, что выздоровление занимает больше времени. Он уклонялся от психотерапевтов, врачей и семьи и задавался вопросом: «На этот раз или в другой его уволят с работы?» По крайней мере, теперь у Трейси была справка от врача. Это уже кое-что.

Хотя раньше во время болевого цикла у него никогда не было бойфренда. Черт возьми, у него никогда не было такого бойфренда, как Лори и точка. Вообще-то у Эда никогда не было настоящего бойфренда. Он встречался с парнями пару раз, но они никогда не вызывали ощущений, что давал Лори. По крайней мере, до боли. Прямо сейчас это казалось слишком большой «работой», чтобы быть рядом с ним. Доктор сказал никакого секса, и это было большим облегчением. Теперь Эд боялся заниматься сексом. Страшно даже пытаться. А что, если это случится снова? А что, если все дело в сексе? Тогда ничего не обломится кроме быстрого траха «привет-прощай» раз в несколько недель?

Еще до того, как отправился на прием к физиотерапевту, Эд чувствовал себя отвратительно. А сейчас ощущал себя как в аду. Он позволил матери отвезти себя обратно в квартиру. Там уставился в телевизор, пока не появился Лори, и неловкость снова не повисла в воздухе.

Он изо всех сил старался не думать о том, насколько велика вероятность того, что такой молодой человек, как Лори, с которым они официально вместе одну неделю, будет продолжать встречаться с капризным угрюмым мужчиной.

***

За две недели до Рождества Лори встретился за ланчем с Оливером.

Во время совещания по планированию с Мэгги ему в голову пришла одна идея, поэтому он отменил свои дневные занятия и направился в центр Миннеаполиса, надеясь застать Оливера в его офисе. Так и получилось.

— Лоуренс! Какой приятный сюрприз! — воскликнул Оливер в знак приветствия. —Тебе удалось поймать меня между встречами. Чем могу тебе помочь?

— Могу ли я пригласить тебя на обед, — ответил Лори, стараясь звучать не так неловко, как себя чувствовал. — Мне нужен твой совет в кое-каком вопросе.

— Разумеется! — Оливер казался довольным. — Я свободен в двенадцать тридцать. Твой вопрос ждет?

Что ж, придется отказаться от двухчасового занятия, который он вел совместно с младшим преподавателем.

— Конечно.

— Отлично. Подожди в приемной, Бобби позаботится о тебе. — Он подмигнул Лори. — Не стесняйся, и попроси его показать подсобку.

Лори резко отвернулся, скрывая румянец, затем тихо выскользнул из кабинета. Из приемной он позвонил в студию и уладил вопрос с занятиями. Он позволил помощнику Бобби, кокетке с модельной внешностью, принести лишь чашку кофе. Проверив несколько раз свой телефон на наличие сообщений от Эда, Лори подумал, не позвонить ли, чтобы поздороваться, но потом решил, что будет лучше, если просто зайдет сегодня вечером, как и всегда. Но при мыслях об Эде он начал волноваться, и к тому времени, когда Оливер освободился, чувствовал себя довольно мрачным.

— О чем ты хотел поговорить? — спросил Оливер, когда они спускались в лифте. — Ты выглядишь расстроенным. Что-то случилось с твоим футбольным бойфрендом?

— Дала о себе знать старая травма, — ответил Лори и не успел опомниться, как вся история об Эде выплеснулась наружу. Как ему позвонила Аннет, и как плохо Эд выглядел. И еще поделился своими тревогами о той дистанции, который Эд установил между ними.

— Эд на следующей неделе должен выйти на работу, так что думаю, это хорошо. Но он стал таким тихим. И большую часть времени я не могу понять, должен ли остаться или уйти. — Остановившись у бампера блестящего «мерседеса» Оливера, Лори поморщился. — Теперь я чувствую себя полным идиотом. Я хотел встретиться с тобой не для того, чтобы говорить обо всем этом.

Лори ожидал, что Оливер начнет упрекать его и дразнить наличием бойфренда или что-то в этом роде, но тот даже не улыбнулся, а просто остановился с серьезным видом.

— Он с кем-нибудь разговаривает? С матерью? С докторами? Психотерапевтом?

— Не знаю, — признался Лори. — С матерью точно нет. — Он на минуту задумался. — Сомневаюсь, что Эд вообще много с кем общается. Думаю, что он злится. Только не на меня, уверен. Он постоянно извиняется за то, что мне приходится иметь с ним дело. И что на это ответить, я не знаю.

Мрачное выражение лица Оливера не изменилось.

— Вы вообще куда-нибудь выходили вместе или ты просто заглядываешь к нему домой?

— Ну… нет. Я имею в виду, что обычно приношу обед или что-то готовлю. Немного прибираюсь, но Эд расстраивается, если я делаю слишком много. Обычно мы сидим и смотрим телевизор.

— Секс?

О, Лори должен был это предвидеть.

— Ах. Ну, доктор сказал, что он должен пока воздерживаться. — Лори отвел глаза. — И не слышал, чтобы разрешили. Говорили о двух неделях, но прошло уже больше. Не знаю, был ли запрет продлен или типа того.

Он ждал нотации, но Оливер только вздохнул.

— Садись в машину. Я очень голоден.

Дорога прошла в относительном молчании, Оливер только и делал, что напропалую комментировал красивых мужчин, которых замечал на улице.

— На днях мы пригласили домой одного восхитительного молодого человека быть третьим, — сказал он. — Было очень энергично. Я подумал о тебе и твоем футболисте.

— Не думаю, что Эд готов для дуэта, не говоря уже о тройничке, — ответил Лори.

Это замечание заставило его задуматься, а не увлекается ли Эд подобными вещами. Раньше такое было ему неприятно, но теперь не был в этом уверен. Может, стоит передумать?

Боже, он просто сходит с ума.

— Скорее всего, нет, — согласился Оливер. — Но вот что я имел в виду: просто удивительно, каким эффектом обладает секс. Тем вечером я был очень расстроен из-за работы, и следующее, что я помню — Кристофер показывал мне профили на сайте знакомств Grinder. Я подумал, что он шутит, но ошибся. В итоге вышло потрясающе — фантастический секс втроем. А на следующее утро я опоздал на встречу, потому что напоминал Кристоферу, как сильно, очень сильно обожаю его тело. — Оливер подмигнул, заметив, как покраснел Лори. — Секс может многое исцелить, Лори. Вот и все, что я хочу сказать.

На этом разговор, к счастью, закончился, так как каким-то чудом рядом с «Ньюзрум» нашлось свободное парковочное место, и Оливер полностью сосредоточился, совершая хитрые маневры с параллельной парковкой. Все, о чем он говорил от тротуара до двери — о том, как ему повезло занять свободное место. К тому времени, когда хостес усадила их, Лори почувствовал облегчение от того, что Оливер сменил тему разговора.

— А как вообще обстоят дела? — спросил он в качестве увертюры, как только официантка принесла им напитки. — Я знаю, что твоя мать в недоумении. Должно быть, занимаешься чем-то интересным?

— Ну, может быть мой отказ выступать на ее вечере или тот факт, что встречаюсь с мужчиной. Выбирай сам.

Оливер ткнул пальцем в бокал Лори.

— Ты должен прийти ко мне со своим мальчиком. Мы с Кристофером устроим небольшую вечеринку. Мы можем вместе поискать на сайтах знакомств, если ты не против.

Румянец Лори стал таким ярким, что ему пришлось прикоснуться к щекам, чтобы убедиться, что они не пылают в буквальном смысле. Оливер рассмеялся и откинулся на спинку стула.

— Оливер, ты должен быть великодушным филантропом, а не грязным старикашкой, — прошептал Лори и осушил стакан.

— А почему я не могу быть и тем и другим? — Оливер положил руку на стол. — Но сомневаюсь, что ты позвал меня на ланч, чтобы дать мне возможность подразнить тебя. Что у тебя на уме?

Лори пустился в объяснения о Центре, сложности с финансированием, и как именно он хочет помочь. Оливер кивнул, задумчиво глядя на него, переваривая услышанное, но, когда Лори объяснил, что хочет, чтобы некоторые из учеников ходили на занятия в Центр, покачал головой.

— Ты не можешь спасти Центр балетными классами, Лоуренс. Им нужны только спонсоры.

— Но в Центре настроены против спонсоров, — возразил Лори. — Они переживают о влиянии из вне.

— Им придется решить, о чем им стоит переживать больше. Центр никогда не заработает денег и всегда будет нуждаться в поддержке. Если они хотят сохранить контроль, нужно изменить профиль Центра до общественного. Людям нужно увидеть, что это место помогает, а не сливает воду. Эти славные мальчики и девочки, милые старушки и семейная помощь, все это должно быть надлежащим образом освещено, информация расклеена на билбордах, другими словами — выставлена на показ для людей с деньгами. И здесь, Лори, ты можешь им помочь. Ты можешь дать Центру профиль. Какие гранты они используют в настоящее время?

— Ну, не знаю. Думаю, что городские. Или вроде того. Я вообще ничего не знаю. Я просто подумал…

— Ты думал, что сможешь прийти и спасти его. И ты можешь. Просто не так, как ты думаешь. Учи сам. И планируй получить выгоду в будущем… ну, скажем, к апрелю. Скоро, но вполне реально. Посмотрим, сможешь ли ты собрать людей. Пусть выступают местные жители. Участие детей было бы просто чудесно. Но для начала мне хотелось бы осмотреть Центр. Но точно необходимо, чтобы ты выступал. Твое имя привлечет людей, и именно ты заставишь их пожертвовать деньги. — Когда Лори начал протестовать, Оливер только улыбнулся и перебил: — Я проведу тебя через это, Лоуренс. Мы обсудим все, например, в горячей ванне, чтобы расслабить твои нервы и… с твоим бойфрендом.

Лори знал, что Оливер сказал последнее, чтобы подразнить, но сейчас был не в настроении для этого.

— Я не хочу выступать.

Оливер вздохнул.

— Я все понимаю. Но тебе придется. Прямо сейчас ты словно поджимаешь хвост между ног, работая в пригородной студии, а не выступая. Волонтерство в Центре, обучение танцам детей, выступления с ними, для них — это все пижонство.

— У меня нет хвоста между ног, — горячо возразил Лори.

Оливер удивленно поднял бровь, но промолчал.

— Но ты прав насчет Иден-Прери, меньше фокуса на студию. Мы все ждали, когда ты уйдешь из этой маленькой студии. Ты нуждаешься в деньгах? Доходы от преподавания?

Лори отрицательно покачал головой.

— Студия принадлежит мне. Я могу вообще не преподавать и все равно жить достаточно комфортно. Не говоря уже о моих инвестициях и сбережениях. — Опустив глаза, добавил: —Я почти ничего не тратил, позволяя деньгам годами накапливаться. Даже оставшись без дохода на долгое время, я все равно буду чувствовать себя очень комфортно.

— Знаешь, тебе стоит подумать о франшизе, это, кстати, идея твоей матери. И пусть Мэгги будет директором. Как ты и хотел, твое имя будут сдавать в аренду. Ты мог бы даже сделать этот Центр филиалом компании, если захочешь вести занятия оттуда. Хотя тебе было бы лучше иметь «определенное» место, что-то, что можно контролировать. Мы могли бы сделать его некоммерческим, направляя деньги в Центр на постоянной основе.

Лори фыркнул от смеха.

— У Мэгги случится инфаркт, и она окажется на больничной койке в одной палате с моей матерью.

— Отлично. Они не заскучают. — Оливер отхлебнул из своего стакана. — Я познакомлю тебя с моим другом, который владеет большим количеством собственности в Сент-Поле. Вероятно, у него есть что-то в том же районе, что и ваш Центр. Я уговорю его заключить с тобой сделку. Давай встретимся с ним завтра?

Лори моргнул.

— Я… завтра?

— Да. Завтра. Нельзя терять ни минуты. Я уже много лет не видел, чтобы ты так радовался чему-то. Хочу извлечь из этого выгоду. — Оливер улыбнулся. — Если только все это внутреннее свечение не вызывает новый бойфренд. Хотя, скорее всего, это и то, и другое.

Лори вздохнул.

— Мэгги это не понравится.

— Ну конечно же, нет! Но ты с ней уже давно, дольше, чем следовало. А ты на ней не женат. Вы просто деловые партнеры и ничего больше.

— Моя мать называла меня женой Мэгги, — едко заметил Лори.

Глаза Оливера заплясали.

— Да. Мужайся… твоя мать будет рада, что ты двигаешься дальше.

— И в ярости от того, что помогаю беспризорникам.

— Да. Поначалу. Но подозреваю, что мы сможем заставить ее прийти в себя. Она действительно любит тебя. Просто любит… по-своему.

— Я знаю.

Лори откинулся на спинку стула. У него закружилась голова. Он пришел к Оливеру в надежде услышать, как успешно организовать распродажу выпечки, и теперь подумывал покинуть студию. Что его пугало, так это то, что, хотя все это попахивало безумием, он очень хотел этого.

— Очень продуктивный обед, — объявил Оливер, — а мы еще даже не поели. Но давай обойдемся без десерта. После этого мы отправимся в Ласалль и посетим «Кэндиленд». Я в настроении съесть немного карамельной кукурузы.

Лори рассмеялся.

— Карамельная кукуруза?

— Да. — Оливер подмигнул ему. — Ты можешь взять немного домой своему футболисту. Пусть он съест ее с твоей груди.

— Эд, — сказал Лори и покраснел, осознав, что раньше так никогда не поступал. — Его зовут Эд Маурер.

— Не могу дождаться встречи с ним, — ответил Оливер и подал знак официантке, что они готовы сделать заказ.

ГЛАВА 13

Jazz split (д жазовый шпагат): шпагат, при котором танцовщик опускается на пол в прыжке, полностью вытягивая одну ногу вперед и сгибая в колене другую. Выполняется для легкого и быстрого падения и подъема.

Эд сидел на диване с пакетом льда на шее, уставившись на дурацкую таблицу «Цели реабилитации».

Если бы он мог, то скомкал бы бумажку и выбросил в мусорное ведро, как поступал со всеми предыдущими, которые за последние двенадцать месяцев выдавал Тим. Но после его последней вспышки гнева в терапевтическом отделении доктор Линнет «случайно» заглянул посмотреть, как идут дела. Подозрительно сразу после того, как Тим юркнул в свой кабинет ровно на то время, которое требуется, чтобы совершить звонок. Понаблюдав несколько минут за недовольным Эдом, доктор Линнет оттащил его в сторону и поставил ультиматум: либо Эд сдаст Тиму заполненную таблицу с целями к следующему сеансу, либо начнет принимать антидепрессанты. Пришло время делать выбор.

Это заявление огорчило Эда. Доктор и раньше говорил об антидепрессантах, и он понимал, что речь идет не только о подавленном психическом состоянии. Ведь многие пациенты с хронической болью, принимая основные лекарства, получали побочные эффекты, например обострение со стороны нервной системы. В свое время они исключили психотропные, и Эд думал, что эта тема закрыта, но, по-видимому, нет.

Он также знал, что на этот раз Линнету не до побочных эффектов — он следил за общим эффектом медикаментов.

По иронии судьбы известие о том, что он в шаге от того, чтобы принимать антидепрессанты, повергло Эда в еще большую апатию. Ему не было настолько плохо. И хронической боли у него тоже не было. Просто боль время от времени появлялась. Да, в последнее время чаще, чем обычно, но, если бы его просто оставили в покое, все бы прошло само собой.

Так бы и было, за исключением этого раза. Он уже две недели занимался всякой ерундой. Линнет с большой неохотой разрешил работать. Сам доктор на этот раз серьезно заговорил о том, что Эду грозит инвалидность.

Инвалидность! У него!

Эд вырубал гребаных трехсотфунтовых[14] парней! Он все еще мог поднимать веса! И сто семьдесят пять[15]! Иногда сто девяносто[16]!

Инвалидность!

И антидепрессанты.

Нахмурившись, Эд уставился на лежащий перед ним лист бумаги.

Какие цели вы ставите для физической активности в течение одного месяца? На год?

Эд постучал карандашом по бумаге и взглянул на часы. Было уже почти шесть часов. Обычно по пятницам Лори в это время уже приходил. Должно быть, задерживается на занятии. Или на дорогах плотное движение. Но обычно он звонил и сообщал, когда выезжает. Или предупреждал, что опаздывает.

Может быть, он и с Лори себя плохо вел? Со слов Тима, в последнее время Эд изводил всех сотрудников. Неужели Лори надоело нянчиться с немощным и раздражительным бойфрендом? Неужели нашел себе занятие поинтереснее?

Кого-то получше, кто не придумывает причины, чтобы не заниматься любовью в страхе, что в процессе его шея пошлет лавину боли?

Эд еще крепче сжал карандаш и вернулся к бланку.

Какие цели вы ставите для физической активности в течение одного месяца? На год?

Взгляд метался по комнате, пока Эд пытался придумать что-нибудь для Тима, чтобы тот оставил его в покое. Заметил на краю стола стопку белья, аккуратно выглаженную и сложенную. Лори. Дважды в неделю он забирал грязную одежду и приносил ее обратно чистой. Это одновременно трогало и смущало. Эд перевел взгляд с белья на раковину полной грязной посуды. Лори мыл ее обычно, когда приходил. И готовил обед или заказывал доставку. А мама в последнее время ходила вместо него в магазин.

Значит ли это, что у него настоящая депрессия?

Эд отодвинул лист бумаги в сторону и встал, неуклюже направляясь на кухню. Нужно помыть посуду на случай, если Лори все-таки приедет.

Но при мысли «на случай» Эд изменил траекторию пути и переключил музыку на Бритни.

Работая, Эд что-то напевал себе под нос, но сердце не слушалось. К окончанию мытья посуды заболела шея, и было уже почти семь. Усилив звук, Эд вернулся к дивану и положил бумагу на колени.

Какие цели вы ставите для физической активности в течение одного месяца? На год?

Эд поморщился. Какими были его цели? Быть нормальным. Играть в футбол. Чтобы не думать все время о шее. Именно это он и сказал Тиму, когда тот попытался заполнить бланк вместе с ним. Тим, в качестве справедливого старта, сказал в вопросе номер четыре (Каким вы видите свое обезболивание через месяц? Через год?) — «не думать все время о шее», — особенно в той части, где говорилось о сроке в год. А после этого Эд даже не взглянул на листок.

***

Но сейчас смотрел.

«Быть достаточно нормальным для Лори», — подумал он. Но хрен с два он подобное напишет.

Прошло еще полчаса, лист был все так же девственно чист, а Лори все не появлялся. Эд снова оттолкнул бланк, встал и зашагал по комнате. Когда застучало в голове, он выудил из морозилки упаковку геля для шейного корсета и пристегнул, затем лег на диван и уставился в потолок.

Какие цели вы ставите для физической активности в течение одного месяца? На год?

Дверь открылась, и Эд резко выпрямился, а затем выругался. Боль стрельнула в шею.

Лори бросил спортивную сумку и другие пакеты на пол и поспешил к нему.

— Ты в порядке?

— Да, — отрезал Эд, затем попытался успокоиться, но было трудно. Он сорвал шейный корсет и потер линию волос, чувствуя себя одним большим зазубренным краем. — Ты просто напугал меня, вот и все. Я и забыл, что у тебя есть ключ.

— Прости, я не хотел. Твоя мама дала ключи. Ты… ты хочешь, чтобы я их вернул?

О черт.

— Нет. — Эд нашел руку Лори и сжал ее. — Прости. Я просто… капризничаю.

Я подавлен.

Из-за постоянных болей.

Лори сжал его руку в ответ и улыбнулся. Это была застенчивая улыбка, и она придавала ему соблазнительный вид. Но также Эд заметил, что Лори казался напряженным. Но счастливым.

— Проголодался? — спросил Лори, вставая. — Я принес кое-что, если ты не возражаешь, приготовлю салат с бифштексом.

Боже, Эд терпеть не мог, когда Лори осторожничал с ним.

— Я не возражаю.

Лори, нахмурившись, глянул на кофейный столик.

— А это что?

Он смотрел таблицу целей реабилитации. Черт. Эд быстро сцапал лист.

— Ничего. Эту штуку я должен заполнить для физиотерапии.

— Тогда я пойду готовить, а ты заканчивай, — произнес Лори и направился на кухню.

Но Эд знал, что пока Лори в комнате, он не сможет сосредоточиться на таблице. Несколько минут с листом бумаги на коленях и краем глаза следя за Лори на кухне, Эд притворялся, что все в порядке. Лори пытался выглядеть непринужденным, как и в любой другой день в последние несколько недель. Иногда Лори бросал взгляд на диван, и Эд понимал, что тот ждет, когда Эд даст ему ключ к разгадке того, что им теперь делать.

Вот в этом и была проблема. Эд понятия не имел.

В конце концов, Эд отложил бланк, встал и подошел к кухонной стойке. Лори взглянул на него, и Эд всмотрелся в его глаза.

— Прости, — хрипло сказал он.

Лори поставил миску, которую держал в руках.

— За что?

— За это. За меня. Потому что… — Под конец он сдался и прислонился головой к шкафу.

Настороженность в один момент рухнула, и Лори почувствовал облегчение.

— Я думал, может быть, я что-то сделал не так. Я… Я прихожу слишком часто? Слишком много делаю? Слишком мало?

Иисусе.

— Дело не в тебе! — Эда крепко прижал к бокам руки. — Черт возьми, Лори, дело не в тебе. Это вообще не имеет к тебе никакого отношения.

— Что случилось?

Эд поднял голову и посмотрел на него, как на сумасшедшего.

— Что случилось?! — Гнев поднялся без предупреждения, и Эд сердито указал на собственную шею. — Это. Вот это неправильно. Я не хочу быть таким. Никогда. Но больше всего я не хочу быть таким с тобой.

Лори нахмурился, глядя в замешательстве.

— Что значит «со мной»?

Эд выругался и оттолкнулся от стойки. Несколько секунд он расхаживал взад-вперед, потом снова выругался и, отперевшись на спинку стула двумя руками, уставился в гостиную.

— Я не знаю, какого черта ты здесь делаешь, — сказал он, наконец. А потом понял, насколько это ужасно прозвучало. — Я имею в виду… Что, черт возьми, хорошего в этом, Лоу? Даже когда я выздоровею, все равно это потом повторится снова. — Он впился взглядом в бланк. Хроническая боль. Ярость закипела в нем, и он бросился к столу, схватил лист бумаги, скомкал и швырнул через всю комнату. — Это бесполезно, блядь. В этом нет никакого долбанного смысла. — Провел рукой по лицу и отвернулся. — И ты заслуживаешь лучшего.

Эду захотел вернуть эти слова обратно, как только их произнес. Он их имел в виду, но не хотел произносить вслух. Он был так смущен, так несчастен. Оцепенев от ужаса, он наблюдал, как Лори подошел к смятому листочку бумаги, который Эд швырнул через всю комнату, поднял и развернул.

— Что значит «цель физической активности»? — Он вопросительно посмотрел на Эда. — Чем бы ты хотел заняться через месяц?

— Я должен написать то, что сейчас хочу, но не могу делать из-за боли. Только бесполезно, потому что не знаю, когда боль снова заявит о себе, так что… — Он замолчал, потому что Лори сел на диван, взял бланк и ручку и начал что-то писать. Эд попытался потянуться, чтобы рассмотреть, но шея стрельнула, и он выругался. Лори поднял голову и взглянул на часы.

— Ты принял лекарства?

— Что ты написал? — Эд попытался выхватить бумагу, но Лори уклонился.

— Ты принял свои лекарства?

— Нет! — рявкнул Эд. — А теперь отдай мне мой бланк!

Лори, держа искомое в руках, подошел к стойке и высыпал таблетки.

— Хочешь викодин?

— Нет. — Эд опустился на диван, потому что у него закружилась голова. — Все не так уж плохо. И я мало ел. Меня сейчас стошнит.

— А как насчет аппарата для внутрикожной стимуляции нервов?

Эд стиснул зубы и хотел сказать Лори, чтобы он, мать его, оставил все это в покое, но потом подумал: «Депрессия», и заставил себя расслабиться.

— Я приму викодин.

Лори встал, прихватив с собой бланк.

— Сок или содовую?

— Может, пиво? — спросил Эд насмешливым тоном, несмотря на свое твердое намерение быть хорошим.

Но, к его удивлению, Лори вернулся с бутылкой и тарелкой отвратительно красивого салата и кусочком цельнозернового хлеба. Когда Эд удивленно посмотрел на него, Лори только улыбнулся.

— Ты реально разговариваешь со мной, рассказываешь, что не так. Я подумал, что это серьезная причина для празднования.

Эд поморщился, но не от боли. Он взял пиво, но оно показалось тяжелым — отягощенным таблицей целями реабилитации.

— Знаешь, я католик, так что должен знать все о чувстве вины, но, Господи Иисусе, никто не делает этого так, как ты, Лоу.

— Подожди, пока не познакомишься с моей матерью. — Лори сел и снова взялся за бланк. — Так что же означает «социальная цель»?

— А что ты написал в первой графе? — требовательно спросил Эд. Лори проигнорировал вопрос, поэтому Эд проглотил таблетки и сделал большой глоток пива. — Это и имеется в виду. У меня должна быть социальная цель. Это глупо, потому что я не один из тех бедолаг, которые так поглощены своей болью, что сидят взаперти. Это ты можешь вычеркнуть. Даже Тим так сказал. Клянусь тебе.

Но Лори снова принялся что-то писать. Эд попытался прочесть, но лист бумаги лежал под неудобным углом, да и слишком далеко.

— А что такое «АЦПЖ»?

— Активная цель повседневной жизни. Например, возможность постирать белье или что-то в этом роде. То, что не вызывает боли. Это не для меня, Лори. Просто глупо. Эти цели предназначены для действительно больных людей, которые настолько подавлены своей болью, что даже не выходят из дома. Не мой случай.

Лори, конечно, не обращая внимания, продолжал черкать ручкой по бумаге. Это уже начинало выводить Эда из себя. Поглощая еду, он при этом смотрел на Лори как ястреб. Откуда, черт возьми, Лори может знать, какими должны быть его цели? Но Эд не хотел дергаться и переживать из-за пустяков, поэтому не стал спорить, а просто сидел, ел, пил пиво и ждал.

Наконец, Лори заговорил:

— «План обезболивания». Это же и так очевидно, тебе так не кажется?

— Это должно быть про боль, которую ожидаю почувствовать через месяц и через год. Как я хочу, чтобы это повлияло на меня, как хочу, чтобы уменьшилось. Но я не могу даже предсказать, так что… Черт возьми, Лори, перестань писать! Что это за чертовщина?

Лори даже не поднял головы.

— Я уже почти закончил.

— Лори! — Эд с грохотом поставил пивную бутылку на стол. — Что…

Но тут Лори отложил ручку и бланк в сторону, оперся руками на колени и пристально посмотрел на Эда.

— Я знаю, почему ты не хочешь это заполнять. Я понимаю. Но это не поможет.

— Что ты понимаешь? — оборвал резко Эд не в силах больше сдерживаться, он чувствовал раздражение и дрожь. Будто сейчас у него с головы стащат одеяло и покажут чудовище.

— Я понимаю, — тихо сказал Лори, — что ты не хочешь заполнять этот бланк, потому что это обозначит, что твоя травма реальна. Что на самом деле лучше уже не будет. Что тебе действительно придется жить с этим.

Эд открыл было рот, чтобы возразить, но что-то застряло у него в горле, и он не смог произнести ни слова. Пораженный и немного заинтересованный, с трудом сглотнул и машинально сел на диван.

Лори наклонился и взял его за руку.

— Эд, выход не в отрицании. Выход в определении нового набора целей. Как здесь сказано.

Да, Лори стянул с него одеяло. Так почему же Эду казалось, что он не может дышать?

— Я не смогу играть в футбол, — прошептал он.

Лори сжал его руку.

— Я знаю. Но есть и другие вещи, которые ты сможешь делать. Другие вещи, которыми ты сможешь наслаждаться. — Он слегка запнулся, потянулся за листом и передал его Эду. — Я тут кое-что записал. Просто мысли. Конечно, тебе не обязательно придерживаться их, но я подумал… — он оборвал себя, отпустил руку Эда, откинулся на спинку стула и стал ждать.

Эд перевернул заполненный Лори бланк.

Цель физической терапии, срок — один месяц: освоить основные шаги аргентинского танго. (Альтернативная цель: изучить движения румбы).

Цель физической терапии, срок — один год: освоить как минимум четыре основных бальных танца. (Альтернативный вариант: изучить шаги аргентинского танго продвинутого уровня).

Социальная цель, срок — один месяц: посетить игру или тренировку. (Не обязательно при этом чувствовать удовольствие. Просто нужно там присутствовать).

Социальная цель, срок — один год: посещать игру бывшей команды и болеть за них, просто знать, что все еще принимаешь участие, и что ребята все еще ценят тебя как члена команды.

Активная цель повседневной жизни, срок — один месяц: как советовал Тим, в рабочее время регулярно делать перерывы и растягивать шею, как рекомендуют доктора.

Активная цель повседневной жизни, срок — один год: найти работу, которая лучше подходит как для травмы, так и для способностей.

Болевые цели, срок — один месяц: усердно заниматься физическими нагрузками, и с таким же усердием проходить занятия по терапии, чтобы через месяц вернуть боль в ремиссию.

Болевые цели, срок — один год: научиться прислушиваться к своей травме, и в случае новой вспышки, четко знать алгоритм действий. Узнать, какие упражнения помогают, а какие вредят и быть честным с самим собой. Научиться находить способ заниматься тем, что хочешь, но при этом не беспокоить травму.

Эд застыл, не осознавая, что все еще невидяще смотрит на лист, пока Лори не положил руку ему на ногу.

— Эд?

Но Эд не мог говорить. Он чувствовал себя ошеломленным… растроганным, печальным, злым, испуганным, благодарным. Ему казалось, что он умирает и возрождается одновременно. В бланке ни слова о футболе. Ни одного. Только общение с командой, что для него было словно пытка.

Так много танцев. И все с Лори.

Уже несколько недель он отталкивал Лори, пытаясь облегчить себе задачу. И для Лори тоже. Он сидел, уставившись на бланк «Цели физической реабилитации», наконец-то заполненный… Лори… Лори, который не бросил его, каким бы придурком он ни был… Эд не знал, что ответить. Наконец, взял ручку и дрожащей рукой поднес ее к бумаге. В строке под записанными Лори целями он добавил свою собственную.

Цель на срок четыре часа: заняться любовью с Лори.

Ему понравилось, как засмеялся Лори — тихо, мягко, но открыто. Ему также понравилось, как рука Лори скользнула по его бедру.

— Полегчало? — спросил он, проводя рукой по паху Эда.

Эд с трудом сглотнул, ненавидя себя за то, что так нервничает.

— Доктор сказал, что я должен действовать по обстановке.

— И?

Эд колебался.

— Оргазм, вот в чем беда. Ты напрягаешься, как и во время секса, а перед тем, как кончить наполняешься адреналином и думаешь, что ты супермен. А потом приходится платить за удовольствие. Наверное, я в порядке. — Он поморщился. — Но я действительно не хочу выяснять, что это не так.

Лори взял Эда за руку и переплел пальцы. Наклонился ближе и поцеловал Эда в щеку. Мауэр закрыл глаза.

— Мы будем двигаться медленно. Легко, — прошептал Лори.

— Я не хочу легко, — ответил Эд, но его голос звучал хрипло.

Дыхание Лори на его ухе творило по-настоящему интересные вещи с его членом. Лори нежно прикусил ухо Эда.

— Я хочу тебя, — прошептал он.

Эд осторожно повернулся и мягко поцеловал. Затем поцеловал чуть глубже.

В животе у Лори громко заурчало.

Эд рассмеялся, а Лори покраснел.

— Извини, — сказал, вставая. — Прошло слишком много времени с последнего приема пищи.

— Тогда ешь, —предложил Эд, откидываясь назад, чтобы Лори мог встать. Но пока тот шел на кухню, смотрел на задницу Лори и думал обо всем, что хотел бы с ней сделать.

Может быть, и смогу. Может быть, все в порядке.

Эд прочистил горло.

— И все-таки чем ты был занят? Я думал, ты придешь раньше.

Он боялся, что это прозвучит жалко, но даже если и так, Лори не обратил на это внимания. Он даже улыбнулся Эду, щедро накладывая салат на свою тарелку.

— На самом деле я вел переговоры о танцевальной студии в Сент-Поле. — Когда брови Эда поползли вверх, Лори рассмеялся — тихим приятным смехом, от которого внутри все перевернулось.

— Я не знал, что ты ищешь помещение для студии в Сент-Поле, — сказал он.

— Я тоже не знал. — Лори устроился рядом с Эдом на диване и сделал паузу, чтобы съесть кусочек салата, прежде чем заговорить. — Оливер заложил эту идею мне в голову и свел с одним из своих знакомых. Это прекрасное место. Я просто хотел посмотреть, но, если честно, думаю, что смогу это сделать. Да, потребуется много работы, но… да.

Эд все еще не знал, что сказать. Лори открывал студию в Сент-Поле? Будет ли он по-прежнему работать в Иден-Прери?

Как это отразится на Эде?

И кто такой Оливер?

Однако, ничего не сказал, просто некоторое время молча смотрел, как Лори ест. Но мысли продолжали крутиться в голове, и в конце концов одна из них реализовалась в слова.

— Значит, ты будешь занят, да? В двух студиях? — Комок в груди Эда стал еще больше. — Наверное, не так уж много времени нужно для обучения бальным танцам большого бестолкового футболиста.

Лори положил вилку, взял Эда за подбородок и крепко сжал. Эд был удивлен той проницательности и мягкости, которые увидел на лице Лори.

— У меня всегда будет время потанцевать с тобой, — сказал он.

Это признание должно было бы успокоить, но изнутри его терзали мучительные сомнения, и они выплеснулись наружу.

— Я и все мои проблемы просто встанут у тебя на пути.

Выражение лица Лори стало жестким.

— Эд, ты мне не мешаешь. Ты никогда не будешь мне мешать. — Он погладил Эда по лицу. — Пожалуйста, не закрывайся от меня больше. — Он прикусил губу, а затем добавил: — Если только не хочешь сказать, что предпочитаешь справляться со всем без меня.

Эд осторожно повернул голову и поцеловал ладонь Лори.

— Нет.

Рука Лори замерла, и Эд снова поцеловал сначала ладонь, а потом запястье. Он начал подниматься по предплечью, но тут увидел, что тарелка с салатом вот-вот упадет с колен Лори и опомнился. Он сел, забрал тарелку и вилку, зацепил кусочек, затем поднес ко рту Лори. Тот попытался возразить, но Эд ловко запихнул еду в рот.

— Ешь, — приказал Эд, — чтобы я мог уложить тебя в постель. — Тут же занервничал, наколол еще кусочек и скормил его Лори. — Так что же ты собираешься преподавать в Сент-Поле? То же самое?

— Да, но, надеюсь, для другого круга клиентов. — Лори быстро прожевал очередной кусок, который дал ему Эд, чтобы продолжать говорить, а затем сдался и заговорил с едой во рту. — Я хочу, чтобы дети из Центра тоже посещали занятия. Бесплатно.

Эд удивленно поднял брови.

— Что?

Лори кивнул.

— Это была идея Оливера, сделать студию некоммерческой. Это меняет многое, например, какие средства мы сможем использовать, плюс льготное налогообложение, и, если все сработает, я смогу объединиться с Центром. Но пока это все лишь мысли.

Эд поднес еще один кусочек и смотрел, борясь с желанием поцеловать, как губы Лори скользят по зубцам.

— Я и не знал, что ты собираешься заниматься подобными вещами.

— Я тоже не знал. — В глазах Лори плясали веселые огоньки. Такой красивый.

Эд попытался скормить ему еще кусочек, желая перейти к десерту.

Лори оттолкнул его и покачал головой.

— Ты проголодался, — сказал Эд хриплым голосом.

Лори сглотнул и наклонился вперед.

— Только не для салата.

В объятиях друг друга они подошли к кровати, но мысли Эда уже мчались вперед. Ему надо быть осторожным, он мог это сделать. Шея была уже лучше, но все еще казалась чертовски хрупкой. Он осторожно разделся, не снимая трусов.

Когда Лори вопросительно на него посмотрел, Эд грустно улыбнулся. Он протянул руку и погладил Лори.

— Как насчет того, чтобы сегодняшний вечер был только для тебя?

Лори поколебался, потом кивнул и поспешил полностью раздеться. Член вырвался на свободу уже в полуэрогированном состоянии. Эд чертовски сильно хотел схватить этого мужчину, перевернуть и вылизать до полного подчинения, а потом трахать до следующей недели. Признание того факта, что он не может, расстроило.

Не сосредотачивайся на том, что боль забирает у тебя; сосредоточься на том, что у тебя есть.

Эд попытался удержать в голове совет Тима, лежа на кровати и наблюдая, как Лори карабкается к нему.

Лори был здесь. И для Эда это значило много.

Он видел похоть в глазах Лори.

— Где… как?..

— Оседлай меня. — Эд жестом указал на палатку из собственных боксеров. — Давай побалуемся твоим фроттажем.

Лори заколебался и посмотрел на шею Эда.

Эд нежно провел своими руками по его.

— Лори, я хочу посмотреть, как ты кончишь. — Эд провел рукой по волосам на груди и ухмыльнулся. — Кончай прямо на меня, детка. Я хочу посмотреть.

Лори слегка покраснел, но одарил Эда лукавой улыбкой.

— И это все?

Эд удивленно поднял брови.

— У тебя есть что-то еще на уме?

Лори перелез через Эда, оседлав его, как было велено, наклонился и схватил Эда за руку. Именно тогда Эд понял, благослови его Господь, что Лори держал в руке тюбик смазки. Он взял свободную руку Эда и положил ее себе на бедро.

Кровь загудела в жилах. Эд погладил Лори по бедру, и тот молча развернулся, подставив свою задницу.

О, это было чертовски жаркое зрелище — как голый Лори оседлал его, как эта чопорная маленькая попка пятилась назад. Эд оказался на седьмом небе. Он подтягивал бедра Лори все ближе и ближе к лицу, до тех пор, пока не смог провести языком, лаская яйца, поглаживая промежность и проталкиваясь языком в дырочку. Боже, звуки, которые издавал Лори, казались просто райскими.

Но как же хорошо было лежать на спине, словно гребаный султан и вдавливать скользкие от смазки пальцы в дрожащую задницу на собственной груди, слушать, как Лори задыхается и стонет, смотреть, как дрожит и насаживается на руку Эда.

Пока Эд смотрел, как дырочка Лори раскрывается, чтобы принять сначала один, два, потом и три его пальца, его собственный член набух, задевая грудь Лори. И вот тут голова Лори начала опускаться, а задница — подниматься.

С этого момента стало уже не до игр. Эд шлепнул Лори по соблазнительной попке, заставил слезть с себя, усадил рядом, и тот вновь скользнул на его пальцы. Было так чертовски горячо, что Эд почти кончил, но мышцы на шее натянулись, и боль довольно быстро справилась с его эрекцией. Оставалось просто лежать на спине и смотреть, как Лори объезжает его пальцы, вцепившись в металлическую раму изголовья кровати, как он трахает себя рукой Эда, закрыв глаза и откинув голову назад. Тело скользкое от пота, возбужденный член подпрыгивает вверх-вниз, и… почти без предупреждения выстреливает веером по всей груди Эда, шее, рту и волосам.

Лори рухнул. Но когда Эд попытался встать, отрицательно покачал головой.

— Оставайся здесь, — сказал и, спотыкаясь, побрел в ванную.

Он вернулся с теплой мочалкой и вытер Эду лицо, грудь, волосы и, наконец, пальцы.

— Извини, — сказал, когда, закончив, обнаружил сперму на волосах у уха Эда. Поморщился и попытался вытереть и ее. — Я устроил беспорядок.

— Мне нравится твой беспорядок. — Эд протянул руку и взял Лори за руку, намереваясь сказать что-то игривое, но почему-то, когда посмотрел в глаза своего возлюбленного, испытал шок.

Лори заметил перемену, наклонился и легонько поцеловал его.

— Что случилось?

Эд проглотил застрявшие в горле эмоции, но они тут же вернулись.

— Почему ты все еще со мной? — прошептал он.

Эд пожалел, что произнес эти слова сразу, как только они слетели с губ и хотел бы вернуть их обратно, но Лори, казалось, ничуть не смутился. Просто криво улыбнулся и снова поцеловал его.

— Потому что я не хочу танцевать один, — прошептал в ответ.

Почему-то от этого Эду стало только хуже. Он попытался закрыть глаза и отвернуться, но Лори не позволил и поцеловал его слезы. Влаги стало больше. Лори свернулся калачиком и крепко обнял, прижимаясь обнаженным телом к боку Эда, гладя его волосы на груди и тихо шепча что-то в плечо, так тихо, что Эд ничего не услышал. Напряжение в груди стало ослабевать, и вскоре он уже спал, надежно укрывшись в объятиях Лори.

ГЛАВА 14

Enchufla (энчуфла): танцевальное движение сальсы, когда партнеры, стоящие лицом друг к другу, меняют позы, сохраняя постоянный контакт с помощью одной или обеих рук, вращаясь на сто восемьдесят градусов вокруг одной и той же точки в противоположных направлениях.

Никогда еще Лори не был так счастлив, как в тот декабрь.

Тем вечером, когда они обсуждали болевые цели, он остался на ночь и провел с Эдом большую часть выходных. Также Эд составил ему компанию при осмотре нового помещения напротив Центра, а потом они решили повидаться с Вики. Неудивительно, что там они столкнулись с Дуоном, вызвавшемся помочь навести порядок в обмен на уроки танцев.

В новой студии не было ничего особенного. Для гримерных пришлось использовать две небольшие комнаты, а для собственного кабинета Лори просто передвинул шкаф и организовал еще одно пространство. А вот цена на новый пол вызвала непреодолимое желание выпить. В общем, Лори значительно вложился в новую студию из своих личных сбережений, и уверенность в том, что инвестиции оправдаются, катастрофически уменьшилась. И это произошло еще до того, как он узнал цену на зеркала. Но все равно, когда приходил каждый раз туда, чувствовал себя прекрасно, несмотря на то что район был неблагополучным, и Лори так и не преодолел желание бежать к своей машине с ключами в руках, готовый выколоть глаза любому приближающемуся злоумышленнику.

Лори договорился встретиться с Вики и Оливером на второй неделе декабря. Все прошло неплохо, но и не так хорошо, как он надеялся. Идея внешнего финансирования раздражала Вики гораздо больше, чем он предполагал, но Оливер не был бы Оливером, если бы в итоге не очаровал ее. Он познакомил Вики с несколькими краткосрочными грантовыми возможностями, о которых она не знала и убедил позволить устроить весной благотворительный вечер. Они рассматривали это как испытательный срок, хотели посмотреть, как пойдет проект, и как отреагирует Совет директоров Центра. Оливер был рад помочь найти местное финансирование на следующие лето, осень и так далее.

Что касается будущего его собственной студии, Лори уже приготовил к печати рекламные объявления, в которых анонсировалось открытие. Но не стал их размещать, пока не состоялся разговор с Мэгги. Единственная работа, которую он проделал, это передал свои занятия по понедельникам и пятницам другим учителям, чтобы больше сконцентрироваться на подготовке Центра. Лори несколько раз ловил на себе растерянные взгляды Мэгги, но всеми силами старался их избежать.

Однако от матери было не так просто увернуться.

— Ты выглядишь уставшим, — заметила Кэролайн в середине декабря, когда Лори уселся напротив нее в тихом ресторанчике в центре города, который она очень любила. — Почему ты так много работаешь?

Лори выдавил из себя добродушную улыбку.

— Просто устал. И немного занят.

— До меня дошли слухи, что ты отказываешься от некоторых своих занятий. — Она лукаво взглянула на Лори. — Новый проект?

— Ты слышала? — Встревоженный Лори поставил стакан на стол.

Это, казалось, позабавило его мать.

— Мать одного из твоих учеников входит в мой благотворительный комитет. Она очень рада такой возможности. — В ее глазах заплясало веселье. — Мэгги еще не знает, не так ли?

— Нет, — тихо согласился Лори, — судя по тому, что она не пыталась убить меня этим утром.

Но знала ли об этом его мать или просто догадывалась? Кэролайн не могла знать правду. Она даже не пыталась его задушить.

Рассказал ли ей что-нибудь Оливер?

Мать сменила тему разговора, заговорив о мирских вещах и подробно описав планы вечеринки, которую устраивала. Но потом во время десерта спросила:

— А ты еще не думал, что будешь исполнять?

Лори резко вскинул голову.

— Исполнять?

— Для благотворительного мероприятия.

Она ободряюще улыбнулась.

Лори вцепился в салфетку.

— Мы с Оливером еще официально не обсуждали мое выступление. — Его хватка ослабла. — Хотя, наверное, он прав. Мне придется.

Кэролайн нахмурилась.

— Оливер?

Пришла очередь Лори смущаться, и тут его осенило.

— О… ты имела в виду свой благотворительный вечер.

Глаза его матери расширились.

— А что, есть еще один благотворительный вечер? Вот это да!

Она выглядела довольной, искренне довольной не за себя, а за Лори. Протянув руку через стол, она быстро взяла его за руку, и на какое-то ужасное мгновение Лори показалось, что она сейчас заплачет.

Лори просто не мог больше этого выносить и рассказал ей правду. О студии, о Центре — обо всем.

Было неприятно наблюдать, как исчезает ее улыбка, а затем выражение ее лица мрачнеет, сменяясь от эйфории к замешательству, шоку и, наконец, к молчаливому холодному гневу. Когда Лори закончил рассказ о своих планах, Кэролайн несколько секунд просто смотрела на него.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.

— Я не шучу, — ответил Лори. — Мама, я хочу это сделать. Ты спрашивала меня, чего я хотел. Вот это. Вот чего я хочу.

— Нет, это не так, — отрезала она. — Это не то, чего ты хочешь. Это какая-то бессмыслица, какое-то наваждение. — Ее ноздри раздулись. — Это твой «бойфренд» тебя уговорил?

Лицо Лори стало таким же холодным и жестким, как и у его матери.

— Потому, что мое решение встречаться с кем-то «публично» так же нелепо, как и мое желание открыть некоммерческую студию? Вот, что ты пытаешься сказать?

Кэролайн бросила салфетку на тарелку и встала, роясь в сумочке в поисках наличных, что ей далось с трудом, так как пальцы дрожали от ярости.

— Все это чушь собачья. Я не знаю, почему ты так уцепился за эту идею. За исключением, конечно, того, чтобы помучить меня.

— Если я так сильно тебя мучаю, то больше не стану беспокоить тебя встречами за ланчем.

Мать бросила на него быстрый обиженный взгляд, затем кинула деньги на стол, развернулась на каблуках и ушла.

В пятницу Лори планировал провести вторую половину дня в мастерской в Сент-Поле, чтобы все подготовить к началу следующей недели, когда плотники должны приступить к работе. Но после обеда был полон гнева и с трудом мог сосредоточиться. Лори сердито водил валиком взад-вперед по поверхности стен, прокручивая в голове разговор с матерью и снова приходя в ярость. Заблуждение. Это она одержима бредом, полна идиотских идей о том, кем должен быть Лори, как должен себя вести, и к кому его должно тянуть. Неважно, что он был взволнован этим проектом больше, чем всем, что когда-либо делал. И неважно, что все остальные постоянно говорили ему, как он счастлив. Неважно, что мама Эда поцеловала его и сказала, что он «такой хороший мальчик» после того, как рассказал ей о своем плане за запеканкой из тунца. Неважно, что его мать зациклилась бы только на том факте, что он ел запеканку из тунца.