Потерянное письмо

Глава 5

После трех дней в Першинг-холле без единого следа Себастьяна Сильвия приняла решение. Она сообщила о нем леди Харкер в тот же вечер за ужином, после того как лакей, подавший им первое блюдо, удалился. Они остались вдвоем, сидя в относительной близости на одном конце длинного полированного стола красного дерева, который доминировал в столовой Першинг-Холла.

— Я действительно думаю, что так будет лучше, — сказала она.

Леди Харкер посмотрела на нее с выражением недоумения.

— Но я не понимаю, мисс Стаффорд. Это из-за меня? Я что-то не так сделала?

Я знаю, что принимала большую часть решений, но…

— Дело не в этом.

— Тогда почему вы так скоро подумываете о возвращении в Лондон? Разве вам не нравится ваше пребывание здесь?

Сильвия вздохнула. Она наслаждалась своим пребыванием. Даже чересчур. Разумеется, в Першинг-холле не было ни балов, ни приемов, ни визитов в соседние поместья, но каждое утро она ездила верхом с леди Харкер на самом божественном гнедом мерине, на котором ей когда-либо доводилось ездить. Она завтракала в постели, проводила тихие вечера, вышивая в гостиной, и даже принимала долгую горячую ванну в большой ванне.

Это была роскошь, которой она не наслаждалась уже много лет. Она должна была быть сделана из камня, чтобы не оценить этого. Но она приехала в Першинг-Холл не для того, чтобы доставить себе удовольствие. Она приехала, чтобы помочь Себастьяну.

— Я прекрасно провожу время, — сказала она. — Но я здесь уже три дня и видела лорда Рэдклиффа только один раз.

Суповая ложка леди Харкер замерла в воздухе на полпути между тарелкой и ртом.

— И это все, что вас беспокоит? Она рассмеялась.

— Три дня — это ничто, мисс Стаффорд. Да ведь это не редкость, когда мой брат избегает меня в течение всего визита. Если бы я не заходила в его апартаменты, осмелюсь предположить, что вообще не видела бы его.

— Но вы его сестра, мэм. Я всего лишь гостья. И притом женского пола. Я вряд ли смогу побеспокоить его в его комнатах.

— Естественно, нет. Это было бы в высшей степени неприлично.

Леди Харкер проглотила ложку супа.

— Мне придется придумать способ, чтобы выманить его.

Сильвия обдумывала это, пока накладывала себе суп. Это был сочный, сливочный суп из спаржи, приготовленный идеально. "Еще одна роскошь", — мрачно подумала она. На самом деле не стоило бы привыкать к таким вещам.

— Леди Харкер, — попыталась она снова, — если лорд Рэдклифф действительно не желает меня видеть, тогда, возможно, для меня будет лучше вернуться в Лондон. Честно говоря, я не понимаю, чем могу быть полезна, если останусь. Мой приезд, похоже, только разозлил его, и, если вы беспокоитесь о его душевном состоянии, тогда не стоит расстраивать его еще больше.

— Он всегда раздражен. По правде говоря, я думаю, что он не сказал мне ни единого вежливого слова с тех пор, как вернулся из Индии.

Леди Харкер снова рассмеялась. Звук был немного натянутым.

— Мой брат Эдмунд часто говорил, что Себастьян провел слишком много лет на войне. Что он забыл, как разговаривать с цивилизованными людьми, и знает только, как отдавать приказы другим солдатам. Но я думаю, что он не был невежлив с вами, мисс Стаффорд.

Сильвия сухо улыбнулась.

— Он был довольно невежлив со мной, когда я приехала сюда.

— Не тогда.

Леди Харкер пренебрежительно махнула рукой.

— Хотя я действительно хотела бы, чтобы он вел себя лучше. Я думала, что так и будет. Иначе зачем бы он согласился спуститься вниз и присоединиться к нам? Он никогда не спускается вниз, когда я остаюсь в "Першинге". Я надеялась, что он…

Сильвия подняла брови в вежливом вопросе.

— Надеялись на что?

— Я правда не знаю.

Леди Харкер нахмурилась.

— Но я думала, что он хоть что-нибудь сделает.

Она потрогала ножку своего бокала.

— Каким он был, когда вы знали его раньше?

Сильвия почувствовала отчетливый укол грусти. Она проигнорировала его. Это был не первый раз с момента ее приезда, когда ее охватывала меланхолия.

Она предположила, что это было вполне естественно, учитывая обстоятельства.

— О… Он был почти таким же, насколько я помню.

— Такой же, как сейчас?

Леди Харкер была в ужасе.

— Не может быть!

— Ну, возможно, тогда он был немного добрее, — признала Сильвия. Она не стала распространяться на эту тему. Леди Харкер была приятной собеседницей и очень радушно приняла ее в Першинг-Холле, но она была сплетницей, пусть и с благими намерениями, а Сильвии меньше всего хотелось, чтобы ее мысли и чувства о графе Рэдклиффе стали достоянием светского мира.

— Ума не приложу, что вы в нем нашли, — сказала леди Харкер.

— Если только… Он был в форме, когда вы впервые встретились с ним?

Губы Сильвии приподнялись в озадаченной полуулыбке.

— Думаю, что так оно и было. Да.

— Ах, это все объясняет. Люсинда Кавендиш говорит, что ни одна леди не может устоять перед мужчиной в форме, как бы она ни старалась. А если этот джентльмен — кавалерийский офицер, тем хуже!

Леди Харкер доела суп и положила ложку рядом с пустой тарелкой. Почти сразу же в столовую вошли два лакея. Они убрали суп из спаржи с кусочками курицы и принесли котлеты из баранины с огурцами и гарниры из шпината, брокколи и тушеных грибов.

Сильвия положила себе по кусочку каждого из них, задаваясь вопросом, как, черт возьми, она собирается смириться с простой едой, которую она ела у Динвидди, после того как насладилась такой богатой кухней в Першинг-холле. Она очень боялась, что, вернувшись в Чипсайд, снова испытает чувство уныния и неудовлетворенности, которое так мучило ее, когда она впервые поступила на службу два года назад.

Конечно, теперь она к этому привыкла. Но когда она приехала к Динвидди, все еще одетая в черное после смерти отца, период адаптации был действительно трудным. Маленькая спальня на чердаке, в которую ее поместила экономка, миссис Пул, была настоящим шоком после ее роскошных комнат в Ньюэлл-парке. Как и кусок холодного пирога с бараниной, который был ее ужином в тот первый вечер. Динвидди были очень добры — она была первой, кто признал это, — но эта доброта не распространялась на то, чтобы предлагать своей гувернантке отборные куски мяса. И это, конечно же, не позволяло разместить ее в одной из их лучших спален.

— Вы снова займетесь вышиванием после ужина, мисс Стаффорд? — спросила леди Харкер.

Сильвия промокнула рот салфеткой.

— Думаю, что да. Если только у вас нет чего-то еще, что вы хотели бы, чтобы я сделала?

— Нет, нет, я обещала написать письмо Харкеру. Это действительно довольно утомительно. Я так ненавижу писать письма.

Она поднесла бокал с вином к губам.

— Вы, наверное, тоже хотите написать своим друзьям. Когда вы это сделаете, вы должны отдать свои письма мне, и я попрошу Крэддок отправить их вместе с моими.

— Я очень вам обязана, но в этом нет необходимости.

— Нет необходимости? Но почему?

— У меня больше нет никого, с кем я переписываюсь.

Глаза леди Харкер внезапно наполнились сочувствием.

— О, правда?

Сильвия снова почувствовала тот же приступ грусти. На этот раз отмахнуться от него было не так-то просто.

— Это не имеет большого значения, — сказала она, выдавив еще одну улыбку.

— Я предпочитаю вышивать пока могу. Если я буду очень трудолюбива, я даже смогу даже завершить образец, который вы мне дали, прежде чем вернусь в Лондон.

Это, казалось, успокоило леди Харкер — и отвлекло ее. Она тут же разразилась восторженными речами по поводу прелестного рисунка, который она нашла в номере журнала Ladies' Treasury несколько месяцев назад. К тому времени, когда она остановилась, чтобы перевести дух, она, казалось, полностью забыла о жалком положении Сильвии.

Сильвия считала, что сама тоже забыла об этом. Только позже, после нескольких часов, проведенных в гостиной за шитьем в тишине, пока леди Харкер занималась своей корреспонденцией, она начала в полной мере ощущать последствия своего несчастья. Извинившись, она отправилась спать и, поднимаясь по широкой лестнице, освещаемой единственной восковой свечой, вспомнила, каково было делать то же самое в Ньюэлл-парке.

Ее плечи поникли под тяжестью шелкового вечернего платья. Она замерзла и устала. Она хотела вернуться домой. Только не в Чипсайд. Не в ее комнату на чердаке у Динвидди. Она хотела вернуться домой. Она хотела проснуться завтра в своей знакомой постели со знакомыми пологами из розового шелка и обнаружить, что последние два года были всего лишь ужасным сном. А что касается папы…

Она проглотила внезапный прилив слез.

Папа ушел навсегда.

Теперь у нее не было никого, кроме нее самой.

Именно поэтому не стоит впадать в истерику, твердо сказала она себе. Она смахнула слезу, которая скатилась по ее щеке, выпрямила спину и пошла по темному коридору в свою комнату.

Слишком поздно она услышала скрип половицы и почувствовала едва уловимое изменение в атмосфере, которое могло быть вызвано только присутствием другого человека. Она подняла свечу повыше. Пламя бешено затрепетало.

— Там кто-нибудь есть?

Себастьян выступил из темноты.

У Сильвии перехватило дыхание.

— О, — прошептала она. — Это вы.

Он навис над ней, его черные волосы были растрепаны, галстук развязан. Он не выглядел счастливым, увидев ее. Действительно, он выглядел таким же мрачным и неприступным, как всегда. Но в ее теперешнем душевном состоянии он был самым дорогим зрелищем во всем мире. Ее сердце бешено подпрыгнуло, и в течение нескольких тяжелых секунд все, что она могла сделать, это не броситься в его объятия и не выплакать все свои беды на одном из его широких плеч.

— Вы заблудились, мисс Стаффорд? — спросил он.

— Нет, мой господин.

— Вы стоите здесь уже некоторое время.

— Да?

Она опустила свечу, огорченная мыслью, что он наблюдал за ней.

— Я прошу прощения. Я не знала… — Она покраснела.

— Боюсь, я задумалась.

— Вот как.

— Да, я… я иду спать, — призналась она. — Но леди Харкер еще не легла. Она в гостиной, если вы ее ищете.

— Я не ищу свою сестру.

— Нет?

Сильвия задумалась, не было ли у него привычки бродить по темным коридорам Першинг-холла по ночам. Если так, то ей было жаль всех несчастных слуг, которые могли столкнуться с ним. Себастьян действительно мог быть довольно пугающим, когда хотел.

Он поэтому вышел вечером? Чтобы избежать встреч с людьми? Или он просто испытывал беспокойство после того, как провел так много времени взаперти в своих апартаментах?

Он не выглядел беспокойным. В своих помятых черных брюках и наполовину застегнутом жилете он выглядел измученным. Как будто он был человеком, который не спал три дня подряд.

Она вгляделась в его лицо.

— Надеюсь, вы не заболели?

Себастьян посмотрел на нее сверху вниз, его шрамы казались менее серьезными в мягком свете ее свечи. Ей вдруг пришло в голову, что она еще не видела его при полном свете.

— Заболел? — повторил он ровным голосом.

От его глубокого, бесстрастного голоса у нее по спине пробежала дрожь дурного предчувствия. Она знала, что ступила на опасную почву.

— Я имела в виду… Вас ведь не мучают боли?

Он нахмурился.

— Я думаю, что нет, мисс Стаффорд. А должны?

Сильвия беспомощно посмотрела на него. Что, ради всего святого, она могла сказать? Что леди Харкер рассказала ей о его несчастном состоянии по возвращении из Индии? Что она все знала о пистолете, который он держал возле своей кровати? Очевидно, сейчас было не время и не место, но если от нее ожидали, что она принесет ему хоть какую-то пользу во время своего краткого пребывания в Першинге, в какой-то момент ей придется затронуть тему его травм. В конце концов, нельзя же всегда говорить эвфемизмами и загадками.

— Нет, конечно, нет. Я не имела в виду… — Она замолчала. — Простите меня. Просто я не видел вас со дня моего приезда и подумала…

Он нахмурился еще сильнее.

— Вы гостья моей сестры, мисс Стаффорд, а не моя.

— Да, я знаю, но вы могли бы хотя бы иногда присоединяться к нам за ужином.

— С какой целью?

Она издала тихий звук раздражения.

— Ну, чтобы поесть, естественно. И чтобы… чтобы побыть рядом с другими людьми.

— Таких, как вы.

Она почувствовала, что краснеет, но не отвела от него взгляда.

— Таких, как я.

— Понятно.

Мгновение он смотрел на нее так, словно она была сложной головоломкой, которую он не мог разгадать.

— Моя сестра, должно быть, плохая хозяйка, если вы тоскуете по моему обществу всего через три дня.

Сильвия напряглась от его выбора слов.

— Едва ли тоскую, милорд.

Ее недовольство, казалось, только забавляло его. Слегка ироничная улыбка тронула изуродованную шрамами половину его рта.

— Скажите, мисс Стаффорд, как вам Першинг-холл?

— Очень хорошо, спасибо, — ответила она, все еще сохраняя достоинство.

— Я надеюсь, что моя сестра устроила вас здесь поудобнее.

— Вполне удобно, милорд.

— И… вас все устраивает?

В его вопросе безошибочно угадывалась нерешительность. Голубые глаза Сильвии на мгновение наполнились замешательством. Неужели для него действительно имело значение, что именно она из всех людей думает о доме его предков? Когда-то она с готовностью поверила бы, что так оно и есть. Но она уже не была той глупой девчонкой. Сантименты уже давно были заменены твердым здравым смыслом.

И здравый смысл подсказывал ей, что Себастьян просто ищет какого-то утешения. Что-то, что убедило бы его в том, что он действительно может найти удовлетворение в Першинг-Холле. Что нет необходимости прибегать к радикальным мерам, чтобы облегчить его несчастье.

— А разве может быть иначе? — спросила она.

— Здесь очень красиво, милорд. Если бы это был мой дом, я бы никогда не захотела его покидать.

На мгновение Себастьян, казалось, был несколько поражен. А затем выражение его лица посуровело.

— Уже поздно, мисс Стаффорд, — резко сказал он.

— Я достаточно долго докучал вам.

— О, но вы не—

Прежде чем она смогла закончить, он ушел, исчезнув в темноте коридора, даже не поклонившись и не попрощавшись. Сильвия смотрела ему вслед, совершенно сбитая с толку. Что, черт возьми, она могла сказать такого, что могло его обидеть?