Потерянные примархи. Книга I - Верные легионы

Глава 1

Больше, чем братья

На заточенных клинках

Оптимальное решение

Авл давно служил с сынами Балора и полагал, что его собственный легион более… сдержан. По крайней мере, во время обеда столовая на «Абрамелина», флагмана 144-о Экспедиционного Флота, не трещала по швам от громового рокота, который в Авангарде Терры было принято называть смехом.

– И тут он сплевывает кровь, – продолжил Аскелад, наливая себе еще кромы, – поднимает голову и говорит: «Ну все, пёс, теперь ты познаешь ярость Фенриса!»

И вновь гром сотряс просторное помещение, так что люмены под высоким потолком спорадически заморгали.

Аскелад хлопнул Авла по плечу, вроде как требуя одобрения. Кельс улыбнулся вполне искренне. Не то чтобы он пришел в восторг от шутки, но за минувшие месяцы Старший библиарий сблизился с капитаном Первого копья. Его сразу подкупила искренность и внутренняя мощь Аскелада. Эти качества редко встречаются вместе, но в Авангарде Терры все воины такие.

– Да ладно, Огвай славный малый! – отсмеявшись, Кайден Кар отхлебнул еще кромы из железной кружки и вытер рот тыльной стороной ладони, – мы бились с зеленокожими на Орее. Фенрисийцы знают толк в войне. И ценят боевое братство.

– Потому-то Балор и считает Русса другом, – Аскелад пожал плечами, его синие глаза затуманились воспоминаниями. – У них и правда много общего.

Авл Кельс рассеянно кивнул и разговор продолжился без него. Он вновь уставился в кристалфлексовый иллюминатор и задумался об отцах – своем и этих бесшабашных вояк.

Балор Келл и Солей Враск. Есть ли в галактике два столь же непохожих брата? И два столь же непохожих легиона? Авангард Терры всегда на острие, скорость и чистая мощь – вот их боевая доктрина. Звёзднорождённые действуют иначе. Отец учил Кельса никогда не бросаться в битву, не узнав о противнике все.

– Худший бой, – наставлял Солей, когда они еще жили на Мистилтейне, – это когда ты раз за разом обмениваешься с врагом ударами. Неплохой – если ты завершаешь схватку одной рассчитанной атакой. Но идеальный бой – тот, которого не было.

В реальность библиария вернул звериный рык, в котором не было и капли веселья. Сознание мгновенно перестроилось, память услужливо восстановила разговор последних двух минут, в который он не вслушивался. Ну вот опять!

– Ты видно забыл, что на Фоморе… – начал Аскелад. Его глаза сузились, губы сжались. От этого сетка мелких шрамов, которых раньше не было видно, проступила явственнее.

– Не важно, что было на Фоморе! – довольно грубо перебил его Кайден, грохнув кружкой о стол. Кружка треснула, золотистая крома вытекла на клепаный металл. – Чем мы там управляли? Ржавыми ведрами? Ты понимаешь, насколько «Ксифоны» совершеннее тех недоразумений?

Аскелад глубоко вздохнул, успокаиваясь. Его губы вновь изогнулись в извечной кривой усмешке. Он медленно повернулся к Кельсу.

– Ты свидетель, мой названный брат, – экзактатор бросил быстрый взгляд на Кайдена Кара. – Этот щенок говорит, что сумеет одолеть меня в пустотной дуэли на «Ксифонах». Он полагает, что раз я давно не практиковался, то мои навыки притупились!

– Я так не полагаю, брат, – Кар покачал головой, оскалившись. – Я говорю, что так и есть. Это факт! Возможно, в тренировочной клетке ты по праву берешь верх, но в пустоте мы не ровня.

Остальные воины заулыбались ненамеренной патетике Первого среди равных. Аскелад попытался сдержаться, но прыснул в кулак.

– Ты всё слышал, Кельс? – он положил руку на плечо Звёзднорождённого. – Что думаешь?

Мгновение Авл молчал. Он уже неплохо знал бойцов Второго легиона. Знал, что их дружба так же сильна, как их ярости. И одно сменяется другим быстрее взмаха клинка.

– Я думаю… – Звёзднорождённый посмотрел сначала на Аскелада, затем на Кара. – Думаю, неужели все генетические отпрыски Балора Келла такие самоуверенные?

Сказав это, он уставился перед собой, ожидая реакции. Оказалось, что не только их группа, но и вся столовая слушала разговор. Почти сотня воинов из Авангарда Терры уставилась на Главного библиария Звёзднорождённых.

А потом люмены вновь заморгали, когда почти сотня глоток исторгла из себя исступленный рев. Несколько осветительных приборов лопнуло, на палубу мелкой крошкой осыпалось серое стекло.

По внутренним часам Кельса, легионеры смеялись почти четыре минуты без передышки. Но к этому он тоже привык. В других флотах про Авангард Терры сложили поговорку: «Сыны Балора Келла могут бесконечно делать три вещи – сражаться, пить крому и ржать, как стадо гроксов».

– Теперь вы поняли, почему он мне нравится? – спросил Аскелад, вытирая выступившие от смеха слезы.

– Да ребята Солея вообще хороши! – кивнул Орран, сержант 13-о отделения копья Аскелада. Воин громко осушил свою кружку и шумно выдохнул. – У них каждое слово – в точку!

Еще раз сжав Кельсу плечо и покивав своим мыслям, Аскелад поднялся. Смех тут же стих. Шутки шутками, но субординацию никто не отменял. Экзактатор отер пальцами уголки губ.

– Что ж, брат, вызов брошен, – он посмотрел на Кара исподлобья. Синие глаза блеснули из-за прямых черных прядей, упавших на лицо. В боевой обстановке воины Келла заплетали волосы в свебский узел, как велели традиции предков. Но вне боя позволяли себе ходить с распущенными локонами.

– Вызов принят, брат, – Кар протянул ему руку и он мощно сжали друг другу предплечья.

Авл Кельс со вздохом поднялся. Он на «Гневе Нуаду» всего неделю, но уже стал свидетелем пяти дуэлей – трех рукопашных и двух пустотных. Эта будет шестая.

***

Экзактаторы в полном боевом облачении отсалютовали примарху и разошлись в стороны. Солей Враск сдержано кивнул им и поднялся на возвышение. Кельс шел слева от отца, Элифас – справа. Прежде, чем массивные створки дверей ушли в стены, освободив им путь, Авл успел прочесть руны, нанесенные на пласталь темно-синей фосфоресцирующей краской.

Это был мертвый язык Северной Альбии, откуда набирали терранскую часть легиона Балора Келла. Руны гласили: «За земли отцов – в чертоги эйнхериев!» Таким был боевой клич легиона, пока Император не отыскал Келла на Фоморе и не вернул его сыновьям.

Солей степенно вошел в стратегиум «Гнева Нуаду», но тут же остановился. Кельс и Элифас замерли подле него. Авл покосился на отца – Враск с интересом осматривал место, откуда его брат руководил своим флотом. Библиарий отлично понимал его – сам он не впервые оказался в стратегиуме флагмана, но каждый раз его пробирала дрожь.

Говорят, «Гнев Нуаду» – первый корабль класса «Глориана», который спроектировало жречество Красной планеты. Это старый могучий левиафан на пике своих сил. Флагман поражал воображение во всех аспектах и его стратегиум не стал исключением.

Сводчатый потолок уходил вверх на десятки метров, его выложили мелкой мозаикой из драгоценных камней, собранных с планет, покоренных Авангардом Терры. Однако мозаика изображала не деяния настоящего – она повествовала о событиях далекого прошлого, когда миф и реальность на Терре почти не отличались. Древние боги бились там с темными уродливыми существами и не было конца жестокому противостоянию.

Потолок поддерживали тридцать три рокритовые колонны с вырезанными на них образами кариатид и сатиров, украшенных тонкими полосами серебра и золота. За колоннами на матово-отполированных мраморных стенках висели многометровые знамена тридцати двух Копий – так в легионе Балора назывались роты. Авл присмотрелся: многие знамена покрыты кровью, почти все в подпалинах, края некоторых сожжены или оборваны. В Авангарде Терры стяги не латали, пока они не приходили в полную негодность. Это тоже традиция. Традиция гордиться своими ранами, напоминающими о славных победах.

Авл вновь посмотрел на отца. Примарх Звёзднорождённых никогда не выказывал истинных чувств, даже в присутствии других братьев. Но не в присутствии Балора Келла. В обществе этого гиганта с ритуальными татуировками по всему телу невозможно было хитрить и увиливать. Он сам был удивительно прямолинеен и требовал того же от других.

– Твой флагман и вправду производит впечатление, – Враск улыбнулся и кивнул, поджав полные губы. Его светлые волосы были собраны в хвост на уровне шеи, но спереди длинная прядь сплетена в тугую косу, унизанную пурпурными кристаллами с Мистилтейна. Прядь колыхнулась в такт его кивку, отчего кристаллы издали мелодичный едва уловимый звон.

– Со мной ты можешь обойтись без этого, – ответил Балор, не оборачиваясь. Он стоял перед тактическим столом в центре стратегиума, над которым поблескивала гололитическая схема системы Ариаварта.

Келл только вернулся с поверхности Дабога и не успел снять боевое облачение. Авл знал, что в доспехе примарха отсутствовало типовое бронирование во многих местах, но в сочленениях установили дополнительные силовые модули. Эту броню создал Феррус Манус по личной просьбе брата. Говорят, что когда Горгон Медузы закончил работу, он сказал что-то вроде: «Я еще никогда не создавал нечто столь противоречивое».

Но даже в облегченной силовой броне, повторяющей изгибы его массивной фигуры, Балор выглядел… колоссально.

– Обойтись без чего? – Солей улыбнулся и прошел к центру стратегиума. Его зеленые глаза озорно блестели. Пурпурный кристалл во лбу отражал свет люменолент.

– Без всех этих… придыханий и витиеватостей, – Келл что-то прорычал себе под нос, но библиарий не расслышал. Зато он ощущал, как в эфире от Балора расходятся степенные волны неодолимой мощи. Трудно было поверить, что кто-то смел не вставать на колени перед этим существом, когда оно приказывало.

– Тогда ответь, брат мой, почему ты не встретил меня по прибытии, как того требует устав? И этикет, в конце концов! – Солей распалялся довольно правдоподобно. От Авла не укрылась улыбка Элифаса, тенью скользнувшая по обветренному лицу второго Мерцающего.

– Потому что мне плевать на этикет, – низко прогудел Балор. – И на устав мне порой тоже плевать. Но главное…

Он развернулся так стремительно, что Кельс от неожиданности моргнул, а рука Элифаса метнулась к клинку на поясе. На лице Солея не дрогнул ни один мускул.

– … главное, что я знаю – моему брату тоже на все это плевать! Как бы он ни пытался доказать обратное! – с этими словами Балор Келл рассмеялся и облапил Солея в добродушном приветствии.

Враск обнял брата в ответ. А через мгновение они уже расцепили объятия. Пронзительно-синие глаза лорда Второго легиона внимательно смотрели на примарха Одиннадцатого.

– Благодарю, что пришел, – он сдержано кивнул. – Из всех братьев я только тебя всегда рад видеть. Ну еще Русса, – Келл лукаво подмигнул Враску и снова повернулся к гололиту. Солей сделал несколько шагов и встал рядом.

– Но если честно, мне все равно непонятно, зачем ты решил ко мне присоединиться, – Келл сделал легкое движение рукой и гололит вместо поверхности Дабога показал высокую орбиту над планетой, где на якоре стояло почти четыре сотни боевых кораблей Легионес Астартес. Плюс столько же посудин Солярной Ауксилии и контингент Механикум с величественным Ковчегом в центре разреженного построения.

– Это ведь не приказ нашего отца? – продолжил Балор.

– Определенно нет, – Солей качнул. Улыбка исчезла с его лица, тонкие брови сдвинулись к переносице. – Ты знаешь, я не обладаю таким даром, как некоторые наши братья. Как Магнус, Сангвиний или… Кёрз.

Услышав имя Ночного Призрака, Келл дернул плечом. Все хорошо помнили, как в их первую встречу Балор едва не оторвал Конраду голову. Буквально. Потом долго извинялся. Оказалось, что крома, которую варят на Фоморе и некоторых кораблях Авангарда, может опьянить даже примарха.

– Мои прозрения редки, но всегда… – Солей помолчал, подбирая слова. На памяти Кельса и Элифаса такое случалось нечасто. Точнее – никогда.

– Они всегда сбываются, – закончил за него Балор. – Да, ты говорил мне еще на Лире.

– Так вот, – Враск прочистил горло. – В этот раз всё было иначе. Настолько ярко, что на миг я даже усомнился, видение перед мной или все же реальность.

– Что ты видел? – Келл вполоборота посмотрел на брата.

– Я не помню, – Враск уставился в гололит, смотря сквозь него. Столько боли звучало в этих словах, что Балор, сразу ее почувствовал, полностью развернулся к брату и положил руки ему на плечи.

– Но я знаю, что должен быть здесь, с тобой, – Солей поднял глаза на Келла. Авлу показалось, что изумруд его взора подернулся тонкой пеленой слез. Но нет, просто оптический эффект от неярких люменолент стратегиума.

– Я верю тебе, – Балор с чувством кивнул. А затем снова обратился к гололиту и его глаза вспыхнули синим пламенем. – Значит, так должно, и так будет! Значит, мы вместе покорим это чертово Скопление Хало. Если, конечно, там есть, что покорять.

Солей хмыкнул. Неудержимая энергия примарха Одиннадцатого легиона смыла с его души тенета тёмных грёз и невысказанных сомнений. Враск и правда не сомневался, что должен поддержать брата в этом походе. Сомнения вызывала сама авантюра. А проблема заключалась в том, что если Балор Келл что-то решил, отговорить его невозможно. Так что выбор сделан, и Солей принимает его. Даже если не согласен. Потому что они больше, чем братья.

Они – друзья.

***

После непродолжительного разговора в стратегиуме примархи поднялись на мостик, расположенный уровнем выше, в массивной надстройке кормовой части корабля.

По пути Балор рассказал брату, что перевооружение Авангарда Терры полностью завершено и они готовы выступать. 144-й Экспедиционный Флот, которым командовал Солей, в полном составе висел на орбите Дабога уже неделю. Но примарх прибыл лишь сегодня утром по местному времени. Он заканчивал некоторые дела в Сегментуме Обскурус, где они с Магнусом открыли искусственный мир некогда сгинувшей цивилизации ксеносов.

144-й уже интегрировался со 113-м. Корабли обменялись кодами доступа, наладили вторичные и третичные каналы связи, капитаны флагманов и линейных крейсеров поперезнакомились на серии официальных приемов.

Оставалось дождаться, пока Ковчег «Кредо Омниссии», приписанный к флоту Балора, закончит погрузку ресурсов. К слову, чтобы заполнить его склады, пришлось опустошить все мануфакторумы Дабога. Местных магосов это, надо думать, не порадовало, но магос-эксплоратор Максим Тихон имел на Марсе достаточно производственных мощностей, чтобы пользоваться абсолютной поддержкой генерал-фабрикатора Кельбор Хала. Так что никто из Механикум во всем Империуме не посмел бы излить свой недовольный двоичный код в присутствии Тихона.

– Я говорил с Максимом перед тем, как ты пришел, – пояснил Балор. – Ковчег будет готов через восемнадцать часов.

– Тогда зачем ты ведешь меня на мостик? – Солей вздернул бровь, с подозрением глядя на брата. – Мне пора на «Абрамелин». Флот уже начал перестроение, но я должен лично убедиться в готовности своих воинов.

– Позволь отнять у тебя еще минут пятнадцать, не больше, – Келл осклабился, отчего стал похож на какого-то жуткого монстра из терранских суеверий времен Долгой Ночи. – Поверь, на это стоит посмотреть.

Враск не стал расспрашивать. Он глянул через плечо на Авла и Элифаса. Те понимающе отвели взгляды, давясь улыбками. Балор Келл, которого многие по праву считали самым могущественным из сыновей Императора, иногда вел себя как обычный смертный ребенок. И для него было жизненно важно, чтобы его возлюбленный брат находился рядом. Чтобы он тоже смотрел на очередное сомнительное предприятие, которое затеял примарх Второго.

Два экзактатора в терминаторской броне, стоявшие по бокам от входа на мостик, отсалютовали примархам, подняв к потолку копья и звучно ударив ими об пол. Балор быстро кивнул обоим. Створки дверей с эмблемой легиона – два перекрещенных топора на фоне стилизованных языков пламени – с шипением гидравлики скользнули в стенные ниши.

На мостике царил ажиотаж. Капитан Алан Бранн стоял у командного трона, небрежно опершись на него спиной, и стучал пальцами по инфопланшету, фиксируя ставки. Это были именно ставки – ни у одного воина, вошедшего на мостик, не возникло в этом сомнений.

К удивлению Авла, с приходом Балора ничего не изменилось. Похоже, Келл многое позволял смертным членам экипажа. Зато едва взоры офицеров падали на Солея Враска, они тут же умолкали или, как минимум, начинали говорить тише, а их глаза едва не наполнялись слезами обожания. Воистину, отец Звёзднорождённых производил на смертных невероятное впечатление.

Островком безмятежного спокойствия в этом людском море возвышался магос-доминус Ордо Редуктор Аластар Краков. Он координировал вооруженные силы «Кредо Омниссии» и технически являлся старшим офицером в иерархии контингента Механикум.

Балор небрежно представил магоса брату, тот слегка поклонился. Краков прощелкал что-то на бинарике, затем снизошел до готика, выразив безмерную радость от того, что флот несравненного и прославленного Одиннадцатого сына присоединился к их экспедиции.

Пока Механикум говорил, Элифас и Авл внимательно осматривали его. Оба впервые видели столь высокопоставленного представителя марсианского жречества.

Краков стоял на платформе, которая будто в нетерпении перебирала стальными паучьими ногами, выбивая неровное стаккато по металлическому полу. Сам магос был высок и худощав, его тело скрывала традиционная красная мантия с просторным капюшоном, в глубине которого светились два ярких зеленых глаза. Из-под ворота точно змеи струились серебристые мехадендриды, несколько покрупнее маячили за спиной доминуса. А над его головой шуршал с пяток серво-черепов.

– Капитан Бранн! – рявкнул Балор Келл. – Доложи!

– «Ксифоны» Аскелада и Кайдена Кара уже вылетели, мой лорд, – капитан вытянулся в струнку возле командного трона. Трон, кстати, разработали под антропометрию человека, не космодесантника. Потому что Балор считал, что каждый должен делать то, что должен

Алан Бранн происходил из древнего рода Северной Альбии, его предки на протяжении двадцати поколений командовали боевыми кораблями Империума. Он знал своё дело и ни к чему было пытаться занять его место в командной структуре «Гнева Нуаду».

– Я не об этом спросил, – Балор прошел мимо капитана, лишь тогда тот позволил себе немного расслабиться. Вслед за ним офицеры снова потихоньку загомонили.

Келл махнул брату, остановившись у стального парапета перед командным троном. Вытянув руку, он не глядя пробежал пальцами по подлокотнику трона, меняя изображение на главном тактическом дисплее. Сначала экран показывал только пустоту космоса, усеянную далекими крапинками перемигивающихся звезд и разводами аляпистых туманностей – будто неуклюжий летописец случайно пролил на черный холст все свои краски разом.

Затем изображение сфокусировалось и увеличилось, показав сектор над плоскостью орбитального диска Дабога. В этом регионе дрейфовало несколько астероидов, непрочно связанных гравитационными узами друг друга. Они медленно вращались в молчаливом танце, производя впечатление абсолютной хаотичности.

Келл еще раз коснулся подлокотника и на экране возникло сразу три изображения. Одно по-прежнему показывало астероиды, два других взяли крупным планом хищные профили «Ксифонов», занимавших позиции по разные стороны центрального – самого крупного – каменного исполина.

– Пустотная дуэль? – изумился Элифас. Мастер Первого Аркана тут же смутился и уставился в пол. В Одиннадцатом легионе за добродетель признавали сдержанность. Даже если ты находишься на корабле Авангарда Терры, где такого понятия не существует в принципе.

– Именно, мой прозорливый племянник, – Балор широко улыбнулся.

– Старая фоморская традиция, – пояснил Солей Мерцающему. – Что интересно, в терранской части легиона она тоже имела место, не так ли, брат?

– Ага, – Келл жадно всматривался в главный тактический экран, по которому заструились столбики данных о состоянии и маневрах обоих «Ксифонов».

– Прошу прощения, лорд, – Кельс сощурился, вчитавшись в тактические данные. – Но это ведь… боевые корабли?

– Ага, – не оборачиваясь, подтвердил Балор.

– И на них боевое вооружение, – поддержал сына Враск. Он сделал два внушительных шага и оказался у парапета рядом с братом. – Как это понимать, Балор?

– Открыть канал связи с «Ксифонами»! – вместо ответа скомандовал Келл. Старший офицер связи – молодая женщина с длинными русыми волосами, заплетенными в традиционную фоморскую прическу, – коснулась нескольких кнопок на пульте перед собой и подтвердила, что канал открыт.

– Да, отец, – из динамиков громыхнул бас Аскелада.

– На связи, мой лорд, – через мгновение отозвался Кайден Кар.

– У нас сто двадцать тысяч легионеров во всем флоте, – Балор зашел издалека. – Несмотря на режим повышенной готовности, каждый день происходит не менее дюжины дуэлей. И слава моему отцу, что из них почти не случается пустотных! Иначе где бы мы набрали на вас, горячие головы, столько истребителей?!

Последние слова примарх прорычал. Неразборчивый бинарик донесся со стороны Кракова. Даже не зная языка Механикум, вряд ли у кого-то возникли сомнения в том, что магос-доминус выражает крайнюю степень… озабоченности относительно материальных последствий большого числа пустотных дуэлей, на которые намекал примарх. Тем не менее, Звёзднорождённые знали этот язык, поэтому отлично поняли, что сказал представитель Ордо Редуктор.

«Ксифоны» тем временем заняли позиции, предписанные Сводом. То есть зависли в пустоте, выключив основные двигатели, по сторонам от центрального астероида.

Балор Келл покосился на офицера связи. Девушка поняла своего повелителя без слов и перевела вокс на общую частоту флота.

– Чтобы впредь каждый осознавал ответственности, – начал Келл грозно, – внесу некоторые коррективы. Проигравший в этой дуэли не вернется на «Гнев Нуаду». Он отправиться вместе со своим истребителем на Ковчег, где проведет все время, пока мы будем в врапе. То есть, по расчетам навигаторов, не менее трех месяцев.

– Твою то… – процедил Аскелад. Кайден Кар выругался куда грязнее, но успел предварительно отключить исходящую связь.

– А теперь, сыны мои, – от былого гнева примарха не осталось и следа. Хотя даже магос понимал, что он напускной, – помогите мне кое-что прояснить. Рядом со мной прославленный Солей Враск и его доблестные воины. Им безумно интересно, неужели вы и правда будете биться в полную силу на боевых истребителях?

– Авангард не бьется тупыми клинками! – в унисон рявкнули Аскелад и Кар.

– А если кто-то погибнет? – вновь не выдержал Элифас. К его чести, в этот раз Звёзднорождённый сумел не отвести взор от Второго примарха. – При всем уважении к мастерству ваших воинов, но такая вероятность…

– Никто не погибнет, – Балор внимательно посмотрел на воина.

– А если и так, – неожиданно для себя вмешался Авл, – то сам виноват.

Келл перевел взгляд на Старшего библиария.

– Так вот, за что ты полюбился Аскеладу, – примарх хохотнул. – Отличные у тебя парни, брат! – он бросил быстрый взгляд на Солея и вновь воззрился на тактический экран. – А теперь, низвергнутые в мир пустотными ветрами, покажите, на что способны! И упаси вас родовые духи-хранители биться в полсилы, когда за вами наблюдает отец!

***

Аскелад рванул штурвал на себя и почувствовал, как стальной каркас «Ксифона» натужно гудит, сминаясь в попытке погасить собственную инерцию. Внутренности легионера едва не стали наружностями, хотя будь на его месте смертный пилот, перегрузка в 40g тут же убила бы человека.

– Варден меня порвёт, – процедил воин. Он взял «Ксифон» старого друга, командира авиакрыла «Уруз» с «Гнева Нуаду». Варден был ветераном, одним из лучших пилотов во всем флоте и он никому бы не доверил «Свою Милую Айрис». Но Аскелад стал экзактатором не только за доблесть и воинское мастерство. Еще он умел убеждать.

Спаренные лазпушки полыхнули огнем чистой аннигиляции, но перехватчик Кара уже скрылся из виду и вместо него Аскелад поразил мелкий астероид, превратив его в фонтан пепла и расплавленного шлака, мгновенно застывшего в морозной пустоте. Его машина ускорилась, забирая вправо и вниз. Он влетел в постоянно меняющийся лабиринт астероидов юзом и заложил полубочку, одновременно активируя роторную ракетную установку. Естественно, Кара там уже не было.

Но вопреки логике и планам противника, Аскелад выжал максимум из основных двигателей и понесся прямо в тучу осколков, оставшихся от пары небольших астероидов после его предыдущей атаки. Каменное крошево с вкраплениями железной руды застучало по корпусу точно шрапнель, но керамит лишь поцарапало.

«Ксифоны» – трансатмосферники, годятся для боя в любых условиях и созданы выдерживать настоящий ад. Как говорит, Варден: «В общем, крепкие сукины дети». Аскелад был с ним солидарен.

Внезапно авгур подал признаки жизни. Ретинальный дисплей окрасился в алый, но экзактатор сморгнул предупреждение. Он лучше всей этой техники знал, что происходит вокруг. Кайден зашел с фланга и выпустил сразу две ракеты класса «Буря». Неожиданный ход. И крайне опасный, учитывая, что вокруг них – тонны неустойчивого камня.

Аскелад выпустил обманку и зашел на разворот, поливая лазерными лучами пространство перед собой. Затем направился вверх, по краю искусственной каменной бури, которую устроили два не в меру пылких брата. Перегрузки вновь сжали внутренности, он буквально услышал, как затрещала костяная пластина сросшихся ребер.

Ударной волной ему все же снесло левый маневровый и чуть погнуло крыло. Аскелад не обратил внимания. Он заложил петлю, обходя следующий астероид снизу, и криво усмехнулся, когда прицельные символы на сетчатке сошлись в треугольник, почти мгновенно выудив среди каменных обломков реальную цель.

Легионер вдавил гашетку и погнался за братом. Тот завертелся вокруг своей оси (у него-то все маневровые целы, может себе позволить!) и попытался стряхнуть преследователя зигзагообразными рывками. Затем он выпустил оставшиеся обманки и круто ушел вниз, под центральный астероид. Но Аскелад не погнался за ним, вместо этого ударив «Бурей» по горизонту каменного исполина. Он надеялся, что каменная крошка зацепит «Ксифон» Кара и повредит если не двигатели, то хотя бы антенны авгуров – они у этой модели располагаются сзади над кокпитом и довольно уязвимы.

Похоже, план сработал, потому что когда спустя минуту Аскелад встретил брата с другой стороны астероида, тот явно не ожидал внезапного рандеву. Но к чести Кара, он не отступил. Два перехватчика понеслись навстречу друг другу, перегревая спаренные лазпушки и бросая опаленные корпуса из стороны в сторону.

Ретинальный дисплей вновь вспыхнул предупреждающими знаками.

«Левое крыло: касательное повреждение обшивки».

«Правый маневровый двигатель: 30% мощности».

«Роторная ракетная установка: смещение кронштейнов, заклинивание системы подачи снарядов».

– Уже не важно, – Аскелад вновь сморгнул предупреждения, сосредоточив огонь на основных двигателях вражеского «Ксифона». По идее, в такой ситуации нужно было целить в кокпит – и проще, и выше вероятность вывести противника из игры. Но он не собирался убивать брата. Лишь проучить за дерзость.

Наконец, правый двигатель перехватчика Кайдена вспыхнул оранжевым пламенем, но огонь тут же погас, ибо в пустоте для него не нашлось пищи, а автоматические системы «Ксифона» оперативно устранили разгерметизацию. Однако машину внезапно мотнуло влево прямо на астероид. Глаза Аскелада расширились, он сбросил тягу, наплевав на очередную порцию зашкаливающих перегрузок.

Экзактатор ожидал увидеть всполох взрыва, когда истребитель Кайдена на полной скорости влетел в астероид. Но больше того он ожидал увидеть капсулу пилота, опережающую взрыв. Однако не увидел ни первого, ни второго.

Когда «Милая Айрис» замерла, чуть прокручиваясь по оси из-за нехватки одного маневрового двигателя и недостатка тяги в другом, Аскелад с удивлением обнаружил в астероиде узкую каверну. Точнее не каверну, а пещеру, диаметр которой едва превосходил размах крыльев «Ксифона». Ее черный зев распахнулся в том самом месте, куда должен был…

Воин все понял. Это был не взрыв двигателя, Кар намеренно сымитировал его, выпустив перед собой ракету из роторной пушки и сбив ее собственным лазерным залпом. Финт безумный, почти невыполнимый. Но сыны Балора привыкли совершать невозможное. И никто из них не хотел проигрывать. Даже – и особенно! – в братской дуэли.

– Изучай поле боя, на котором предстоит вести сражение, – воксировал Кайден, открыв канал связи с перехватчиком брата, – чтобы оно стало ТВОИМ полем боя. Тогда враг не сможет тебя удивить. Тогда ты одержишь победу.

Он цитировал «Наставления Луга», которые все в Авангарде Терры знали наизусть. Знали, да не всегда применяли по назначению! Аскелад уже занес закованные в сталь боевого доспеха кулаки над приборной панелью, но сдержался. Негоже попусту тиранить «Милую Айрис», она то все сделал правильно.

Истребить Кайдена держался в верхней части астероида, вращаясь вместе с ним. Только теперь, получив данные с авгура ближней дальности, Аскелад увидел подтверждение тому, о чем догадался несколько секунд назад. Пещера была сквозной и выходила из тела астероида в сотне метров сверху, где обнаружились обширные залежи железа. Поэтому он и не понял, куда делся Кар. Поэтому авгуры ничего не видели. А если не знать, где искать, пещеру легко принять за кратер или игру теней.

Аскелад сощурил левый глаз, фокусируясь на перехватчике брата. На ретинальный дисплей полились данные о состоянии машины. Вот же! Суммарная мощность двигателей меньше 20%, корпус изрешечен точно штормовка ветерана-ауксилария, из вооружения только одна лазпушка.

Похоже, шальная «Буря», выпущенная наудачу, нанесла больше урона, чем ожидал Аскелад. Еще один, максимум два выстрела, и «Ксифону» Кара точно оторвало бы крыло или сдетонировала одна из силовых установок.

– Ты был близок, – Кайден будто прочел его мысли. В голосе воина гордость за свою победу мешалась с сожалением о поражении брата. – Хороший бой.

– Хороший бой, – взяв себя в руки, отозвался Аскелад. – Благодарю за урок, брат! Клянусь тебе, я больше не повторю такой ошибки.

– Уверен в этом, – Кар подвел свой «Ксифон» так, чтобы они увидели друг друга через опаленные стекла кокпитов. Воины обменялись взглядами алых линз боевых шлемов.

– Что ж, до встречи на другом краю галактики, – Аскелад запустил двигатели и направился к Ковчегу Механикум.

– До встречи, – отозвался Кар, – и не волнуйся, я скажу Вардену, что его «Милую Айрис» едва зацепило. Думаю, за три месяца на Ковчеге она станет лучше, чем была.

– Да пошел этот Варден… – беззлобно выругался Аскелад.

Три месяца без братьев и отца. Три месяца без нормальных тренировок и кромы. Это ладно. Но три месяца в обществе одних только Механикум и сервов!

– Ладно уж, – пробубнел экзактатор себе под нос, заваливая «Ксифон» на правый бок, чтобы скомпенсировать недостаток тяги, и активируя резервную силовую установку. – Говорят, на Ковчегах такие полигоны, что можно имитировать боевые действия с участием Титанов. Ну поглядим, что из себя представляют хваленые скитарии да мирмидонцы!

***

Витара Каина многие считали слишком человечным для его статуса секутора и командующего тагматы одного из крупнейших Ковчегов. Но на «Кредо Омниссии» он попал вовсе не благодаря давнему знакомству с Краковым, которого на Марсе за глаза называли «Разрушитель Миров».

Причина крылась в его воинском мастерстве и тактическом гении. Он почти не модифицировал свой мозг и в отличие от абсолютного большинства известных ему секуторов не менял соматометрию и остеометрию. У него по-прежнему было две руки и две ноги, а на лишь частично аугметированной голове росли густые темные волосы.

Да, он заменил практически все суставы и его правый аугметический глаз со встроенным процессором класса Н+ соединялся с кортикальным имплантом, который он лично разработал и сам внедрил себе в кору правого полушария. Еще он улучшил эндокринную систему, в частности – заменив надпочечники более эффективными аналогами, способными синтезировать целевые гормоны в любых количествах, минуя (но не подменяя) стандартные процессы вроде дуги ГГТ.

И на этом – всё. Для секутора, для любого магоса его ранга такая аугметика считалась почти полным отсутствием аугметики. Но Каин не испытывал на этот счет никаких эмоций. Он был эффективен. Эффективнее многих, и этого было достаточно.

А еще – он никогда никому не признался бы в этом – ему нравилось быть больше человеком, чем машиной. Он ощущал стойкую необходимость бороться за естественную часицу себя. Возможно, и он был почти убежден в этом, на Марсе не нашлось бы второго такого магоса, который осмелился установить для себя примат плоти над священством техногенных модификаций.

Сейчас Каин стоял у широкого иллюминатора на верхней наблюдательной платформе первого полигона. Таких на Ковчеге было три, каждый площадью по четыре гектара. Один рассчитан на тагмату, во втором проводились учения с артиллерией Ордо Редуктор, а в третьем – полномасштабные имитации с применением до шести титанов класса «Император». Из всех Ковчегов, имевшихся в распоряжении Механикум, с «Кредо Омниссии» могла соперничать лишь овеянный легендами «Патер Омниум».

Секутор покосился на полигон, где его воины отрабатывали типовую операцию – наступление на хаотично укрепленные городские позиции без поддержки тяжелой техники. Шаблон класса А3, то есть имитация подавления противником всех средств связи. Попросту говоря, сейчас он не руководил скитариями и таллаксами, они действовали автономно, разбившись на независимые тактические группы.

Каин вновь посмотрел в иллюминатор и движением мысли вызвал на кристалфлексе изображения с двадцати скан-дронов, оборудованных пиктографической аппаратурой. Еще одна мысль и он заставил двадцать отдельных потоков слиться в трехмерную гололитическую панораму.

Перед ним раскинулся объединенный флот 144-й и 113-й экспедиций, перестраивающийся для дальнего похода. Почти тысяча боевых кораблей, включая суда Механикум, маневрировали в причудливом танце, меняя построение для перемещения к ближайшей точке Мандевилля у границы системы.

Витар Каин отключил ингибиторы эмоций и судорожно вздохнул.

«Безупречно».

В центре строя, над ярко освещенной сферой Дабога, расположились два космических исполина с плугообразными носами. Флагманы класса «Глориана», их звали «Абрамелин» и «Гнев Нуаду». По трем векторам от них уже заняли свои позиции линейные крейсеры, а по нижней полусфере, как круги по воде, расходились концентрические фронты эсминцев и фрегатов в окружении экскортников. В глубине строя предписанные им координаты занимали корабли снабжения и транспортники, прикрываемые канонёрками и кораблями-мониторами.

На одном уровне с флагманами, чуть позади, неспешно разворачивался «Кредо Омниссии». Ковчег превосходил обе «Глорианы» по тоннажу, но со стороны выглядел не так агрессивно, хотя в его скрытых до поры до времени боевых порталах и многоцелевых батареях таилась мощь, способная обращать в пепел звёздные системы.

Вокруг Ковчега по кубическому шаблону выстраивались остальные суда Механикум. Флот Максима Тихона включал в себя двести кораблей, но боевым был лишь один – Ковчег. Судну такого уровня, находящегося вне стандартной типологии Астра Милитариум, не нужна была военная поддержка, ибо он сам представлял собой непобедимую армию из единственного воина. Но ему требовалось колоссальное количество топлива, материалов, живой силы.

Все это имелось и на Ковчеге, по необходимости он мог стать полностью автономным на ближайшие 500 лет. Но кто знает, с чем они столкнутся в Скоплении Хало? Механикум никогда не рисковали, поэтому рядом с «Кредо Омниссии», как раболепные почитатели, кружили десятки ремонтников, заправщиков, тактических сканеров и прочих прихвостней войны.

Витар Каин снова вздохнул, смотря на то, как объединенный флот завершает перестроение и Дабог под ними медленно растворяется в оплавленном зареве местного солнца. Корабли Солярной Ауксилии заняли позиции по флангам и в авангарде. Прекрасная в своей жестокости машина войны двинулась в путь. Каин неосознанно сделал шаг вперед, вспоминая слова терранского астронавта, имя которого история не сохранила…

Неожиданно в какофонию выстрелов и разрывов, доносившихся снизу, вмешался посторонний звук. Едва заметное шипение гидравлики. На полигоне, где каждое мгновение что-то взрывается, рычит и стучит, неаугметированный человек никогда бы не расслышал этого шипения. Но кортикальный имплант Витара модифицировал его слуховой аппарат на биологическом уровне. По параметрам восприятия он не уступал воинам Легионес Астартес.

Секутор медленно развернулся. Скорее из вежливости. Тяжелые удары сабатонов о металлический пол уже всё сказали ему. Рост и вес легионера, тип его доспеха, набор модификаций.

Вероятно, Аскелад среди простых людей считался бы красавцем. Синие глаза, черные волосы, острые скулы. Взгляд пронзительный и чистый, как у генетического отца.

Доспехи цвета серой стали с синими узорами были облегчены до такой степени, что по уровню защиты лишь немногим превосходили броню скаутов. За спиной воина виднелся круглый тактический щит и сложенное телескопическое копье. Каин знал, что это типовой комплект для экзактаторов – элитных воинов Авангарда Терры.

А еще он знал, что лишь триста бойцов из числа тех, кто жил с примархом на Космической Скитальце, который они прозвали Фомором, носят за спиной именно такие копья. От обычных они отличаются тем, что их наконечники не имеют расщепляющего поля. Металл поражающей части добыли на Скитальце и неизвестным способом перековали (по слухам, используя технологии таинственных хрудов). Но Каин все равно в это не верил, ибо ни одно оружие в Империуме не могло нанести вреда серебристому металлу, который постоянно двигался как живой.

Ариана Кю-8 с Таламара лично видела Ферруса Мануса, примарха Железного Десятого. Она говорила Витару, что слухи не лгут – руки Горгона состоят точно из такого же металла. Для жречества Марса это все представляло собой лакомый кусок. Загадку, к которой даже подступиться не получалось.

Каин улыбнулся своим мыслям. Возможно, ему удастся что-то узнать.

– Без официальных приветствий? – толи сказал, толи спросил Аскелад, остановившись в шаге от секутора. Он возвышался над ним почти так же, как над любым неулучшенным членом экипажа.

– Не имеет смысла, – бесстрастно ответил Витар. – Я знаю, кто вы. Вы знаете, кто я.

– Слышал о вас, – серьезно кивнул Аскелад. Экзактатор покосился за плечо секутора. Мгновение он смотрел на панораму флота, затем еще раз коротко кивнул. От магоса не укрылось странное выражение в глубине глаз воина. Смесь восхищения, предвкушения и… грусти?

– Похоже, слухи не врут, – экзактатор улыбнулся, вполне дружелюбно. – Вы и вправду…

– … нетипичны для своего вида, – Каин попытался улыбнуться в ответ. Он намеренно не отключил ингибиторы эмоций, желая попрактиковаться в общении с неаугметированным существом. Ему редко выпадал такой шанс.

– Это мягко говоря, – Аскелад посмотрел на полигон внизу. – Я видел нескольких секуторов. Все они были сильно модифицированы, – произнося эти слова, воин неумело пытался скрыть отвращение, не желая обидеть собеседника.

– Это распространенная практика, – подтвердил магос, подсознательной командой отключая изображение со скан-дронов. – Они считают, что становятся эффективнее.

– «Они считают?» – переспросил Аскелад, вздернув бровь. Он оперся спиной о стену и скрестил руки на груди. – А вы, стало быть, так не считаете?

Секутор несколько мгновений смотрел на собеседника. Его аугметический глаз мелко пощелкивал, переводя фокус с одного квадратного миллиметра лица воина на другой.

– Я считаю, если бы Повелитель Человечества был уверен, что наиболее эффективная форма для ведения войны должна иметь четыре руки, подкожные броневые пластины и проворачиваться в поясе на 360 градусов, то своих сыновей и вас, своих внуков, он создал бы именно такими, – Витар Каин не знал, какими эмоциями правильно сопровождать эти слова. Он уже забыл, что значит быть неаугетированным. Но старался вспомнить. Очень старался.

Экзактатор не сдержал смешка, впрочем, в его глазах загорелся интерес.

– А вас не придадут анафеме за такие речи? – спросил он полушутя. – То есть две руки, две ноги, это вот всё, на ваш взгляд…

– Оптимальное решение, – кивнул Каин, вновь попытавшись улыбнуться. Во второй раз получилось легче и, как он надеялся, правильнее.

– Чье решение? – не понял Аскелад, нахмурившись.

– Вы же явно неглупы, – Витар скопировал его подозрительный взгляд, что тут же смягчило воина. – И вы всерьез считаете, что ваш вид – результат слепой эволюции? Итог счастливой случайности?

– Я никак не считаю, – признался Аскелад, разводя руками. – Я не мыслитель, не поэт. Хотя мой друг из Шрамов, Таргутай Есугэй, говорит, что истинным воином может быть только настоящий поэт.

– У Пустотных Гончих Русса есть схожая присказка, – кивнул Каин. – Их предки звали скальдами…

– Воинов-поэтов, я знаю, – перебил его Аскелад, махнув рукой. – Все вечно недооценивают мой легион! Вот чтоб вы понимали, я даже знаю, что значит ваш титул. Секутор. Во времена до Объединения, еще до Золотого Века, в одном из регионов Терры так называли некоторых гладиаторов. Рабов, что бились друг с другом насмерть под крики толпы, на потеху толстосумам!

Аскелад сморщился и сплюнул на пол. Его слюна, щедро сдобренная кислотой благодаря исправно работающей Железе Бетчера, зашипела на холодном металле.

– Вы зря ровняете нас с воинами Русса, – продолжил воин, исподлобья глядя на магоса. – Они сами выбрали носить волчьи шкуры, чтобы никто не узнал, какие они есть на самом деле. Но мы – Авангард Терры – никогда не таимся. Мы такие, какие есть.

– Дикие и бесхитростные, – резюмировал Витар.

– Вы читали «Наставления»? – теперь пришел черед Аскелада удивляться.

Внезапно они оба замолчали. Потому что весь полигон умолк. Экзактатор шагнул к краю наблюдательной платформы и глянул вниз. Четыре сотни скитариев и сотня таллаксов, которых в распоряжение Каина передал Краков, воззрились на Аскелада в ответ. По его спине невольно пробежал холодок, а рука сама собой потянулась к древку копья.

– На две целых семьсот тридцать две тысячных секунды меньше расчетного времени, – объявил Витар на готике. Аскелад оценил жест. В горло скитария был встроен передатчик для бинарики, а еще он мог общаться со своими бойцами через ноосферу корабля. Но, видимо, решил, что это будет неуважительно по отношению к неаугметированному воину.

– Повторить! – приказал секутор. – Повысить шаблон до класса А4. Тагмате – возврат к исходным позициям. Сервам – заменить поврежденные турели и имитаторы. Приступить к выполнению протокола по готовности.

Воины внизу зашевелились, растекаясь во все стороны от условно захваченных условно вражеских позиций.

Аскелад и Каин посмотрели друг на друга.

– Ну ребят твоих я в деле увидел, – экзактатор медленно снял с магнитных захватов телескопическое копье. – А что сам?

– Думал, так и не предложишь, – Витар все же что-то прощелкал на бинарике. – Пошли вниз. Сектор D в этом шаблоне не задействуется.

***

Аскелад критически осмотрел секутора. Тот стоял перед ним в сегментированном черном доспехе, плотно обтекавшем фигуру командира тагматы. Поверх доспеха, прикрывавшего все части тела магоса, была наброшена алая жреческая тога, но без капюшона и плаща, которые традиционно носили представители боевого жречества Марса. В руках он сжимал силовой топор с лезвием в форме шестеренки. Длиной топор почти равнялся росту магоса.

Экзактатор тряхнул телескопическим копьем и по обеим сторонам от центральной части выскользнуло еще несколько сегментов, зафиксировавшихся запорными механизмами и внутренними пласталевыми стержнями с серией тихих щелчков. Затем он снял со спины круглый щит, который тут же примагнитился к его левому наручу.

– Слышал старую терранскую легенду про Принца и Гору? – секутор честно попытался усмехнуться. – Сейчас не надевать шлем будет критической ошибкой, – Витара не смутил тот факт, что свой шлем он также проигнорировал.

– Скажешь это, лежа в грязи у моих ног! – хохотнул Аскелад. Он выставил щит, удобнее перехватил копье в нижней трети. Левая нога чуть назад, 70% веса на передней.

Они одновременно кивнули друг другу и под настоящий грохот ненастоящей войны, бушевавшей где-то за их спинами, экзактатор рванулся на секутора.

Он подскочил на расстояние удара, выполнил легкий отвлекающий тычок в колено, и сразу за ним – полноценный укол в лицо. Витар Каин не повелся на уловку. Его топор рассек воздух, выписывая смертоносное полукружье, сбил древко копья в сторону и, продолжая вращаться, пошел на следующий замах, пока секутор делал шаг вперед, сближаясь с противником.

Аскелад оскалился, уходя вправо. Укол, второй, третий. Он бил сильно и быстро, возвращая руку к плечу для следующего удара за долю секунды. Наконечник из живого металла со свистом ввинчивался в воздух, но каждый раз разочарованно подвывал на возврате, так и не отведав плоти магоса.

Каин сбил очередной удар, два древка из пластали завибрировали, соприкоснувшись. Не отрываясь взглядом от глаз легионера, Витар сделал несколько быстрых шагов вперед, вынуждая того отступить. Силовой топор поднялся вверх и застыл. Мгновение ничего не происходил, затем секутор наклонился право, однако назад пошел правый локоть, а не левый. Это означало, что топор он направит по дуге слева, но Аскелад был опытным воином и уже не раз тренировался вместе с бойцами Механикум.

Он сам шагнул навстречу магосу, пригнувшись и выставив над собой щит. Внезапная контратака должна была сбить с толку и позволить воину ударить противника кромкой щита в лицо. Но неожиданно Витар отступил, удивительно быстро погасив инерцию рывка. Топор так и не опустился. Вместо этого гудящее лезвие в форме шестеренки скользнуло назад, а потрескивающий клинок в пятке топора пошел по дуге вверх, целя в незащищенную голову легионера.

От рассеченного пополам черепа Аскелада спасла лишь реакция транс-человека, помноженная на недюжинный боевой опыт. Он отшатнулся, откидывая голову назад. Противовес секуторского топора в форме загнутого лезвия рассек кожу на подбородке – глубоко, но не критично. Алые брызги разлетелись в стороны, заляпав доспех легионера и траву вокруг.

«Трава, – подумал Аскелад. – У них на полигоне трава, я чувствую ее запах. Ни синтетика, ни трехмерная имитация. Настоящая, мать ее, трава!»

Он вскинул щит, принимая на него серию последовательных ударов, от которых пласталь, усиленная керамитовыми вставками, натужно взвыла, сыпля по сторонам синими искрами. Затем, повинуясь инстинкту воина, он крутанулся на месте, пропустив в ладони от своего бока жалящее лезвие противовеса. Легионер отпрыгнул и попытался вернуть инициативу несколькими точными и сильными ударами.

Колено. Шея. Пах. Лицо.

Он заставил Каина отступить. Тот пригнул голову, улыбнулся и начал вращать топор, выписывая в воздухе восьмерку. Его руки все ускорялись и ускорялись, пока топор не превратился в смазанную серо-красную петлю и даже глаз транс-человека уже не мог различить отдельных движений.

В этот раз намерения магоса были очевидны. Он вращал топор обратной восьмеркой, чтобы каждый удар был восходящим, нивелируя разницу в росте. Еще мгновение и смертоносная пласталевая буря двинется на Аскелада, который уже не сможет разорвать дистанцию. Магос с самого начала загонял противника к стене массивных стволов кальдианского альбрехта. Эти деревья славились на всю галактику тем, что по прочности их древесина не уступала высокоуглеродистой стали.

Еще мгновение и… Нет.

Аскелад успел подумать о том, что его зря все время сравнивают с генетическим отцом. Внешне – да. Характер, манера ведения боя – скорее всего. Но экзактатор видел истинное различие между ними. Самое важное различие. Балор Келл никогда не проигрывал. И это вдохновляло его воинов лучше самых завораживающих речей.

Настоящий глаз секутора оставался бесстрастен, его выдал аугметический. Он перестроил фокус на общий план, чтобы лучше контролировать движения противника во время наступления. Экзактатор увидел характерное смещение линз, выявив закономерности в их движении еще в первые секунды боя.

Поэтому в момент атаки Каина, когда его крепкие ноги, сокрытые черными пластинами брони, взрыли жирный чернозем, Аскелад не занял оборонительную стойку, выставив щит дальше от себя. Он не попытался уйти в сторону, отвлекая противника серией разнонаправленных уколов. Вместо этого воин стремительно вскинул правую руку над плечом и почти без замаха метнул копье.

Разделявшие их метры копье преодолело за четверть удара основного сердца легионера.

Магос усилием воли весь бой подавлял адреналиновые рецепторы и заставлял искусственные надпочечники вливать в его вены колоссальные дозы норадреналина. Одновременно кортикальный имплант стимулировал производство ацетилхолина в нейронах базальных ядер, разгоняя нейромышечную передачу до запредельных значение. Лишь благодаря этому секутор понял, что сейчас произойдет. Понял, но его мышечным веретенам не хватило времени среагировать.

Копье ударило в правое плечо Каина, пробив броню насквозь. Серебристый наконечник живого металла даже не окрасился в алый, выйдя из спины воина Механикум. Его отбросило на скальный уступ, он тут же попытался вскочить, активируя ингибиторы болевых импульсов, но Аскелад уже навалился сверху, прижимая кромку щита двумя руками к шее секутора. Тот осознал: если легионер надавит сильнее – а он может надавить сильнее – щит скользнет по бронированному горжету и начисто отсечет ему голову. Кромка грозно потрескивала силовым полем четвертого класса. Поле слабенькое, но сухожилия и кости ему не препятствие.

Впервые Витар Каин пожалел, что не улучшил соединительные ткани и скелет. Он медленно разжал пальцы на древке топора. Оружие тяжело скользнуло на землю, коронные разряды перестали струиться по лезвию, силовой блок умолк.

Аскелад не сразу понял, что бой закончен. Он еще несколько секунд смотрел в глаза секутора с расстояния в пару сантиметров, затем мотнул головой и отошел, рывком вытащив копье из плеча магоса.

Руки Каина метнулись к поясу, извлекая из аптечки два шприца – с красной и синей жидкостью. Две иглы тут же погрузились в аккуратное отверстие, пробитое копьем в черной броне. Кровь почти сразу остановилась. Эндокринная система Витара уже стимулировала выработку протеаз, полипептидов и низкомолекулярных белков, ускоряя регенерацию тканей.

– И подумать не мог, – признался Витар, поднимая с земли силовой топор. Затем он улыбнулся и неловко отсалютовал легионеру оружием.

Аскелад вернул салют.

– Таков наш метод ведения войны, – с чувством сказал он.

– Удивлять противника? – уточнил Витар.

– Побеждать противника! – экзактатор усмехнулся, возвращая щит и копье за спину.

– В любом случае, ты сегодня выполнил треть миссии, которую тебе поручил твой примарх, – Каин вновь добавил что-то на бинарике, развернулся и пошел к воинам тагматы, которые наконец выполнили задачу за расчетное время.

Аскелад снова усмехнулся и сплюнул кровь. Рана на подбородке уже начала затягиваться, от активности клеток Ларрамана кожу вокруг защипало.

А магос хорош! И не только как воин. Он сразу понял, что «ссылка на Ковчег», которую неожиданно объявил Балор, на самом деле была просчитанным ходом. Ему нужен был проверенный человек на «Кредо Омниссии», чтобы узнать всё о тагмате, Ордо Редуктор и о самом корабле. Трех месяцев как раз хватит, чтобы разобраться досконально.

– Но сначала – в машинное отделение на нижней палубе, – пробубнил себе под нос Аскелад. – Посмотрим, может местные техножрецы помогут мне сварить крому из ракетного топлива.