Потерянные примархи. Книга I - Верные легионы

Глава 4

Ярость пустоты

Длань Омниссии

Их служба окончена

Примарх коснулся кнопки на краю тактического стола, обрывая вокс-канал с мостиком, и прошел к дальней стене, где располагался его трон. За троном, по ту сторону кристалфлекса раскинулась безмятежная тьма, густо прореженная далекими соляными крапинками.

– Значит, на полном субварповом ускорении мы можем оторваться, – резюмировал Враск, повернувшись к своим воинам.

– Разгон у нас быстрее, но не скорость, – качнул головой Элифас, продолжая просматривать сводки на другом краю тактического стола. Краем сознания легионер отметил, что сегодня в стратегиуме многолюдно, некоторых воинов он не знал.

Мастер Первого Аркана побывал на кораблях почти всех легионов и мог с уверенностью сказать, чем именно стратегиум «Абрамелина» отличается от стратегиумов на флагманах других примархов.

Ощущением абсолютной свободы.

Зал располагался в глубине кормовой надстройки, у него не было собственных иллюминаторов. Однако Пертурабо, суровый и молчаливый брат Солея, когда-то подарил ему уникальный артефакт, созданный в Золотой Век на основании технологии СШК. Этот артефакт позволял по выбору владельца проецировать окружающее корабль пространство на любую плоскость в помещении. На стены, пол, потолок, даже на крышку стола или лезвие клинка.

Сейчас владыка XI легиона сделал так, что казалось, будто присутствовавшие в зале воины парят в пустоте космоса. Как и тактические столы с когитаторами, глубокие шелковые ковры, подаренные Фулгримом, и высокие железные колонны, увитые ткаными полотнами в цветах легиона с оккультными символами Старой Терры. Надо сказать, это производило впечатление. Но сегодня тут находились только ветераны, так что некому было удивляться.

– Девятьсот миллионов километров, – вклинился в разговор магос Эридан Декс. Он имел звание Лексика Арканус, являясь старшим представителем Механикум на флагмане. Кроме того, Декс возглавлял аналитический отдел мостика и курировал внутреннюю энерго-логистику.

– Отрыв? – уточнил Солей, рассеянно глядя себе под ноги. Под троном разверзлась чернота, в глубине которой примарх мог различить собственные корабли. Многие из них несли ужасные следы недавнего пустотного сражения.

– Именно, – Эридан кивнул, и поршни адамантиевого каркаса звонко лязгнули под его алой мантией. – Флот оторвался на эту величину спустя двадцать две минуты после отступления от Адвекс-Морс Экстремис. Но уже восемь часов отрыв не меняется. Противник не в силах сократить дистанцию, но и догнать нас не может.

– Если мы сейчас остановимся, через какое время они подойдут на расстояние атаки? – уточнил Элифас. Впервые за весь разговор он отвлекса от тактических сводок и рапортов.

– Семьдесят четыре минуты, – без запинки ответил магос, который, естественно, все это уже просчитал.

– Достаточно для крупного перестроения или многоцелевых маневров средней сложности, – заключил Элифас.

– Но недостаточно для более масштабных задач, – примарх посмотрел на своего сына через весь зал. Мастер Первого Аркана прекрасно понимал, что имеет ввиду его отец. Все понимали. Но озвучил магос.

– С таким отрывом по времени флот Звёзднорождённых не сможет провести спасательную операцию у Адвекс-Морс Примус, если принять за расчетный показатель половину кораблей Группы Бэйт, – Лексика Арканус защелкал приводами механизированного мозга, подгружая данные. Под «расчетным показателем» он имел ввиду число тяжело поврежденных кораблей, неспособных самостоятельно покинуть сферу битвы.

– А ведь упорство Балора хорошо известно, – произнес в голове Элифаса мягкий шепот Авла Кельса. – Он не отступит. Поэтому я склонен согласиться с теми, кто считает, что «расчетные показатели» магоса сильно занижены.

Элифас бросил короткий взгляд на Кельса, затем посмотрел на отца. Примарх видел, как они переглянулись, но промолчал. Он никогда не спрашивал своих детей о том, чего они не хотели говорить.

– Дитя Бездны, – примарх обратился к Авлу по его внутрилегионному титулу. Справа и слева от Кельса стояли еще два псайкера. Вот и весь Библиариум легиона.

– Варп спокоен, – пожал плечами псайкер. – Мы так и не поняли, что вырвало нас из Эмпиреев. Если это технологии ксеносов, то они нам совершенно непонятны. В их кораблях даже нет варп-ядер, мы бы почувствовали.

– Но они ведь перемещаются в Имматериуме, – не спросил, сказал примарх. Келл бы уже рычал и крушил стратегиум, выйдя из себя ото всех этих загадок. Но они с братом были как две равновеликие, но противоположные стихии. «Вода и камень, лед и пламень», цитируя древнего терранского летописца.

– Несомненно, – кивнул Авл. – Их суда несут явные отпечатки варпа. Но эти отпечатки… – он на минуту задумался, возможно – ментально общаясь со своими братьями. – Они другие, не такие, как у имперских кораблей.

– Как у эльдар? – спросил стоявший неподалеку Ладон, Мастер Второго Аркана.

– Нет, – Авл качнул головой. Драгоценные камни в его косичках тихо запели, точно музыка ветра. Было видно, что псайкера коробит его собственное незнание. – Эльдар не перемещаются через Море душ, их корабли не несут имматериальных следов. Здесь же влияние варпа очевидно.

Враск откинулся на спинку трона и глубоко вздохнул, приводя мысли в порядок. Они до сих пор ничего не знали о противнике. Его оружие, защита, технологии, а главное – мотивы. Все оставалось тайной. Единственная константа – имперские корабли могут быстро оторваться от вражеского флота на семьдесят четыре минуты и сохранять этот разрыв внутри системы.

Потенциально этого времени хватит для прыжка в точке Мандевилля. Но Солей никогда не оставит брата, просто не сможет. На какое-то мгновение перед его мысленным взором проплыли остатки Группы Бэйт. Все корабли уничтожены, все легионеры, контингент Механикум и ауксиларии мертвы. Никого не осталось, даже …

Враск тряхнул головой, возвращаясь из небытия своих грёз. Тёмных грёз.

– Контакт на авгурных экранах! – внезапный окрик Элифаса прервал тихие разговоры в стратегиуме. Три десятка лиц, включая примарха, повернулись к нему.

Мерцающий ввел команду и над тактическим столом вспыхнул гололит с трехмерной картой внутрисистемного залива, через который сейчас проходил их флот. С галактического севера к ним приближался сигнал. Он приближался медленно, но целенаправленно.

– Еще контакт! – Элифас получил очередной доклад от старшего офицера-связиста с мостика.

На гололите вспыхнула еще одна точка, она двигалась с галактического юго-запада. С такого расстояния невозможно было определить, что это – одиночный корабль или целая армада. Однако оба контакта пересекали маршрут Звёзднорождённых почти под прямыми углами.

– Противник? – спросил Ладон, ни к кому не обращаясь. Он лишь высказал то, о чем уже подумал каждый.

– Едва ли, – Солей смотрел на гололит, не поднимаясь с трона. Глаза примарха инстинктивно прищурились, впиваясь в изображение, переливающееся сбивчивыми волнами статики. – Передайте Анне Крейн: курс юго-юго-запад, смещение по оси – четыре. Построение не менять.

Элифас продублировал приказы примарха в вокс. Затем внимательно посмотрел на Солея.

– Отец, – позвал он. – Что… Зачем этот маневр?

– Это не противник, – пояснил Враск. Его тихий голос звучал глубоко и гулко в огромном зале стратегиума, где воины, кажется, перестали даже дышать. – Взгляните на расчеты по векторам и ускорению, – он помолчал мгновение, давая воинам возможность отследить информацию. – Их динамика не соответствует параметрам ксеносских судов. Объект, что движется с юга, точно имперский. Похоже, это одиночный корабль, и он поврежден. А вот что движется с севера – я не могу понять.

– Они не идут на перехват, – Элифас первым понял, о чем толкует отец. – Они вообще нас не видят!

– Поправка, – вмешался Эридан Декс, получивший дополнительные данные из собственных каналов. – Южный объект нас засек и сменил вектор движения. Однако, – в глубоко аугметированном мозге Лексика Арканус что-то застрекотало, – он действует с задержкой. Рассчитываю вероятности…

– Я тоже увидел это, – кивнул примарх. Кроме него и магоса никто из присутствующих не уловил этой паузы между моментом, когда неизвестный корабль обнаружил флот Звёзднорождённых, и той секундой, когда он изменил курс. Но Эридан опирался на аналитические массивы, поступавшие к нему с сотен авгурных и ауспексовых комплексов, а Солей лишь смотрел на гололит. Это вновь подтвердило его невероятный гений пустотного флотоводца.

– Не могу рассчитать вероятности с допустимыми погрешностями, – сдался магос.

– Они увидели нас, но не опознали, – подал голос Авл Кельс, который после сражения у Экстремиса был необычно молчалив. – Поэтому сомневались, кто мы – друзья или враги. Но им нужно было решать быстро.

– И они решили, – кивнул примарх. – Теперь решать нам.

***

Через пятнадцать минут с одиночным имперским кораблем была установлена вокс-связь. Это оказался «Окулус Интеритум». Даже через жуткие помехи в голосе Крэйлуса слышалось облегчение. Сумеречный Рейдер сделал правильный выбор.

Крейсер отделился от Объединенного Флота за астроидным полем, направившись к ближайшей точке Мандевилля. Но там его ждал блок-пост противника. Схлестнувшись с авангардом ксеносов, «Барракуда», несмотря на заслуженное прозвище, решил не погибать бесславно на задворках галактики. Вместо этого он полетел вслепую через всю систему к Адвекс-Морс Экстремис, так как Группа Люис была ближе к нему, чем флот Балора. Он хотел предупредить братьев о засаде.

Астротелепаты с «Окулус Интеритум» тщетно пытались достучаться до своих коллег на судах Звёзднорождённых. Оказалось, что астро-связь не работает по всей системе с момента первого столкновения. Еще один вопрос без ответа.

– Я думал, Гвардия Смерти не отступает, – улыбнулся Элифас, когда они опознали входящие коды с братского крейсера.

– Ты забыл, это Сумеречные Рейдеры, – усмехнулся в ответ Кельс. Несмотря на улыбку, в его словах не было и тени шутки.

– Думаешь, они… трусливее? – Мастер Первого Аркана развел руками.

– Думаю, они разумнее, – серьезно ответил библиарий. – Нынешние ребята Мортариона едва ли вернулись бы, чтобы предупредить нас. Они бы приняли славную и бесполезную смерть.

– И это ничего бы не изменило, – вздохнул Элифас.

– Кто знает, – задумчиво уронил Авл. Брат с интересом посмотрел на него, но не стал расспрашивать. У библиариев свои секреты.

«Окулус Интеритум» был поврежден, но не критически, его можно было чинить на ходу. Когда корабль Сумеречных Рейдеров присоединился к поредевшему флоту Враска, примарх приказал снова изменить курс, чтобы пройти на расстоянии авгурной разведки средней дальности от второго контакта. Но едва флот вышел на заданную дистанцию, его средства обнаружения резко засбоили.

– Такие же помехи, как возле Экстремиса, – Элифас скрипнул зубами. К этому моменту в стратегиуме осталось значительно меньше легионеров, большинство вернулось к прямым обязанностям.

– Обрели друга и тут же наткнулись на врагов, – сухо констатировал Авл. – Но не будем спешить с выводами.

– И правильно, смотрите, – примарх указал воинам на гололит, который теперь показывал самый край доступного сканерам пространства.

– Данных недостаточно, но за одним крупным объектом следуют три меньшего размера, – подтвердил Эридан Декс. – Утверждение на основе расчетной вероятности…

– Ну как сказать «меньшего», – перебил его Солей. – Все они с боевой линкор.

– То есть чужие! – Элифас ударил по краю тактического стола кулаком, отчего проекция дернулась, но тут же восстановилась. – Прошу прощения, – он насупился и сдвинул брови. – Кто же их ведет? Авгурам нельзя доверять, но даже по приблизительным оценкам первый объект превосходит остальные раз в десять!

– В четырнадцать целых, тридцать пять сотых, – поправил его Лексика Арканис.

Враск еще несколько секунд пристально смотрел на изображение, одновременно впитывая массивы данных, поступавшие ему на сетчатку через разъемы трона прямо с сенсориума мостика. Затем примарх громко и раскатисто рассмеялся. Легионеры повернулись к нему. Магос защелкал оптикой, пытаясь проанализировать реакцию гиганта и выявить ее причину.

– А мне говорили, будто вы, Жречество Марса, совсем забыли, что такое импровизация! – Солей с трудом успокоился и хитро глянул на Эридана зеленым глазом.

– Передайте на мостик: курс на сближение, – примарх внезапно посерьезнел, от былого веселья не осталось и следа. – Общее построение «Лунный серп», в авангарде «Абрамелина» поддержат «Эзус» и «Пепельный вождь». Всю энергию на орудийные батареи. Если связь прервется, последовательность атаки – «Два», «Три», «Один». Тактическая реализация – «Голова гидры».

Пока Элифас дублировал приказы для Анны Крейн, оставшиеся в стратегиуме воины поспешили прочь, к своим ротам. Магос быстро кивнул примарху и тоже удалился – недопустимо, чтобы в грядущей битве аналитики мостика остались без его руководства.

Авл Кельс посмотрел на Солея.

– Что бы ты ни задумал, отец, – Дитя Бездны устало улыбнулся, – у нас на это семьдесят четыре минуты. Ты ведь помнишь?

Вопрос-шутка. Примарх XI легиона никогда ничего не забывал.

– Этого хватит, – Враск тепло улыбнулся сыну. – А если нет, мы покажем им ярость пустоты, – с этими словами он посмотрел через дальнюю стену стратегиума в бесконечный мрак космоса, где за миллионы километров от них двигался вражеский флот. Флот, которым управляла сила, способная изменить будущее Империума.

***

Радиевый джиззейл Альфа-6-Гемини бил все реже. Техножрец экономил боезапас. По счастью, поток нападавших ослаб, и лишь это спасло Механикум от гибели.

В распоряжении Витара Каина осталось семь таллаксов и оба урсаракса. Плюс эксплоратор и его кастелян, которых вместе можно считать за целый взвод киборгов. Но этого все равно было недостаточно, чтобы перекрыть каждый из четырех проходов, ведущих к платформе с главным когитатором. Кроме того, физиология ящеров позволяла им свободно спрыгивать с верхних платформ и взбираться с нижних.

Поэтому Каин принял решение оставаться у когитатора. Во время короткой передышки между первой и второй волной таллаксы стащили в центр платформы отключенное оборудование и тела ксеносов, соорудив довольно прочную баррикаду. Витар расставил своих воинов по ее периметру в ключевых точках, идеально просчитав пересечение векторов атаки.

Урсараксов, которые могли биться лишь в рукопашную, секутор держал в резерве и для тех случаев, когда ксеносы просто перепрыгивали баррикаду, стремясь атаковать архимагоса и его кастеляна. Эти двое взобрались на когитатор и оттуда методично отстреливали врагов.

Максим Тихон продолжал скачивать данные из архивов «Парки» – из-за устаревшего интерфейса станции он не мог увеличить скорость передачи информационных пакетов до оптимального уровня. Однако эксплоратор уже просканировал основные системы, восстановил поврежденные сектора энерговодов и взял их под контроль. Хотя ксеносы продолжали подавлять их электронику, Тихону удалось запустить двигатели станции и зажечь аварийное освещение в командном центре.

– Протоколы защиты не поддаются? – снова спросил Каин. В третий раз за последние полчаса.

Максим что-то раздраженно прощебетал на бинарке, ссылаясь на вульгарное поведение биологической матери секутора, которая, по глубокому убеждению архимагоса, происходила из подулья и потому априори не отличалась высокими нравственными устоями.

– Я уже предоставил справку по этому вопросу, – через некоторое время эксплоратор все же решил дать объективный ответ. – Я не могу отсюда договориться с машинными духами орудийных систем станции. Главный когитатор генераториума тоже не отвечает на мои запросы.

– Мы же вроде летим, – Каин запрыгнул на баррикаду и наотмашь рубанул ящера, которого один из технорабов ранил метким залпом из молниемёта. Подскочивший вслед за своим хозяином урсаракс добил ксеноса, и они оба вернулись на исходную.

– Я обошел блокировочные кварты через дублирующие подсистемы и смог запустить лишь два дополнительных двигателя, – архимагос выстрелил из гальванического ружья и голова ксеноса исчезла в зеленоватой дымке, подернутой сполохами статического электричества. – Это насмешка над понятием «контроль». Нужно добраться до генераториума.

– И до оружейного модуля, – добавил Альфа-6-Гемини, выцеливая противника в мигающем полумраке аварийного освещения. – Иначе орудия станции нам не задействовать.

Ксеносы вновь отступили. Это была уже двенадцатая волна, и Механикум пережили ее с удивительно низкими потерями. Погиб лишь один таллакс. Хотя, учитывая общее количество технорабов, урон получился ощутимый.

Минуты текли в гробовом молчании. Марсиане понимали, что нужно подключиться к когитаторам генераториума и оружейной. Тогда они смогут зачистить «Парку» от ксеносской угрозы внутренними системами защиты, а бортовые орудия превратят в шлак вражеские корабли. Включение основных двигателей позволит увеличить скорость станции на порядок и повысит ее маневренность. Они станут грозной силой.

Но также они понимали, что покинуть командный центр – значит погибнуть. Вероятности успеха не существовало в принципе, ни при каких расчетах. Изначальный план Каина был хорош, но секутор полагал, что Тихон сможет сделать все отсюда. Однако черные «корни» внесли дисфункции в ряд инфраструктурных систем «Парки». Это нельзя было учесть заранее.

– Витар, – внезапно позвал архимагос. Тот моргнул от удивления и медленно повернулся к эксплоратору, который на его памяти впервые пользовался внешним воксмиттером.

– Спасибо, – архимагос коротко кивнул и снова вскинул гальваническое ружье к плечу. К когитатору были подключены почти все его мехадендриты. Из четырех сервочерепов остался лишь один, совершенно бесполезный с пережженными пиктографическими устройствами и выведенным из строя внешним воксом.

Каин не стал уточнять, что имел ввиду Тихон. На это просто не было времени – в то же мгновение на ретинальный дисплей секутора пришел пакет от внешних авгуров.

– Похоже, вы верно выбрали направление, архимагос, – он истерично хохотнул, не веря своим глазам, поэтому дважды перепроверил данные.

– Авгуры ненадежны, – попытался усомниться Альфа-6-Гемини. – Это могут быть блуждающие астероиды или еще одна группировка противника. Или вообще ничего.

– Заткнись, – беззлобно прервал его Каин, ощутив, как сердце забилось быстрее. – Ты знаешь, мы все знаем. Это Объединенный Флот. Балор или Солей, не важно.

– Вероятность – сорок четыре и семь десятых процента, – этот пакет, пришедший от архимагоса, лучился нескрываемым воодушевлением. – Я скорректирую курс, насколько это возможно, чтобы достичь потенциального места встречи на семнадцать секунд быстрее.

Увы, они недолго смаковали это забытое человеческое ощущение – неожиданно вспыхнувшую надежду. Потому что ящеры пошли на тринадцатый штурм, и в этот раз их было больше. Гораздо больше.

***

– Ведущей группе, фронтальное склонение – четыре, разворот на шестьдесят градусов по левому борту, – скомандовал Солей Враск. Его слова, продублированные Анной Крейн, чудом пробились через поле подавления ксеносов и все три линкора выполнили маневр одновременно.

«Абрамелин», «Эзус» и «Пепельный вождь» наклонили плугообразные носы к надиру, а потом заложили плавный вираж, который казался плавным лишь со стороны. На деле экипажи кораблей испытали колоссальные перегрузки, но адамантиевые каркасы и стальные переборки космических исполинов были готовы к таким испытаниям.

Линкоры, образовавшие «Голову гидры», слаженно ударили лэнсами правого борта, испарив уже поврежденные щиты первой «медузы».

– Ведущей группе, зеркальный маневр, – приказ примарха снова дошел до других мостиков без задержки. – Перехватчики линейных кораблей первой линии уже в воздухе?

– Никак нет, повелитель, – Анна, как обычно, сидела подле Солея, сосредоточив взгляд на гололите. Ее белоснежные руки свободно скользили по управляющим элементам в подлокотниках дублирующего трона, не нуждаясь в помощи глаз. – Вокс снова нестабилен, но похоже, они готовы к вылету.

– Так пусть вылетают, – Солей бросил на капитана короткий взгляд. – Приоритетная цель – живые торпеды.

Крейн передала приказ. Сенсоры не фиксировали пусков, но капитан привыкла доверять чутью своего примарха. Через мгновение ксеносы действительно выпустили торпеды.

К этому моменту триада линкоров во главе с «Абрамелином», уходя от залпов зеленого вещества, вновь начала подниматься к зениту, развернувшись к противнику левым бортом. Лэнсы еще перезаряжались, но дистанция позволяла бить макро-орудиями. Враск посмотрел на капитана и кивнул с мимолетной улыбкой на губах.

– Залп «Стигиями», – скомандовала Анна старшему офицеру оружейного сектора. Тот спустил приказ по внутреннему воксу на распределительный хаб бортовых платформ, откуда каждый расчет получил подробные целеуказания через закрепленных техножрецов. Батареи тяжелых орудий с жерлами по пять метров в диаметре сместились в округлых пазах, корректируя наводку, и высвободили свои сверх-тяжелые снаряды с адамантиевыми сердечниками через шлюзовые камеры.

Спустя несколько секунд «медуза» с уничтоженными щитами расцвела огненно-зелеными всполохами и раскрылась, точно отвратительный и в то же время по-своему прекрасный космический цветок, выпуская наружу колоссальные облака зеленой атмосферы и черные элементы внутренней конструкции, пульсирующие бледным фосфоресцирующим светом.

Анна еще раз посмотрела на примарха и благодарно кивнула. Она была признательна ему за то, что он позволил ей личной командой пролить первую кровь в этой битве. Враск не повернулся, но увидел кивок Крейн периферийным зрением. Об этом капитана оповестила еще одна мимолетная улыбка на тонких губах повелителя XI легиона.

– А теперь уходим в штопор на зенит, всем перехватчикам – прикрыть «Голову гидры», – Солей вновь принял командование. – Крейсерам первой линии концентрация на цели «Один» до полного уничтожения.

Несколько залпов зеленого вещества все же зацепили бортовые щиты «Абрамелина», срезав почти половину их мощности. Но флагман не был их основной целью, «медузы» сосредоточили огонь на «Пепельном вожде», поэтому ему досталось сильнее. У линкора сорвало бортовые и сразу же кормовые щиты, несколько попаданий пришлось в незащищенный корпус, что привело к череде взрывов вдоль правого борта. «Пепельный вождь» тут же потерял ход, двигаясь вперед по инерции, но вступившие в бой крейсера первой линии не позволили ксеносам начать преследование.

Через минуту сражение закончилось. «Пепельный вождь» получил значительные, но устранимые повреждения. Из судов второго эшелона «Уэйт», легкий крейсер класса «Стремление», остался без кормовой надстройки. Вернуть его в бой теперь мог лишь капитальный ремонт на верфи или Ковчеге Механикум, но корабль хотя бы сохранил полный ход. Еще два крейсера отчитались об ущербе средней тяжести.

– Поле подавления ослабло, – Элифас хмыкнул, глядя на свой тактический планшет. – Теперь с «Паркой» есть стабильная связь.

– Без надобности, – отмахнулся Солей Враск, вставая с командного трона. – Архимагос первым пакетом данных передал нам все, что нужно знать. Скажите им, помощь идет, – примарх посмотрел сначала на Авла, потом на Элифаса. – Готовьте две штурмовые группы. В первую – треть личного состава Ревнителей, их поведу я, Кельс со мной. Вторую поведешь ты, Элифас, возьми пять отделений Первого Аркана.

– Полагаю, вы будете пробиваться к командному центру станции, а мне достанется оружейный модуль, – Элифас поспешил за отцом, который уже направлялся к выходу с мостика. – Но нам нужна еще одна группа! Тихон сказал, необходимо вручную подключиться к когитатору генераториума «Парки».

– Верно, – кивнул Солей, надевая шлем. – Поэтому я и приказал «Окулус Интеритум» держаться в первой линии. Пусть стыкуются со станцией в указанной архимагосом точке. Крэйлус хотел крови «этих вероломных ублюдков». Крэйлус ее получит.

– А мы посмотрим, как сражается Гвардия Смерти образца тридцатилетней давности, – усмехнулся Элифас уже по внутреннему воксу, одновременно открывая канал связи с крейсером «Барракуды».

***

Примарх XI легиона сказал, что до подхода противника у них семьдесят четыре минуты с того момента, как флот атакует корабли, идущие за «Паркой». Витар не мог не отметить талант Солея Враска к пустотным битвам. Понятно, что у него было колоссальное численное превосходство. И все же эти ксеносы были невероятно сильны, а он уничтожил три корабля меньше чем за сто двадцать секунд.

Три штурмовые группы Звёзднорождённых проникли на станцию двенадцать минут назад и тут же увязли в коридорных боях с ящерами. У них оставалось пятьдесят пять минут, чтобы захватить генераториум с инженерным модулем, параллельно не допустив гибели Тихона. Хотя бы Тихона.

Если все удастся – станция сможет развить предельную скорость, но этой скорости все равно не хватит, чтобы уйти от преследования. Поэтому Враск предложил совершенно безумный план – восемь линкоров класса «Оберон» состыкуются с «Паркой», места стыковки дополнительно усилят мобильными контрфорсами, и тогда вся эта несуразная химера потенциально сможет поддерживать скоростной режим флота.

Конечно, можно было бросить Пограничную станцию. Но на ней еще оставались колоссальные объемы данных, которые эксплоратор идентифицировал как «критические важные для победы в текущей кампании». Зная Максима Тихона, едва ли он переоценивал найденные им сведения. Кроме того, когда внешние орудия «Парки» активируются, по огневой мощи она будет равна как минимум пяти «Абрамелинам». А это уже серьезно.

Мысли проносились в голове Витара Каина, пока он бился подле своих таллаксов, сдерживая очередную волну ящеров. После уничтожения вражеских кораблей со связью стало проще, но ауспексы все равно сбоили, поэтому секутор не знал, как далеко от них находится группа Солея.

У него осталось три таллакса и один урсаракс, Альфа-6-Гемини получил прямое попадание электрической атакой, а потом особо проворный ящер схлестнулся с ним в рукопашную и отсек кастеляну руку. Техножрец залатал себя, как мог. Теперь он лежал на кубе главного когитатора, подложив под ствол радиевого джиззейла лапу одного из убитых им ксеносов. Модифицированная биохимия аугметированного организма неплохо справлялась – кастелян мог сражаться. Однако в его крови было слишком много ингибиторов болевых импульсов, что не могло не сказаться на точности стрельбы.

Волна ящеров захлестнула их. Витар атаковал противника в голову, а когда тот сместился, секутор продолжил пируэт и рубанул ксеноса в ногу. Силовой топор с противным чавканьем вошел в черную плоть, хотя это не остановило ящера, который ударил наотмашь когтистой лапой. Магос сумел увернуться, но когти вспороли его доспех на боку, коснувшись плоти.

Он отступил, замахнулся, но вынужден был пригнуться, уходя от удара хвостом. Тут же отдал ментальный приказ одному из таллаксов переключиться на его противника. Другой технораб прикрыл товарища, задействовав тяжелые гранатометы, установленные на плечах.

Разряд молниемёта сбил щит с ксеноса и на миг ослепил его, что позволило Каину вспороть врагу живот. Секутор тут же отступил к когитатору, блокируя атаки сразу двух ксеносов. Таллакс, который помог ему, выстрелил еще раз и был обезглавлен ударом хвоста. Сразу за ним погиб второй – ему ксенос вырвал из груди энергоядро, поплатившись за это собственной жизнью от меткого выстрела гальванического ружья. Ружье архимагоса громыхнуло еще раз, затем выстрел джиззейла нашел свою цель. Секутор и оставшийся таллакс попытались оттеснить противников со сбитыми щитами.

У этого таллакса тоже были гранатометы и он опустошил их по приказу Каина. Выстрел в упор разорвал грудную клетку ящера, но тот успел вонзить когти в голову и шею технораба. Оба рухнули замертво, окутанные черным дымом, стальным крошевом и зеленоватой взвесью. Каин сделал шаг назад, отмахнувшись топором и поразив противника в бедро. Сзади что-то грохнуло, и он обернулся.

Архимагос отключился от когитатора и спрыгнул на пол, чтобы поддержать секутора. Он отлично понимал, что в бесценных данных, которые он скачивает, не будет смысла, если их всех прямо сейчас разорвут на части.

Без лишних слов Максим Тихон отбросил разряженное гальваническое ружье и атаковал первого попавшегося ящера. Его боевые мехадендриты удлинились, четыре из них были снабжены лазерами средней мощности, два других оканчивались цепными пилами с мономолекулярной заточкой. И вся эта масса беспрерывно шевелящихся стальных щупалец устремилась к противнику. От трех лазеров ксенос сумел увернуться, четвертый поразил его в глаз, тут же цепные пилы вгрызлись в спину монстра, начисто срезав его хвост в брызгах зеленой крови.

Ящер рванулся на неожиданного противника, но эксплоратор ухватил его одной сегментированной клешней «Каскада», тогда как вторая блокировала атаку другого ящера с фланга, рассыпав в воздухе слепящий сноп раскаленных искр. Архимагос дернул схваченного врага на себя и вскрыл ему живот ивестигатумом, типовая насадка на котором сменилась лазерным резаком.

Он отбросил безжизненное тело и выхватил из-под алой мантии цепной меч типа «Геката». Максим бесстрашно шагнул навстречу орде врагов и тут же получил сразу две электрические атаки. Сначала отключился инокуляр, а потом вся транспортная платформа осела на металлический пол, шумно прогрохотав разъехавшимися в стороны паучьими лапами с адамантиевыми подковами. Сам архимагос упал на одно колено и секутор направил ему на помощь последнего урсаракса, обнажая собственный фланг, но тут же отозвал технораба. Архимагосу не нужна была помощь.

Он выпустил клешни вперед, используя их как щит, лазеры на мехадендритах поражали врагов короткими прицельными выстрелами. Увы, но ксеносам, на которых были энергетические щиты, лазеры не причиняли вреда. Чего нельзя было сказать об инвестигатуме и цепном мече. И все же архимагосу пришлось отступить, когда он пропустил два удара в ноги и одну мощную атаку хвостом в лицо, которая сорвала с него красный капюшон и обнажила голову, из-за высокой степени аугметации выглядевшую как металлический полупрозрачный череп с множеством шестеренок и трубок внутри.

Витар присоединился к эксплоратору, прикрыв его сбоку. Он запредельным усилием воли вывел аугметированные органы на предел своих возможностей, и лишь это спасло его от смерти в чудовищной мясорубке. Дело осложнялось тем, что его модифицированные суставы были лишены дополнительной энергии из-за электрических атак. И вновь Каин подумал о том, каково сейчас экплоратору. С другой стороны – какой же мощью обладает это существо, если даже в таком состоянии оно способно эффективно истреблять столь могучего противника?

Внезапно пал урсаракс. За спиной прижатого к когитатору Каина раздался сдавленный хрип. Он обернулся. Альфа-6-Гемини боролся с ящером, выставив перед собой ствол джиззейла. Прозвучал натужный хруст и ствол лопнул. Когти ксеноса погрузились в шею кастеляна. Но умирающий техножрец чудом сумел перехватить обломок ствола винтовки и вогнать его острым краем в шею врага. Ящер дернулся и обмяк, придавив Альфа-6-Гемини, который больше не подавал признаков жизни. Их кровь – зеленая и ярко-алая – смешалась с черным машинным маслом, вытекшим из поврежденных трубок аугметики техножреца.

Витар отразил очередную атаку, краем глаза заметив, как архимагосу отрывают одну из клешней. Он не мог помочь. Он сам вот-вот умрет…

– Жаль, если это закончится так, – пробормотал секутор себе под нос, бросаясь в последнюю отчаянную атаку. Он рубанул раз, другой, увернулся от ответного выпада, отступил. Принял удар когтей на древко, свел, атаковал пяткой топора, но внезапно грудь ящера разорвало, он налетел на Каина и сбил того с ног. Когда Витар вскочил, готовый продать подороже последние мгновения своей странной жизни, он внезапно понял, что бой окончен. Для них с архимагосом.

От дальнего входа к ним продвигалась группа воинов в красно-золотой броне. А впереди, на острие идеального клина, шел овеянный легендами гигант, внушавший в равной степени благоговейный трепет и бесконтрольное желание умереть во имя его.

На примархе Звёзднорождённых был доспех цвета крови с ярко-золотой окантовкой и тончайшей гравировкой, выполненной попеременно золотыми и серебряными нитями. Высокие наплечники с бритвенно-острыми краями украшал символ легиона – горизонтально повернутые песочные часы пурпурного цвета, а за ними – серебряный клинок лезвием вниз. Шлем был стилизован под мюррейское животное – его загнутые назад рога отлили из лунной платины и в приглушенном свете аварийных ламп они светились неестественной белизной.

Поверх доспеха Солей Враск носил простую тогу кремового цвета с тайными символами Мистилтейна, вышитыми алой шелковой нитью. В правой руке он сжимал силовой меч «Прима Материя», в левой – круглый щит «Затмение Серендина». Никто не знал, кем и когда создано это непревзойденное оружие. По слухам, примарх нашел его ребенком на родном мире.

Каин почувствовал, что хочет упасть на колени от одного лишь созерцания владыки XI легиона. Ибо тот был безупречен во всем, а когда он сражался, становилось очевидным, с какой единственной целью его создали. Хотя, учитывая слухи, это было правдой лишь на половину.

Витар тряхнул головой и последовал за Максимом, который, хромая, шел в сторону ящеров, сосредоточившихся на новой угрозе, справедливо показавшейся им приоритетной. Секутор успел отметить один удивительный факт – на тоге примарха не было ни следа зеленой ксеносской крови, хотя он находился в самой гуще сражения.

– За мной секутор, – прохрипел воксмиттер архимагоса. – Опасность еще не миновала.

– Не хочу утруждаться расчетом вероятностей, – хмыкнул Каин, поравнявшись с эксплоратором, – но похоже, этот бой мы переживем.

– Воистину, – неожиданно не стал спорить Максим, продолжая использовать акустический метод общения. – Ибо Длань Омниссии с нами.

***

– Держать построение, – размеренный голос примарха прокатился по внутреннему воксу в шлемах Ревнителей. – Усилить натиск.

Элита легиона не отставала от своего господина ни на шаг. Они сомкнули ряды и бились, как одно целое. Все безупречно и просто. Каждый прикрывает себя и брата справа. Каждая атака – только в цель.

Но с ящерами это не работало. Ксеносы сражались беспорядочно, однако на их стороне были скорость и невероятная сила. Кроме того, их электрические атаки давно отключили авточувства силовых доспехов и повредили энергоузлы. Если бы не примарх, Ревнители не дошли бы до командного центра. Никто бы на их месте не дошел.

Солей взмахнул клинком так, что враг не заметил удара и распался на две равные части. Враск шагнул вперед, занимая место поверженного врага, и пригнулся, принимая сразу несколько атак на щит, который мог бы укрыть смертного мужчину с головой. По адамантию лязгнули когти и хвостовые клинки, расщепляющее поле на кроме затрещало. Примарх без усилия толкнул щит вперед, отбрасывая ящеров, и выполнил серию казавшихся невесомыми уколов, каждый из которых пробивал череп или вскрывал шею. Затем он снова закрылся, дожидаясь пока построение выровняется. На это Ревнителям понадобилось полсекунды.

Он снова открылся и сделал выпад, затем ударил вдоль широко и размашисто, обрубая лапы, хвосты и вскрывая грудные клетки. Внезапно пригнулся, снова принимая на щит серию ответных атак, распрямился, ударил одного ксеноса щитом, раздробив ему голову, а второго перерубил пополам в поясе мощным горизонтальным ударом. Через миг Солей вновь обратился непробиваемым бастионом, прикрывшись щитом.

Ревнители больше не нарушали строй, хотя сохранять его, перемещаясь по грудам изувеченных тел и разбитого оборудования, было непросто. Справа от примарха шел Авл Кельс, во всем подобный своему отцу. Он тоже бился щитом и силовым мечом, но вместо шлема Дитя Бездны носил психический капюшон, который в активной фазе выглядел зловеще, источая в пространство холодный черно-багровый огонь.

Библиарии Звёзднорождённых отличались от псайкеров других легионов. Они не использовали концентрационные посохи, предпочитая универсальное оружие ближнего боя, как их генетический прародитель. Но мечи у них были непростые – их выковывали на Просперо в тайных кузнях XV легиона под личным контролем Аримана и Ормузда, двух величайших знатоков психических сил. Конечно, не считая самого Багряного Владыки.

Кельс черпал энергию с изнанки реальности и, придавая ей нужную форму силой своей воли, выпускал через клинок, выполнявший ту же роль, которую в болтере выполняет ствол. Прямо сейчас Дитя Бездны превратил стоявшего перед ним ксеноса в пепел психическим пламенем, иссушив не только его тело, но и душу. Однако это дорого обошлось библиарию – Авл почувствовал, как из носа по губам побежала тонкая струйка крови. Он стер ее тыльной стороной ладони и продолжил наступление вслед за Враском.

Ящер атаковал слева, но Солей угомонил его прежде, чем тот добрался до Авла. Второго постигла та же участь, но третий прошмыгнул мимо примарха. Он размашисто ударил когтистой лапой, метя в шлем Кельса. Тот отступил, пропуская удар перед лицом, и контратаковал кромкой щита, целя в подбородок ксеноса. Враг отскочил в сторону, но напоролся на вовремя подставленный клинок библиария. Дитя Бездны вырвал оружие из черной плоти и ударил сверху. Противник нырнул под его руку, но уперся в щит.

Глухо рыкнув, Авл оттолкнул ящера и нанес несколько колющих в верхнюю часть рептилоидного тела. Затем Солей двинулся вперед и Кельс был вынужден последовать за ним. Он высоко вскинул щит, напирая на врага, и ударил ему в голень. Тот не сумел увернуться, будучи зажат между вражеским строем и собственными собратьями. Вторым ударом Авл вскрыл ему ключицу, а третьим снес голову. Зеленая кровь тут же испарилась с расщепляющего поля клинка и библиарий двинулся дальше.

Клин Ревнителей неумолимо пробивался к центру зала. Насколько видел библиарий, Механикумов осталось двое. Но главное – выжил архимагос. Из последней передачи, следовало, что только Максим Тихон может управлять станцией. Его следовало спасти любой ценой.

Вскоре поток ящеров иссяк. Солей Враск одним мощным натиском смял последних противников, буквально растоптав одного, а второму отрезав голову вместе с ключицами обратным взмахом «Прима Материи». Внезапно за спинами Механикумов поднялся еще один ящер, но Авл Кельс выбросил меч вперед и с клинка сорвалась черная молния. Она зазмеилась в воздухе, разнося вокруг запах озона и белесые вспышки коронных разрядов, и ударила атакующему противнику в центр груди. Через мгновение на пол упали лишь опаленные когти и кусок хвоста с лезвием.

Секутор опустил силовой топор, его шлем был разбит, по лицу текла кровь. Он сделал шаг в сторону Звёзднорождённых, но архимагос удержал его.

– Стой, – Максим Тихон не использовал командный протокол, послав Каину обычный пакет данных. – Смотри!

Солей Враск вышел из строя и медленно обернулся к своим воинам. Он снял шлем, примагнитив его к поясу. Плечи и спину примарха тут же окутало золотистое сияние – его длинные прямые волосы казались неестественно безупречными. Говорили, что лишь один из братьев может сравниться в физической красоте с повелителем XI легиона. Но они никогда не встречались лично, так что все сравнения оставались гипотетическими.

Враск внимательно осмотрелся. Кристаллы с Мистилтейна, которыми была унизана его единственная косичка, спускавшаяся слева вдоль лба, налились пурпурным свечением. Как и большой ромбовидный кристалл во лбу примарха.

Исполин со свистом вогнал свой легендарный клинок в позолоченные ножны на бедре, а щит отбросил за спину в магнитные крепления. Он одним движением снял керамитовые перчатки и развел ладони в стороны, будто собираясь обнять своих воинов. Затем примарх поднял взгляд к высокому потолку и прикрыл глаза.

Некоторое время ничего не происходило, тишину командного центра нарушало лишь потрескивание главного когитатора. Потом сияние кристалла во лбу Враска усилилось, по его рукам пробежали пурпурные молнии. Их становилось все больше, они начали срываться с пальцев Солея и разбегаться по полу затейливыми узорами. Вскоре причудливые молнии покрывали уже весь пол, расходясь широким конусом перед примархом.

Витар Каин слышал истории про XI легион. Даже видел пикт-записи, но никогда до конца не верил в то, что говорили про Солея Враска. Теперь он сам стал свидетелем его удивительного дара.

Пурпурные молнии сфокусировались на павших Звёзднорожденных, обтекая их переломанные и разорванные тела, подобно призрачному савану. А потом кристаллы во лбах воинов вспыхнули и легионеры начали подниматься. Сломанные кости срастались со странными глухими звуками, суставы с хрустом вправлялись, поврежденные органы с хлюпаньем восстанавливались и возвращались в тела через раны, которые затягивались на глазах.

Прошло меньше минуты, прежде чем все двадцать воинов, сраженных ксеносами в этом бою, вернулись к жизни. Нет, не двадцать. Каин пробежал глазами по полю битвы. Четыре тела в багряно-золотых доспехах так и остались неподвижными.

Авл Кельс тоже внимательно следил за примархомм. Он видел это уже тысячи раз, но так и не сумел постичь сути таинственного ритуала, вновь и вновь восхищаясь уникальной способностью своего отца возвращать погибших сыновей. Но Солей мог поднять лишь тех, у кого во лбу был мистилтейнский кристалл. У рекрутов с родного мира Враска такие были с рождения. Среди терран далеко не все успешно прошли имплантацию, однако даже после первых неудач не нашлось меж ними воина, кого напугала перспектива гибели перед возможностью стать на шаг ближе к генетическому предку.

Этот дар Мистилтейна не был связан с варпом. Дитя Бездны, как и всегда, ничего не ощущал в момент ритуала. Насколько он знал, Багряный Владыка подтвердил, что способности Враска проистекают из иных плоскостей реальности. Но откуда? Ведь души легионеров отправляются в Имматериум, разве нет? И если Солей возвращает их, значит – кристаллы с Мистилтейна все же имеют связь с Эмпиреями. Потому что он возвращает не просто оболочки. Это те самые воины, люди.

Кельс мысленно покачал головой. Слишком много вопросов. Почему примарх никогда не может поднять всех воинов? Девять из десяти. Семь из десяти. Но никогда – каждого.

Солей уронил руки вдоль тела. Его голова упала на грудь, он ссутулился. Но через секунду примарх вновь развел плечи в стороны и глубоко вздохнул, поворачиваясь к Механикумам. За его спиной Звёзднорождённые снимали шлемы и улыбались братьям, которых отец вернул из мертвых. Они испытывали радость и не выглядели удивленными.

– Благодарю, владыка одиннадцатого, – эксплоратор дергано кивнул примарху, и указал клешней на когитатор в центре зала. Когда Тихон направился к нему, стало видно, что его тело сильно повреждено. Но едва ли апотекарии легиона могли ему помочь.

– Авл, командование на тебе, – бросил Солей. Кто-то из воинов подал примарху перчатки, тот тепло улыбнулся сыну, а затем направился вслед за архимагосом.

– Рассредоточиться! – скомандовал Кельс. – Организовать баррикады у каждого выхода, выставить охрану. Сформировать два патрульных отряда – прочесать командный центр на предмет недобитых врагов. Ремлин! – он обратился к Ревнителю с сержантскими знаками различия. – Возьми свое отделение и оцените обстановку на других платформах, пока визуально. В вероятных точках прорыва поставь наблюдателей. Увидят опасность – предупреждают и отходят. Это всех касается! – библиарий переключился с личного канала Ремлина на общий канал группы. – Мы потеряли три полных отделения, пока прорывались сюда. Не все вернулись к нам, – он скрипнул зубами, но тут же взял себя в руки. – Вы видели, на что способны эти твари. Никому не геройствовать, инициируйте бой только с превосходством не менее пяти к одному.

Он снял шлем и вдохнул холодный застоявшийся воздух «Парки». Здесь пахло древностью, запустением и еще чем-то странным. Он не мог идентифицировать этот запах, исходящий, по всей видимости, от вездесущих черных корней, опутавших станцию точно лоза. Но Дитя Бездны не сомневался – варп здесь ни при чем. Он не ощущал псайкеров среди ксеносов, и никакого псионического влияния.

Кельс также направился к центру зала, где его отец и секутор говорили, пока архимагос подключался к черному кубу. Авл удивленно моргнул, узнав в кубе сводный когитатор древней модели. В последний раз он видел такие на выцветших пиктах, когда еще был рекрутом на Терре. Когда их легионом командовал не отец, а…

– Полагаю, вы что-то узнали о них? – Солей смотрел на когитатор, но Максим Тихон понял, что вопрос адресован ему.

– Тактический приоритет данных – сверхвысокий, – ответил архимагос. – С вероятностью в семьдесят четыре процента эти сведения позволят Объединенному Флоту сражаться с противником эффективнее. Но я не закончил сбор информации.

– Хорошо, на это пока есть время, – Враск перевел взгляд на Витара Каина, который тоже подключился к командному когитатору, но с иной целью. – Есть связь с другими группами?

– Одну минуту, – взгляд секутора стал пустым. Он погрузился в информационные недра вычислительной системы, налаживая прямой контакт со старым, но еще сильным машинным духом, что правил «Паркой».

– Я перенастроил локальную цепь внутренней связи, канал 05-02, – глаза магоса прояснились, он моргнул. – Теперь ваш вокс подключен к воксу станции.

– А как ты получил доступ к нашему воксу? – Авл с прищуром посмотрел на секутора. – Кто дал тебе коды доступа?

– Никто, – пожал плечами Витар Каин, который, похоже, даже не понял, к чему ведет Кельс. Или сделал вид, что не понял. В любом случае, Дитя Бездны взял секутора на заметку.

Солей Враск несколько раз моргнул, вызывая нужное меню на ретинальном дисплее. После зачистки сектора системы доспеха вернулись к штатному режиму, не считая пары сгоревших силовых блоков и все еще сбоившей системы рециркуляции воздуха.

– Элифас, ты слышишь меня? – примарх склонил голову к горжету, где располагался микрофон вокса. – Сын, белая луна в зените?

***

Мастер Первого Аркана вел своих воинов по угловатому коридору в беспросветном ледяном мраке. Климат-система силовых доспехов без труда справлялась с холодом, но с темнотой было сложнее. Авточувства не работали, как и визор. Легионеры не могли переключаться между диапазонами визуального спектра, поэтому полагались на оккулобы и прожекторы, смонтированные на доспехах.

– Есть множественные сигнатуры впереди, – отчитался технодесантник первого отделения Риам Лаво. – Контакт через десять секунд.

– Приготовиться! – скомандовал Элифас. – Стена щитов!

Вперед вышли три воина со щитами – встав плечом к плечу, они заняли всю ширину коридора. Второй и третий ряды вскинули болтеры, приготовившись стрелять поверх голов своих братьев. Позади них двигалась резервная группа. Еще три отряда прочесывали коридоры на предыдущем перекрестке, один остался в узловой точке.

Воины Балора, несомненно, назвали бы эту тактику трусливой. Но Элифас не готов был рисковать, несмотря на лимиты по времени. Звёзднорождённые отлично показывали себя в штурмовом бою на открытой местности, но захваты кораблей и пустотных станций всегда давались им нелегко. Стиснутые металлическими стенами, они чувствовали себя неуверенно, будто погребенные заживо, как однажды сказал Кельс.

Странно было услышать такое от терранца, выросшего в подулье Сибири, где кроме руин некогда могучего Урша, не осталось ничего. Ни деревьев, ни равнин. Только исполинские горы каменного крошева и хаотичные лабиринты, сформировавшиеся остовами прото-шпилей, которые упорно сопротивлялись тотальному разрушению не первую тысячу лет.

На Мистилтейне все было иначе. Этот величественный мир извечно заснеженных долин и пологих косогоров будто был создан, чтобы наглядно объяснить человеку, что значит свобода. А полупрозрачные кристаллы, устилавшие всю поверхность планеты, добавляли пейзажам блеск и незамутненную ясность. А еще – какую-то непостижимую мистичность…

– Контакт! – Элифас рефлекторно вскинул болтер и открыл огонь, как только свет прожектора вырвал из темноты черное чешуйчатое тело первого ксеноса. Все мысли о далекой родине напрочь вылетели из головы.

Ящеры затопили коридор. Из первой волны двое упали сразу, скошенные болтерным огнем, но остальные добрались до легионеров. Воины остановились, упершись в щиты плечами и голенями, и пригнув головы. Болтеры второго и третьего ряда не умолкали – Звёзднорождённые перезаряжались в шахматном порядке, чтобы обеспечить непрерывный огонь на подавление.

Ксеносы бесстрашно напирали, задние ряды карабкались по первым, а потом из темноты вырвалась электрическая молния, стеганувшая по щитовикам и зацепившая нескольких бойцов из второго эшелона. Тут же двоих легионеров вырвали из ряда и они скрылись среди мельтешащих черных тел.

– Закрыть бреши! – выкрикнул Элифас и сам шагнул вперед, заняв место одного из погибших.

Он разрядил остаток обоймы почти в упор, но его противник невероятным образом увернулся от очереди. Снаряды попали в ящера, стоявшего за спиной первого, но лишь сбили ему энергетический щит. Элифас бросил болтер в ксеноса и выхватил из-за спины цепную глефу, слитым движением активируя ее и сразу делая мощный выпад.

Отвлеченный броском болтера враг не успел среагировать и зубья впились ему в плечо. Но ящер тут же сократил дистанцию, атакуя когтями в шлем Элифаса. Тот изловчился, подбросил глефу предплечьем и когти из неизвестного металла проскрежетали по пласталевому древку, сдирая с него верхний слой. Из-за спины Мерцающего продолжали бить болтерные очереди.

Он сделал еще один выпад, нырнул под удар хвостового клинка и впечатал локоть в подбородок противника, отбросив его на шаг. Сразу ударил глефой, метя в пах, но ящер успел сместиться и Элифас лишь полоснул его по бедру. Тут же сам получил мощный удар в грудь и еще один в лицо. Вторая атака сорвала шлем и на миг оглушила воина. Когда зрение восстановилось, легионер рядом с ним упал обезглавленный. Но его место тут же занял другой.

– Крак-гранаты по тылам! – закричал Элифас, пытаясь пересилить болтерную какофонию. На него насели сразу два ящера и он не видел возможности, как сманеврировать, чтобы атаковать в ответ. Мастер Первого Аркана мог только отбиваться.

– Что это за чудовища? – выкрикнул Ди, прикрываясь щитом. Воин тоже потерял свой шлем. Он не ждал ответа на свой вопрос, понимая, что все они сейчас в равных условиях, и никто не знает, откуда взялись эти ксеносы.

– Слишком сильны, – проскрежетал Келли. Их с Ди рекрутировали всего несколько лет назад на Мистилтейне, они были кровными братьями и всегда бились плечом к плечу. – Похоже, даже Мастеру с ними непросто.

Элифас не принял замечание на свой счет, понимая, что воин не хотел его задеть. Келли лишь сказал, что видел. Что видели все они, но только ветераны осознавали истинный смысл происходящего. Эти ксеносы отличались от любой другой угрозы, с которой сталкивался легион. Они бились беспорядочно, не образуя тактических формаций. Но никогда не отступали, даже оказавшись в одиночестве.

К тому же, юный легионер был абсолютно прав. Элифас сомневался, что сможет выстоять против двух рептилоидов. Да что там! Их невероятные щиты, безумная скорость и лезвия, вскрывающие керамит, точно пергамент! Даже один ящер представлял собой опасность критического уровня.

– Я сказал – гранаты! – заревел Элифас что было сил. Он увернулся от когтистой лапы и обрушил на противника серию быстрых рубящих ударов. В плотном строю Мастер Первого Аркана не мог выполнять размашистые и боковые атаки. «Парку» строили для обычных людей, не для легионеров. Впрочем, ксеносам теснота коридора тоже мешала.

Он все же смог достать ящера, изуродовав ему лицо цепным лезвием, но не успел добить – пришлось перекрываться древком от атак другого противника.

– Ди! – истошный крик Келли отвлек Элифаса. Он бросил взгляд влево и увидел, как Ди опадает на металлический пол с развороченной шеей. А через мгновение Келли рухнул на брата, лишившись головы.

К этому моменту, в задних рядах наконец расслышали приказ Мастера, и над головой Эльфаса свистнуло несколько черных продолговатых цилиндров.

– Стойте крепко! – проревел он, с силой отбрасывая противников древком. Мерцающий отвел назад левое плечо, пропуская удар хвостового клинка в ладони от доспеха, затем отдернул голову, спасаясь от когтей. Тут же уколол одного врага и, промахнувшись, возвратным движением отсек ногу другому. Ящер повалился под ноги Элифасу и легионер с наслаждением впечатал сабатон в треугольную голову. Раздался хруст, а вслед за ним – протяжный хлюпающий звук, когда воин вытаскивал ногу из плотной жижи, в которую превратилась голова врага.

В рядах противника громыхнули крак-гранаты и мир утонул в ослепительной вспышке желтого пламени. Стены в месте взрыва деформировались, потолок просел, из него посыпались балки. Все вокруг покрыли лоскуты черной плоти и зеленые лужицы. Коридор мгновенно заволокло прогорклым дымом.

Вообще-то, использовать крак-гранаты в узких проходах запрещено уставом. Но кто думает об уставе в такой ситуации? Мастер Первого Аркана коснулся уха рукой – на керамитовой перчатке осталось пятно крови.

– Вперед! – крикнул он, и подал пример воинам, вскинув глефу к плечу.

Оглушенные ящеры потеряли в маневренности, но у них еще оставались силовые щиты, так что дистанционные атаки по-прежнему были малоэффективны. Поэтому Звёзднорождённые побросали болтеры, кинувшись врукопашную.

Через минуту бой внезапно закончился. Когда дым рассеялся, Элифас сосчитал убитых. Это не укладывалось в голове. Они отдали двенадцать своих за семь ксеносов. Хотя ему все это время казалось, что ящеров не меньше двух десятков. Похоже, постоянное мельтешение черных тел в кромешной темноте сыграло злую шутку с его восприятием. Да и отвык он биться без авточувств доспеха.

– Риам! – позвал Элифас. – Что другие отряды?

Сам он подошел к стене и несколько раз с силой ударил ее бронированными кулаками, легко проломив многослойную сталь, которая и без того служила уже слишком долго. На миг его захлестнула безумная ярость.

Он потерял двенадцать братьев. А ведь отца здесь нет, чтобы он мог вернуть к жизни хотя бы часть из них. Звёзднорождённые всегда были малочисленным легионом и любые потери воспринимали болезненно. В этом Солея понимали лишь двое – Багровый Владыка и Фениксиец. Хотя второй уже успел забыть, что его собственный легион однажды едва не оказался на краю гибели.

– У всех потери, четвертого отделения больше нет, – отчитался Лаво. – Апотекарии собрали прогеноидные железы, сколько смогли.

– Продолжаем движение, – процедил сквозь зубы Мерцающий. Он бросил взгляд на внутреннюю сторону наруча, где помимо других приборов находились хроно. – Мы должны ускориться!

До оружейного модуля они добрались через девять минут. Воинам все же пришлось забыть об осторожности, большую часть пути по коридорам и лестницам станции они преодолели бегом. Противника группа больше не встречала. Но когда передовой отряд остановился перед огромными массивными дверями, за которыми их ждал пункт назначения, ауспексы Элифаса показали единичную сигнатуру по ту сторону. Датчики угрозы вывели на ретинальный дисплей общее предупреждение, не в силах определить, что именно находится впереди.

Но у Мастера Первого Аркана не было сомнений. Доспех вновь начал сбоить, а значит – в оружейном модуле есть ящеры. Кроме того, хотя бились ксеносы разобщено, складывалось впечатление, что это не глупость или отсутствие тактики, а специфичная боевая доктрина. Ведь их единственная засада находилась в ключевом узле – попасть в оружейную можно было только из того хаба. Получается, стратегические точки станции они все же защищают.

– Приготовиться, – Элифас размял шею, щелкнув позвонками. Шлем он больше не надевал, тот оказался сильно поврежден. Но Мерцающий все равно примагнитил его к поясу, чтобы потом восстановить в кузнях «Абрамелина».

– Предположу, что там нас ждет противник нового типа, – заметил Риам Лаво. – Слишком странные показания. Впрочем, нельзя доверять электронике, пока они рядом.

– Что бы там ни было, мы должны разобраться с ним меньше, чем за три минуты, – Элифас коснулся рукой управляющей панели, намереваясь активировать механизм открытия двери. – Враг в центре модуля, поэтому все просто – окружить и подавить. Уничтожить, не оставить ни единого шанса, – он говорил грубо, отрывисто. – Но берегите оборудование, иначе смерть наших братьев была напрасной.

С этими словами он активировал механизм, и створки двери со скрипом разошлись в стороны. Воины в багровых доспехах вскинули болтеры и рванулись в темноту, расходясь двумя змейками вдоль стен.

Перед операцией Элифас изучил план «Парки» и оружейного модуля, полученный от Максима Тихона. Это было колоссальное многоуровневое пространство с металлической пирамидой в центре, от которой во все стороны расходились широкие лестницы. По команде с управляющего когитатора лестницы могли менять конфигурацию, чтобы можно было добраться до любого участка на стенах, усеянных люками, которые вели в хранилища. Но лишь оказавшись в модуле лично, Мерцающий осознал, насколько он огромен.

Врага он увидел сразу. Его нельзя было не увидеть. Особенно когда по краям пирамиды зажглись тусклые осветительные элементы. Многие тут же взорвались, рассыпав вокруг желтые искры. Другие просто погасли. Но тех, что остались, было достаточно, чтобы рассмотреть… существо, занимавшее весь верхний уровень конструкции и частично средний.

На Мистилтейне морская фауна была бедна и убога, но Элифас знал, что в океанах многих миров живут создания, называемые головоногими моллюсками. Так вот ксенос, оккупировавший вершину пирамиды, выглядел как моллюск с жесткой чешуйчатой шкурой. Голова у него была небольшая и треугольная, Мерцающий не разглядел глаз, хотя помнил, что у моллюсков они должны быть. Зато он увидел множество странных приборов, аугметированых прямо в тело существа. От некоторых отходили трубки и провода, подключенные к когитаторам на разных уровнях пирамиды.

– Вот, почему архимагос не смог получить контроль над оружием станции, – быстро проговорил Лаво, не сбивая дыхания. – Этот урод, похоже, блокирует все входящие сигналы.

– Огонь! Уничтожить его! – вместо ответа скомандовал Элифас. К этому моменту почти вся его группа уже вошла в оружейный модуль, лишь несколько легионеров остались снаружи, чтобы контролировать подходы к помещению и предупредить о внезапной угрозе.

Сорок болтеров громыхнули в унисон, поливая черное отвратительное тело моллюска очередям массо-реактивных снарядов. Когда они смолкли, Элифас обнаружил, что ксенос не получил повреждений. А затем моллюск неожиданно вскинул несколько щупалец и атаковал.

Сложно было ожидать высокой скорости от столь массивного объекта, тем не менее, враг бил щупальцами быстро и точно. В первые же секунды он разорвал пополам одного легионера, а другого отправил в свободный полет к дальней стене модуля. Воин рухнул на пол с треском ломающегося керамита и остался лежать без движения.

– Двигайтесь! Ищите укрытия! – проревел Мерцающий и бросился в сторону, уворачиваясь от новой атаки моллюска. Он перекатился, вогнал в болтер следующую обойму и бросился к основанию пирамиды. Добежав до нее, Элифас одним прыжком взобрался на первый уровень, перепрыгнул с него на ближайшую лестницу и оказался на расстоянии удара от чудовища.

Он примагнитил болтер к бедру и вооружился глефой. Взмахнул ею и вонзил рычащие зубья в черную плоть. Шкура моллюска не сразу, но поддалась. Навалившись на глефу всем телом, Эльфас даже сквозь болтерный огонь и крики различил, как его оружие натужно скрипит. Он тут же вырвал цепной клинок – тот рычал и плевался ошметками зеленой плоти врага, но зубья не вращались, их заклинило.

– Ложись! – крикнул сзади Риам Лаво, но Мастер Первого Аркана начал падать за мгновение до крика. И все равно щупальце впечаталось ему в бок, сбросив с пирамиды. Он прокатился по полу, сильно ударившись головой и правым бедром. Вскочив, легионер ощутил во рту металлический привкус, но не обратил на это внимания.

Половина его воинов продолжала поливать ксеноса из болтеров, тогда как другие последовали примеру своего Мастера и попытались достать чудовище врукопашную. Все это выглядел жутко и нереально, будто гротескное воспоминание безумца о прочитанной в детстве сказке.

Элифас обрушил глефу на какое-то оборудование и рывком потянул на себя, счищая плоть моллюска с зубьев. Он надавил на активационную гашетку, и оружие заревело с новой силой – зубья освободились и были готовы нести гибель и разрушение всему живому.

Мастер Первого Аркана снова бросился к пирамиде, одновременно пытаясь придумать, как одолеть столь невероятного врага. Он отлично видел, что происходит вокруг, данные о состоянии группы постоянно обновлялись на ретинальном дисплее. Однако Элифас сморгнул их, запретив себе думать о потерях. Ему нужно было найти выход, пока жертв не стало еще больше.

И он нашел его.

***

– Пошли, пошли! – Крэйлус подгонял своих людей, ощущая, как мышцы наливаются глубинной мощью, а по венам бежит жидкий огонь. Его всегда интересовало, как именно работает организм транс-человека, поэтому кроме базовых сведений из гипнотических занятий он обладал обширными познаниями в этой области.

Например, он знал, что из-за оссмодулы его надпочечники почти утратили возможность вырабатывать адреналин, зато научились синтезировать особый гормон – торвулан. Помимо стимуляции норадреналина, торвулан регулирует периферическое сосудистое сопротивление, а также повышает давление в коронарных и мозговых артериях. Как и другие биогенные амины, синтезируемые из тирозина, торвулан – нейромедиатор, влияющий на альфа-адренорецепторы. Этот механизм определяет его способность «разгонять» реакцию и восприятие воина до немыслимых показателей.

– На кой черт мне это знать, – буркнул под нос Билиал, а затем снова переключился на общий вокс-канал отряда. – Двигаемся быстро! Карта у вас есть, цель вы знаете. За мной, Сумеречные Рейдеры!

Он протиснулся вперед и повел бойцов ускоренным маршем. Его воины не сражались уже много месяцев, и хорошая схватка нужна была им не меньше, а может и больше, чем пригодный для дыхания воздух.

«Много месяцев, – повторил он про себя. – Но ведь нет же. Много лет. Очень много лет…»

Легионеры с «Окулус Интеритум» пока не знали, как относиться к тому факту, что у них теперь есть отец, а легион переименован. Но они были Сумеречными Рейдерами, поэтому в большей степени их волновали другие вопросы. Например – где находится противник и как его эффективнее уничтожить.

Ответ на первый вопрос они знали – противник потенциально везде и особенно много его должно быть в генераториуме, ведь это сердце «Парки». Ответ на второй вопрос «Барракуде» надлежало отыскать самостоятельно и от этой мысли его переполняло предвосхищение бойни. Непередаваемое слепящее ощущение, в котором хотелось раствориться.

Они прошли половину пути, когда столкнулись с противником в первый раз.

– Контакт! – крикнул Граунт Мер, заместитель Белиала. Вслед за его окриком ауспексы резко засбоили, но это не стало неожиданностью. Рейдеров проинформировали о способности врага подавлять любую электротехническую активность. Как и о наличии у ксеносов невероятно мощных энергетических щитов.

– К бою! – зарычал «Барракуда». Нечленораздельные крики его бойцов ударили по ушам капитана громогласной симфонией, наполнявшей сердца Сумеречных Рейдеров безрассудной отвагой, в которой их боевое братство черпало свою силу.

Как только целеуказатели что-то засекли впереди, Крэйлус открыл огонь из болтера. Его воины получили приказ стрелять свободно, без дополнительного подтверждения цели. Это была та самая война, для которой их ковали в генетических кузницах Альбиона. Война, где не нужно было оборачиваться на гражданских или опасаться повредить какое-то важное оборудование. Война, которая позволяла им вот так просто застыть с оружием в руках в темном низком коридоре древней станции, и не отступать ни на шаг, каким бы жестоким ни был напор врага.

Выпустив полную обойму, Белиал отбросил болтер и выхватил из-за спины цепные мечи. Их звали «Одинум» и «Контемптус», а если на Низшем Готике – «Ненависть» и «Презрение». Оба клинка были хорошо известны в легионах. Главным образом потому, что именно они оставили два косых шрама на груди Тессерия Акурдуаны из Детей Императора. Ни до ни после никто не смог даже коснуться легендарного мечника в тренировочных клетках. А Тессерий так и не получил клинки «Барракуды» в свою коллекцию*.

Первого противника Крэйлус встретил утробным рычанием и мощным выпадом. Один клинок он направил в грудь ящера, второй с небольшим опозданием рванулся в том направлении, куда должен был увернуться враг. Ксенос сместился именно туда, но сделал это настолько быстро, что меч Белиала запоздал на целых полсекунды. В ответ Сумеречный Рейдер получил два росчерка на керамите – будь удары чуть сильнее, они рассекли бы доспех.

Белиал отпрянул, отмахнувшись «Ненавистью», а затем сместился и уколол «Презрением». Ящер снова увернулся, но совершил ошибку – он не продолжил двигаться вокруг противника, а сблизился с ним. Крэйлус подставил второй клинок, блокируя атаку когтями, замахнулся первым, а потом ударил коленом в пах ксеноса. Тот согнулся, но не позволил добить себя, атаковав хвостом, на кончике которого мерцало длинное черное лезвие.

– Плотнее! – крикнул капитан, снова бросаясь на противника. Он понимал, что враг превосходит его воинов по физическим параметрам, поэтому разбивать битву на отдельные поединки значило обеспечить себе скорое поражение.

Его клинки мелькали все быстрее, но ксенос так и не получил ни одной новой раны. Увы, Рейдеры не славились скоростью, а здесь это было критически важно.

– Что ж, попробуем так! – проскрежетал «Барракуда», делая шаг вперед и заставляя противника уйти в сторону. Но тут же легионер сам отступил, ящер же, не ожидавший этого маневра, продолжил вращаться в пируэте и на секунду потерял противника из виду. Крэйлус ударил по верху, но это был отвлекающий удар. Второй меч скользнул вниз и выдрал солидный ломоть зеленой плоти из берда ящера.

Не давай ксеносу опомниться, Белиал вновь шагнул вперед, нырнул под выброшенные в его сторону когти и вместо контратаки обхватил противника обеими руками. А потом сдавил так, что его собственные сухожилия в плечах захрустели. Вместе с ними захрустели ребра ящера.

«Барракуда» расхохотался и надавил еще сильнее, заставляя собственные глаза вылезать из орбит от напряжения. И когда через несколько мгновений он выпустил ящера из своих смертоносных объятий, тот повалился на палубу кулем переломанных костей и разорванных тканей.

Но тут же на Белиала бросился новый противник, заставив капитана уйти в глухую оборону. Вскоре «Барракуда» получил сильный дар под колено, не заметив атаку хвостовым лезвием. Он ощутил, как вражеская сталь проходит сквозь керамит и кромсает его мышцы, вонзаясь в кость. Рыкнув, воин упал на колено и поднял клинки, чтобы защититься от шквала яростных ударов. «Ненависть» и «Презрение» искрили, теряли зубья, но пока что держались.

Подгадав момент, Крэйлус оперся на поврежденную ногу, а потом, игнорируя вспышку ослепительной боли, рванулся вперед и вверх. Ящер едва не отсек ему руку по самое плечо, нанеся Рейдеру глубокую рваную рану. Но тот сумел отбросить противника ударом плеча в грудь. Похоже, он выбил весь воздух из легких ксеноса, потому что тот на миг замер, согнувшись. А затем ему на голову обрушилась «Ненависть» и во все стороны полетели лоскуты плоти вперемешку с костяной стружкой и влажными хлопьями серого мозгового вещества.

«Как у нас», – мелькнуло в голове «Барракуды». Он медленно опустил клинки, не отметив на ретинальном дисплее новых угроз. Капитан осмотрелся.

В тусклом мерцающем свете едва работающих люменов, который то и дело прорезали яркие полосы прожекторов, установленных на грязно-серых доспехах легионеров, коридор выглядел чудовищно. Невозможно было определить, в какой цвет изначально были выкрашены стены и потолок, потому что все поверхности теперь были покрыты хаотичной мешаниной красного и зеленого. Везде валялись трупы и части тел, вперемешку – человеческие и ксенносские.

– Четырнадцать? – Белиал моргнул. – Мы потеряли четырнадцать бойцов, убив, – он еще раз пробежал глазами по месту бойни, – лишь восемь врагов?

Никто не ответил ему, легионеры были слишком подавлены. Механикумы передали, что эти ксеносы невероятно сильны, но с таким разменом Сумеречные Рейдеры встречались впервые.

Когда Ларс Сигнум, единственный оставшийся у Крэйлуса апотекарий, закончил извлекать прогеноидные железы у павших, отряд двинулся дальше. Сигнум собрал двенадцать пар желез – больше его нарцетум не мог вместить.

– Что за ублюдки, – процедил Граунт Мер. Он шел подле Крэйлуса, слегка подволакивая поврежденную в бою ногу. Раны самого Белиала уже перестали болеть – клетки Ларрамана и регенеративные системы доспеха делали свое дело.

– И не говори, – «Барракуда» готов был сплюнуть, несмотря на наличие шлема. Ядовитая слюна переполняла рот, отчего щипало язык и щеки.

– Контакт! – внезапно крикнул Граунт, и через несколько мгновений разгорелась новая схватка. В ней заместитель Белиала нашел свою смерть – два ксеноса одновременно нанесли ему чудовищные раны, один пробил когтями основное сердце, хвост второго разорвал войну живот от сросшихся ребер до самого паха. К тому моменту как бой закончился, гибернатор уже ввел тело Мера в анабиоз, но кровопотеря все равно убила его через две минуты, несмотря на все усилия Сигнума.

После третьей схватки у «Барракуды» осталось всего двадцать воинов – втрое меньше, чем то количество, с которым он ступил на борт «Парки». Ларс теперь шел в центре строя, потому что все понимали: если апотекарий погибнет, их и без того невысокие шансы на успех упадут до нуля. За эту короткую миссию Сигнум уже вытащил четверых с того света, а пятерых поставил на ноги, несмотря на чудовищные раны. Воистину, его нарцетиум творил чудеса!

Продолжая вести отряд к генераториуму, «Барракуда» подсознательно начал вспоминать имена древних богов Альбии, своей проклятой родины. Он был до мозга костей предан Имперской Истине, но в данной ситуации, если бы молитвы помогли, – капитан прямо сейчас упал бы на колени и воздел руки к грязному потолку, обещая мифическим владыкам мироздания что угодно, лишь бы ему больше не пришлось терять воинов.

Может, боги и правда помогли, хотя Крэйлус так и не вспомнил их имен. А может, резервы ксеносов в этой части станции просто иссякли. Так или иначе, но Сумеречные Рейдеры добрались до дверей генераториума без новых столкновений.

– Открывай, – скомандовал Белиал технодесантнику, а сам удобнее перехватил рукоятки клинков, готовясь в любой момент вдавить гашетки активации цепных лезвий.

По ту сторону их встретила гулкая пустота и тишина на сенсорах доспехов. Но внутренний вокс работал с перерывами, а силовые блоки брони потеряли не меньше трети мощности. Сумеречные Рейдеры уже заметили, что чем сильнее сбоит электроника – тем ближе враг. А это значит – ксеносы здесь.

«Барракуда» медленно пошел вперед, шаря вокруг лучом прожектора, смонтированного на правом плече доспеха. Его воины выстроились клином за своим капитаном и держали оружие наизготовку. Трое остались у дверей, для этого Крэйлусу не нужно было отдавать дополнительные приказы. Почти все они служили легиону не менее полувека и провели сотни таких операций.

Генераториум был огромен. На современных имперских кораблях он представлял собой один отсек, поделенный на функциональные сегменты тонкими переборками. В центре, как правило, находились основные генераторные батареи и управляющая когитаторная сеть, а вокруг концентрическими кругами расходились инженерные и обслуживающие помещения, дублирующие системы, вторичные генераторы и аккумуляторы.

Генераториум «Окулус Интеритум» достигал в длину полукилометра, но в сравнении с «Паркой» легкий крейсер Сумеречных Рейдеров даже не считался за пустотный корабль. Генераторное помещение Пограничной станции было настолько большим, что Крэйлусу пришлось сменить масштаб на двухмерной карте, проецируемой на ретинальный дисплей, чтобы увидеть его границы. А посвятив прожектором вверх, он не различил потолка. Не помогло даже модифицированное зрение, позволявшее видеть почти в полной темноте благодаря имплантированной оккулобе.

– Нам ведь не нужно искать здесь главный когитатор? – уточнил сержант Либерус по общему воксу. Белиал не сомневался, что остальных воинов волнует тот же вопрос.

– Сойдет любой, – Крэйлус кивнул технодесантнику и тот побежал вперед, к ближайшему столу с активным оборудованием. – По крайней мере, так сказали Механикум. А иначе мы просто не успеем, – капитан моргнул, выводя на ретинальный дисплей показания таймера. Оборудование доспеха могло врать, но его внутренние часы никогда не ошибались.

– Контакт! – внезапно выкрикнул один из бойцов. Но прежде, чем «Барракуда» успел развернуться на звуки выстрелов, легионер уже рухнул на землю, нечленораздельно булькая в вокс. Его шея была вскрыта – гибкая мембрана из тончайших слоев пластали была аккуратно разрезана по всей длине.

– Арн, Виртус, прикрыть Либеруса! – прорычал Белиал, энергично взмахнув клинками. – Остальные – круговая оборона!

Шестнадцать рассредоточенных воинов в течение двух секунд образовали идеально ровных круг, выстроившись по обе стороны от своего капитана. Авточувства и ауспексы доспехов молчали, собственные глаза космодесантников не фиксировали врага в полумраке. Но вокс шипел даже будучи выключенным, а сама броня существенно потяжелела из-за выведенных на предел мощности резервных генераторов. Это значит, что их по-прежнему подавляли.

– Либерус, докладывай! – едва «Барракуда» произнес эти слова, его инстинкты заставили тело сместиться в сторону. Рефлексы спасли капитану жизнь – невидимый клинок прочертил ровную глубокую борозду в керамите на плече, нарушив герметичность доспеха.

Одновременно справа донеслось низкое рычание – один из воинов тоже сумел среагировать на опасность, поэтому незримый враг оставил ему отметину на боку вместо того, чтобы вскрыть живот.

– Керамит им не преграда, – прошипел Белиал, одним движением сбрасывая бесполезный шлем. Его воины последовали примеру командира. Без авточувств и данных с датчиков брони шлемы только снижали их маневренность.

Инстинкты «Барракуды» вновь дали о себе знать, но в этот раз он не уклонился от опасности, а выбросил ревущие клинки в ту сторону, где должен был находиться враг. «Презрение» вспороло воздух, но «Ненависть» на миг соприкоснулась с чем-то твердым, рыкнув снопом желтых искр.

Воину позади Белиала повезло меньше. Когда капитан обернулся на звук схватки, тот через мгновение рухнул ничком с изуродованной головой, превращенной в сплошное кроваво-серое месиво. Воины отступили и вновь сомкнулись, восстанавливая целостность строя.

– Их двое, я чувствую, – «Барракуда» безумно вращал своими белесыми глазами, осматривая пространство вокруг. – Сомкнуться! – скомандовал он, а сам выступил из круга.

Капитан медленно двинулся в сторону когитатора, над которым колдовал Либерус. Арн и Витус прикрывали брата, держа клинки на уровне груди и водя болт-пистолетами из стороны в сторону. Внезапно раздался тихий свист и левая рука Арна, сжимавшая цепной меч, отделилась от тела. Легионер не издал ни звука, вскинув пистолет и выпустив серию болтов в пустоту перед собой.

– Ко мне! – заревел «Барракуда». Он подскочил к когитатору, прикрыв своей массивной фигурой Арна. – Попробуйте МЕНЯ одолеть, ксеносские трусы!

Его просьба была исполнена, капитан вновь почувствовал опасность. Ему не хватило скорости, чтобы увернуться, но он впервые сумел достать врага. «Ненависть» впилась во что-то плотное и мясистое, на пол брызнула зеленая кровь. Мгновение в воздухе перед Крэйлусом висел черно-зеленый разрез, а потом он затянулся.

«Барракуда» утробно взвыл и, закрутив клинки восьмеркой, двинулся вперед. За его спиной умер Арн. Потом еще один легионер из круга упал с отрезанными ниже колен ногами, Ларс тут же втащил бойца внутрь круга и занялся его ранами.

– Мы не видим их, и они слишком быстры, – процедил Белиал. Он продолжал двигаться сквозь холодные сумерки, бесполезно рассекая воздух клинками. Ему всегда легче думалось, когда он убивал или хотя бы пытался это сделать.

– Значит, надо лишить их этих преимуществ, – заключил Крэйлус, внезапно остановившись. – Либерус, доложить!

– Здесь какая-то защита, – протрещал голос технодесантника в бусине вокса. Он так и не снял шлем, некогда было. – Я справлюсь и открою прямой канал управления командному центру. Но мне нужно две минуты.

У них не было двух минут, но Белилал не любил констатировать очевидные факты. А еще больше он не любил терять воинов в бойне, где даже не мог видеть врага! Совершенно невидимого, слишком быстрого врага…

Потом его взгляд за что-то зацепился. Озарение пришло внезапно, и через секунду Сумеречный Рейдер уже выкрикивал приказы.

***

– Первое отделение, ко мне! – прокричал Элифас, надеясь, что воины расслышат его сквозь какофонию болтерного рева. – Лаво, в арьергард! Остальным – натиск!

Удивительно, но первое отделение потеряло лишь двоих. Они быстро сформировали клин с Элифасом на острие, а Риам Лаво занял место позади Мерцающего, периодически постреливая в исполинского моллюска короткими очередями.

Вообще-то Риам Лаво уже три года как лишился статуса технодесантника. Его отстранили от должности, когда обнаружилось, что после пары совместных операций с Авангардом Терры он научился делать из хладагента для корабельных генераторов и прометия нечто, отдаленно напоминающее фоморскую крому. Только еще более мерзкое. И легионер не стеснялся периодически сливать тот самый хладагент из рециркуляционной системы, из-за чего однажды кормовая батарея макро-орудий перегрелась и едва не взорвалась.

От трибунала Лаво спас тот факт, что произошло это во время учений. А еще, говорят, за него вступился лично Аскелад, капитан Первого копья Авангарда. Хотя совершенно непонятно, какое отношение первый поединщик Балора Келла имел к внутренним делам чужого легиона.

Но сейчас это не имело значения, потому что оба штатных технаря погибли, у Мастера Первого Аркана просто не осталось выбора. Он лишь надеялся, что Лаво не потерял навыков, из-за которых в свое время прославился на весь флот.

– Что вы задумали, Мастер? – донесся из-за спины голос Риама. Элифас на миг обернулся – остальные воины покинули укрытия и медленно подступали к пирамиде разреженным полукольцом, не переставая стрелять и уходя от щупалец ксеноса молниеносными перекатами.

– Лестницы, – отрывисто пояснил Мерцающий. – Запусти их!

– Главный когитатор модуля на самом верху пирамиды, – Риаму не нужно было повторять дважды. Он понял план своего командира. – Не уверен, что получится подключиться с нижних уровней.

– Тогда мы пробьемся к верхнему, – прошипел Элифас, активируя цепную глефу. – За мной, братья!

Моллюск тут же атаковал их, ударив слева. Легионеры мгновенно перестроились – навстречу щупальцу выступили воины со щитами, остальные уперлись им в спины. Щупальце ударило в пласталевую стену с протяжным хрустом, почти у всех щитов тут же отключились силовые поля. Воинов отбросило на несколько метров, но они мгновенно контратаковали – клинки, топоры и глефа Элифаса вонзилась в черную плоть, кромсая ее, вырывая огромные куски и разбрасывая вокруг студенистые сгустки зеленой крови.

– Вперед! – по команде Мерцающего воины вновь сформировали клин и перешли на бег, двигаясь вдоль изуродованного щупальца, которое медленно отползало прочь. Сзади продолжали грохотать болтеры, но чуткое ухо Элифаса различало, что за последнюю минуту погибло еще как минимум два Звёзднорождённых.

Вскоре они взобрались на первый уровень пирамиды, и Лаво впился в когитатор. Ему потребовалось двадцать секунд – он поднял взгляд на Элифаса и покачал головой.

– Усилить натиск! – что есть сил прокричал Мастер Первого Аркана и махнул своему отделению. Вслед за ним воины начали карабкаться по стене пирамиды. Воспользоваться техническими лесенками они не могли – когда строили «Парку», никто не думал, что по ее коридорам будут ходить транс-люди. Хотя станция балы огромна, ее инфраструктуру рассчитывали под обычных смертных.

Элифас понимал, что воины, окружившие пирамиду, идут на смерть. Но Звёзднорождённый не видел другого выхода. Ему было нужно, чтобы легионеры отвлекли на себя внимание моллюска, пока первое отделение доведет Риама до среднего уровня. А потом, если потребуется, до верхнего.

Ксенос снова атаковал их, когда они уже взобрались на вторую платформу. Элифас пригнулся, полоснув щупальце бешено ревущими зубьями невейской стали, но воин за его спиной не успел среагировать. Щупальце подбросило его, а затем как-то ловко перехватило, скрутило и сдавило с влажным хрустом. На железный пол посыпались алые доспехи и части трансчеловеческого тела.

Когитатор на второй платформе тоже оказался бесполезен.

По пути к третьему уровню они потеряли еще двоих, но там Лаво наконец удалось запустить механизм, активировав огромные лестницы, веером расходившиеся от пирамиды к стенам оружейного модуля. Эти лестницы тоже делались не для космодесантников, но предполагалось, что по ним будут транспортировать оружие. Поэтому они представляли собой мощные фундаментальные конструкции, каждая по десять метров шириной с высокими сетчатыми перилами и рифленым железным полом. Причем технодесантник сумел привести в действие все восемь лестниц сразу, что было большой удачей.

Пирамида натужно заскрипела. Лестницы дрогнули, но колоссальное тело моллюска заклинило их. Видя это, Элифас зарычал. Он подскочил к монстру вплотную, размахнулся и, держа древко глефы обеими руками, вонзил вращающиеся зубья в черную плоть. Другие воины последовали его примеру, и это сработало.

Ксенос издал протяжный трубный звук и заворочался, стараясь переместить свое тело так, чтобы достать щупальцами до незваных гостей, подобравшихся к нему вплотную. Одно из них нависло над Элифасом, тот видел опасность, но не мог вырвать глефу, погрузив ее слишком глубоко. Оружие глухо бурлило и булькало где-то под мерзкой шкурой моллюска, но никак не хотело возвращаться на свет Императора, возлюбленного всеми.

Мастер Первого Аркана отпустил древко и выхватил тактический нож. Он сомневался, что короткий клинок пробьет шкуру ксеноса, но другого оружия у него не было – болтеры даже в упор не могли пробить силовой щит неведомого врага.

Но в этот самый момент лестницы, освободившиеся из-за движений моллюска, сместились и начали вращаться, уверенно набирая скорость.

– Я их разогнал до предела, – хмыкнул Лаво. – Так что нам лучше пригнуться!

– Все на землю! – тут же прокричал Мерцающий и сам рухнул на пол ничком. Несколько мгновений он ожидал, что черное щупальце все же опустится ему на спину, впечатав в сталь платформы. Керамит неминуемо треснул бы, как и костяной каркас модифицированного организма. От Элифаса буквально осталось бы мокрое место.

Но атаки со стороны ксеноса не последовало. Вместо этого оружейный модуль наполнился скрипом стали, который почти сразу сменился громкими чавкающими звуками. Воинов накрыло волной омерзительно воняющей зеленой жижи, потом что-то громыхнуло внутри пирамиды, по ушам хлестнул свист и треск разрываемого металла. Внезапно все кончилось. В ноздри ударил запах машинной гари.

Элифас поднялся, сбрасывая с себя лоскуты черной шкуры и зеленого мяса. Вся пирамида была покрыта подергивающимися останками моллюска – огромные лестницы, которые Риам заставил вращаться вокруг конструкции подобно лопастям вентилятора, буквально измололи тело ксеноса, как в мясорубке. Элифас верно прикинул, что существо медлительное и просто не успеет сбежать, даже если почует опасность.

Мастер Первого Аркана осмотрел подножье пирамиды – его воины поднимались с пола, освобождаясь от ксеносской плоти и настороженно оглядываясь. Мерцающий несколько раз моргнул, вызвав на ретинальный дисплей данные по группе. Бой за оружейный модуль обошелся ему в двенадцать воинов. Их отец тоже не сможет вернуть, просто не успеет.

Внезапно ожил когитатор, с которого Риам Лаво устроил моллюску ад на земле. Аппарат был снабжен внешним вокс-динамиком, который глухо затрещал, принимая входящий сигнал. Мерцающий обратил внимание, что системы его брони больше не подавляются.

Лаво без всяких приказов со стороны Мастера подошел к когитатору, коснулся нескольких кнопок. Затем крякнул, подключил к устройству свой доспех через универсальный разъем, и продолжил шаманить с клавиатурой. Спустя полминуты треск в динамике усилился, а потом пропал, сменившись голосом Солея Враска.

– Элифас, ты слышишь меня? – примарх обращался к нему напрямую. – Сын, белая луна в зените?

Мерцающий посмотрел на Риама, склонив подбородок к вокс-передатчику на горжете доспеха. Технодесантник кивнул – он перевел внешний канал на частоту их группы.

– Так точно, отец, – воксировал Элифас. Его серые глаза горделиво блеснули на худощавом лице с острыми чертами, опутанном беспорядочными локонами растрепавшихся черных волос. – Белая луна в зените.

– Эстерита инноби, – Враск поблагодарил воина на диалекте Мистилтейна, что в легионе Звёздрождённых почиталось за высшую честь. – Вы можете расширить канал связи, чтобы я мог связаться с Рейдерами?

Риам коснулся клавиатуры когитатора, затем что-то подрегулировал через тактический планшет своего наруча. Глядя на это, Элифас уже не сомневался, что Лаво так и ходил минувшие годы в доспехе технодесантника, сняв лишь внешние модули. С кем же он договорился в инжинариуме, чтобы с силовой брони не демонтировали техно-модификаторы? Неужели крома и правда так хороша? Кельс бы начал официальное расследование, но Элифас лишь мысленно улыбнулся.

– Готово, – отчитался технодесантник.

– Связь есть, отец, – передал Мерцающий.

– Белиал Крэйлус, ты слышишь меня? – степенный голос примарха XI легиона устремился на нижние уровни «Парки», к генераториуму. – Сын Мортариона, черная луна в зените?

***

– Отменить все построения! Рассыпаться! – Белиал отдал серию приказов, внезапно заметив боковым зрением какое-то движение в темноте. Он мгновенно перебросил туда клинки и двинулся вперед, вспарывая застоявшийся воздух короткими взмахами. – Ларс и Витас, справа вдоль стены идут трубы. По моей команде – изрешетите их болтерами на высоте пяти метров!

Частично обесточенная броня по-прежнему замедляла Крэйлуса, а его сенсоры ослепли. Но «Барракуда» был безупречным оружием, созданным для ведения войны в любых условиях. Рефлексы не подвели, он несколько раз зацепил невидимого врага – сначала зубья цепного клинка просыпали на железный пол искры, а потом пролили зеленую кровь. Шестое чувство подсказало, что невидимый ксенос уходит в сторону, чтобы зайти с тыла. Сумеречный Рейдер не стал ему мешать, вместо этого он рванулся вперед, подпрыгнул и ухватился за край платформы для техобслуживания, которая тянулась межу выбеленными колоннами через весь генераториум.

Легионер подтянулся, сделал два шага к ближайшей колонне и рубанул мечами змеящиеся по ней стальные короба. Из проломов с шипением вырвался премелит – инертный газ, который используется в корабельных генераториумах для охлаждения периферических систем.

Немногим известно, что при контакте с кислородной атмосферой премелит удесятеряется в объеме и выпадает липучими белесыми хлопьями. Но «Барракуда» был капитаном боевого крейсера больше двадцати лет, он знал все об инфраструктуре пустотных конструкций Империума и лишь надеялся, что известные ему принципы кораблестроения были заложены еще в те годы, когда эту станцию собирали на юпитерианских верфях.

Его надежды оправдались.

Премелит мгновенно коагулировал, припорошив все вокруг плотным обманчиво-снежным покровом. Легионеры наконец увидели своих врагов, которые тоже поняли, что их маскировка больше не работает. Ксеносы отключили преломляющие щиты, представ перед Сумеречными Рейдерами во всем своем ужасающем обличии.

Их действительно было двое. Две огромные змеи не меньше трех метров длиной, с мощными мышечными телами, вдоль которых были аугметированы тонкие лезвия, поблескивающие матовым металлом. Именно эти лезвия с легкостью вскрывали керамит силовой брони и плоть под ним.

Змеи стояли на свернутых в кольца хвостах, напружинившись, готовые к броску. Их черные немигающие глаза уставились на легионеров, причем одна из змей смотрела конкретно на Белиала. Меж ее глаз «Барракуда» различил какое-то устройство. Возможно, это был генератор помех, который подавлял электронику в доспехах космодесантников и нарушал вокс-связь.

– Огонь! – крикнул Крэйлус. – Всем врассыпную!

Первый его приказ Ларс и Витас выполнили с идеальной слаженностью. Болтеры воинов застрекотали, разрывая в клочья трубы, из которых вылетел белесый фонтан резко пахнущей жидкости, тут же воспламенившейся неприятным трепещущим пламенем. Это был стабилизированный фосфекс и еще один факт, о котором знали только люди, хорошо знакомые с устройством генераториумов на пустотных кораблях.

Этот фосфекс используется для экстренного запуска генераторов после аварийного отключения. От обычного, применяемого в военных целях, он отличается химической структурой, делающей его более стабильным, и как следствие – менее едким. Однако стабилизированный фосфекс все равно воспламеняется на воздухе, но в сухой и холодной атмосфере действует как криоконсерватор. Наподобие жидкого азота, только эффект наступает на порядок быстрее.

Белиал понимал, что если его план с премелитом сработает, они увидят врага, но он останется все так же опасен. Потому что скорость движения ксеносов была невероятной, их нужно было замедлить любым способом.

Легионеры, следуя его второму приказу, бросились в стороны, но многих все равно зацепило стабилизированным фосфексом. Их доспехи задымились. Сочленения, на которые попали капли горящей жидкости, тут же потеряли подвижность.

Но Сумеречные Рейдеры привыкли переносить самые суровые лишения, они могли биться в любых обстоятельствах, пока бились их откованные лишь для войны сверхчеловеческие сердца. И даже те воины, кому фосфекс попал на непокрытые шлемами головы, только низко зарычали, а потом, когда горящий фонтан прекратил вырываться из перебитого трубопровода, бросились на врага врукопашную.

«Барракуда» сделал то же самое – он присел, так что платформа для техобслуживания затрещала под его весом, и прыгнул на змею, которая находилась под ним. Его расчет оправдался на сто процентов – ксенос, попав под стабилизированный фосфекс, потерял свою смертоносную скорость и не успел увернуться от закованного в керамит титана. «Ненависть» и «Презрение» погрузились в зеленую плоть по самые рукоятки, один из клинков даже заглох, наглотавшись отвратительной зеленой крови. Все было кончено.

– Откуда… – Витас взмахнул рукой, сбрасывая с нее несколько капель фосфекса, который уже почти не обжигал. Белое пламя вокруг воинов быстро опадало. – Откуда ты знал, что в этих трубах? Как вообще…

– Ты служишь со мной всего пару лет, брат, – Белиал с кривой усмешкой на лице вырвал клинки из поверженного противника. – Теперь ты знаешь, за что я получил свое прозвище. А вообще, – капитан посмотрел на Ларса и мотнул головой в сторону когитатора, с которым тот не закончил. – Вообще, я хорошо помню свое детство. Мой отец был учителем химии.

Витас хмыкнул, едва ли поняв, что имел ввиду его командир. Большинство воинов не помнили своих жизней до Вознесения. А из области химии они владели лишь общим теоретическим базисом, полученным во время гипнотических сеансов. Но никто не стал уточнять и задавать вопросы. Им было достаточно того, что они прикончили врага, который едва не прикончил их.

Крэйлус повел плечом, с недоумением отметив, что оно онемело, и рука почти потеряла способность двигаться. Похоже, один из ксеносов все же достал его в этих чертовых коридорах, а он даже не заметил, будучи накачан ингибиторами боли. Надо думать, у каждого из его воинов найдется с пяток таких ран после этого штурма. Спасибо Солею, апотекарион «Окулус Интеритум» снова укомплектован.

– Примарх на связи, – доложил Ларс.

– Включи внешний динамик, – приказал Белиал. У него не было секретов от боевых братьев.

– Белиал Крэйлус, ты слышишь меня? – голос Солея Враска был исполнен такой внутренней силы, так что даже «Барракуда» ощутил дрожь в груди. – Сын Мортариона, черная луна в зените?

– Я не знаю, кто такой Мортарион, – дерзко ответил «Барракуда». – Но мои воины выполнили поставленную вами задачу, лорд Враск. Черная луна, мать ее, в зените!

***

Все штурмовые группы уложились в отведенный лимит. Как только Солей получил подтверждение от Сумеречных Рейдеров, он отдал приказ об общей эвакуации. Одновременно с кораблей второго эшелона на «Парку» начали переправлять небольшой контингент Механикум и Солярной Ауксилии, чтобы обеспечить полный контроль над системами станции.

Когда Максим Тихон получил прямое управление оружейным модулем, он активировал защитные программы «Парки». Спаренные турели выехали из стенных ниш, на потолке открылись люки, из которых выскочили продолговатые стволы стационарных лазпушек. Все они были настроены на ксеносские сигнатуры, игнорируя воинов Империума. Коридоры станции наполнились болтерным грохотом и шипением боевых лазеров.

Через пять минут и тридцать секунд турели по всей станции замолчали. Сенсоры больше не фиксировали присутствие чужих.

– А если оставшиеся где-то прячутся? – Витар Каин бросил взгляд на Максима, который не скрывал удовольствия, глядя на пикт-экраны, демонстрировавшие кровавую мясорубку. Кажется, эта операция чудесным образом возвращала эксплоратору его давно утерянную человечность.

Загрузив последний отчет, Каин увидел, что хотя после штурма Звёзднорождённых ящеров осталось всего полсотни на всю станцию, они сумели уничтожить тридцать автоматических огневых точек. Кое-где добивать их пришлось легионерам, возвращавшимся к пунктам эвакуации.

– Вероятность менее четырех целых семидесяти двух сотых процента, – невозмутимо парировал архимагос. Он стоял возле управляющего когитатора, перенеся большую часть веса на левую ногу, так как правая получила серьезные повреждения в бою. Еще эксплоратор лишился двух мехадендритов, а его вышедший из строя «Каскад» валялся рядом на полу угловатой грудой серого металла.

Внезапно пол ощутимо качнулся. Эксплоратор встряхнул мехадендрит, подключенный к когитатору.

– Линкоры берут станцию на буксир, – Тихон отправил пояснительный пакет, в котором меж базовых символов Лингва Технис легко читался второй информационный слой, куда более эмоциональный.

– А мне он нравится, – хмыкнул секутор, глядя в спину Солея Враска, который уже покидал центра управления. Примарху пришлось пригнуться, чтобы протиснутся в низкий коридор выхода. – Он заранее отдал приказы о надлежащих маневрах, не сомневаясь в исходе штурма. В итоге, у нас еще двенадцать минут до подхода ксеносского флота. Время рассчитано идеально.

– Пятьдесят процентов, – в этот раз от архимагоса поступил сухой статистический пакет и Каину пришлось переспросить, что имел ввиду Максим Тихон.

– Это предел вероятности того, что успех операции определился не действиями Солея Враска, а его самоуверенностью и удачным стечением обстоятельств, – архимагос снова не добавил пояснительных эмоций. Похоже, примарх XI легиона вызывал у него… спорные чувства. – В любом случае, он слишком сложен для понимания. Я не могу его просчитать.

Это все объясняло. Витар отвернулся, чтобы Тихон не видел его улыбку. «Уж конечно, – подумал секутор. – Это вам не Балор Келл или Феррус Манус. От них всегда понятно, чего ожидать».

Через десять минут флот Звёзднорождённых перестроился в походную формацию и начал разгон. «Парку» поместили в центр строя. Восемь линкоров класса «Оберон» благодаря усилиями Максима Тихона без лишних трудностей синхронизировали свои системы управления с контрольными узлами Пограничной станции. Теперь к мощи ее собственных плазменных двигателей добавились субварповые двигатели восьми могучих колоссов, что позволило «Парке» двигаться на скорости флота.

– Идем на Адвекс-Морс Примус, – Солей Враск стоял на мостике подле командного трона, но не намеревался его занимать. Он планировал передать управление Анне Крейн, пока они не подойдут к планете на расстояние прямого сенсорного контакта. – Максимальное ускорение. Высший уровень готовности по всему флоту. Помните, новый враг может появиться в любой момент.

– Отец! – неожиданно вскрикнул Авл Кельс. Библиарий ощутил сильную эмоцию, которая выбивалась из общего психического эгрегора флота. Эмоция была настолько грубой и масштабной, будто экипаж в несколько десятков тысяч смертных внезапно столкнулся с чем-то… Дитя Бездны не мог разобраться, источник находился не на «Абрамелине».

Через несколько секунд офицеры сектора связи приняли входящий сигнал, и все встало на свои места.

– Повелитель, – примарх повернулся на голос Анны Крейн, предчувствуя неладное. – Вызов с «Уэйта». У них отказал основной двигатель, починка собственными силами невозможна.

Лицо примарха ничем не выдало его чувств, только кристалл во лбу гиганта внезапно потемнел. Кельс и Элифас переглянулись. Они понимали, какое решение примет их отец. Потому что по-другому нельзя, флот ксеносов вот-вот выйдет на дистанцию огня.

– Всем кораблям продолжать разгон, – Голос Солея Враска не дрогнул. И даже самые приближенные его воины могли только догадываться, что сейчас происходит в душе примарха. – Передайте капитану Кали, что его имя и еще шестьдесят четыре тысячи триста тридцать два имени будут выгравированы на золотых колоннах Зала Славы «Абрамелина».

Враск некоторое время смотрел на Крейн. Она была стойкой женщиной и сумела выдержать этот взгляд, полный эмоций, недоступных простым смертным.

– Переключите меня на их канал, – добавил примарх.

Связисты слышали приказ и тут же выполнили его. Анна кивнула, когда ей доложили, что канал открыт.

– Капитан Остро Кали, экипаж легкого крейсера «Уэйт», – Солей Враск глубоко вздохнул и уставился в обзорный иллюминатор сквозь полупрозрачную синеву гололита. – Я знаю каждого из вас, хотя едва ли мы встречались. Я знаю каждого из вас, потому что не нужно лично встречаться с воинами, которые служат во флоте Звёзднорождённых, чтобы быть уверенным – они лучшие из лучших. Я горд тем, что имел честь вести ваш экипаж за собой. Кого-то больше десятилетия, как вас, помощник капитана Гаусс. Кого-то лишь девять месяцев, как вас, рядовой-техник Хоффер. Но не имеет значения, сколько времени вы служили Его воле. Ибо каждый, кто хоть миг своей жизни самоотверженно подарил Империуму, истинно бессмертен. Простите, что говорю вам это не в глаза. Но знайте, что все вы – герои своего народа. И для вас – смерти нет.

Примарх хотел кивнуть Анне Крейн, чтобы она отключила связь, но внезапно динамики мостика зашипели от статики, пришедшей вместе с ответом с «Уэйта».

– Спасибо, отец, – голос капитана Кали звучал глухо, он был старым космическим волком, ветераном сотен сражений. Но из-за искажений эфира невозможно было определить, какие эмоции он хотел вложить в свои слова.

Кали был смертным, весь экипаж «Уэйта», все шестьдесят четыре тысячи триста тридцать два человека были смертными, исключая разве что полсотни техножрецов и армию сервиторов, численности которых никто не мог знать. На корабле не базировались Астартес, но у Звёзднорождённых так было принято. ВСЕ люди считали примарха своим отцом.

И отец оставил их умирать. Потому что даже на частичную эвакуацию крейсера такого размера ушло бы не меньше двух часов. За это время приближающийся ксеносский флот неминуемо уничтожил бы большую часть кораблей легиона, несмотря на флотоводческое мастерство Враска и его капитанов. Примарх не мог этого допустить.

Связь с крейсером оборвалась, и через некоторое время Авл Кельс почувствовал, что эмоции экипажа «Уэйта» изменились. Корабль больше не окутывала серая пелена шока с блеклыми прожилками отчаяния и зарождающимся в глубине черным пламенем ужаса. Крейсер медленно налился золотистым свечением, которое начало слепить библиария, так что ему пришлось одернуть свой ментальный взор.

– Невероятно, – прошептал Дитя Бездны, глядя в пустоту широко раскрытыми глазами. Его психический капюшон был откинут, но психоактивные кристаллы на внутренней поверхности налились синим светом и начали беззвучно потрескивать коронными разрядами.

Воин не знал, в чем крылась причина. Слова ли примарха возымели такой эффект, или Остро Кали что-то добавил от себя, вдохновив экипаж. Но Авл точно понял одно: они больше не боятся смерти. Их служба окончена.

Флот Звёзднорождённых уходил все дальше вглубь системы, так и не подпустив преследователей на расстояние выстрела. Примарх запретил сканировать сектор за кормой, где они оставили дрейфующий «Уэйт». Ни один авгур, ни один сканер, ни одно пикт-устройство не было направлено в ту сторону, пока флот не удалился так далеко, что вспышку взрыва варп-ядра уже невозможно было рассмотреть даже модифицированными глазами транс-человека.