Потомки джиннов

Глава 48

Тому, кто вырос в пустыне, трудно объяснить, что значит тонуть. У нас море было только из песка, а теперь он ещё и подчинялся мне.

Это море вело себя совсем по-другому — оно нападало и хотело убить.

Вода, казалось, пропитала меня всю насквозь. Набрасывалась и хотела сожрать. Лезла в нос и рот, душила и ослепляла. Мир перед глазами потемнел и съёжился. Короче, похоже было, что для девушки из пустыни я тону вполне успешно.

А потом вдруг я почувствовала, что поднимаюсь из неведомых тёмных глубин, и в лицо вновь пахнуло солёным ветром. Воздух с болью ворвался в лёгкие, в глаза хлынул свет — вспыхнул и погас. Новая вспышка, потом ещё… Боль и свет мучительно чередовались, словно отнимая друг у друга моё тело.

В глазах мелькнули звёзды, а ко рту прижались чьи-то губы. Опять наваждение от Халы? Не похоже. Надо мной склонился Жинь, и он был настоящий — в отблесках предрассветного неба виднелась каждая складочка его лица.

Между тем воздух продолжал толчками врываться в рот, обжигая лёгкие. «Я дочь джинна, огонь мне нипочём», — пронеслась шальная мысль.

Звёзды исчезли, теперь я смотрела на песок, пропитанный морской водой, и меня выворачивало наизнанку. Море наконец оставляло моё тело в покое, хоть и неохотно. Сидя на корточках, откашливаясь и отплёвываясь, я ощутила у себя на плече знакомую руку.

— Напомни как-нибудь, чтобы я научил тебя плавать, — хмыкнул Жинь. Голос его звучал слишком напряжённо для шутки, но я всё равно рассмеялась. «Всё-таки выжила!»

Волны набегали на берег у подножия гигантского утёса, на самом верху которого виднелись городские крыши. Падать пришлось высоковато. Жинь тоже болезненно морщился, мокрые волосы свесились на лоб. Я потянулась и отвела прилипшую прядь.

Сердце в груди стучало уже спокойнее, но шум недавней схватки продолжал греметь в ушах. Боль в боку немного утихла, рассветный берег был пуст и безмятежен, но мелькнувшие звёзды не уходили из памяти, словно укоряя. Пора возвращаться в жестокий и опасный мир.

— А где Изз? — спросила я, озираясь в поисках гигантского синего рухха. Если пуля осталась у него в теле, обернуться вновь человеком не получится.

— Не знаю… — Жинь хмуро дёрнул плечом. — Мы с тобой свалились в воду, а он ещё летел. Когда я вынырнул с тобой, уже никого не увидел.

Я глянула на море. Так ласково омывает нам ноги, а вдали от берега превращается в рокочущего монстра, готового проглотить человека целиком.

— А остальные?

Он покачал головой.

— Я за всеми не следил. Кого-то увёл Сэм, кого-то убили… Ахмеда и Далилу точно видел, а потом ты вдруг упала. — Передёрнув плечами, он сел рядом со мной. — Так вот о каком важном деле ты не хотела говорить…

Я мысленно потянулась к песку, но сразу передумала — в бок снова стрельнуло. Пускай железо и вынули, но привыкнуть удастся не сразу. Вцепившись пальцами в пучки бурых водорослей, я глубоко вдохнула, успокаивая колотящееся сердце.

— Ахмед жив… Он жив! — Правда слетела с языка без запинки. — Шазад жива! — Имена легко выговаривались одно за другим: Далила, Имин, Хала, Изз, Мазз, Сэм, Рахим…

— Те, кому удалось уйти, встречаются в Скрытом доме. — Откинув с лица мокрые волосы, Жинь поднялся на ноги и глянул вверх на утёс. — Идём, там будет безопаснее.

— Надолго ли? — вздохнула я, хватаясь за протянутую руку. Колени дрожали от слабости. — Достаточно кому-нибудь одному проболтаться.

Обратный путь оказался долгим и выматывающим. Сначала мы брели по мелководью, а там, где волны с шумом разбивались о скалы, Жиню приходилось плыть со мной на спине. Солнце уже стояло почти в зените, когда прибрежные утёсы стали чуть ниже, позволяя карабкаться наверх. Взбирались мы с большим трудом, петляя по крутому склону между скалами и частенько отдыхая, когда у меня вновь начинало колоть в боку.

Достигнув наконец плоской вершины, мы с облегчением увидели невдалеке городские ворота, в которые рвалась огромная толпа. Когда уже подходили, кто-то протиснулся мимо, обгоняя, и едва не сбил меня с ног.

— Эй, ты! — Поддержав меня, Жинь хлопнул его сзади по плечу. Прохожий обернулся со свирепым видом, но при виде грозного незнакомца, явно побывавшего во многих переделках, робко втянул голову в плечи. — Что стряслось, почему такая давка?

— Мятежный принц! Его поймали и казнят на площади дворца.

— Когда? — вскинулась я, подаваясь вперёд.

Он окинул брезгливым взглядом мои всклокоченные волосы и рваную, задубевшую от морской воды одежду. Страха, как мой спутник, я определённо не вызывала.

— Отвечай! — рыкнул Жинь.

— На закате, — бросил мужчина, стряхивая его руку и снова ввинчиваясь в толпу. — Даже комендантский час на этот вечер отменили. Чего доброго, из-за вас не попаду!

Переглянувшись, мы обернулись к морю. Небо над горизонтом уже наливалось вечерними красками.