Повелитель игры

1

— Но перед началом церемонии кто-то украл капсулу из оставленного без охраны фургона, — гудел мужской голос.

Аманде казалось, будто она всплывает со дна глубокого бассейна.

— Вторая из наиболее интересных разыскиваемых капсул находится в Массачусетском технологическом институте.

Аманда достигла поверхности.

— В тысяча девятьсот тридцать девятом году инженеры МТИ запечатали некоторое количество различных предметов в контейнер и заложили его под большим циклотроном, который монтировали. Циклотрон впоследствии вывели из эксплуатации, а вот о капсуле времени забыли на пятьдесят с лишним лет.

Она открыла глаза.

— О ней могли забыть совсем. После того как здание снесли, никто не знал…

Аманда осознала, что лежит на кровати.

— Каким образом извлечь ее из-под восемнадцатитонного щита.

Ее подташнивало будто с похмелья. В голове пульсировала боль. Но ритм этой пульсации никак не совпадал с резким прерывистым сердцебиением.

— Третья — это капсула «МЭШ».[3]

Аманда собралась с силами, рывком села, подумала о том, где сейчас Франк, сдержала готовый вырваться стон и обвела взглядом комнату. Деревянные балки под потолком, сложенный из камня камин, бревенчатые стены, дощатый пол. От вливавшегося в окно солнечного света стало больно глазам. Вдали она разглядела зубчатую цепь гор со снежными вершинами и испугалась, что сошла с ума.

— В тысяча девятьсот восемьдесят третьем году актеры, снимавшиеся в популярном телесериале «МЭШ», сложили костюмы, предметы реквизита и многое другое в капсулу, которую зарыли на территории киностудии «XX век Фокс». — Голос был мужским и шел, казалось, со всех сторон. — Но за годы, прошедшие с тех пор, студия так сильно изменилась, что никто не в состоянии определить местонахождение капсулы. Возможно, она лежит под отелем, выстроенным на участке, некогда принадлежавшем киностудии.

Аманда сползла с кровати. Она сообразила, что голос доносится из динамиков, скрытых в потолке и стенах.

— Четвертая — краеугольный камень Джорджа Вашингтона. Во время масонского обряда в тысяча семьсот девяносто третьем году он лично руководил закладкой капсулы времени в краеугольный камень первоначального здания Капитолия.

Аманда оглядела себя. На ней были те же самые джинсы, белая блузка и серый блейзер, которые она надела перед тем, как выйти из дома. Заставив себя собраться с мыслями, она поняла, что находилась в отключке довольно долго. Но боли в переполненном мочевом пузыре не ощущалось, а это означало, что наркотик, который ей дали, оказывал то же действие, что и дурь, используемая для так называемого дружеского изнасилования: заставлял выполнять приказы. Кто-то отвел Аманду в уборную, спустил с нее джинсы и велел помочиться.

— Капитолий с тех пор настолько сильно разросся, что место, где находились угловые камни первого строения, установить невозможно, и содержимое этой капсулы остается неизвестным.

Ее руки и ноги тряслись. В желудке словно застрял камень. Она была перепугана ничуть не меньше, чем год назад, когда очнулась в заброшенном отеле «Парагон». Даже сильнее.

«Опять, — думала она. — Боже мой, снова то же самое!»

— Пятая — капсула компании «Граммофон». В тысяча девятьсот седьмом году сотрудники фирмы поместили множество пластинок в капсулу времени, заложенную под угловой камень новой фабрики, которая строилась в английском графстве Мидлсекс.

Голос был богатым, звучным. Несмотря на никак не проходившую одурь, Аманда сообразила, что слушает продолжение той лекции, которую профессор Мердок читал в Манхэттенском клубе любителей истории. Но говорил не он, а кто-то другой.

— В капсуле хранились музыкальные записи в исполнении ряда прославленных в то время оперных певцов. При разборке здания через шестьдесят лет капсулу нашли. Но записи не успели воспроизвести для публики. Пластинки украли, и несравненные голоса, запечатленные на них, пропали навсегда.

Аманда поймала себя на том, что дышит часто и неровно, и заставила себя успокоиться.

«Франк! — думала она. — Где ты?»

Женщина направилась к двери и лишь чуть слышно простонала, когда голос без остановки вернулся к более ранней части лекции:

— Из тысяч потерянных капсул времени…

Тут Аманда чуть не закричала.

— …особый интерес вызывают пять.

С новым замиранием сердца она поняла, что слушает бесконечную запись. Пока Эверт была без сознания, монолог повторился несколько раз. Потому-то текст и показался ей знакомым, пусть даже она и не помнила, при каких обстоятельствах слышала его и было ли такое вообще.

— Первой из них является так называемая капсула каравана двухсотлетия.

«Наверно, я в аду», — подумала Аманда, подбежала к двери и схватилась за ручку, страшась того, что замок окажется запертым.

— В День независимости тысяча девятьсот семьдесят шестого…

Ручка подалась. Чувствуя, как вновь забилось сердце, женщина распахнула дверь.

— Капсулу, содержащую двадцать два миллиона подписей, отвезли в Вэлли-Фордж, в Пенсильвании.

За дверью оказался коридор с такими же бревенчатыми стенами. Посмотрев направо и налево, Аманда увидела еще несколько дверей и картины, изображающие ковбоев.

— В церемонии, посвященной юбилею Войны за независимость США, намеревался принять участие президент Джеральд Форд.

Она выскользнула в коридор и закрыла за собой дверь. Но тишину нарушало лишь немного приглушенное продолжение записи.

Посередине коридора лежала длинная ковровая дорожка. По правую руку Аманда увидела глухую стену.

Она направилась на цыпочках налево, а из-за дверей, мимо которых проходила, до нее доносился все тот же голос:

— Но перед началом церемонии кто-то украл капсулу из оставленного без охраны фургона.

2

Она вышла на лестничную площадку. Судя по запаху свежего дерева и лака, дом был новым. Лестница спускалась в просторный вестибюль с дверью и окнами по обе стороны от ступенек.

Аманда сбежала вниз, кинулась к двери и схватилась за ручку.

Электрический разряд отбросил ее назад. Она вновь на мгновение лишилась чувств, затем осознала, что упала на пол навзничь и сильно ударилась головой об пол. Очень больно. Аманда застонала и попыталась сфокусировать зрение.

— Боже мой! — воскликнул кто-то.

Обернувшись на звук, она увидела мужчину, бегущего вниз по ступенькам. Лет двадцати пяти. Невысокий, темноволосый. Сухощавый, с резкими чертами лица, обросшего модной щетиной.

Аманда вскинула руки, пытаясь защититься, но тут же поняла, что на нее не нападают.

— Вы ушиблись? — спросил незнакомец, помогая ей подняться.

— Да, сильно. — Ее покачивало, но она была рада хотя бы тому, что не одна.

— Где мы?

— Понятия не имею. — Аманда посмотрела на свою руку, онемевшую от электрического удара. — Но не советую трогать дверную ручку.

— Этот голос в моей комнате!.. Последнее, что я помню… — Мужчина запнулся и обвел комнату настороженным взглядом. — Я сидел в баре в Сент-Луисе.

— А я была на лекции в Манхэттене, — растерянно отозвалась Аманда. — О капсулах времени.

— Капсулах времени? Так ведь о них и трындела запись в моей комнате. Что за чертовщина тут происходит?

— Даже представить себе боюсь.

— Должен же быть какой-то выход отсюда!

Справа находился проем без двери. Они прошли туда и оказались перед длинным обеденным столом, вдоль которого стояли стулья. Вся мебель была грубой, словно сделанной деревенскими умельцами-самоучками. В окна открывались новые виды на горы. За следующим проемом Аманда увидела старомодную дровяную печь, холодильник, дверь и еще пару окон.

Ее спутник протянул было руку к замку.

— Не трогайте! — воскликнула Аманда. — Наверняка тут все двери под напряжением.

— Значит, надо разбить окно.

В проеме у них за спинами появилась какая-то тень. Аманда обернулась.

3

Там стояла, разглядывая их, незнакомая женщина. На ней были светло-коричневые брюки, чуть более темная блузка, дорогое с виду ожерелье, часы, браслет и несколько колец на пальцах. Лет тридцати с лишним, немного выше ростом, чем Аманда. Худоба позволяла угадать в ней поклонницу диет. Темно-рыжие волосы зачесаны назад. Черты загорелого лица были не столько правильными, сколько впечатляющими, а его выражение — суровым.

— Что это за место?

— Мы не знаем. — Аманда растерянно развела руками.

— Как я здесь оказалась? Кто вы такие?

— Рей Морган.

— Аманда Эверт.

— Кто подсунул нам наркотик? Я была на коктейль-приеме по случаю регаты в Ньюпорт-Бич и вдруг оказалась в кровати здесь, наверху. — Женщина покачала головой. — Слышала эту запись. Капсулы времени!.. Не понимаю. Кто мог такое устроить?

— Я сначала выберусь отсюда, а потом буду разбираться, — сказал Рей, схватил стул и швырнул его в окно.

Аманда вскинула руки, ожидая, что от разбитого окна полетят осколки, но услышала лишь треск дерева. Потом еще раз и в третий. Когда грохот прекратился, Аманда отняла руки от лица и увидела валявшуюся на полу отломанную ножку стула, окно же оставалось неповрежденным.

— Небьющееся стекло, — констатировал Рей. — Как в фонаре истребителя.

— Истребителя? — Сравнение было совершенно неожиданным.

— Я был летчиком. Воевал в Ираке.

Судя по тону, этими словами он рассчитывал произвести на нее впечатление, но упоминание об Ираке вновь вызвало в Аманде приступ страха. За Франка. Оно напомнило ей о тех ужасах, которые он там пережил. Она не сомневалась, что его тоже отравили наркотиком. В иной ситуации, будь Франк в сознании, он не допустил бы, чтобы с нею случилось такое. Что с ним?

— Может быть, вы тоже представитесь? — сказал Рей.

— Бетани Лейн. — Женщина взглянула на браслет, на часы и еще сильнее помрачнела. — Как бы там ни было, это не ограбление.

— Меня это нисколько не радует, — отозвалась Аманда.

У входа в столовую, за ее спиной, показались еще две фигуры.

Рей подхватил сломанную ножку стула и стиснул в кулаке как дубинку.

— Не бойтесь, — сказал вновь пришедший мужчина и вскинул руки, показывая, что в них ничего нет. — Я слышал ваш разговор. О том, что случилось, знаю не больше вашего.

— Нам очень страшно, — добавила женщина, стоявшая рядом с ним.

Мужчина был чернокожим, лет двадцати пяти, худощавым, с густой, совершенно антрацитовой шевелюрой. Женщина, по виду его ровесница, была, напротив, англосаксонского типа, шатенка с короткой стрижкой. Тоже худенькая. На обоих брюки хаки с множеством накладных карманов. Походная одежда.

— Деррик Монтгомери, — представился мужчина.

— Вив Монтгомери, — сказала женщина, на руке у которой блестело обручальное кольцо. — Последнее, что я запомнила, — как мы пили чай возле нашей палатки и собирались потом лечь спать.

— В Орегоне, — добавил Деррик. — Но теперь мы точно не там. Это больше похоже на Колорадо или Вайоминг. — Он указал за окно.

— Посторонитесь. — Рей схватил другой стул, решительно прошагал в вестибюль и обрушил свою ношу на стекло окна слева от двери.

Он бил и бил. Стекло сотрясалось и гудело, но никакого эффекта не было.

— Сучьи дети! — воскликнул Рей.

Деррик потянулся к дверной ручке.

— Не трогайте! — поспешила предупредить Аманда. — Она под напряжением.

Деррик отдернул руку.

— Надо найти электрический щиток и отключить напряжение, — сказала Бетани.

— Здраво рассуждаете. — Рей кинулся через столовую в кухню.

— Нам нужно держаться вместе, — воскликнула Аманда.

Все заторопились следом за Реем. Он стоял посреди кухни и смотрел на ручку люка, проделанного в полу.

— Небось тоже под напряжением, — сказал он.

— У меня есть идея.

Аманда вырвала волос из головы, смочила его слюной и приложила к ручке. При соприкосновении раздался щелчок, и она поспешно отдернула руку.

— Да, подключено.

— Попробуйте шкаф под раковиной, — предложила Вив.

Пытаясь сообразить, зачем может понадобиться этот шкафчик, Аманда повиновалась и сообщила:

— Кажется, нет.

Вив распахнула дверцу, наклонилась и заглянула внутрь. Она извлекла оттуда щетку на длинной ручке, бутылку с моющим средством для посуды и пакет кухонных губок.

— Есть! — Вив выпрямилась и помахала длинными желтыми перчатками, какие часто надевают при уборке.

— Резиновые перчатки! — сообразила Аманда.

Вив надела их и направилась к двери из кухни. Постояв немного в нерешительности, она взялась за ручку. Ничего не произошло.

— Сейчас мы выйдем на свободу! — воскликнула она, нажала защищенной перчаткой рукой на рукоять, но та не пошевелилась.

— Там нет скважины для ключа, — заметила Бетани. — Наверно, электронный замок.

— Значит, остается залезть под пол и поискать щиток, — сказал Рей.

Рукой в перчатке Вив откинула крышку. Все уставились в темноту.

— Не вижу никакого выключателя.

Аманда повернулась к кухонному шкафу, стоявшему возле мойки, и проверила увлажненным волосом ручки. Убедившись, что прикосновение безопасно, она принялась выдвигать ящики.

В одном оказались молоток, отвертка, несколько гаечных ключей и ручной фонарь.

Деррик посветил в люк и увидел короткую лесенку, упиравшуюся в земляной пол.

— Это не подвал — слишком мелко.

— Придется лезть на четвереньках, иначе не проберешься, — добавила Бетани.

— Добровольцы есть? — Рей заранее пригнулся, а все прочие промолчали. — Черт возьми, значит, я полезу. Что угодно, лишь бы выбраться отсюда. Дайте фонарь.

— Подождите, — сказала Аманда.

— Что еще?

Аманда внимательно разглядывала лестницу.

— Посветите-ка сюда, — попросила она.

В луче фонаря стало видно, что к ступенькам подходят электрические провода.

— Значит, план меняется, — заявила Вив. — Возвращаемся к двери. В перчатках я смогу молотком и отверткой вырвать петли…

— Изумительно.

Но никто из присутствовавших не произносил этого слова.

— Кто?.. — начал было Деррик, вскинув голову.

— Правда-правда, — перебил его голос, доносившийся с потолка. — Мне понравилось.

4

У Аманды екнуло сердце.

— Боже мой… — пробормотал Рей.

Все как по команде повернулись в одну сторону и уставились на потолок.

— Я не ожидал, что вы сможете так быстро продемонстрировать свои способности решать проблемы.

Голос принадлежал мужчине. Он был глубоким, таким же звучным, как у диктора с телевидения. Аманда сразу узнала его. Именно этот голос, записанный на пленку, разбудил ее.

— Динамик в потолке, — произнесла Бетани.

— Но как он узнал, что… — Рей осекся, принялся внимательно рассматривать потолок, и вдруг его глаза совсем сощурились. — Камеры. Очень маленькие, но если знаешь, что искать!..

Аманда тоже подняла взгляд и сразу же увидела в каждом углу, под самым потолком, крохотные устройства. Она вышла в столовую, посмотрела там.

— Да, тут тоже камеры. — У нее словно оборвалось что-то в животе. — Этот дом, наверно, весь ими нашпигован.

— Добро пожаловать в «Старьевщик», — произнес голос.

— «Старьевщик»? — повторил Деррик. — Что это должно означать?

— Пройдите, пожалуйста, в столовую, устраивайтесь поудобнее, и я вам все объясню.

— Шел бы ты к чертям!

Вив схватила из выдвинутого ящика молоток и отвертку. Не снимая резиновых перчаток, она подсунула отвертку под петлю и яростно стукнула молотком. Звякнуло железо, штырь вылетел.

— Пожалуйста, пройдите в столовую, — повторил голос.

Вив выбила второй штырь и взялась за третью петлю.

— Это пустая трата сил. У вас всего лишь сорок часов, — сказал голос. — Вивиана, не тратьте время попусту.

— Меня зовут Вив! Ни у кого нет права называть меня Вивианой! Я ненавижу это имя!

— Отойдите от двери.

— Мне кажется, лучше сделать, как он хочет. — Аманду пробрала дрожь.

— Послушайтесь ее, Вивиана, — посоветовал голос.

— Не смейте называть меня так!

— Оставьте дверь в покое, — сказала Аманда. — У меня дурное предчувствие.

— Если вы собьете третью петлю и попытаетесь открыть дверь… — начал голос.

— Я попробую! Что тогда будет? — отозвалась Вив.

— Дом взлетит на воздух.

— Я вам не верю.

На сей раз ответа не последовало.

— Ты все врешь! — крикнула Вив.

Снова тишина.

— Правда, почему бы нам не пойти в столовую? — сказал Рей.

Вив застыла, яростно уставившись в потолок.

Деррик подошел и взял жену за плечо. Впрочем, от этого ее взгляд не сделался спокойнее.

— Если он расскажет, что все это значит, нам хуже не станет, — сказал Деррик. — Если мы решим, что другого выхода нет, нам ничто не помешает вернуться и доломать эту дверь.

— Гарантирую вам, что другой выход найдется, — произнес голос.

5

Настороженно, молча они перешли в столовую и расселись, тревожно поглядывая друг на друга и на потолок.

Рей явно нервничал, вынул из кармана зажигалку «Зиппо», откинул хромированную крышку, закрыл, а потом спросил, не обращаясь ни к кому в отдельности:

— Сигаретки не найдется?

Аманда и все остальные почти синхронно покачали головами.

— Похоже, я слишком многого хочу.

— Позвольте мне рассказать о Реймонде Моргане, — сказал голос, и Рей перестал щелкать крышкой зажигалки. — В прошлом — лейтенант авиации Корпуса морской пехоты США. Реймонд — герой.

— Нет, — буркнул Рей.

— Его история широко освещалась средствами массовой информации, — продолжал голос. — Во время выполнения разведывательного полета самолет Моргана подбили из переносной зенитной установки. Это случилось над гористой частью Ирака, где концентрировались повстанцы.

При упоминании об Ираке Аманда опять подумала о Франке. Где же он? Что с ним случилось? Она молча молилась, чтобы он хотя бы был жив.

— Все случилось на закате. Спуск с парашютом происходил в полумраке. Это было и хорошо, и плохо. Наступавшая темнота не позволила повстанцам быстро отыскать его, а Реймонд не видел, куда приземлялся. Он угодил на каменистый склон, покатился вниз, сильно расшибся и растянул левую щиколотку. Превозмогая боль, он всю ночь шел, стараясь уйти от партизан. Перед рассветом Морган спрятался в расщелину и завалил себя обломками скал. Весь день он пролежал неподвижно под тяжелой грудой камней, которые так раскалились, что обжигали тело. Судя по тому, что слышал пилот, враги прошли в полусотне футов от него. Все время, пока они охотились на него, Реймонд не позволял себе включить радиомаяк, который должен был вывести на него вертолеты. Ведь в такой обстановке сигнал мог привести спасателей прямиком к повстанцам. Началась мучительная игра в прятки, в ходе которой Реймонд кое-как перебирался по ночам с одного хребта на другой, а днем так же прятался под каменными россыпями. Неприкосновенный продовольственный запас он старался растянуть как можно дольше. Когда еда кончилась, пилот ел насекомых. Вскоре иссякла вода во фляге, и он стал пить из грязных луж. От этого у него началась лихорадка, но Морган не сдавался. Благодаря воле и изобретательности, дисциплине и самоотверженности он продержался десять дней и в конце концов смог перехитрить своих преследователей. Повстанцы, как позднее установила через свои источники американская разведка, решили, что пилот умер, потому что никто не смог бы так долго прожить в этих условиях. Лишь добравшись до территории, где спасатели не подверглись бы опасности, он включил радиомаяк и вызвал вертолеты. Морган потерял тридцать фунтов веса и заработал «Серебряную звезду».[4] Это произошло три года назад. Сейчас Реймонд — пилот местной авиалинии в Миссури.

Рей сидел, уставившись на зажигалку, открыл ее, вновь защелкнул и с горечью сказал:

— Никакой я не герой. Моих друзей сбивали и убивали. Вот они герои.

6

— Бетани Лейн, — произнес голос, и та дернулась. — Ваша история тоже получила широкое освещение. Бетани продавала роскошные парусные яхты в Ньюпорт-Бич, среди клиентов у нее было немало друзей. Год назад ей предложили принять участие в путешествии на яхте на Бали. Бывший муж посоветовал ей принять предложение. Как же, такой необычный и интересный отпуск!.. На четвертый день плавания яхта попала в шторм. Выжили только Бетани и двенадцатилетняя девочка. Удержавшись на поверхности благодаря пробковым жилетам, они смогли уцепиться за спасательную лодку, когда волнение улеглось, забрались в нее, нашли компас и неприкосновенный запас питания. Помимо спасательных жилетов на них были штормовые костюмы. Бетани выловила из воды какие-то обломки и соорудила небольшой навес, под которым они кое-как укрывались от солнца. Она не имела представления о том, где они находятся, знала лишь, что яхта шла на запад, следовательно, если двигаться на восток, то обязательно попадешь в Соединенные Штаты или Мексику. Единственная трудность заключалась в том, чтобы плыть. Из своей штормовой куртки она сделала парус, приспособила один из обломков яхты вместо руля. Когда ветра не было, они гребли. Бетани, расскажите вашим новым знакомым о том, как вы распорядились спасательными рационами.

Бетани покраснела от смущения.

— Не скромничайте, — настаивал голос. — Сейчас для всех вас самое время получше познакомиться друг с другом. Расскажите о том, как вы питались.

— Ну…

— Давайте-давайте, — не унимался голос. — Расскажите.

— Я никогда не была обжорой.

— Это сильное преуменьшение. Бетани, вы страдали анорексией.

— Черт бы вас побрал!

— У нас нет секретов, — произнес голос.

— Ладно, — повысила она голос. — Да, я страдала анорексией. Ну и что? В детстве я была толстой. Другие дети меня дразнили, а мать вечно сетовала, что я слишком много вешу. При виде пищи меня начинало тошнить. Когда мы оказались в этом дурацком резиновом корыте, я сказала себе: «Послушай, пищи мало, но разве это беда? Я же и так почти ничего не ем». Поэтому я разделила неприкосновенный запас на дневные порции и скармливала большую часть девочке. Сама ела только после того, как у меня начинала кружиться голова от голода.

— Теперь расскажите про воду.

Бетани уставилась на свои руки.

— Не скромничайте.

Но Бетани молчала.

— Ладно, — сказал голос. — Придется пойти вам навстречу. Когда жалкий запас воды иссяк, они оказались перед лицом куда более серьезной опасности, чем возможный голод. Без еды человек может прожить три недели, без воды — не более трех дней. Вокруг Бетани и девочки, конечно же, были неограниченные запасы морской воды, но люди, пытающиеся пить ее, очень быстро умирают. Единственная надежда была на дождь, но небо оставалось безоблачным. Бетани разорвала свой спасательный жилет и накрутила обрывки тюрбаном на голову для защиты от солнца, а девочка лежала под навесом, сооруженным ее спасительницей. В конце концов у Бетани не осталось сил грести. Жалкий самодельный парус почти не двигал их вперед. Они дрейфовали в океане две недели, пока их не заметили с контейнеровоза, шедшего в Лос-Анджелес. Но, Бетани, почему же вам удалось продержаться так долго? Как вы решили проблему с водой?

— Вы же все знаете сами. Вот и рассказали бы.

— Уверен, что присутствующие предпочтут услышать эту историю от вас.

Бетани вновь посмотрела на новых знакомых и тяжело вздохнула, как перед очередным тяжким испытанием.

— Из штормовки девочки я сделала подобие ведра. Я наливала туда морской воды, накрывала сверху куском разорванного спасательного жилета и крепко зажимала края. Ладонями, больше было нечем. Господи, как же уставали руки. Просидишь так целый день, и они совсем отваливаются. Я очень боялась, что не смогу и дальше держать ведро закрытым.

— Но почему же это было так важно?

— Я не хочу об этом говорить.

— Потому что вы продолжаете видеть те дни в кошмарах, да, Бетани? Но от рассказа может и полегчать. Отнеситесь к этому как к психотерапии.

— Черт возьми, кто вы такой?

— Человек, обладающий возможностью собрать вас всех в этом доме. Почему же было так важно держать ведро плотно закрытым?

Бетани что-то пробормотала.

— Скажите вслух, чтобы все вас слышали. Вы же видите, как им интересно.

— Испарения…

— Да.

Бетани шумно вздохнула и пояснила:

— Вода в ведре нагревалась под солнечными лучами и понемногу испарялась. Если ведро было плотно закрыто, пар конденсировался на прорезиненной материи, использовавшейся вместо крышки. Каждый раз я долго ждала, а потом снимала тряпку. На ней всегда оказывалось с десяток капель. Нужно было все делать очень осторожно, чтобы не стряхнуть воду. Вся суть в том, что, испаряясь, она теряет соль. Мы с девочкой по очереди слизывали капли. Я до сих пор как наяву чувствую на языке эту шершавую материю. Ощущаю горечь.

— Кто научил вас так добывать воду?

— Никто меня не учил.

— Вы просто додумались до этого?

Бетани промолчала.

— Так вы и продержались все эти долгие дни, — одобрительно произнес голос.

7

— Деррик и Вивиана Монтгомери. Прошу прощения. Я хотел сказать, Вив. Им тоже уделили немало места в новостях. Из-за того, что эти супруги принадлежат к разным расам, публика воспринимала их историю с еще большим интересом.

У Деррика на щеках заиграли желваки, но он старался сдерживать гнев.

— Эта пара входит в число лучших альпинистов планеты. Собственно, потому-то они и познакомились три года назад, во время экспедиции в Гималаях. Не правда ли, странно, что для того, чтобы встретиться, им пришлось забраться так далеко? Ведь они оба родились и выросли в штате Вашингтон, с детских лет лазили по одним и тем же горам. Знаменитых мастеров, естественно, привлекают к рекламе снаряжения, они обучают начинающих в альпинистских школах и проводят экспедиции для богатых искателей приключений. Деррик и Вив пользовались широкой известностью в профессиональных кругах задолго до того, как прошлогоднее происшествие принесло им мировую славу и, без сомнения, благотворно повлияло на их доходы.

— А не пошли бы вы ко всем чертям? — сказал Деррик.

— Вот пример той независимости, которой отличается вся ваша группа. Прекрасно. Вы очень разочаровали бы меня, если бы пали духом. Что же касается вашего вопроса — я не могу пойти к чертям. Я и так в аду.

Ненадолго наступила тишина.

— Деррика и Вив наняли руководить восхождением на Эверест, — сообщил голос. — Компания брала с желающих принять участие в этом по шестьдесят тысяч долларов. Что касается экспедиции, она, безусловно, стоила таких денег. Лишь на то, чтобы добраться до базового лагеря, ушло почти две недели. Потом последовали переходы от лагеря к лагерю — все труднее и медленнее. Разреженный воздух, ветер, холод. Высота Эвереста — более двадцати восьми тысяч футов. До двадцати пяти добрались лишь двое охотников за приключениями. Остальные не выдержали трудностей пути, тяжелых природных условий и вернулись в базовый лагерь. Деррик и Вив остались с последней парой скалолазов. На высоте двадцать шесть тысяч футов налетела буря, а потом сошла лавина. Альпинистов-любителей завалило. Деррик и Вив смогли откопать их, но выяснилось, что те сильно пострадали и не могли двигаться самостоятельно. Все рации тоже пропали во время лавины. Так что вызвать спасателей возможности не было. Раненым требовалась медицинская помощь. Двенадцать часов без передышки Деррик и Вив тащили пострадавших на себе, спускали их на веревках, переволакивали через ледяные уступы и продвигались все ниже и ниже. Даже на этой немыслимой высоте Деррик сумел найти в себе силы пронести раненого альпиниста на руках двадцать футов — там это все равно что несколько миль. Когда они добрались до палатки лагеря, покинутого ими накануне, Деррик остался там с пострадавшими, а Вив без отдыха продолжила спуск. Нужно было привести помощь. Вновь разыгралась буря, но Вив все же смогла привести спасателей к палатке высотного лагеря, где Деррик делал все возможное и невозможное, чтобы сохранить пострадавшим жизнь. Они совершили беспримерный подвиг, и все же ни Деррик, ни Вивиана не испытывают удовольствия от того, что я о нем рассказываю.

Вновь услышав ненавистное имя, Вив поморщилась и, поджав губы, зло взглянула на телекамеры.

— Ни они, ни Бетани, ни Рей не гордятся своими свершениями. Не любопытно ли? То, что другими воспринимается как великое деяние, сами они нисколько не ценят. Когда все происходило, эти люди вовсе не были героями. Они просто изо всех сил старались выжить. Страх — очень неприятная эмоция. Мало кто любит вспоминать о ней.

8

— Аманда Эверт.

Сердце женщины сразу тревожно заколотилось. Каждый раз, когда называлось не ее, а чье-то еще имя, ей становилось легче, но разговор шел своим чередом. Страх вновь нарастал по мере того, как диалог заканчивался и голос делал паузу, прежде чем назвать следующего.

— Нет, — сказала Аманда.

— Но ведь только ваша история осталась нерассказанной.

— Пожалуйста, давайте не будем говорить об этом.

— А как иначе я, по вашему мнению, смогу достичь своей цели?

— Не надо упоминать об отеле «Парагон».

Но обладатель голоса не послушался ее.

— Часов в десять вечера Аманда сошла с поезда в Бруклине. Она возвращалась домой с работы, из книжного магазина в Манхэттене.

— Нет! — Аманда зажала уши ладонями.

Хотя голос и сделался тише, она все же явственно слышала каждое слово.

— Похититель прятался в переулке. Он набросился на Аманду и закрыл ей лицо тряпкой, смоченной наркотиком. Придя в себя, она обнаружила, что лежит на кровати в отеле «Парагон».

При воспоминании об испытанном тогда ужасе на глаза Аманды навернулись слезы и потекли по щекам.

— Эту достопримечательность Эсбёри-Парка выстроили в тысяча девятьсот первом году, а в семьдесят первом, после целой серии исчезновений людей, наглухо запечатали. Пять месяцев Аманда провела там в плену, пока группа искателей приключений другого рода, любителей не красот природы, а городских тайн, не пробралась в здание, чтобы исследовать его исторические интерьеры. Но очень скоро они узнали, что бывают и веские причины для того, чтобы забросить тот или иной дом. Лишь немногим удалось избежать всех тех ловушек, которые приготовил для них похититель Аманды.

Эверт ощущала на губах вкус соли, а голос рассказывал о Франке Бэленджере и о тех страданиях, через которые ему пришлось пройти, чтобы спасти ее.

«Франк, где ты?» — думала она, и в ее душе разгорался гнев.

— Бэленджер проявил просто исключительный героизм, — с энтузиазмом сообщил голос. — Трудно представить, чтобы человек мог на протяжении столь долгого времени непрерывно находиться в крайнем напряжении, преодолевать одну за другой самые разнообразные ловушки. Он не просто уцелел, но и спас Аманду и одного из своих спутников. Вы поняли, к чему я клоню? Целеустремленность и находчивость, дисциплина и самоотверженность. Вы обладаете всеми этими достоинствами. Потому-то я и собрал вас сюда.

— Франк, — прошептала Аманда. — Она почувствовала, что веки у нее уже опухли от слез. Окружающее расплывалось перед глазами. — Франк, — громче повторила она, поднялась так резко, что стул упал, стиснула кулаки и уставилась в потолок. — Что ты с ним сделал, подонок?! Франк был героем! Я ничем не отличилась, только позволила себя спасти, вот и все!

— Скромность — великое достоинство. В ту ночь вы сделали куда больше, чем согласны признать.

— Будь оно все проклято! Где Франк? Почему его здесь нет?

— А вы хотели бы с ним поменяться? — осведомился голос? — Желали бы, чтобы Бэленджер оказался здесь вместо вас?

— Он спас мне жизнь! Я горжусь тем, что оказалась на его месте. Но Франк — настоящий герой! Потому-то ты не осмелился притащить его сюда и решил убить, сукин сын!

Ответом ей был лишь звук ровного дыхания.

— Сознайся! — выкрикнула Аманда.

— Этот разговор я не включаю в ваши сорок часов. Но время скоро пойдет. Советую вам взять себя в руки, иначе вы окажетесь бесполезны для группы.

— Сорок часов? Он уже об этом говорил. — Рей громко щелкнул крышкой зажигалки.

— А сейчас все поглядите под стол.

— Зачем? — резко спросила Бетани.

Они настороженно переглянулись, а потом неохотно повиновались. Аманда наклонилась последней из всех. Эмоции настолько переполняли ее, что все остальное казалось неважным. Под столом она нащупала тонкий провод, подсоединенный к какому-то предмету, и извлекла находку на свет.

— Наушники? — спросила Вив.

Изящные телефонные гарнитуры выглядели совершенно одинаковыми. К тонкой изогнутой металлической полоске были приделаны маленькие динамики. Над левым наушником имелось металлическое же утолщение.

— Гарнитура с микрофоном, — поправил ее голос. — Мне нужно будет поддерживать связь с вами, когда вы окажетесь снаружи.

— Вы отпустите нас? — с надеждой в голосе спросила Вив.

— Батарейки устройств достаточно емкие, — сказал голос, будто никакого вопроса не было. — На сорок часов их заряда хватит наверняка.

— Сорок часов? Почему вы все время повторяете…

— Там осталось еще кое-что.

Деррик с озадаченным видом опустился на колени, заглянул под стол, царапнул по полу чем-то, судя по звуку, металлическим, показал группе маленькую коробочку.

Аманда в первый миг подумала, что это сотовый телефон. Все еще охваченная эмоциональным порывом, она даже не поняла, что произнесла эти слова вслух, пока Деррик не взглянул на нее.

— Нет, — хмуро сказал он. — Это приемник системы глобального позиционирования. Мы пользуемся ими во время восхождений.

— И в плаваниях, — добавила Бетани.

— В полетах тоже, — подхватил Рей. — Но авиационные устройства GPS куда сложнее.

— Их теперь ставят даже в новые автомобили, — подытожила Вив. — Но зачем нам?

— Для каждого из вас приготовлено по прибору, — сообщил голос.

Аманда посмотрела, как ее новые знакомые полезли под стол, отогнала от себя страх и последовала их примеру. Коробочка, оказавшаяся в ее руках, была серебристо-серой. У нее имелся экран, как у сотового телефона, только панели с клавиатурой недоставало. Лишь по сторонам находилось по несколько кнопок. Сверху красовалось изображение земного шара, а рядом надпись «ETREX». Аманда сочла это слово названием модели. Внизу значилось: «GARMIN». Она решила, что это название фирмы-изготовителя.

Вив заметила ее растерянность и спросила:

— Никогда не пользовались GPS?

— Нет.

— Там есть карты, высотомер и компас. Когда его включают, он ориентируется по сигналам со спутников. Потом надо ввести координаты, чтобы получить нужный курс или определить свое место. Эй! — вдруг выкрикнула Вив, вскинув голову к потолку. — Что нам делать со всей этой ерундой?

Невидимый человек вновь проигнорировал ее вопрос и заявил:

— Вернитесь в свои комнаты. В шкафу найдете сменную одежду. Через десять минут вернитесь к входной двери.

— Что будет потом?

— Начнется отсчет сорока часов.

9

— Вот что мне удалось узнать на сегодня, — сказал детектив Ортега.

Бэленджер, с трудом сдерживавший эмоции, неловко сидел перед столом в отделе розыска пропавших управления полиции Нью-Йорка, расположенного в манхэттенском Уан-полис-плаза. Из коридора доносились отзвуки телефонных звонков и голоса.

— Прежде всего я позвонил в Атланту, в Университет Оглоторпа. Там нет и никогда не было профессора по имени Эдриен Мердок. Ни на историческом факультете, ни на каком-нибудь другом. Я описал внешность этого человека с ваших слов — волосы с заметной сединой, такие же усы, худощавый. Все это подходит множеству профессоров. Начальство Оглоторпа согласилось прислать нам фотографии своих преподавателей, чтобы вы на них посмотрели.

— Человека, которого я видел, среди них не окажется, — ответил Бэленджер.

— Вы же сами знаете, как проводится такая работа. Задаются вопросы, собирается информация, пусть даже она отсекает часть версий. Я связался с секретариатом мэрии. До тысяча девятьсот восемьдесят третьего года этот дом и в самом деле принадлежал некоему Виктору Эвансу. В телефонной компании мне дали номера всех жителей Нью-Йорка и окрестностей, носящих такое имя. Среди них действительно оказался бывший владелец. Но он знать не знает никакого Филипа Эванса, более того, у него вообще никогда не было сына.

Бэленджер мрачно уставился в картонный стаканчик с тепловатым кофе, который держал в руке.

Ортега перевернул страницу блокнота и продолжил:

— Вчера вечером мы с напарником побеседовали с жителями этого квартала по Девятнадцатой улице. Они видели, как утром в субботу к дому подъехал грузовик, из которого выгружали стулья и столы. Ближе к вечеру на той же машине мебель увезли.

— Значит, вот как нас с Амандой перетащили оттуда, — протянул Бэленджер.

— По всей вероятности. Если использовался наркотик, подавляющий волю, то вас и нести не нужно было. Проблески сознания у вас оставались, и вы могли идти сами. Конечно, нетвердой походкой, но ведь грузовик загораживал обзор с другой стороны улицы, а тут еще и столы со стульями таскали. Это кого угодно с толку собьет, откуда ни смотри. Вы и ваша подруга выглядели всего лишь двумя людьми, которым помогают сесть в машину.

— Вероятнее, в микроавтобус. Грузовой. Без окон. — У Бэленджера похолодели руки. — Но ведь в этом деле участвовало много народу. Хотя бы женщина, назвавшаяся Карен Бейли.

Ортега перевернул еще несколько страниц в своем блокноте, нашел описание и зачитал его:

— Скромная на вид. За сорок. Без косметики. Шатенка, волосы собраны в пучок. Простое темно-синее платье.

Франк кивнул и добавил:

— Еще люди, слушавшие лекцию.

— Вы сказали, что часть из них ушла, не дождавшись конца?

— Да. — Бэленджер постарался сосредоточиться, вспоминая, и задумчиво сказал: — Народу собралось слишком много для того, чтобы сохранить все в тайне. Возможно, присутствовавшие не понимали, что там творилось. Или им заплатили за то, что они пробудут там определенное время. Еще грузчики из службы доставки. Но этим достаточно было сказать, что мужчине и женщине стало нехорошо, надо помочь им сесть в машину. Не исключено, что только профессор и Карен Бейли знали, что там происходило на самом деле.

— Служба доставки!.. — Ортега ткнул пальцем в лист, лежавший на столе. — Мы с напарником знаем в городе все компании, которые сдают мебель на всякие мероприятия, и рано или поздно выясним, какая из них возила мебель по этому адресу. Может быть, они смогут дать нам описание тех людей, которые их нанимали.

— Хотите поспорить, что переговоры велись по телефону, а чек пришел по электронной почте? — предложил Бэленджер, но Ортега лишь некоторое время пристально разглядывал его. — Готов поставить сколько угодно, банковский счет открыли специально для того, чтобы заплатить риелтору и фирмам, предоставлявшим и перевозившим мебель. Возможно, людям, изображавшим слушателей лекции, — добавил Франк. — К этому счету никогда больше никто не притронется, да и открывали его на выдуманное имя и адрес и фальшивое свидетельство социального страхования.

— Знаете, для меня тут есть кое-что новенькое, — сказал Ортега.

— О чем это вы?

— У меня не было еще ни одного случая, в котором человек, не понаслышке знающий правоохранительную работу, сообщал бы о пропаже своей возлюбленной. Я чувствую себя как… волшебник, пытающийся помочь другому чародею. Вы отлично знаете весь порядок действий, понимаете, что именно происходит за кулисами. Когда я говорил с людьми из Университета Оглоторпа и секретариата мэрии, а также с обитателями Девятнадцатой улицы, мне сказали, что кто-то уже задавал такие же вопросы. Это, случайно, были не вы?

— Я был не в силах просто сидеть и ждать.

— Надеюсь, вы не говорили, что находитесь при исполнении служебных обязанностей?

— Я не совершил ничего незаконного.

— Тогда было бы лучше всего, если бы вы все-таки посидели и немного подождали. Вы слишком сильно переживаете случившееся, в таком состоянии не следует опрашивать свидетелей. Не старайтесь делать за меня мою работу.

— Дело в том, что я знаю, насколько это хлопотно, — ответил Бэленджер. — У вас и вашего напарника множество дел, и это — всего лишь одно из многих. Ну а когда вы говорите о волшебстве, то сами знаете, что ничего подобного не бывает. Вам известно, что я тоже в этом уверен.

— Ладно, если так, то поучите меня моему делу. Будь на моем месте, как вы стали бы искать посетителей лекции?

— У меня сложилось убеждение, что эти персоны слишком уж уверенно держались. Так, будто выполняли работу. Очень может быть, что они актеры, — ответил Франк.

10

— Вот он, сукин сын! — Бэленджер указал на фотографию в застекленной витрине. — Только без усов, и волосы потемнее.

Он и Ортега стояли перед театром на Бликер-стрит, в Гринвич-Виллидже. Несколько часов оба обзванивали агентства по работе с талантами и театральные труппы, задавая лишь один вопрос — не нанимался ли кто-нибудь в субботу во второй половине дня для работы на Восточной Девятнадцатой улице.

С шумной улицы они попали в маленькое грязноватое фойе и остановились, чтобы оценить обстановку. За спиной находилась касса. Слева Бэленджер разглядел гардероб, справа — буфетную стойку. Ковер казался изрядно вытертым. Впрочем, видна была лишь небольшая его часть, а все остальное оказалось завалено разборными лесами, рулонами мешковины, банками с краской, ведрами и кистями. Сильно пахло скипидаром.

— Ремонт им будет в самый раз, это точно, — пробормотал Ортега, разглядывая потеки на потолке.

— Ненавижу старые дома, — отозвался Бэленджер.

Прямо перед ними, за двустворчатой дверью, приглушенные голоса говорили что-то невнятное.

Ортега открыл одну створку и вошел. Буквально через мгновение он высунулся и поманил Бэленджера. Дверь за ними закрылась. Они стояли в проходе между рядами кресел, спускавшимися к сиявшей огнями рампе. Занавес был раскрыт. Две пары актеров — мужчина и женщина средних лет и молодые — держали в руках пачки бумаг и читали вслух текст. Высокий тощий мужчина, стоявший перед сценой, держал в руке длинную указку, которой показывал актерам, куда встать.

Молодая женщина, казавшаяся издали совсем миниатюрной, взглянула в полутемный зал.

— А вот и они, — сообщила она, и ее голос разнесся гулким эхом.

Высокий сухопарый мужчина повернулся к Бэленджеру и Ортеге.

— Идите сюда.

Сдерживая возбуждение, Бэленджер прислушался к собственным шагам, гулко отдававшимся в незаполненном зале. Своими непривычно пустыми старыми креслами, успевшими соскучиться по грому аплодисментов, театр словно источал мрачность.

Ортега представился и показал значок.

— Как я полагаю, с мистером Бэленджером вы уже знакомы.

Франк узнал всех. Высокий и тощий был профессором Мердоком. Остальные четверо входили в состав публики на субботней лекции.

— Конечно, я вас помню, — сказал мужчина с указкой. — Да и молодую леди, с которой вы были, тоже. Ее звали… — Он взглянул в потолок. — Аманда Эверт.

— А вас звали Эдриеном Мердоком, хотя настоящее ваше имя совсем другое.

— Роланд Перри. Профессорскую степень и имя мне присвоили наниматели.

— Что-то не так? — осведомился со сцены младший из актеров.

Ортега взглянул на Перри и поинтересовался:

— По телефону вы сказали, что вашу труппу наняли для присутствия в доме по Восточной Девятнадцатой улице…

— Совершенно верно. Нам заявили, что будет разыграно нечто вроде любительского представления. — Перри говорил со слабым, но опознаваемым британским акцентом. — Мне дали текст, который я должен был прочесть наизусть. Наших актеров проинструктировали по поводу того, как себя вести и что делать, описали мистера Бэленджера и его спутницу. Нам сказали, что затевается большой розыгрыш. По ходу моей лекции зрители должны были постепенно уйти. Затем я прекращаю говорить. Демонстрация на экране продолжается сама собой, я отступаю в тень и тихонько выхожу из дома. Потом, как мне объяснили, показ прекратится, и мистер Бэленджер со спутницей обнаружат, что остались в пустом зале.

— Не слишком-то похоже на дружескую шутку, — заметил Ортега.

— Эта затея должна была являться частью вечеринки по случаю дня рождения. Когда мистер Бэленджер и его подруга начнут гадать, что за чертовщина тут происходит, их друзья, прячущиеся наверху, закричат: «С днем рождения!» и спустятся с выпивкой и закуской. Тогда-то и начнется веселье.

Ортега взглянул на Бэленджера и вновь обратился к Перри:

— Сколько вам заплатили?

— Две тысячи долларов на всех за час работы. Учитывая наш ремонт, это большая поддержка.

— Как они на вас вышли? — спросил Бэленджер.

— Позвонила женщина и предложила встретиться здесь, в театре.

— Она назвалась?

— Карен Бейли. Та самая, которая встретила вас на лекции.

— У меня сложилось впечатление, что она входила в вашу группу, — сказал Бэленджер.

— Вовсе нет.

— Вы заключали какой-нибудь контракт? — спросил Ортега. — С адресом или подписью, на которые я мог бы взглянуть.

— Нет. Я не видел в этом необходимости. Конечно, заказ необычный, но две тысячи долларов были нам очень нужны. Мы обрадовались неожиданному доходу.

— Но сюда-то вы зачем пришли? — спросила женщина постарше. — Что-то не так?

— Вам беспокоиться совершенно не о чем. — Ортега протянул Перри визитную карточку. — Дайте мне знать, если она еще раз свяжется с вами.

— Карен Бейли оставила мне какую-то ксерокопию и велела отдать ее мистеру Бэленджеру, если он придет в театр, — сказал вдруг Перри.

— Ксерокопию? — нахмурившись, переспросил Бэленджер. — Чего именно?

— Я положил ее… — Перри сунул указку под мышку, нагнулся к потертой парусиновой сумке, лежавшей возле кресел, и принялся рыться в ней. — Вот! — Он протянул Бэленджеру сложенный лист, но Франк не успел прикоснуться к бумаге.

— Постойте! — воскликнул Ортега, вынул из кармана резиновые перчатки, надел их и только после этого развернул лист.

Бэленджер подошел к нему и принялся разглядывать бумагу. На ней виднелись полосы, какие оставляют копиры, за которыми не следят. Отпечатана была страница из книги. Большая часть текста оказалась вымарана, остались лишь один абзац и оттиск печати: «НЙПБ ГУМАНИТАРНЫХ и ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУК». Этот штамп был смазанным и изрядно выцветшим.

Ортега прочел абзац вслух:

— «Замечательные здесь места! — сказал он, глядя на волнистую линию зеленых холмов, над которыми морскими валами поднимались фантастические очертания гранитной гряды. — Эти болота никогда вам не примелькаются. А сколько тайн они хранят — бескрайние, пустынные, загадочные!»[5]

Этот отрывок показался Бэленджеру настолько неуместным, что у него даже голова закружилась.

— Говорите, Карен Бейли велела вам передать мне эту бумагу, если я приду в театр? — обратился он к Перри.

— Да.

— А причину какую-нибудь назвала?

— Нет. Я решил, что это продолжение розыгрыша. — Перри стукнул концом указки по полу. — А в чем дело? Почему бы вам не сказать?

— Пахнет дымом, — перебил его Бэленджер.

11

Отвернувшись от сцены, Бэленджер увидел, что сквозь щели большой двустворчатой двери ползут струйки дыма.

— Только не это! — простонал Перри.

Бэленджер слышал, как ноги четверых актеров простучали по лесенке, ведущей со сцены в зрительный зал, но, не отрываясь, смотрел на серый дым, густевший с каждой секундой. Вдвоем с Ортегой они добежали до конца прохода и остановились, увидев сквозь щель, что за дверью бушует огонь. Слышно было, как он с треском пожирал то, что находилось в вестибюле.

Перри и остальные актеры тоже подбежали к выходу.

— Краски! — Запыхавшись, Перри глотнул дыма и закашлялся. — Они каким-то образом загорелись. Ветошь. Самовозгорание. Но…

— Может, помог кто-нибудь, — перебил его Бэленджер.

— Помог? Помилуйте, с какой стати?

У них за спинами погасли огни рампы. Одна из актрис громко вскрикнула, испугавшись наступившей темноты. Но в разных углах зрительного зала тут же вспыхнули аварийные светильники, питавшиеся от аккумуляторов.

— Дайте-ка сюда! — Ортега взял у Перри указку и приоткрыл дверь ее толстым концом.

В зал сразу повалил густой дым. За его серыми тучами потянулись и оранжевые языки пламени.

Ортега отдернул указку, и дверь захлопнулась. Перри попятился и наткнулся на актрису, которая согнулась в приступе кашля.

— Где у вас пожарный выход? — спросил Бэленджер.

— Вон там. — Перри указал на дверь в середине бокового прохода, возле которой торчала на стене красная коробочка пожарной сигнализации.

Дым становился все гуще. Бэленджер помог выпрямиться актрисе, продолжавшей непрерывно кашлять, и, поддерживая ее, быстро повел вдоль рядов кресел. Остальные актеры рысили впереди, то и дело ударяясь о ручки кресел. Когда они выбрались в проход, Ортега уже отодвинул засов пожарного выхода.

Но дверь не открылась. Ортега навалился на нее плечом. Безрезультатно.

— Черт возьми, кто ее запер?

— Никто! Она никогда не запиралась! — отозвался Перри. — Наверное, завалена с той стороны! — Режиссер откинул крышку сигнального устройства, потянул за рычаг и громко застонал, когда сирена не взвыла. — Она должна быть напрямую связана с пожарной командой, но раз мы не слышим оповещения тревоги, то они там, скорее всего, тоже не получили сигнала!

Между тем дыма в зрительном зале набралось столько, что с трудом можно было разглядеть входную дверь. Огонь уже не потрескивал, а громко ревел. Бэленджер вспомнил, что там лежали краски и растворители.

— А система пожаротушения? Неужели в театре ее нет?

— Есть! Не пойму, почему она не включается!

Один из актеров указал в глубину зала и заявил:

— Дверь прогорела!

Бэленджер резко обернулся и похолодел от испуга, увидев, как пламя и дым взвились к балкону. На удивительно долгое мгновение он застыл, борясь с головокружением, порожденным нахлынувшим на него ощущением дежавю. Франк будто вновь оказался в огненной ловушке посреди громады отеля «Парагон».

«Все повторяется!» — подумал он.

— Где второй пожарный выход?

— За кулисами! — выкрикнул Перри.

От густого жирного дыма Бэленджер тоже закашлялся. Актеры оцепенели от страха. Какое-то время Франк тоже не мог преодолеть ужас. Ему показалось, будто на него разом навалились все кошмары из сновидений последних месяцев. Но все же он сумел взять себя в руки и заорал:

— Шевелитесь!

Громко топая, они взбежали по лесенке на сцену. За боковой занавесью действительно находилась дверь, над которой неярко светилась табличка «Запасной выход». Ортега отодвинул засов и толкнул дверь, но она не открылась. Бэленджер попытался ему помочь, но лишь ушиб плечо.

— Потолок горит! — крикнул кто-то за его спиной.

Дым становился все гуще.

Ортега заметил винтовую металлическую лестницу и спросил:

— Что наверху?

— Есть пожарный выход из уборных!

Перри устремился вверх по винтовой лестнице, которая звенела и сотрясалась под его шагами. Но вдруг он застыл на месте, вцепившись в дрожащие перила. Догнав его, Бэленджер сразу понял, что так обескуражило Перри. Наверху ничего не было видно из-за дыма.

— Мы там задохнемся, не поймем, куда надо идти, — сказал кто-то.

Лестница уходила вниз, в пол.

— Что в подвале? — спросил Бэленджер.

— Три окна!

— Пошли!

Громыхая по металлическим ступенькам, Бэленджер вернулся на сцену, но остановился там в сомнении. Он подумал о подвале, который есть в каждом доме. На лбу у него выступил пот, но не из-за быстро нарастающей жары. Вдруг Франк заметил ручной фонарь, висящий в зажиме под электрощитком, схватил его и, сделав усилие, заставил себя двинуться дальше по лестнице.

Воздух здесь был заметно прохладнее. Слегка пошатываясь после быстрого спуска по спирали, Бэленджер стоял на каменном полу. Сквозь толстый слой пыли, скопившийся на стеклах трех узких окон в правой стене, пробивался свет. Виднелся грязный кирпичный дом, стоявший на противоположной стороне узкого переулка.

Ортега схватил кстати подвернувшийся стол и, скрежеща ножками по полу, подтащил его к окну. Бэленджер включил фонарь, посветил в глубь помещения и обнаружил прислоненный к стене задник с намалеванными лесистыми холмами и небом.

— Не открывается! — Ортега яростно дергал створки окна. — Закрашено наглухо!

— Разбейте стекло! — крикнул в ответ Перри.

— Слишком узко! — в отчаянии простонал пожилой, очень полный артист. — Я не пролезу!

Бэленджер продолжал водить лучом фонаря по сторонам, пытаясь отыскать еще какой-нибудь выход. Он видел столы, стулья и другие предметы реквизита. На длинных шестах висели костюмы. На пластиковых головах красовались парики. Все было старательно убрано в пластиковые мешки.

«От огня чехлы не спасут», — подумал Бэленджер.

Звякнуло стекло — Ортега тростью, которую вовремя отыскал в реквизите, разбил окно.

— Говорю же, я не пролезу в такое узкое окно! — повторил полный актер.

— Я тоже, — отозвался молодой.

Луч фонаря лег на стену под сценой. Сложенные стопкой коробки наполовину закрывали старую дверь.

Бэленджер схватил Перри за руку.

— Куда ведет эта дверь? В другой дом?

— Нет. Дальше, в коллектор.

— Что? Зачем в этом доме…

— Сейчас он не нужен! — Перри трясся от страха, слыша рев пламени и ощущая добиравшийся сюда жар.

— Почему не нужен? Не оглядывайтесь на огонь! Расскажите мне, что это за подвал!

— Он остался от дома, который был тут раньше! Там проходил ручей!

— Что?

— Когда-то в Гринвич-Виллидже было множество ручьев, — поспешно сказал Перри. — Чтобы дома не оседали, были проложены дренажные туннели. Сейчас все ручьи пересохли, но в старину из них можно было брать воду.

Бэленджер подбежал к двери, отшвырнул коробки и ухватился за ржавую ручку.

— Нет! — рявкнул Ортега. — Мы там задохнемся! — Через разбитое окно шел свежий воздух, но детектив согнулся в приступе кашля, вдохнув дыма.

Бэленджер потянул сильнее, и дверь сдвинулась с места, громко заскрипев пересохшим деревом по каменному полу. Протестующе завизжали ржавые петли. Дверь приоткрылась настолько, что можно было заглянуть в щель и посветить туда фонарем. Там Бэленджер увидел кирпичные стены и лестницу, густо затянутые паутиной.

— Огонь вытянет оттуда весь кислород! — прокричал Ортега.

Оглянувшись, Бэленджер увидел, что детектив закончил выбивать стекло в окне, уже успел помочь пожилой актрисе забраться на стол и теперь приподнял ее к лазу. Она проворно влезла туда до пояса и остановилась.

— Живот подбери! — взревел Ортега.

— Я порезалась!

Детектив стиснул ее бедра ладонями и резко толкнул вперед. Женщина вылетела наружу.

Когда Ортега втащил на стол вторую актрису, стало видно, что пламя заметно приблизилось.

— Я не пролезу! — снова повторил пожилой актер.

Бэленджер почувствовал, что кошмарные воспоминания о событиях в отеле «Парагон» смогут парализовать его волю, если он поддастся. Франк протиснулся в полуоткрытый дверной проем. Светя себе фонарем и прислушиваясь к разносившемуся по древнему подземелью эху своих шагов, он смахнул паутину и сбежал по щербатым ступеням.

Франк оказался в каменной каморке. Испуганная крыса запищала, метнулась в сторону и скрылась из виду. Бэленджер попятился. Прислушиваясь к собственному хриплому дыханию и стараясь взять себя в руки, он светил вокруг фонарем. Грубо сложенный свод имел около шести футов в высоту, ширину и длину. Франку пришлось пригнуться. Желоб в каменном полу позволял определить, где именно протекал ручей. Справа и слева были выложены невысокие арочные проемы, через которые уходила вода. Даже за полтора с лишним века отсюда не успело полностью выветриться зловоние и ощущалась сырость.

Сверху до Бэленджера отчетливо доносились крики. Он слышал рев огня и ощущал быстрый ток воздуха, высасываемого ненасытным пламенем. Приложив ладонь к каменной стене, Франк вдруг понял, насколько сильна его неуверенность.

— Я туда никаким силами не пролезу! — В голосе пожилого актера уже явственно слышалась паника.

Бэленджер опустился на колени и направил скачущий луч в правую арку. В пяти футах от начала туннеля потолок обвалился, груда земли и битых кирпичей перегородила дорогу. В свете фонаря сверкнули несколько пар красных глаз.

Грудь Бэленджера стиснул страх. Он поспешно направил фонарь в противоположную сторону. Насколько доставал луч света, преград не имелось. Франк не слишком уверенно поднялся на ноги и вновь ощутил ток воздуха, стремившегося в находившийся наверху первый подвал.

Там раздался громкий мужской крик.

Бэленджер собрался с силами и взбежал по ступенькам. Фонарь больше не был нужен — путь озаряли пляшущие отсветы пламени. Выскочив из-за двери, он увидел, как Ортега яростным усилием вытолкнул высокого тощего мужчину — Перри — через разбитое окно. С Ортегой и Бэленджером остались двое актеров.

— Сможем выбраться здесь? — крикнул Франк.

— Вряд ли! — Ортегу обдало вихрем искр.

— Тогда сюда! — Бэленджер указал на дверь. — Там есть шанс!

Ревущее пламя подобралось уже так близко, что никто не колебался. Все трое устремились мимо Бэленджера. Он потянул дверь на себя, закрыл ее как можно плотнее, чтобы преградить по возможности ход воздуха, и кинулся следом за ними.

— Налево!

— Вы, наверное, шутите? — Младший актер замер в нерешительности.

— Ползи!

— Там крысы. Только что видел!

— Это значит, что там и выход есть! Ползи! Я пойду последним и буду светить всем! — Сквозь дверную щель просочилась и сползла по лестнице первая струйка дыма. — Все равно другого выхода нет! — проорал Бэленджер.

— Я пойду первым! — Ортега вытащил пистолет.

Толстый актер аж рот раскрыл и поинтересовался:

— Пушка-то зачем? Неужели крысы такими большими бывают?

Ортега опустился на четвереньки, потом решительно вытянулся плашмя на грязном полу и пополз. Бэленджер дождался, пока ноги детектива исчезнут в отверстии, и принялся подгонять остальных.

— Вперед! Пошли! — Он решительно толкнул одного, затем второго наземь и легонько пнул ногой, поторапливая. — Шевелитесь!

Чувствуя, как усиливается тяга, Бэленджер тоже лег ничком и пополз по камням. Направляя свет фонаря вперед, он углубился в сводчатый туннель. Тени как будто обрели вес и плотность. Каменный пол сменился размякшей глиной. Он слышал эхо от шороха одежды и надсадного дыхания. Ползущий впереди актер бормотал что-то, возможно молитву.

Паутина липла к волосам. Свод делался все ниже и ниже. Вскоре Бэленджер задел его спиной и постарался вжаться поглубже в мягкую землю.

— Нет, тут мне тоже не пролезть, — задыхаясь, простонал ползущий перед ним мужчина.

— Разгребайте землю, — приказал издали Ортега. — Углубляйте дно хода.

Все остановились. Лишь воздух двигался по туннелю навстречу людям, туда, где бушевал огонь.

— В чем дело?! — повысил голос Бэленджер.

Пыль щекотала в носу. Клаустрофобия мало-помалу овладевала им и сейчас стискивала грудь с такой силой, что он опасался потерять сознание.

— Мне показалось, я видел…

— Что? — Бэленджер прижался к стене и направил луч фонаря так, чтобы он доставал как можно дальше вперед. Что?

— Движущуюся тень.

— Если это крыса, пристрелите ее! — потребовал старший актер.

— Нет! — поспешно возразил второй. — От выстрела может потолок обрушиться!

— Тогда тебе, наверное, лучше помолчать, а?

— Кирпичи, — сказал Ортега. — Я наткнулся на несколько выпавших кирпичей.

Бэленджеру за шиворот посыпалась земля. Он боялся дышать. Впереди люди почти бесшумно сдвигали в сторону кирпичи.

— Ладно, я пополз дальше, — сказал Ортега.

На голову Бэленджеру продолжала сыпаться земля.

«Быстрее!» — думал он.

Артист перед ним сдвинулся с места. Бэленджер, чувствуя, как яростно бьется сердце, пополз следом. Для этого ему пришлось сделать нешуточное усилие.

— Стойте! — вскоре вновь пробормотал толстый артист.

— Что еще?

— Я зацепился ремнем за камень в потолке.

Бэленджер напрягся. В полумраке были отчетливо слышны осторожные движения.

— Готово, — сообщил артист. — Я свободен.

Франк услышал, как он пополз дальше.

— Я добрался до каких-то старых ступенек! — крикнул Ортега.

«Слава богу», — подумал Бэленджер, тщетно пытаясь перевести дух.

Чувствуя, что рот у него забит пылью, изо всех сил вжимаясь животом в землю, он полз вперед.

Тут у Франка екнуло сердце — что-то дернуло его и заставило остановиться. Куртка зацепилась за торчавший из потолка кирпич.

— Светите сюда! — крикнул спереди Ортега.

— Да, ступеньки! — обрадовался актер, следовавший за Ортегой. — Вижу!

Бэленджер чувствовал, что кирпич медленно сползает ему на спину.

— Скоро выберемся. — Толстый актер пополз быстрее.

Кирпич выпал и теперь лежал на спине Бэленджера. С ним ссыпалась еще добрая порция земли.

— Франк! — позвал Ортега. — Как там у вас?

Бэленджер не решился ответить, опасаясь, что от малейшего сотрясения свод может совсем обрушиться.

— Почему остановились? — громким эхом разнесся по туннелю голос Ортеги, и на спину Бэленджера выпал еще один кирпич.

— Господи, никогда не думал, что просто выпрямиться может быть так приятно, — заявил актер перед Бэленджером. — А вот и дверь!

— Франк! — повторил Ортега.

Чувствуя, что впадает в панику, Бэленджер чуть не завопил. Из потолка выпал третий кирпич. Пыль забила ноздри. Он решился на дюйм продвинуться вперед. Земля тяжело давила на лопатки.

— Франк?

Потолок медленно оседал прямо на него. Чтобы двигаться вперед, нужно было напрягать все силы. Кирпичи вываливались один за другим. Очень скоро он почувствовал, что через минуту не сможет выдерживать эту тяжесть. Затхлый воздух был настолько насыщен пылью, что Франк боялся задохнуться. Невольно заскулив, он попытался ползти быстрее, но и земля тут же посыпалась сильнее. Бэленджер полз уже как мог быстро. Кирпичи били его по ногам, пыль душила. От ужаса он уже выл в голос, упираясь коленями в пол, отталкиваясь, вдавливая локти в мягкую землю, вытягиваясь во весь рост. Ему казалось, что ноги уже перебиты, грохот обвала заглушал крик. Чьи-то руки схватили Франка, потащили вперед. Фонарь плясал в дрожащей руке. Пыль стояла столбом. Бэленджер чувствовал, что задыхается.

Громко застонав, он добрался до каменной лесенки, взбежал по ней и с ходу ударил плечом в деревянную дверь. Она сотряслась, но устояла. Франк толкнул еще раз. Дверь оказалась настолько ветхой, что соскочила с петель, но все равно не открылась. Что-то подпирало ее с той стороны. Ортега присоединился к Бэленджеру. Они навалились на дверь вдвоем, и в конце концов она медленно подалась. С той стороны что-то посыпалось, затрещало.

Сквозь все еще стоявшую столбом пыль Бэленджер увидел свет ламп. Они с Ортегой поднажали, и дверь рухнула, опрокинув еще несколько предметов. Кашляя от пыли, Франк прополз по двери и оказался в подвале, забитом старой мебелью. На деревянной лестнице, ведущей наверх, стоял мужчина в очках, смотревший на пришельцев с недоумением и страхом.

12

Бэленджер метнулся мимо него, как будто не заметил. Взлетев по лесенке, он оказался в зале, тоже забитом старой мебелью. Удушье никак не проходило. Увидев большую витрину, сквозь которую в помещение вливался солнечный свет, Франк поспешно выскочил за дверь и чуть не налетел на прохожего, торопливо шедшего по тротуару. Новый приступ кашля согнул его пополам. Лишь после того как спазм прошел и удалось поднять голову, Бэленджер увидел на двери вывеску «ГРИНВИЧ. АНТИКВАРНАЯ МЕБЕЛЬ».

Из помещения, зажимая рот носовым платком, вышел Ортега. Отняв платок от лица, он указал внутрь магазина.

— Хозяин говорит, что любит водить покупателей в старый коллектор. Похоже, после такого прикосновения к истории его мебель кажется им особенно старинной и ценной.

— Да благословит Бог антикваров. — Бэленджер прислонился к фонарному столбу.

— Да. Вот только он говорит, что мы, вышибая дверь, сломали у него этого антиквариата чуть ли не на тридцать тысяч долларов.

— Теперь мы знаем, сколько стоят наши жизни. — Бэленджер взглянул на дверь магазина, откуда на них скорбно смотрел усатый антиквар. — Чек он возьмет?

— На тридцать тысяч долларов? Сомневаюсь, что этот человек сейчас склонен ценить юмор, — пробормотал в ответ Ортега.

— Я серьезно. Помните, я рассказывал о монете, которую нашел? — Бэленджер повернулся к антиквару. — Я оплачу вам все, что не покроет страховка.

Тут Франк услышал звук сирен. Над крышами домов поднимался дым. Народ спешил полюбоваться пожаром.

— Пойдем туда. Нужно рассказать пожарным дознавателям, что тут произошло, — сказал Ортега.

— Но мы проторчим у них несколько часов! Вы знаете ровно столько же, сколько и я. Скажите, что мне пришлось срочно уйти.

— Как уйти? О чем вы говорите?

— Слишком много дел. Доложите за нас обоих, ладно? А я поговорю с ними потом, если у них еще останутся вопросы.

— Скажите, неужели вы именно так и поступали, когда работали в полиции? Отпускали свидетелей, а сами давали за них показания?

— Хорошо-хорошо. — Бэленджер никак не мог отдышаться. — Скажите, а этот листок у вас сохранился?

— Он у меня в кармане.

— Вы не позволите воспользоваться вашим ксероксом? — обратился Бэленджер к антиквару.

Похоже, тот решил, что это самый естественный вопрос, какой он мог сейчас услышать, и молча кивнул.

Франк попытался отряхнуть от грязи джинсы и куртку. Одежда пахла дымом.

— Нам нужно скопировать один листок, чтобы можно было исследовать его, не оставляя отпечатков своих пальцев.

Ортега изучающе взглянул на него и заметил:

— У вас очень усталый вид. За время разговора с пожарными вы хотя бы немного отдохнете.

— Вот найду Аманду, тогда и буду отдыхать.

Чтобы сделать копии и вернуться на улицу, потребовалась от силы минута, но даже за это короткое время набежало невесть сколько народу. Толпа многократно выросла. Пробиваясь вслед за Ортегой через волнующуюся толпу зевак, Бэленджер сложил копию и сунул ее во внутренний карман куртки. Впереди продолжали выть сирены.

— Мы из полиции! — покрикивал Ортега. — Позвольте пройти.

Несколько человек послушно расступились, но еще через три шага дорога вновь оказалась перегорожена. Бэленджера зажали в толпе.

«Нет времени на эту ерунду», — думал он.

— Полиция! — рявкнул Ортега, когда перед ним вновь сомкнулась толпа зевак.

«Некогда», — решил Бэленджер.

Какой-то решительный мужчина преградил ему дорогу, но тут же еще трое очень кстати оттеснили этого зеваку назад. Используя их как прикрытие, Бэленджер пригнулся и отступил в толпу.

— Франк, где вы?! — донесся до него крик Ортеги.