Повелитель игры

1

Облака быстро сгущались, в долине темнело.

— У нас очень мало времени. Делай, что я говорю.

Женщины постепенно отбросили всякую официальность в разговоре. Вив повернулась кругом, внимательно осматривая развалины. Ее взгляд задержался на теле убитого мужа, на его изуродованном до неузнаваемости, залитом кровью лице. Впрочем, она тут же взяла себя в руки.

— Сюда. — Вив ткнула пальцем в один из не до конца развалившихся домов, стены и остаток крыши которого образовали подобие пирамиды.

Аманда поспешила следом за нею.

— Помоги расчистить середину от досок, — сказала Вив. — Нужно устроить хоть какую-то берлогу.

Аманда принялась разбирать доски, не обращая внимания на занозы, впивавшиеся в ладони.

— Накладывай доски сверху, чтобы они закрывали дыры. Попробуем сделать крышу.

Порыв холодного ветра налетел с такой силой, что Аманда покачнулась. Передернув плечами, она оглянулась на грозные облака, надвигавшиеся на долину.

— Быстрее! — прикрикнула Вив, кидая доски на крышу.

Аманда старалась изо всех сил, и вскоре образовалась небольшая пещерка. Ветер чуть не сорвал с головы Аманды бейсболку, но она продолжала подтаскивать доски и наваливать их поверх остатков крыши.

Вив, кряхтя от усилий, укрепляла убежище изнутри.

— Знаешь, что такое переохлаждение?

— Да, это когда температура тела опускается ниже допустимого.

— В горах погода меняется очень быстро. Чувствуешь, какой ветер холодный? — Вив положила крест-накрест еще несколько досок. — Если мы промокнем и замерзнем, то продержимся самое большее три часа, потом умрем. Знаешь такое слово — колотун? Вот, от него самого.

Аманда вновь оглянулась через плечо, но теперь не на приближающуюся бурю, а в ту сторону, куда направился Рей. Он оказался на открытом месте, за пределами бывшего города. Его зеленый комбинезон отчетливо выделялся на фоне темного неба. Мужчина что-то рассматривал и был, кажется, встревожен. Но Аманда не видела, куда именно он глядел.

— Помоги. Нужно достать эту дверь. — Вив ткнула пальцем в сторону руин.

Дверь была придавлена обломком крыши. Она казалась очень хлипкой — три доски, скрепленные поперечинами. Пока женщины вытаскивали и поднимали ее, Аманда опасалась, что она развалится. Ветер чуть не вырвал эту жалкую дверь у них из рук. Преодолевая порыв, Аманда опять посмотрела туда, где в двух кварталах от них находился Рей. Теперь он стоял лицом к приближавшейся буре. Находка, похоже, настолько взволновала его, что он лишь сейчас заметил, что погода испортилась.

Женщины залезли в укрытие. Аманда успела заметить, что Рей рысцой бежит к развалинам. Потом взвилась туча пыли и закрыла его. По земле застучали капли дождя. По воздуху понесло мусор и щепки.

Аманда положила дверь на землю. Дождь усиливался с каждой секундой. Пока они с Вив забирались в укрытие, она почувствовала спиной, насколько крупные и тяжелые капли сыплются с неба. Внутри пахло пылью и тленом. Вновь высунувшись под дождь, женщины подтащили дверь к себе, приподняли ее и прислонили, закрыв дыру. По краям остались щели, но они все равно были нужны. Ведь дверь требовалось придерживать руками.

Ветер свистел в щелях. Холодный дождь сек Аманду по пальцам.

— Не отпускай! — Крик Вив в тесноте прозвучал очень громко, и все же Аманда с трудом разобрала слова сквозь вой ветра. — Что бы ни случилось, не отпускай!

За дверь ухватилась рука и потянула.

— Пустите меня! — прокричал Рей.

— Места нет! — взвизгнула в ответ Вив.

— Пустите!

— Убирайся к черту!

За хлипкую дверь ухватилась другая рука. Рей дернул с такой силой, что женщины чуть не выпустили свое прикрытие. Его лицо приблизилось к ним чуть ли не вплотную — худое, обросшее густой щетиной, с глазами, полными бешенства. Дождь вовсю поливал его. За спиной Рея метались еще не прибитые дождем пыль и мусор. Он злобно щурился, по-видимому намеревался вытащить Аманду и Вив из сооруженного ими укрытия и занять их место.

Но похоже, Рей спорил сам с собой. Он совершенно неожиданно выпустил дверь. Порыв ветра чуть не свалил его, но мужчина устоял и побрел прочь.

Аманда успела дернуть дверь на себя. Не сделай она этого, ветер, гулявший вдоль улицы, унес бы ее прочь. Вдвоем с Вив они надвинули дверь на лаз укрытия. Дождь стучал по доскам, леденя пальцы Аманды.

— Вы верите в могущество совместной молитвы? — спросил голос.

— Заткнись! — взвыла Вив.

— Представьте себе, что какая-то женщина серьезно больна. Соседи по приходу собрались в церкви помолиться за ее здоровье. Несколько сотен верующих одновременно. Допустим, пастор договорится со священниками множества других церквей, разбросанных по всей стране, те соберут своих прихожан, и все начнут молиться одновременно? Это ведь уже сотни тысяч! Как вы считаете, такая молитва даст результат?

Дождь барабанил по крыше убежища с такой силой, что временами заглушал слова Повелителя игры, звучавшие в наушниках Аманды. Она крепко стискивала пальцами край двери.

— В научной среде есть интересное мнение. Если больной узнает о молитве, то психологический эффект может оказаться настолько сильным, что приведет к выздоровлению. А теперь подумайте о массовой многопользовательской онлайновой видеоигре.

— Какой еще массовой? Что вы несете? Замолчите! — взмолилась Вив, держась за дверь.

— Одна из самых популярных подобных игр называется «Anarchy Online». Геймер платит и получает право месяц существовать в облике персонажа на планете Руби-ка из альтернативной реальности — гуманоидная культура и полным-полно всякой экзотики.

Дождь сделался совершенно ледяным. Почувствовав, что пальцы онемели, Аманда разжала правую руку, поднесла ее к лицу и принялась дышать, пытаясь их согреть.

— Нет! — воскликнула Вив. — Не отпускай!

— Аманда! — вновь вмешался голос. — Вы знаете, что такое аватара?

— Отстаньте от меня! — Аманда сменила руки и теперь грела левую, а за дверь цеплялась правой.

— Уверен, что обладатель магистерской степени по литературе должен знать смысл этого слова.

— Аватара — это Бог в телесном облике, — ответила Аманда.

— Да, вы не впустую проводили время в университете. В массовой многопользовательской игре аватарой называется персонаж, действующий от имени геймера. Случается, человек выбирает себе иную личность, потому что та, которая существует в так называемой реальной жизни, его не удовлетворяет. Может быть, он толстый, с лицом в угрях, хотя ему уже тридцать лет, живет вместе с матерью и зарабатывает какие-то крохи в ресторане быстрого питания. Но когда этот тип воплощается в своего аватару на планете Руби-ка, никто из игроков не знает, как выглядит этот безнадежный неудачник. На Руби-ка ему тоже необходимо найти работу, чтобы обзавестись жильем, покупать одежду и еду. Но там все определяют мозги. У него есть шанс начать жизнь с самого начала, и ничто ему не мешает. Он способен улучшить жизнь своего аватары благодаря собственному уму. Очень любопытно, кстати, что неудачники в этой жизни преуспевают на Руби-ка, а также и то, что половина геймеров-мужчин решает изменить свой пол и выступать в женском обличье.

Аманда продолжала дышать на онемевшие пальцы, и наконец-то к ним вернулась чувствительность. Теперь ей уже было совершенно ясно, что такое переохлаждение и как от него можно умереть.

— «Anarchy Online» принадлежит компании «Фанком», которая имеет большие компьютерные мощности в норвежской столице Осло, — сообщил голос. — Они должны быть экстраординарными, потому что игра идет непрерывно. В любой момент в ней могут участвовать до двух миллионов человек. Со всего мира. Из всех стран, какие только есть на планете. Огромное количество людей, разочарованных в жизни, одновременно облекается в личности из альтернативной реальности, играет днями и ночами. Массовая многопользовательская онлайновая игра. Если исследования подтверждают существование мощного психологического эффекта от одновременной массовой молитвы, то насколько больший результат должны давать многопользовательские игры? Что привлекательнее? Собственное лицо с нечистой кожей, мать, живущая в соседней комнате, осточертевшая мастурбация, потому что ни одна женщина не соглашается с ним пойти? Или жизнь аватары-женщины в альтернативной реальности виртуального мира, где у всех равные возможности?

Ветер продолжал выть. Несколько капель воды просочились сквозь крышу и упали на укрытое комбинезоном бедро Аманды.

— На Руби-ка аватары накапливают собственность точно так же, как это делаем мы в своей версии реальности, — продолжал Повелитель игры. — Там существует роскошь, всякие материальные ценности и дорогое жилье. Игроки добиваются обладания всем этим. Если аватарам почему-либо не удается приобрести желаемое на Руби-ка, геймер может купить что угодно на интернет-аукционе. Логически рассуждая, все это воображаемые предметы, но люди расширяют границы своего пространства. На аукционе eBay можно даже купить или продать аватару, обзавестись новой личностью, если прежняя почему-либо перестала вас удовлетворять. Происходит взаимопроникновение реальностей.

— Крыша-то протекает. — Аманда поежилась, почувствовав еще одну каплю, упавшую с потолка.

— Но мы пока что не мокнем, — ответила Вив.

— У меня для вас интересная новость, — сказала Аманда Повелителю игры. — Дождь — это реальность.

— Это вы так считаете. Но может быть, сейчас мне самое время рассказать вам о преподобном Оуэне Пентекосте.

— О ком?

— О гении, создавшем Склеп мирских страстей. Вы преодолели еще одно препятствие и заслужили очередную порцию информации. Рей, вы меня слышите?

Молчание.

— Рей?!

— Слышу, — мрачно откликнулся тот.

— Как вы себя чувствуете?

— Отлично.

— Не замерзли?

— Бывало и хуже.

В звучавшем из наушников голосе Рея гнев можно было чуть ли не почувствовать на ощупь.

— Что ж, раз вы удобно устроились… — проговорил Повелитель игры. — Итак, преподобный Оуэн Пентекост. Это было не настоящее его имя. Пастором был не он, а его отец. Когда Пентекоста исключили из Гарвардской медицинской школы, он присвоил себе мантию священнослужителя, покинул Бостон и направился в приграничный район, намереваясь распространять там Божье слово. До Авалона Оуэн добрался в апреле тысяча восемьсот девяносто девятого года. Стояла страшная засуха, но Пентекост знал, что она рано или поздно кончится, уговаривал горожан не отчаиваться и продолжать молиться. Дождя все не было и не было, а он обвинял прихожан в том, что они были не полностью откровенны на исповеди. Нужно больше и сердечнее молиться. Когда же в июне дождь все же пошел, местные жители просто не могли в должной мере выразить ему свою благодарность. Но этим дождем все хорошее исчерпалось. Первым знаком, указывавшим на будущие события, оказался случай с лавочником Питером Бетюном, которого убило молнией, когда он в грозу перебегал от своего фургона к лавке.

Что-то стукнуло в дверь.

Аманда напряглась. В первый миг она решила, что вернулся Рей и вновь пытается проникнуть в их убежище. Но за ударом послышалось быстрое нутряное дыхание. Аманда узнала звук многочисленных лап, с плеском наступавших в лужи, и вспомнила овчарку, гнавшуюся за кроликом. Но теперь собака была не одна.

В щель справа от двери сунулся нос.

— Если они повалят дверь… — Вив не договорила.

Снаружи послышалось рычание.

— Нельзя держать дверь руками, — сказала Аманда. — Они откусят нам пальцы.

Еще одна морда с ощеренной пастью попыталась просунуться слева.

— Пока они толкают дверь, все в порядке. Но если они примутся ее тянуть…

— Пояса! — воскликнула Вив. — Мы привяжем ими дверь.

Аманда потянула за пояс и вынуждена была сказать:

— Он пришит сзади.

— Оторви.

— Нет. Нельзя рвать одежду. Шнурки! — Аманда поспешно освободила одну руку и, скрючившись, дотянулась до ботинка. Непослушными пальцами ей все же удалось протащить шнурок через одну дырочку, потом через другую, третью…

Рычание звучало все яростнее. Сильный толчок сотряс дверь.

— Один есть, — сказала Аманда.

— У меня тоже. — Вив связала концы шнурка и сделала петлю.

В щели вновь показалась страшная морда. Аманда стукнула собаку обломком доски.

— Убирайся! — Пес отскочил.

Вив обвязала шнурком среднюю доску двери. Собака почти сразу же вновь бросилась на заслон, но Вив тянула за шнурок, надежно удерживавший дверь на месте.

Аманда слышала собственное хриплое дыхание и думала, что оно точь-в-точь такое же, как у тех собак. Она связала свой шнурок так же, как это сделала Вив, и обернула им ту же доску. Едва женщина убрала руку, как с той стороны лязгнули страшные зубы.

Собаки скребли доски когтями, подсовывали морды, пытаясь отодвинуть ее. Шнурок больно резал ладони Аманды. Она молилась, чтобы он не порвался. Потом ей стало страшно, что дверь сломается.

— Все будет хорошо, — попыталась подбодрить ее Вив.

— Да, что хотели, то и нашли, — странно, неестественно рассмеялась Аманда, понимая, что еще немного, и она впадет в истерику. — Не ешьте нас, пожалуйста!

— Да поможет мне Бог, — сказала Вив. — Но я что угодно отдала бы за то, чтобы хоть немного поесть.

Аманда перестала хохотать и вновь почувствовала себя в трезвом, здравом уме.

— Так ведь еда совсем рядом.

— Где?

— Раз уж ничего другого не остается, мне придется убить одну из этих тварей. Заставим Рея с его зажигалкой соорудить костер, и я пожарю мясо.

Вив недоверчиво уставилась на нее.

— В чем дело? — поинтересовалась Аманда.

— Мне это и в голову не приходило, — ответила Вив.

Рычание вдруг прекратилось. Послышалось быстрое шлепанье лап по лужам. Собаки уходили.

— Куда это они? — Аманда прислушалась. — Может быть, за Реем?

— Рей? Вы меня слышите? — произнесла Вив в микрофон.

Ответа не последовало.

— Рей, с вами все в порядке? — повысила голос Вив — Смотрите, чтобы с вами ничего не случилось. Нам нужна ваша чертова зажигалка.

Ответом был лишь плеск дождя. Потом вдруг яростно зарычали и залаяли собаки. Было похоже, что они передрались, каждая яростно стремилась отбить свой кусок добычи.

— Рей?

Лай собак постепенно стихал.

Чувствуя, что у нее все холодеет внутри, Аманда чуть отпустила шнурок. Ее ладони давно уже терзала режущая боль. Она осторожно выглянула в щель, но увидела только дождь.

— Потом в ручье дождевой воды утонул ребенок, — как ни в чем не бывало продолжал Повелитель игры. — Фермер упал со стога и напоролся на вилы, а целая семья умерла от…

2

— Замаскированные камеры? — Профессор Грэм никак не могла оправиться от потрясения. — Джонатан шпионил за мной?

— За нами, — поправил Бэленджер, который сидел напротив нее в кофейне на Нижнем Бродвее, в нескольких кварталах от университета. — Этот сукин сын решил наблюдать, каким образом я буду проходить его игру. Если он установил камеры в вашем кабинете, то мог пристроить их и в других местах. В театре. Возле библиотеки. Около вашего факультета. В перестраиваемом доме.

— Но ведь не мог же никто не заметить их установки.

— После одиннадцатого сентября это уже никого не смущает. Людям в куртках с надписью «Охрана» не задают вопросов. Телекамеры для нас сделались обязательной принадлежностью пейзажа. Они висят рядом со светофорами, над входами в дома, в магазинах и вестибюлях отелей, можно сказать, везде. А ведь есть еще и сотовые телефоны, многие модели которых снабжены потоковым видео. Вряд ли возможно пройти вдоль городского квартала, чтобы тебя не засняли. При хорошей подготовке он мог почти беспрерывно следить за моими передвижениями.

Официантка принесла чай, кофе и сэндвич с ветчиной для Бэленджера. У профессора Грэм не было аппетита. Франк едва выносил отчаяние, но напомнил себе, что не сможет помочь Аманде, если не сохранит силы.

— Расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с Джонатаном Кридом.

— Он пришел как-то, уже ближе к вечеру, и остановился в коридоре перед открытой дверью моей аудитории. Парень казался очень жалким, и мне захотелось хоть чем-то помочь ему.

— Вот как! — Бэленджер точно знал, что от него Джонатан Крид ни за что не дождется жалости.

— Маленький, тощий, с полубезумным взглядом. Писклявый голосок. Жидкие белокурые волосы. Он напомнил мне портрет Трумена Капоте[8] в молодости. Потом выяснилось, что ему уже тридцать пять, но выглядел Джонатан совсем мальчишкой. «Хотите присоединиться к нам?» — спросила я его. Он кивнул, вошел и сел на заднюю парту. На мою лекцию Крид пришел потому, что заинтересовался темой. Я рассказывала о Склепе мирских страстей.

От этого названия Бэленджера передернуло.

— Впоследствии я узнала, что из-за задуманной игры он перенес сильнейший нервный припадок. После него Джонатан чуть не полгода пробыл в кататоническом состоянии, когда его мысли неотрывно крутились вокруг того, что он называл дурным местом. Крид не рассказывал, что оно собой представляет, говорил только, что это неописуемо. Еще он заявил, что после выздоровления решил искать истину где угодно, только не в играх.

— Джонатан именно так и говорил?

— По-моему, для человека с коэффициентом умственного развития в сто девятнадцать — ничего удивительного. Он сказал мне, что хотел получить образование, но у него всегда не хватало на это терпения или времени. — Она умолкла и застыла, выжидая, когда же пройдет очередной приступ острой боли.

Бэленджер отвел взгляд, чтобы не смущать ее.

Профессор отдышалась и продолжила как ни в чем не бывало:

— Сначала Джонатан поступил на философский факультет, рассчитывая, как он говорил мне, что, вероятнее всего, истину удастся обнаружить там. Крид изучал Гераклита, Парменида, Сократа, Платона и Аристотеля. Вы имеете какое-то представлении о философии?

— Весьма ограниченное, лишь из книг по истории, которые читал.

— Некоторые философы утверждают, что дома, деревья, небо и все, что нас окружает, столь же нематериально, как тени в пещере. Другие верят, что реальность так же вещественна, как булыжник, который человек пинает при ярком свете солнца. Джонатан считал, что эти споры совершенно бессмысленны. Он был уверен, что правы те, кто считает мир иллюзорным. Для него воображаемый мир куда материальнее, нежели так называемая физическая реальность. В этом с ним согласится любой разработчик игр и геймер.

Затем Крид обратился к литературе, но понял, что большинство преподавателей считает себя чем-то вроде придатков к философским или политическим кафедрам. Он так и не услышал ни слова о том гипнотизме, благодаря которому литературные произведения переносят его в реальность, превосходящую своей жизненностью окружающий нас мир, который принято считать материальным.

Потом Джонатан взялся за историю. Заметьте, что он не записывался на тот или иной курс. Крид просто ходил по коридорам и останавливался у дверей тех аудиторий, в которых говорили о чем-то, казавшемся ему интересным. Он рассказал мне, что прослушал таким образом лекции об убийстве Юлия Цезаря, о вторжении норманнов в Англию, об убийстве принцев в лондонском Тауэре, о Столетней войне и о том, что Гражданская война в США принесла чуть не миллион жертв. Но Джонатан ничего из этого не воспринимал как факты. Все описания, сделанные очевидцами, были крайне пристрастными, далее тенденциозность нарастала еще сильнее. Он говорил мне, что все это россказни. Тени. Доказать, что это было на самом деле, невозможно. Но сюжеты этих россказней Крид находил восхитительными. Благодаря им он выбрался из своих кошмаров.

Джонатан намеревался пройти мимо, туда, где рассказывали истории об убийстве эрцгерцога Фердинанда, газовых атаках Первой мировой войны и лагерях смерти Второй, но случайно остановился перед моей аудиторией и услышал о Склепе мирских страстей. Он сказал мне, что в этот миг его жизнь перевернулась. Крид так и не объяснил причин, но следующие три месяца слушал мои лекции и посещал меня в университетском кабинете. Мы частенько завтракали вместе, а после занятий прогуливались по Вашингтон-сквер. — Лицо профессора Грэм посерело, эмоции мешали ей говорить. — Незадолго до того у меня умер муж. Детей не было. К Джонатану я относилась как мать к сыну. Он объяснял мне, что фантастический мир игры может быть куда реальнее, чем скорбь, от которой я пыталась как-то скрыться. Потом я узнала, что у меня рак, и, естественно, страшно перепугалась. А Крид убеждал меня, что игры не отнимают время, а, наоборот, добавляют его. Благодаря скорости, с которой принимаются бесчисленные решения, необходимые для достижения победы, секунды словно делятся на мелкие части, время заполняется по максимуму. Джонатан решил было отказаться от игр, но в конце концов вернулся к ним. Он совершил то, что сам называл своей очередной эволюцией, и пришел к выводу, что игры обладают метафизическим свойством, которое умудрились не заметить философы. Игры — это истина.

Профессор Грэм вновь затаила дыхание и вынула из сумки флакончик с таблетками. Проглотив две и запив их чаем, она вновь посмотрела на Бэленджера.

— Они с сестрой…

— Погодите! У него есть сестра? — Франк напрягся.

— Высокая брюнетка, а Джонатан — очень светлый блондин.

— Она носит волосы собранными в пучок на затылке? — быстро спросил Бэленджер. — Твердые черты лица. Никакой косметики.

— Я видела ее лишь несколько раз. Да, она старалась выглядеть скромно. Вы ее знаете?

— Мне она представилась как Карен Бейли. — Бэленджера чуть не затрясло от гнева.

— Да, ее первое имя Карен. Они с Джонатаном не похожи, потому что отцы у них разные. Их мать была весьма легкого поведения. Мужчина, который их вырастил, не был отцом ни сестры, ни брата. Просто он довольно долго жил с их матерью, а она, уйдя от него, бросила сына и дочь. Он оставил их у себя как приманку, рассчитывая, что мать рано или поздно вернется, чтобы посмотреть на детей, и ему удастся уговорить ее остаться.

Франку было заметно, что рассказ давался профессору Грэм не так уж просто.

— Отчим оказался жестоким человеком. Пьяницей. Джонатан рассказывал, что старался не спускать с него глаз, потому что он мог прийти в ярость по любому поводу, и предугадать это было невозможно. Помимо всего прочего, отчим испытывал нездоровый интерес к Карен, которая очень походила на мать, поэтому пребывала в постоянной опасности. Потому-то она всю жизнь старается выглядеть как можно скромнее, хотя, мне кажется, может быть привлекательной. Карен старается избегать внимания мужчин.

Она заменила Джонатану мать, а он, в свою очередь, пытался отвлекать от нее внимание отчима, часто пылавшего гневом. Дети старались прятаться от него. Ну а тот отыгрывался как мог и если находил детей, то запирал их. Иногда в шкафу, иногда в подвале. Джонатан рассказал, что как-то раз они с сестрой просидели три дня в закрытой наглухо каморке, дверь которой отчим забил гвоздями. Без воды, без пищи, даже без сосуда, куда можно было бы справить нужду. В темноте Джонатан сочинял фантастические игры, наподобие «Dungeons & Dragons». Они с Карен укрылись в созданной им альтернативной реальности.

Предплечье Бэленджера болело все сильнее и сильнее. Внимательно слушая собеседницу, он почти непрерывно потирал его.

— Пожалуй, единственным добрым делом со стороны отчима была покупка детям приставки для видеоигр. Напомню, дело происходило в конце семидесятых, когда существовали только эти приставки, подключавшиеся к телевизору. Джонатан был совсем еще ребенком, но он разобрал устройство, понял, как оно работает, и усовершенствовал его. В скором времени отчим умер от цирроза печени. Детей передали приемным родителям, но они никогда не оставались в одной семье больше полугода. Было в Джонатане и Карен нечто такое, что сильно смущало приемных родителей. По большей части они проводили время друг с дружкой, за играми, которые изобретал Джонатан.

В тысяча девятьсот восемьдесят пятом году появились приставки компании «Nintendo», и Джонатан писал для нее программы, пользуясь компьютерами тех школ, куда ходили они с Карен. Ему было особенно приятно от осознания того, что тупые хулиганы, непрестанно отравляющие ему жизнь в школе, приходя домой, садились за те самые игры, которые он делал, не имея ни малейшего понятия о том, кто их творит. Ему принадлежит немало важных изобретений в данной области. Например, в первых играх персонажи были способны перемещаться только вниз, вверх, вправо и влево. Джонатан первым ввел движение с переднего плана в глубину. Он же совместил пространство игры с фоном. Обе эти новации создали иллюзию трехмерного пространства. — Она умолкла, пережидая очередной приступ боли.

— Я знаю, что вам трудно… — сказал Бэленджер.

— Но я хочу помочь. Вам необходимо понять концепцию бесконечности.

— Это еще что такое?

— В существовавших прежде играх передвижения геймера всегда ограничивались некоторым пределом. Действия происходили в замкнутом пространстве и потому были предсказуемы. Но Джонатан разработал игру под названием «Infinity (Бесконечность)», в которой два космических корабля гоняются в космосе друг за другом. Он говорил, что выдумал ее, вспоминая о тех трех днях, которые они с Карен просидели в заколоченной комнате. Когда играешь в эту игру, создается впечатление, что звездолеты могут сколько угодно двигаться в любом направлении и непрерывно отыскивать новые чудеса. В разговоре со мной он шутил, что хотел, чтобы геймер крутился среди комет и пытался отыскать Бога.

— Бесконечность… — Бэленджер попытался осмыслить услышанное, и у него закружилась голова. — Такое впечатление, что в этой игре геймер может запросто пропасть.

— Именно это и случилось с Джонатаном. — Профессор Грэм на несколько секунд прикрыла глаза. — Разработчики компьютерных игр — одержимые люди. Для многих из них вполне обычное дело работать по четверо суток без сна. Они жуют чипсы «Доритос» и запивают их джолт-колой. Джонатан говорил, что для разнообразия заваривал крепкий кофе и разбавлял его обычной колой.

— Но ведь от такой бессонницы недолго и спятить, — заметил Бэленджер.

— Когда он погружался в такие видения на четверо суток, сестра всегда приглядывала за ним. Похоже, что слово «видения» тут подходит лучше всего. Джонатан выписывал компьютерные коды как автомат. Патенты и отчисления принесли ему сто миллионов долларов. Но он никогда не придавал значения деньгам. В жизни для него имели смысл только игры. В такой индустрии всегда есть повод для роста — достичь следующего уровня, а потом еще и еще. Джонатан стремился создать игру настолько совершенную, чтобы ее не смог превзойти ни один разработчик. Под заботливым, можно сказать, материнским присмотром Карен он погружался в новые и новые видения, которые продолжались дольше и дольше. Пять суток без сна. Шесть. В конце концов произошел тот самый срыв, которого всегда боялась Карен.

Бэленджер больше не мог переносить пульсирующее, очень болезненное жжение в руке. Он поддернул рукава куртки и рубашки и сам испугался того, что увидел. Нарыв надулся еще больше и сделался ярко-красным.

Профессор Грэм взглянула на него с искренним волнением и заметила:

— Вам бы в больницу! Как бы не было заражения крови.

— Такое ощущение, будто…

— Что?

«Будто у меня что-то под кожей», — в смятении подумал он.

— Извините, я отойду на минуточку. — Франк прошел мимо столов к мужской комнате. Внутри, под дверью закрытой кабинки он увидел чьи-то ноги в туфлях. Возле умывальника Бэленджер снял куртку и набросил ее на правое плечо, потом засучил левый рукав рубашки выше локтя, глубоко вздохнул и с силой надавил на нарыв.

Боль оказалась такой, что он не смог сдержать стона. Из следа от укола показалась желтая жидкость. Франк продолжал давить. Гной потек сильнее, желтое сменилось красным.

«Отлично, — подумал Бэленджер. — Нужно выжать оттуда побольше крови, понять, что же создает заражение».

Было так больно, что он закусил губу. В отверстии в коже показалось что-то черное. Маленькое. Тонкое. Квадратное. Металлическое. Франк давил и давил, пока эта штука не вылезла наружу. Тогда он положил ее на указательный палец и поднес поближе к свету лампы, висевшей над головой.

«Вот сукин сын!» — подумал Бэленджер.

Он ничего не понимал в электронике, но мог представить лишь одну причину, по которой ему под кожу могли засунуть эту пакость. Чтобы следить за его передвижениями.

Вне себя от гнева, он завернул «жучок» в носовой платок и убрал в карман пиджака. Потом Франк тщательно намылил всю руку, смыл и повторил все еще раз. Ему казалось, что он никогда не сможет отмыться дочиста.

3

Профессор Грэм сидела за столом, повесив голову.

Когда Бэленджер подошел, она устало взглянула на него и спросила:

— Как ваша рука?

Бэленджер вынул из кармана «Блэкберри» и ответил, стараясь говорить спокойно:

— Вымыл, но вид стал еще хуже. Вы правы. Как только покончу с этой историей, сразу же пойду к врачу.

Он осмотрел «Блэкберри». Серебристый корпус, передняя панель цвета вороненой стали. Экран заметно больше, чем у обычных сотовых телефонов. Помимо множества буквенных и цифровых клавиш аппарат имел кнопку сверху, еще одну на правой боковой стороне и какое-то колесико. Теперь Франк нисколько не сомневался в том, что телефон был оснащен подслушивающим устройством. Может быть, еще и радиомаяком для подстраховки того, что подонок запихнул мне под кожу, подумал он.

— Как же включить эту штуку?

Бэленджер нажал на кнопку сверху, и экран сразу же ожил. В ярком свете ламп, висевших под потолком кофейни, было трудно различить иконки, но, повернув аппарат, Бэленджер обнаружил, что изображение стало вполне четким. В правом верхнем углу экрана светилась красная стрелка. Почти сразу же замигал зеленый огонек.

— Похоже, мне могут позвонить.

Так оно и случилось.

Бэленджер напрягся. Две клавиши были снабжены силуэтами телефонной трубки, одна красным, другая зеленым. Франк решил, что зеленая — для ответа, и нажал на нее.

— Где Аманда? — резко спросил он, поднеся смартфон к уху.

— Вы знаете, что такое аватара? — отозвался мужской голос, звучный и внятный, как у диктора.

Бэленджер был на грани того, чтобы потерять голову от ярости. Преодолев столько опасных препятствий, он в конце концов говорил с тем самым человеком, который похитил Аманду и был виновником жуткой боли и страха! Перед ним, как наяву, появился Ортега, уже мертвый, со струйкой крови, вытекавшей изо рта. Франку больше всего хотелось орать, ругаться самыми грязными словами, клясться жестоко отомстить. Но весь его военный и полицейский опыт говорил, что все будет потеряно, если он сейчас утратит контроль над собой.

— Аватара? — мрачно переспросил Бэленджер — Боюсь, что нет.

— А вот Аманде это известно.

Франк умудрился сохранить ледяное спокойствие и спросил:

— Она пострадала?

Ответа не было долго. Бэленджер даже испугался, что связь прервалась.

— Нет.

— Где она?

— Именно это вы и должны выяснить.

— Победить в игре? Тогда вы ее освободите?

— Чтобы победить в игре, нужно не только найти Аманду.

Сердце у Бэленджера отчаянно колотилось, дыхание перехватило. До него вдруг дошло, что профессор Грэм может опознать голос и сказать, действительно ли он принадлежит Джонатану Криду.

Франк поспешно повернул телефон, так, чтобы тот оказался между ними, и сказал:

— Вы спрашивали об аватаре. Объясните, что это такое.

— Бог в телесном обличье.

Профессор Грэм внимательно слушала.

— Вы мой аватара, — заявил голос.

— Это значит, что вы Бог?

— Я Повелитель игры.

У Бэленджера болезненно запульсировало в голове.

— Сайт Scavengerthegame.com, — произнес Повелитель игры.

— Ну и что?

— Вы понимаете, что «Блэкберри» имеет доступ в Интернет? С помощью колесика сбоку найдите иконку с изображением земного шара. Надавите на колесико и войдите в Сеть. Ваш «Блэкберри» приспособлен к высокоскоростной передаче. Вы сможете быстро войти на сайт.

— Интернет? Сайт? О чем вы говорите? Что я должен увидеть?

Динамик умолк, связь прервалась. Бэленджер нажал кнопку с красной трубкой, чтобы отключить телефон.

— Это говорил не Джонатан, — сказала профессор Грэм.

— Невозможно! Это должен быть он. Все указывает на…

— Я же вам сказала, что у Джонатана слабый тонкий голосок. А этот человек вполне может читать вечерние новости по телевидению.

— Возможно, голос прошел какую-то обработку. Усилители и фильтры способны изменять звук до неузнаваемости. — Бэленджер никак не хотел смириться с тем, что мог так ошибиться.

Как ему и было сказано, он вошел в Интернет. Несколько тревожных минут потребовалось на то, чтобы ознакомиться с управлением. О том, что «Блэкберри» работает, свидетельствовала иконка в виде песочных часов. Этот символ напомнил Франку коробку от видеоигры «Старьевщик». Там тоже были песочные часы, наполовину заполненные кровью.

Потом на экране появилась та самая картинка с коробки. Почти сразу же вместо часов пошли сменявшиеся фотографии, запечатлевшие Аманду бежавшей со всех ног за какой-то незнакомой женщиной. Бэленджер так разволновался, что у него мгновенно подскочило давление. Ему казалось, что вены раздулись. Никогда в жизни он не рассматривал что-либо с таким напряжением и тревогой.

Аманда была одета в голубой комбинезон и бейсболку. Вторая женщина — в серое. Дело происходило на природе, на заднем плане отчетливо виднелись горы. Аманда бежала с открытым ртом, как будто что-то кричала в отчаянии.

Потом экран застлало красным туманом. Бэленджер с ужасом осознал, что на снимке запечатлено мгновение взрыва. В воздухе висели какие-то куски тела. Кисть. Часть головы. Кровь. Сюрреалистический эффект казался еще сильнее оттого, что ужасное зрелище не сопровождалось звуком.

У Бэленджера похолодело внутри.

«Боже мой, неужели мне показывают, как Аманда взорвалась?» — в отчаянии подумал он.

Тут же появилось новое изображение, на котором Аманда, застыв, смотрела на взрыв. Бэленджеру сразу полегчало, даже несмотря на то, что ужас, написанный на ее лице, передался ему.

«Что же я вижу?» — думал он.

Экран почернел. На нем появилась надпись:

«САЙТ НЕДОСТУПЕН».

Бэленджер стискивал «Блэкберри» с такой силой, что у него заболели пальцы.

— В чем дело? — спросила профессор Грэм. — Что вы видели?

— Ад.

«Блэкберри» зазвонил.

Франк нажал зеленую кнопку. Больше чем когда-либо ему хотелось дать волю гневу. Но все же он заставил себя стать очень спокойным.

— Эти фотографии, сделанные веб-камерой, вы смогли увидеть благодаря технологии наблюдения «Surveillance LIVE». Все снято несколько часов назад, — сообщил тот же голос.

— Часов? Выходит, мне неизвестно, жива Аманда или нет. — У Бэленджера перехватило дыхание.

— Она жива.

— Если вы говорите правду.

— Если я солгу, игра будет испорчена. Правила непререкаемы. Одно из них заключается в том, что я не должен лгать. А вот еще одно правило. Чрезвычайно важное. С этой минуты — никакой полиции. Вы меня поняли?

Несколько секунд Бэленджер не мог издать ни звука, потом сказал:

— Да.

— Ни ФБР, ни чего-то в этом роде. Никаких друзей из армии. Ничего подобного. То, что вы обратились в полицию в начале, было вполне естественно. Но теперь с этим покончено. Вы перешли на другой уровень. Теперь вы действуете в одиночку. Вы меня поняли? Ответьте.

От услышанного Бэленджеру стало еще больше не по себе, но он все-таки выдавил:

— Понял.

— Вы мой аватара. В вашем лице я участвую в игре. Я болею за вас и хочу, чтобы вы выиграли.

— Бред какой-то.

— Тем не менее это так. Я хочу, чтобы вы спасли похищенную девушку и дошли до финального уровня, где отыщете секрет.

— Склеп мирских страстей?

— И все, что он собой олицетворяет. Это жизненно важно. Говоря так, я не преувеличиваю. Если вы спасете девушку и отыщете склеп, то докажете тем самым, что достойны узнать тайну. Я уже постиг ее суть, но хочу еще раз прочувствовать всю прелесть раскрытия. Благодаря вам.

— Я думал, что игра закончилась. Это случилось сегодня в пять часов дня.

— Нет. Для вас «Старьевщик» начался сегодня в десять утра. У вас остается менее тридцати одного часа.

— «Старьевщик». — От этого безобидного, в общем-то, слова повеяло смертным холодом. — А что случится, если я не успею в отведенное время спасти Аманду и раскрыть секрет?

Связь прервалась.

4

Заходящее солнце совсем скрылось за домами. Узкая полоска неба над Бродвеем светилась оранжевым, но внизу уже стемнело, так что водители автомобилей включили ближний свет.

Бэленджер сунул «Блэкберри» в карман брюк и прижал сверху ладонью, чтобы Повелитель игры не слышал, о чем он будет говорить с профессором Грэм.

— Как найти ту долину, о которой вы говорили? Где находятся Авалон и Склеп мирских страстей? Вы упоминали Вайоминг и горы Уинд-Ривер…

— Авалона давно не существует. Его нельзя даже назвать городом-призраком. — Профессор Грэм выглядела очень усталой. — Коттонвуда тоже нет. Чтобы установить местонахождение той долины, куда явился преподобный Оуэн Пентекост, мне потребовался месяц и помощь Вайомингского исторического общества.

— Где же она расположена?

— Ближайший крупный населенный пункт — Лэндер. Долина в пятидесяти милях к северу вдоль южного края гор.

— Когда я там окажусь, как узнать, что это то самое место? — Бэленджер старательно зажимал ладонью «Блэкберри», лежавший в кармане.

— В тех краях это единственная долина с озером. В любом туристическом или охотничьем магазине Лэндера вы без труда купите карту.

— Вы бывали там?

— Семь лет назад. Весь июль я пыталась отыскать склеп. Порой мне казалось, что он существовал только в горячечном бреду Дональда Райха. Джонатан тоже пытался найти его.

— И…

— Уверена, если бы он добился своего, то сказал бы мне.

«Это вовсе не обязательно», — подумал Бэленджер и ласково погладил женщину по плечу.

— Спасибо вам большое.

Она задумалась, а он наклонился и поцеловал ее в щеку.

Возможно, профессор Грэм покраснела. Это трудно было разглядеть.

— Меня очень давно никто не целовал.

— Если так, рад, что мне выпала такая возможность. — Он помахал рукой, подзывая такси, и протянул водителю двадцать долларов. — Позаботьтесь о даме, пожалуйста.

Бэленджер проводил взглядом машину, медленно удалявшуюся в густом потоке автомобилей, переполнявших Нижний Бродвей. По сторонам улицы теснились офисы и магазины. Бэленджер подошел к ближайшему банкомату, вставил карту и снял со счета пятьсот долларов наличными — максимально возможную сумму.

Потом он направился в ближайший магазин сотовых телефонов. Там Франк снова зажал ладонью аппарат, лежавший в кармане, чтобы Повелитель игры не слышал и этого разговора.

— У вас есть «Блэкберри»? — спросил он.

— Конечно. — У продавца, молодого парня, длинные волосы были собраны в хвост, а в ухе болталась серьга. — Вот, смотрите.

Бэленджер взял аппарат, похожий на тот, который попал к нему от Повелителя игры.

— Отличный выбор! — одобрительно заметил продавец. — Последняя модель. Стоит триста долларов, но мы проводим кампанию «Подтвержденная покупка». Если вы согласитесь дать свои данные, сделаю скидку аж в сотню.

— Это меня не волнует. Мне нужно, чтобы вы сейчас же его активировали.

— Никаких проблем.

«Надо же! Интересно, в какой вселенной так живут?» — подумал Бэленджер.

— Еще мне обязательно нужен доступ к программе связи с веб-камерой «Surveillance LIVE».

— Для этого нужно загрузить особый софт. Лишние деньги. Вы могли бы сделать это сами, дома на компьютере, а потом перенести на «Блэкберри».

— Видите ли, я уезжаю и не скоро окажусь у компьютера, — ответил Бэленджер. — Не пожалею еще сотни, если вы сделаете это сейчас.

— Нет проблем! — повторил продавец. — А чего-то вы за карман держитесь?

— Такая вот странная привычка.

Через десять минут продавец вручил Бэленджеру его новый «Блэкберри».

— Установлено все, что вам может понадобиться. Только нужно поскорее подзарядить аккумулятор. В продажу они поступают с малым запасом. Вот зарядное устройство, сумка и все остальные причиндалы.

— А вот ваша сотня. Приятно иметь дело с человеком, знающим свою работу. — Бэленджер забрал покупку, вышел на улицу, там наконец-то отнял руку от кармана и извлек «Блэкберри». — Эй, вы меня слышите? Запишите! — Он продиктовал номер только что купленного смартфона.

После этого Франк сразу же бросил «Блэкберри» Повелителя игры в мусорный бак. При этом оттуда так пахнуло протухшей картошкой фри, что ему пришлось задержать дыхание. Затем Бэленджер вытащил платок, в который был завернут чип-радиомаяк, извлеченный им из-под собственной кожи. Тут кстати подвернулся бездомный бродяга, толкавший перед собой по тротуару тележку с мешками, набитыми каким-то тряпьем.

— Вот вам двадцать долларов, — сказал Бэленджер. — Купите себе какой-нибудь еды.

— Мне подачки не нужны.

— Все же возьмите. Хотя бы на черный день. — Он сунул двадцатидолларовую купюру в карман нищего, а вместе с ней опустил и радиомаячок. — Доброй ночи.

— Ладно. Только узнаю, какой номер мне забронировали в «Шерри-Незерленде».

Подозвав такси, Бэленджер уселся в машину и сказал:

— Аэропорт Тетерборо.

— Не знать такой место, — ответил водитель, голову которого покрывал тюрбан.

— Я тоже не знаю. Где-то в Нью-Джерси.

Водитель пробормотал что-то невнятное.

— Если довезете быстро, заплачу вдвойне.

Мужчина в тюрбане потянулся к рации.

5

Тетерборо относится к числу так называемых вспомогательных аэропортов, предназначенных для того, чтобы снимать часть нагрузки с главных коммерческих аэропортов на определенной территории, предоставляя ангары и взлетно-посадочные полосы для корпоративных и частных воздушных судов. Собственно, этим и исчерпывались знания Бэленджера о данном аэродроме, но за то время, которое заняла двадцатимильная поездка из Манхэттена, он с помощью «Блэкберри» смог выведать гораздо больше.

Прежде всего Франк получил подтверждение своему подозрению об отсутствии регулярных рейсов в Лэндер из аэропортов Кеннеди, Ла Гуардиа или Ньюарк. Нужно сделать пересадку в Чикаго или Денвере, но на самолеты, отправлявшиеся оттуда, не было мест до самого утра. Более того, в Лэндере вообще не имелось взлетно-посадочных полос для крупных самолетов. Ближайшим аэропортом, принимавшим регулярные рейсы крупных авиакомпаний, был Ривертон, находившийся в получасе езды от Лэндера, попасть в который можно было лишь во второй половине дня, а то и вовсе к вечеру. Слишком долго. Так он терял больше половины из оставшихся у него тридцати одного часа. Нет, уже только тридцати.

Так что оставался только один путь.

Уже совсем стемнело, когда такси миновало пункт досмотра. Бэленджер вышел у входа в терминал «Джет авиэйшен», одной из крупнейших компаний, базирующихся в Тетерборо, занимающихся техническим обслуживанием и чартером самолетов. Он протянул водителю деньги с учетом обещанного вознаграждения и направился к пятиэтажному, сияющему огнями корпусу.

Сверкающий интерьер терминала вполне подошел бы и для крупного первоклассного аэропорта.

Из-за стойки вышел благообразный мужчина в строгом костюме и поинтересовался:

— Мистер Бэленджер?

Они обменялись рукопожатием.

— Эрик Грей. Я зафрахтовал самолет по номеру кредитной карточки, который вы мне продиктовали по телефону. Сейчас он заправляется. Чтобы избежать недоразумений, напомню — три тысячи долларов за час.

— Да, мы ведь так и договорились.

Франк ожидал, что начнутся вопросы. С чего, мол, ему вдруг так срочно понадобился самолет да почему у него нет багажа. Он только сейчас сообразил, что люди, способные позволить себе роскошь оплатить такой вот частный перелет, редко снисходят до объяснений собственных поступков.

— Мы проверили ваше имя по сводкам служб безопасности. — Эрик улыбнулся. — Рад сообщить, что оно не числится в списках террористов или личностей, замеченных в каких-либо еще противозаконных действиях.

— Приятно слышать. — Бэленджер не без труда заставил себя улыбнуться в ответ.

Миновав стеклянные двери, они вышли на огромное асфальтированное поле, окруженное со всех сторон ангарами.

Эрик указал направо и заявил:

— Вот ваш «Лир-60». — Реактивный самолетик оказался маленьким и изящным. — Уже почти готов к вылету.

— Благодарю вас.

«Блэкберри» зазвонил. За время поездки в аэропорт он оживал несколько раз, но Бэленджер не отвечал. Сейчас Франк остановился на асфальте, ярко освещенном со всех сторон, и вынул смартфон из сумочки, пристегнутой к поясному ремню.

Не желая мешать клиенту, Эрик отступил за дверь терминала.

— Как и тот сайт, на который вы меня направили, я дам вам только минуту, — язвительно произнес Бэленджер.

— Вы сотворили невозможное, куда-то переместились, оставаясь в это же время на одном месте, — ответил голос.

— «Блэкберри» с сюрпризами, который вы мне подсунули, валяется в мусорном баке. Маяк слежения, из-за которого у меня чуть не началось заражение крови, лежит в кармане бродяги, плетущегося по Бродвею.

— Но как же вы сможете быть моим аватарой, если у меня не будет возможности следить за вашими передвижениями? Я хочу знать, где вы находитесь.

— Я тоже хотел бы кое-что узнать. Почему Аманда и я?

— Из-за отеля «Парагон».

— Вы сочли, что мы недостаточно страдали, и решили дать нам возможность вновь пощекотать себе нервы?

— Мне требовались люди, достойные участия в игре, на деле подтвердившие свою способность выживать. Вы с Амандой очень сильны, обладаете большими внутренними ресурсами. Без вас прототипу «Старьевщика» не удастся добиться успеха.

— Какому еще прототипу? Боже правый, только не говорите мне, будто считаете, что эту штуку можно запатентовать!

— В тысяча девятьсот семьдесят шестом году уже существовала аркадная игра под названием «Death Race (Смертельные гонки)». Геймеры ехали по населенному призраками кладбищу. На дороге то и дело возникали фигуры. Подразумевалось, что это привидения, их нужно было сшибать. При удачном наезде на экране появлялся крест, а геймер получал дополнительные очки. Какая-то женщина застала своего сына за этой игрой и была так потрясена, что развернула кампанию против насилия в видеоиграх. «Шестьдесят минут» и другие ведущие программы новостей поддержали шумиху. Власти разных штатов принялись издавать законы об ограничениях на видеоигры. Все это лишь из-за того, что на экране какие-то фигурки, имеющие сходство с человеком, превращались в кресты! Каков же результат? Популярность видеоигр только увеличилась.

В тысяча девятьсот девяносто третьем году появилась «Mortal Kombat», чрезвычайно кровавая игра, в которой победитель перегрызал глотки проигравшим персонажам и обдирал их трупы до скелета. Конгресс провел расследование в сфере индустрии видеоигр, потребовал ввести рейтинг и попытался установить цензуру. Ничего из этого не вышло. «Mortal Kombat» без цензурных купюр продавался в три раза лучше, чем приглаженная версия. В современных видеоиграх графика несравненно лучше. Геймеры могут угонять машины, давить пешеходов, избивать проституток и стрелять в полицейских. Армия США заказала две очень выразительные боевые игры — одну для вербовки, а вторую для обучения.

— Ваша минута истекла, — сказал Бэленджер.

— Есть такой фильм «Телесеть». Не видели? В тысяча девятьсот семьдесят шестом году зрители думали, что это сатира с нарочито накрученным сюжетом. Питер Финч играл ведущего программы новостей Говарда Била. Рейтинг такой, что ниже не бывает. В отчаянии он сообщает в прямом эфире, что намерен покончить с собой, и неожиданно к нему возникает всеобщий интерес. С новостей Говард перешел на тематические обзоры. Его рейтинг быстро пошел вверх. Развлекательная редакция подчинила себе новостную и принялась манипулировать информацией, преподнося ее во все более драматическом виде. Ведущее место на телевидении заняли ток-шоу с орущими друг на друга умниками обоего пола.

— Достаточно, я понял суть. Вы просто описываете программы новостей на кабельном телевидении.

— Вы спросили, рассчитываю ли я запатентовать «Старьевщика». Не сегодня и не завтра. Даже не через год или два. Но уверяю вас, когда-нибудь я это сделаю. Потому что грань между первичной и альтернативной реальностью непрерывно размывается, а события приобретают все более экстремальную окраску.

Неподалеку взревел самолет, отрываясь от земли.

— Что это за шум? — осведомился голос.

— Я намерен добраться до вас. — Бэленджер нажал красную кнопку, прерывая связь.

6

«Лирджет» так стремительно оторвался от земли, что Бэленджеру показалось, будто он сидит в спортивном автомобиле. Приглушенно гудели две турбины. Посмотрев в иллюминатор справа, Франк увидел свет нью-джерсийского Мидоулендса. Дальше огни отражались в водах Гудзона. За ними россыпью бриллиантов сиял Манхэттен. При иных обстоятельствах такое зрелище вызвало бы у Бэленджера благоговейный восторг, но теперь оно лишь еще раз напомнило ему о том, насколько далеко от него находится Аманда. Когда самолет устремился на запад, Бэленджер воткнул шнур зарядного устройства в розетку и откинулся на спинку кресла. Он ощущал себя маленьким и одиноким.

Совершенно не испытывая голода, Франк все же заставил себя съесть сэндвич с индейкой, купленный в терминале. Он напомнил себе, что надо есть и отдыхать при каждой возможности. Свет в салоне был мягким, рассеянным. Бэленджеру казалось, что он целую вечность мчится, не останавливаясь. Сознавшись самому себе в усталости, он разулся, откинул спинку кресла, потом посмотрел на часы. Почти четверть десятого. Ему сказали, что полет в Лэндер продлится чуть больше пяти часов. Значит, он окажется в Лэндере после двух по нью-йоркскому времени. В Вайоминге это будет первый час.

Время — вот настоящий старьевщик, думал он, вспоминая текст на обороте коробки из-под игрового диска. Если игра началась в десять утра, как уверял Повелитель игры… Нет, его зовут Джонатан Крид! — одернул себя Бэленджер. Пользуйся его чертовым именем! Но даже помня об этом, Бэленджер думал о нем именно как о Повелителе игры. Если так, то прошло уже больше одиннадцати часов. Осталось двадцать девять. Игра закончится в два часа ночи послезавтра.

«Нет», — напомнил себе Бэленджер.

Внезапно ему во всей ясности явилась ужасающая симметрия поистине крайнего срока. Он все время рассуждал, исходя из нью-йоркского времени. Но в Вайоминге, с двухчасовой разницей, конец игры придется на завтрашнюю полночь.

Он закрыл глаза. Необходимо было поспать, но Франку никак не удавалось выкинуть из головы ужасное зрелище, которое показали ему на экране «Блэкберри». Женщина в сером комбинезоне, взрыв, кровавый туман, разлетающиеся куски тела, испуганный, потрясенный взгляд Аманды.

«Я приду, — подумал он, пытаясь переключить мысли на нее. — Не сдавайся. Борись. Я уже скоро. Я тебе помогу».

Почувствовав озноб, Бэленджер скрестил руки на груди. Сейчас, когда ему оставалось только ждать, он не мог унять дрожь.