Повелитель теней. Том 4

Глава 9

Студия телевизионной передачи «Светские новости» была оформлена в стиле уютной гостиной — создавалось ощущение, что я просто пришёл к кому-то в гости, попить чаёк и поболтать о всякой ерунде. Камеры, операторы и обслуживающий персонал крутились в отдалении — в полумраке, за софитными лампами, их не было видно. Я бы забыл о них, если бы не держал сканирование активным, отслеживая передвижения каждого человека. Я никого здесь не знал — с журналисткой, которая будет брать у меня интервью, меня связал Карпов. Но он предупредил меня дословно: «Баба эта ушлая, жопу вылижет на отлично, но если ты ей нужен. А как только станешь отработанным материалом — сольёт без сомнений!» Сейчас она сидела передо мной — в обтягивающем голубом платье с глубоким декольте, с распущенными русыми волосами и ярко-алым маникюром. Да уж, таким ногтям позавидовали бы гарпии.

— Камера! Мотор! — произнёс кто-то из темноты.

В тот же момент журналистка натянула на лицо широкую улыбку и милым голоском прощебетала:

— Здравствуйте, меня зовут Марина Александрова, ваша бессменная ведущая «Светских новостей», и сегодня у меня в гостях таинственный великолепный и невероятный Марк Ломоносов. Вокруг него крутится немало сплетен и легенд. Последний из Рода Ломоносовых — кто-то называет его неудачником и болваном, а кто-то — героем и перспективным охотником на монстров. Как только Марк вышел из комы, мне начали поступать просьбы об интервью с ним, но, как ни старалась, я не смогла с ним связаться. Однако неделю назад удача повернулась ко мне лицом — Марк ответил на мой звонок и даже согласился встретиться! Как вы можете понять, наши переговоры прошли удачно, — Марина подмигнула в камеру и наклонилась, открывая зрителям обзор на свою пышную грудь. — Марк, если не секрет, как вас встретило светское общество, когда вы очнулись от комы?

Я скромно потупился и вздохнул, нервно взъерошив волосы. В студии мне создали образ красивого паренька с наивными оленьими глазами — видимо, ориентировались на женскую аудиторию.

— Знаете, если бы меня хоть как-то встретили, я был бы очень рад, — Марина активно закивала, когда я это произнёс, и заинтересованно на меня уставилась. Я грустно улыбнулся и продолжил: — Без разницы — как. Просто встретили. Плохо или хорошо, это всяко было бы лучше, чем абсолютное игнорирование. Обо мне никто не вспомнил, словно Род Ломоносовых уже исчез. Я ощущал себя так, словно меня выбросили в открытый космос. Где-то далеко вращается Земля, на которой живут миллионы людей, а я — отдельно, в полном одиночестве.

Марина с сочувствием вздохнула, положила ладонь на моё запястье и слегка сжала.

— Вы очень сильный, Марк, — сказала она. — Особенно учитывая, что через пару часов после того, как вы очнулись, на вас обрушилась страшная правда. Ваши опекуны Раковы оказались серийными убийцами и мучителями! Вы слышали, что их осудили на пожизненное заключение, а их дочку отправили на принудительное психиатрическое лечение? Семейная шизофрения, ужасные гены.

— Прочитал в газетах, — ответил я, скорбно поджав губы. Моя цель — отыграть симпатичного молодого аристократа с тяжёлой судьбой, которая его не сломила. Короче, собрать приз зрительских симпатий. — Но это было уже потом, через пару месяцев, потому что Раковы были не самой тяжёлой из моих проблем. Самым ужасным оказалась их финансовая безграмотность и мошенничество. На следующее утро после моего пробуждения ко мне пришли коллекторы. Оказалось, что у Рода почти не осталось никакого имущества…

Марина с лёгкой театральностью схватилась за сердце, отчего её грудь заколыхалась. Я на секунду задумался — сколько таких проплаченных интервью уже состоялось в этой студии? Не люблю такое, но… Во-первых, мне уже нужно о себе заявить на всю Российскую Империю. Чтобы люди меня запомнили и прониклись моей историей. Положительная репутация не создаётся по щелчку пальцев. А во-вторых, я хотел сообщить главе Рода Нахимовых, что нахожусь в Москве, в своём родовом поместье. Марина ещё минут сорок задавала мне заранее оговорённые вопросы, а я фактически пересказывал последние месяцы своей жизни — конечно же, опустил противозаконные детали и кое-что приукрасил.

—…то есть вы простили сестёр Добрых за клевету и даже наняли их на должность личных секретарей, позволили вести ваши дела? Марк, вы либо сумасшедший, либо самый милый человек из тех, кого я встречала, — Марина распахнула накрашенный рот.

— У каждого человека должен быть второй шанс, — я слегка улыбнулся и поправил упавшую на глаза чёлку. Разумеется, я умолчал о магической клятве, которую принесли Лера и Вера, иначе меня обвинили бы в рабовладельчестве. — Они помогают мне строить бизнес и следят за развитием сельского хозяйства. Эти девушки очень трудолюбивы — они даже успевают учиться в университете и получать высшее образование! Незаменимые помощницы. Наше знакомство не задалось, но я очень рад, что оно вообще случилось. Собственно, я планировал отправить кого-то из сестёр Добрых в Москву, но неожиданно получил ваш звонок и передумал. Мне кажется, правильнее лично ответить на все возникшие вопросы, нежели позволить плодить про меня небылицы и глупые слухи.

— Милосердный, сильный да ещё и умный, — кокетливо улыбнулась Марина. — Благодарю вас за интервью, Марк. Это был незабываемый опыт.

— Спасибо вам, — я посмотрел в камеру и обозначил полупоклон.

Попрощавшись с Мариной и её съёмочной группой, я вышел на улицу — в утреннюю прохладу. Солнце уже показалось на горизонте, но за ночь воздух сильно остыл, и я пожалел, что не захватил с собой тёплый свитер. Пять часов назад Андрей взорвал завод Нахимовых, а мы с Мише проникли в их лабораторию. Отснятый выпуск «Светских новостей» выйдет в десять часов утра, и я заплатил много денег, чтобы о нём узнала вся Москва. Прекрасно, теперь остаётся только ждать. Я зашёл в ночное кафе, перекусил и направился в родовое поместье.

Без Дракоши под боком было слишком спокойно. Я бы сказал — скучно. Как-то привык я за последние дни постоянно ощущать его ауру где-то поблизости. В лабораторию я его не взял, потому что мне нужно было следить за десятками Теней, и отвлекаться на Дракошу было нецелесообразно. Еле-еле я уговорил его остаться в Академии, а Крабогнома назначил его нянькой. Вообще, я хотел отправить Дракошу в Северные Гребешки, но тот наотрез отказался и чуть не закатил истерику. Пришлось пойти на уступки. Родовое поместье встретило меня тишиной. Я поднялся на второй этаж, забрёл в первую попавшуюся спальню и рухнул на кровать. За всеми делами я и не заметил, как устал. Я успел поставить двух Теней, чтобы они охраняли ворота, и вырубился.

Проснулся я в два часа дня, умылся, пригладил торчащие во все стороны волосы и спустился на первый этаж. Я прошерстил все ежедневные электронные газеты и новостные сайты, но сообщений о нападении на завод Нахимовых так и не нашёл. Видимо, глава Рода старательно всё заметает под коврик. Выходить в магазин или кафе я не рискнул — всё же не хочется пропустить важного гостя, — поэтому заказал доставку. Набрал продуктов для скромного завтрака. И как раз когда я дожаривал яичницу с сосисками и помидорчиками, ко мне прилетела взволнованная Тень Древесной Лягушки и начала прыгать по столу, размахивая лапками.

— Что, к нам пожаловали гости? — спросил я, и Тень быстро-быстро забила лапками, подтвержая мою догадку. — Ну, в таком случае пойдём встречать.

Я вышел на крыльцо и приветливо помахал стоящему у железного забора мужчине, который опирался на трость. Издалека ему можно было бы дать около сорока лет, но благодаря улучшенному магией зрению я видел и глубокие морщины вокруг его глаз и седину в некогда чёрных, как смоль волосах. Но его идеально ровной осанке могли позавидовать и восемнадцатилетние. К тому же от него так и разило превосходством и уверенностью. Сразу понятно — аристократ, даже нет нужды смотреть на его дорогущую одежду и золотые, инкрустированные бриллиантами наручные часы. Мужчина не ответил на моё приветствие, лишь требовательно стукнул тростью по железным прутьям. Я послал вперёд магический импульс, и ворота медленно разъехались в стороны.

Мужчина степенно приблизился к крыльцу, поднялся по ступеням и сухо представился:

— Даниил Денисович Нахимов. Если я правильно понял, вы хотели со мной поговорить.

— Проходите, — я кивнул на дверь.

Я проводил его в гостиную и, как гостеприимный хозяин, налил ему чаю. Яичницу тоже предложил, но князь, поморщившись, отказался. А зря. Очень вкусная яичница получилась. Переложив её в тарелку, я опустился в кресло напротив Нахимова и принялся уплетать свой завтрак за обе щёки. Нахимов напряжённо молчал, но я не собирался начинать разговор — ел яичницу и просматривал новости, словно находился в гостиной в гордом одиночестве. Через десять минут Нахимов не выдержал.

— Зачем вы позвали меня? — процедил он.

— Не позвал, — я цокнул языком и с осуждением покачал головой. — Всего лишь позволил вам спасти свою шкуру. А воспользуетесь вы моим предложением или нет, это уже зависит от вас.

— Вы напали на мой завод и лабораторию…

— Едва ли вы сможете это доказать, — я усмехнулся. — А вот то, чем занимался ваш сын, и доказывать не нужно. Конечно, я бы мог вас пожалеть. Безутешный отец, у которого все сыновья — конченые идиоты… Если бы не знал, что вы были в курсе, как Дмитрий пытался стравить Ронинов и Гавроша, а вдобавок подставить меня. Наблюдали, надеялись усилить Род ценой чужих жизней.

— Что вы предлагаете? — через силу выдавил Нахимов.

— Ваш Род теряет самостоятельность и заключает со мной вассальный договор.

— Смешно! — вспылив, Нахимов вскочил и ударил тростью по столу, отчего по стеклянной столешнице побежали трещины.

— Смешно, — согласился я. — Неужели вы думали, что мне нужен такой никчёмный и опасный вассал, как Дмитрий? Перед заключением вассального договора вы сдадите Дмитрия полиции и обнародуете тот ужас, который он творил в лаборатории. Я хочу, чтобы его судили по закону.

— Он — мой сын! Это будет несмываемым пятном позора на нашем Роду! — гневно прокричал князь.

— В ином случае вы пойдёте как соучастник.

Около часа Нахимов не желал смириться — он не сдавался, отчаянно ругался и торговался, а в какой-то момент даже попытался мне врезать. Я разговаривал с ним равнодушно и не поддавался на провокации — мы оба понимали, кто победил. Когда пошёл уже второй час нашей беседы, до Нахимова наконец-то дошло, что у него нет вариантов — придётся принять реальность и приспосабливаться к новым условиям.

— Хорошо, — пробормотал он. — Завтра я пришлю своего юриста…

— Сегодня, — перебил я.

— Что?

— Мы заключим договор сегодня. Точнее — прямо сейчас. Или не заключим вовсе.

— Смешно! — проорал Нахимов.

— Заходим на второй круг? — я иронично поднял брови, и князь как-то резко сдулся.

— Какие условия? — спросил он и подобрался.

— Не переживайте, вы останетесь главой Нахимовых. Будете связующим звеном между мной и побочными семьями. Но всё имущества Рода с настоящего момента переходит под моё управление. Сорок процентов ваших убыточных заводов мы реформируем и подготовим к выпуску конкурентоспособной продукции, а шестьдесят — отдадим в аренду. С добычей полезных ресурсов сложнее… Я заключу контракт с несколькими Родами на поставки ингредиентов, за это ваш Род будет получать процентные отчисления с их прибыли… Впрочем, позже мои секретари расскажут вам подробнее.

— То есть от меня ничего не зависит?

— Почему же, от вас зависит спасение Рода. Разве этого мало? Геройство заключается не только в том, чтобы с безумными криками бросаться на амбразуры. Иногда геройство — это вовремя отступить и пожертвовать чем-то незначительным ради великих свершений.

— Для вас Род Нахимовых — нечто незначительное?

— Явно не настолько, как для вашего сына.

Нахимов обессиленно рухнул на диван, откинулся на спинку, прикрыв глаза, и прошептал:

— Я согласен.

Академия Романовых, общежитие, комната Марка Ломоносова.

Дракоша сидел на подоконнике, тоскливо выглядывал в окно и тяжко вздыхал.

— Папа ещё не приехал? — с печалью спросил он у Крабогнома, который играл в крестики-нолики с дохлой крысой.

— Не приехать, — раздражённо пробормотал Крабогном.

Несколько минут прошли в тишине.

— А сейчас уже приехал? — протянул Дракоша и проскрежетал когтём по стеклу, издавая отвратительный звук.

— Нет, — прорычал Крабогном и отвлёкся, из-за чего поставил крестик в неправильном месте и проиграл дохлой крысе. Всплеснув клешнями, он повернулся к Дракоше и рявкнул: — Думать, за красивый глазка с тобой сюсюкать⁈ Меня не купить красивый глазка! Я тебя не любить! Сидеть спокойно и не отвлекать! Надоедливый, противная, глупая…

— А сейчас? — словно не заметив его ругани, всхлипнул Дракоша и понуро повесил крылья.

— Что сейчас? — Крабогном сбился с мысли, не понимая, о чём идёт речь.

— Папа приехал? — терпеливо пояснил Дракоша.

— Не приехать! Не приехать! И никогда не приехать! А знать почему? — Крабогном ткнул в него клешнёй и злорадно прошипел: — Потому что ты уродливая, навязчивый, гадкий ящерица!

— Уродливая? — Дракоша пропустил почти все оскорбления мимо ушей, но вот сомнения в драконьей красоте его почему-то зацепили. Он надулся, провёл ещё раз когтями по стеклу, издавая противный скрежет, от которого Крабогнома передёрнуло, и проворчал: — Сам ты уродливый. Друзья папы сказали, что я красивый. Они, когда меня увидели, все были в восторге. Да что я тебе рассказываю? Ты тоже там был. Ты видел! Помнишь, как меня называли красивым? Все хвалили мои крылья! И чешую. И когти, и гребень, и…

— Никто не хвалить, — сурово отрезал Крабогном. — Все смотреть только на мне.

— Неправда! — возмутился Дракоша, позабыв о своих печалях, и спрыгнул с окна. — Они говорили, что я очень красивый!

— Нет.

— Да.

— Нет.

— Да!

— Нет!

— Да! И мы можем это проверить! Прямо сейчас! — Дракоша с решительным видом направился к двери. — Мы пойдём к друзьям папы, и они скажут, кто из нас красивый!

— Великан-хозяин-друг запретить выходить, — неуверенно напомнил Крабогном, в его голосе звенели сомнения.

— А мы ему не расскажем, — пообещал Дракоша, и Крабогном, немного поразмыслив, уверенно кивнул. Конечно же, их не смутило, что свидетелями нарушения запрета станет вся Академия. Бок о бок они вышли из комнаты и устремились к столовой — в первый раз именно там они получили огромную порцию внимания и славы. Им повезло — было как раз время обеда. Как только Дракоша и Крабогном переступили порог, все взгляды студентов и преподавателей устремились на них. Дракоша и Крабогном важно продефилировали к раздаче, но не успели и слова сказать — заботливые поварихи захлопотали вокруг них и насыпали несколько тарелок еды.

— Вы, наверное, проголодались? — приговаривали они, провожая Дракошу и Крабогнома к столику. — Кушайте, кушайте… Молодому организму нужно питаться, иначе не вырастете…

— Вы кормите меня, потому что я красивый? — уточнил Дракоша.

— Конечно, — дружно умилились поварихи. — Как такого красавчика не покормить? И твой друг тебе под стать, самые красивые фамилиары Империи!

Крабогном гордо выпятил грудь и проглотил целиком куриную котлету.

— Какой аппетит! — ещё больше умилились поварихи.

Постепенно к столику Крабогнома и Дракоши начали стягиваться студенты. Всем хотелось пообщаться и сфотографироваться с диковинными фамилиарами Ломоносова. Виктор Викторович, который сидел за преподавательским столом, лишь устало закатил глаза. Только два человека с ненавистью наблюдали за Дракошей и Крабогномом, и это были белобрысые близнецы Коноваловы. Настя и Андрей неохотно ковырялись в своих тарелках и тихо о чём-то перешёптывались, то и дело бросая злые взгляды на счастливых фамилиаров. В конце концов, близнецы встали, собрали грязную посуду и поплелись к мойке. Но на половине пути словно бы передумали и пошли к фамилиарам. Эмоции взяли над ними верх, и близнецы, не особо раздумывая над последствиями, просто вывернули объедки на Дракошу и Крабогнома.

Студенты замолкли, кто-то нервно хихикнул, наблюдая за тем, как болтается лапша на носу у Дракоши, а у Крабогнома на панцире желтеет банановая кожура.

— Грязные монстры, — процедила Настя.

— Уродливее не встречал, — добавил Андрей, и они удалились с высокомерно задранным подбородками.

Высокий темноволосый студент с осуждением покачал головой и посоветовал:

— Не слушайте их. Они просто завидуют.

Но фарш в обратную сторону прокрутить нельзя. Благодаря Андрею и Насте, судьба совершила крутой поворот. Если до этого Крабогном терпеть не мог Дракошу, а тот недолюбливал Крабогнома, то теперь их объединил общий враг. Что-то в их отношениях неуловимо изменилось. Они многообещающе переглянулись и как ни в чём не бывало продолжили есть, слушая комплименты от поклонников. А вот близнецы Коноваловы обрекли себя на мучительное существование. Они не знали, какие испытания их ждут. И даже не догадывались, что их грубость положила начало крепкой дружбе двух фамилиаров.