Повесть о светлом мальчике

ВЕДЬМА ПРОГЛОТИЛА ЛУНУ

Как-то вечером — уже был разгар листопада — я вместе с ребятишками аала гонялся за телятами и козлятами, чтобы отлучить их от маток и привязать на прикол. Совсем уже стемнело и на небо выплыла полная луна, когда мы с двоюродным братишкой, у родителей которого я жил теперь бесплатным батраком, возвратились в юрту. В юрте было темно, на треноге очага что-то кипело. «Может, мясо варят?» — подумал я, но тут услышал голос тетки:

— Тащи дров! Подложи под чашу, пусть доварится вам кулеш. Похлебаете — да спать!

Сегодня я был особенно голоден и утомлен — весь день пас овец, а вечером очень долго гонялся за телятами. В ожидании кулеша я присел у входа и задремал. Разбудил меня крик двоюродного братишки:

— Ой, оммани! Страх-то какой! Вставай-ка!

Я услышал, как прошлепали к выходу его стоптанные маймаки (сапожки с загнутыми носками), и открыл глаза. В юрте никого не было, на очаге, булькая, кипел кулеш. Неподалеку от входа в юрту разговаривали взрослые; я высунулся и услышал, как дядя приказал:

— Тащи нашу кремневку с пистонами. Она вообще-то плохо стреляет — пусть шумнет. Я порох на полку насыпал.

«О ужас! Наверное, волки в аал прибежали!» — подумал я и выскочил из юрты.

Недалеко от входа собрались все жители нашего аала, разговаривали торопливо, странно-приглушенными голосами, дети плакали.

— Ужасное страшилище! Ой, да еще чернее становится.

— Это кровь течет…

— Ой, лучше молчите, нельзя этого говорить. О, оммани!

Дяде принесли кремневку, он сказал, чтобы детей увели в юрту, а то напугаются. Я дернул за рукав братишку и спросил, что же случилось. Он ничего мне не ответил, продолжал, дрожа, глядеть на небо.

— Эх ты, сонливая сова! — крикнул мне другой мальчишка. — Подними башку! Луна в плену — не понимаешь?

Я тоже взглянул на небо и увидел, что луна и вправду изменилась. Одна сторона ее была яркой и блестящей, как новая медная тарелка, а другая темно-лиловой. Я подумал, что тут ничего нет особенного, наверное, луну закрыла туча. Это бывает, это проходит. Братишка прошептал:

— Чудовище заглатывает луну.

И тут раздался выстрел. От неожиданности я упал на землю. Женщины начали плакать, дети кричали на разные голоса, даже овцы в кошаре волновались, стуча в тесноте копытами. Больше всех волновались собаки — едва услышали выстрел, бросились к лесу, думая, наверное, что там волки. Сердце у меня колотилось, ноги дрожали, я никак не мог встать. Пахло порохом. Дядя перезаряжал кремневку. Тут я услышал, как бабушка закричала:

— С ума сошел — стрелять в священную Луну! Это же великий грех! Брось ружье, не пугай детей!

— Так и будем стоять, ждать, пока чудовище совсем ее проглотит? — оправдывался дядя.

— Глядите, больше половины исчезло, — сказала какая-то женщина. — Мне кажется, небо и земля желтеть начинают!..

Бабушка вздохнула и спокойно сказала:

— Я однажды уже была свидетельницей, как священная Луна попала в плен к чудовищу. Тогда в нашем аале присутствовало по какому-то случаю много лам и шаманов. Они давали нам советы, которые помогли… Так вот, дети мои, туда доходит голос мужчины, единственного рожденного матерью сына, лай собаки с ярко-желтыми подпалинами над глазами, крик рыжей, без единой отметины и тавра козы, звук китайских чашек и медных тарелок. Только это может дойти туда и напугать чудовище, тогда оно отпустит нашу Луну.

Единственным сыном у матери оказался дядя Мукураш; он, не жалея сил, закричал. Все стали бить в медные тарелки и чаши, собаки лаяли всем скопом, среди них были и две с подпалинами.

Женщины отправились в кошару разыскивать нужную козу. Испуганные животные бесшумно брыкались и падали, пытаясь вырваться; тогда женщины принялись крутить им хвосты и добились требуемого «бе-я, бе-я…».

Было жутко от разноголосого крика и шума, но я постепенно успокоился, мне стало интересно наблюдать за всем этим. Я тоже взял медную тарелку и палочкой бил в нее, как шаман.

Из соседних аалов доносились крики, звон меди, лай собак. Шаманили шаманы, служили молебны ламы.

Постепенно начало светлеть — и вот, наконец, наша священная золотая Луна выплыла живой и невредимой из пасти чудовища.

Радость людей была велика. Шаманы падали во время камланья и кричали наперебой: «Я спас Луну!..», «Нет, это мне удалось ее спасти!..» Ламы тоже не желали уступить первенства. Дело едва не доходило до драки.

Когда мы возвратились в юрту, наш кулеш давно превратился в кашу. Мы с аппетитом на радостях съели ее, поделившись и со стариком сказителем, забредшим в наш аал. Он рассказал следующее.

«Всевышний добрый бог, после того как сотворил и спустил на землю всех животных, решил сделать их бессмертными. Он приготовил эликсир бессмертия аржан и стал советоваться со своим самым близким учеником Очурмани, стоит ли дарить бессмертие также и хищникам. Спор затянулся, и тут его услышала ведьма. Она подкралась, схватила кувшин с эликсиром, опрокинула в свой безобразный рот — и была такова!

Бог и Очурмани со всех ног пустились за воровкой. Долго гнались, стали нагонять ее совсем недалеко от земли, но ведьма превратилась в темное облако и круто взвилась, желая взлететь в небесное царство. Небо в ту пору было пасмурное, и воровка удачно затерялась среди других облаков и туч. Тогда бог стал спрашивать встречных. Встретили они Солнце.

— Не видело ли ты ведьму?

— О, тут недалеко в облаках промелькнула, святой боже!

Они спустились ниже и встретились с Луной, которая указала им точное направление.

Вскоре они настигли похитительницу. Рассерженный бог размахнулся и швырнул свою золотую булаву — она рассекла чудовище надвое. Ведьма разлила жидкость из задней части туловища, а в передней ее немного осталось, и поэтому воровка до сих пор живет среди облаков. Желая отомстить Луне и Солнцу, указавшим ее путь богу, она старается проглотить их, но каждый раз они благополучно вываливаются из разрубленной задней части туловища. Люди знают об этом, но страшатся: а вдруг светила все же успеют перевариться в ее желудке? Они кричат, и волнуются, и бьют в медные чаши, и радуются, когда Луна и Солнце вновь появляются на небе…

Эликсира бессмертия больше не осталось, поэтому люди и животные смертны. Однако капельки разлитого ведьмой эликсира упали на леса и горы, поэтому пихта, сосна, кедр, можжевельник и ель всегда зеленые…»