Право хищника

Глава 9, в которой очень страшно жить

— Какой странный цыплёнок. — Нина Пална положила Скворчонка на разделочную доску и внимательно его оглядела, придерживая левой рукой, чтобы не улетел; в правой она держала топор. — Серо-бурый с одного бока … А здесь пёрышки как будто облазят … — Она отложила топор и потянула за порванный маскировочный костюм.

Костюм с тихим шелестом сполз со Скворчонка и шмякнулся на пол.

— Ой, мамочки, кто это?! — Нина Пална от неожиданности отдёрнула от Скворчонка руку, и тот, освободившись из её хватки, взмыл к потолку. — Да он ещё и летает! Ну нет, это точно не цыплёнок … Похоже, скворец … — Она хитро прищурилась. — Куд-да?

Скворчонок устремился к открытой форточке, но врезался во что-то прозрачное и упругое: москитная сетка.

— От нас не уйдёшь, — удовлетворённо заулыбалась Нина Пална. — Да, Маркиза? Кис-кис-кис, иди сюда, моя девочка, смотри, Маркизушка, какая лесная птичка у нас тут летает!.. Скворец, не правда ли? — Голос Нины Палны стал сладким, как засахарившийся мёд. — Ты можешь его поймать! Кис-кис-кис-кис-кис!..

Маркиза не любила, когда к ней обращались «кис-кис». Если бы не птичка, она вообще бы не пошла к Нине Палне. Но птичку, тем более лесную, очень хотелось поймать. Поиграть с ней, а потом задушить … Поэтому Маркиза гордо выждала пару минут, чтобы Нина Пална ещё немного поунижалась, а потом с достоинством, неторопливо вошла в кухню через маленькую дверцу, прорубленную Ниной Палной в кухонной двери специально для неё.

По кухне действительно метался скворец.

— Маркизушка, лапушка моя, люблю мою хорошую кисюлечку, — засюсюкала Нина Пална. — Давай лови скворушку. Поймаешь — я тебе его ощиплю и сварю. И будет моя лапулечка птичку кушать …

Маркиза уставилась на скворца своими жёлтыми, похожими на две маленькие луны глазами и нервно задёргала хвостом. Увидев кошку, тот совсем запаниковал, заложил крутой вираж под потолком — и в полёте перекусил клювом подвешенную под потолком нить с нанизанными для просушки грибами. Грибы посыпались на пол, на Нину Палну и на Маркизу.

— Негодяй! — завопила Нина Пална. — Мои белые грибы! Мои любимые белые грибы! Они укатились! Они разломались! Они испачкались!

— Любимые белые грибы! — завопил скворец из-под потолка голосом Нины Палны. — Любимые! Любимые!

— Вот именно — любимые! — откликнулась Нина Пална. — Больше всего на свете люблю собирать грибы!

Всё-таки прав, тысячу раз прав был дедушка Скворушка. Не только зверь, но и человек, оказывается, попадается на этот крючок: повторяй ему его собственные слова — и он выболтает все тайны …

«Возможно, я никогда уже не выберусь из этой ужасной камеры пыток, которую они называют кухней, — подумал скворец. — Возможно, меня ощиплют и сварят … Но я — разведчик. И должен выполнить задание. Узнать, что Нина

Пална любит больше всего на свете. И чего она больше всего боится».

— Больше всего на свете люблю собирать грибы! — повторил скворец и присел на кухонный стол.

— Именно так! — откликнулась Нина Пална, ползая на четвереньках по полу и собирая кусочки грибов.

Маркиза подкралась к столу и приготовилась к прыжку.

— Люблю мою хорошую кисюлечку? — голосом Нины Палны уточнил скворец. — Больше всего на свете?

— Кисюлечку тоже очень люблю, — кивнула Нина Пална. — Но белые грибы люблю чуть-чуть больше. Грибы сварить можно, пожарить, замариновать, потушить … А кошка — она что? Несъедобная. Кошку не приготовишь.

Маркиза отвлеклась от Скворчонка и изумлённо уставилась на Нину Палну. Она была совершенно уверена, что больше всего на свете Нина Пална любит её, Маркизу, потому что на свете попросту нет ничего и никого более совершенного, чем она. Слова Нины Палны оскорбили Маркизу до глубины души. Какие-то, извините за выражение, грибы … Как можно любить белые грибы больше, чем белоснежную, пушистую, подобную ангелу кошку? Это глупость. Это самая настоящая глупость. И, вне всякого сомнения, Нина Пална нуждалась в небольшом вразумлении. Маркиза напружинилась, зашипела, запрыгнула Нине Палне на спину и впилась когтистыми лапами ей в бока.

— Убивают! — заголосила Нина Пална так, что зазвенела посуда в серванте. — Помогите! Спасите! Волк!

Маркиза быстро куснула Нину Палну в бок, прыгнула с неё на сервант и удовлетворённо потянулась. Пусть знает теперь, кого любить больше, а кого меньше. Маркиза огляделась в поисках Скворчонка: он всё ещё сидел на столе и с интересом рассматривал топор Нины Палны. Маркиза напружинилась, готовясь к прыжку …

— Волк, серый волк! — Нина Пална схватилась за укушенный бок, пошатнулась и, толкнув сервант, грузно упала. — Ой, боюсь, боюсь! Серенький волчок! Он укусит за бочок!

Маркиза едва успела соскочить с серванта, прежде чем он опрокинулся. Бокалы, тарелки и вазы посыпались на пол и с хрустальным перезвоном распались на сотни осколков.

Скворчонок, вспорхнув со стола и увернувшись от огромного осколка салатницы, закружил над Ниной Палной, как ворон над поверженным на поле битвы врагом.

— Ой, боюсь! — закричал он голосом Нины Палны. — Волчок! Он укусит за бочок!

— Вот так живёшь, живёшь, — задумчиво произнесла Нина Пална, глядя влажными глазами в потолок, — никого не трогаешь … никогда не лежишь на краю … а потом наступает чёрный день … и твоя собственная кошка вдруг превращается в волка … и приходит к тебе … и кусает тебя за бочок … и ты думаешь, — Нина Пална всхлипнула, — вот он, твой самый страшный кошмар!.. Знаешь, птичка, — взгляд Нины Палны с трудом сфокусировался на скворце, который быстро наматывал круги под потолком, — больше всего на свете я боюсь, что сбудется предсказание из одной страшной песни … Придёт серенький волчок и укусит за бочок …

«Какая всё-таки дура эта Нина Пална, — подумала Маркиза, внимательно следя глазами за Скворчонком. — Как можно перепутать белоснежную, пушистую, подобную ангелу, ловкую кошку с облезлым серым волком? Поймаю-ка я всё-таки эту птичку. Пусть Нина Пална посмотрит, какая я грациозная». Маркиза изготовилась и прыгнула на обеденный стол, с него на занавеску, с занавески — на люстру и, наконец, с люстры спикировала прямо на Скворчонка. Она настигла его в полёте, ударила наотмашь когтистой лапой и, когда он упал к ногам Нины Палны, грациозно приземлилась рядом. Скворчонок пошевелился — и Маркиза накрыла его белоснежной лапкой. Сейчас она немного поиграет с забавной лесной птичкой, а потом придушит. А Нина Пална приготовит ей диетический скворцовый бульон … Но что это за странные звуки?.. Как будто бы цокот копыт …

— Стоп бульон! — раздался пронзительный куриный вопль из-за двери кухни. И в тот же момент что-то тяжёлое врезалось в дверь — и она распахнулась настежь.

На пороге кухни гарцевал мини-пиг Пятак, а на спине у него сидела Кура-четыре. От неожиданности Маркиза ослабила хватку, и Скворчонок выпорхнул из-под её лапы.

— Поросёнок и курица, — обалдело констатировала Нина Пална. — Хотят испечься. Пришли на кухню.

— Свободу скворечнику! — провозгласила Кура-четыре. — Свободу скворцу!

— Улетай отсюда, скворец! — Пятак указал глазами на открытую дверь. — Лети домой!

— Лети домой? — уточнил Скворчонок и завис в воздухе над головой Пятака.

— Да-да, лети домой, в Дальний Лес! Кура-четыре мне рассказала, что ты хороший парень. Что ты …

— Делился со мной орешками! — встряла Кура.

— … Делился орешками, да. И что ты работаешь в Полиции Дальнего Леса. Лети туда и расскажи Барсукам Полиции, в какой мы все тут опасности! В селе Охотки творятся страшные преступления! Лети скорее! Мы с Курой тебя прикроем!

Да, позади собачьей будки ты найдёшь одну вещь … Мне кажется, это улика. Ты обязательно должен прихватить её с собой в лес.

— Спасибо, друзья! — сказал Скворчонок и вылетел с кухни. — Я захвачу улику! — прокричал он уже с улицы.

— Зачем скворцу тащить в лес улитку? — удивилась Кура-четыре.

— Улику, — повторил мини-пиг, глядя в окно на Скворчонка, удалявшегося в сторону леса с уликой в клюве. Он летел очень низко — улика явно весила больше, чем сам Скворчонок. — Улика — доказательство вины того, кто …

— Кур убивают! — завопила курица, не дослушав. — Кур рубят! Куррубят! Куррубят!

Пятак оторвался от окна и посмотрел вверх. Над ними стояла Нина Пална в своём палаческом фартуке с вишенками. В руках она держала топор.

— Маска лисы, — сказал Гриф Стервятник. — Нет никаких сомнений: улика, которую принёс полицейский скворец, представляет собой маску лисы.

— Нет никаких сомнений, — подтвердил Скворчонок и склевал ещё десять орешков. — Маска лисы.

— И ты совершенно уверен, что Кура-четыре жива? — в десятый раз спросил Барсукот. — А убита Кура-пять?

— Совершенно уверен, — кивнул Скворчонок. — Убита Кура-пять. Кура-четыре жива.

— Какая радость! — Барсукот заурчал на четвёртой громкости блаженства.

— Наелся? — спросил Барсук Старший, умилённо наблюдавший, как Скворчонок поглощает орешки.

— Наелся.

— Хорошо. Про показания свидетельниц-кур мы всё поняли. Чего боится Нина Пална и что она любит — уяснили. Теперь включи нам показания главного свидетеля — Пятака.

— Мне, знаешь ли, любимая, не спалось, — сообщил Скворчонок голосом мини-пига Пятака. — Всё думал про твой лишний вес и начинку из орехов, мёда и яблок. Поэтому я кое-что видел. Кое-что очень странное. Курицу убила не лиса. А собака в маске лисы. Я точно видел, что это собака, но в темноте не смог разглядеть породу. Я думаю, дорогая, это был Мухтар. Когда куры начали бунтовать и выкрикивать «Стоп бульон!», Мухтару это не понравилось. Полагаю, он расправился с курицей, чтобы подавить бунт. Но при этом притворился лисой, чтобы Нина Пална его не наказала. — Скворчонок склевал ещё пару орешков и продолжил голосом Маняши: — Как страшно жить! Никому нельзя верить …

— Спасибо, достаточно, — прервал его Барсук Старший.

— Мухтар — негодяй, — прошипел Барсукот и машинально выпустил когти. — Я так и думал, что ему нельзя верить.