Тамбовские старицы

Старица Александра, печальница Тамбовская († 1905 г.)

Матушку Александру в начале XX века жители Тамбова называли мирской печальницей. Она помогала скорбящим, умела оказать помощь унывающим.

Старица Александра (Александра Даниловна Аристова) родилась в семье приходского священника в первой трети XIX века. Отец Александры умер, когда она была еще маленькой. Известно, что Александра в 16 лет вышла замуж за молодого семинариста. Муж матушки Александры стал священником и занял в приходе место ее отца.

В 38 лет Александра Даниловна овдовела, оставшись с сыном и двумя дочерьми. Когда уже дети учились: сын - в духовном училище, дочери - в Епархиальном женском училище, матушка раздала все имущество нищим и стала странствовать по святым местам. Позже дочери матушки Александры умерли, а сын удалился на Афон, где принял монашество и схиму.

Оставшись одна, матушка решила всецело посвятить свою жизнь служению Богу и ближнему. Она сняла комнату в Вознесенском женском монастыре г. Тамбова, лишь, для того чтобы, ночью немного передохнув, молиться в келье. Вставала она рано, шла к ранней литургии, затем к поздней в собор или в Казанский монастырь. После окончания служб, посещала болящих и скорбящих.

По свидетельству современников лицо у подвижницы было красивое, доброе почти без морщин, взор быстрый, проницательный, волосы темные, немного с проседью. Речь отрывистая, загадочная, но всегда с оттенком задушевности. Одевалась она всегда во все черное, но не по-монашески.

Матушка помогла многим избавиться от курения. Она спасала горожан от пьянства: она подбирала их на улице, приводила в чувство, одевала, обувала, находила место, где они могли бы работать. По молитвам матушки многие заблудшие встали на путь истинный. Она несла свет Православия тем, кто был далёк от веры в Бога, раздавала иконки, брошюрки, картинки с изображением священных событий. Ее называли «миссионершей». Епископ Тамбовский и Шацкий Иероним, узнав о ее деятельности, вызвал матушку к себе, благословил, поблагодарил за труды, подарил образ Спасителя в серебряном окладе и Евангелие. Матушка очень дорожила дарами, однако, позже подарила Евангелие знакомой монахине, которой оно очень понравилось.

Милосердные горожане, почитавшие подвижницу, просили её принять пожертвования на Богоугодные дела, она принимала, чтобы тут же раздать нуждающимся людям. Иногда матушка специально нанималась на работу, и весь заработок раздавала нуждающимся. Нередко сама ходила в непогоду в калошах на босую ногу, готова была отдать ближним последнее.

Матушка Александра была молитвенницей и других всегда просила усиленно молиться, особенно о скоропостижно скончавшихся. Она часто говорила в рифму. Вот некоторые ее высказывания:

«Житейское море - у всех свое горе».

«Терпел Моисей, терпел Елисей, терпел Илия, буду терпеть и я».

«Бранят - в рай гонят, а хвалят - в ад пихают».

«Кто гордится, тот никуда не годится».

«Некогда лежать, надобно бежать, в гробе полежу, тогда и отдохну».

Однажды матушка Александра тяжело заболела, её поместили в больницу, врачи и не надеялись, что она поправится. Матушка горячо молилась и дала обет, что в случае выздоровления сделает копию с иконы Божией Матери из иконостаса больничной домовой церкви. После выздоровления она заказала копию образа Богоматери и, освятив ее в Богородичной церкви, принесла эту святыню к страдалице Тамбовской, Марие Федоровне Черновой со словами: «Иконе этой подобает быть у тебя. Это Царица Небесная - Милующая, Она помилует тебя. Она принесет тебе расположение людей и то, что ты не будешь больше нуждаться». Мария Федоровна приняла святыню с благодарностью.

Горожане любили подвижницу, извозчики всегда зазывали матушку, каждый старался её подвезти, зная что если доставит матушку, день будет удачный. Везти приходилось в неблагополучные семьи, туда, где поселилось горе или нужда.

Матушка Александра, встретив священника, всегда просила помолиться то за одного, то за другого, молилась и сама. Верующие знали, что сильна была молитва матушки ко Господу, по её молитве исцелялись больные, в неблагополучные семьи возвращались мир и любовь, отступали беды. Господь сподобил старицу Александру дара прозорливости и дара утешения.

Однажды матушка Александра подарила одной женщине икону Божией Матери «Неопалимая Купина» по случаю новоселья, сказав при этом: «...Вы прочтите акафист, а если времени не будет, так хоть молитву и сегодня же». Перед сном женщина прочитала молитву по совету Александры Даниловны, позже поняла какую беду от её дома отвела Богородица по молитвам прозорливой старицы. Утром она по неосторожности уронила керосиновую лампу, керосин на полу воспламенился, но по милости Божией и по молитвам матушки удалось быстро потушить начавшийся пожар.

В 1903 году матушка Александра была в гостях у семьи Носовых, там часто плакала, и когда ее спрашивали о чем, отвечала: «Сон я видела и Херувимскую такую во сне пела: «На разорение Москвы». (В 1905 году Носовы вспомнили слова прозорливицы.)

Предсказала матушка и свою кончину. Умерла матушка Александра 27 июля 1905 года. Перед смертью говорила, что во время похорон ее «будет жарко и много народа». Так и случилось, отпевали ее 29 июля в Варваринской церкви, похоронили на Успенском кладбище в фамильном склепе купцов Носовых.

Старица Мария (Тамбовская) (1842-1916 гг.)

Старица Мария (в миру Мария Федоровна Чернова) родилась 14 июня 1842 года в Керенске Пензенской губернии. В 12 лет она лишилась родителей и вынуждена была жить в семье дальних родственников. В 19 лет Мария вышла замуж. В 1867 году после рождения четвёртого ребёнка стала сильно болеть. 25 сентября 1867 года Марию внезапно пронзила резкая боль и она лишила сознания. Очнулась она через два часа в постели, с которой больше не вставала. Местные врачи не смогли помочь больной, в августе 1869 года ее перевозят в Моршанск, а в октябре в Москву.

Из воспоминаний старицы Марии: «Я без содрогания не могу вспомнить о том, как профессора и их ассистенты продержали меня целый день, исследуя болезнь, они буквально замучили меня, доведя до бессознательного состояния». И Московские врачи были не в силах помочь страдалице, после 9 месяцев проведённых в Москве, Марию привезли в Моршанск.

Несчастья преследовали страдалицу, в первые годы болезни умерли дети Марии, вскоре она лишилась крова. 25 мая 1875 года во время бури вспыхнул пожар, Мария чудом осталась жива. Когда огонь был уже близко, вбежали четверо молодых людей, подхватили носилки и вынесли больную из горящего дома. Мария провела ночь под открытым небом, позже ей с няней пришлось ютиться в ветхой бане.

1-го сентября 1875 года Мария Федоровна переселяется в Тамбов. Господь не оставлял свою избранницу, её посещали священники, однажды к ней пришёл прозорливый священник Петр Оссианов, войдя в комнату он воскликнул: «Вот счастливая! Какая счастливая! Вот кому можно позавидовать, да и вряд найдется человек, который бы не позавидовал». Из воспоминаний старицы Марии: «И подобными возгласами он несколько раз прерывал молебен, который служил у меня в комнате. Обидными показались мне его слова, и я подумала: «Да, батюшка, хорошо говорить, попробовали бы вы испытать все, что перенесено мною, так не сказали бы, что это счастье». Повернувшись ко мне, батюшка, как бы отвечая на эти мысли, проговорил: «Ведь не знаешь, что было бы, если бы была здорова, а теперь счастлива, надо потерпеть, придет время, тебя пособоруют, и ты умрешь».

Однажды во сне Марией Федоровной приснились две девушки в белоснежных одеждах. Они поднесли ей на подносе сорочку – «чудную, богато и красиво расшитую золотом и драгоценными камнями». При этом сказали: «Возьми это - твоя; и даром эта одежда не дается, а только за великие страдания, тебе же должно много пострадать за весь твой род и за многих, многих других».

Сподобилась Мария, и увидеть великого пастыря отца Иоанном Кронштадтского, увидев Марию, прикованную к постели, он произнёс: «Счастливая раба Божия, я тебе завидую». Оставив без внимания просьбу об исцелении, он стал рассказывать ей о жизни будущего века и награде, уготованной там за скорби и терпение. Помолившись у постели больной, отец Иоанн, обращаясь к верующим, заполнившим комнату Марии Федоровны, сказал: «Вот, православные, учитесь смирению и терпению». Посещали Марию Федоровну митрополит Владимир (Богоявленский), епископ Черниговский Василий, епископ Уральский Тихон, начальник Урмийской миссии епископ Салмасский Сергий, архимандрит Киево-Печерской лавры Кронид, архиепископ Кирилл. В апреле 1915 года, во время посещения Тамбова, побывала у больной Великая Княгиня Елизавета Феодоровна.

Владыка Кирилл лично распорядился провести в её дом телефон, чтобы немощная могла слушать по телефону богослужения из трех церквей: Крестовой, Казанского монастыря и Кафедрального Собора. Архиепископ Кирилл несколько раз совершал таинство елеосвящения дома у страдалицы Марии, в сослужении 6 протоиереев и иереев, клира, в присутствии епископа Зиновия и близких почитателей. Сразу после первой Пасхальной литургии он приезжал к старице, чтобы причастить больную Святых Христовых Тайн.

С годами пришло смирение, Мария, найдя утешение в молитве, мужественно переносила болезнь. Постоянное прохождение почечных и желчных камней, причиняли ей невыносимую боль, потому что камни имели вид довольно крупного песка, усеянного острыми иглами. От неподвижного лежания начали появляться глубокие пролежни, которые не поддавались никакому лечению, несмотря на самое внимательное отношение врача и уход, в незаживающих ранах появились черви, она буквально выгребала их. Страдалица говорила: «Нужно продолжаться сему, пусть будет, угодно Богу прекратить эти страдания, Господь укажет и средства к сему». Пришло время, и одна из посетительниц старицы посоветовала ей мазать пролежни составом из простых медицинских средств. Вскоре бесследно исчезают черви, затянулись и раны.

Ела страдалица очень мало, а в периоды обострения болезни была вынуждена и вовсе отказываться от еды.

Тяжкий недуг наложил печать и на внешний облик страдалицы: «Худенькое, хрупкое тело. Под чудной сединой - красиво очерченный лоб. Впалые виски с темным оттенком - следы страданий. Острые черты лица. Тонкие бескровные губы. И - украшение всего лица - большие, вдумчивые глаза. Только в глубоких, глубоких впадинах. Кругом сплошные темные пятна - опять следы страданий. Руки - слабые, страшно исхудалые. Пальцы - костяшками. Нежная, просвечивающая кожа. Каждая жилка на счету. И вся - беспомощная, немощная». (Из воспоминаний современников.)

Старица Мария за своё великое смирение и терпения вскоре удостоилась даров Святого Духа: прозорливости, исцеления и дара утешения. (по рассказам современников прозорливая старица предсказала открытие мощей свт. Питирима и посещение Тамбова Государем императором с Августейшей Семьей.)

Старица Мария говорила: «У меня все отнято, но я не сетую, я благодарю Бога».

«Вот я одинокая и 47 лет прикована к постели, но, переживая в памяти эти многоскорбные годы и вдумываясь во все происшедшее, я убедилась, что все Богом творится для нашего спасения и даже благополучия на земле. Бог, Он - Великий. Все возможно Ему. А мы не хотим иногда потерпеть самого малого. Ведь у нас две жизни, и Бог заботится, чтобы и здесь-то нам кое-что дать, да и туда было бы, с чем явиться».

«Боже мой, люди могут еще роптать, сетовать на Бога, а между тем какими огромными благами они пользуются. Они могут ходить, сидеть, видеть небо, природу, дышать свежим воздухом».

С каждым годом количество страждущих, посещавших старицу неизменно росло. По свидетельству современников она как родная мать принимала всех с теплотой и любовью, по её молитвам Господь давал верующим просимое. К концу жизни она поминала ежедневно наизусть около 2500 имен живых и усопших. Изумительной память старицы Марии удивляла верующих, она знала имена не только всех людей, когда-либо бывавших у нее, но и всех их родственников, за которых ее просили молиться.

Старица Мария поучала малодушных: «Не смеете унывать, успокаивайте себя сами, а Бог будет помощник». Она часто говорила: «Победа в вере!» Как-то к страдалице приехала молодая женщина, которую оставил муж, решившая от отчаяния добровольно уйти из жизни. Выслушав рыдающую женщину, старца Мария сказала: «Подумайте, что вы говорите, да посмотрите на меня. Что же у меня не было испытаний и мучительного состояния; почему же я не помышляла о том, на что решаетесь вы. Когда я лишилась надежды на исцеление, когда порою, уже изнемогала, у меня уже не было детей, у вас же есть дочь - цель вашей жизни».

Помолившись, добавила: «А потом я скажу вам вот что, успокойтесь, поезжайте домой, все будет хорошо, муж ваш вернется и вы будете меня только благодарить». Успокоенная посетительница ушла, вскоре старица получила от нее благодарственное письмо. По молитвам праведницы раскаявшийся муж возвратился в семью.

Пред кончиною страдания старицы Марии усилились. Начиная с 12 января 1916 года, боли стали уже непрерывными. Озноб, сопровождавшийся судорожным трясением всего тела, сменялся жаром. Пропал голос, и больная с трудом могла изъясняться шепотом. От сильной боли она иногда стонала целыми часами. В таинстве Святого Причащения страдалица черпала силы. По милости Божией старица Мария еженедельно причащалась Святых Христовых Таин. В последние дни архиепископ Кирилл и епископ Зиновий особенно часто посещали её.

6 февраля 1916 года весь день при старице находилась игуменья Вознесенского женского монастыря мать Эмилия, на руках которой она, почти непрестанно осеняемая ее крестным знамением, и скончалась в 7 часов 45 минут вечера. В девятом часу вечера архиепископ святитель Кирилл единолично без собора священников совершал уже у её тела первую панихиду. Вторую тут же совершил епископ Зиновий. Затем - причт Троицкой церкви.

10 февраля чин отпевания почившей старцы Марии совершил архиепископ Кирилл{37} в сослужении сонма духовенства. Перед отпеванием владыка сказал слово о той «кротости, покорности судьбе, любви к ближнему», которыми во всей полноте обладала почившая раба Божия Мария. После отпевание похоронная процессия, возглавляемая самим святителем Кириллом, прибыла в Казанский монастырь, где Мария Феодоровна и была погребена.

Могила страдалицы в Казанской обители города Тамбова несколько лет почиталась православными жителями, но в 20-е годы монастырский некрополь был уничтожен...

Тамбовские старицы, молите Бога о нас!

Старица Мария (Матвеева) (1904-1969 гг.)

По благословению монахини Марии (Дроздовой) публикуем её рассказ написанный в 1969 году «Великая старица нашего времени»: «14 мая 1969 года скончалась великая старица наших дней монахиня Мария (Матвеева) на 65-м году жизни.

Дивна и глубоко трогательна была ее жизнь. Родилась она в бедной крестьянской семье в селе Семеновка Тамбовской области Ржакскинского района. Родители ее были честные труженики-крестьяне, добрые, благодетельные люди, отец Спиридон, мать Екатерина. Девочка Маша была второй по счету, у нее две сестры... Маша в пятилетнем возрасте заболела корью с поражением глаз... По грубой ошибке в глазки девочки закапали ветеринарного лекарства, и девочка навсегда лишилась зрения. И так с пятилетнего возраста Машенька лишилась самого главного, а именно – общения с миром: абсолютная слепота лишила девочку и радости детства, и радости лицезрения дорогих лиц, красоты природы и всего временного. А концом трагедии стала парализация ног в девятилетнем возрасте... Кажется, что может быть ужаснее такого состояния. Много пришлось перенести девочке мучений и физических и моральных. Отец ее вскоре скончался, осталась мать и две сестры. Кстати, старшая Анна не благоволила к больной сестренке, младшая была несколько мягче. Особым вниманием девочку-страдалицу окружала мать, которую девочка горячо любила и в ней одной находила всю отраду и утешение, о чем потом без слез не могла вспоминать.

Приходилось терпеть все. Девочка лежала на соломе, семья была бедная, хатка хилая, теснота большая. И вот пылкая, умная и любвеобильная девочка стала чутко прислушиваться к людям, к человеческому горю, к нуждам своих близких и чужих людей, которые приходили к Машиной маме для “вправления грыжи у маленьких детей”. Маша ко всему прислушивалась, все изучала и все впитывала в свой ум и сердце.

Она, с раннего детства не имея зрения, только по слуху стала изучать молитвы, духовные стихи (кстати, она имела прекрасный голос от природы). Любила слушать чтение Священного Писания и удивительно быстро все учила наизусть.

Приходящие люди слышали только голос девочки, ибо она с момента болезни ушла от мира в уединение: лежала на кроватке за пологом, лежала ни год, ни два, ни десять и не двадцать, а целых 59 лет.

Её мыли только 2–3 раза в год, под великие праздники, и то самые близкие к ней люди (мать, сестра младшая), а впоследствии послушница, которая с ней жила. Приходящие люди беседовали с ней только через полог (занавес, отделяющий её кровать).

Мне приходилось лично посещать матушку Марию несколько лет, и только незадолго до своей кончины как врачу она разрешила мне послушать ее сердце. Тогда я и увидела дивное, белоснежное лицо дорогой старицы-матушки. Кстати, матушка провидела мое желание хотя бы раз увидеть ее. На этот раз я очень в душе пожелала, и она, к моему удивлению, заявила: «Все выйдите, меня Мария Ефимовна посмотрит, послушает мое сердце». Да, это была дивная матушка, каких мало найдешь. Она имела удивительный дар от Бога действовать успокаивающе на человеческую душу.

К ней шли со всех концов России письма. Она имела переписку со старцами Почаевской лавры, Глинской пустыни. С ней имели переписку Москва, Киев в лице маститых духовников. А уж о простолюдинах и говорить не приходится, - их видимо –невидимо. Недаром матушка видела сон: у нее «кнут до самой Москвы доставал», - это из её рассказа. Вот каково было ее стадо. А сколько молодых юношей, осиротевших, обездоленных, отчаивающихся матушка Мария наставила на путь спасения. Из них многие, теперь уже маститые ученые-богословы, например, иеромонах Филарет, который окончил Духовную академию в Ленинграде. Она его благословила в Глинский монастырь к иеромонаху Симеону, жившему тогда в Глинской обители. Мальчик осиротевший, бедный Борис нашёл в лице матушки Марии и настоятельницу и утешительницу, которая помогла ему стать на путь спасения, и сам он теперь пастырь, спасается и стадо ведёт за собой.

Иеромонах Евгений (из Почаевской лавры) постоянно имел тесное общение с матушкой Марией и находил в лице ее любвеобильную мать и утешительницу, и таких можно много, много перечислить.

До военных лет матушка Мария была не известна. Она скромно, тихо взывала к Отцу Небесному, Матери Божией и ко всем угодникам святым, и на одре болезни формировалась в тайне от мира великая подвижница. Она одному Богу ведала свои сокровенные мысли, раскрывала свое сердце и ум и горячо молилась. Матушка Мария очень любила молиться Матери Божией, она имела множество акафистов и часто просила приходящих к ней прочитывать акафист Царице Небесной. Любила матушка преподобного Серафима, особенно вздыхала и молилась этому дивному угоднику, любила в трудные минуты обращаться к Иоанну Богослову, святителю Николаю, преподобному Сергию и преподобной Марии Египетской (это ее ангел) и к другим святым.

Наступили тяжелые военные годы Великой Отечественной войны. Матери, потерявшие сыновей и дочерей, жены, потерявшие мужей, потоком пошли к матушке Марии за утешением (в то время она еще не имела пострига монашеского и ее назвали по-сельски просто – Маша, а после войны, когда Бог ее начал прославлять чудесами и на нее обратило внимание духовенство, предложили монашеский постриг, и архимандрит Рафаил постриг ее в мантию с именем Мария (по ее желанию, так как она имя Мария не желала оставить). Теперь уже не «Маша болящая», как ее называли, а матушка Мария глубоко чтимая и любимая всеми.

Люди метались от горя, от слез и тоски, всюду бедствия, смерть, голод, разрушение. Церкви поблизости нет, ближайшая церковь от села Семеновка, где проживала матушка, – за десять километров, в селе Пущино, и то потом вскоре ее закрыли, за 45–50 километров надо было добираться до ближайшей церкви...

Некуда было деваться людям со своими скорбями и горем, и вот мятущиеся, скорбящие и обиженные находили они в келье матушки теплый приют, где они отирали свои слезы, согревали сердца, растворяли горе мудрыми, ласковыми советами матушки Марии. Целые дни и ночи готовы были быть у матушки.

Некоторых она обличала за великие грехи. Например, подруга ее детства тоже полуслепая, Евдокия пришла к своей бывшей однокашнице спустя 30–40 лет. Все это время она жила порочной жизнью. Матушка Мария с горечью в сердце, не спрашивая её, обличила ее в тяжких грехах, дала совет слезно раскаяться, пока Бог терпит ее, и больше не захотела с ней беседовать. Словом, прочитала все то, что томило и терзало грешную душу пришедшей.

Как-то пришла женщина из села Караул, это село в верстах 9–10 от Семеновки, и рассказала следующее. Целых три года собиралась она навестить «больную Машу»... И вот суета сует не допускала ее до больной. Однажды жарким летним днем сидит на пороге своей хаты эта мятущаяся душа в раздумье и вдруг видит – подходит к ней женщина в виде странницы. Вид – измученный, на ногах резиновые сапоги, в руках узелок. Хозяйка спрашивает Странницу: «Откуда и куда ты идешь?» «Из Почаева к Скорбящей», – отвечает подошедшая. А от Почаева до «Скорбящей» явленной иконы Матери Божией, около двух тысяч верст. Ничего не подозревая, начала спрашивать хозяйка пришедшую к ней Странницу: «Тебе, наверное, жарко в резиновых сапогах, ты бы разулась, может быть, тебе тапочки дать?»

«Не могу я разуться, если встану на землю, земля задрожит, к тому же и ноги у меня в крови. Когда Сына Моего распинали, я при кресте стояла, вот поэтому и ноги у меня в крови».

Опять ничего не подразумевая, предлагает хозяйка Страннице: «А может быть, тебе дать чего?»

«Нет, у Сына Моего и у Меня все есть», – и тут же строго говорит пришедшая Странница хозяйке: «А девицу Марию болящую надо посещать, она великая, а то вот уже три года всё: «Схожу, схожу». А не собралась до сих пор».

Женщина вбежала в дом, хотя бы что-нибудь дать Страннице, и мигом вышла, а уж никого и нигде. Будто растаяла в воздухе фигура Странницы. Женщина как-то особенно заволновалась, как-то не по себе ей стало, и она тут же собралась и чуть не бегом побежала к болящей Марии. Пришла, все подробно пересказала матушке и в конце спрашивает: «Матушка, а кто же это меня посетил, что это за дивная Странница?» А матушка тоже спросила: «А ты не догадалась, Кто был у тебя?» «Нет», – ответила женщина. «Нет, ну и не надо тебе знать». Так вот достоверно передала нам этот дивный рассказ сама матушка Мария, когда мы посетили ее зимой в 1962 году с Еленой Тюриной, моей знакомой по Москве, тоже усердной почитательницей матушки Марии.

Еще дивное чудо, которое произошло в 1964–1965 годах в летнюю пору. В соседнем селе ушел в лес четырехлетний мальчик по имени Коля, как его называли родители – Колюшка. Родители Коли были в колхозе, на полевых работах, мальчик играл дома под присмотром старушки. И вот вздумалось ребенку в лес убежать (а село было рядом с лесом). Пришли с работы родители, всполошились все в поисках мальчика. Подошла ночь... А мальчика нет, и нигде не могли найти. Решили люди всего села взяться рука об руку и прочесать лес, чтобы, во что бы то ни стало найти мальчика. И это ничего не дало. Прошло трое суток. Родители от горя не могут найти покоя. Что делать? Куда бежать за помощью? «Пойдемте к Маше болящей, – стали советовать родителям люди. – Она вам поможет, обязательно утешит и подаст помощь, чтоб найти пропавшего ребенка».

На велосипедах быстро примчались молодые родители к матушке. Отец взволнованно рассказывает: «Матушка, горе-то у нас какое большое! Мальчик у нас пропал. Колюшка, в лес, наверное, ушел»...

«Вот что сделайте, – приказывает родителям ребенка матушка Мария. – Поезжайте в село Утиново (это верст за 15 от села, где жили родители Колюшки). Найдите там матушек, которые читают Псалтирь по покойникам. Возьмите у них акафист Спасителю, Матери Божией и Святителю Николаю и пойдите к батюшке (в Утинове церковь есть). Отслужите молебны с акафистом и водоосвящением Спасителю, Матери Божией и Святителю Николаю и вам его Святитель Николай доставит живым», – твердо и уверенно сказала матушка Мария.

Обрадованные родители поспешили сделать все так, как их благословила матушка. Прошло десять суток. Колюшки нет. И вот вновь на одиннадцатые сутки объездчику этого леса, куда ушел мальчик, во сне слышится голос: «Вставай, седлай коня и быстро мчись на такую-то полянку, там найдешь сокровище». Проснулся дедушка Филя, как называли объездчика, и говорит жене: «Слушай мать, что-то мне голос какой-то послышался, странно, к чему бы это? «Ложись, старик, делать тебе нечего, спи спокойно и не забирай в голову ничего лишнего».

Только улегся дед, опять голос, только на этот раз более грозный, повторил то же самое. Дедушка Филя встал и говорит: «Слушай, баба, может быть, я Колюшку найду?» «Какой тебе Колюшка, прошло десять суток, давно, небось, волки съели, ложись и не бормочи, что не следует». Наконец, третий раз вещий голос проговорил уже совсем строго. Дедушка Филя вскочил, схватил быстро одежду, на ходу оделся, уж не стал докладывать старухе ни о чем, оседлал коня, одел намордник на собаку и помчался по знакомому лесу на указанную полянку. Уже рассвело, когда он подъехал к полянке. Видит прудик, около прудика знакомая полянка и что же... Глазам не верится. Облокотясь локоточками на срубленный пенечек, сидит мальчик и тихонько помахивает веточкой. Боже... да это же Колюшка, да еще живой! Восторженно на душе у дедушки Фили. Чтоб не испугать мальчика, а то вдруг, с испугу бросится к пруду, он тихо привязал лошадь и собаку, а сам зашел навстречу мальчику. Мальчик вскрикнул, узнав знакомое лицо дедушки Фили: «Дедушка Филя, я домой хочу, к маме, скорее, кушать хочу». У глазок, у губок и на нежных местах уже завелись мелкие червячки, во рту трава, губки запекшиеся. Дедушка Филя спросил мальчика: «Как же ты здесь жил десять суток?» Мальчик отвечает с детской простотой: «Ко мне дедушка приходил, постельку мне стелил, штанишки под голову клал, а рубашкой укрывал, а мальчишки в пруд все меня тянули...»

Удивлению и радости деда Фили не было конца. Быстро посадил на лошадь мальчика с собой и направился домой. Выехав из леса, он решил проверить, не повредился ли умом мальчик. Показывает на провода: «Что это?» А мальчик бойко говорит: «Это провода», – и тут же только и твердит: «Скорее домой, к маме, кушать хочу».

Когда появился объездчик дядя Филя в селе с мальчиком, пропавшим десять суток назад, все люди потекли потоком смотреть на чудо. Мальчика сразу взяли в районную Ржакскинскую больницу и там обследовали, покормили острожно, установили, что у мальчика в желудке и кишечнике много травы, что мальчик остался вполне сохранным. Его сфотографировали для районной газеты, и я сама лично видела снимок со статьей «Выносливые советские дети». Родители стали верующими после такого удивительного чудесного случая...

В конце хотелось бы отметить и еще одно чудо прозорливости матушки. В селе Семеновка жили две соседки. И вот одна на другую восстала понапрасну: клеветала, что будто она «у коровы молоко испортила», вроде бы в колдовстве подозревала ни в чем не повинную. И решила было ей отомстить – поджечь избу. Приготовила золу с огнем и уже подложила под угол дома. А потом подумала про себя: «Нет, сначала схожу к матушке Марии, она прозорливая, лучше все разгадает». Только открывает дверь эта, задумавшая поджог неповинной соседки, женщина, а матушка как закричит: «Ой, поджига, поджига пришла». Уличив ее, матушка вразумила, примирила с неповинной соседкой, и всему злу наступил конец.

Недаром как громом поразила всех людей неожиданная кончина матушки. Матушка страдала гипертонической болезнью, кроме слепоты и паралича. Много она терпела и от людей, и от властей всяких неприятностей. Ей чем только не грозили: и инвалидным домом, и высылкой. А все за то, что делала много добра для людей, всех кормила, поила, утешала и научала добру. Мужественно... она все это переносила и никак не хотела перебираться из своего скита в какое-либо другое место. Далеко, на огородах стояли только две хатки. Одна матушкина, а другая – еще одной старушки. Это было похоже на скит: кругом тишина, цветы, далеко виднелись степи, вокруг поля и голубой небосвод. Особенно было хорошо наблюдать звездное небо в темную осеннюю ночь, или в летнюю пору любоваться полной, чарующей луной, медленно плывущей по небу. А воздух кругом – свежий, сладкий. Вот при такой старице, да еще в такой тихой обстановке забывал измученный человек и городскую суету, и семейные или служебные неприятности и, как в живительном оазисе, отдыхал от знойных житейских бурь.

Кончину свою матушка знала. Она заранее (видимо, ей было откровение) приготовила все белое для погребения: и апостольник, и подрясник, и мантию – все белое. Она на это имела благословение от архиерея. Окружающим людям, находящимся с ней в последние дни, она сказала: «Вы меня не караульте, все равно не увидите, когда я умру». И правда, в ночь на 14 мая 1969 года она отпустила свою послушницу, тоже монахиню Марию, в церковь поминать мать, дала ей денег, тепло простилась, как никогда, двух женщин утешив, уложила и сама к утру тихо заснула вечным сном, накрыв сама простыней себе лицо... Так тихо, безмятежно, праведной кончиной закончилась дивная жизнь великой старицы нашего времени монахини Марии (Матвеевой).

Дорогие читатели, поминайте эту дивную старицу, она теперь в обителях Отца Небесного имеет еще большее дерзновение молиться за нас.

«Душа ее во благих водворится и память ее в род и род». Аминь»

Из воспоминаний монахини Варвары (Кичатовой) (2001 г.):

«Наша семья, жившая в с. Отхожее Тамбовской области, близко знала великую матушку Марию (Матвееву). Моя родная сестра Мария, в монашестве Магдалина († 1990 г.), много лет ухаживала за матушкой... А посещать её мы стали в юности, когда уверовали в Бога после молитвы перед чудотворным образом Скорбящей Матери Божией в селе Терновом. Матушка лежала на деревянной кроватке за пологом, так что, кроме послушницы, никто её не видел. Матушка разрешала её мыть только один раз в году, когда ей набивали матрац соломой и клали на доски. В течение года солома сбивалась и подгнивала, так что матушка лежала на голых досках, и само ложе её походило на гроб.

В молодости она ради умерщвления плоти подсыпала под себя горох, т.е. терпела ежеминутные страдания. Ножки её совсем не двигались, шевелились только ручки, самостоятельно она не могла даже повернуться, а тем более сеть. Всю жизнь она лежала только на спине, и при этом у неё не было пролежней. Моя дочь Нина, врач-хирург, говорит, что с точки зрения медицины это совершенно невероятно и не объяснимо никакими земными законами. Протирали матушку 2 раза в год, но на бок не поворачивали. По бокам её кроватки были выступы, где хранились иконы, святыни и некоторые приношения от посетителей. Принимала матушка не всех, и не у всех эти приношения брала, хотя шли и ехали к ней буквально потоки людей. Святым Духом ей открывалась внутренняя суть посетителей. Иной раз она заволнуется внезапно и подзывает послушницу: «Маня, Маня, закрой скорее дверь, ой, какой дым в келье!»

Ей скажут: «Матушка, да нет никакого дыма» - а она опять: «Нет, нет, много дыма» - и вот вскоре приезжает пьяница, буян. Имея большое дерзновение перед Господом, она в тоже время не за всех решалась молиться: так не молилась за утопленников, коммунистов и самоубийц.

Однажды я пришла к матушке, села возле её кроватки, она благословила меня ручкой, которой всех благословляла (посетители всегда видели только матушкины ручки – это был своего рода затвор) – и в это время вошла женщина-односельчанка, которая постоянно посещала матушку, и хотела передать ей из фартука яблоки, но матушка вдруг заволновалась и затрепетала, как голубь в клетке, и начала быстро кропить всё вокруг святой водой и только после этого перестала тяжело дышать. «Где ты взяла эти яблоки?» - спросила она у посетительницы, и та объяснила, что дала их ей её дочь, узнав, что она идёт к матушке. «В следующий раз ни у кого ничего не бери», - наказала матушка, - «А если есть что своё, то принеси немного, я возьму». Женщина с досады выбросила яблоки на улицу, а я сидела и плакала о том, какие мы грешные, и как матушке с нами тяжело. Она же, всё провидя, говорила мне: «Что ты, Анна, так переживаешь? Мы грешные, но Божие – будешь каяться, и Господь простит».

Вообще она очень тепло и сердечно относилась к нашей семье – как к родным. Господь привёл мою сестру Марию в течение многих лет ухаживать за матушкой, а произошло это так: матушка жила вначале с родителями, затем с сестрой по плоти, но сестра её оставила и уехала к дочери в г. Уварово. Матушка стала усердно молиться Николаю Чудотворцу, чтобы он сам указал ей человека, которого она могла взять к себе в помощники, и Николай Чудотворец явился ей и повелел написать письмо Иоанну Богослову с просьбой указать такого человека. Тогда матушка стала просить Иоанна Богослова, и Господь, через своего Апостола повелел ей обратиться к «немой Мане». Т.е. к моей сестре, которая в то время прислуживала в церкви и по монашескому благословению несла подвиг молчания, чтобы избежать нежеланного замужества.

Надо сказать, что сестра моя была очень красивой, от природы имела жизнерадостный, весёлый характер и в молодости любила потанцевать... Лет в шестнадцать ей довелось побывать у одного матушкиного сотайника прозорливого старца из Глинской Пустыни о. Рафаила, и он на неё – живую смешливую девочку с красным бантом – надел свою камилавку и восхищённо сказал: «Смотри, как тебе идёт».

И, действительно, вскоре сестра загорелась молитвою к Господу настолько, что отвергла все земных женихов, стала усердно посещать матушку, помогать церкви и, наконец, приняла на себя обет молчания, объясняясь только знаками, чем и заслужила прозвище «Маня немая». В общей сложности она молчала 12 лет.

И так, все последние годы своей жизни матушка провела с моей сестрой. Домик у матушки был на самом краю села, маленький, тёмненький, состоявший из одной комнаты и сеней. В комнате была только коечка, стол и три окна. Одна стена целиком от пола до потолка была увешана иконами, горела неугасимая лампада. В углу во весь рост стояла чудотворная слезоточивая икона Матери Божией - теперь эта икона в Пюхтицком монастыре в храме при богадельне. После смерти матушки одна из её почитательниц привезла икону в Пюхтицы к монахине Магдалине – бывшей «немой Мане» - и та по благословению игум. Варвары передала её в богадельню.

В юности, когда матушка жила со своими родителями, обстановка вокруг неё была более скудной - она помещалась рядом с телёнком, и зимой вода замерзала около неё. Но при всём этом внешнем убожестве жилище её напоминало Вифлеемскую пещеру, в которой среди тёмной ночи было тепло и светло, потому что свет был не снаружи, а внутри неё, исходя от Самого Отца Светов. Так и от матушки всегда исходили свет и тепло, райская тишина и райский покой, «мир, всяк ум преимущий». Рядом с её убогим ложем, похожим на смертный одр, душа испытывала ни с чем не сравнимое счастье. Уже на дальних подступах к матушкиному домику души казалось обитавшая там благодать - какое-то непередаваемое ощущение «тонкой прохлады», вольнее того «тихого ветра», в котором древним пророкам являлся Господь...

Матушка была необыкновенно любвеобильной – любовь буквально струилась от неё. Она любила и жалела всякое Божие творение, особенно цветы. Летом её кроватку иногда выносили в сад, и матушка гладила своей ручкой росшие вокруг цветочки – а потом на этом месте вырастали цветы удивительной красоты – казалось бы, простые ромашки, но такие яркие и пышные, что выглядели как розы.

Но особенно матушка любила людей. Она была в постоянном общении со старцами и монахами Глинской Пустыни, куда часто направляла своих духовных чад. Одного своего односельчанина, бедного сироту Бориса, который во время войны потерял всю свою семью, а потом ещё и отсидел в лагерях за слова о газете «Правда»: «Правда за три копейки», матушка любила как сына и даже называла его «сыночка моя». Она благословила его поступать в Глинскую Пустынь «квас варить». И, действительно, первым его монашеским послушанием было варить квас и потчевать им паломников. Затем он был пострижен в мантию с именем Филарет и стал одним из келейников великого старца Андроника, пройдя с ним весь скорбный скитальческий путь после закрытия Глинской Пустыни вплоть до его кончины на Кавказе, в Тбилиси, где о. Филарет и поныне несёт свой крест подвижнического служения Господу.

Как-то, по-матерински жалея молодого монаха, матушка просила старца Андроника делать ему хоть небольшое послабление – в ответ получила письмо от старца, где полстраницы было исписано восклицаниями: «Ах, Мария, ах Мария! Если бы ты не лежала, я бы тебя на поклоны поставил – мы же из него хотели сделать настоящего монаха!» Зато когда это духовный «сыночек» приезжал к матушке, то спал буквально у неё в ножках – за печкой, вплотную примыкавшей к её кроватке, - и там утешался.

Любила матушка московского врача Марию Ефимовну, которая тоже была родом из её села: дом её родителей стоял рядом с матушкиным домом. Марию Ефимовну, тогда молодую красивую семейную женщину, матушка благословила на монашество: «Чтобы, когда будешь сослана, то была в этом стаде», - предвидя, вероятно, те гонения за веру, которые ей довелось претерпеть.

Однажды Мария Ефимовна, которая тоже очень любила матушку, приехала к ней уже под вечер, усталая, - и вдруг слышит от неё: «Быстрей, быстрей уезжай обратно!

Та не посмела ослушаться, вернулась – и что же: дома её искали по срочному делу, и, не явившись вовремя, она могла навлечь на себя большие преследования властей. Когда в итоге всех этих гонений Мария Ефимовна заболела раком желудка, и встал вопрос об операции, матушка срочно отправила в Москву свою послушницу с наказом, чтобы болящая не делала операцию, иначе умрёт, а только причащалась бы, и будет жить. Та исполнила матушкино благословение в точности – и вот уже прошло почти 40 лет, а Мария Ефимовна, ныне монахиня Мария, жива до сих пор.

Матушка была великая молитвенницей. При своей слепоте она знала наизусть много молитв, псалмов, акафистов (особенно она любила акафист Царице Небесной, Иисусу Сладчайшему и акафист благодарственный «Слава Богу, за всё»). Она непрестанно молилась по чёткам, но и брань, которую она вела с врагом рода человеческого, тоже была непрестанной. Особенно много страхований от бесов терпела матушка, если начинала молиться за великих грешников... Однажды зимой они с послушницей молились и вдруг слышат вокруг избушки шум, свист, топот, как будто сражается большое войско, - наутро же, когда они проснулись, снег вокруг домика был нетронут и девственно чист. Такие нападения от вражеской силы за великие молитвенные труды матушке приходилось терпеть многократно – однако, духовная сила её по благодати Божией была очень велика.

Однажды пришли к ней две женщины, одержимые злым духом, и матушка дерзновенно спросила беса: «Зачем ты вселился в создание Божие?» Тот через женщину ответил: «Я не виноват: она стала воду черпаком пить и выругалась матом, вот я с водой и зашёл». Тогда матушка строго сказала: «Уходи в бездну из создания Божия!» - а женщину предупредила: «Будь бдительна, и больше не говори поганых слов». Потом она обратилась к другому злому духу: «А ты как вошёл в эту женщину?» - Тот ответил: «Соседка дала ей огурец, а она, не перекрестив его, стала есть – вот я и вошёл». Тогда матушка и ему грозно повелела: «Иди в бездну!» Вот какую духовную силу имела матушка при своей полной немощи, что даже слуги «князя мира его» повиновались ей!

Однако по смирению матушка скрывала от людей свои духовные дары, и советы давала под видом снов или в форме притчей. Так, например, пришли к ней из посёлка Чашино мать с сыном. Сын был очень смиренный и послушный, и мать надеялась, что он пойдёт по духовной линии. Матушка дала им узелок, завязанный многими узлами, и наказала до дома его не развязывать. Путь был долгий... когда, наконец, они сели отдохнуть, мать разобрало любопытство, и она предложила развязать узелок. Какого же было удивление, когда там ничего не оказалось, кроме трёх чёрных углей! Долго все ломали голову над этой загадкой, а кончилось тем, что сын тот женился на женщине с двумя детьми, и мечта матери о духовной стезе для него рухнула, такой оказалась цена любопытства и непослушания, которое предвидела матушка.

Еще один случай такого рода: матушку часто посещала одна слабая здоровьем женщина, Раиса из города Котовска. Однажды она пожаловалась матушке: «Очень же много я болею, наверное, скоро умру». Матушка в ответ дала десять сырых яиц и сказала: «Вот сырые яички – если довезёшь их до дома в целости, то ещё поживёшь». Раиса взяла яйца в полной уверенности, что привезёт домой яичницу, так как предстояло ехать семьдесят километров на попутной машине в кузове грузовика по сельской просёлочной дороге. Однако, когда приехала, то обнаружила, что яйца все целы и даже не треснули – и по сей день жива раба Божия Раиса.

Часто посещал матушку священник о. Владимир Корабельников их города Рассказова Тамбовской области. Он со своей матушкой благословился строить себе дом, матушка Мария благословила, но сказала: «Строй, строй и трясись осиной». Батюшка воспринял эти слова буквально и по приезду домой тщательно выбрал всю осину в окрестностях. Однако смысл матушкиных слов был другой: дом они построили на перекрёстке улиц, и он то и дело планировался под снос, так что все годы, которые они в нём прожили, пришлось им трястись за его судьбу.

Конечно, часто матушка говорила прямо, отвечала на вопросы, давала духовные советы и благословения, обличала, наставляла на путь истинный. С ней было удивительно легко. Жизненный путь её руководством казался простым и ясным, сердцем вспоминались слова Спасителя: «Иго моё благо, и время моё легко есть». Все её предсказания сбывались с удивительной точностью.

Участие её в жизни моей семьи было поразительно велико: все мы жили под её благодатным покровом, и я привыкла по всем вопросам обращаться к ней, как духовной матери. Когда мои дети пошли в школу – а это было время хрущёвский гонений – встал вопрос о том, поступать ли им в октябрята и пионеры. Многие священники на это советовали мне поступать как все, но душа моя противилась этому, и я решила спросить у матушки. Она сказала мне: «Анна, ты только не говори на меня (власти и так её всячески притесняли) – но детей своих в октябрята и пионеры не пускай. Пятиконечная звезда – это очень не хороший знак, малая печать – и даже если ткань, сумка или другая любая вещь помечена этим знаком, в дом их не вноси».

По молитвам матушки детям моим удалось избежать ношение этого знака. Когда две мои дочери были ещё маленькими, матушка сказала о них: «Анна, Нине ты приданого не готовь – она замуж не выйдет и будет врачом, а Любе готовь приданное – она выйдет замуж и будет поваром». И что же? Нина, старшая, действительно осталась незамужней и работает врачом-хирургом, вторая дочь, Люба, замужем, имеет двоих детей, и много лет по работе проверяла пищевые объекты, а теперь работает в больнице главной диетсестрой – и, кстати, сама очень хорошо готовит – вот и повар.

Когда я пришла к матушке со старшим сыном, совсем ещё ребёнком. Матушка сказала с грустью: «Анна, много скорби принесёт тебе этот мальчик». Он вырос очень добрым, открытым, способным, но судьба его в семейной и мирской жизни вообще была тяжелейшей, можно сказать, что он не видел на своём веку ни одного счастливого дня, - и я с ним несла его крест вплоть до того момента, когда его жизнь трагически оборвалась в 35 лет – теперь он убиенный Василий.

О среднем же сыне матушка сказала так: в самый день рождения она обратилась к моей сестре – своей послушнице Марии – со словами: «Маня, а у Анны сегодня родился Иоанн». Действительно, по её благословению сына назвали Иоанном, и он по сию пору не женат, ведёт целомудренный образ жизни, помогает в Церкви и духом близок к Господу{38}.

Матушка обнимала своей любовью весь мир. Как-то я сказала ей: «Соседи у нас бедные некрещёные, скандальные, делают нам много зла, а младшая дочка у них больная». На другой день матушка говорит мне: «Анна, сон я видела» - она часто так иносказательно выражала свою прозорливость – «Та девочка хоть и некрещёная, но она несчастная – ты, Анна давай им что-нибудь». Мы стали тайком оставлять для соседей продукты, потому что открыто они бы не приняли – и говорят, что потом, повзрослев, девочка эта покрестилась.

Хорошо и отрадно было жить по матушкиному благословению, но горько приходилось в жизни тем, кто его нарушил. Моей двоюродной сестре Марии матушка говорила: «Тебе, Мария, лучше замуж не выходить – ты по своему складу можешь жить и не замужем – а если не послушаешься, то ждут тебя большие скорби».

Так и случилось: сестра вышла замуж и по сей день несёт тяжелейший крест, терпя бесконечные скорби от мужа и от детей. Матушка для каждого человека провидела именно тот путь, которым ему надлежит идти в жизни, чтобы спастись. Одному благочестивому юноше по имени Фёдор, который был ревностен до того, что ходил босиком, она говорила: «Ты, Фёдор, женись и спасёшься". И даже указала на одну благочестивую девушку, но он всё не слушал – и, наконец, она сказала ему: «Видела я во сне большой дом, и голос мне сказал: «У Фёдора крепость железная, но потом он и иконы забудет». Он на это промолчал, но впоследствии ревность его остыла, он нашёл себе женщину далёкую от веры, взял гармонь и пошёл по широкой дороге, которой идёт весь мир, т.е. на нём истинно сбылась мудрая пословица: «Не дорого начало, а дорог конец».

Часто матушкины пророчества сбывались с поразительной точностью. Одной благочестивой женщине Вере неудачно сделали операцию: оставили камень в желчном протоке, в связи с чем у нёе были частые приступы болей, а так как у неё росла маленькая 12-летняя дочка, она боялась умереть и оставить её сиротой. С этими скорбями и страхами она пришла к матушке, но та сказала ей: «Не бойся. Ты ещё 7 лет проживёшь». Так и случилось – она прожила ещё ровно 7 лет и умерла, когда дочери исполнилось уже 19 лет.

Матушке дано было утешать и ободрять искренне кающихся людей. Так одна женщина пришла к ней со слезами: «Великая я грешница, 2 аборта сделала!» Во искупление этих грехов матушка велела ей 12 раз сходить ночью помолиться на кладбище за каждый аборт, и когда женщина это исполнила, матушка сказала ей: «Видела я сон – идут четверо и несут на жердочках, как знамена, детские рубашки. Спрашиваю их, что это – а они в ответ: «Мать согрешила, а ребёнок не виноват – вот мы и идём его крестить».

В заключении расскажу ещё об одном, может быть, самом удивительном для меня лично случае матушкиной прозорливости. Когда мы с сестрой были ещё совсем молодыми - мне 25 лет, а сестре - 22 года, я как-то пришла зимой к матушке, и она отправила меня на печку погреться, сестре же сказала: «А ты, Манюшка, бери бумагу, и запиши подробно, как одевать умершую монахиню, а то, когда ты умрёшь, Аннушка растеряется и что-нибудь перепутает». Сестра, не придав этому значение, всё записала и книжечку эту убрала. Шли годы. Все мы и думать забыли об этом случае, тем более что сестра была и по возрасту моложе и здоровьем крепче меня. После матушкиной смерти она попыталась было жить и молиться в домике, который построил ей наш отец, смирившийся уже с тем, что всем земным женихам предпочла она Жениха Небесного. Но в один прекрасный день домик отчего-то загорелся – и сгорел буквально дотла. Сестра моя, как праведный Иов на гноище, только повторяла: «Бог дал, Бог и взял – слава Богу, за всё!»

Сочтя это знаком свыше, она вспомнила слова покойной матушки: «Видела я сон, что есть в Печорах Псковских столп от земли до неба, а из-под него течёт источник». И решила прибегнуть к этому столпу: известному старцу схиигумену Савве (Остапенко). Когда она приехала в Печоры, старец, увидевший её впервые, сказал: «Хватит тебе молчать – поступай в Пюхтицкий монастырь, и там окончишь свою жизнь». Сестра приняла вскоре постриг с именем Магдалины, а затем старец Савва, ставший нашим духовным отцом, благословил и меня со всей семьёй переехать в Эстонию и поселиться близ Пюхтицы. В 1988 году сестра заболела раком молочной железы и в 1990 году скончалась на моих руках. Перед смертью лицо сестры просияло, она приложила палец к губам и прошептала: «Тише, тише – матушка пришла!» - так что всех присутствующих объял благоговейный трепет – и с этими словами предала дух свой Господу... Одевать её игумения благословила вместе с монахинями и меня – вот, и сбылось предсказание матушки Марии, сделанное за 30 с лишним лет до этого, а записка, написанная под её диктовку рукой сестры, цела у меня и сейчас.

Незадолго до смерти матушка послала как-то сестру в Тамбов заказать оградку для своей будущей могилы с расчётом на двоих. С матушкой осталась моя старшая дочь Нина – и вот вечером матушка сокрушённо говорит ей: Зачем же я велела Мане заказать оградку на двоих – она ведь со мной не будет лежать, а вдруг мне кого-нибудь положат?» Действительно, монахиня Магдалина, её послушница, упокоилась на кладбище Пюхтицкого монастыря, - но к матушке до сих пор никого не положили – лежит она на тихом деревенском кладбище одна.

В самый час её смерти Мария Ефимовна в Москве увидела её наяву в образе юной девушки и как-то безотчётно спросила: «Матушка, а на похороны Ваши мне ехать?» - и в тот же миг раздался звонок в дверь: принесли телеграмму с известием о кончине матушки.

Матушка, при всех её немощах, ещё всю жизнь страдала гипертонией с сильными головными болями, но никогда не жаловалась, понемножку лечилась гомеопатией с помощью Марии Ефимовны, порой сама ставила себе пиявки, а главное – за всё благодарила Бога, и умерла тихо, как уснула – кончина её была воистину успением для вечной жизни.

Враг руками властей хотел и после смерти досадить матушке: приезжали судмедэкспорты, требовали вскрытия, носились с бредовой идеей о том, что богомольцы, мол, подменили покойницу, а в гроб положили чучело – но послушница Мария, человек пламенной веры и большого мужества, с Божией помощью, никого не допустила к телу умершей.

На похороны приезжало много священников, отпевание совершали тайно, ночью, при закрытых дверях.

При жизни власти также ни на день не оставляли матушку в покое: многие её посетители были вынуждены пользоваться конспирацией. Тем не менее, она вела обширную переписку, помогала монастырям, рассылала во все концы страны посылки.

Посещали её многие видные духовные лица. Например, ныне здравствующий старец архимандрит Кирилл (Павлов). Одному из маститых архиереев, архиепископу Краснодарскому и Новороссийскому Исидору{39}, матушка через своего духовного сына о. Филарета дала благословение на монашеский путь и предсказала будущее архипастырское служение.

Но и великим, и малым мира сего она равно уделяла свою молитвенную помощь и теплоту сердца. Её маленькая комнатка поистине вмещала в себя весь мир – а быт её при этом всегда оставался одинаково простым и строгим. Пюхтицкая монахиня Леонтия вспоминает, что ели они с послушницей в постные дни только один раз вечером 2-3 варёные в мундире картофелины. И немного хлеба с водой. Эта монахиня по благословению своей духовной матери неделю прожила у матушки и стала свидетельницей её сокровенного подвига. На её глазах однажды произошло чудо исцеления обездвиженного ребёнка.

Сама мать Леонида, помогая в заготовке дров, поленом ушибла себе глаз: тотчас возникла сильная боль и отёк, но матушка помолилась, покрестила больной глаз, приложила к нему свою больную ручку – и всё исчезло...

Невозможно описать всех больших и малых чудес, через которые проявлялась жившая в матушке Марии благодать Божия. Вот хотя бы ещё один маленький пример: в сумерках послушница Мария никак не могла вдеть нитку в иголку, чтобы подшить матушке наволочку, - тогда матушка сама, будучи совершенно слепой, мгновенно вдела эту злополучную нитку, так что зрячей послушнице осталось только оторопеть от неожиданности{40}.

Добавлю ещё, что и после своей праведной кончины матушка не оставляет нас, её чад, сиротами... Много, много можно было бы сказать об этой великой и сокровенной от мира угоднице Божией, но и сказанного достаточно, дабы свидетельствовать о том, что она давно прославлена у Господа. Очевидно, сейчас, когда по милости Божией начинается духовное возрождение России, настало время и для того, чтобы прославить её на земле, да обретём мы, православные, ещё одну молитвенницу за нас пред престолом Господнем».

Господи упокой душу старицы Марии, со святыми упокой, и её молитвами спаси нас!

Готовится материал к прославлению монахини Марии (Матвеевой), просьба ко всем православным людям, лично знавшим старицу Марию, ко всем кто слышал о ней от своих родных и близких прислать записанные свидетельства по адресу svet7777@yandex.ru

(Доехать до деревни Семёновка можно на автобусе от станции Ржакса (под Тамбовом))

Загрузка...