Православные старицы ХХ века - Сост. Светлана Девятова

Схимонахиня Зосима (1820-1935 гг.)

Схимонахиня Зосима (в миру Евдокия Яковлевна Суханова) родилась 1 марта 1820 года в крестьянской семье в селе Сенцовка Шарлыкского района Оренбургской губернии (области).

Благочестивые родителями воспитывали дочь в любви к Богу и ближним, девочка отличалась от сверстников добротой и трудолюбием.

Евдокия с детских лет мечтала посвятить себя служению Богу, однако, по настоянию отца была вынуждена выйти замуж. Её мужа убили на русско-турецкой войне, а единственный сын погиб на охоте. Известно, что старица неоднократно ходила пешком через Турцию в Иерусалим.

Евдокия Яковлевна пришла в Покрово-Эннатский монастырь^{53} (с. Дедово Федоровского района) уже в зрелом возрасте, при монашеском постриге ей было дано имя Евникия.

По молитвам подвижницы в двух километрах от обители забил родник, старица многих страждущих благословляла брать воду из чудесного источника. После посещения источника многие люди получали исцеление от тяжёлых недугов. Позже вблизи источника был устроен скит с часовней во имя Пресвятой Троицы.

Вскоре после революции матушка Евникия приняла великую схиму с именем Зосима, постриг совершил Епископ Андрей Уфимский (в миру князь Андрей Ухтомский). По свидетельству очевидцев, после принятием схимы старица спала только в кипарисовом гробу, привезенном ею когда-то из Иерусалима.

В 1923 году, после закрытия Покрово-Эннатского монастыря, схимонахиня Зосима поселилась в селе Ново-Архангеловка в маленькой келье, построенной во дворе у одного благочестивого семейства.

К старице Зосиме приезжали страждущие из Оренбургской, Уфимской, Челябинской, Самарской и Саратовской областей. Власти пытались противодействовать духовному влиянию подвижницы на людей. Местные власти, встревоженные всевозрастающим количеством почитателей старицы, неоднократно тайно вывозили старицу Зосиму из одной деревни в другую.

По свидетельству современников по молитвам подвижницы исцелялись безнадёжно больные люди, многие больные, не имевшие возможности передвигаться самостоятельно, уходили от неё сами. Она исцеляла не только людей, но и домашних животных.

Многое было открыто прозорливой старице, часто она безошибочно называла по имени людей, которых видела впервые, сама рассказывала им об их бедах и несчастьях с такими подробностями, которые могли быть известны лишь самим участникам событий.

Из воспоминаний схиархимандрита Серафима (Томина): «Я родился в 1923 году в бедной крестьянской семье в селе Бараково Шарлыкского района Оренбургской области. Был первым сыном своих родителей - Константина Леонтьевича и Александры Григорьевны Томиных... Исполнилось мне три годика, но ножки оставались скрюченными, как у рахитика. В то время в райцентре работал профессор Александр Афанасьевич Барынин, опытный врач. Осмотрев мои ножки, он сказал, что это «болезнь не физическая», и велел обратиться к схимонахине Зосиме из Еннатского Покровского монастыря. Монастырь находился в 35 километрах от Бараково, он был закрыт к тому времени. В 1922 году многих монахинь и послушниц (всего их было около трехсот) арестовали, а матушку Зосиму по возрасту не тронули - ей было уже за сто лет. Верующие забрали ее в село Новоархангеловку, в народном названии - Дёму. Во дворе одного дома поставили ей келию, здесь она и жила.

Матушка запрещала вступать в колхоз, ходить в обновленческую церковь. Многие Архиереи приезжали к ней за советом.

Положившись на милость Господню, родители решили везти меня к старице... Мои родные - мама, бабушка Евдокия Васильевна и ее дочь Фекла, моя няня, помолившись перед дорогой и дав обет в пути ничего не вкушать: «Когда возьмем у матушки благословение, тогда и будем кушать», - рано утром отправились в путь... Дорога шла через небольшую гору, в народе она называется Прямица. Родные не удержались и на горе, нарушив свое обещание, наелись.

У кельи матушки Зосимы всегда толпилось много народа, приезжавшего даже и из соседних областей. Днем и ночью к ней ехали. Она исцеляла и людей, и скот. У кого вещи пропадали, она говорила, где их искать, но имен воров не указывала. Такая благодатная была старица.

В тот момент, когда мы подъехали, матушка сама вышла из келии. Увидев нас, она укоряюще произнесла: «Я вас не приму! Как вам не стыдно! Вы дали обещание - «Пока не возьмем благословение у матушки Зосимы, кушать не будем», - а сами на Прямице остановили жеребца... и наелись. Я вас не приму!» Родные мои заплакали…

Матушка Зосима потом обратилась к моей маме: «Ну, молодушка, иди ко мне с ребеночком!» В келье у старицы мама спешно принялась объяснять:

- Да вот, матушка, первый сыночек, несчастный совсем, я грудью его не кормила …

- Как бы он пил твое молоко! Ты доишь коровку - корова буйная, брыкается, а ты черным словом ругаешься...

- Матушка, он и мяса не ест.

- Не будет монах мясо есть, разве монахи мясо едят? Он будет на Афоне, в высоком сане, и помрет на Афоне. Мясо он совсем есть не будет, как и последний твой сын.

Так оно и вышло: я монах и мясо ни разу в жизни своей не вкушал, и мой младший брат, четырнадцатый ребенок в семье, тоже никогда мяса в рот не брал.

Была у матушки Зосимы кипарисовая кадочка, а в ней святая вода из реки Иордан. Старица помочила мои скрюченные ножки в этой воде, и они тут же выпрямились. «Будет стоять! Будет стоять! Будет стоять!» - трижды сказала она. Перекрестила мне макушку, поцеловала… Родных она простила и на дорогу дала им святой воды. И что за радость была, что за веселье, когда весь обратный путь я ехал, стоя на своих исцеленных ножках!

В 1934 году мой отец был председателем сельсовета в Бараково. У него как председателя сельсовета были тарантас и прекрасный племенной жеребец, который стоил больших денег. Как-то в начале Петрова поста его вызвали на заседание в Шарлык. После заседания он с товарищами немного выпил и, возвращаясь из райцентра, не смог управлять лошадью. У развилки дорог на Бараково и Мустафино отпряг жеребца, дал ему сенца, привязал к тарантасу, а сам лег спать под тарантас. Проезжали мимо двое татар из Мустафино, отвязали жеребца и увели его.

Проснувшись и не увидев жеребца, отец сразу протрезвел и поспешил домой. Несколько дней всем селом искали по всем оврагам - нигде жеребца не было. Отец лежал на кровати и плакал. За потерю такого ценного жеребца ему грозила тюрьма, а дома оставалась... жена с семью детьми...

Бабушка решила идти к матушке... До Сенцовки, где тогда жила матушка, было больше пятидесяти километров. Мне было одиннадцать лет, и я попросился, чтобы бабушка взяла меня с собою. Надела она лапти, и мы пошли. Всю дорогу шли и плакали, молились, вброд перешли реку Салмыш и очень устали...

Матушка Зосима жила отдельно в маленькой келье во дворе одних благочестивых хозяев. Вся улица перед кельей матушки была запружена страждущими людьми. Люди шли больные, были и психически больные, связанные цепями; вели к ней и больную скотину...

Две монахини под руки вывели из келии матушку, она была в монашеской схиме. Роста она была небольшого, ей было сто четырнадцать лет, от старости веки ее не закрывались, но глаза смотрели на людей с необыкновенной любовью. Она медленно осенила людей крестным знамением и благословила. Все поклонились. Люди молились, некоторые плакали.

Матушка обратилась к нам: «Дарья из села Бараково с Мишунькой, идите сюда!»

Бабушка сразу заплакала, ибо никогда не была у матушки Зосимы. Мы подошли. Она стоит на крылечке кельи и так грозно говорит: «Дарья! Дарья! Что ж твой ... Костя сделал! Беда! Тюрьма ему грозит!» Мы с бабушкой плачем, а она продолжает: «Ну да жив жеребец, его татары откармливают на мясо в Мустафино. Придешь домой, скажи Константину, чтобы шел в Мустафино поздно вечером и в седьмом доме со стороны Шарлыка, с краю села как зайдет, ищет жеребца, но не с улицы, а со дворов, сзади, - берет жеребца и уводит».

Мы обрадовались. Заводит нас матушка Зосима в келью свою, внутри стол, на скамейке гроб стоит. Берет она перламутровый крест из Иерусалима и говорит мне: «Мишунька! Вот с этим крестом тебя будут постригать в монашество!» - и отдает мне этот крест. Подарила мне на память также очень красивый ящичек панорам для просмотра - около двухсот живописных картин по Святому граду Иерусалиму...

Придя домой, бабушка подробно рассказала отцу про разговор с матушкой Зосимой. Взял отец уздечку и часов в одиннадцать вечера пошел в Мустафино. И как только подошел к седьмому двору, жеребец заржал, узнав хозяина. Отец отвязал его тайно и поскакал обратно. Но хоть в тюрьму отца и не посадили, из председателей сняли и в партию не приняли. Стал он работать простым механизатором на комбайне. А я с данным матушкой крестом из Иерусалима по ее пророческим словам впоследствии, в 1946 году, принял монашество с именем Мисаил и свято храню этот крест всю жизнь как Божие благословение».

Незадолго до кончины старица объявила своим близким: «Как родилась я 1 марта, так и умру в этот день. Вы смерти моей не увидите. Похороните, а на третий день придут чекисты и раскопают мою могилу. Положат меня в гробу лицом вниз. Вас всех арестуют, лишь один человек спасётся. И если всё так и будет, значит, Господу я угодна».

Умерла старица 1 марта 1935 года, в свой день рождения. Была ночь, и смерти ее никто не видел. Похоронили старицу Зосиму в родном селе. (Село Сенцовка Шарлыкского района Оренбургской области.)

На третий день после похорон чекисты раскопали могилу, открыли гроб (искали золото). Ничего не нашли. Всех её близких арестовали, лишь один человек сумел скрыться.

Перед смертью старица советовала, чтобы люди приходили к ней на могилку, делились своими бедами. По благословению старицы многие годы страждущие приходили к ней на могилу. Брали щепочки от креста, земельку с могилы - прикладывали к больным местам и исцелялись.

Из воспоминаний настоятельницы монастыря во имя святых Царственных Страстотерпцев Уфимской епархии монахини Евтропии:

- Когда-то мне одна монахиня сказала: «Запиши-ка ты в свой помянник схимонахиню Зосиму. На юге Башкирии был знаменитый монастырь, и в нем была одна старица - такая великая старица, подвижница! Запиши и молись за нее». Я записала, а больше ничего о ней не знала. И думала: что же это за старица? А когда сюда попала, как раз уже встал вопрос о том, чтобы обретать ее мощи. И я отца Симеона, своего игумена, просила: «Батюшка, будете ехать в Сенцовку, возьмите и меня! Хоть как, хоть на краешек куда-нибудь в машине посадите, только возьмите к старице Зосиме»... До этого сколько раз пытались обрести ее мощи, ничего не получалось, люди не отдавали, и вообще такое противостояние было … Дал Господь - и обрели мощи...

Обретение было 14 декабря 2001 года. Племянник матушки Зосимы рассказывал, что в ее же могилу схоронили и ее духовную дочь, мать Маргариту. И когда во время похорон вскрыли могилу, то многие вещи были целы. Они тогда положили матушкины мощи в уголочке. Так вот когда мы обретали мощи, то сразу и нашли мощи в уголочке сложенными. Поэтому и никаких сомнений уже не было: это матушка Зосима. Тут ошибка исключена. Было много и других примет. Среди ее вещей сохранились и матушкины четки. И все, кто присутствовал на обретении, так обрадовались, стали к ним прикладываться. Стали расхватывать - кто туфельку, кто еще что: на святыню. А эти четки пустили по кругу, все к ним прикладывались. Рядом с племянником матушки стояла женщина, как-то странно она себя вела. Ей говорят: «Приложись к четкам!» - «Нет, не надо…» - «Да ты что, это же матушкины четки, приложись!» Кто-то легонько задел ее четками - и что с ней стало! Тут же возле могилы как начала она лаять, по-собачьи…»

Святые мощи старицы были перевезены в Казанско-Богородский храм г. Мелеуза Уфимской епархии. Ныне святые мощи находятся в Покрово-Эннатском мужском монастыре с. Дедово Федоровского района Уфимской епархии.

Схимонахиня Зосима, моли Бога о нас!

Блаженная старица Марфа (Смирнова) (1850-1927 г.)

Марфа Лаврентьевна Смирнова родилась в середине XIX века в семье крепостных крестьян. После рождения девочки умер её отец, вскоре умерла и мать. Сироту взял на воспитание сводный брат.

С двенадцати лет Марфа работала на фабрике. Православному фабриканту нравилась кроткая сирота, он отпускал её каждую весну в паломничество по святым местам, при этом перед каждым паломничеством он передавал с ней крупные пожертвования в монастыри.

Во многих монастырях побывала Марфа, наконец, в Кожеезерском Богоявленском мужском монастыре в Архангельской губернии она обрела духовного отца, игумена монастыря. Когда после тридцати лет странничества Марфа заболела, она написала своему духовнику:

— Помолись обо мне, отче, чтобы мне не заваляться.

— Ты полежишь, а не заваляешься, — ответил старец.

По Промыслу Божиему болезнь была попущена для того, чтобы оставшиеся двадцать два года она непрестанно молилась. Всё это время Марфа была прикована к постели. Она мужественно переносила болезнь, с благодарностью обращалась к Господу со словами: «Господи, я великая грешница и недостойна такого места, где теперь нахожусь, а Ты девяносто девять овец оставил, а за мной одной погнался, меня взял в охапочку, да и держишь теперь».

Многие верующие люди приходили к праведнице за духовным советом, утешением, её молитв просили тяжелобольные, и те, кто находился в затруднительном положении. По молитвам блаженной старицы мирились враждующие, больные - получали исцеление.

Ухаживала за старицей Евдокия Мельникова. По свидетельству келейницы Евдокии: «Три последних года перед смертью старица пролежала неподвижно на левом боку, за двадцать два года у нее ни разу не образовалось пролежней. Ела она очень мало, почти все, что ей приносили, отдавала нуждающимся людям. Долгое время она помогала семье священника Николая Житникова, который служил в Сретенском храме в городе Кинешме... Через о. Николая блаженная старица поддерживала отношения с Патриархом Тихоном (По благословению Патриарха старицу сфотографировали.)»

После смерти игумена Кожеезерского монастыря блаженная Марфа стала духовной дочерью епископа Кинешемского Василия.

17 апреля 1927 года блаженная старица, известила своих духовных чад, что её земной путь подходит к концу. 18 апреля отец Николай начал читать молитву на исход души, а когда дочитал до конца, старица тихо предала Богу душу...

Хоронили ее в Великий Четверг. В день похорон женщине, не любившей старицу, задолго до того как она встретила похоронную процессию, дано было ощутить сильное благоухание. «Никого не осуждай и не таи в сердце своем ни на кого зла, ибо ты никогда не можешь знать, как будет принят Господом тот, кого ты сейчас осуждаешь», — пронеслось в тот миг в голове женщины, и раскаяние как, последний благодатный дар старицы коснулось ее сердца.

Похоронили блаженную старицу Марфу на кладбище села Углец Ивановской области с южной стороны храма, неподалеку от алтаря.

До сих пор сохраняется среди православных память о ней, и не угасает почитание ее подвигов и благодатных даров.

Господи, упокой душу блаженной старицы Марфы, со святыми упокой, и её молитвами спаси нас!

Блаженная Елена († 1938 г.)

Блаженная Елена родилась в городе Кохме (Ивановская область). Рано вступила она на путь юродства ради Христа. В Дивеевской обители прозорливая старица Елена получила благословение принимать всех к ней приходящих. По свидетельству современников в доме Елены стоял гроб, в котором она спала. Именно этот гром и помог однажды блаженной старице избежать ареста. Милиционеры, пришедшие за ней, увидев старицу в гробу, «в страхе бежали».

К блаженной старице Елене за молитвенной помощью и мудрым советом обращались не только миряне, но и священники. Представители власти, обеспокоенные всевозрастающим количеством почитателей старицы, во второй половине 30-х годов арестовали блаженную. После недолгого пребывания в тюрьме г. Шуи блаженная Елена была расстреляна.

Господи, упокой душу старицы Елены, со святыми упокой, и её молитвами спаси нас!

Отшельница Ксения (1842–1940 гг.)

Сохранилось предание, что вскоре после отмены крепостного права в Мышкинском уезде на берегу Волги у Рудиной Слободки появилась девятнадцатилетняя отшельница. Отшельница Ксения Степановна Красавина 30 лет жила в землянке, питалась ягодами, кореньями и тем, что ей приносили крестьяне. Известно, что её дважды посещал отец Иоанн Кронштадтский. Можно предположить, что Великий Пастырь благословил подвижницу на подвиг старчества. Рассказы о ее чудесной помощи подвижницы передаются из поколения в поколение. Прозорливой старице многое было открыто, она могла и обличить, того, кто стал рабом греха, могла и утешить отчаявшихся, наставить заблудших.

В годы безверия слепую старицу несколько раз арестовывали, обвиняли в контрреволюционной деятельности. 27 апреля 1934 года на допросе она говорила о своем видении будущего страны, ее предсказания и сохранились в архивах: ««В 1933-м и в 1934 годах я предсказывала падение советской власти, ожидая, что Япония и другие страны скоро пойдут войной против России. Народ был недоволен этой властью, потому что кругом голод, притеснения. Дальше голод будет еще сильнее. Я убеждена, что как бы власть не старалась, а все равно перемена будет. В России будет новый хозяин. Тогда церкви и монастыри откроются, и вера в народе возрастет. После перемены Россией будет править царь из княжеского рода».

Родственница Прасковьи Ивановны Ширшовой, которая вместе со старицей жила в ее келье, рассказала, что их вместе со старицей арестовали и приговорены к ссылке в 1930 году.

Старожилы рассказывали, что когда старица жила в Кокошилове и в Рыбинске «к ней потоком шел народ из Ярославской и Тверской губерний». Тропинка к могиле праведницы не зарастает и по сей день.

Господи, упокой душу старицы Ксении, со святыми упокой, и её молитвами спаси нас!

Старица Мисаила (1850 г.)

6/19 ноября 1850 года в селе Муравлёво (Зорино) Бесединского уезда Курской губернии в благочестивой семье Гавриила Гранкина родилась девочка. Во Святом Крещении её нарекли Матроной. По воспоминаниям современников: «Гранкины происходили из старого обедневшего дворянского рода и оставили детям в наследство две десятины земли». Когда маленькой Матроне было три года, а ее старшей сестре – шесть лет, родители умерли. По решению местной власти двух сироток каждая семья села Муравлёво должна была брать к себе на содержание на одни сутки. Сестра Матроны вскоре умерла, а Матрону в семнадцать лет выдали замуж за инвалида Василия Зорина. Всю свою обиду и душевную боль Василий вымещал на беззащитной сироте, она не имела права зайти в дом, если ее не позовут, летом спала в сенях или в сарае, зимой – на кухне. Матрона не разрешалось молиться в доме, она молилась, когда спускалась в погреб. Вся тяжелая работа в хозяйстве лежала на ее плечах.

В 1982 году после смерти мужа Матрона отправилась пешком по святым местам, оставив трёхлетнего сына свекрови. Она побывала в Киеве, Одессе, на пароходе добралась до Турции, вскоре дошла и до Иерусалима. Во время освящения воды на реке Иордане к Матроне подошел монах и подал камешек с того места, где по преданию, крестился Сам Спаситель и шапочку святого Митрофания со словами: «Возьми, тебе это пригодится». Из рассказа внучки старицы Мисаилы Людмилы: «Бабушка рассказывала... «Я ...бы осталась в Иерусалиме, если бы мне не снился один и тот же сон. Я видела во сне, как меня заливает водой и какой-то голос говорит: «Вернись на родину, ты там нужна!» Я рассказала об этом священнику. Мы долго с ним молились: ведь сны бывают разные, не только от Бога... Но сон повторился трижды... И тогда священник благословил меня вернуться на родину». Бабушка вернулась в Зорино, было ей 34 года... Здесь после пробуждения от летаргического сна и после явления ей Богородицы бабушка получила дар прозорливости». ( В тридцать пять лет Матрона заболела. Старица рассказывала, что пришла в сознания лишь в гробу, псаломщик, читавший псалтирь, убежал, а она увидела в святом углу, как бы в облаке, Божию Матерь «Троеручницу». Пресвятая Богородица обратилась Матроне: «Милая моя, много ты перестрадала, много ты претерпела, а теперь, где ты будешь, там и Я буду, где твоя нога ступит, там и Моя будет».

Матрона удостоилась Даров Святого Духа: прозорливости, дар исцеления и дара рассуждения. Вскоре Иерусалимский монах привез икону Божией Матери «Троеручницу», которая явилась ей после пробуждения, сейчас эта икона находится в селе Колодное.

Матрона Гавриловна приняла монашество, жила в миру, но постоянно поддерживала связь со старцами Глинской пустыни.

В 1929 году арестовали сына Матвея, отобрали всё имущество и начались скитания. Лишь в 1937 году разрешили построить домик, в котором позже старица и принимала людей, приходивших и приезжавших отовсюду.

По молитвам подвижницы выздоровела и умирающая от гнойного плеврита внучка старицы. Из воспоминаний внучки старицы Мисаилы, Людмилы Матвеевны Соколовой: «…Задыхаюсь, захлебываюсь гноем, мне нечем дышать. Опять меня мама везет к врачу.

- Удалить надо часть ребер и очистить легкие, больше мы ничем помочь не можем.

- Нет, - сказала бабушка, - не даю совета калечить внучку.

Я лежу не поднимаясь. Сестры регулярно дают мне какие-то лекарства. Пью безропотно. Но в груди все больше и больше клокочет... Бабушка в эту ночь долго молилась. Несколько раз подходила ко мне, даст мне глоток святой воды, перекрестит и опять идет к себе молиться. И помолившись, бабушка заснула и видит сон. Играю я около ее дома на травке, а она стоит около меня и плачет. Подходит к ней юноша с кисточками и спрашивает бабушку: «Матренушка, о чем ты так горько плачешь?» - «Внучка моя любимая умирает». – «Подведи ее ко мне». Бабушка подвела меня к нему. Он кисточкой нарисовал мне на левом боку крест и сказал: «Пособоруй ее!» И бабушка проснулась. Это был Пантелеимон – целитель.

В этот день отец Павел соборовал меня. Мама держит меня на руках, отец Павел соборует, а сам Бога просит, чтобы я не скончалась, во время соборования... И вот то, что было не под силу врачам, то по вере моих близких было возможно Господу! Произошло чудо: вечером у меня началась рвота, и весь гной из легких вышел... На другой день мне стало легче, а ночью я уже спала. Пантелеимон – целитель очистил мои легкие без иглы и без операции, по бабушкиным молитвам...

Никто из нас никому не рассказывал о бабушке, но известия о ее чудодейственной силе быстро разлетались по городам и весям. Однажды за бабушкой приехал полковник милиции, чтобы отвезти ее к себе: его шестилетний сын не ходил с детства... Сын полковника после бабушкиной молитвы стал ходить. Каждый год потом эта семья приезжала в Зорино. Мальчик всегда садился на скамеечке у бабушкиных ног, обнимал их и с любовью повторял: «Моя бабушка, моя дорогая бабушка».

...На лето 1939 года нас с Тамарой отправили к бабушке в Зорино… Бабушке мы сразу передали папину просьбу: ему от Харьковского завода выделили участок под застройку, и папа просит бабушкиного благословения на строительство дома. Сразу нам бабушка ничего не сказала... А на прощание бабушка просила передать папе: «А сыночку передайте: воли не отнимаю, а совета строиться не даю. А построиться, никто в доме жить не будет. Скоро вы все сюда приедете. И церкви откроются, и монастыри!»

Дом пап не начал строить, а жили мы на заводском участке во флигеле, в основном, я и папа… Война! Все перевернулось с ног на голову... Оказывается, вот что: война...

...Мы не знаем, где немцы, а бабушка сидит на своей скамеечке и говорит:

- Придет немец в Курск, а Курская область будет границей, а все равно как придут, так и уйдут… Вдруг входит какой-то военный и строго предупреждает, чтобы мы ушли из деревни: здесь будет проходить линия фронта. Я выскочила во двор: в саду закапывают пушки, кругом военные. Я к бабушке – что же нам делать, куда нам идти? А бабушка подкладывает дрова в печь и спокойно:

- А никуда нам идти не надо, сегодня ночью наши части отступят.

А ночью я проснулась от грохота... А это, оказывается, отступали наши части к Солнцево...

Когда немцы подходили к Сталинграду, многие стали сомневаться в победе наших войск, но бабушка знала: «От Сталинграда немцы бежать буду». Успокаивала она бывшего секретаря Бесединского райкома партии, руководившего партизанским движением. Она его, бывало, накормит, обнадежит: «Скоро немцы будут бежать». И получив благословение, он опять уходил в свой отряд.

Приходил к ней и отец Павел из Курска. Он был высокообразованным человеком, окончившим Медицинскую и Духовную академии. Во время войны он переправлял партизан с оккупированной территории к своим. Сначала в таких случаях он всегда приходил к бабушке за советом. Только получив ее согласие, он переправлял партизан к своим, укладывая их в гробы, как умерших...

С какими только недугами к ней не приходили: и с сердечными, и с заболеваниями внутренних органов, и бесноватые, - все шли. Лечила она, прежде всего, силой Божией. Молилась, давала святую воду, использовала для лечения и травы. И больным и бесноватым она клала на голову шапочку, сверху камушек (те самые – из Иерусалима), а на камушек – руку и читала молитвы. При этом никогда не пропускала «Да воскреснет Бог»... И прошлое, и настоящее, и будущее были открыты бабушке до мелочей...

Наша семья всегда жила бабушкиными советами, мы, внуки, ни одного экзамена, ни одной поездки не начинали без бабушкиного благословения…»

По свидетельству Людмилы Матвеевны питалась старица в основном кашами и овощами, вставала с 5 часов утра, чтобы успеть помолиться до прихода людей. После молитвы она всегда пила лишь чай, затем принимала посетителей до 5 часов вечера.

«Вся жизнь бабушки – это молитва, - вспоминала внучка, - молилась она много, и, казалось каждое мгновение молитвы озаряло её радостью. Глаза сияли, она простирала руки к иконе Богородицы и восклицала «Радость – то какая!» Сколько клала она поклонов! Я никогда и ни у кого не видела таких мозолей на коленях. Она молилась, когда была одна... Она молилась принимая людей, потому что, прежде чем дать совет, она перебирая чётки и устремив взор на икону Божией Матери «Знамение», получала во время молитвы ответ от Богородицы. И только потом отвечала на заданный вопрос.

За месяц до смерти бабушка сказала: «Сынок мой еще пять лет после моей смерти поживет», - и, обращаясь к маме: «Ты не беспокойся, я не буду тебя обременять, я очень быстро умру». Папа умер в 1958 году, спустя пять лет. А мама в 1991 году постриглась в монахини…» (Подробнее о жизни старицы Мисаилы можно прочесть в книге, которую написала внучка старицы Людмила Соколова «По молитвам бабушки».)

Прозорливая старица Мисаила была источником духовного света, по её молитвам крепла вера людей, возрастало упование на Бога. Она никогда не унывала, умела видеть лишь светлую сторону жизни, учила всех смирению, советовала никого не осуждать, любить всё живое. Старица часто посылала страждущим в храм заказывать молебен Божией Матери и свт. Николаю. Советовала: «Будь ниже да к Богу ближе!» Говорила: «Смирение и терпение – превыше поста и молитв», «где можно, лучше помолчи», «слово – серебро, молчание – золото».

Незадолго до смерти уже ослабевшую старицу спросили: «К кому же нам обращаться после Вас?» Прозорливица ответила: «Подождите, Сережка-гармонист с армии придет, всю Курскую область на себе держать будет». Сергеем звали будущего афонского старца Ипполита.

3/16 декабря 1953 года старица Мисаила отошла ко Господу. По свидетельству односельчан умерла она тихо, как и жила. Похоронили её близ алтаря разрушенного храма в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость» в селе Муравлёво (Зорино). По сей день, люди идут за помощью и поддержкой к месту ее упокоения, и она помогает всем кто, с верой просит её молитвенного заступничества.

Вспоминает игумен Свято-Троице-Сергиевой Лавры Михей (Тимофеев):

«...Мне во время Великой Отечественной войны пришлось тяжелой болезнью переболеть, опухоль мозга была у меня. А лет с восьми я перестал расти. Оставался таким, каким в школу пошел. До двадцати восьми лет я ростом был как ребенок. Мама-покойница привезла меня из дальнего села за г. Старым Осколом Белгородской области, где я родился, в обл. здравотдел. Меня положили в больницу на обследование, которое не давало никаких результатов, только брали пункцию головного мозга... Моя мама, когда мы приехали в г. Курск, ходила на Богослужения в не закрывавшийся Сергиево-Казанский кафедральный собор, который строили родители Преподобного Серафима Саровского праведные Исидор и Агафья. И одна верующая бабушка посоветовала моей маме: «Деточка, ты возьми из больницы-то своего сыночка, он хоть у тебя ростом маленький, но пока здоровенький». Мама услышала о старице, которая принимает всех, кто к ней приезжает, старицу звали Матрена Гавриловна Зорина, и мы поехали к ней в село Муравлево под Курском. Сошли с поезда на станции Полевой, потом шли пешком... Добрались до села уже под вечер. Вот стучит в окно моя мама, и выходит старица...

- Матушка, примите нас, - просит мама.

- Давно я тебя жду, - смотрит на меня Матрена Гавриловна, - ну, заходите-заходите... - и подвела меня ... к камушку приложить... (Камушек из реки Иордан, лежал перед святыми образами)

- Я уже потом узнал, что старица была схимонахиня Мисаила, а тогда все звали ее Матрена Гавриловна. Мама попросила ее помолиться за меня. Семь классов школы я окончил, в восьмой опоздал, больной, что делать? А я тогда увлекся игрой на баяне. «Мама, спроси, - говорю, - можно ли мне в музыкальный техникум поступить?» Мама спросила, а матушка Мисаила руками замахала: «Что ты, что ты? Нет, нет, нет». Тогда я осмелел и спросил: «Матушка, я живу без отца, как мне быть?». Она ответила: «Тебе Бог даст такого отца, такого...»...

Как сейчас помню, оставила нас матушка у себя переночевать, рано утром люди к ней пришли, много людей. На прощанье она мне гостинцев дала. Сад рядом с домиком был, ее собственный, а превратился в колхозный. Так она мне даже яблоко оттуда сорвала, благословила, помолилась, всю ночь молилась она обо мне. Когда я, грешный, спал.

Так изменился весь путь моей жизни, совсем по-иному пошел. Когда вернулись в Курск, мама повела меня на благословение к Владыке, Епископу Гавриилу (Огородникову), который временно управлял тогда Курско-Белгородской епархией, срок его управления подходил к концу. Он позвал меня к себе, благословил. Это было в Сергиево-Казанском соборе, в верхнем храме Преподобного Сергия, Игумена Радонежского и всея России Чудотворца. Я приложился ко всем иконам, особенно запомнилась икона Божией Матери «Знамение» Курская - Коренная. «А хочешь, я тебя к себе возьму?» - спросил меня Владыка. Сердце во мне так и затрепетало, смотрю на него снизу вверх: «Хочу...» Мама оставила Епископу наш почтовый адрес, и вскоре он прислал мне письмо из Вологды, куда Патриарх Алексий I его направил на служение: «Дорогой Ванюша, приезжай ко мне через Москву, будешь у меня послушником»... Мама помолилась, собрала меня в дорогу, положила земной поклон перед деревенскими образами и заплакала... Много десятилетий я не был в Курске. И только в прошлом году Господь удостоил меня побывать на могилке моей благодетельницы, матушки Мисаилы, в селе Муравлево под Курском, отслужить ей панихиду, побывать в том самом Сергиево-Казанском соборе, где когда-то Господь призвал меня на служение Святой Церкви...

А потом Владыка Гавриил направил меня на учебу в Московскую Духовную семинарию, - тихо промолвил он, - каждые каникулы я к своему Владыке ездил, иподиаконом у него служил, с посохом стоял у Царских врат...

Отца, воистину благодетеля Господь мне послал. После окончания семинарии меня направили служить во вновь открывшемся храме Московской Духовной Академии, здесь же, в Лавре, под покровом Игумена Сергия. В Академию я не пошел, старцы позвали меня пономарить в Храме. Будущий Патриарх Московский и всея Руси Пимен был тогда наместником Троице-Сергиевой Лавры. Старцы его попросили за меня. И вот с двадцати трех лет так и живу здесь. По молитвам за меня, грешного, схимонахини Мисаилы, Господь отца мне дал, великого отца. Отец мой духовный - это... Преподобный Сергий Радонежский. С его-то храма в Курске началась моя дорога...

Прозорливая курская старица предсказала нашу победу в Великой Отечественной войне в первый же день фашистской агрессии».

Господи, упокой душу старицы Мисаилы, со святыми упокой, и её молитвами спаси нас!

(До кладбища, где похоронена старица, можно добраться автобусом с Северной автостанции г. Курска рейсом Курск – Демино или электричкой Курск – Белгород – ост. Полевая, от школы по трассе по направлению к д. Барышниково. Автомашиной до пос. Беседино, далее до д. Барышниково и до кладбища.)

Блаженная Феоктиста (1855-1940 гг.)

В 1855 году в селе Оськино (под Новочеркасском) в семье поковника Михаила Шульгина родилась девочка, родители нарекли её Анфисой.

(Блаженная Феоктиста скрывала своё происхождения, говорила, что неграмотная, родилась в семье казака.)

Анфиса смолоду полюбила страннствовать по святым местам. Странствовать она отправилась, как только получила паспорт. Она ходила из Новочеркасска в Воронеж, из Воронежа в Задонск , побывала на Соловецком острове, в Киеве, в Сарове.

Известно, что замуж Анфиса вышла за морского офицера. После гибели мужа (он погиб во время Русско-Японской войны 1904–1905 годов), взяла на себя подвиг юродства во Христе, стала называть себя Феоктистой. (Не известно, кто благословил её нести столь тяжёлый крест. Можно предположить, что она была тайной монахиней – при постриге в монашество вероятно и получила новое имя. Матушка знала церковные молитвы и песнопения, которые редко читаются и поются.)

Из воспоминаний духовной дочери старицы Агнии Яковлевны Лихоносовой: «... Матушка говорила, будто она неграмотная, а сама как-то называла латинские буквы на серебряных ложках. Матушка знала и все Евангелие, и всю церковную службу, а одна старая монахиня... сказала, что матушка знает такие церковные молитвы и песнопения, которые редко, иногда в году раз читаются и поются, и даже не все священники их знают...»

Из воспоминаний Нины Дмитриевны Морозовой: «Анна Яковлевна, очень образованный человек, много раз говорила маме: «Поверьте, Евгения Павловна, матушка в совершенстве знает французский язык. Это видно по оборотам речи».После смерти матушки нашли документы. Она была дочерью полковника. А в те времена полковник - это дворянин...»

По рассказам современников у блаженной Феоктисты была особая внешность: «Она была низкого роста, худощавая, уставшая, с особыми чертами лица и добрейшими глазами». «Матушка Феоктиста – очень маленькая старушка с ясными-ясными голубыми глазами, чёрными густыми бровями. Не из красивых, но очень приятная».

Блаженная Феоктиста подвизалась в Воронеже в 1920–1930 годах. В Воронеже она жила в одной из келий Алексиево-Акатова монастыря^{54}, а после его закрытия (1931 г.) ей приходилось скитаться по разным местам, часто проводить ночи под открытым небом. Многие жители Воронежа высоко почитали блаженную Феоктисту за высоту и святость жизни и желали получить от нее наставления, однако были и недоброжелатели, ненавидевшие ее за обличения. Блаженная Феоктиста, со смирением переносившая все тягости выпавшие на её долю, терпела насмешки, не уклонялась от побоев, всегда молилась за своих обидчиков. За великое смирение и терпение подвижница и удостоилась даров Святого Духа - прозорливости и дара исцеления по молитве.

Первое время во время своих странствий Христа ради юродивая ходила босиком. Позже, надевала не на ту ногу большие ботинки, с разрезанными задниками, которые постоянно спадали, натерая ей ноги. Блаженная Феоктиста посещала Новочеркасск, села Воронежской области, Задонск. До Новочеркасска блаженная старица в последние годы жизни добиралась поездом, но в Задонск по-прежнему ходила пешком, еле передвигая ноги, выбирая подчас самую неистовую погоду. В пути она непрестанно молилась. И по городу и в дальних путешествиях ее обычно сопровождала какая-нибудь девушка.

Блаженной старице было открыто в каком доме нуждаются в её помощи, туда она и направлялась в первую очередь. Так, например, в одном селе, где жили знакомые духовной дочери старицы, блаженная отказалась переночевать в избе у знакомым, «дала большой крюк и с уверенностью подошла к одной избе». Из воспоминаний духовной дочери старицы: «Когда мы вошли, хозяйка с плачем бросилась к матушке и поведала ей свою печаль. Её муж уже давно уехал на зароботки, и нет о нём ни слуху, ни духу...

Матушка так разумно, как с ней в таких случаях бывало, начала успокаивать женщину: «Жив он, жив – к Пасхе вернётся!»

Через год мы с матушкой проходили этим селом. Я стала уговаривать матушку зайти к этой женщине...Что там, ни в какую: «Чего мы там не видали?» Я всё же побежала в тот дом и застала там хозяйку. «Сдава Богу, матушка правду сказала, как раз к Пасхе и приехал», - радостно сообщила она».

Анна Васильевна Анисифорова часто сопровождавшая блаженную старицу рассказывала: «Когда я стала с матушкой ходить, научилась расшифровывать её чудачества.

Однажды шли мы от Агнии Яковлевны к Матрёне Николаевне... вдруг матушка сняла шубу и отдала мне: «Неси». Я понесла. Тогда женщины... стали спрашивать потихоньку, что это значит? «Скоро потеплеет», - сказала яТак шли 5-7 минут. Мы коченели в пальто, а она в одном платье. Потом сказала: «Ну давай». И оделась. И действительно, скоро потеплело, а то морозу стояли 2-3 недели.

Как-то в деревне ей подносили больных младенцев. Одних она целовала, а про других говорила, чтобы унесли прочь. Первые радовались, а я им объясняла, что этих младенцев ждёт смерть...

Некоторые люди звали нас, и весьма настойчиво, зайти к ним, но матушка накак не хотела заходить к ним. Я спросила: «Почему?» - «А в тюрьме сидеть хочешь?» Много, много пережито во время хождения, но нет возможности вспомнить всё...»

Прозорливая старица спешила предупредить верующих о надвигаюшейся беде, помогала материально в трудную минуту семьям репресированных, врачевала телесные и духовные раны.

Блаженная Феоктиста Михайловна была в духовной дружбе с архиепископом Воронежским Петром (священномучеником Петром^{55} (Зверевым, † 1929)), который искренне уважал подвижницу за высоту духовной жизни.

Осенью 1927 года архиепископ Петр прибыл на Соловки. В своих письмах с Соловецкого лагеря к своей воронежской пастве (архиепископ Петр был сослан в Соловки осенью 1927 г.) Владыка, неизменно просил молитв блаженной Феоктисты.

Приведём выдержки из писем священномученика Петра: «4 марта 1928 года... За всех молюсь непрестанно, всех искренне желаю видеть. Не будем ослабевать духом в скорбях, будем жить надеждой на милосердие Божие. Попросите молитв Феоктисты Михайловны...»

«25 декабря 1928 года...Непрестанно молю Господа нашего, да хранит Он вас всех в правой вере, в мире, в здравии и благополучии и да благословит Своим небесным благословением... Я за ваши святые молитвы пока жив и здоров и на новом своем уединенном и пустынном местожительстве. Бодр духом, покоряюсь воле Господней, меня не оставляющей скорбями и испытаниями...Не ослабевайте в молитвах и доброделании, да сподобимся все в свое время милости Господней. Поклон и просьбы о молитвах Феоктисты Михайловны. Предаю вас всех Господу и Его Пречистой Матери. С любовью о Господе грешный архиепископ Петр».

Протоиерей Митрофан Бучнев так отзывался о старице Феоктисте: «Эта раба Божия в меру Антония Великого». Оставшись без прихода ( в Воронеже), отец Митрофан продолжал регулярно служить молебны, во время которых многие верующие получали исцеление. По благословению Оптинских старцев, отец Митрофан окормлял общину девушек, собравшихся вокруг него, за неимением монастырей. К концу 20-х годов девушки были распределены по хуторам и благочестивым городским семействам, но связь сохранялась. Отправляясь в ссылку, из которой он уже не вернулся, отец Митрофан оставил свою общину под покров матушки Феоктисты.

Из воспоминаний Агнии Яковлевны Лихоносовой: «Первые встречи мои с матушкой Феоктистой Михайловной относятся к 1928 году... Лето, больной сердцем батюшка (отец Митрофан) лежит в маленьком своем палисадничке на складной кровати. Он в белом холщовом подрясничке, как всегда бодрый духом. Около него на табуретке сидит матушка Феоктиста Михайловна и кормит его виноградом. Это маленькая сгорбленная старушечка, покрытая белым платком. Глаза у нее большие, голубые, и лицо в морщинках. Батюшку она очень любит и пришла проведать его. Батюшка отвечает ей такой же любовью. Он чтит ее и внушает глубокое уважение к ней всем своим домашним и окружающим его...

22 марта (по церковному календарю) 1930 года скончался наш батюшка... Мы осиротели, стали страшно одиноки душой, и вот тогда пришла к нам в дом матушка Феоктиста Михайловна...

Мы все привыкли к матушке и делились с ней всеми нашими горестями и радостями. Нина, как ребенок, непосредственно верила, что матушка всегда может помочь. У Нины болят зубы, она лежит и от боли плачет. Матушка у нас. Нина говорит: «Матушка, помолись, чтобы зубы скорее прошли». Матушка с большим трудом становится на колени перед образом, говоря: «Я помолюсь, помолюсь», и молится: «Спаси, Господи, Нинку, спаси, Господи, девчонку», – и, оборачивая свою седую головочку к Нине, так просто спрашивает ее: «Ну как, легче тебе?»; та сквозь слезы отвечает: «Легче».

Однажды Нина серьезно заболела с высокой температурой, а матушки не было. У соседей напротив нас болел ребенок, и к нему вызвали хорошего врача. Я попросила его зайти послушать Нину. Он, прослушав, сказал, что, очевидно, начинается воспаление легких. Прописал лекарство. После его ухода пришла матушка, мы ей все рассказали. Она осталась ночевать, обещала помолиться. Ночью Нина сильно стонала, и я слышала, что она громко молится своими словами. А матушка велела мне ночевать с нею в столовой, хотя сердце мое рвалось к Нине. Матушка спала мало. То и дело спустит ножки с кровати и сядет, потом встанет и скажет: «Я послужу» ( она всегда так называла свои молитвы к Богу), и ходит по комнате. Она молилась, и к утру нашей девочке стало лучше. Матушка ушла, а через день пришел тот же врач, послушав Нину, был очень удивлен и сказал: «Совсем непонятно: было воспаление легких, а сейчас ничего нет – никаких хрипов».

Много-много раз помогала нам матушка своей молитвой. Она любила кормить народ. Мне рассказывали о том, что еще много лет тому назад она ходила на базар и в лавках покупала белые булки, а потом раздавала их частью здесь же, иногда около церкви, а иногда несла их своим знакомым в те дома, куда она ходила. Булочники зазывали блаженную, чтобы она у них покупала булки, так как матушку все знали и говорили, что у кого она покупала, те весь свой товар распродавали с особой удачей. И извозчики, тоже хорошо знавшие матушку, старались, чтобы она садилась в их коляску, веря, что это принесет им счастье. И вот матушка с полными руками булок или батонов едет на извозчике через весь город к кому-либо из знакомых. И к нам нередко приходила она, а иногда и приезжала, держа в руках кулек с пряниками или булку. Детям нашим это очень нравилось, но матушка давала, кому сама хотела, а иногда и не давала кому-либо, кто очень хотел от нее получить... Матушка говорила: «Я народ кормлю, надо кормить»...

В январе 1931 года я собиралась поступить на службу. Матушка незадолго до этого как-то пришла к нам, стала около окна и смотрела на проходившие мимо трамваи. «Я приставлена за трамвайчиками глядеть, как они бегают», – сказала она. Скоро после этого я поступила на работу в трамвайный парк статистиком по учету трамвайных пробегов. Тогда и вспомнила слова матушки...

Реже бывало, что мы беседовали с матушкой, мы всегда ей старались рассказать о своих делах, заботаз, горестях и спрашивали её совета и благословения. Матушка отвечала нам, но не всегда...

Помню, когда мы болели или были растроены, матушка говорила: «Иди, я почитаю Евангелие» и клала на голову свою старческую руку и читала: «Пришёл Господь к Марфе...»...

Великая раба Божия была матушка, ее чтили и знали и епископы, и священники. Знали её многие в городе из самых разнообразных слоев общества. Ходила матушка по многим и не имела места, где бы постоянно жить. В последние годы своей жизни тоже приходила и уходила во всякую погоду, иногда вся мокрая и обледенелая. Кашляла и болела, но только изредка перележит у близких знакомых дня два и опять пойдет...

В последние годы своей жизни матушка стала слабеть, приступы сильного кашля с мокротой не давали ей спать. Худенькая и сухонькая фигурка уменьшалась на глазах. А ходила, все ходила сама во всякую непогоду и в морозы. По-прежнему – пальто нараспашку, иногда позволит подвязать пальто пояском. В декабре 1939 года ей стало совсем уже худо. Придет к нам на несколько дней, полежит. Однажды матушка велела Поле проводить ее к Анне Александровне на Чижовку. На мой вопрос, зачем она уходит, сказала: «Мне у тебя умирать нельзя, тебя за меня тягать будут»...Поля проводила ее, по дороге попросила кого-то подвезти матушку на санях-розвальнях. Поля рассказала нам, когда вернулась, что по пути матушка говорила о своей скорой кончине...

Ночью с 21 на 22 февраля по церковному календарю (6 марта н.ст.) 1940 года нас разбудили: пришли от Анны Александровны сообщить, что матушка только что скончалась. Мы все вскочили...

Вероятно, это было около часа ночи. Матушка лежала на узенькой небольшой постели. Ее уже обмыли и одели...Мария Алексеевна, врач, видевшая много умерших людей, сказала: «Таких покойников я еще не видала – это мощи». Матушка лежала светлая, чудная, уснувшая вечным сном блаженных и праведных людей... До рассвета мы пробыли около матушки. В эти дни до погребения около Феоктисты Михайловны перебывало много народу. Читали Псалтирь и просто сидели около ее драгоценного тела. Хоронили в субботу, 9 марта 1940 года. С утра положили ее в небольшой белый гроб. Когда клали в гроб, я держала ножки и вспомнила матушкины слова: «Ты меня, мать, в гроб будешь класть с девчонкой», то есть с Ниной.

День был солнечный. Матушкин гробик не поставили на сани, а так и несли на руках до самого кладбища на Придаче. Провожающих было много, всем хотелось нести гроб»...

В 1961 году останки блаженной старицы были перенесены на новое кладбище «на баках». Перезахоронение осуществлял протоиерей Николай Овчинников (в схиме Нектарий), которому, когда он еще был врачом, матушка предсказала священство.

День памяти блаженной Феоктисты - 21 февраля по церковному календарю.

Блаженная мати Феоктиста, моли Бога о нас.

Блаженная Сашенька Шурминская (1857-1915 гг.)

Блаженная Сашенька родилась в 1857 году в семье крестьянина Ивана Елизарова в селе Шурма, недалеко от города Уржум (Коровская обл.). Жизнерадостная девочка до одиннадцати лет резвилась со сверстниками, а в одиннадцать лет тяжело заболела – сначала отнялась нога, потом рука, а через два года она лишь могла лежать на правом боку или на спине.

Сашенька первое время горячо молилась об исцелении, но со временем смирилась, обрела душевный покой. Найдя утешение в молитве, юная подвижница возрастала духовно.

Сашенька терпеливо несла крест болезни, не обижалась на родственников, мало уделявших ей внимания. Ей было всех жалко, она молилась за всех, кто нуждался в помощи. Господь многое открывал Сашеньки, она в свою очередь предупреждала ближних о тех или иных событиях, предсказания сбывались. Вскоре ближние начали замечать, что по её молитвам налаживаются дела, утихает изнуряющая боль. К её советам стали прислушиваться. Односельчане часто приходить в дом Шурминых, просили Сашеньку помолиться о болящих, о помощи в житейских делах. Сашенька призывала их к покаянию, наставляла какому святому в каком случае следует отслужить молебен, молилась и сама. Вскоре беды и болезни отступали, верующие приходили поблагодарить страдалицу, приносили и гостинцы. О том, что Господь даровал краю молитвенницу скоро узнала вся округа.( В семье стали с большим вниманием и заботой относиться к Сашеньке.)

К Сашеньке за духовным советом приезжали не только крестьяне из окрестных сёл, но и купцы, представители интеллигенты. Приезжали монашествующие и священники.

Благодарные верующие построили для Сашеньки небольшой домик, специально изготовили лежанку на колёсиках. За Сашенькой стали ухаживать две девушки. Келейницы отмечали, что на теле Сашеньки не было пролежней, от которых обычно страдают лежачие больные.

Жительница Шурмы, К.И. Назарова, рассказывала, что её мать, ходила за советом к Сашеньке, когда потеряла всякую надежду, боялась, что муж не вернётся с фронта. Прозорливая старица ободрила ее, сказала, что всё будет хорошо. Какова же была радость женщины, когда ее муж вернулся живым.

Учительница А.М. Рябова рассказывала историю своей родственницы, которая тяжко заболела. Старица посоветовала ей идти в монастырь. В монастыре женщина не только обрела душевный покой, но и выздоровела физически.

Когда шурминский купец Слесарев занял под строительство бань кусок Сашенькиного огорода, Сашенька незлобиво, полушутя сказала: «Иван Климентьевич, не посягай на чужое. Придет время – свое навсегда потеряешь». (После революции его раскулачили, он потерял всё нажитое за долгие годы.)

Предсказала праведница и свою кончину (в 1914 г.): «Ныне я именины праздную, а на следующий год вряд ли удастся». Ее пророчество сбылось полностью: 1 ноября 1915 года, в день своей небесной покровительницы мученицы Александры, подвижница отошла ко Господу. Перед смертью её пособоровали, она удостоилась принять Святые Христовы Таины... За несколько минут до ее смерти пришел духовник с крестом, перед которым Сашенька мирно отдала Богу душу.

Похоронили подвижницу, по разрешению архиерея, в ограде местной Христорождественской церкви. Верующие люди никогда не забывали Сашеньку, ее кроватку, по свидетельству шурминского краеведа Е.Н. Носковой, хранили как великую святыню. Келейную икону и лампады спрятали в специальном тайнике одного из домов. И сегодня народная память чтит шурминскую прозорливую.

Господи, упокой душу старицы Александру, со святыми упокой, и её молитвами спаси нас!

Старица Евдокия из села Чудиново (1870-1948 гг.)

Блаженная Евдокия родилась в бедной крестьянской семье Маханьковых в 1870 году в деревне Могильная Оренбургской губернии (Челябинской обл.).

У Тихона и Дарьи Маханьковых было четверо детей. Дарья умерла, когда дочери исполнилось лишь семь лет. Отец женился второй раз. Мачеха невзлюбила Евдокию, часто жаловалось мужу, что она обижает её дочерей, а он, не разобравшись, наказывал дочь. Дуню заставляли собирать милостыню, затем отец отправил её в соседнюю деревню Ячменка, где ей пришлось работать нянькой. По воскресеньям девочка приходила домой. Дуне так хотелось принести младшим братикам гостинцы, однажды она не удержалась, и взяла без разрешения у хозяев три кусочка сахара. Позже блаженной Евдокии будет открыто, что даже за этот малый грех задерживают на мытарствах на полтора часа за воровство.

Однажды, когда Дуня воскресным вечером возвращалась в деревню Ячменку (ей предстояло пройти несколько километров лесом) на нее напал разбойник, и потащил в чащу, в лесную избушку. Разбойник объявил испуганной девочке, что ему нужна хозяйка, которая готовила бы ему еду, стирала, убирала дом, и добавил: «А когда подрастёшь, станешь мне женой».

Девочка каждый день со слезами молилась, просила святителя Николая помочь ей бежать. Как-то разбойник перед тем как надолго уйти, привязывал её к дереву так, что она не могла пошевелиться, и повесил передней ней кусок хлеба. Комары и оводы впивались в тело, а она не могла их отогнатьКогда к страдалице приблизился волк, ей показалось, что он пытался перегрызть верёвку, однако, ему это не удалось, он перегрыз девочке пальчик, и услышав громкий плач, убежал.

Разбойник вернулся лишь через несколько дней, отвязав пленницу, внёс в избушку. Чтобы привести Евдокию в чувство, ему пришлось несколько дней вливать ей в рот молоко. Когда Евдокия поправилась, она вновь стала горячо молиться, просить свт. Николая и святого праведного Симеона Верхотурского помочь ей освободиться: «Дедушка Николай Угодник, помоги, дедушка Симеон, освободи, а я к вам потом на могилку схожу».

Вскоре после того как Евдокия дала обед, ей чудом удалось спастись.(Впоследствии она выполненное обещание). В последние годы жизни старица Евдокия говорила духовным детям, что врагов надо прощать, рассказывала, что молилась за разбойника, потому, что он сохранил ее девство.

Многое пришлось пережить подвижнице, однажды, когда она собирала ягоды, её похитили два киргиза. Так как отроковица стала сопротивляться, её связали, и тащили по земле (конец верёвки один из всадников держал в руке). Когда один из местных жителей бросился в погоню, они опустила край веревки.

После случившегося, Дуня долго не могла самостоятельно принимать пищу, руки и ноги не слушались, рот был перекошен, раны долго не заживали. Ее приютила вдова, просфорница.

Когда вдова умерла, Дунюшку взяли к себе дедушка с бабушкой. Однажды она понесла им еду в поле, где они работали, и по дороге встретила корову, на рогах которой были икона Божией Матери «Знамение» и булка хлеба с солью. Внезапно Дуня услышала: «Я твоя небесная мать». В булке она нашла просфору. (Она хранила её всю жизнь, теперь икона находится в храме Дмитрия Солунского в Троицке.)

Предание рассказывает о встрече Дуни с Божией Матерью, которая предвестила, что скоро храмы будут разорять, из икон будут делать крышки, столешницы, двери.

Много испытаний довелось пережить Дунюшке за свою жизнь. Однажды ее оклеветали, что она ввела в грех отшельника, который поселился рядом с их селом (рядом с селом жила отшельница, скрывавшаяся от мира в мужской одежде, Дунюшка часто навещала её). Девушку на морозе пытали, вылив на нее 40 ведер воды, - добивались признания. Но она просила отпустить ее, клянясь, что невиновна. Одна из жительниц села злорадствовала при этом, заявила: «Вот моя дочь стоит - пусть на месте умрет, если это неправда!» Дунюшка выжила чудом, а дочь той женщины вскоре умерла.

Дуня много путешествовала, побывала в Иерусалиме, у гроба Господня, и у мощей святителя Николая, во многих монастырях. Затем долгие годы жила в селе Чудиново. Перед Первой мировой войной она побывала в Сарове у мощей преподобного Серафима Саровского. Тогда на 70-летие со дня кончины Преподобного приезжал царь Николай II с семьей. После службы состоялся поминальный обед. Когда царь стал садиться за стол, к нему подошли Дунюшка и Паша Саровская, чтобы подарить вышитые полотенце и салфетки. Царь встал, и стул под ним упал. Он пошутил: мол, не престола же лишился. А Дунюшка ему говорит: «Да, Государь. Время уже близко. Готовься, батюшка, к великим мукам».

В 1922 году за обличение властей в закрытии и разорении храмов прозорливицу посадили в пермскую тюрьму. Позже перевели в психиатрическую больницу, признали душевнобольной и выпустили с соответствующими документами. Она побывала в тюрьме еще в 1939 году. После освобождения объяснялась лишь жестами, снова заговорила лишь после войны. Блаженная Евдокия умерла блаженная 5 марта (21 февраля) 1948 года.

В книге «Сказание о Евдокии Чудиновской» приведены многочисленные свидетельства прозорливости блаженной старицы, которую верующие очень почитали, приведём лишь несколько свидетельств:

Семья Хорошиловых была знакома с Дунюшкой. В начале 1933 года блаженная Дунюшкой приехала в гости в семью Хорошиловых. Дунюшка попросила у хозяина веревку, обхватила ею несколько человек и вытащила их во двор, потом за ворота. Затем стала выбрасывать постель, посуду, другие вещи. Сидящие засмеялись: «Что это с ней?»

Она ответила: «Скоро зарыдаете». Быстро собралась и ушла, сказав: «Здесь мне больше нечего делать». Вскоре многих раскулачили, выбросили из домов, в том числе и семью Хорошиловых.

Вера Иванова из Троицка вспоминала, как блаженная сказала: «Напишите брату, чтобы бросил курить». Её брат Вениамин был на фронте (до этого он не курил). В письме ему рассказали о совете Дунюшки, он ответил: «Откуда вы узнали, что я курю?»

В. Шнуряева из Еткульского района вспоминала, во время войны пришла ей похоронка на мужа, она расплакалась. Внезапно в дом зашла блаженная Дунюшка и утешила её: «Не плачьте, ваш муж придет живым, только раненым и на один глаз будет видеть». С фронта муж, действительно, вернулся живой и без одного глаза.

У Любови Балабановойи обнаружили камни в желчном пузыре, после УЗИ назначили день операции. Прежде чем ложиться в больницу, Любовь отправилась в село

Чудиново к блаженной старице. Когда вернулась, вновь сделала УЗИ – «камни исчезли», операция не понадобилась.

Паломники рассказывают, что слепая от рождения девочка стала видеть, но не глазами, а каким-то другим способом после того, как прикоснулась к изображению Дунюшки. Она так верно описала словами портрет блаженной, который ей дали, что все удивились.

Валентина Конькова из Челябинска рассказала, что с 1982 года у нее были резкие головные боли, нервные и психические срывы. К каким только врачам не обращалась. Но стоило ей только посетить могилу Евдокии Чудиновской, как она снова могла жить, работать.

В настоящее время в Челябинской епархии работает комиссия по сбору и подготовке материалов для канонизации Евдокии Чудиновской как местночтимой святой, идет уточнение ее биографии.

Блаженная Евдокия, моли Бога о нас!

Старица Ефросинья из Песьян (1873-1968 гг.)

10 октября в 1873 году в деревне Песьяне Киржачского уезда Владимирской губернии в многодетной крестьянской семье у Василия и Марии Хрульковых родилась дочь. При крещении девочку нарекли Ефросинией.

У девочки были плохо развиты коленные суставы, со временем она научилась передвигаться на согнутых ножках –«вприсядку». Когда ей исполнилось девять лет родители определили её в богадельню при церкви Успения Пресвятой Богородицы в деревне Илейкино.

Когда отроковице исполнилось двенадцать лет приходской священник благословил её ездить с паломниками в Троице-Сергиеву Лавру. В одну из таких поездок Ефросинья попросила благословение у старца Варнавы, который стал её духовным наставником, на поступление в женский монастырь. Старец ответил: «...Езжай домой. Будет тебе монастырь по дороге».

Когда Ефросинья возвращалась на поезде обратно, ей пришлось сделать пересадку в Александрове, где она провела несколько часов на вокзале в ожидании своего поезда. По промыслу Божиему здесь она встретилась с игуменьей женского монастыря, расположенного в Переславе Залеском, которая и пригласила её в свой монастырь. В святой обители юная послушница трудилась наравне со всеми, несла послушание на пасеке, в огороде, саду. Из воспоминаний монахини Ефросиньи: «Бывало, работаешь и плачешь: не осилить мне убогой. Однако осиливала. Зато как хорошо потом было! Покойно. Самые счастливые годы!»

Во время русско-японской войны она вместе с другими насельницами монастыря несла послушание в военном госпитале на дальнем Востоке, а в 1911 году была переведена в женский монастырь названный в честь иконы Божией Матери «Отрада и Утешение», расположенный в живописном месте под Калугой.

После революции, когда повсеместно закрывались храмы и монастыри, матушке Евросинье пришлось вернуться в родную деревню. К тому времени родители её уже умерли, в доме жили чужие люди. Первое время матушка жила у родственников, вскоре по милости Божией, по ходатайству родных, ей вернули отчий дом. Рядом с её домом был колодец, когда кто-то приходил за водой, матушка протягивала свой чайник, ей всегда с радостью наливали колодезной водички, а вот нести полный чайник приходилось самой. Самой колоть и пилить дрова… Нашлись тайные благодетели - помогали матушке кто дровами, кто мукой. Господь посылал помощников, когда приходило время сажать огород...

Трудно было немощной монахине жить одной, чтобы выжить, нужно было не только смиренно нести ежедневные тяготы деревенской жизни, но и искать дополнительную работу: стегать одеяла, нянчить детей. Из воспоминаний старицы: «Здесь я хватила столько горя! Слёзы лились ручьями».

Не раз вспомнила подвижница слова духовного отца, что придётся ей в жизни много пострадать. С годами руки и ноги становились всё слабее, каждый шажок «вприсядку» давался с трудом. В самые трудные дни её спасала вера в Промысел Божий, твёрдая уверенность в то, что Господь не оставит её. За великое смиренное и терпение матушка Ефросинья удостоилась Даров Святого Духа: прозорливости и благодати исцеления.

Односельчане стали обращаться к ней за духовными советами, приходили больные люди, страждущие со своими житейскими бедами. Преданные духовные чада стали опекать подвижницу, встречали страждущих, помогали по хозяйству.

Матушка принимала всех с участием и любовью, терпеливо врачевала души людей. По свидетельству духовных чад старицы её духовное окормление было не навязчивым. Она терпеливо объясняла всем обращавшимся к ней за помощью, что, несмотря на гонения на веру, в каждом доме должны быть иконы, крещенская вода, что необходимо носить крест, молиться, соблюдать посты, тогда и болезней будет меньше и вернётся мир в семью.

Из воспоминаний Таисии Ф. Я. : «В 1965 году заболела у меня дочка Юлия. Было ей пять лет. Тает и тает на глазах. Возраст самый резвый, самый радостный, а она: «Мама, я полежу. Мама, я лягу». Ходила я с ней в больницу. Всю ее обследовали, все анализы провели. Не поймут, что с ней. Ни здоровая, ни больная. Посоветовали мне съездить к матушке Ефросинье. Поехала я с дочкой в Песьяне. Зашли мы к матушке в дом, а она глянула на меня, на дочку и говорит, резко так говорит: «Сняли кресты-то!» Мы ведь тогда опасались с крестами ходить. А девочка у меня к тому же в садик ходила. И я боялась, что крест на ней кто-нибудь увидит. Матушка нам и говорит: «Наденьте кресты. Закажи в церкви молебен. Никакая она у тебя не больная. Поправится».

Я крест на себя и на дочку надела. Молебен в церкви отслужили, и пошла моя девочка на поправку».

Слухи о чудесных исцелениях, быстро облетели всю округу. Верующие люди стали приходить за крещенской водичкой, маслицем от лампадки, многие просили молитв подвижницы, однако были и такие, кто по неведенью просил исцеления. По рассказам духовных чад старицы, её помощницы приносили заранее воду из колодца, матушка с молитвой вливала немного святой воды, которую ей привозили из храма или монастырей, потом эту воду наливали страждущим, которые, как правило, приезжали с бидончиками, банками или бутылками. Старица объясняла, как следует пить святую воду или смачивать больные места. Иногда советовала покропить больное животное или умыть его. Но, при этом предупреждала: «Воду в ноги не лейте». Благословляла старица и сливочное масло: помолится, крестик начертит на нём и подаст больному со словами: «Мажь на хлебушек и кушай во славу Божию!»

Очевидцы рассказывали, что после посещения старицы исцелялись безнадёжные больные.

Следует отметить, что когда люди, обращаясь к подвижнице, просили исцеления, матушка Ефросиния, указывая на икону Спасителя, говорила: «Я никого не лечу, у нас один Врач есть у всех. Он лечит всех». Вместе со святой водой старица дарила людям уверенность в завтрашнем день, вселяла надежду, приговаривая: «Пей, Господь поможет!». Часто говорила отчаявшимся людям: «Господь поможет! Молись. Всё будет у тебя хорошо. Господь милостив». По молитвам подвижницы люди получали духовное и физическое исцеление.

Из воспоминаний духовной дочери старицы Ефросиньи, Валентины Ф. Шпагиной: «В двадцать один год я заболела. Врачи после всяких обследований и лечения сказали, что остаётся только меня отпеть и в гроб положить. То есть, нет никакой надежды.

Услышала как-то разговор наших работниц о матушке Ефросинье… В ближайший выходной поехали. Они знали, что народу у матушки много, всех не успеет принять, надо до шести часов утра успеть. Приехали… Дождались своей очереди и вошли.

Матушка спрашивала, кто, откуда, за каким делом. Я тоже рассказала своё. Стала матушка молиться и нам велела. Потом дала водички и масло. Некоторым она велела ещё приезжать, а мне ничего не сказала.

Дома я эту воду стала пить. Маслице тоже на хлеб намазывала, ела. Чувствую – мне легче, очищаться стала. И потянуло меня опять к матушке. Собралась я и поехала. Раз поехала, потом опять. Стала она меня уже как родную принимать.…Вот неделю работаю, в конце недели к матушке, а воскресенье - в церковь. Так и жила. Ничего мне больше не надо было. Всю неделю, бывало, ждёшь, когда можно будет к матушке поехать. Здоровая стала. Поправилась.… И не смотря на то, что хворь меня оставила. Я всё равно ездила к матушке Ефросинье до самой её кончины. Да и после её смерти, вот уже более тридцать лет прошло, а как бы по её советам живу, её молитвами. Словно не переставала она и о нас заботиться».

По воспоминаниям современников прозорливая старица, которую многие звали «крестная» предвидела многие события, ей открывались мысли людей, знала она кто с какими помыслами приехал к ней, были случаи, что при людно обличала тех, по чьей вине пострадали ближние, могла указать на совершённый грех, ставший причиной той или иной болезни. Приведём лишь несколько случаев прозорливости старицы Ефросиньи:

Из рассказа Антонины А. Растригиной:

- Могла матушка при всех обличить грех, который без слов, без рассказов знала за человеком. Как-то велела вывести только что вошедшую женщину: «Сына со снохой развела, а теперь лечиться приехала. Уходи от меня!»

Одна молодая женщина стала слепнуть, её сестра поехала к матушке за помощью. Матушка отказала: «Не видит… А как мужа у жены уводить, видела?»

В 1938 году старица Ефросинья приютила сироту дальнюю родственницу семилетнюю Клавдию. Помогала и старшей её сестре Антонине. Из воспоминаний Антонины М. Растригиной: «После смерти родителей сестру Клавдию взяла себе матушка, а я жила у бабушки. Было очень голодно. В школу я ходила мимо домика матушки... Позвала она меня и говорит: «Ты когда мимо идёшь, заходи ко мне, я тебе буду кусок хлеба давать». Ну и пошло так...»

В 1951 году матушка взяла на воспитание другую родственницу, оставшуюся без родителей – Катю. Из воспоминаний Екатерины В. Хлудовой: «Нас, сироток, крестная вырастила несколько человек. Вообще, она стремилась, как могла помочь тем, кто попал в беду. Умер у нашей односельчанки сын, крёстная сразу мне: «Отнеси ей», и подаёт деньги. Или другой раз скажет: «Собери корзину (продуктов), отнеси таким-то». Сама жила очень скромно. Ела по монашескому уставу без мяса и немного... Ни у кого ничего не просила. Из того, что принесут, не всё брала...

Когда мы с крестной ездили в какой-нибудь монастырь, то обязательно везли туда деньги. Она очень любила монастыри и помогала им. Отвозили деньги в Киев и в Чернигов. Помогала крестная бедным храмам».

Представители власти требовали, чтобы она перестала принимать верующих, не раз угрожали подвижнице, что её арестуют. Господь хранил свою избранницу. Однажды, после клеветнической статьи в газете приехали проверяющие из обкома. Увидев беспомощную старицу, с большим трудом передвигающуюся на согнутых ножках, пожалели её, пожелали здоровья и уехали.

Из воспоминаний духовной дочери старицы Ефросиньи, матушки Ольги Харитошкиной:

«Я впервые увидела матушку, когда мне было 6 лет. А 1946 году. Моя мама поехала в Пеньянен к ней за советом. И с этого самого первого дня посещения меня стало просто тянуть к матушке... Мы и не замечали, как она духовно растила нас, как напитывала духом церковности, как учила жить в Промысле Божием.

В нашей семье... не было священников. А теперь и я была женой священника Прокопия, и моя сестра замужем за священником. И дети мои Константин и Фёдор - один священник, другой – диакон...

Это она учила нас церковности, вкладывала в нас это сознание. Учила, что самое главное – жить с Господом, по Его воле. Это действительно счастье жить так. Может, по земному это и тяжело иногда бывает, но нужно покоряться, смиряться и жить по Его воле.

Этим духом, сознанием пропитана вся наша семья. Это наследие матушки, и оно помогает всё пережить... И за всё благодарить Господа».

Старица Ефросинья последние годы жизни часто просила духовных чад отвезти её в Заозёрье в храм Рождества Христова^{56}, перед смертью завещала там и похоронить её.

В ту пору настоятелем храма был протоиерей Виктор Галахов. Много лет у отца Виктора болела грудь, как-то он проходил по церковному двору, его подозвала старица, сидящая на лавочке, когда он подошёл к ней, она положила ему руку на грудь и сказала: «Больше у тебя здесь болеть не будет!» По милости Божией так и было.

Перед смертью старица говорила своим духовным дочерям: «Вы, девчонки, меня не забывайте, приходите ко мне на могилку. И я вас не забуду. Помогу».

16 июля 1968 года монахиня Ефросинья мирно отошла к Господу. Верующие с окрестных сёл и городов приехали проститься со старицей. Отпевали подвижницу в Храме Рождества Христова. Похоронили монахиню Ефросинью рядом с церковной папертью справа от входа.

Нескончаемым потоком по сей день люди идут на могилку старицы, рассказывают о своих бедах, просят молитвенной помощи. Больные люди берут масло с неугасаемой лампадки, земельку с могилы, прикладывают к больным местам и по вере получают облегчение.

Из рассказа Александра М. Жирова: «У меня болела нога. Ходил с большим трудом... На страстной седмице, еле-еле отстояв службу, причастился, и подошёл к могилке матушки Ефросиньи. Попросил её помочь мне и взял немного земли. Землю на ночь привязал к больной ноге. На утро встал здоровым».

Рассказывает работница храма Татьяна И. Клёнова: «У меня сильно разболелась голова, аж в глазах темно. Думала, что сейчас упаду. Я пошла к могилке матушки Ефросиньи и попросила: «Матушка Ефросинья, помоги мне». Приложилась к камушку. Села на лавочку... Через несколько минут боль прошла, голова сделалась лёгкая-легкая».

Господи, упокой душу старицы Ефросиньи, со святыми упокой, и её молитвами спаси нас!

Старица Евдокия Диева (1879-1983 гг.)

Евдокия Федоровна Диева родилась в благочестивой состоятельной семье в марте 1879 года в селе Воскресенское^{57} Воскресенского района Саратовской области. К сожалению, нам почти ничего неизвестно о годах отрочества и юности Евдокии.

Когда пришло время Евдокии выходить замуж, Господь послал ей благочестивого супруга, всеми уважаемого на селе Алексея Федоровича Диева. У Евдокии Федоровны и Алексея Федоровича было пятеро детей: Александра, Евгения, Ювеналий (Юрий), Николай, Роберт (Григорий).

Семейное счастье длилось не долго, вскоре после революции Алексея Федоровича, арестовали. По свидетельству Алексея Николаевича, внука старицы Евдокии: «Его замучили в тюрьме... Шестнадцатилетняя дочь Евгения вступилась за отца, и ее за это сослали в Сибирь! (Через много лет она вернулась из ссылки с мужем и поселилась в г. Марсе.)... Во время войны пропал без вести сын Николай».

С великим смирением Евдокия Федоровна принимала удары судьбы, утешение находила в молитве.

Евдокию Федоровну очень любили и уважали односельчане, между собой они называли её Деиха. Когда в селе арестовали священника, разрушили храм, многие верующие стали обращаться к Евдокии Федоровне за духовной помощью, с ней делились своими невзгодами, с помощью Божией она помогала болящим.

По свидетельству родных подвижница непрестанно молилась, строго постилась, спасла на досках прикрытых простынёй. К ней приходили не только за советом и утешением, её просили тайно крестить детей и взрослых, так как церкви были разрушены, а священнослужители томились в тюрьмах и лагерях.

По свидетельству рабы Божией Елены, правнучки старицы Евдокии: ей пришлось быть свидетелем чуда. Однажды в дом старицы принесли ребенка, страдавшего от грыжи. Старица Евдокия, помолившись, приложила большой медный Крест к животу ребёнка, и грыжа пропала на глазах у всех...

Из воспоминания внучки старицы Евдокии Людмилы: «...Бабушка жила в селе Воскресенское на ул. Красноярской 4, на берегу Волги, берег был высокий, дом стоял на горе... У нее было свое небольшое хозяйство. Огород, небольшой сад, курочки, козы и козлятки. У рыбаков она покупала рыбу... Собирала щепки, хворост, которые прибивало к берегу волнами, чтобы протопить печку. Всегда она трудилась, не унывала и непрестанно молилась шепотом, не расставаясь с четочками, все перебирала их. Помню, молилась она и плакала, плакала пред иконою Спасителя Иисуса Христа. Днем в трудах, а по ночам молилась.

Библию читала на церковно-славянском языке. Храма в ту пору уже не было. В тридцатые годы все разорили. Соблюдала посты. Помню, до яблочного Спаса не ела яблок и мне не разрешала...

Добротою она словно вся светилась изнутри, всегда спокойная, любила ближних...

К сожалению, время многое стирает из нашей памяти. Знаю только одно, что она наша молитвенница и сейчас молится за нас грешных…»

Вспоминает правнучка старицы Евдокии, Ксения: «Я тоже помню бабушку добрую, ласковую, приветливую с улыбкой на лице и таким необычным голосом. От старости дрожащим и звонко добро переливающимся. Она спокойно вразумляла меня, а когда я не слушалась, она опять, в том же духе спокойно и мягко говорила мне...

Она учила нас молиться. Говорила, что надо читать утренние молитвы и перед сном. И носить всегда с собою пояс (Живая помощь).

Помню, у кого-то из нас болел зуб. Бабушка прочитала молитву, дала святой воды и зубная боль прекратилась.

Бабушка соблюдала посты до самой кончины (до 104 лет).

Был август, когда она умерла. Я тогда была маленькой еще и запомнила это...

Помню, что в августе было много мух. И из-за этого пришлось покрывать ей лицо белой салфеткой. Все удивлялись, что через некоторое время на салфетке появились углубления в области глаз и губ, кажется. Словно она дышала. Салфетку поправляли, и через время все повторялось. И еще вспоминается мне, что, не смотря на август и на то, что в комнате усопшая не было тяжелого запаха, воздух был свежим. Потом по жизни приходилось бывать на похоронах, все было совсем не так»

Из воспоминаний Татьяны, правнучки старицы Евдокии: «Мы все ее звали ласково бабаничка. Она была просто необыкновенно добрая, ласковая. Ее глаза, улыбка согревали каждого из нас. В селе Воскресенском я проводила летние каникулы... Я была непослушным и любопытным ребенком. Думаю, что доставляла бабушки много хлопот и волнений. Особенно я любила исследовать местность, копаться в земле, отыскивая старинные монеты, а то и просто путешествовала по всему селу и его окрестностям...

Не помню, искали ли меня в этих походах или нет. Скорее всего, бабаничка терпеливо ждала моего возращения. Голод не тетка, он меня домой и возвращал. Бабушка никогда меня не наказывала телесно, не кричала, не ругалась. Мне было достаточно ее взгляда, улыбки, чтобы устыдиться и раскаяться. Вразумляла она с любовью. Помню теплую печку (я любила полежать на полатях), вкусные щи с рыбой, так готовить умела только она, блины…

Бабушка всегда молилась, иногда просыпаясь ночью и не находя ее спящей я видела ее перед образами.

У нее были такие большие, темные четки, которые она перебирала все время. Большая тяжелая книга, в которой все было написано на непонятном мне языке. Бабушка показывала мне в ней картинки и учила читать, молиться. К сожалению, в то время я была очень не усидчивой, и мне больше хотелось бегать и играть.

Свое детство и летние каникулы, проводимые в селе Воскресенском, рядом с бабаничкой, вспоминаю и по сей день, это были самые замечательные дни моего отрочества...

Случилось так, что бабушка оступилась на крылечке, упала и сломала ногу... Ее забрала к себе сестра моей мамы, тетя Наташа. Дом продали. Так бабушка очутилась в городе Марксе, Саратовской области, на другом берегу Волги. У тети Наташи нашлась для бабанички комнатка... Мы приезжали туда довольно часто.

Вспоминает внучка старицы Евдокии, Наталия: «Многого уже, к сожалению, вспомнить не смогу. Сколько воды утекло с тех пор. В годы гонения ни в селе Воскресенском, ни в г. Марксе не было храмов. (Позже уже в г. Марксе под храм выделили часть школы, которую сейчас отстроили, и открыли храм). К бабане приходили бабушки, верующие люди, через знакомых узнавали. По другому ведь нельзя было. Она никому не отказывала в помощи. Я очень переживала за нее и ее здоровье. Старалась меньше пускать, ограждать ее.

Помню вот один чудесный случай, которому сама была свидетелем. Принесли ребеночка страдающего грыжей и бабаня вылечила его на глазах у всех. Помолилась и крест большой, медный приложила, все и прошло. Со мною вот случай такой был. Спина болела так, что подняться не могла, ноги отнялись. Радикулит скрутил. В области крестца, боль ужасная. Бабаня посоветовала мне спать на досках. Положила меня, а сама стала молиться и крестом по спине, по больному месту водить. Потом положила меня саму на крест и я так долго лежала, а она все молилась.

И вот чувствую я, что крест стал горячий, огненный. Он словно живой, словно сердце в нем стучало и пульсировало. Из меня все вытягивало, всю болезнь, хворь мою. Вот такое ощущение было. И мне стало лучше, а в течение недели я и вовсе поднялась на ноги.

После смерти бабанички книги церковные взяли бабушки, что к ней ходили. Они сейчас все уже померли. Нам осталась икона, старая видно. Святителя Николая Чудотворца и большой медный крест, которым и лечила бабаня (вероятно сохраненные ею из порушенного храма в селе Воскресенском). Мы их бережем, молимся перед ними. Лечимся.

Вспоминает правнучка старицы Евдокии, Татьяна: «У бабушки всю жизнь очень болели ноги... Никогда я ее не видела плачущей и унывающей, жалующейся на жизнь и болезни. Все она принимала с кротостью, с радостью, а в глазах ее светилась такая любовь ко всем. Нашим встречам она радовалась, и меня не покидало ощущение, что она всегда знала, что мы приедем наперед. Потому, что все у нее было готово для нас и гостинец в дорогу и молитвы (ниточка крученая, красненькая или темная с узелками, а на каждом узелке молитовка ею намоленная). Тогда Живую Помощь на ленточке купить было негде. Вот бабушка нам с Божией помощью ее сама и делала. (Вероятно, читала многократно псалом 90 и слезно молила Господа оградить нас от всякого зла, и завязывала узелочки.)

В Марксе бабушка молитвы не оставила, к ней стали ходить бабушки и еще народ, они вместе молились.

У бабанички были большие иконы старинные, которые она спасла от поругания, когда храм в селе Воскресенском разоряли, Крест большой медный, книги и еще, что-то сейчас не вспомню... Несмотря на тяжелое и опасное время, православные христиане сохранили Веру. В годы гонения для меня ярким примером ревностного апостольского исповедания Веры была бабушка Евдокия.

Вся ее жизнь представляется для меня большим молитвенным подвигом, примером смирения и всепрощающей любви... Хочется отметить, что бабаничка никогда не снимала головной убор, никто из близких ее без платка не видел.

Вспоминаю, как однажды бабаничка решила у нас погостить в Саратове. Мы приехали с мамой в г. Маркс навестить ее, а она так хотела побывать в храме. Ее душа стремилась к литургии в дом Божий. Ей тогда было примерно 97-98 лет, но, не смотря на возраст, она шла так быстро опираясь на посох (не клюшку, у нее было, что-то вроде посоха) к остановке, что я едва поспевала за нею. Добирались мы до Саратова на попутках, и она в свои уже не молодые годы с легкостью преодолела этот путь. Так хотелось ей попасть в храм... Как же она радовалась светлый наш человек дому Божиему, уцелевшему не смотря ни на что, ею любимому Троицкому собору^{58}, находящемуся на Музейной площади. Троицкий собор - единственный храм в Саратове, уцелевший во времена гонения.

Дорогая наша бабаничка смогла побывать в нем благодаря своей решимости преодолеть не близкий путь и сама ноженьками пришла туда помолиться и поклониться Святыне...

В ту пору мне исполнилось 16 лет... Помню, мама сильно мучилась зубною болью... Стонала так, что мурашки по коже, а в больницу идти боялась. Вот мама и просит бабаничку, бабушка: «Миленькая, помоги, нет мочи больше терпеть!» Бабушка налила водички (Святой воды из храма в то время не было у неё) в чашу (у нее было такая глубокая чашечка без ручки), открыла Евангелие, почитала, потом помолилась, перекрестила чашу и маму позвала. Мама выпила, легла на постель и уснула. А я это все, наблюдая, сидела, просто открыв рот от удивления. Боль прошла тут же. Я к бабушке расспрашивать как это так? Волшебство, чудо ведь! А бабаничка по голове меня гладит, улыбается и говорит: «Вера это, молитва, помощь Божия!»

Я давай к бабушке приставать, научи и меня так, чтобы я могла лечить. А бабушка, да кто же тебе не дает, учись. Открыла Евангелие и стала мне читать и учить меня молитве. Рассказывать про Иисуса Христа, там, в книги он такой красивый, благословляющий людей….

Почитав не много, я устала, утомилась, мне хотелось сразу, и сейчас научиться чудеса творить, а тут нужно было много читать, молиться, и я потихоньку от бабушки ускользнула….

Еще до приезда бабушки к нам я любила ходить на танцы, лет, наверное, с 15 бегала в городской парк. Мама ругала сильно, не хотела отпускать, но я и слушать не хотела ничего. И тогда она ходила со мною и ждала не вдалеке когда все закончиться, чтобы домой увести. Когда мне исполнилось 16 лет, я стала так сказать бороться за свои права, чтобы ходить на танцы без сопровождения. Очень хорошо и отчетливо помню тот день, когда я в последний раз пошла на танцы в городской парк. Мама не хотела пускать, мы спорили. Бабушка сказала ей: «Отпусти Люся, пусть идет».

Подозвала меня к себе и протянула намоленную ниточку с узелками (Живую Помощь) и сказала: «Положи так, чтобы не потерять, ближе к телу. Это тебя убережет от беды».

Я, чтобы не спорить взяла, не особо предав этому значения. Стала собираться на танцы, крутясь перед зеркалом. Бабушка все это время сосредоточено молилась и лишь когда я уходила, перекрестила меня.

... В тот вечер на танцах никого из знакомых не было, и я держалась как-то особняком. Было уже темно и очень поздно, когда закончились танцы, вдобавок ко всему пошел дождь, и все стали расходиться. Я пошла к выходу, ко мне присоединилась девушка. И ей, и мне было страшно идти в темноте, света на аллеи не было, милиции тоже. Но другого пути не было. И вот мы торопимся, идем, я старательно семеню короткими шажками, в узком сарафане не разбежишься, да еще и туфли на высоких каблуках, мокрый асфальт, льет дождь… Слышу, сзади вроде кто-то бежит, оборачиваюсь, а там ребята, да так много… Они бегут за нами. Я не помню, как звали девушку и знакомились ли мы или нет… Только говорю ей, бежим, а она не могу мол, каблуки и т.д. Я кричу, скидывай, и бежим... А они уже свистят, улюлюкают, близко уже…. Я туфли скинула... Сарафан подняла, чтобы не мешал бежать... Бегу и кричу: «Господи! Помоги! Господи! Дай мне добежать до ворот, успеть выскользнуть к остановке. Где люди могут быть...»

Все смешалось во мне, страх, крик, топот ног… Слышу, они кричат, закрывайте ворота, не дайте им уйти. А ворота в городском парке огромные, высоченные и тяжелые.… И вдруг парень догоняет меня, но вместо того, чтобы схватить, к воротам кинулся, стал их закрывать, а они тяжеленные с трудом, но поддаются...

Помню только, что я подбегаю к воротам, кричу, молюсь ли или просто, не могу сказать. Только парень странный какой-то, что ли сделался. Закрывает ворота так, словно в замедленной съемке и я в эти ворота, в оставшуюся небольшую щель протискиваюсь, и смотрим мы друг другу в глаза до последнего…

Льет дождь…, я бегу, за мною с глухим стуком закрываются ворота, женский крик…. И я, не помня себя, пробегаю еще какое-то расстояние до остановки, там ступеньки… Я влетаю буквально со ступенек, словно брошенная какою-то силой во внезапно появившийся троллейбус... Я встала в самом конце салона, прижавшись к стеклу…. Ехала и плакала, смотря как по стеклу стекают капли дождя.… И думала, что же я наделала, девушка там так и осталась, а я ей не помогла… Но тут же останавливала себя тем, что она не захотела поднимать узкое платье и бежать как я. Ну, чем, чем я могла ей помочь…, а вот вызвать милицию я почему-то не догадалась тогда, шок или, что еще, не знаю, но на душе до сих пор тяжело….

Я смотрела за окно и понимала, что с воротами, с тем парнем, что-то не так, все не просто. Так же как и с этим троллейбусом, где на меня никто не обращает внимание и никого не смущает, что я стою босая, мокрая и плачущая…. И вдруг я вспомнила про ниточку с узелками (Живую Помощь) и совет бабанички: «Положи так, чтобы не потерять, ближе к телу. Это тебя убережет от беды».

Бабаничка, знала ли ты от какой беды меня убережет Живая Помощь, Господь!

Вспомнила и тут же проверила на месте ли, ниточка была на месте.

Вот и моя остановка, быстрее домой. Поднимаюсь по этажам и думаю, как же маме сказать, что я без обуви.

Ругать ведь будет. А самое главное я не хотела, чтобы она узнала, что произошло на танцах. Боялась, что теперь вновь не позволит мне на них ходить одной…, я даже не догадывалась тогда в те минуты, что проснусь на утро другим человеком и уже никогда у меня не появится желание бегать по танцам. Решила проскользнуть потихоньку и никому ничего не рассказывать, даже бабаничке, стыдно было.

Дверь открыла мама и я, чтобы она не заметила, что я без обувки, смотрела ей в глаза и несла всякую чепуху... Мама пошла на кухню. Из прихожей я сразу пробежала в комнату и тут столкнулась взглядом с бабушкой. Я так надеялась, что она уже спит, но, увы, она ждала меня и молилась, в руках у нее как всегда были четки. В этот раз бабушка не улыбалась, она была грустная, лишь в глазах ее икрилась любовь, и такое страдание….

Я улыбнулась ей и хотела проскользнуть переодеться, а если быть честной просто уйти от разговора. Но то, что я услышала, заставило меня вздрогнуть и обернуться:

- Убежала…., а та девушка нет…

Я посмотрела прямо бабушке в глаза и сказала: «Да… Откуда ты это знаешь? Этого не может быть!»

Дальше притворяться мне не имело смысла, бабушка все знала, как будто там была вместе со мною….

- Господь тебя спас, Танечка! Только и сказала она в ответ на мой вопрос... Велика же была молитва моей дорогой бабушки, что спас меня Господь, отвел беду… И потом по жизни я много раз проходила по краю, и не раз смерть заглядывала мне в глаза, но Господь хранил меня по молитвам бабушки Евдокии…

С нами жил еще отчим, и была у него болезнь винопития. Когда он не пил, это был замечательный человек, но стоило зеленому змию поддаться, страдали все… Надо сказать, что Евдокию Федоровну, он очень уважал и как-то в ее присутствие всегда стушевывался, даже если был сильно пьян. Не спорил с нею и ложился спать, чего нельзя сказать про другое время, когда мы жили без бабушки...

То, что произошло в тот вечер потрясло меня. День прошел, ничем особо не примечателен... Было уже довольно поздно, и мы уже разобрали постели, приготовившись спать, а отчим все не шел. Свет выключили, комнату освещала лишь свеча, перед которую молилась бабаничка. И вдруг бабушка с тревогою произнесла: «Люся, девочки! Быстрее прячьте ножи, вилки, все острое сюда и встала с дивана»... Мы сами, ссыпали все, что колется и режется, в диван.

Едва только мы это сделали, раздался звонок, пришел отчим. Мама открыла ему дверь. Он, оттолкнув ее, бросился на кухню и стал там лазить по ящикам, гремя посудою и зло ругаясь. Меня трясло, я понимала, что он ищет нож... Я смотрела на бабушку Евдокию, она молилась, перебирая четочки, она единственная уповала на Бога и молилась за нас, а мы все были просто в ступоре, не в силах даже произнести слова... Ничего не найдя он выскочил из кухни с кулаками на мать. Требуя у нее ответа на свой вопрос: «Куда в этом доме подевались ножи?»

И тут поднялась бабушка с дивана... В руках у нее был посох, которым она ударила с силой об пол: «Прекрати! Слышишь, остановись! Ради Бога…» Бабушка еще, что-то говорила, но в точности я вспомнить не смогу, а от себя не хочу прибавлять. Но говорила она строго, не отводя от отчима взгляда, и он сник, заплакал и опустился на пол рядом с бабушкой, целуя ей руки…. Все еще сильно пьяный он говорил, как он ее уважает, и просил прощения, а бабушка вроде гладила его по голове, ласково улыбаясь…. Отчим лег спать без всякого выяснения отношений с мамой и мы тоже, бабушка все молилась…Она молилась и днем и ночью, спящей я ее видела редко. Я же лежала и думала…, откуда бабаничка знала про ножи? Наверное, ей сам Господь открыл это, так же как и в том случае, когда я бежала по городскому парку….

Бабушка прожила у нас целый месяц, а потом за ней приехала т. Наташа и она решила вернуться в г. Маркс. Что не говори, ей там было несравненно лучше, чем здесь. Там у нее был свой уголок... природа и люди, которые к ней приходили молиться нуждались в ней, так же как и она в них.

Здесь же, я со своею неуемной молодостью и энергией бьющей через край, отчим который пил, однокомнатная квартира. Даже не представляю, как бабушка все это выдержала. И при этом осталось такой же доброй, всепрощающей молитвенницей за нас грешных пред Богом...

Эти случаи, наверное, самые яркие, что я смогла запомнить и рассказать. Бабушка много молилась, и оттого у нее был дар целительства, а иначе чем можно объяснить ее чудесную помощь. У меня, так же как и у мамы болел зуб, и точно так же попив намоленной водички, поданной рукою бабушке я чудесным образом избавилась от боли. По мелочам много чего было, да не всему мы в то время предавали значение и пытались запомнить...

Жила Евдокия Федоровна тихо, никого не обременяя и за собою сама ухаживала почти до последних дней. По словам близких, умирала она в болезни, скорби, и перед смертью сильно страдала, ничего не кушала неделю или больше….

Перед смертью у бабушки отнялись ножки и ручки, пропала речь, наверное, случился инсульт, были сильные пролежни, Елена и т. Наташа ухаживали за нею. Сестра рассказывала, что было очень жарко, из-за пролежней бабушка очень страдала, и чтобы воздух подсушивал раны, они были вынуждены положить ее на голую сетку. Железная сетка врезалась ей в спину, там, где пролежни, в открытых ранах заводились черви. Родные делали всё возможное, чтобы облегчить её страдания. Они соскребали червей, обрабатывали раны. Бабушка не издавала ни звука, не стонала, не жаловалась, только смотрела перед собою и молилась безмолвно. Рассказ сестры поверг меня шок, мне было жаль бабушку, как же она страдала бедная.

Умерла бабушка в августе, по рассказам родных, не смотря на летнюю жару, запаха в комнате не было и это очень удивило всех находящихся возле усопшей… Пришли бабушки, люди с кем она молилась, отпели и похоронили ее по православному на местном кладбище. Исполнили ее просьбу и поставили на могиле деревянный Крест неокрашенный, покрытый марганцовкой. Умерла Диева Евдокия Федоровна, 20 августа 1983 года, прожив на свете 104 года...

По смерти бабушки моей маме досталась только иконочка, старенький складень или помянник, что отдала ей одна из бабушек, которая к ней ходила молиться, и сохранила это в память о ней. Перед этим ею любимым образом она молилась за нас грешных…… Мы храним его, бережно поместив в рамочку.

Мама часто молится перед ним тоже и всегда вспоминает бабушку Евдокию.

Говорит, что часто обращается к ней за помощью и она ей помогает.

Поминаю в молитвах бабушку и я, обращаюсь к ней: - Бабаничка, бабушка Евдокия, моли Бога о нас! Помоги нам спастись! Часто прошу ее за сына...

Часто вспоминаю милую бабушку Евдокию, молитвенницу нашу горячую, ее улыбку, любовь источающую, и ее слова, что она сказала однажды: «У каждого свой путь к Богу!

Бабушка Евдокия, моли Бога о нас!»

Схимонахиня Маргарита (Никитина) († 1969)

Будущая подвижница родилась в благочестивой крестьянской семье Никитиных в восьмидесятых годах 19 века. Семья Никитиных жила в селе Малое Игнатово в Мордовии. Известно, что перед революцией родители благословили дочь поступить в Серафимо-Дивеевский монастырь, чтобы она «отмаливала весь род».

Из рассказа священника Александра Никитина: «Будущая схимонахиня еще девочкой была необычной. Придет на базар, подходит к некоторым торговцам и говорит: «Ты обманул покупателя, взял лишние деньги!» Или - недовесил... Люди тогда были верующие, греха все-таки боялись - и возвращали обманутым покупателям деньги.

Еще отроковицей - было это до 1909 года - Маргарита пошла в Дивеево с монахинями Майданского монастыря Атяшевского района Мордовии... Эти майданские паломницы зашли в Старцев Угол^{59} за благословением, чтобы дальше продолжить путь в святую обитель. Старцы благословили их по пути зайти к преподобному Филарету Ичалковскому^{60}. Шли они - несколько паломниц, монахини и матушка игуменья с посохом, с нагрудным крестом... Пришли в Ичалки. Батюшка Филарет нес в свою келью воду из колодца, а, увидев паломниц, бросил деревянные ведра на землю, пошел навстречу. Идет такой радостный, руки распростер: «Ой, матушка!..» Игуменья отдает свой посох Маргарите, чтобы ответить на приветствие преподобного. А старец от нее делает шаг - и к Маргарите: «Вот, - говорит, - моя невеста!» И правда, после того, как матушка Маргарита стала в Старцевом Углу женскую общину восстанавливать, после смерти старца Филарета вся округа стала ходить к ней. Вот какая связь святых... Она до революции была в Дивеево послушницей батюшки Серафима, потом пришла сюда, строила обитель, в Преображенской пустыньке подвизалась... А преподобный Филарет Ичалковский был постриженником Саровской пустыни. И вот матушка Маргарита стала как бы его преемницей.

Последняя дивеевская схимонахиня Маргарита с нашей схимонахиней Маргаритой были подругами. Матушка Маргарита (Лахтионова)^{61}, когда я приходил к ней в келью и спрашивал о нашей матушке Маргарите, говорила: «Да, я эту мордовочку хорошо помню! Мы тогда жили в селе Выездном. Она со мной вместе проходила послушание на мельнице. Я еще молодая была, она постарше меня. И какая была мудрая - чтобы не проспать полунощницу, она ляжет на пороге, и как только кто-то поднимется выйти на двор, переступит через нее - она тут же встает, зажигает свечу и молится до тех самых пор, пока всем пора просыпаться». Спала она очень мало, была большая молитвенница.

Матушка была знакома со Святителем Лукой (Войно-Ясенецким). Хозяйка дома, где она жила, после ее смерти сожгла очень много писем - хранить их она побоялась. Жаль, утрачены бесценные реликвии... Были среди них и письма от Владыки Луки, присланные им из ссылки... А после матушка виделась с Владыкой во время Великой Отечественной войны - в Тамбове, в госпитале. И келейница матушки, ее племянница монахиня Лариса пожаловалась: «Вот, Владыка, после того как матушку расстреливали, у нее на месте раны образовалась такая опухоль - как бы третья грудь. Страшно ее мучает! Сделал бы ты ей операцию!» Владыка посмотрел - и говорит матушке Маргарите: «Надо обязательно делать операцию!» А матушка ответила: «Владыка, вот вы - Архиереи, большие ученые - сколько наград имеете. От мирских властей - ордена и звания, от духовных - панагию, сан... У меня же единственная медаль от Господа - так уж оставьте ее мне!» Так и осталась она с этой «медалью» и прожила с ней до самой кончины 30 сентября 1969 года. (Примечательно, что в конце жизни духовнику матушки также предлагали избавиться от крупной опухоли и на губе. Когда ему предложили операцию, старец Филарет отказался, сказал: «Это райские цветы, и мне ли их уничтожать» - сост.).

Господь дал ей долгий век, прожила она далеко за девяносто, да уж не больше ли ста лет - точно пока выяснить не удалось. И умерла в день мучениц Веры, Надежды и Любови и матери их Софии - Премудрости Божией... (Схимонахиню Маргариту похоронили в посёлке Ардатов (Мордовия)- сост.)

У нее была губа рассечена, ее рассекли шашкой во время белочешского восстания. Красноармеец хотел в храм въехать на лошади - матушка встала на пути, не пуская. Солдат оттолкнул ее, а краем сабли задел за губу. На фотографиях конца двадцатых годов она уже с этим шрамом.

Когда матушка Маргарита ходила молиться в Старцев Угол на праздники, то бесноватые, которые туда съезжались со всей округи, еще не видя ее, начинали кричать: «Ой, идет, идет! Палит нас!..»

Многие шли к ней за советом, как поступить в каких-то трудных случаях, больные просили ее молитв об исцелении. И очень многим она помогала своими молитвами. Одну девушку из Талызина матушка избавила от припадков. Но замуж выходить не велела: «Я, - говорит, - тебя исцелила только для успокоения твоей души».

Однажды матушка Маргарита шла со своей тезкой - другой схимонахиней Маргаритой, чадаевской. Та была тоже молитвенница, глубоко верующая. Но матушку Маргариту она не слушала, прозорливость ее называла «прозорством». Собралась ехать в Ромоданово, к племянникам, а матушка стала отговаривать. Почему ехать не велит - не сказала. Та и обиделась: «Ты все только притчами говоришь, а напрямую ничего не скажешь! Я и сама такая же, как ты - молитвенница и постница...» Рассердилась на матушку и без ее благословения поехала в Ромоданово. На обратном пути напросилась поехать на попутной машине, хоть в кузове. А дороги были ухабистые, машину тряхануло - все, кто ехал с ней в кузове, удержались, она одна только вылетела, позвоночник переломала и на месте умерла. А не погордилась бы, послушала матушку - и осталась бы жива...

Еще более удивителен случай оживления матушкой Маргаритой умершей девочки... После войны одна девочка, приехавшая в Сеченово на лето к бабушке, играла с подружками, набегалась, прилегла на навозную кучу и уснула. Подружки разошлись, а она все спит. В ухо ей заползли личинки, и девочка заболела. Врачи не могли определить, что с ней случилось, решили, что это менингит. Болезнь лечению не поддалась, и девочка умерла... В горьком отчаянии, в смятении дедушка с бабушкой поехали с мертвой девочкой на руках к матушке Маргарите. Был Ильин день, и они нашли матушку в Старцевом Углу, по пути к часовне. Положили девочку к ее ногам и заплакали: «Матушка, помолись!» Она сокрушенно ответила, что теперь уж ничего не поделаешь, вот если бы раньше к ней девочку привезли. Когда она только заболела... «А теперь уж что - я только помолиться и могу...» Воздела руки к небу и стала молиться. И Господь услышал ее молитву. Вдруг возле ее ног из-под земли пробился ручеек, матушка взяла из него воду и смешала с землей, эту грязь влила в ухо девочке и перевернула ее вниз лицом. Из уха полезли черви. И тут девочка очнулась, ожила».

Известно, что прозорливая старица схимонахиня Маргарита предсказала жителям села Большое Игнатово, что со временем в селе будет построен храм (указала и место): «Будет церковь... Служить в ней будет священник с тем же именем, как у последнего батюшки в Игнатовке, отец Александр, а фамилия у него такая же, как у меня - Никитин...» В те годы, когда храмы повсеместно закрывались, это трудно было представить, однако через десять лет предсказание сбылось. (По рассказу священника Александра Никитина и составлен очерк о прозорливой старице Маргарите – сост.)

В статье «Схимонахиня Маргарита», опубликованной в газете «Благовест» Ольга Ларькина отмечает: «Схимонахиня Маргарита была строительницей последней женской общины в Старцевом Углу. Общину не успели зарегистрировать, потому что перед самой революцией она только еще строилась... В лихие годы насельниц разогнали, землю отобрали. Чтобы уничтожить и самую память о Старцевом Углу, кельи разобрали, сруб храма увезли, часовню сожгли.

Матушка Маргарита пошла в село Сеченово Нижегородской области, к которому относился Старцев Угол, искать правду. Но она шла пострадать, прозорливая матушка знала, что ей надлежит принять от безбожников тяжкие муки. Пришла - и здесь ее в каких только грехах не обвинили. Матушку расстреляли, но Господь оставил ее в живых, люди ее выкопали и спасли...»

Господь хранил свою избранницу. Схимонахине Маргарите было суждено прожить долгую жизнь, по молитвам старицы в годы безверия не угасла вера в сердцах людей. Многие люди обращались к великой молитвеннице за духовным советом, к ней за молитвенной помощью обращались жители окрестных сел, страдающие от тяжёлых недугов. Получив исцеление, по молитвам подвижницы, верующие славили Господа.

Господи, упокой душу схимонахини Маргариты, со святыми упокой, и её молитвами спаси нас!

Схимонахиня Серафима

Краткое житие старицы схимонахини Серафимы (в миру Стефаниды) можно найти в «Жизнеописании старца Нила, пустынножителя Ключского (1850-1924)».

Вероятно, схимонахиня Серафима родилась в восьмидесятых годах 19 века. Известно, что в семилетнем возрасте Стефанида потеряла зрение. Её родители Авраамий и Анна, после того как врачи не смогли помочь девочке, привезли её к прозорливому старцу Антонию (1828-1893 гг.), он и утешил их: «Успокойтесь, такова воля Божия, дочь ваша со временем будет видеть больше, чем кто-либо из людей, и многие души приведет ко спасению!» Родители устроили Стефаниду в Вознесенский монастырь. Здесь она и приняла монашество с именем Серафимы.

Впоследствии она перешла в скит «на Крючи» (Вознесенского женского Великолукского монастыря). Духовником скитоначальницы схимницы Серафиму и сестёр стал старец Нил (Крючский) (1850-1924 гг.) - духовный сын прозорливого старца Антония, который проживал в пещере в местечке Крюча (Крючи).

Из воспоминаний монахини Ольги: «Сколько времени она прожила в монастыре неизвестно. Впоследствии она перешла в скит на Крючи, дали ей в послушницы мать Магдалину. При помощи Божией и приложив свои немалые труды, они устроили садик, огород, и развели пчел. Монахиня Серафима была постница, никогда не вкушала масла, молока и яиц, не говоря о чем-либо другом. Даже в святую Пасху она не нарушала своего поста. Спала она очень мало. Бывало летом, рано-рано будит сестер говоря: «Детки, пора вставать, вот птички давно славят Бога своего Творца, а нам нужно тем более прославлять Господа нашего Спасителя». А между тем, посмотрели на часы, еще только три часа утра. Мать Серафима очень любила песнопения, особенно пение псалмов, да и сама тоже подпевала. Сия монахиня побывала со своей послушницей в Иерусалиме, и там приняла схиму с тем же именем. Когда схимонахиня Серафима вернулась из путешествия в скит, туда поместили из монастыря сестер, а ее поставили начальницей этого скита. Скитоначальница говорила сестрам: «Не имейте в келии ничего лишнего, кроме Святого Евангелия, Псалтири и молитвослова».

Мать Серафима имела дар от Бога - помогать больным деткам. Когда приносили больного ребеночка, то она, благословив его, скажет: «Пусть живет с Богом». И дитя на следующий же день будет здорово. А иному скажет: «Его Матерь Божия возлюбила». И что же? Через три дня этот ребеночек умирал. И таких случаев было немало. А то, бывало, летом она слепенькая полет свои грядки, подойдешь к ней и скажешь: «Матушка, благослови тебе помочь полоть грядки». А она ответит: «Деточка, я боюсь, что ты вместо травки да вытащишь морковку». Мать Серафиму все очень любили, да из духовных людей приезжали к ней за советом. По неисповедимым Судьбам Божиим она покинула свою любимую пустыньку, переселившись в Вырицу, и там закончила свой земной путь».

Господи, упокой душу схимонахини Серафимы, со святыми упокой, и её молитвами спаси нас!

Схимонахиня Серафима (Бобкова) (1885-1990 гг.)

Жизнь схимонахини Серафимы (в миру Ирина Бобкова) неразрывно связана с Оптинскими старцами и с Казанской Свято-Амвросиевской пустынью^{62}. Даже когда обитель закрыли она жила надеждой, что наступит день, когда обитель откроют, и она сможет туда вернуться. (Незадолго до смерти Оптинский старец иеромонах Никон предсказал, что ей единственной из всех сестёр суждено вернуться в Шамордино, чтобы прожить остаток своих дней в родной обители.)

В пятилетнем возрасте Ирина удостоилась получить благословение преподобного Амвросия. Её духовным отцом был Оптинский старец иеромонах Никон (Беляев) (1888-1931 гг.).

В 1923 году Оптина пустынь была закрыта. Настоятель Оптиной пустыни архимандрит Исаакий II, отслужив последнюю соборную Литургию в монастырском храме в честь Казанской иконы Божией Матери, передав ключи от него иеромонаху Никону, благословил его служить и принимать богомольцев на исповедь. Так иеромонах Никон за святое послушание настоятелю стал последним Оптинским старцем. Тогда же находившийся в ссылке старец Нектарий стал направлять своих духовных чад к старцу Никону. Старец Никон начал принимать верующих, давая советы, он всегда ссылался на слова Оптинских старцев.

В августе 1923 года на праздник Преображения Господня Казанский храм был закрыт, и двери его были заколочены досками.

После закрытия храма иеромонах Никон продолжал ещё несколько лет духовно окормлять сестер закрытого к тому времени женского Шамординского монастыря. Старец Никон продолжал жить в Оптиной и принимать всех нуждающихся в его духовной помощи. В это время в Оптиной, кроме оставленных при музее монахов, жило немало монахинь, работниц бывшего монастырского скотного двора, а также некоторые шамординские сестры, работавшие в больнице и других учреждениях. Большинство этих монахинь были духовными детьми старца.

Когда храм закрыли, они стали собираться в одну келью, чаще всего в больничную кухню. Старец Никон служил всенощные бдения. Одна из последних всенощных, совершенных им в Оптиной Пустыни, состоялась 15 июня 1924 года, под день памяти преподобного Тихона Калужского. После всенощной старец предупредил сестёр, что через несколько дней он должен будет оставить Оптину Пустынь. Многие заплакали, а он, обратясь к ним, сказал: «Вот, чудесненькие! Ведь я – монах. Давал обет терпеть всякое озлобление, и укоризну, и поношение, и изгнание. И если это сбывается, если сие терплю, то радоваться подобает, так как совершается чин пострижения на деле, а не унывать...»

Приведем некоторые из этих изречений старца Никона: «Необходимо всем приготовиться к скорбям. Без признания себя достойным скорбей за свое падение нельзя познать Спасителя. Бесскорбная жизнь - признак неблаговоления Божия к человеку. Не следует завидовать живущим бесскорбно, ибо конец их бесскорбия плачевен. Искушения и скорби обнаруживают состояние души человеческой, выражаясь языком современным, они являются как бы каким-то экзаменом. Принимай то, что посылает Бог. Плод скорбен - в очищении души и ее духовном состоянии. Его надо хранить».

«Скорби попускаются, чтоб обнаружилось, кто любит Бога действительно. Без терпения скорбей даже благодарная душа не способна к Царствию Божию. Твердое терпение скорбей равносильно мученичеству. Скорби ничего не значат в сравнении с духовными благами».

Изгнанный из обители в июне 1924 года, старец поселился в Козельске. В июне 1927 года старца Никона арестовали. Три года провел старец Никон в лагере «Кемперпункт». По окончании срока его приговорили к ссылке в Архангельскую область.

3/16 августа 1930 года его «переместили» из Архангельска в город Пинегу. Больной, он долго скитался в поисках жилья, пока не договорился с жительницей села Воепола. Кроме высокой платы, она требовала, чтобы батюшка выполнял все тяжелые физические работы. Состояние здоровья старца Никона ухудшалось с каждым днем. Однажды от непосильного труда он не смог встать. И тогда хозяйка стала гнать его из дому. Отец Петр (Драчев) перевез умирающего к себе в соседнюю деревню и там ухаживал за ним.

В эти годы арестовали многих сёстер обители, инокиня Ирина чудом избежала ареста. Из воспоминаний схимонахиня Серафима (Бобкова) т: «Многих насельниц сослали в Караганду. Их везли в неприспособленных вагонах в тяжелейших условиях. Один этап кормили сушеной воблой без воды. На какой-то остановке монахини выскочили, бросились к привокзальной лужице, напились водицы. Многие от грязной воды заболели дизентерией. Не доезжая до места назначения, большая часть скончалась от болезни, умирало до 40 человек в день. Летом на Соловки прибыло около 30 монахинь из Шамордино.»

После закрытия монастыря инокиня Ирина (Бобкова) жила на своей родине в Гомеле. В конце апреля 1931 года, за два месяца до кончины старца Никона ей приснилось, что старец Варсонофий пришел к старцу Никону на квартиру и начал выносить вещи из комнаты. Когда же он взял кровать, чтобы и ее вынести, она сказала: «Батюшка, зачем же вы кровать-то выносите? Ведь отцу Никону негде будет спать». На что старец ей ответил: «Он собирается ко мне, и ему кровать не нужна. Я ему там свою дам кровать». В своем письме к духовному отцу она описала этот сон. В ответном письме старец Никон ответил ей: «Сон твой похож на истину. Вообще я снам не верю, но бывают иногда и истинные сны. Быть может, и судит Господь мне умереть...».

Взволнованная таким известием, инокиня Ирина приехала к старцу и до самой его кончины преданно и самоотверженно служила своему духовному наставнику. Она стала свидетельницей видения, бывшего ему за четыре дня до кончины. Перед смертью он видел Оптинского старца Макария, который пришел его исповедать. Она поспешно ушла на другую половину дома, чтобы не слышать слова этой таинственной исповеди.

Однажды навестить смертельно больного старца пришла медсестра Софья, добрая и религиозная женщина. Она предложила старцу свою помощь, пообещала, что будет ухаживать за ним, сколько понадобиться. Поблагодарив, старец отказался, сказал, что за ним хорошо ухаживает его духовная дочь. Прощаясь с инокиней Ириной, медсестра сказала: «За каким Батюшкой ухаживаете! Счастливая вы! от него весь угол светится!»

25 июня /8 июля 1931 года завершилась земная жизнь Оптинского старца - иеромонаха Никона. Кончина его была праведной. До самой смерти он писал записочки своим духовным чадам.

Инокиня Ирина вместе с двенадцатью священниками проводила своего духовного отца в последний путь. Старец Никон был отпет и погребен по монашескому чину на кладбище села Валдокурье. (В 2000 году определением Архиерейского Собора иеромонах Никон (Беляев) в числе других 14 отцов Оптиной пустыни был причислен к лику святых. Память его празднуется 25 июня/8 июля.)

Вскоре инокиня Ирина вернулась в Гомель, где в 1977 году приняла схиму с именем Серафима. Многие годы старица помогала страждущим духовными советами, имеются свидетельства и прозорливости схимонахини Серафимы.Приведем лишь одно из них.

У сына Марии Никитичны Депутатовой началась гангрена, врачи велели срочно ампутировать ногу. Но прозорливая шамординская схимонахиня Серафима, к которой она ездила, не благословила на ампутацию, предсказав, что ногу удастся излечить. Так и вышло - молитвами старицы Серафимы сын Марии Никитичны и поныне с ногой.

Весной 1990 года 105-и летняя старица, узнав о том, что началось восстановление обители, радостно промолвила: «Слава Тебе, Господи! Дожила!».

В июле 1990 года схимонахиню Серафиму привезли из Гомеля в Шамордино.

Сестры часто собирались вокруг старицы послушать ее воспоминания, наставления. Часто ее навещали игуменья Никона (Перетягина) и отец наместник Поликарп (Нечипорук), которому старица говорила: «Ты меня отпоешь».

Так и случилось, за три дня до назначенного отъезда отца наместника к месту нового служения 21 октября/3 ноября 1990 года схимонахиня Серафима отошла ко Господу во время чтения Евангелия на Всенощной под престольный праздник обители. 23 октября/ 5 ноября отец наместник Поликарп совершил отпевание и чин погребения почившей схимонахини. Её похоронили в Шамординской обители.

Господи, упокой душу схимонахини Серафимы, со святыми упокой, и её молитвами спаси нас!

Схимонахиня Сергия (Луховицкая) (1886-1977 гг.)

Схимонахиня Сергия (в миру Пелагея Трофимовна Луховицкая) родилась 15 октября 1886 года. О ее жизни известно очень мало.

В начале 20 века она была принята в Покровский женский монастырь города Симбирска. Когда после революции монастырь закрыли, матушка вместе с настоятельницей монастыря матушкой Агафьей поселилась в районе города, который назывался «Курмышок».

По свидетельству прихожанки храма Воскресения Христова г. Ульяновска Ольги Яковлевны Былининой матушка Агафья была прозорливая, многие приходили к ней за советом, а после её кончины стали обращаться за помощью к схимонахине Сергии.

По свидетельству р. Б. Ольги после смерти монахини Агафьи матушка жила в Северной части города, затем переехала во 2-й переулок Пархоменко. Благочестивые хозяева дома, в котором жила схимонахиня Сергия, пускали всех верующих приходящих к ней за духовным советом и молитвенной помощью. Из воспоминаний Р. Б. Ольги: «В келье люди прикладывались к святыням, к иконам. Послушница Елена всегда чем-нибудь угощала и по благословению матушки Сергии давала гостинцы с собой. Она во время посещения гостей читала Священное Писание».

Из воспоминаний прихожанки храма Воскресения Христова Любови К.: «Меня познакомили с матушкой Сергией в конце ее духовной жизни... Однажды я поехала к ней, но у меня вдруг в трамвае сильно разболелась голова и мысль бьется в голове: «Надо вернуться назад». Когда матушка меня встретила, - стала вдруг читать над моей головой молитву: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его...» А когда закончила молитву, сказала врагу: «Отойди от нее». Так она увидела духовными очами, что бесы всю дорогу смущали меня и внушали мысль не ездить к матушке.

Однажды я приходила к матушке со своей теткой Лидией, рассказали ей о своих скорбях - и получили совет: «Почаще причащайтесь». Это матушка повторила несколько раз.

Именно в этот дом, в котором у матушки была комнатка примерно в четыре квадратных метра, так что помещалась только одна кровать (послушница Елена спала на полу у порога, подкладывая под голову поленицу дров), привели к матушке в 1973 году будущего протоиерея Виктора Карзаева и его товарища Александра Ургалкина, нынешнего архимандрита в одном из подмосковных монастырей. В это время матушка уже... сама ходить не могла, да и глаза стали подводить. Сначала пропало зрение в одном, а со временем - и в другом. Встретившись с молодыми людьми, матушка предсказала им служение в Церкви...» (Известно, что схимонахиню Сергию посещал и архимандрит Герман, насельник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.)

Рассказывает отец Виктор Карзаев: «Однажды был я у матушки Сергии в келье. Привели к ней под руки женщину, которая уже ходить сама не могла: спина болела. Матушка сказала ей: «Дай-ка я тебя полечу»... Постучала ей по спине, та сразу выпрямилась и пошла. Это произошло на моих глазах. Вот тогда я ее и узнал. (При этом она всегда про себя молилась). Все дела матушка Сергия делала тайно, ничего не было на виду у людей.

Еще был случай. Предсказала она мне, что у меня перед самым носом поезд уйдет. Я выслушал, да и забыл. В Димитровграде летом после операции руки сижу на вокзале. Слышу - поезд мой уже отходит. Выбегаю на перрон. Показываю проводнику последнего вагона билет, хочу запрыгнуть. А он боится, видно, что я с одной рукой не запрыгну, не сажает, хотя вполне можно было бы еще сесть. Пропустил поезд и вспомнил слова матушки: «А как тебе обидно-то будет!»

В конце 70-х годов в северной части Ульяновска решили строить бензозаправочную станцию. Когда старице рассказали о месте, на котором предполагают строить, прозорливица сказала, что заправочную станцию надо выносить дальше за город: «Здесь будут строить, бензозаправочную станцию уберут». Так и случалось, вскоре началось строительство большого завода оборонного назначения, и бензозаправочную станцию «убрали» за город.

Из воспоминаний Ольги Яковлевны Былининой: «Когда я пришла с войны, я стала учиться в торговом техникуме. Папа мой хотел, чтобы я работала в церкви. Он сказал, что днем я буду работать в церкви, а вечером учиться в техникуме. А матушка Сергия не благословила: «У тебя сейчас грехов – море, а будет еще вдвое».

Схимонахиня Сергия была очень гостеприимной, приходящих к ней людей всегда старалась накормить. Женщин учила жить с мужьями в мире и согласии. Часто советовала: «Идешь ко мне, помолись, читай «Богородицу» и «Отче наш» - сколько хочешь». Когда женщины приходили к ней после ссоры с мужьями - не открывала дверь. Ольга Яковлевна рассказывала, что в таких случаях она стучала матушке Сергии в окно и слезно просила ее принять, а, заходя в дом, бросалась перед матушкой на колени и просила прощения. В ответ матушка говорила: «Вот так-то дома надо было перед мужем, - даже если он не прав, просить у него прощения».

По промыслу Божиему схимонахине суждено было дожить до возрождения духовной жизни в России, в годы безверия Господь по её молитвам укреплять веру страждущих людей, ей было дано выводить на пусть истинный заблудшие души, утешать, поддерживать людей потерявших надежду, ограждать духовных чад от неправильных поступков. С годами старица потеряла возможность передвигаться, ослепла, но до последних дней не оставляла своего молитвенного подвига, со смирением несла крест старчества.

Вечером 6 января 1977 года священник Виктор Карзаев последний раз причастил схимонахиню Сергию. На следующий день утром в великий праздник Рождества Христова праведница мирно отошла ко Господу.

Незадолго до смерти прозорливица сказала: «Как привезут меня в церковь - все ко мне сбегутся». По свидетельству очевидцев действительно «все сбежались» в храм. Вспоминает Любовь К.: «В последний раз пришлось видеть матушку Сергию на похоронах. Народу было очень много. Все хотели в последний раз получить ее благословение, приложиться к иконке на ее груди, испросить духовной помощи. При погребении всем хотелось нести ее гроб или хотя бы дотронуться до него».

Схимонахиню Сергию похоронили на Ишеевском кладбище города Ульяновска.

Господи, упокой душу схимонахини Сергии, со святыми упокой, и её молитвами спаси нас!

Блаженная Валентина Минская (1888–1968 гг.)

Блаженная Валентина родилась 7/20 апреля 1888 года в деревне Коски Минского уезда в семье священника Феодора Иосифовича Чернявского. Отец Феодор был настоятелем Свято-Николаевской церкви в деревне Станьково. У отца Феодора и матушки Софии было четыре дочери.

С детства Валентина отличалась смирением, кротостью, любовью к ближним. В отроческом возрасте девушка сподобилась беседовать со святым праведным Иоанном Кронштадтским и получить от него благословение.

Незадолго до первой мировой войны Валентина вышла замуж за коллежского советника Феодора Сулковского, происходившего из духовного сословия.

27 декабря 1919 года отец Валентины после продолжительной болезни скончался, а в 1931 году был арестован её супруг. Известно, что Феодор Васильевич Сулковский отбывал срок в так называемом «Темлаге». В 1933 году, после освобождения, он получил разрешение выехать на вольное поселение в Астрахань, однако вскоре был вновь арестован и выслан на Дальний Восток. Со своими родными ему больше не суждено было больше встретиться.

В начале 30-х годов пострадали и другие родственники Валентины: муж старшей сестры Анны священник Василий Степура был арестован и выслан в Казахстан сроком на три года. Муж сестры Ксении, священник Сергий Родаковский в 1933 году постановлением Особой тройки НКВД БССР был приговорен к расстрелу. (В 1999 году иерей Сергий Родаковский был прославлен со святыми в лике новомучеников и исповедников Минской епархии в чине священномученика.)

В 1937 году умерла матушка София. Вскоре дом, в котором жила дружная семья, был конфискован. Валентина поселились в небольшом домике на огороде у Антона и Евфросинья Лойко.

Однажды Валентина посетила прозорливую страдалицу, которая сорок лет была прикована к постели. Прозорливица сказала Валентине: «Ты займешь моё место». В скором времени Валентина слегла. В постели она провела 33 года. (Следует отметить, что за эти долгие годы у неё не было пролежней.)

Материально Валентине помогали сёстры и племянник Феодора Васильевича Александр Сулковский. Ухаживала за подвижницей Евфросинья Лойко.

В тяжёлые годы гонения на Святую Церковь, когда повсеместно закрывались храмы и монастыри, священнослужителей, монашествующих расстреливали, отправляли в лагеря, Господь даровал белорусской земле великую молитвенницу. Блаженная Валентина за свою веру, смирение и терпения удостоилась даров Святого Духа: прозорливости и дара исцеления.

Многочисленные случаи благодатной помощи по молитве блаженной старицы укрепляли веру людей. Её предсказания и предостережения уберегли многих от неправильных поступков, прозорливица призывала людей к всепрощению и покаянию, смирению и любви.

По свидетельству Евфросинья Лойко старица ела очень мало. Когда Евросинья приносила в маленькой алюминиевой мисочке еду, страдалица подносила лишь несколько ложек ко рту, да съедала маленький ломтик хлеба. «А если её посетители и приносили хоть что-нибудь из съестного, она всё равно ничего из принесённого не пробовала. А когда её и упрашивали хоть что-нибудь попробовать, она отвечала: «Ешьте Вы, а нам болящим - легче лежать» Несмотря на свою немощь, она не разрешала себя часто переодевать или мыть».

Старица каждый день принимала страждущих людей. По свидетельству современников она духом прозревала жизнь каждого, давала ответы на невысказанные вопросы.

Блаженной Валентине было дано Свыше обличать нераскаявшихся грешников, призывать к покаянию, утешать скорбящих, помогать больным и обездоленным. По её молитве совершались чудеса исцеления, налаживалась жизнь в распадающихся семьях, по её молитве отчаявшиеся люди обретали душевный покой.

Приведём лишь несколько свидетельств благодатной помощи великой подвижницы:

По свидетельству отца Алексия, когда он однажды остался ночевать на печи в доме старицы, ему довелось стать свидетелем чудесного явления: «Кровать матушки стояла на виду. Вдруг потолок как бы расступился и с неба спускался ангел. Ангел приблизился к кровати матушки и подложил под неё свои крылья. Прошло некоторое время, и ангел также удалился, и всё пришло в первоначальное состояние».

До принятия сана священника отец Алексий работал церковным сторожем. У него были большие конфликты с женой. Отчаявшись вразумить супругу, он решил уйти в монастырь, но прежде решил испросить благословения у прозорливой старицы Валентины. Он ещё не успел войти в дом к старице, как услышал: «Ой, полчища окружили дом!» Затем, помолившись, блаженная старица протянула вошедшему Евангелие и дала прочесть место, где было сказано: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает». Когда по молитвам старицы в семье воцарился мир и Алексей пришёл поблагодарить блаженную Валентину за молитвенное предстательство, она внезапно объявила ему, что он будет священником. Через 20 лет предсказание исполнилось.

Вспоминает раба Божия Мария: «...Была я у матушки в тот день когда умер Сталин. Она смотрит на меня и говорит: «Чёрная птица летела над Москвой и упала». Когда я возвратилась домой, узнала, что Сталин умер.

У моей родной сестры было двое маленьких детей. Они и соседский мальчик заболели дифтерией; я об этом не знала. Поехала к матушке. Кто-то принёс ей баночку клубники. Дело было зимой. Матушка перекрестила эту клубнику и даёт мне со словами: «Возьми, отвези своим больным для исцеления». Я смутилась и говорю, что у меня больных нет, но по настоянию матушки взяла клубнику. Дома узнала, что сестра с детьми и соседний мальчик находятся в больнице. Я снесла клубнику, и все трое детей съели её. На удивление врачей у всех троих тут же нормализовалась температура, выглядели они и вели себя как совсем здоровые. И так было до конца карантинного срока. Надо заметить, что матушка раздавала людям всё, что приносили ей в подарок.

Приехал к матушке посетитель в форме капитана на костылях и просил помочь избавиться от сильных болей в ногах. Матушка сказала: «Обращайтесь к врачам». А когда он ушел, добавила: «Кто мы такие, чтобы отменять Божие наказание? Бил своего отца, и Господь наказал».

У Ефросиний, которая присматривала за матушкой, заболели ноги. Матушка позвала её и говорит: «Дай сюда твои ноги». Та лежащей подняла ногу. Матушка быстро поцеловала её и сказала: «Дай другую». Ефросиния вскрикнула: «Что вы делаете!» И второй ноги не дала. Первая перестала болеть, а вторая болела...

Ездила к матушке Феодора и часто говаривала, что скоро умрет. А матушка показала на стоящего там Алексея и говорит: «Вот твой сын, ещё у него причастишься». Лет через десять Алексий стал священником, и Феодора у него причащалась. Я сама возила её к нему в Солигорск...

Владыка Гурий, митрополит Минский, в пятидесятые годы послал своих близких навестить матушку. Она передала ему почтовый ящик с сухарями и сказала: «Возьмите, ему пригодится». Скоро его перевели от нас в Ленинград. Сухари символизировали дорогу».

В годы Великой Отечественной войны к прозорливой старице приходили женщины, не имевшие от своих близких вестей с фронта, старица умела утешить тех, кому предстояло услышать печальную весть о гибели родного человека, обнадёжить тех, кого в скором времени ожидает радостная встреча.

По рассказам местных жителей однажды к старице пришел отец умирающей девочки и стал просить спасти дочку. Прозорливая Валентина сказала ему, что девочку необходимо срочно крестить. Девочку крестили, вскоре болезнь отступила. Часто блаженная Валентина благословляла пришедших к ней людей чудотворной иконой Ахтырской Божией Матери^{63}. (На иконе изображена Божия Матерь, молящаяся перед распятием.)

Вероятно, блаженной Валентине было открыто, что в скором времени она отойдёт ко Господу, она известила младшую сестру Ольгу, которая в то время проживала в Минске. Последние месяцы Ольга дежурила у постели больной. Незадолго до смерти, прощаясь со своими духовными чадами, старица говорила: «Я умру, но приходите ко мне, как к живой, и я вам помогу».

6 февраля 1966 года блаженная старица приобщилась Святых Христовых Тайн и мирно предала дух свой Господу.

Многие верующие люди из окрестных деревень приехали проводить подвижницу в последний путь.

Четыре десятилетия верующие не забывали свою молитвенницу, со своими нуждами приходили на кладбище за деревней Крысово на могилку к старице Валентине, просили молитвенного предстательства блаженной и получали по своей вере утешение, благодатную помощь и исцеление в болезнях души и тела.

Торжественное прославление блаженной Валентины (Минской) состоялось 6 февраля 2006 года в кафедральном Свято-Духовом соборе г. Минска во время Божественной Литургии, которую совершил Митрополит Минский и Слуцкий Филарет в сослужении всех Архиереев Священного Синода Белорусской Православной Церкви и многочисленного духовенства при большом стечении народа. (день памяти - 24 января / 6 февраля)

Святая блаженная Валентина, моли Бога о нас!

Схимонахиня Серафима (Белоусова) (1890-1966 гг.)

Схимонахиня Серафима (в миру Матрона Поликарповна Белоусова) родилась в 1890 году в городе Лебедянь Липецкого уезда Тамбовской губернии. Родители будущей подвижницы были людьми благочестивыми, известно, что когда Матроне исполнилось 9 месяцев, её привезли в Оптину Пустынь. Когда малышку поднесли старцу Амвросию Оптинскому и попросили благословить девочку, старец, взяв ребенка на руки, сказал: «В ней будет вся Оптина».

Предсказанию суждено было сбыться: через несколько десятилетий матушка Серафима духовно окормлялась у ныне прославленных Оптинских старцев Нектария (Тихонова) (1853-1928 гг.) и Анатолия (Потапова) (1855-1922 гг.).

По свидетельству современницы матушки Серафимы, перед закрытием Оптиной Пустыни матушка спросила своего духовного отца Оптинского старца Анатолия: «Батюшка, на кого ж Вы нас оставите? Никого ж не осталось, монастырь закроют». В ответ услышала: «Матрюшка, не скорби - вся Оптина у тебя будет!»

Из воспоминаний современницы матушки Серафимы: «Она ведь днями трудилась, а ночами молилась - вот опыт старческий ей и передался... Она хоть и замужем была, и детки были, и муж был, но свершению подвига и достижению чистоты и праведности ничто препятствием не послужило. Если правильно, по христиански вести образ брачной жизни, то для благодати помехой это не будет. Не помешало и ей. К тому же и муж у неё был очень хороший, - Кирилл Петрович, глубокой веры был... говорил ей: «Матрюша, иди, иди пока огонек в сердце загорелся - старцы ведь нынче есть, а завтра - нет, иди, иди благодать получай, утешайся». Бывало, и письмо Кирилл Петрович в монастырь напишет: «Как там Матрюша?» - к старцам, а батюшка, отец Анатолий, пишет: «Матрона Поликарповна находится в духовной врачебнице».

Помня советы старцев, матушка Серафима жила по совести, всегда помнила, что Господь всё видит, гордым противится, а смиренным дает благодать. Старалась не осуждать ближних, просила, чтобы Господь открывал ей её согрешения и не попустил осудить ближнего.(К сожалению, мы не знаем, когда и с каким именем матушка приняла постриг, когда и где состоялся постриг в схиму.)

По свидетельству современников за великое смирение, крепкую веру, душевную щедрость и любовь к ближним схимонахиня Серафима удостоилась Даров Святого Духа: прозорливости и дара исцеления. К прозорливой старице за духовной помощью и утешением обращались монашествующие и миряне. По молитвам подвижницы исцелялись больные люди. Например, по молитвам матушки Серафимы исцелилась молодая женщина, обреченная на смерть из-за рака легких.

Известно, что в 1954 году Оптинский старец Иосиф (Моисеев) (1889-1976 гг.) после освобождения жил первое время у матушки Серафимы в городе Мичуринске. Примечательно, что когда отец Иосиф еще был в заключении, прозорливая схимонахиня Серафима (Белоусова) сказала его будущей келейнице: «Маша, должен скоро приехать батюшка из заключения, он особенный. Тогда я тебя позову». (Мария Яковлева - будущая схимонахиня Николая.) (В конце 50-х годов по благословению митрополита Воронежского и Липецкого отца Иосифа постригли в великую схиму с именем Иоасаф. Старец Иоасаф 10 последних лет жизни провел в затворе в г. Грязи Липецкой области.)

В темные годы безверия матушка Серафима, утешая верующих, говорила, что рассвет близок, придёт время, и вновь будут открывать храмы, восстанавливать разрушенные монастыри. Известно, что она предсказала открытие Мичуринского Боголюбского собора, Задонского Богородицкого монастыря. (В 1990 году Задонский Богородицкий монастырь был возвращен Русской Православной Церкви, а возобновление монастырской жизни началось в 1992 году.)

В жизни старицы было немало замечательных событий. В 1920 году в Иоанно-Предтеченском скиту Оптиной Пустыни она вместе со старцем Нектарием Оптинским сподобилась видения Богородицы, которая изрекла: «Не ради ваших молитв Я явилась, но ради святых человек – тяжкие времена идут на Россию».

Духовный сын схимонахини Серафимы схиархимандрит Макарий (Болотов)^{64} (1932-2001 гг.) рассказывал, что однажды матушка Серафима приехала к нему в его воронежский домик на правом берегу реки Воронеж, чтобы испросить у него благословения идти на вечернюю службу в Казанский храм, который был на левом берегу:

- Благослови, батек, по прямой.

- Ну, иди, матушка, по прямой.

Схиархимандрит Макарий рассказывал, что схимонахиня Серафима на его глазах шла по реке Воронеж и «даже тапочки не намокли...» (Ее келейница, ринувшаяся было за ней, чуть не утонула в ледяной воде.)

Приведем случай свидетельствующий о прозорливости матушки Серафимы. В конце 1962 года владыка Сергий благословил схиархимандрита Макария, в то время иеромонаха Власия, съездить в отпуск на родину, в Ставропольский Край. Из отпуска иеромонах Власий вернулся с необычным подарком от архиепископа Михаила (в миру Михаил Андреевич Чуб, (1912-1985г.)). Владыка Михаил вручая ему яблоко, сказал: «Вот, чадо - возьми этот плод, и донеси до Господа». Иеромонах Власий решил отдать яблоко матушке Серафиме. Увидев яблоко, матушка строго спросила: «Тебя на поездку кто благословлял? Владыка Сергий? Вот ему и отдай!» По благословению матушки Серафимы он передал яблоко владыке Сергию и сказал: «Вот, это Вам, владыко святый – быть Вам скоро архиепископом. Вскоре владыку перевели на Минскую кафедру с возведением в сан архиепископа. (Епископ Сергий (в миру Сергей Васильевич Петров) (1924-1990 гг.) 16 марта 1961 года был назначен управляющим Воронежской епархией, а 9 октября 1963 года перемещен на Минскую кафедру с возведением в сан архиепископа. 8 июня 1971 года возведен в сан митрополита.)

По свидетельству духовных чад старца Макария: «Батюшка очень ценил матушку Серафиму, всегда с любовью посещал её, и она питала к нему ответные подобные чувства: достаточно сказать, что в последние годы жизни причащал и исповедовал её именно о. Макарий, а при кончине своей (о которой она предсказывала за несколько лет), позволила остаться только ему одному». (Прозорливый старец Макарий говорил своим духовным чадам, что со временем матушку Серафиму обязательно прославят.)

5 октября 1966 года матушка мирно отошла ко Господу. Ее могилка находится в Мичуринске, рядом с храмом в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость», в котором при жизни любила молиться матушка. В 1998 году стараниями бывшего благочинного Мичуринского округа протоиерея Александра Филимонова над могилкой старицы была установлена надгробная часовенка. По сей день страждущие приходят на могилку праведницы, просят её молитвенного предстательства пред Господом и по молитвам старицы обретают душевное спокойствие.

В Скорбященском храме в настоящее время ведется сбор сведений о чудесах и исцелениях по молитве старицы для дальнейшей канонизации Мичуринской подвижницы. (Скорбященская церковь,393740, Тамбовская обл., г. Мичуринск, Новый квартал, д. 8 тел. /47545/ 5-34-62 )

Блаженная Варвара (Скворчихинская) (1890–1966 гг.)

Блаженная Варвара родилась 20 ноября 1890 года селе Карауловка (Уфимского уезда) в семье сельского священника Василия Александровича Архангельского.

В августе 1902 года отец Василий привёз Варю в Уфу поступать в Епархиальное женское училище. В июне 1909 года Варвара окончила учебный курс Епархиального училища с правом на звание домашней учительницы и получила аттестат. В середине 1910-х годов она работала в селе Куганак, затем в селе Ира, в селе Богородское, недалеко от Мелеуза, позже трудилась в школах Скворчихи и близ расположенного селения Буденя.

В 1924 году молодую учительницу перевели в Кандаурскую школу Стерлитамакского кантона, а в 1925-26-м направили в Новониколаевку Скворчихинского сельсовета того же кантона. Варвара часто приглашала на уроки священника - в обучении детей вере и молитве исповедница видела исполнение долга перед Богом. В 1929 году говорить о Боге в школах было запрещено. Оставаться в школе, где начали преподавать атеизм, Варвара не могла, она решила уйти в затвор. Более 35 лет подвизалась подвижница в затворе.

Блаженная Варвара, получив благословение Свыше, начала принимать людей, требующих помощи и совета. Блаженная совершала свой подвиг в тяжкое время гонений на Церковь, и самим фактом своей жизни во Христе, своими чудесными духовными дарованиями она противостояла неверию и безбожию...

Тысячи людей прибегали к ее помощи в бедах и несчастьях, зная о милости Божией, обильно изливаемой просящим по молитвам Варвары-затворницы, о духовных дарованиях, которыми благословил ее Господь за необыкновенной высоты подвиги - совершенной нищеты и жития в затворе, непрестанной молитвы и ночных бдений, терпения голода и холода...

По свидетельству современников, затворница носила старенькую фуфайку, хлопчатобумажное платье и чулки, одежда всегда простая, черная, а на ногах - резиновые калоши, иногда летом в жару надевала валенки. Одежду она носила всегда одну и ту же, не стирала ее, сама не мылась, не расчесывалась. На голове у затворницы всегда была косыночка или тряпица.

Современники рассказывали, что голос у блаженной Варвары был «чистый, ясный, как ангельский, приятный, звонкий, громкий, молодой; говор очень ясный, дикция четкая, как и должно быть у учительницы».

Блаженная Варвара жила в сарае, открытом всем ветрам и вьюгам, без тепла и света, летом в духоте, осенью и весной под дождем, в грязи и холоде, зимой в снегу на морозе.

Подвижница молилась день и ночь, молитвою стяжала она благодать Духа Святого, которая и согревала ее в страшные морозы. Днем подвижница молилась у себя в сарае, а ночами несла подвиг молитвенных бдений. На ночную молитву выходила к своему родничку - люди видели, что ночью там часто горела свечка...

За все годы затвора блаженная ни разу не была в церкви, её причащали священники, которые посещали ее в затворе.

Из воспоминаний протоиерея Иоанна Федянина: «Я знаю, что Варвару Васильевну причащал отец Николай, священник из пос. Раевка или из Давлеканово..., а до отца Николая причащать Варвару Васильевну приезжал священник из Авдона, то есть Варвара Васильевна от Церкви не отпадала».

Верующие привозили блаженной Варваре просфоры, она просила привозить ей свечи, лампадное масло, церковные книги с крупным шрифтом. По свидетельству современников, блаженная очень любила церковное пение - иногда просила приходивших девушек петь молитвы, духовные песни. Говорила многим, что очень любит службу и особенно вечерню. Любила блаженная Варвара святых, очень почитала свт. Николая Чудотворца, говорила, что «он скоро слышит молитву». Почитала св. Иоанна Кронштадтского. Совершенно по-особому чтила она свой день Ангела, память св. великомученицы Варвары, 4/17 декабря, передавала записочку о своем здравии в храм на литургию и на молебен с акафистом. Она и приходивших наставляла: «Чти свой день Ангела как Пасху»...

Прозорливой старице было открыто настоящее, и прошлое, и будущее в равной мере. Свидетелями этих дарований являлись не только простые верующие люди, но и священники. Сохранились свидетельства о помощи блаженной Варвары в тяжких недугах. Помогали людям и данные затворницей вещи - платки, ложечка... Помогала водичка из родничка блаженной.

Утром 14/27 февраля 1966 года блаженная старица мирно отошла ко Господу. Много лет прошло со дня кончины святой подвижницы, но не зарастает тропинка к ее могилке. Сотни паломников не только Уфимской, но и Оренбургской епархий притекают сюда, чтобы попросить её молитвенной помощи. Известно много случаев, когда люди излечивались после тяжелых болезней. Например, Варвара помогает женщинам после тяжелых операций. Помогает и путешествующим, приведем одно свидетельство: «Однажды святая спасла жизнь шоферу. Мужчина ехал ночью по незнакомой дороге и вдруг перед капотом машины возникла женщина. Водитель узнал в ней затворницу Варвару. Он резко затормозил, выбежал из машины... На дороге никого не оказалось, зато в метре перед автомобилем Михаил увидел огромную яму, которую кто-то выкопал накануне!»

Святая блаженная старица Варвара, моли Бога о нас!

Блаженная Вера

О жизни блаженной Веры (в миру Шараева Вера) известно мало.

Жила она в селе Смыково Тверской области. По воспоминаниям клирика Самарской епархии прот. Иоанна Державина, блаженная Вера была «великая молитвенница и прозорливица». Отец Иоанн рассказывал, что несколько раз в видениях Вера была восхищена на небеса. В одном из видений она в сопровождении ангела побывала в аду. В 60-е годы блаженная жила в городе Калинине. Многие верующие обращались к блаженной прозорливой старице Вере за молитвенной помощью и советом. Умерла в подвижница в середине 1970-х годов.

Старица Рафаила (1891-1990 гг.)

17 мая 1891 года в многодетной семье извозчика Алексея Вершинина родилась дочь, при крещении девочку назвали Лизой. Вскоре Алексей оставил жену Параскеву с пятью детьми и ушел к бездетной зажиточной женщине. Параскева Викентьевна выросла в бедной благочестивой семьи, старалась и своим детям прививать любовь к Богу и ближним. Параскева была вынуждена много работать, иногда брала с собой Лизу. Лиза подросла и пошла служить гувернанткой. Вскоре Параскева Викентьевна с Лизой и сыном Николаем переехала в Самару.

В Самаре Параскева Викентьевна начала юродствовать, она стяжала Дар Святого Духа - прозорливость. Жили в большой нужде. С 1914 года по 1917 год Лиза работала на заводе, но вскоре её уволили, как неблагонадежную. Николай поступил работать слесарем на заводе, вступил в партию (вопреки слезам матери и Лизиным увещеваниям).

Один раз Николай пришел домой и стал снимать иконы, Лиза попыталась помешать ему - он бросился на нее с кулаками. Вдруг ему почудилась, что огромная черная собака кидается на него, он побелел и упал. После этого случая мать ушла из дома, вскоре Елизавета Алексеевна переехала в село Колдыбан. Здесь служил ее духовный отец, иеромонах Никита (Сапожников)^{65}.

Кандидат богословия - иеромонах Никита с 1918 по 1927 год служил приходским священником в Иоанно-Предтеченском скиту.

Из воспоминаний духовной дочери иеромонаха Никиты старицы Рафаилы: «В этом невысоком, худеньком, рыжеватом иноке была удивительно живая вера, зажигательный дар слова и несгибаемая вера... Отец Никита часто уходил в затвор и молился несколько дней, не выходя, питаясь только хлебом и водой, и то в умеренном количестве».

Многие почитали «аскета-подвижника». После закрытия монастырей несколько инокинь примкнули к иеромонаху. Количество духовных чад старца быстро росло, в их числе была инокиня Евфимия, сестра закрытого Самарского Иверского монастыря. Наступило засушливое лето 1920 года, чтобы избежать голодной смерти старец Никита перебирается в Чернигов, с ним поехали Елизавета Алексеевна и инокиня Евфимия.

В Чернигове Елизавета получала наставления известного старца Лаврентия^{66} (ныне прославленный), училась у него нелицеприятию, любви к ближним, а также делиться всем последним и ни к чему не иметь пристрастия. Это помогло ей в лагерях и тюрьмах. В конце 1924 года согрешивший монах мужского монастыря г. Чернигова попросил Елизавету Алексеевну взять на воспитание его малолетнюю дочь, Маню. Девочке не было и двух лет.

В 1925 году Елизавета, Маня и монахиня Гавриила, приехавшая в Чернигов из Серафимо-Дивеевского монастыря, вместе с о. Никитой возвратились в Самару. Здесь в Покровском Чагринском монастыре Елизавета приняла постриг с именем Рафаила.

Вокруг старца Никиты образовалась община. Жить стали обособленно: девушки, которых собралось около 20, вышивали, делали искусственные цветы, продавали работы, этим и жили и еще огородами. 10 июня 1927 года старца Никиту арестовали, его заточили в Самарской тюрьме. Скит после его ареста возглавила матушка Рафаила. Старца Никиту приговорили к трем годам ссылки в Сибирь. Мать Гавриила вернулась к старцу Лаврентию в Чернигов, Мать Рафаила осталась в скиту с инокиней Евфимией, девушками и Маней. Вскоре умерла мать матушки Рафаилы - монахиня Параскева. Весь город пришел проводить в последний путь прозорливую старицу.

В 1928 году, предвидя скорый арест матушки Рафаилы, владыка Анатолий (Грисюк), вызвал ее к себе и сказал: «Времена нынче тяжелые, всех нас ждут далекие места, боюсь, не сохранишь ты обетов монашеских». И снял с нее постриг, снял все: мантию, клобук, даже рясофор. Несмотря на снятие пострига, Елизавета везде представлялась, как мать Рафаила и продолжала жить строго по-монашески, очень требовательно к себе. После того, как стало известно место пребывания отца Никиты, матушка Рафаила решила поехать к нему (ей удалось собрать небольшую посылку для старца). Ехала несколько суток поездом, потом шла пешком многие километры по сибирской тайге. Из воспоминаний старицы Рафаилы: «Голова кружилась от голода, но за неделю путешествия я не взяла из мешка ничего... Но самое страшное - волки. Идешь тайгой: ночь, темно, узенькая тропка, а они сидят по обеим сторонам так близко, что можно протянуть руку и дотронуться до любого из них, злобно-зеленым светом светятся их глаза. От этого блеска и от их близости по телу бегут мурашки, и я боюсь упасть, тогда уж все... Заставляю себя идти и понимаю, что помочь может лишь Бог да Пречистая Матерь, и непрестанно читаю «Богородицу». Она несколько раз навещала духовника.

16 мая 1930 года на станции Сызрань матушку Рафаилу задержали. По приговору Тройки была осуждена на три года, несколько месяцев провела в тюрьме, остальной срок отбывала в лагере. (Хабаровский край, лагерь НКВД)

После освобождения матушку Рафаилу вновь постригли в мантию с прежним именем. В Чернигове в это время свирепствовал голод, и мать Рафаила, взяв от родной матери Маню, поехала в Самару. Здесь старица Рафаила стала ухаживать за больной женщиной без ног, за что та ей платила немного денег. Ей удалось снять крохотную комнатку, в которой они с приёмной дочерью и инокиней Евфимией ютились. Делали для продажи искусственные цветы. На заработанные деньги удалось построить небольшой домик.

В 1937 году матушку Рафаилу вновь арестовывают, на этот раз ей предстоит несколько лет работать на рыбных промыслах во Владивостоке. Старица Рафаила рассказывала духовным детям, что когда она солила рыбу, от соли слезали ногти с пальцев рук и ног. (Приходилось босыми ногами перемешивать горбушу, а затем укладывать рыбу в бочки.) Боль была невыносимой, но она старалась не унывать, непрестанно молилась, боль притуплялась.

После освобождения в 1941 году старица вновь поселилась в Самаре, в 1945 году переехала в Киев. Маня работала на заводе, снимала маленькую комнату, там они и жили. В 1946 году приехал освободившийся старец Никита. Спали по очереди на стульях. Старца Никиту вскоре опять арестовали, а матушка Рафаила поехала в Чернигов к старцу Лаврентию. Старец Лаврентий благословил монахиню жить в Чернигове. Она поселилась у сестер - монахини Лаврентии и инокини Веры. На первое время денег дал старец Лаврентий, кроме того, одной из сестер часть денег из своей большой пенсии присылал владыка Лука (Войно-Ясенецкий) (1877-1961 гг.) (Святитель Лука). Матушки шили и вышивали. Жили в землянке, питались очень скудно. Мать Рафаила очень болела, прозорливый старец решил постричь ее в великую схиму, при постриге оставил прежнее имя.

Вскоре одна верующая старушка купила схимонахине Рафаиле маленький дом, получив во сне откровение от своей покойной матери.

В 1960-е годы во время гонения на церковь, монастыри и храмы закрывали, схимонахиня Рафаила приютила у себя монахиню, сбежавшую из-под стражи. Кто-то донес, монашку арестовали, а схимонахиня Рафаила успела скрыться, тайно уехала в Куйбышев (Самара).

В 1956 году освободился старец Никита и поселился недалеко от дома матушки Рафаилы. С 1965 года старица проживала в г. Печоры со своей келейницей Анной. Вскоре к ней приехала подруга монахиня Геронтия, и потом духовная дочь Тамара. Окормлялась матушка Рафаила у старца Иоанна (Крестьянкина), который сам ее позвал в духовные дочери. По ночам матушка молилась, спала с 10 до 12 часов ночи и немного днем. Она никогда не навязывала своих советов, не настаивала на них. К прозорливой старице многие обращались за помощью.

Из воспоминаний духовной дочери старицы, Татьяны Зотовой: «Приезжает однажды зимой в Печоры ... Нина Д. Фирова (ныне покойная монахиня Анфиса), и говорит нам с подругой: «Девчонки, вы тут уже несколько месяцев живёте, а не знаете, что на соседней улице старица-схимница живёт, редкой высоты духа».

Познакомиться со старицей, была моя давняя мечта... И вот отправилась. Я долго молила Бога послать мне духовную мать...

Дверь открыла келейница – мать Анна... Сказала, что матушка в своей келье молится по чёткам, можно войти. С Иисусовой молитвой и трепетом открыли дверь. На маленькой металлической кроватке сидела маленькая старушечка в апостольнике и ситцевом хитончике и пристально смотрела на нас входящих. Правая сторона лица её была морщинистая, а левая более гладкая, так как она спала и лежала на правом боку из-за болезни сердца... Один глаз её не видел совсем, а второй смотрел глубоко проницательно...

«Всякой изображение Божие, Его Матери для меня икона, которую надо почитать»,- скажет мне потом старица.

- Я просила некоторые бумажные иконки освятить одного священника с прихода: он сказал: «Мать, это не освящается».

- Тогда я схитрила, всё повесила по стенам и пригласила его же освятить келью. Так он ничего, не подозревая, всё и освятил. А однажды у меня обновилась фотографическая маленькая иконочка Божие Матери «Взыскание Погибших». Она попала в пожар, вся почернела и скрючилась... Через некоторое время мать Анна кричит: «Мамочка, смотри икона-то посветлела». Лика не было видно совсем, а тут он проявился, и фотография распрямилась. Мы стали читать акафист, стало ещё яснее. Я велела этот образ под стекло сделать и бисером расшить»»...

Однажды духовная дочь старицы, сидя в келье духовной матери вместе с подругами услышала, историю, которая вызвала у неё некоторое недоумение. Старица вдруг стала бойко рассказывать, как она в двенадцатилетнем возрасте плыла на пароме, везла ведро творога: «Уснула –ведро-то и украли». Позже её знакомая, Нина Дмитриевна призналась: «Подумать только, ведь матушка мне грех-то напомнила, о котором я и не вспоминала. Это я плыла на пароме и уснула, и по моей вине дети остались голодные».

Рассказывает Татьяна Зотова: «Матушка расположила меня не только любовью, заботой и прозорливостью... а тем внутренним спокойствием души, молитвенной состередоточенности и умения правильно расставить внутренние акценты до мелочей...

Она никогда не давала себе поблажек... Постов не нарушала никогда, молитвенного правила не опускала ни при каких обстоятельствах».

В 1990 году во время Великого поста старица Рафаила сломала руку. Кость не срасталась, начался некроз, и повязку сняли раньше срока. Старица часто впадала в забытье, просила, чтобы ее почаще причащать. Сорок дней матушка ничего не вкушала, причащалась и лишь пила немного воды. В 11 часов вечера 12 июня старица Рафаила мирно скончалась. Отпевали подвижницу в церкви Сорока Севастийских мучеников, похоронили на городском кладбище г. Печоры.

Старица Рафаила, моли Бог о нас!

Cтарица Наталья (Васюнина) (1893-1985 гг.)

В 1893 году в Орловской губернии в семье инженера родилась вторая дочь, при крещении девочку назвали Натальей (позже родилась третья дочь – Степанида). Васюнины часто посещали храм, строго соблюдали посты, с детских лет прививали дочерям любовь к Богу и ближним.

Отец Натальи умер молодым, вскоре от чахотки умерла и мать. Бабушке трудно было одной воспитывать Наталью и её двоих сестёр, она слезно молилась, просила помощи у Господа и вдруг, как во сне, услышала голос сына: «Мама, не плачьте, Господь позаботится о вас и о девочках».

Вскоре к их дому подъехал экипаж, из него вышли двое мужчин, они рассказали, что их прислал отец Иоанн Кронштадтский, которому было открыто, что в этом доме живут круглые сироты, и что он собирается взять девочек под свою опеку. Бабушка оставила у себя лишь самую младшую, а Наталью со старшей сестрой отпустила их к отцу Иоанну.

Из воспоминаний матушки Натальи: «Привозит нас послушник к отцу (о. Иоанну Кронштадтскому) в большой женский монастырь на Карповке, построенный батюшкой (в 1903 году) в честь своего покровителя — святого Иоанна Рыльского. Встретили нас ласково. Батюшка попросил нас переодеть и накормить с дороги. «А завтра, Бог даст, и причастим», — сказал он.

Относился он к нам как к родным. Мы были свидетелями, как сам Государь Император Николай II приезжал к нам в монастырь на причастие. Бывали и именитые купцы, одаривали обитель богатыми подношениями, продуктами. Помню громадные бочки меда, крупные рыбины. Но при всем изобилии продуктов мы, послушницы, по благословению батюшки насыщались малым количеством пищи. Более всего батюшка раздавал съестное по приютам и в Дом трудолюбия, построенный им для рабочих и нуждающихся».

Наталья прожила у отца Иоанна десять лет. Послушанием у нее была стирка постельного белья. Незадолго до кончины отца Иоанна Кронштадтского, в монастыре умерло несколько молодых послушниц, в том числе и старшая сестра Наталии. Да и сама она серьезно заболела.

Из воспоминаний матушки Натальи: «Мне было так тяжко. Пришел отец Иоанн и сказал: «Не ропщи, Наталия, тебе должно быть больной и лежать на одре болезни до конца своих дней».

Он меня успокоил, как мог, попросил подать нам чайку. Он любил пить чаек из самовара и часто угощал всех чаем. Заставил меня скушать немного супика, а сам чай пьет и приговаривает: «Все это у тебя, Наталичка, будет — и супик, и чаек». Так оно и вышло — в пище я никогда не нуждалась. Еще батюшка мне поведал: «Убита будешь, но жива останешься». Во время Отечественной войны, я уже жила в Харькове, меня сбила машина. Люди проходили мимо, считая меня мертвой. Но явился старичок и попросил прохожих: «Помогите ей, она жива». Отправили меня в больницу. Старичок и там меня посещал не однажды. Придет незаметно, накормит меня небесным хлебушком, водички запить даст — я и исцелилась». (По свидетельству матушки Натальи - к ней приходил Святитель Николай.)

В голодное время матушка Наталья делала щетки для побелки и продавала их на рынке. Из воспоминаний старицы Натальи: «Стою я на рынке у всех товар быстро расходится, а у меня — не очень. Подходит ко мне женщина, как-то не по-нашему одетая, смотрит на мои щеточки и заговаривает со мной. А лицо у нее так и светится. Спрашивает: «Хороши ли щеточки в деле?» Я ей отвечаю: «Сама, матушка, делаю, стараюсь трудиться честно, да вот беда, мало купили в этот раз, а мне и жить нечем». «Бог даст, все продашь», — с улыбкой говорит Она. Я смотрю на Нее и спрашиваю: «Вы разве меня знаете?» Она мне кротко так отвечает: «Ты Меня знаешь, ты часто в храме молишься у Моей иконы». И исчезла. Гляжу я во все глаза, где же та Женщина, что так любезно со мной говорила, но нигде Ее не видно. А щеточки свои я продала в тот день. Уже придя домой, и вспомнив подробно все увиденное и услышанное, я поняла, что мне в помощь и утешение явилась Сама Матерь Божия».

Из воспоминаний рабы Божией Валентины (Белгород): «В Харькове матушку звали Наталией Кронштадтской... Последние годы старица жила в маленьком сарайчике, здесь принимала страждущих. Келейница Анастасия ухаживала за ослепшей старицей, встречала посетителей. В тесную комнатку с земляным полом приходящие со своими нуждами люди заходили, слегка пригнувшись, к комнатке едва помещались небольшая печь, столик, один стул и кровать...

Матушка любила молиться в харьковском храме в честь Озерянской чудотворной иконы Божьей Матери^{67}, что на Холодной горе. Она медленно обходила иконы, сосредоточенно и со страхом Божиим припадая к каждой.

Однажды молодому священнику не понравилось, что какая-то старушка замешкалась у иконы, и прислужник по настоянию священника попытался ее поторопить. Но матушка, как бы не замечая его, продолжала молиться.

Священник проявил настойчивость, и упрямой старушке пришлось удалиться. Она безропотно встала ближе к выходу, и тут послышался звук треснувшего стекла, и на весь храм разлилось благоухание. Священник, производивший каждение, в оцепенении остановился: толстое стекло, покрывавшее большую старинную икону Божией Матери, дало огромную трещину, и от нее исходил чудный аромат. Матушка в смирении и смущении принимала покаяние молодого священника и прислужников.

Затем отслужили молебен перед чудотворной иконой Божией Матери.

Этот случай рассказала мне послушница Анастасия, которая сопровождала матушку Наталию везде».

Прозорливая старица говорила духовной дочери: «Плохих людей нет, есть грешные, несчастные, больные люди, есть и служители беса. Когда они приходят, то мне плохо делается, перед глазами — кромешная тьма, и сердце начинает болеть. А если человек добрый и светлый, то перед моим духовным взором серебристый свет сияет, искорками переливается, когда появляется больной или нераскаявшийся грешник, то все кажется унылым, серым, а на сердце — грусть и печаль, скорбно становится». (Слепой старица Наталья была последние десять лет своей жизни.)

Подвижница очень почитала старца Серафима (Тяпочкина), говорила: «Велик батюшка Серафим, ох как велик! Он идет путем отца нашего Иоанна Кронштадтского. После себя отец Иоанн отца Серафима нам оставил. Как же его бесы боятся... Я у него часто мысленно бываю...Ох, как бесы ночной молитвы боятся! Ночью спать не могу, вот и молюсь до утра. Ну а бесы тут как тут. Такой шум подымут! Печку разорят, возню затеют, рычат, кошками мяукают, за подол юбки дергают, страх нагоняют. А я их не слушаю и только молитвами святых отцов своих Иоанна Кронштадтского да отца Серафима ограждаюсь».

По рассказам современников старица Наталья была маленького роста, одевалась просто, опрятно, когда ей приносили новую одежду, все раздавала, сама продолжала носить «латаное-перелатаное».

Вспоминает раба Божия Валентина: «Приехала ко мне погостить Наталья, молодая девушка из Львова. После смерти отца Серафима она часто посещала его могилку. На этот раз у нее стала сильно болеть голова...Я ей предложила обратиться к матушке. Поведала о ее духовном родстве с отцом Серафимом и заметила, что, может, другого случая увидеться с матушкой не представится, так как она очень слаба. Правда, моя гостья все сомневалась, как ей быть, ведь у нее духовный отец — батюшка Серафим. Но, тем не менее, мы поехали в Харьков.

Матушка приняла нас ласково, благословила, а Наталью все по голове поглаживает и, сияя, ей говорит: «Не будет болеть головушка, не будет». Наталья стоит притихшая, довольная, изумленная. А потом подхватила пустые ведра и с разрешения матушки побежала по воду.

Сидим, рассказываю матушке о житье-бытье белгородском, вдруг в дверь стучат, да так сильно! Открываю, на пороге — пышная дама, отдышаться не может, вся чемоданами обвешана, рядом попутчики тоже с сумками, их человек пять. Прошу их вещи оставить во дворе и по двое заходить. Но дама говорит: «А им и не нужно, мы специально сделали крюк, из-за меня, это у меня голова болит который уже год, всех врачей обошли, сколько денег затратили, а улучшения никакого. Нам сказали, что матушка может помочь».

Матушка встретила женщину сдержанно. После всей суеты последних дней и у меня голова нестерпимо болела. Приехавшая дама во всех подробностях описывала свое состояние, а матушка молча, не перебивая, сняла с головы платок и протянула болящей: «Наденьте платочек на голову». Он, прямо скажем, был не первой свежести, кое-где следы от печной сажи. Я вся напряглась от ожидания и эгоизма, мне не хотелось, чтобы эта святыня попала в руки непонятной дамы. Но та, скривившись, брезгливо двумя пальчиками взяла платок и положила его на стол. Я быстренько покрылась им, и голова моя моментально прошла, а по всему телу разлилось ласковое тепло. Женщина попросила дать ей платок почище. «Что же мне делать, матушка, — недоумевала она, — ведь я издалека приехала?» Матушка строго сказала: «Выходит, незачем было и ехать».

Когда гости удалились, я подсела к матушке и хотела попросить ее подарить платочек мне. А она уже гладила меня по голове и приговаривала: «Помог платочек? Ты его никогда не снимай. Другие всякие фасоны на голове наводят, а ты в платочке ходи, и голова болеть не будет».

Наталья про свои болезни у матушки спрашивать не стала, вроде и забыла, зачем ехала, да и людей было много. За хлопотами по хозяйству день прошел быстро.

Прощаясь с Натальей, матушка обняла ее, приголубила, поцеловала в голову и пообещала: «А головушка твоя болеть больше не будет, только фасонов не наводи да платочек не снимай». Наталья, по молодости, старалась светскую моду соблюсти, даже пыталась как-то оправдаться перед матушкой. А та ей свое: «Попроще одевайся, Наталочка, попроще»...

Как-то зимой в очередной свой приезд в Харьков я застала старицу оживленной и радостной. Среди ее духовных чад нашлись люди со связями. Они решили устроить ее в хорошую больницу, чтобы сделать операцию глаз. А через две недели картина была иной. Матушка открыла мне дверь. В комнате не топлено, по всему видно, что ее несколько дней никто не посещал. Лицо и платочек на голове выпачканы сажей, верно, сама пыталась печку растопить. Сжалось у меня сердце: «Что, матушка, не взялись доктора вам зрение вернуть?» А она мне спокойно так отвечает: «Вот ведь искушение какое! Засобиралась на старости лет перед смертью свет Божий повидать, на мир посмотреть. Да на ночной молитве явился мне дорогой батюшка Иоанн с одной стороны и батюшка Серафим с другой. Батюшка Иоанн и говорит мне: «Негоже тебе, Наталичка (так он называл меня в детстве), о телесном зрении заботиться. Телесное зрение приобретешь, а духовное потеряешь».

Благословили меня святые отцы и ушли. Так зачем же мне оно, плотское зрение? Раз батюшка запретил, значит, так доживать стану».

Скончалась матушка Наталия в 1985 году, тихо, как и жила, похоронена в Харькове. За год до того умерла ее младшая сестра Степанида. Муж Степаниды Василий взял матушку к себе в дом, где она была окружена теплом и заботой...

Вечная память нашей дорогой матушке!»

Старица Сепфора (1896-1997 гг.)

19 марта 1896 года в селе Глухово Гавриловского уезда Тамбовской губернии в многодетной крестьянской семье у Николая и Матрона Сенякиных родилась дочь, девочку назвали Дарьей. Из тринадцати детей, родившихся у Сенякиных, выжило только трое: Дарья и ее братья Василий и Павел. Первый брат был впоследствии убит на войне 1914 года, второй при раскулачивании, в начале 30-х годов.

Старица вспоминала: «Жили мы хорошо с родителями, ходили в храм... Икона на вратах... Монахи были в родне моего отца: один монах, а другой жил как монах — все знал... В маминой родне было три монахини и один монах».

Старица вспоминала, что её дед Алексей, много ездил по святым местам, в 1903 году привез ей в подарок четки. А монахини, жившие в с. Глухово при храме Покрова Божьей Матери обучая ее шитью и ткачеству, советовали во время работы произносить молитву «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную»...

После кончины отца, в 1916 году, к Дарье посватался молодой односельчанин Димитрий Шнякин, Матрона благословила этот брак. В 1917 году у молодых родилась дочь Александра, затем сын Владимир, который умер младенцем. И в 1922 году — дочь Параскева.

В 1933 году началось массовое «раскулачивание» крестьян. Незадолго до этого Димитрий уехал на заработки в Болохово, надеялся устроиться на новом месте и вызвать семью. Старица вспоминала: «В 1933 году, на Покров, нас раскулачили. Прямо взяли за руки и вывели за ворота: иди куда хочешь... И стали ломать избушку – по бревнышкам весь дом разобрали». Дарья с детьми осталась на улице, их приютила бедная вдова Агафья, которая жила на краю села. Дочь Параскева, вспоминая те времена, рассказывала: «Что ели? Травку вот... Всю и поели, что у дома росла. Да как быстро она росла-то, прямо диво. Натолчем, бывало, какой крупицы туда, если есть... Хлеб пекли из картошки: немного муки добавим – и хорошо. Мама шила много на заказ, вот, глядишь, узелочек и дадут. А так и милостыню просили, что ж... В зиму холодновато было: топить нечем – ни дров, ни соломы... «Вы, – говорят, – кулаки, вам не положено». Собирали на полях сухие подсолнухи, связывали и топили ими. Иной раз навозом».

В середине тридцатых годов Дарья с детьми переехала жить к мужу в Болохово, там они проживали до начала Великой Отечественной войны.

В 1950 году Дарья овдовела, дочери к тому времени уже выросли и могли позаботиться о ней, семья переехала в посёлок Киреевск. После кончины мужа она еще не была монахиня, но к ней уже обращались за советом или утешением. Ее хорошо знали священники и весь клир храма, бывавшие там монахи и многие миряне. Дома она с дочерьми читала акафисты, вычитывала одна свое молитвенное правило. Однажды во время уединённой молитвы Дарье было виденье: Ангелы, совершали над ней какой-то обряд. Когда они начали одевать ее в монашеские одежды, она поняла, что это – постриг. Дарья поехала в Лавру, чтобы на исповеди рассказать о своем чудном пострижении в иночество. Тогда ее благословили на постриг в мантию, который совершили здесь, в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, 20 октября 1967 года. Она была наречена Досифеей.

Матушка Досифея поселилась в Сергиевом Посаде у дочери Александры, к тому времени Александре удалось устроиться там, на работу, приобрести жильё. Однако матушке часто приходилось уезжать в Киреевск, так как в маленькой комнате Александры и в пристройке все время кто-нибудь ночевал: родственники, знакомые, паломники.

Многие люди обращались за советом к монахине Досифее. Пользовавшаяся советами матушки с отроческого возраста П. вспоминает: «Трижды матушка спасала меня от нечаянной смерти. Первый раз, это когда перед родами приложилась у нее к иконе Царицы Небесной. Медицинские заключения свидетельствуют о немалом удивлении врачей, что я и мой ребенок остались живы. После родов матушка многое мне открыла: «Смерть твоя была близка. Если бы не Царица Небесная, ты бы умерла». Прямо так и сказала... По ее доброму совету я, отправляясь в дорогу, всегда брала с собой икону святителя Николая. В одну такую поездку случилась авария с автобусом, и я осталась жива лишь потому, что молитвы матушки удержали меня от того места, куда я хотела поначалу сесть.

Из воспоминаний монахини С.: «Как-то приезжает племянник, делится со мной своей бедой: назначили ему операцию в Москве. Перетрудился с отцом на тяжелой физической работе, да и сорвал себе позвоночник. Я его отправляю к матушке, а та ему говорит: «Никакой операции, только тяжелого не поднимай». Он ее послушал, и все обошлось.

Духовные чада старицы рассказывали, что у неё была удивительная память, она много знала молитв, высказывания святых старцев. Часто она советовала и им делать выписки, чтобы лучше запомнить прочитанное в духовных книгах: «Прочтешь, просеешь – и забудешь. А если запишешь – попадется бумажка и вспомнишь».

В декабре 1989 года владыка Серапион, Митрополит Тульский и Белевский, постриг монахиню Досифею в схиму с именем Сепфоры.

Старицу очень беспокоило то, что ей придется умереть в миру. Долго она молилась Матери Божией, и вот однажды ночью во сне, она получила ответ на волнующий её вопрос от Богородицы. Старица позже расскажет: «Мне было во сне такое видение... Я скорбела, что мне, схимнице, придется умереть в миру, а Она мне сказала: «Ты в миру не умрешь, ты умрешь в монастыре в Клыково». И все, кто ни приезжал, на меня смотрели удивленными глазами, когда я каждого спрашивала, не из Клыково ли приехали».

Весной 1993 года матушка Сепфора посетила с монахиней Пантелеимоной Оптину Пустынь. Здесь произошло ее знакомство с будущим восстановителем Клыковского храма иеромонахом Михаилом, тогда послушником Сергием.

Вот как вспоминает об этом он сам: «Я выходил из Введенского храма, когда кто-то сказал: «Старица идет, старица идет! Пойдем, возьмем благословение!» Хотя я тогда еще мало, в чем разбирался и не понимал, как можно брать у нее благословение, но пошел за другими и увидел, что она благословляет всех троеперстием, как делала в свое время моя мама. Я подошел к ней. Она, четко прикладывая свои пальцы к моим лбу, животу и плечам, произнесла: «Вложи, Господи, корень благих, страх Твой в сердца наша». И, держа меня за плечо, начала спрашивать, как меня зовут. Я сказал: «Сергий». Потом она спросила, что я здесь делаю, и я начал объяснять свои послушания. Выслушав все, она сказала: «А нам с тобой вместе жить». Немного помолчав, хлопнув меня но плечу, прибавила: «А пока бегай, бегай!..»... Я посмотрел на ее келейницу, и та сказала: «Слушай, что тебе говорит матушка! Она старица».

Клыково расположено неподалеку от Козельска, на возвышенном берегу речки Серены, в пяти километрах, за холмом – Шамордино. Храм в Клыково был возвращен Церкви в 1992 году. Архиепископ Климент Калужский и Боровский благословил устроить Архиерейское подворье силами братии Оптиной Пустыни. По благословению владыки среди других перешел жить и трудиться в Клыкове послушник Сергий.

Когда отец Михаил приехал к схимнице и рассказал, что у них нет ни рубля, и они едут искать средств для восстановления храма, схимонахиня Сепфора улыбнулась и ответила: «Все у вас будет, – и храм, и колокола, и домиков настроите, и забор сделаете... Я вас научу, как просить. Когда будете просить, не говорите «пожертвуйте», а «сотворите святую милостыню», и люди сами будут вам давать что имеют. Это слова священные... Сам Господь сказал: «Милости хочу, а не жертвы » (Мф. 12, 7).

«Мы на следующий день поехали, – вспоминает отец Михаил, – и в Москве зашли в первую попавшуюся контору, прося помощи по матушкиному научению... Нам дали столько денег, что можно было начинать восстанавливать храм. На обратном пути мы побывали у матушки, благодаря ее за молитвы.

В другой раз матушка Сепфора предсказала, что один из жертвователей подарит Клыковскому подворью машину. И даже научила, как выбрать: «Ну, ваша будет такая особенная: на ней крестик увидите, три троечки и число Ангелов»... И вот на второй машине я увидел крестик, нарисованный пальцем на пыльном капоте, а цифры, выбитые на кузове были те, которые и назвала матушка: 333144...»

В Рождественский сочельник 1996 года о. Михаил, уже иеромонах, перевез матушку схимонахиню Сепфору из Киреевска в Клыково. Она приехала с монахиней Пантелеимоной. Из воспоминаний иеромонаха Михаила:

- На сотом году своей жизни матушка справила новоселье, старица сказала: «Вот мне Господь домик вернул. Какой у меня отняли, точно такой же вернул Господь.

Редко благословляла матушка на дальние паломничества: «Лучше тут где-нибудь... А по дороге все растеряешь, что и имел...»

Одна из ее духовных дочерей вспоминает: «У меня была икона в келии, образ Спасителя. Матушка говорила: «Какое эту иконку местечко ожидает, ты даже представить себе не можешь!» Когда в Клыково открылся храм, она сказала: «Давай эту икону в храм отдадим. Не жалко?» Я отвечаю: «Матушка, вы благословите – так и будет»... Отец Михаил сразу повесил ее на Горнем месте. Матушка знала, какое высокое место ожидало эту икону».

Матушка просила приносить ей палочки обструганные, легкие посошки. Она помазывала их освященным елеем и употребляла во время духовных бесед с чадами, возьмет, да и слегка побьет по ногам, рукам... Как, впрочем, нередко и себя».

Старица выходила из келии только в храм, а к ней приезжали оптинские иноки, шамординские монахини и послушницы, страждущие, со всей России... Многих юношей и девушек она благословила идти в монастырь. Вскоре образовался возле нее большой круг духовных чад. Она учила многому. Например, правильно налагать на себя крестное знамение: сильно сжимать троеперстие и крест накладывать точно и крепко.

Из воспоминаний келейницы схимонахини Сепфоры:

- Она вырабатывала во мне смирение, испытывала меня, делала замечания и смотрела, как я это переношу... Мне думается, что ночи она не спала совсем. К утру задремлет чуток, а в семь уже умываться, на молитву вставать... С утра – Псалтирь, Евангелие. Братия под благословение подходят... После обеда – акафисты. В это время могла и прилечь самый чуток, капельку... Поднимется: «Ой, я, наверное, много спала»... А где там много – десять минут... Вот она молится, и если я в это время приоткрою дверь к ней, то она начинает ползать на коленях, смиренно скрывая молитву: «Мусор тут какой-то... Сейчас соберу».

Шамординские сестры часто навещали матушку, приведём воспоминания одной из них: «Вошла я к матушке. Она сидела в своей келии на постельке. Я встала на колени и начала объяснять свои искушения. Она очень строго отнеслась ко мне. Сильно и внушительно объяснила, что плохо, не по-монашески мы живем: не слушаемся, не хотим трудиться, все делаем по своей воле. Так нельзя... Так мы погибнем. Расспросила она про монастырь, про устав, послушания. И хотя отругала меня и палочкой побила, но вселила надежду, что есть выход... «Надо взять себя в руки, – говорила она, – постараться монашескую жизнь свою наладить, молиться... Пятисотницу исполняй, сто пятьдесят молитв Богородице, «Отче наш» не менее десяти раз... Псалтирь читай для себя. Полюби Псалтирь, она такая сладкая, из нее и служба вся составлена... Молчи. Язык – дракон. Больше молчи. Ни с кем дружбы не заводи. От бабушек келейных и прочих убегай... Устав о трапезе неправильный у вас. После вечернего правила уже не должно есть... Надо трудиться на полях, на огородах, а ты ленишься. Вышивать – это не послушание. Вышила, что просят – и беги на поля трудиться». На какое-то время матушка взяла мою руку и сильно на нее оперлась, так что мне даже больно стало. Прижала мою голову к себе и, пока я ей про монастырь рассказывала, она, как бы не внимая моим словам, прослушивала, словно врач, что-то там у меня внутри, в душе... Потом сказала: «Ты хороший человек, только глупенькая еще, отроковица, ничего не понимаешь. Но я очень рада, что ты хоть поняла, что не спасаешься, что дальше так жить нельзя. Прибегай ко мне».

После Крещения матушка серьёзно заболела. Монахини вспоминали, что в четверг Светлой седмицы, 1 мая, старица как никогда ласкова была с ними, с любовью советовала: «Будьте борцами. Вот наденут вам «хомутики» (так называла матушка параман), и будете борцами. Из Шамордино - никуда! Держите обитель. Вы все – мои дети. Я за вас день и ночь молюсь. Молитесь так: «Господи, утверди сердце мое по Тебе горети!» Молитесь за старших и за начальство». Все понимали, что так она прощается с ними.

Иеромонах Михаил рассказывает, что матушка Сепфора «жизнь вела строгую, постническую. За три дня до причастия вкушала только просфоры и пила воду. После причастия так же постилась три дня, уединялась и молилась, никого не принимая... Она рассказывала, что во время молитвы являлись ей покойные родственники и уговаривали отойти в иной мир. Мне она говорила, что не хочет нас оставлять, что желает нам помочь, но, так как ей открыт был день ее кончины, она прибавляла, что долго она у нас не проживет, – может до Пасхи и еще чуть-чуть»... Еще до Рождественского поста 1996 года матушка Сепфора говорила: «Меня зовут туда... К концу весны я уеду». В январе пришли к ней Ангелы, но она крестообразно сложила руки на груди и «Не отдам!» – душу то есть. Они сказали, что вернутся через четыре месяца.

Старица Сепфора попросила о. Михаила в случае ее смерти похоронить ее возле Никольского придела храма Спаса Нерукотворенного...

12 мая 1997 года, на следующий день после разговора с о. Михаилом, матушка Сепфора почувствовала себя плохо. Ее келейница известила его об этом. «Когда я пришел, – рассказывает отец Михаил, – матушка сидела согбенно и тяжело дышала. Мы ее уложили... У нее была парализована правая сторона. Я понял, что это к смерти и что вчерашний разговор был не простой, а прощальный».

Были извещены оптинские батюшки. Они совершили над матушкой Сепфорой соборование. Ей стало полегче, но ненадолго. На следующий день у матушки отнялась и левая сторона. Священники по очереди читали Канон на исход души. «И вот, когда я в очередной раз начал читать, говорит отец Михаил, – то, помню, читал пятидесятый псалом, читал медленно, и при последних словах «да возложат на алтарь Твой тельцы...» матушка трижды вздохнула и упокоилась. Было без двадцати восемь вечера».

Похоронили схимонахиню Сепфору возле алтаря Никольского придела, рядом с братской могилой. Отпевал старицу Сепфору схиигумен Илья с оптинской братией.

Господи, упокой душу, рабы Твоей старицы Сепфоры, со святыми упокой и её молитвами спаси нас грешных!

Схимонахиня Нила (1902−1999 гг.)

4 августа 1902 года^{68} в селе Цвитное (Донецкая область Украины) у Андрея и Епистимии Новиковых родился девятый ребёнок. Родители боялись, что девочка умрёт, так как она родилась очень слабенькой, поэтому решили окрестить новорожденную в тот же день. При крещении девочке дали имя Евдокия, в честь преподобномученицы Евдокии Римляныни. В многодетной семье Новиковых дети воспитывались в вере и благочестии.

Благодаря удивительной памяти и слуху, Евдокия рано начала петь в церковном хоре. В двенадцать лет девочка вымолила родительское благословение на поступление в монастырь, игуменьей которого была родная сестра матери. В восемнадцать лет Евдокия получила постриг в мантию с именем Евфросинии, в честь преподобной Евфросинии Полоцкой. Одно желание пострига в те годы было уже подвигом.

Когда сотрудники НКВД с отрядом красноармейцев ворвались в монастырь, монахиня Евфросиния бросилась прятать ценные монастырские святыни. За это её жестоко избили. Мучители пытались силой заставить монахинь отречься от веры. Им было предложено: «Или отрекаетесь от веры и снимаете кресты, или пойдёте в тюрьму». По решению суда «тройки» монахине Евфросинии предстояло провести двадцать лет в ссылке. Когда всех осужденных монахинь гнали в ссылку, конвоиры забавы ради, припугивая Евдокию, стали натравливать на неё овчарку.

Монахиня предупредила: «Если еще натравите собаку на меня, она у вас сдохнет!» Когда по команде конвоира овчарка вновь рванулась в её сторону, м. Евфросиния успела перекрестить пса. К всеобщему удивлению овчарка пала мертвой. После этого случая конвоиры стали относиться к Евфросинии с уважением.

Заключённых перевозили к месту ссылки в переполненных вагонах, без воды и еды многие умирали. Однажды, в лютый мороз конвоиры, оцепив несколько вагонов от состава, оставили умирать страдальцев в «чистом поле». Выжить в ледяных вагонах, без теплых вещей, без еды было практически не возможно. Ефросиния отважилась выбраться из вагона, ползком по заснеженному полю добралась до ближайшего стога сена. Принесённая охапка сена воодушевила отчаявшихся людей. Вслед за ней поползли за сеном и другие. Люди жгли сено, чтобы согреться, по совету монахини Евфросинии перетирали его ладонями и ели вместе со снегом...

Только через неделю появился паровоз с конвоирами. Тех, кто выжил, доставили к пристани Соловецкого острова. По прибытии на Соловки женщин поселили не в бараках, а землянках. Никакой еды им не давали, им приходилось собирать грибы, ягоды, варили траву, коренья, зимой варили древесную кору. Матушка знала, какие травы, коренья, листья нужно собирать, готовила еду и передавала ее священникам и другим пострадавшим за веру лагерникам.

Священники в лагере умирали от голода. Из воспоминаний старицы Нилы: «Так мне жалко их было, и тогда Господь подал помощь: направили меня в колхоз просеивать зерно. После окончания работы я насыпала за пазуху полову, остатки зерна и приносила в зону, распаривала и давала священникам. Только предупреждала их: «Ешьте понемногу, а то умрете»».

На лесоповале после вывоза древесины оставалось много веток, подвижница стала сжигать их, затем собирала золу, непрерывно молясь, и сыпала ее в лунки, перед посадкой картофеля. Ей удалось собрать необычно высокий для тех мест урожай.

Старица Нила рассказывала, что в 1949 году её вызвали к лагерному начальству и спросили: «За что сидишь?». Она ответила: «Не знаю». После чего, услышала: «Ну, раз не знаешь, отправляйся на волю». Матушка восприняла свое освобождение как чудо, так как срок свой она отбыла не до конца. Она пробыла в лагерях 14 лет 3 месяца и 3 дня. Старица говорила: «Если бы не милость Господа и помощь Пресвятой Богородицы, не в силах человеческих вынести то, что пришлось пережить в лагере».

Сохранилось предание, что в начале восемнадцатого столетия преподобному Иову во время молитвы у одной из гор острова Анзер (второго по величине острова Соловецкого архипелага) было видение, во время которого он услышал голос Царицы Небесной: «Гору сию нареките Голгофой, потому что со временем ей надлежит стать неисчислимым кладбищем». На этом месте соловецкими иноками и был воздвигнут Голгофо-Распятский скит, с каменным храмом Распятия Господа на вершине. Пророчеству суждено было сбыться после революции - Соловецкий монастырь стал лагерем смерти. Здесь были жестоко замучены десятки тысяч людей.

После освобождения из заключения по амнистии монахиня Евфросиния поехала на родину, некоторое время прожила у дальних родственников. Люди, знавшие, что матушка умеет лечить травами, стали обращаться к ней за помощью. Недоброжелатели начали писать доносы в милицию, чтобы избежать ареста ей пришлось ночью бежать из родного села. Направилась она в Киево-Печерскую Лавру, потом - в Тулу, где нашла место няни и домработницы в еврейской семье профессора, ректора одного из Тульских вузов. 23 года провела матушка доме профессора. Матушка имела возможность часто бывать в церкви, молилась, помогала петь и читать на клиросе.

В шестидесятых годах в Троице-Сергиевой лавре состоялся постриг в схиму с именем Нила, в честь преподобного Нила Столбенского. Матушка поселилась у знакомой монахини Рафаилы в пос. Фосфоритный (Московская обл., Воскресенский район.) Ей пришлось взять на себя все заботы по дому, работать на огороде и ухаживать за м. Рафаилой, которая часто болела.

Схимонахиня Нила прожила долгую, трудную жизнь, за свою великую веру и смирения, удостоилась благодатных Даров Святого Духа - прозорливости, дара исцеления и рассуждения. Ей было дано видеть духовными очами судьбы людей.

Маленький домик в посёлке Фосфоритный рудник (близ города Воскресенск), в котором жила старица, стал местом паломничества. Сюда со всех концов России устремлялись люди за духовным советом. По молитвам благодатной старицы исцелялись сотни страждущих.

Из воспоминаний духовной дочери схимонахини Нилы: «Это была великая труженица и молитвенница. Практически все ночи напролёт она бодрствовала и молилась, так как дневное время было плотно занято приходящими к ней. Ложилась в 10 часов вечера, вставала не позже половины второго ночи. Молилась до самого утра. В обязательное молитвенное правило матушки входили: утренние и вечерние молитвы, три канона, Евангельское чтение, Псалтырь - не меньше одной кафизмы (самая любимая семнадцатая кафизма). Она постоянно читала девяностый псалом, говорила, что это лучшее средство от вражьих нападений, неукоснительно совершала пятисотницу.

Как она радовалась приезду духовных чад. Все, кто бывал у неё, говорили о её особом даре вселять радость в сердца людей. Сколько людских судеб прошло перед ней!

...Особенно много к матушке Ниле приходило больных. Она помогала советами, молилась о болящих. Обязательным условием лечения матушка называла исповедь и причастие больных. Говорила, что у Бога всё премудро, от любой болезни есть в природе травка, нужно только знать, как ею пользоваться. Навещали матушку старцы монахи, священники».

Из воспоминаний иеромонаха Нила (Мишарина) (1935-2000 гг.):

- В 1997 году предложили мне сделать коронографию сердца - это очень опасная процедура. Я спросил у матушки, можно ли делать. Она ответила сразу и уверенно:

- Делай.

Она указала место, где у меня находился тромб в центральной артерии, при этом сказала, что он затвердел (обследование полностью подтвердило слова матушки), что этот случай не подлежит операции. Врачи подтвердили и это.

Из воспоминаний духовной дочери схимонахини Нилы: «Жила среди нас старица, брала на себя неимоверный груз: столько скорбей, боли приняла она, столько судеб людских направила на путь, Богом указанный. По молитвам матушки Нилы мой младший сын выздоровел от тяжёлой болезни. Вспоминается, как однажды я сломала ногу. Вызвали «скорую» - сказали, что это вывих. Однако боль была такая, что ни опустить ногу, ни наступить на неё не могла. Послала мужа к матушке.

- Пусть делает компресс из крещенской водички и помолится на чёточках, а я тоже потяну чётки.

В то время матушке было девяносто два года. Молилась она обо мне всю ночь. Проснулась: ничего не болело. Хотя потом врачи обнаружили у меня перелом со смещением и дважды меняли гипс, болей уже не было.

Из воспоминаний А.: «Я стала келейничать у матушки... Всякое бывало: и искушение и ропот, но больше, конечно, радости и благодарности быть рядом с такой молитвенницей и любящей матерью. Она говорила: «Кто до последнего мгновения выдержит крест, только тот получит награду и спасение».

Осенью зашла я к матушке, а она и говорит:

- Ты в саду-то была?

- Ой, матушка, там у меня всё крадут, не могу укараулить.

- Так это же сосед твой лазает. Ничего, помолимся сейчас, попросим святителя

Спиридона Тримифунтского. Вернулась я домой, рано утром пошла поливать огород и вижу, что стоит в саду вор и не может сдвинуться с места. Потом удалось увидеть еще двоих. И, конечно, помогла молитва матушки. Все трое стали впоследствии верующими».

Из воспоминаний духовных дочерей старицы, Н. и Г.:

«На примере нашей семьи могу сказать, что матушка брала на себя многие тяжести наши, боль и грехи, стараясь духовно укрепить, облегчить страдания.

Привозили мы к старице своего больного сына.

Она научила меня, как нужно молиться матери за своё дитя, и каждый раз, когда я вставала на молитву о сыне, ощущала помощь матушки и её предстательство.

По её молитвам сын пошёл на поправку».

Прозорливая старица говорила, что Господь не оставит верных Ему — и пропитает в голод, утешит в скорби, укроет и оградит в напастях и поможет достойно перенести любые страдания, гонения и муки. «Не постыдятся во время лютое, и во днех глада насытятся» (Пс. 36, 19): «Все могу в укрепляющем мя Господе. И ничего не страшитесь, дети, не надо бояться того, что будет или может быть, или даже должно случиться по пророчеству людей Божиих. Господь сильнее всех и всего, Он подаст помощь в испытаниях, даст силу потерпеть и смирит, когда нужно. Лишь бы мы были послушны святой Его воле. Просите Заступницу усердную и Она не оставит вас...»

Однажды старицу спросили: «Не поздно ли сегодня возводить новые храмы?». Она ответила: «Уже вчера поздно. Но Господь продлил время для России». Старица говорила, что Господь может отложить исполнение пророчеств. Многое зависит верующих, от их молитвенного настроя, покаяния.

Не раз говорила она приходившим к ней духовным чадам:

- Дети, Матерь Божия не оставит Россию, Она любит Русь, защитит её, спасет её. Россия - страна Божией Матери, и Она не даст её погубить, заступится за нас. Ведь Она так любит Россию! Россия поднимется и будет великой духовной страной.

По свидетельству духовных чад схимонахини Нилы, старица очень почитала святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Она говорила, что святой апостол любит Россию и придёт к нам во времена антихриста. Одному из своих духовных детей матушка дала такую молитву: «Господи, да будет воля Твоя во мне грешном на всех путях жизни, помози остаться верным Тебе до конца. Пресвятая Богородица, спаси мя грешнаго. Святый апостоле Иоанне Богослове, буди наставником моим, буди предстателем и молитвенником моим пред Господом и Пречистой Его Матерью. Аминь».

Когда старицу спрашивали, как спастись в миру, она отвечала:

- Ничего у нас нет своего, только грехи, не нужно ничего копить, а спасаться, раздавая. Спасайтесь милостыней. Милостыня покрывает множество грехов - и своих, и тех, за кого просишь. Поэтому когда подаёшь милостыню, обязательно нужно сказать за кого ты просишь. Произнеси про себя краткую молитву: «Господи, прими подаяние за (имя) во славу Твою».

Молитва, которую часто повторяла старица и благословляла произносить своих чад: «Помяни, Господи, Давида и всю кротость его.

Помяни, Господи, Соломона и всю премудрость его.

Помяни, Господи, замученную царскую семью и святыми их молитвами помилуй мя грешного (грешную)».

Схимонахиня Нила говорила о необходимости постоянно молиться повсюду:

«Работа в руках, а молитва в устах. Молитва прежде всего, доченьки!»

О значении молитвы она говорила так: «Мир держится молитвой. Если хотя бы на один час молитва прекратится, то мир перестанет существовать. И особенно нужна молитва ночная, она более других угодна Богу. — Самый великий и трудный подвиг— молиться за людей. Нужно терпеть, молиться, трудиться, несмотря ни на что, сколько бы ни ругали, ни поносили. Есть поношение слева, от лукавого, а бывает и справа, от близких. И то и другое — трудно, но полезно и даже необходимо. Все, что посылается, надо делать перед оком Божиим, с памятью о Божией Матери, с обращённостью к Ним. Не внешние труды нужны, а более всего — очищение сердца. Не позволять себе никакого лукавства, быть открытым с людьми. И ничего о себе не думать».

Незадолго до смерти, в первую неделю Великого поста схимонахиня Нила, прослушав Великий покаянный канон, сказала:

- А мне преподобная Мария Египетская сказала: «Готовься домой, в субботу в восемь часов утра умрёшь».

Предсказание исполнилось: схимонахиня Нила скончалась в субботу 6 марта 1999 года в 8 часов 15 минут. Перед кончиной схимонахиня говорила своим духовным детям:

«Приходите ко мне на могилку и рассказывайте о своих бедах и заботах.Если буду иметь дерзновение пред Богом, то помолюсь за вас».

Отпевали схимонахиню Нилу по монастырскому чину 8 марта 1999 года. Возглавил службу игумен Иннокентий. По свидетельству очевидцев во время отпевания старицы исцелились одержимые злым духом.

Похоронили старицу Нилу за алтарём храма свт. Иоанна Златоуста в г. Воскресенск (Московская область). О чудесах исцеления на могиле старицы можно прочесть в книге «Схимонахиня Нила».

Помяни, Господи, душу схимонахини Нилы, и в вечных Твоих селениях со святыми упокой.

Схимонахиня Антония (1904-1998 гг.)

Схимонахиня Антония (Анастасия Яковлевна Кавешникова) родилась 12 декабря 1904 года в селе Долгое Данковского уезда Рязанской губернии.

Из воспоминаний схимонахини Антонии: «Любовь к Богу и людям мать в меня посеяла, а отец брал меня в церковь, когда была ещё совсем маленькой. Было мне два с половиной года... Был какой-то праздник... Я оглядела всё вокруг и, помню, у отца с рук – прыг и прямо в алтарь через боковые двери... Подошли ко мне двоё в ризах и говорят: «Теперь святить надо церковь, женский пол влетел». Откуда ни возьмись, оказался там старый священник, так он и говорит: «Не трогайте её, она будет алтарницей». Его слова сбылись: я уже как лет пятнадцать захожу в церковь, и батюшка меня в алтаре приобщает».(По промыслу Божиему, Анастасия 28 марта 1967 года по благословению Патриарха Алексея 1 была пострижена в мантию с именем Апполлинария, сразу после пострига стала алтарницей в Никольском храме в Москве, в котором до этого пела.)

С шестилетнего возраста Настя пела в церковном хоре. Однажды слепой прозорливый старец Яков (Мышинский) предсказал, что Анастасию ожидает горькая судьба, позже посоветовал девушке не выходить замуж. Однако в восемнадцать лет Настя вышла замуж... Начались сбываться предсказания старца: семейная жизнь не сложилась. Муж, жестоко избивавший Анастасию, вскоре оставил её с тремя сыновьями. В годы безверия с 1942 г. по 1946 год ей пришлось пережить все тяготы лагерной жизни (Тагиллаг НКВД). После освобождения она находилась на принудительном излечении «от веры во Христа» в психиатрических больницах.

В 1950 году сыну Василию удалось вызволить её из больницы. В 1952 году Анастасия Яковлевна получила 3 группу инвалидности, благодаря которой избежала повторных арестов. Она открыто посещала храмы, совершала паломничества по святым местам, проповедовала, раздавала верующим переписанные от руки молитвы...

В 1953 году Анастасия Яковлевна стала духовной дочерью старца Кукши^{69} (ныне прославленного). Старец благословил Анастасию Яковлевну раздавать молитвы «за младенцев убиенных во чреве». По благословению своего духовного отца Анастасия десять лет пела и руководила церковным хором бесплатно, а на жизнь зарабатывала тем, что по ночам читала в храме псалтырь по усопшим.

Из воспоминаний одной из певчих храма во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость»: «Она была очень талантливым регентом. Службу знала так, как никто другой не мог... Матушка всё делала с молитвой, собранно, спокойно».

В 1964 году Анастасия становится духовной дочерью старца Амфилохия^{70} (ныне прославленного). В шестидесятые годы старец тайно постриг Анастасию в рясофор с сохранением прежнего имени. С 1971 года, после смерти старца Амфилохия, монахиню духовно окормлял старец Савва.

За смиренное несение скорбей, великую веру и любовь к людям мученица за веру удостоилась даров Святого Духа: прозорливости, благодатной молитвой, по которой исцелялись сотни людей.

Из воспоминаний молодого священника: «Я спросил: «Скажите мне что-то важное, как мне жить, чем могу быть полезен?» Матушка посмотрела на меня и тихо-тихо сказала два кратких и удивительно ярких слова: «Люби людей». И эти слова были сказаны с таким чувством, с таким пониманием, что запали мне в душу на всю жизнь...

Старица наставляла: «Всегда надо идти узкими вратами. Терпите! Думаете, я не знала, что меня гнать будут? Знала, но надо терпеть. Надо, чтобы обо мне говорили плохое, тогда по - Божиему будет...»

Праведница советовала всем молиться на ненавидящих и обижающих. Одной из духовных дочерей даже посоветовала заказать молебен о «разлучнице».

Из воспоминаний духовных детей: «Не раз по молитвам матушки рождались дети у неплодоносящих. Однажды в ответ на такую просьбу Н. Матушка дала ей какой-то корень, и Н. родила... Господь даровал ей знание целебной силы растений... Она хорошо знала свойства корней и трав, собирала их и для Святейшего Патриарха Пимена... Но всё же главным средством от недугов была её молитва, потому что во многих случаях просимое исполнялось безо всяких корней...»

«Матушка говорила, что нередко дети болеют из-за того, что брак не венчанный, и советовала немедленно повенчаться... Призывала женщин молиться за загубленных детей со слезами, с великим сердечным плачем... Одной из пришедших к ней женщин матушка назвала число абортов, сделанных ею самой и её матерью, и сказала, как нужно молиться. После выполненного правила улучшилось состояние её тяжелобольного сына, стали отходить другие скорби, о которых говорила пришедшая».

Среди тех, кто обращался к старице за советом, была и игуменья Толгского монастыря м. Варвара. Она предложила старице переехать в Толгский монастырь. В феврале 1990 года матушка переехала в монастырь, где в марте 1990 года по благословению Патриарха Пимена приняла схиму. Пострижение монахини Аполлинарии в схиму с именем Антония в честь прп. Антония Печорского совершил игумен Венедикт. Из воспоминаний духовных детей старицы: «После принятия схимы матушка заметно изменилась. Раньше она много и часто наставляла, учила. Теперь главным содержанием её жизни стала молитва. Слово же становится кратким, но очень точным и ёмким. Сколько людей получили помощь по молитвам старицы-схимницы!»

Из воспоминаний духовного сына схимонахини Антонии Вячеслава Медушевского: «... Матушке открыто было будущее, и незримое, и воля Божия; советы озаряли внезапно открывшейся духовной ясностью. Не было для Матушки никаких ограничений по тематике, специфичности и сложности предмета разговора... Для многих, ищущих исполнения воли Божией, она определила путь и этапы целой жизни... Жаждущий духовной жизни человек с прискорбием ощущает дистанцию между сведениями о молитве, почерпнутыми из книг, и самой молитвой. Старец же непрестанно живет в мире молитвы, которую Господь слышит и утверждает; он может стать учителем молитвы, потому что получает дар видеть сердца людей в Духе Святом...

Матушка молитвенным духом своим ... знания пролила вдруг в мое сердце, открыв в нем уныние, о котором я даже и не подозревал. И, видимо, помолилась обо мне, потому что молитва вдруг укрепилась... У Матушки непрекращающаяся молитвенная жизнь с Господом свидетельствовалась в каждом ее жесте и слове, тихих и смиренных, но изнутри наполненных теплой и светлой силой. И глаза ее: ясные, чистые, полные света, любви и проницательности; ничего не было в них такого, что не от Господа. Потому-то и оставались они молодыми до самого часа ее отшествия...

Самое великое чудо для меня оказалось связанным с вхождением в Матушкину любовь, когда мне открылся ее жертвенный характер. Мы видели ежедневно мучительнейший подвиг ее любви. Скорби, всю жизнь сопровождавшие ее, омрачили и последние десять месяцев ее земной жизни... В январе 1998 года келья Матушки закрылась для посетителей. Разрешено было подходить к ней лишь на улице или в храме, куда ее привозили по воскресным дням и праздникам.... Пребывая в непрестанной молитве, она все переносила с кротостью, смирением и терпением. Престарелым людям, у которых почти не осталось плоти, мучительно трудно сидеть в инвалидной коляске, испытывая боли от давления костей. А у Матушки болели еще и почки. Немощная телом, но не духом, она после долгих великопостных служб пережидала, пока в храме не останется людей, дабы в тишине принять желающих. С осени принимала чаще во дворе, на холоде, в воскресные дни и будни...Четыре последних дня Матушка ничего не вкушала и каждый день причащалась... Мы видели это не представимой глубины покаяние в последний день жизни за несколько часов до смерти. Умирающая Матушка, ожидавшая последнего в жизни причастия, переносила мучительнейшее физическое состояние с необыкновенным терпением, мыслью предстоя уже пред Господом; обводя взором иконы, повторяла: «Господи, прости меня, прости меня. Господи!» - с интонацией искренности и детской непосредственности, которую невозможно забыть... Матушка благословила и нас приехавших к ней вглядываясь пристальным долгим взглядом. Уже тогда начинался предсмертный отек легких. Вернувшись вечером в Москву, узнали о её кончине...

Его Святейшество Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, которому по служебному телефону один из нас сообщил о кончине матушки Антонии в день ее погребения, передал духовным чадам, что он сам будет молиться о ней 40 дней и уже на следующий день Покрова Пресвятой Богородицы помянет ее в храме... Мы молимся: помяни, Господи, ее любовь к нам, крест любви Твоей, который она понесла до самого часа смерти, прости ее согрешения, упокой в селениях блаженства со святыми, даруй и умножь благодать ее молитвенного ходатайства за всех людей!»

Скончалась старица Антония 11 октября 1998 года в Николаевском Черноостровском монастыре города Малоярославца Калужской области. Изо дня в день увеличивается число паломников к ее могилке на маленьком монастырском кладбище. Люди подолгу стоят здесь, зажигают свечи, молятся и по вере своей получают просимое.

Подробнее о жизни схимонахини Антонии, чудесах исцеления по молитвам матушки можно прочесть в книге Александра Трофимова «Я испытал тебя в горниле страдания. Схимонахиня Антония», и в книге профессора Московской консерватории В.В. Медушевского «Помяните мою любовь». Мы приведём ещё лишь несколько свидетельств верующих о чудесах, происходивших после молитвы на могилке старицы.

Из воспоминаний р.Б. Татьяны Ф.: «В июле 2003 года у меня заболела пятка... с трудом на неё наступала, испытывала невыносимую боль... Лечение (назначенное врачами) мало помогло...

В день памяти схимонахини Антонии - 11 октября – я поехала на её могилку...

От станции до могилки матушки еле дошла. Моя знакомая посоветовала попросить матушку об исцелении. Прикладываясь к кресту на могилке, попросила... И тут же забыла о просьбе, потому что в тот день у меня болела не только пятка, но и всю ногу ломило так, что едва до дома доехала. Ночью меня затопили соседи. Обнаружив это под утро, кинулась бороться с последствиями потопа... и только к обеду заметила: ноги-то мои не болят совсем!»

Духовная дочь старицы София, зная, сто отец Андрей нуждается в деньгах для храма, посоветовала ему: «Батюшка, отслужите панихиду на могилке матушки, деньги обязательно придут, матушка поможет». Священник отслужил панихиду на могилке старицы Антонии, и в скором времени требуемая сумма буквально «свалилась с неба».

Послушник П. очень хотел побывать у старца Николая на острове Залит, но в монастыре не отпускали. Он помолился на могилке подвижницы, когда вернулся в монастырь, узнал, что ему дали многодневный отпуск. По милости Божией ему удалось попасть к старцу и получить ответы на волнующие его вопросы.

По свидетельству духовных чад старицы матушка помогает и тем, кто не может приехать на могилку, поэтому в трудных ситуациях просит помощи дома. Следует отметить, что по рассказам очевидцев, мироточили фотографии старицы Антонии, с 2001 года благоухает матушкина скуфейка у священника.

Господи, упокой душу схимонахини Антонии, со святыми упокой, и её молитвами спаси нас!

Советы и наставления схимонахини Антонии:

- Просите Всевышнего, не забывайте Его день и ночь. Лучше всего молиться рано утром и ночью. Самое спокойное время. Проснись, встань, умойся и разговаривай с Богом, все Ему рассказывай. Господь любит, чтобы Ему все рассказывали. И Он найдет пути, избавит тебя и поможет. Если же Господь дает страдание, дает и терпение и укрепляет Духом Святым. И если трудное даст Господь, надо радоваться!

- С полуночи до трех часов святое небо открыто. Очень ценная молитва в эти часы. После полуночи хорошо класть три великих поклона с молитвой к Спасителю, Матери Божией и Ангелу Хранителю.

Схимонахиня Антония благословляла своих духовных чад учить на память молитвы: «Отче наш», «Богородице Дево, радуйся», «Символ веры», 50-й и 90-й псалмы. Советовала читать краткое молитвенное правило прп. Серафима Саровского, и молитву: «Господи, просвети мой ум, успокой мое сердце, помоги мне в жизни, избавь меня от лукавого»...

- Если болеют дети, надо читать 90-й псалом и «Отче наш» по семь раз. Если что-то серьезное, читать надо по двенадцать раз... Если несчастье случилось с человеком, надо читать 90-й псалом... Если неспокойные дети, болезненные, то над спящими надо почитать сорок раз молитву «Богородице Дево, радуйся» и три воскресенья подряд причастить детей Святых Христовых Таин... Когда бывают нечистые помыслы, уныние, тоска, - много раз читать молитву «Богородице Дево, радуйся». Господь непременно ради молитв Божией Матери даст мир душе...

- Надо только с крестом вкушать пищу. Вот придут времена, будет все отравлено. Но если вы с верой перекрестите, то живы будете. А другой выпьет или съест то же самое, не перекрестив, - умрет.

- Закрой свой рот получше, на семь замков, как говорят святые отцы, знай свое дело: твори Иисусову молитву, сколько она добра приносит в жизни. Молчание - это ангельская молитва. Она не сравнится с нашей человеческой молитвой. Помалкивай больше и прислушивайся побольше, потому что от нее (ангельской молитвы) помощь во всем! Язык мой - враг мой, оно так и есть. Сколько зла и расстройства приносит он в жизни... Если мы осуждаем ближнего за какой-то грех, значит, он в нас еще живет. Если человек не осуждает, значит, этот грех не касается его. Когда душа чистая, она никогда не станет осуждать. Потому что «не судите, да не судимы будете» (Мф. 7, 1)».

Старица советовала ежедневно читать 17 кафизму, говорила: «На мытарствах 17 кафизма будет уже в защите за вас». Схимонахиня считала, что пасхальные свечи дают особую благодать, в частности говорила: «Когда посещаешь больного человека, прочитай молитву за болящего или акафист и обязательно зажги пасхальную (красную) свечу».

- Слово Божие - пища для души и тела. В обязанности христианина: не лягу спать, если не прочитаю одну главу Евангелия; две главы Посланий, начиная с Деяний Апостолов и кончая Откровением святого Иоанна Богослова; несколько псалмов из Псалтири. И так постепенно будет прочитываться весь Новый Завет и Псалтирь, что и нужно... Надо сделать три закладки и читать подряд, а когда прочитаем все - снова начинать, и так всю жизнь.

Блаженная старица Мария Хотольской (1906-1999 гг.)

Блаженная старица Мария (в миру Потапова Мария) родилась в 1906 году в Хотолях.

Из воспоминаний Аллы Спиридоновой, прихожанки храма Архистратига Михаила (Воркута):

«Мама ее при родах умерла, и отец женился на другой, потом у него от новой жены еще восемь или девять детей было. Блаженная Мария говорила: «Я такая удаленная от них была. Все идут, а я впереди них поскакиваю, как лягушка. Они обо мне говорят: «Вон как Маша быстро бегает!»

Марию научили разному рукоделию, вышивать, прясть, умела она и читать. В годы гражданской войны недалеко от Хотолей подвизалась монашка, и они вместе с ней постоянно молились – так она научилась монашескому правилу. С того времени и до конца жизни она монашеское правило постоянно выполняла.

Потом Мария попала в Дом инвалидов в Ярославле. Росту в ней всего метр десять, может, было. В 20-летнем возрасте врач предложил ей сделать операцию: «Будешь ходить как нормальный человек». Согласилась, но у нее после операции отказали руки, и она осталась на всю жизнь недвижимой. Ни шить, ни читать, ни писать уже после этого не могла.

Потом-то Мария поняла, что это Божий промысл о ней такой был. Там, в Ярославле, вскоре все узнали, что она – не простая калека. У нее открылся дар предвидения, к ней в Дом инвалидов стали приходить и спрашивать, как поступить в жизни. В ответах она не отказывала, и в благодарность по ее просьбе благодетели купили ей домик у нее на родине, в Хотолях. (Позже она попросила сделать ей отдельную келью-сарай.) Потом все стали приезжать к ней уже туда...

К ней отовсюду съезжались паломники. Около ее сарая-кельи летом они разбивали целый палаточный лагерь. По советам старца Николая (Гурьянова, (1909-2002 гг.)), почитавшего блаженную, в Хотоля к матушке за благословением приезжали паломники, направлявшиеся из Санкт-Петербурга в Хутынский монастырь. Навещал ее архиепископ Новгородский и Старорусский Лев, советуясь по духовным вопросам. После ее кончины он распорядился похоронить матушку в Хутынском монастыре, рядом со своими родителями. Как оказалось, матушка Мария была в тайном постриге и до конца дней выполняла свое монашеское правило.

Когда мы в первый раз приехали в Крестцы, в гости к своим родственникам (это сорок километров от Хотолей по трассе «Великий Новгород – Тверь»), мне рассказали, что в Хотолях есть прозорливая матушка. Я очень удивилась этому, потому что там место считается нечистым из-за множества колдунов. Но, видно, где святость – там и колдуны.

Впервые я увидела Марию у нас в Крестцах во время крестного хода на Параскеву Пятницу. Ее привез на коляске к нам раб Божий Юра из Новгорода, который постоянно возил ее по городам и монастырям. Я подошла к ней и попросила: «Матушка, благословите!» Мария говорит: «Благословенна раба Божия Алла». А она же совсем глухая, видела меня в первый раз и, конечно, не знала моего имени. Я быстро нашла Димку, своего внука, говорю: «Димочка, иди к матушке, благословись». Она назвала и его имя.

Узнав о матушке побольше – о том, что она прозорливая, что читает мысли людей и видит их болезни, которые может исцелить, – мы с мужем собрались к ней в Хотоля. Встали рано и уже в шесть часов утра были у матушки.

Из Хутынского монастыря к ней постоянно благословляли иноков на послушание. Настоятель говорил вновь поступившим: «Идите к матушке Марии. Научитесь у нее смирению и терпению, потом придете в монастырь». Она их «моими иноками» звала. Раньше она жила с ними в большом доме, а потом попросила их сделать ей отдельную келью-сарай: «Сделайте мне дом: вкопайте четыре столба так, чтоб кровать влезла, с трех сторон обейте их досками, а четвертую открытой оставьте».

Так они и сделали, и в этом, продуваемом со всех сторон, сараюшке-развалюшке матушка жила последние годы. Спасалась там летом и зимой. У нее там, в углу, буржуйка стояла, которую топили послушники. А в доме останавливались паломники. Когда мы пришли, необитая сторона сарая была прикрыта одной простынкой. Около входа стоял таз, в нем грязная посуда плавала. «Что это, – думаю, – поели и не убрали ничего». Я быстро помыла посуду, сложила. Вдруг слышу: «Кто там?» Голос у нее такой чистый, как у ребенка. Мы зашли, рассказали о себе. Когда мы пришли, у нее за спиной лежал мальчик Сашка – она всех больных так исцеляла: просила лечь к себе за спину. Матушка ему и говорит: «Ну-ка, иди, накопай картошки, навари им». Он вскочил и босиком побежал копать картошку. А на улице колотун, дождь идет, мы замерзли. Я говорю ему: «Холодно же, чего ты босиком-то побежал?» – «А меня матушка благословила с апреля по октябрь ходить босиком. Мы собираем грязь с земли своими ногами». Как я потом узнала, блаженной Марии было видение Иоанна Предтечи, который сказал, что на земле очень много грязи и ее надо собирать своими ногами. Вот послушники и бегали босиком, собирали грязь, а она их отмаливала.

После чего Мария говорит мне: «Ну, заходи, заходи, давай руки-то. Подсовывай, подсовывай под мои руки, у тебя руки-то болят». Руки у меня закоченели все и действительно болели: от ревматизма все суставы на руках и ногах выворачивало. Откуда она узнала, что они у меня болят? А ручки у нее тепленькие, она их у себя на груди держит. Делать ими ничего не может... Отогрела матушка мне мои руки и говорит: «У тебя ведь и коленочки болят. Откинь одеяло-то, потрогай, потрогай мои коленочки». Я откинула одеяло, а из-под одеяла меня так и окатило жаром, словно из парника. На улице холодно, а у матушки в келье всегда тепло. Так ее Господь согревал.

Потом она говорит мне: «Давай ложись за мою спину!» Я легла за спину. Все стали читать акафист Господу. Я про себя думаю: «Как же так, акафист-то надо стоя читать». А она мне: «Ты лежи-лежи. Тебе можно полежать, ты же болеешь».

Ну, думаю, сейчас еще полежу и вообще не встану: в стенке за мной между досками щели, в них дует, а я как раз спиной к этим щелям, с моим-то радикулитом. Закончили акафист. Она мне: «Ты чего там, спишь, что ли? Ты не притворяйся, давай вылезай оттуда!»

...И, действительно, я легко так, свободно встала, вышла, и спина у меня перестала болеть, и, слава Богу, с тех пор больше ни разу не болела. Так матушка исцелила меня от радикулита. Прошла боль и в руках, и в ногах. Так она очень многих исцеляла...

У матушки в келье жило семь кур, которых ей привез Юра из Новгорода. Они какие-то у нее ученые были, слушались ее, очень хорошо неслись, и у Марии постоянно ведрами яйца стояли. Она всех ими угощала...

Рядом с сараюшкой у нее огородик был, послушники сажали там и картошку, и морковку, и укроп – все, что нужно в хозяйстве. Как-то раз приехали из Воркуты в Крестцы на целое лето и пришли к ней. Шел июль, у нас совсем не было картошки, а в магазинах там она не продается. Она нас спрашивает: «Ну что, у вас картошки-то нет?» – «Нет, матушка, а сажать уже поздно». Она и говорит: «Дайте им картошки». Дали нам немного картошки в полиэтиленовом мешке. И что поразительно! Все лето у нас картошка не переводилась. Когда кончается, кто-нибудь да обязательно еще принесет.

Паломников, приезжавших к ней на автобусах, она благословляла такими гостинцами – кому яйца, кому укропа, кому картошки со своего огорода...

В Хотолях на Марию неоднократно набрасывались колдуны. Особенно один все не давал ей покоя. Он постоянно вредил всем, на людей, на скот наводил порчу, а она постоянно боролась с ним молитвой. Там такие чудеса творились! В конце концов, она освобождала людей от его чар, а потом случилось так, что, лишившись своей злой силы, он и вообще погиб.

Матушка хоть и глухая была, но слышала мысли людей. О чем-нибудь подумаешь, а она тебе уже отвечает. Послушники разговаривают между собой, а она вступает в разговор, как будто участвовала в нем с самого начала.

Когда мы в последний раз к ней приехали, за ней тогда уже послушница Ирина ухаживала. Картошку уже не сажали, а на месте огорода стояли палатки с паломниками – целый палаточный лагерь...

За всю жизнь у нее ни разу не было пролежней, так ее Господь оберегал. Перед смертью она нам с мужем жаловалась, что уже ничего не соображает, а к ней люди приезжают целыми автобусами: «А я им ничего и сказать-то не могу».

...Мы ездили к ней на могилку в монастырь. На могилке стоит простой деревянный крест. На нем написано «Потапова Мария» и годы жизни. По окружности могилка обложена белым кирпичом. Мы пришли ночью, потрогали земельку на могилке, а она оказалась теплая. Мы еще специально проверили в других местах: везде холодная, а на ее могилке теплая, даже рукам жарко. Как раньше она всех согревала своим немощным телом и пламенной молитвой, так и сейчас всех исцеляет и спасает. Упокой ее Господи!»

Блаженная Алипия (1910-1988 гг.)

Родилась блаженная Алипия (Агапия Тихоновна Авдеева) предположительно в 1910 году в Пензенской области в благочестивой семье Тихона и Вассы Авдеевых. Блаженная старица рассказывала, что отец был строгий, а мама очень добрая, большая труженица и очень аккуратная. Бывало, положит в передничек всяких угощений и велит ей разнести бедным в их селе, особенно много гостинцев раздавала мама в праздники. Когда пришло время учиться, Агапию отдали в школу. Сообразительная девочка всем подсказывала, её перевели в другой класс, и среди детей старше её на год Агапия отличалась умом и сообразительностью. В 1918 году родителей Агапии расстреляли. Всю ночь восьмилетняя девочка сама читала Псалтырь по умершим. Некоторое время Агапия жила у дяди, проучившись в школе только два года, отправилась «странствовать» по святым местам...

В годы безверия - 10 лет провела в тюрьме, несмотря на тяжёлые условия содержания, старалась соблюдать пост, непрестанно молилась.

Из воспоминаний Марии:

- Много пережила Матушка в период гонений на православных: её арестовали и посадили в общую камеру... В тюрьме, где она содержалась, было много священников. Каждую ночь 5—6 человек уводили безвозвратно. Наконец, в камере осталось только трое: один священник, его сын и Матушка. Священник сказал сыну: «Давай отслужим по себе панихиду, сегодня нас к рассвету заберут»... А Матушке сказал: «А ты сегодня выйдешь отсюда живая». Отслужили панихиду, отпели себя отец и сын и ночью их увели навсегда. Матушка осталась одна: в камере неслышно отворилась дверь, вошел Апостол Петр и через черный ход вывел Матушку к морю. Шла она без пищи и воды 11 суток. Лезла по отвесным скалам, обрывалась, падала, поднималась, снова ползла, раздирая до костей локти. Но Господь сохранил ее. На руках у нее остались глубокие шрамы, которые она мне показывала. Возможно, тогда Матушка посетила Великого иерусалимского старца иеросхимонаха Феодосия^{71}, который жил под Новороссийском в поселке Горный (бывшая станица Крымская). Об этом сама Матушка сказала «Я у Феодосия был, я Феодосия видел, я Феодосия знаю». Возможно, что старец благословил Матушку на великий подвиг юродства...

Старица часто вспоминала о своём чудесном избавлении, чтила день памяти Апостолов Петра и Павла, часто молилась у иконы Апостолов...

Во время войны Агапия попала на принудительные работы в Германию...

Из воспоминаний Марфы:

- Рассказала мне Матушка, что когда она была на работах в Германии, то по ночам читала Псалтирь за женщин, у которых дома остались дети или больные старики и выводила их за колючую проволоку и они благополучно уходили домой. Ушла и сама Матушка еще до окончания войны, перебралась через линию фронта и пешком пошла в Киев... Однажды нагнали ее на дороге несколько человек мужчин... Стала усердно молить Матерь Божию защитить ее. Невдалеке увидела стог соломы и побежала к нему, чтобы укрыться от бандитов... Добежала до стога, спиной к нему прижалась, и Матерь Божию со слезами и просила не оставлять ее.

Бандиты вокруг стога бегали, ругались: «Да где же она делась, ей же и укрыться негде!» Постояли и ушли, а Матушка посмотрела на себя и увидела, что она вся светлая, вся одежда на ней белая, руки белые... Матерь Божия защитила, скрыла от бандитов, небесным светом одела, потому они ее и не увидели.

Матушка была грамотная, хорошо читала и писала, всю Псалтирь знала на память.

Спросила меня как-то: «Ты, какого года рождения?»

- 1916 — ответила я.

- А я на 6 лет тебя старше.

По промыслу Божиему Христа ради юродивая Агапия была принята в Киево-Печерскую Лавру, где прожила до самого её закрытия. Архимандрит Кронид при постриге в монашество дал Агапии новое имя – Алипия, благословил на подвиг столпничества. Три года подвижница провела в дупле старого дерева.

«Когда было очень холодно, я заходил в коридор к монахам погреться. Иной пройдет, даст хлеба, а другой прогонит... Но я на них не обижался», — вспоминала впоследствии блаженная старица.

Добровольно неся крест юродства Христа ради, покорно принимая унижения и оскорбления, мужественно перенося лишения, подвижница стяжала смирение и кротость, за это и удостоилась великих даров от Господа: прозорливости и дара исцеления по молитве.

Из воспоминаний Инны Александровны:

- Мы с мамой вернулись из эвакуации в Киев. Это было в 1947 году, и стали ходить к отцу Дамиану в Киево-Печерскую Лавру за советами, наставлениями... Тогда же мама мне указала на худенькую, стройную женщину, аккуратно причесанную... Мама сказала, что ее зовут Липа, живет она в овраге за лаврской оградой прямо под открытым небом, проводит ночи без сна в непрестанной молитве... У Липы был необыкновенно глубокий, чистый, теплый, ласковый, любящий взгляд светло-серых очей... Духовным отцом Липы был наместник Лавры архимандрит Кронид. По воспоминаниям самой матушки Алипии: когда заканчивалось служба в церкви, он подходил к ней, давал сухарей и говорил: «Ну что, нагрелась, ешь и иди спасайся». Она, послушная своему духовному отцу, покорно удалялась к большому дереву, забиралась в дупло, в котором можно было, только полусогнувшись стоять. Когда же зимой снег заметал так, что из дупла нельзя было выбраться и она не шла в церковь, отец Кронид сам пробирался к ней, приносил в мантии сухарей, окликал: «Ты не замерзла?» Оставлял приношение и свое неизменное слово «спасайся» и уходил в Лавру, оставляя подвижницу на попечение длительной, зимней ночи. Жутко было в глубоком овраге, под самое дупло приходили и выли голодные, бродячие собаки, мороз сковывал полусогнутое неподвижное тело. И только непрестанная Иисусова молитва утешала, укрепляла и согревала.

Так продолжалось до 1954 года, когда скончался духовный отец и наставник Липы архимандрит Кронид...

Она всех любила, жалела, ни на кого не обижалась, хотя ее многие обижали своим непониманием того тяжкого креста, который она взяла на свои хрупкие плечи.

В простой, скромной одежде, она была всегда аккуратной, чистой... Для меня до сих пор остается загадкой: как Липе удавалось сохранять свою внешнюю чистоту, красоту и привлекательность, не имея крыши над головой... Три года проводя ночи в дупле большого дерева, не имея пищи, она никогда не роптала, не просила милостыни, питаясь тем, что люди сами ей давали...

Увидел ее и отец Дамиан: «Ну что ты тут сидишь под ступеньками, тебе же холодно, иди спи под дверью отца Андрея»... Оба старца жили в одном коридоре и двери их келий никогда не закрывались от посетителей... Отец Андрей принимал всех: отчитывал бесноватых, исцелял больных, помогал нищим, всех кормил с Лаврской трапезы... Вот к этому-то порогу и послал отец Дамиан осиротевшее чадо отца Кронида...

Спустя много лет я поняла смысл этого благословения: Липа уже должна была приблизиться к порогу чудодейственного старца. Все было еще впереди: оживление умершего от угара ребенка, исцеление от смертельных болезней, изгнание бесов, необычайная прозорливость, действие благодати Святого Духа такое, что силы природы повиновались ей, безграничная, всеобъемлющая любовь к людям и добрым, и злым, бескорыстная щедрость...

Что еще я заметила, — отец Дамиан очень тепло и заботливо относился к Липе, разговаривал с ней как равный с равной, как со своей сотрудницей, видимо, провидел в ней угодницу Божию и свою последовательницу.

Шло время, умножались грехи людские, над Лаврой сгущались черные тучи: поползли слухи о ее закрытии. Странным стало поведение Липы, — она воздевала к небу руки, громко кричала на своем мордовском языке, падала на колени и плакала... (Скорбела матушка, предвидя скорое закрытие святыни)

Гроза разразилась в марте 1961 года: ярко засиявшая звезда великой святыни закатилась сразу. Умолкли колокола. Замолчал дивный хор монахов, не слышалось больше молитв в церквах, закрылись двери келий, опустели коридоры, погасли лампады. Старцы расходились — одни в вечность, другие гонимые властями...

После закрытия Киево-Печерской Лавры блаженная Алипия поселяется в маленьком домике около Голосеевской пустыни. Местные жители, знавшие о чудесах исцеления по молитвам праведницы, нескончаемым потоком шли к ней за молитвенной помощью, советом, исцелением.

Из воспоминаний Марфы:

- Очень строго матушка Алипия соблюдала посты — Первую и Страстную неделю Великого поста, среду и пятницу каждой недели она ничего не ела. Спать не ложилась, всю ночь молилась. На шее на шнурке носила большую связку ключей — своеобразные вериги.

Интересна их история: рассказывала, что во время войны, находясь в немецком лагере, работала на каком-то заводе, говорила: «Подойду ночью к сетке, разрежу ее и всех выпушу, все уйдут и живы, останутся и никто не знал, где они девались». И за каждого спасенного ею человека на шее прибавлялся ключик маленький и большой, беленький и желтый. Эту тяжелую связку матушка носила на шее до самой своей смерти. Тонкий, крепкий шнурок впивался в тело, оставляя глубокий синий рубец.

Со всех сторон великой нашей Родины ехали люди к этому хрупкому благодатному светильнику: архимандриты и настоятели монастырей, монахи и мирские, высокие начальники и простые труженики, пожилые и молодые, юные и дети, больные, скорбные и гонимые. За день, бывало, приходило к матушке по 50—60 человек. И всех матушка Алипия принимала с любовью, хотя прекрасно видела каждого, что он в себе принес: веру, любовь, любопытство или зло. Но в ее сердце умещались все, каждому она знала, что и как сказать, кого исцелить компотом или кашей, а кого мазью или вином. Своих духовных чад никого не благословляла делать операции, особенно полостные.

Матушка стала мне рассказывать притчу: «Идут двое в церковь, а навстречу бедный человек везет на тележке дрова. После дождя дорога размытая, ямы заполнены грязью, ослик оступился, упал, и тележка с дровами перевернулась и упала в грязь. Бедный человек хлопочет, но сам сделать ничего не может. Один говорит: «Давай поможем ему», а другой отвечает: «Станем помогать одежду и обувь перепачкаем и как в церковь в грязной одежде придем, да и на службу опоздаем» и пошел мимо. А первый пошел в грязь, помог подняться осленку, поднял тележку с дровами, помог вытащить ее из грязи, сам перепачкался весь и когда справился пошел следом за своим товарищем. Приходит в церковь как раз к началу службы. Увидел его товарищ и спрашивает: «Ты помогал?»

- Да помогал.

- А почему у тебя одежда чистая?

Глянул помогавший на свою одежду и обувь, а они чистые.

Говорит мне матушка: «Завтра утром приходи, будем дрова на зиму готовить». Ночью прошел сильный дождь, было холодно, стала я собираться к матушке, надела чистую одежду, новые замшевые сапожки. Думала, что для работы найду у нее, во что переодеться и переобуться. Пришла пораньше, а матушки дома нет, хатка и сарайчик на замке... А в лесу мокро, грязно, я в своих новых сапожках и в чистой одежде таскаю ветки, складываю у хатки... И только в 5 часов вечера идет она уставшая, несет на плечах корзину и мешок за плечами. Матушка спрашивает меня: «И ты в лес ходил?»

- Да.

- А почему твои сапожки и одежда чистые?

Глянула я на свои ноги, сапожки и одежда моя были совершенно чистые. Как будто я не ходила целый день по грязи и не носила на плечах большие мокрые ветки деревьев...

Из воспоминаний Анны К.:

- Это был неиссякаемый источник чудотворений и исцелений, которых не уничтожит ни жизнь, ни года, ни смерть. В согбенном, славном, чудном творении Божьем проявлялась неиссякаемая чудодейственная сила, изливаемая на всех приходящих к ней со своими горестями и недугами. Никто неутешен, не уходил от нее, получив к тому же и душевное исцеление. Впервые в домик к матушке меня привела страшная болезнь. Я ничего не могла кушать... Я вся высохла и почернела, на руках тогда было еще двое маленьких детей. Не имея силы, я все-таки с большим трудом добралась до матушкиного домика, постучала, сразу же мне она открыла дверь, с улыбкой говоря: «О, заходи, заходи, сейчас будешь кушать»... Помню, как проницательно посмотрела она внутрь меня... Поставила сковородку передо мной и Марией, перекрестила еду и заставила есть... Я ела с Марией. И это было первое чудо, совершенное матушкой надо мной. Съела я все и не почувствовала, что я наелась. С тех пор стала исчезать чернота с моего лица, я стала кушать и поправилась... Мамочка пригласила приходить чаще к ней и, слава Богу, что было мне куда приходить. Идешь к великой старице больной, разбитый, еле живой, а обратно бежишь как новорожденный человек. И скорби, и беды — все уходило мимо. Поистине — дивен Бог во святых Своих! Много раз Матушка своими молитвами предотвращала беду, нависшую надо мной и моей семьей... Все знают, что Мамочка лечила мазью, которую сама готовила. Перед приготовлением она много постилась и молилась. Варила мазь целую ночь и молилась по четкам. Наклонившись ко мне, сказала однажды мне на ухо: «Знаешь, мазь переедает все раковые клетки». Это было сказано шепотом и серьезно. Я подумала: «Значит это уже испытано, с мазью не пропадешь».

Как велика сила была действия не самой мази, а матушкиной молитвы, действующей через мазь. По своей скромности она не хотела, чтобы люди возвышали ее действия в чудесных исцелениях, и всю силу переносила на действие мази, а по благословению свыше, конечно, и мазь была целительной. Когда люди жаловались на какие-нибудь боли, она говорила: «Помажь мазей и пройдет». И проходило... Кто часто бывал у матушки говорили, что она еще за 5 лет предсказала Чернобыль. Я была у нее за 2 недели до аварии, она смотрела на иконочки и говорила: «Смотри, как они блестят, какой пожар!» Но что я могла увидеть. Через две недели — авария. В этот день матушка была одета во все черное и повторила несколько раз: «Живем болями других!»

Однажды я принесла Мамочке две иконочки Пресвятой Троицы и Святителя Николая Японского и говорит она: «Я его знаю, помоги, золотко, не надо, помоги ОДИННАДЦАТОГО, нет, не надо». Слезы залили лицо мамочки. Мое предчувствие предсказало что-то нехорошее, которое ждало меня 11 числа. Она долго молилась, просила его и добавила: «Это великий святой». И потом добавила еще и число 8... 11 число — зима близилась к концу, наступила оттепель, на крышах лежали огромные глыбы тяжелого льда. Муж шел на работу, вдруг, с крыши огромного дома срывается огромная глыба и падает перед моим мужем на расстоянии одного шага. Всего одно мгновение отделяло его от страшной гибели.

Я посетила в больнице больного отца, и уже поздно было, когда я возвращалась домой. У самого моего дома кто-то с верхнего этажа сбросил пустую бутылку, и она вдребезги разлетелась перед самым моим носом в нескольких сантиметрах —еще бы миг и трудно представить, чтобы произошло — случилось это 8 числа.

Из воспоминаний духовной дочери блаженной старицы Алипии Нины:

- У меня на груди образовалась опухоль размером с куриное яйцо. Я обратилась к врачу, мне сделали все необходимые анализы, которые показали, что опухоль необходимо срочно удалять... С Марией едем к матушке. Только зашли к ней, а матушка кричит: «Не отдавайте на смерть!» И не благословила меня идти в больницу... Для меня матушка готовила мазь. Я этой мазью намазала свою опухоль 2 или 3 раза и опухоль совершенно исчезла. Прошло уже более 10 лет с того времени. У меня сохранились справки и анализы, подтверждающие, что опухоль была злокачественная.

Когда мне случалось быть с матушкой наедине, особенно утром, то душа моя таяла от той теплоты, заботливости, ласки, любви, которой она согревала нас. Сколько в ней было нежности, доброты это трудно передать словами, это может понять только тот, кто это сам почувствовал. Матушка говорила: «Моих людей Господь не оставит, где-нибудь для них да найдется кусочек хлеба».

Как-то матушка сидела рядом со мной. Вышел на огород старый мудрый кот, Охрим, и по краю обошел вокруг огорода, останавливаясь и обнюхивая землю. Матушка обратилась ко мне: «А ты понимаешь, что кот говорит?»

- Нет, не понимаю, мне это не дано.

- А я понимаю и кота, и курицу, и всякую птицу и животное, вот Охрим, пришел и сказал, что огород хорошо посадили.

В этот год у матушки хорошо уродила картошка.

Валентина С.Е. – духовная дочь блаженной Алипии, не раз была свидетельницей чудес, явленных Господом по молитвам старицы:

- Понимала матушка язык птиц, кур, котов. Сидели мы несколько человек в саду, а на деревьях и на крыше собралось много птиц. Они щебетали, свистели и чирикали. Матушка разговаривала с ними на непонятном мне мордовском языке. По поведению птиц было видно, что они понимали слова матушки. Рядом сидел, кот Охрим. Матушка по-русски обратилась к птицам: «Вот он сидит, а я не отвечаю, если ты попадешь ему в лапы, улетай». Птицы поднялись и улетели...47 лет матушка не ела мяса...

Сварила матушка борщ. Пришли люди, я сидела с краю. Матушка говорит мне: «Наливай борщ». Я налила 11 тарелок. Пришли еще 4 человека, Матушка снова мне говорит: «Наливай борщ», а я про себя думала: «Хватит ли борща?» Посмотрела в чугунок, а там половина чугунка борща. Я подумала, что я не заметила, как Матушка встала и долила борщ. Налила я 4 тарелки и думаю, если еще придут люди, то уже не хватит борща. Снова пришли люди втроем, снова матушка ко мне обращается: «Наливай борщ». На этот раз я уже точно видела, что матушка со своего места не вставала и борщ не доливала. Подхожу наливать, открываю казанок, а там ровно половина борща, как будто я и не наливала из него — все половина. Потом поняла, Благодатью Божией пища у матушки умножалась.

Спросила я как-то у нее: «Как спастись?» Она ответила: «Господи, помилуй!».

Из воспоминаний монахини Ф.:

- С Матушкой я познакомилась в 1981 году. Я приехала поступать во Флоровский монастырь.

21 неделю, осень и зиму матушка тяжело болела. Пищи не принимала, а только пила немного воды. После Пасхи съела немного молочной каши. До болезни матушка кормила людей тем, что сами люди приносили. А после болезни до самой своей кончины стала сама готовить и кормить людей. При приготовлении пищи не разрешала разговаривать, чтобы не осквернять пищу. Варила ежедневно борщ и кашу. Приготовляла пищу всегда с молитвою.

При очередном моем посещении, матушка посмотрела на иконы и спрашивает: «Палец на руке или на ноге? Цел или нет?» Потом говорит: «Цел». А когда приехал мой брат, оказалось, что он пилил дрова и задел палец, но кость не задел.

Матушка могла на расстоянии слышать того, кто ее звал. Я сильно заболела и стала призывать Матушку на помощь. Собравшимся матушка говорит: «Врач на Подоле умирает» и стала за меня молиться и молилась всю ночь. Утром мне стало легче.

Понимала она язык зверей и птиц. Приходил к ней лосенок, она его кормила. Однажды он пришел и стоит, а матушка говорит: «Голова болит, на, съешь хлеба, и перестанет болеть». Лосенок съел хлеб и ушел в лес.

По свидетельству очевидцев засушливым летом 1986 года праведница одиннадцать суток постилась и молилась, а потом поведала своим духовным чадам, что «выпросила дождь». После этого разговора, в тот же день пошёл обильный дождь.

За доброту многие любили блаженную старицу, но были и недоброжелатели, которых она и её многочисленные посетители раздражали. Живший по соседству мужчина не раз грозился разрушить жилище старицы Алипии. Однажды он уговорил тракториста приехать и ковшом подцепить брёвна поддерживающие стену ветхого дома. С воздетыми к небу руками молилась старица, прося заступничества у святителя Николая и помощи. Вот что об этом событие поведала духовная дочь блаженной Алипии:

- Тракторист зацепил трос за бревно под крышей и уже начал трактором тащить, чтобы разрушить крышу. Матушка стала молиться, все присутствующие стали кричать на тракториста, увещевая его, не причинять вреда матушке. В это время хлынул дождь, да такой сильный, что стало темно (удивительно то, что в этот день на небе не было ни облачка). Тракторист сидел в кабине трактора, пережидая дождь. Но дождь не прекращался. Так ничего, не разрушив, тракторист и уехал. А домик остался стоять невредимым. Потом люди общими усилиями отремонтировали, что от ветхости разрушилось, и матушка продолжала жить в своей келейке. «Пока я живой, дом не разрушат, преподобные Печерские не допустят, а после смерти снесут, и ничего не останется» — говорила матушка (так и случилось).

Всех, кто знал Матушку, она поражала даром исцелений, действенной силой молитвы и явной прозорливостью... Я страдала сильными головными болями. Матушка дала мне выпить компоту и сказала: «После Вознесения пройдет». Так и было. После Вознесения я перестала страдать головными болями... Отец страдал каменно-почечной болезнью, лежал в больнице, ему хотели делать операцию, но он не согласился и ушел из больницы. Когда мы с отцом пришли к матушке, она увидела его, и сказала: «Молодец, что ушел, а то зарезали бы». Дала ему выпить компоту, и боли у него прекратились...

Протоиерей Виталий Медведь вспоминает:

- Перед 1000-летием крещения Руси в Демиевской церкви подходит ко мне матушка и громко говорит: «Христос Воскресе! Теперь тебя мучить не будут».

Тогда меня не прописывали в Киеве, я поехал к ней. Она глянула на меня и говорит: «Не бойся, иди, пропишут». И действительно, вскоре меня прописали.

Много помогала матушка в судебных делах: по ее молитвам уменьшали сроки заключений; неправильно осужденных освобождали. Очень помогала Матушка в различных самых запутанных и неправильно оформленных денежных счетах. По ее молитвам все устраивалось, улаживалось и благополучно разрешалось.

Людей лечила приготовленной ею самой пищей и земляникой, из которой приготовляла мазь. Перед взрывом в Чернобыле предсказывала: «Потравят людей газом».

Из воспоминаний протоирея Анатолия Городинского:

- Впервые матушку Алипию мы встретили в 1974 году в церкви Вознесения на Демиевке. Ее нельзя было не заметить. По пути в церковь она всегда заходила в магазин и покупала много хлеба и булочек. Все это она клала на панихидный стол. И нас учила: «Всегда имейте при себе кусочек хлеба». Жила она в небольшом домике, в котором была одна комнатка и небольшой коридорчик, где помещались ее курочки и коты, которых она всегда держала... К матушке приходили люди за молитвой, советом, благословением. Во всем этом нуждались и мы. Часто благословляла нас, давала нам много конфет. Мы возражали, зачем нам так много конфет, а она настаивала: «Это деткам». Но детей у нас не было долгих 10 лет. Верили мы матушкиным словам, теперь мы многодетная семья. Господь послал нам радость по матушкиным молитвам и нашим просьбам. Перед Чернобылем Матушка была очень беспокойная, всех, отправляя, домой, говорила: «Плотно закрывайте двери и окна, будет много газа». Многие спрашивали, что делать уезжать или оставаться в Киеве. Матушка никого не благословляла уезжать, а кто не послушался, потом жалел, там было ещё хуже. На вопрос как поступать с пищей говорила: «Помойте, прочитайте Отче наш и Богородицу, перекрестите и ешьте и будите здоровы».

Из воспоминаний Марии:

- Последнее воскресенье перед Пасхой — Вход Господень в Иерусалим на свои страдания. Ранним утром вспыхнул Чернобыль, который матушка видела еще зимой. С этого дня всем приходящим стала давать кагор, но предупредила: «Чтобы после моей смерти вина и в рот не брали».

За два месяца до своей кончины никого больше не благословляла оставаться на ночь...

В субботу (29 октября) послала за мной. Сказала мне: «Пойди в нашу церковь, поставь свечи, но не зажигай, на утро пусть будут. Бери панихиду и беги в Лавру, ко мне больше не приходи».

В воскресенье 30 октября после обедни я пришла. Матушка была совсем слабенькая. Благословила всех вместе идти в Китаево: «Помолитесь святым и за меня помолитесь», предсказывая канонизацию 5 угодников Киево-Печерской Лавры.

Перед смертью старица просила у всех приходящих к ней прощение, просила приходить к ней на могилку и рассказывать о своих бедах и болезнях.

Из воспоминаний духовной дочери старицы:

- Незадолго до смерти было у матушки много народа. Неожиданно она велела всем встать на колени и молчать. Неслышно отворились двери и, обращаясь к вошедшим, матушка спросила: «Что пришли меня проведывать?» Все в благоговейном молчании стояли на коленях, пока матушка вела тихую беседу с пришедшими. Кто они были и какую весть ей принесли - осталось тайной. Она ее не открыла, но после этого посещения чаще стала говорить о смерти: «Я умру, когда будет первый мороз и первый снег пойдет. Повезут меня на машине, похоронят в лесу». 29 октября я была у матушки и сильно плакала: «Не стой и не плач, а иди и подавай во все храмы». И летели во все монастыри письма с просьбой молиться за нашу матушку. Духовные чада даже ездили к старцу Н. далеко в Россию: «... Яблоко созрело, оно не может больше оставаться на дереве и должно упасть» — ответил прозорливый старец, который знал матушку только духом.

30 октября был первый сильный заморозок, а вечером пошел крупный пушистый снег. Когда раздавали матушкины вещи, мне дали подушечку. И теперь, когда у меня начинается головная боль, я ложусь на эту подушечку, и боли прекращаются.

Царство небесное и вечная память, дорогая наша матушка Алипия за все труды твои, которые ты понесла в своей земной жизни за всех нас грешных.

Из воспоминаний Ермоленко Екатерины Ивановны:

- Во время отпевания от тела матушки исходило сильное благоухание, руки были тёплые, и когда к ним прикладывались, на губах долго оставалось приятное благоухание.

Собранно уже не мало свидетельств об исцелении верующих по молитвам старицы.

Свидетельствует Людмила:

«Я пекла бисквит, чтобы взять его на могилку и обожгла руку. Образовался большой волдырь, рука сильно болела. На могилке мы помолились, перекусили, а когда я приехала домой, то на руке уже ничего не было: ни волдыря, ни следа от ожогов и боли я никакой не чувствовала. Когда произошло исцеление, я не заметила, а увидела только результат.

Через год, уже в 2000-х-тысячном году на первой фаланге указательного пальца образовался плотный наростень, величиной с фасоль. Этот наростень очень мешал сгибать палец. Уже имея опыт исцеления от ожога, прикладываясь ко кресту на могилке, я попросила: «Матушка, а у меня пальчик болит!» и этим наростнем прикоснулась ко кресту.

Мы помолились... Через полчаса увидела, что нароста уже не было. Остался только покрасневший след — на память!»

Из рассказа р. Б. Нины: «На переносице у меня образовалась шишка величиной с лесной орех. Она постоянно увеличивалась и твердела, мешала носить очки. Матушка Дионисия, уезжая, дала мне цветочек с могилки матушки Алипии. Я стала ей молиться и прикладывать этот цветочек. Вскоре шишка незаметно исчезла. Господи, благослови».

Блаженная старица Алипия, моли Бога о нас!

Блаженная старица Макария (1926-1993 гг.)

11 июня 1926 года в деревне Карпово Вяземского уезда Смоленской губернии у Михаила и Феодосии Артемьевых родились близнецы: мальчик и девочка. Детей было решено крестить на следующий же день, так как сын родился очень слабым.

Настоятель церкви великомученика Георгия - иеромонах Василий, имевший дар прозорливости поторапливал пономаря:

- Сначала окрестим мальчика... Давай скорее, мальчик может умереть.

Как только младенца Ивана окрестили, он умер.

Девочку иеромонах Василий назвал Феодосией (Феодосия - «Богом данная»).

Вынимая Феодосию из купели и подавая крестной матери, он сказал: «Девочка хорошая, жить будет, а ходить не будет». С полутора лет у девочки заболели ноги, а с трех - она только ползала. Феодосия была в семье поздним ребёнком, старшие сыновья и одна из шести дочерей уже имели свои собственные семьи, и воспитывали детей.

Больная девочка стала обузой для большой семьи (двадцать человек ютились в одном доме). Феодосию часто забывали кормить, голодная девочка ползала под столом и рада была найденной там корочке хлеба, оброненной кем-то. Спала девочка прямо на полу под кроватью.

Утешение Феодосия находила только в молитве. Однажды бездетная невестка София, больше всех любившая несчастную девочку, принесла трёхлетнюю Феодосию в церковь. После окончания литургии София долго не могла найти Феодосию, пришлось обратиться за помощью к священнику. Он и нашёл спящую девочку в алтаре под святым престолом.

В восьмилетнем возрасте Феодосия заснула летаргическим сном (проснулась лишь через 14 дней).

Очнувшись, Феодосия рассказывала, что в то время, когда её безжизненное тело лежало в «мертвецкой» в больнице, душа, сопровождаемая Ангелом-хранителем, путешествовала в райских обителях. Феодосия поведала, как плакала и просила Царицу Небесную исцелить больные ножки или оставить ее в раю, как Владычица Небесная отвечала ей, что она пригодится на земле.

Чуть позже Феодосия в чудесном видение получила благословение Царицы Небесной на исцеление людей. Сама же Царица Небесная стала являться больным из окрестных деревень и сел и направлять их к Феодосии.

Когда началась Великая Отечественная война, отца и братьев забрали на фронт, невестки с детьми разъехались, мать уехала к брату в Калугу, а больную девочку оставила умирать в опустевшем доме, вскоре ее выгнали и из дома.

Старица вспоминала: «Я была тогда маленькая, под сарай залезу или в сено закопаюсь. Мучилась, ползала на морозе одинокая, никого рядом не было. Сидела и в воде, и в холоде. В снегу выкопаю ямку, комочком лягу, под лицо руку положу, так и спала. На мне все сотлело, тело было заскорузлое. Грязную воду пила, снежок кушала: чистенького снежка цапну в ручку и в рот. А кто хлеба даст, то он замерзнет, не укусишь. А летом траву, цветочки ела»...

В 1943 году в деревне Ларинки Феодосию взяла к себе в дом пожилая благочестивая женщина. Однажды в гостях у этой женщины была 72-летняя монахиня Наталия, увидев Феодосию, она решила взять больную к себе.

Наталия была насельницей Вяземского Аркадьевского женского монастыря. Потом его закрыли и монахинь поместили в тюрьму. В камере монахине Наталье было открыто, что все монахини кроме неё будут замучены, а ей Господь сохранит жизнь, так как в скором времени ей придётся «ухаживать за больной в своем доме». Увидев Феодосию, монахиня поняла, что ей необходимо ухаживать за больной Феодосией.

В маленький домик в селе Тёмкино стали приходить больные люди, по молитвам праведницы страждущие получали исцеление. Помогала Феодосия, чем могла и по хозяйству: на коленях мыла пол, ухаживала за скотиной, кормила кур...

Когда девушке исполнилось 20 лет, крестивший ее иеромонах Василий, отслужив соборно литургию с двумя священниками, исповедав и причастив ее, постриг девушку в послушницы с именем Тихона, в честь преподобного Тихона Медынского, Калужского, небесного покровителя их края.

Монахиня Наталия умерла в возрасте 97 лет.

Послушнице Тихоне по совету председатель сельсовета пришлось купить стоявший в конце села недостроенный дом, две женщины из соседней деревни согласились жить у нее попеременно и вести хозяйство.

18 октября 1976 года послушница Тихона была келейно пострижена в монашество.

1 февраля 1978 года игумен Донат постриг монахиню Тихону в схиму, дав ей новое имя – Макария, в честь Макария Великого (Египетского).

Из воспоминаний Г.П. Дурасова, духовного сына старицы Макарии:

- Одни ехали к ней на машинах, другие добирались на поездах и автобусах. Приезжали русские, украинцы и белорусы, татары, евреи и цыгане, православные и те, кто не исповедовал никакой религии. Все они ехали с одной лишь целью – получить исцеление от физической или духовной болезни... Село Тёмкино... В конце села можно увидеть небольшой, словно игрушечный, утопающий в цветах дом... На стук открывается дверь, и пришедшего провожают в дом.

В переднем углу – стол с иконами и теплящимися перед ними лампадами. В ближнем к двери углу, также увешанном иконами – старенькая кровать...

На кровати сидит, чуть привалившись на подушку, маленькая, ссутулившаяся старица, в черном поношенном подряснике и апостольнике, покрывающем не только ее голову, но и плечи. Худенькая, тихая матушка беззвучно молится, перебирая четки, и приход очередного посетителя не сразу нарушает ее по-детски чистую молитву. Округлое бледное лицо с большими небесно-голубыми глазами и алыми губами очень выразительно и благородно. И в лице ее, и во всей фигуре - выражение внутреннего покоя...

Матушка спросит: «Кто пришел, по какому делу?»

Молодой человек рассказывает, что уже три года врачи не могут вылечить язву на ноге.

- Не гляди, что три года ножка болит. Матушка помолится, и поправишься... Когда водичка кончится, сразу приезжай...

Парень уходит, а Матушка говорит: «Он ведь молодой, пускай на ножках бегает. Господь поможет».

В комнату вводят и сажают на стул еле переступающую ногами женщину...

- Как тебя зовут?

- Анастасия.

Матушка на какое-то мгновение словно уходит в себя.

- А почему ты плохо Богу молишься? Надо Богу молиться, причащаться надо. Пей водичку утром в семь, вечером в девять, растирайся маслицем в субботу и понедельник.

Ей наливают в трёхлитровую банку святую воду, а в пузырёк – освящённое масло...

Люди шли один за другим, а она на минуту забывалась, бессильно роняла голову на подушку.

Всю ночь провела схимонахиня в молитве, а с утра один за другим идут посетители...

Каждый из таких приёмов страждущего люда требовал от матушки огромного напряжения душевных и физических сил. Я не раз замечал, подойдя после приёма к ней, и прикоснувшись к её лбу своей щекой, как пылала жаром её голова. А к схимонахине Макарии всё ехали и ехали отчаявшиеся, не нашедшие часто помощи у врачей-профессионалов люди, по много лет отягощённые недугами. И она помогала им, ставя непременным условием исцеления – веру в Бога. Больной должен был присоединить свою скромную молитву к горячему Матушкиному молению об его исцелении. От больного лишь требовалось читать молитвы «Отче наш» и «Богородицу»...

Уходит последний посетитель, и матушке можно покушать и немного отдохнуть...

В двадцать три часа тридцать минут уже прочитаны общие для всех, бывших в доме молитвы на сон грядущий и вместе с матушкой пропеты «Заступнице Усердная» и

«Воскресение Христово видевши...». Многочисленные лампадки были погашены, и лишь теплится огонёк около иконы, что висела в головах у кровати. Перед матушкой ставили для освящения два эмалированных бака с водой и большой керамический чайник с маслом...

О молитвах во время освящения схимонахиня никому не рассказывала...

После ей только известных молитв прочитывалось четырежды «Да воскреснет Бог»...

Лишь несказанная Божия благодать, которую стяжала схимонахиня Макария своей молитвой и многолетними подвигами, давала ей на всё это силы.

Замечал я, что после освящения воды и масла матушка Макария на какое-то время словно слабела, но потом творила молитвы и восстанавливала свои силы...

О себе и о своём деле смиренно говорила:

- Да какие труды мои, сижу на кровати, слепая, ручки больные, ножки не ходят, я никудышная...

Дух премудрости позволял матушке, сподобившейся от Господа дара прозорливости, получать Божественные откровения и давать исчерпывающие ответы на волнующие людей вопросы...Мне она советовала:

- Что бы ни было, ты знай моли Господа: «Господи, будь со мной! Не покидай меня! И Матерь Божию моли.

И других она назидала:

- Надо молиться Богу, поститься... Можно и одну молитву знать и Богу угодить...

Вставая с постели, попроси: «Благослови, Господи, день прожить по святым Твоим заповедям Господним». Ложась спать, проси: «Господи, прошу греха моего покаяние, на сон благословение» или «Прими меня, Господи, и благослови на сон грядущий»...

Хочешь благодать получить, надо подготовить себя, чтобы имел искру Божию. Всякий человек может получить благодать, только молись Богу, проси Христа: «Господи, прости и помилуй меня». Он, когда будет надо, благодать и пошлет... Читай Евангелие, Псалтырь, Молитвослов...

Идёшь в храм, ставь свечи Спасителю, Матери Божией, архангелу Михаилу и всем святым. Поставишь в любой из дней Светлой седмицы, гореть будут целый год.

Благотворное влияние на души обращающихся к ней людей оказывали советы и наставления Матушки:

- После десяти вечера есть нельзя, потому что начинаются «Страховые часы», на небе идёт большое пение ... Чтобы что-то вымолить у Господа, надо молиться 40 дней и ночей.

Удивительный дар прозорливости схимонахини Макарии проявился ещё в детские годы. Однако этот благодатный дар она старалась утаить от людей, прикрывая юродством... И только по великой любви к страждущему человеку и необходимости ради позволяла себе проявлять на людях свойственную ей прозорливость.

- Матушка, собрался поехать на Юг отдохнуть со своей семьёй, - говорит Борис и просит благословения у старицы.

- Как я тебя люблю, - отвечает она ему и вдруг начинает плакать. – Я не хочу, чтобы ты ехал на Юг. Если ты меня не послушаешь, то матушку больше не увидишь. И со всеми своими родными распрощаешься...

Позже стало известно, что в той местности, куда собирался ехать на отдых Борис, произошло сильное наводнение и сход селевых потоков с гор.

- Я матушке Макарии жизнью обязан, - признавался потом своим знакомым Борис.

Спрашивал я схимонахиню Макарию, когда и о чём она молится:

- Я каждый день читаю молитвы Божией Матери Иверской.

- Почему Иверской? - спрашиваю её

- Она Москву защищает, - отвечает Матушка.

Сама она усердно молилась за всех людей, за Москву, за Россию. О Москве она говорила: «Москва - город святой, отсюда православным нельзя уезжать... Россия никогда не погибнет! Ее Господь просветит, и она опять будет Россия как Россия».

Неоднократно приезжала к схимонахине Макарии Анна Тимофеевна Гагарина, мать первого космонавта Юрия Гагарина. Однажды Анна Тимофеевна спросила старицу можно ли ей приехать с сыном.

Из воспоминаний старицы Макарии:

- Гагарин приезжал, да и не раз, он приезжал ко мне как к больному человеку...

В 1968 году приехало три машины: две с докторами и третья, на которой Гагарин.

Он обыкновенно пришёл и сказал: «Я посижу, пускай доктора с вами поговорят...»

Человек он простой, хороший, очень хороший. Простой, как ребёнок. Я ему тогда сказала: «Больше не летай, тебе нельзя летать!» Он не послушал меня, а тут его постигла в скорости смерть.

Узнав о гибели космонавта, старица попросила приехавшего к ней священника заочно отпеть погибшего Юрия Гагарина у неё дома.

Старица мужественно переносила многочисленные болезни. В Божественных видениях Царица Небесная не раз утешала и наставляла праведницу.

Иерей Николай свидетельствовал, что однажды ночью в доме старицы Макарии, он внезапно проснулся в три часа и увидел удивительный свет в той части комнаты, где молилась схимонахиня:

- Сначала свет был неяркий, но потом всё в доме залил яркий- яркий золотисто – огненный свет, слепящий глаза, даже смотреть невозможно яркий-яркий свет.

18 июня 1993 года, в половине двенадцатого ночи, схимонахиня Макария мирно отошла ко Господу. Последние слова схимонахини Макарии: «Поститесь, молитесь, в этом спасение...»

Старица Макария похоронена на сельском кладбище села Тёмкино Смоленской области. Могилу схимонахини посещают не только её духовные дети, но все, кто слышал о чудесах исцеления по молитвам старицы, те, кому посчастливилось прочесть книгу «Богом Данная». Автор книги Г.П. Дурасов получает многочисленные письма от читателей о молитвенной помощи схимонахини Макарии, вот некоторые из свидетельств:

Свидетельство А.Т. Зайниева (Холм-Жирковский район, Смоленская область):

- Я считаю своим христианским долгом засвидетельствовать факт моего исцеления во время поездки на могилу схимонахини Макарии, происшедшего в день ее памяти 18 июня 1999 года. После служения панихиды на могилке матушки Макарии, испив святой воды с ее могилки, при обращении к Господу с молитвой: «Господи, Иисусе Христе, по молитвам схимонахини Макарии, исцели тело мое, помилуй меня грешного». По возвращении из с. Темкино я ощутил в своем теле что-то непривычное... Понял, что у меня не болит рука, которую я не мог поднять в течение недели до груди. Рука же моя болела вследствие переломов шейных позвонков 4—5 отделов, перелома ключицы, кисти. Также ощутил резкое уменьшение боли в шпоре на ступне и размягчение сухих мозолей на ногах. Свидетельствую перед Богом и Церковью истинность моего исцеления, по моему глубокому убеждению, и вере в силу молитвы матушки Макарии пред Богом, и причащения святой воды с ее могилки.

Из свидетельства Г.В. Блиновой (г. Москва):

- Я ездила в 2000 году 8 ноября в Тёмкино. Освятила подсолнечное масло на кроватке, в ящике с четками и на могилке матушки Макарии. У моего сына младенца Сергея (ему было 3 года и 7 месяцев) была опухоль на крайней плоти с фасолину, он жаловался на боли. Сережа вдруг мне предложил, чтобы я ему помазала больное место маслом Макарьюшки. Тогда мы с ним с молитвой сделали три поклона и просили об исцелении, и я взяла масло и свечкой с могилки Макарии, трижды помазала крестом с молитвой. Прошло сколько-то дней. Меня Сережа опять попросил помазать, мы сделали также. После этого прошло еще сколько-то дней, я и забыла, а Сережа опять напомнил. «Мама, ну что же ты не мажешь меня маслицем?» Помолясь, я стала помазывать (вернее, хотела), но не нашла больше опухоли. Я не могла поверить и неделю все проверяла, но на том месте осталась пустота и тоненькая кожица. Мой сын теперь всегда и утром и на ночь молится Господу за Макарьюшку, матушку нашу, а 18 июня в день ее преставления 2001 года я поехала отблагодарить матушку.

Свидетельство иерея Владимира (г. Смоленск): «Моя теща Грубицына Мария Федоровна, при жизни м. Макарии исцеленная ею от рака печени, побывала летом 2000 г. на могилке Матушки. До этого у нее были частые приступы бронхиальной астмы, и она в тяжелом состоянии попадала в больницу. Теперь милостию Божией, по молитвам м. Макарии, как она верит, ни одного приступа не случается».

Господи, упокой душу, схимонахини Макарии, со святыми упокой, и её молитвами спаси нас!