Пределы

Глава 11

Тарин поёрзал в спальном мешке. Ему начинало нравиться ощущение комфорта. Конечно, спать в любимой позе на боку без ямки под попу было по-прежнему неудобно, но всё же… К тому же, лёжа на животе, он чувствовал себя беззащитным. Когда же переворачивался на спину, то не мог представить, что его окружают деревья и яркие звёзды. Но всё-таки Тарину показалось, что здорово проснуться на рассвете, когда вокруг ещё сопят и похрапывают мальчишки. Ему было тепло и сухо, и спальный мешок оказался намного лучше холодных листьев.

Тарин пошевелил пальцами на ногах. Всё ещё без носков… Вчера вечером он запулил ими в клювоноса, который так и не выдал ему новые. Тарин понимал, что как только курсанты это заметят, то его пальцы снова окажутся в ловушке. Но сейчас он наслаждался тем, что ноги свободны. Тарин потянулся и вспомнил вчерашние приключения. Да уж, денёк выдался ещё тот…

Тарину показали фотографию Матушки, напугали Ночным Мальчиком… А ещё Тарин свалился со стены, наконец попробовал яблочный пирожок и, подумать только, получил нагоняй от Офера насчёт Гаррика! Вдобавок ко всему, он сломал клювоносу ребро. Он вздохнул. И это только то, что произошло после обеда!

Тарин сел и потрогал ноющие колени. Похоже, придётся придумать план получше, если хочу пережить зиму. Задумка стать «невидимым Тарином» не сработала. Несмотря на все усилия, мужчины всё равно замечали Тарина. Ему вдруг подумалось, что перетерпеть зиму в лесу было бы проще, нежели жить в общине. Сперва придётся постараться больше не привлекать внимание Титуса и не расстраивать хорошего доброго Офера. Тарин вздохнул. Дурацкие правила. И лучшим, и худшим быть чревато…

Тарин прищурился. Вчера он увидел мужчину, которому нельзя доверять. От одного только присутствия майора Джейдона у Тарина в позвоночнике что-то противненько заскреблось. Тарин был уверен, что и Гаррику Джейдон не нравится, хотя клювонос упомянул что-то о званиях…

Тарин подсчитал «опасности» на пальцах: глупый Кори, жирный кадет Мика, Джейдон и Титус. Возможно, ещё Элой. Полная рука. Чёрт! Теперь вероятные союзники: Офер и Март. Может быть, ещё и Пэрри, хотя он теперь всё больше внимания уделяет тому, чтобы стать примерным мальчиком. Тарин не хотел включать в этот список мужчин, но понимал, что некоторые из них добрее остальных. Кинан и Эдон, например. И мужчина Марта — Кейл. С остальными пока не ясно, они могут оказаться и «опасностью», и союзниками. Живот у Хелема казался добрым, но он выдернул у Тарина зуб и продырявил ухо. Майор Лорн, конечно, был брюзгой, но не злым. А Гайдеон… Тарин нахмурился. Да, целитель красив, но он заставил Тарина воспользоваться ведром и разбазарил его дар.

Тарин подвигал большими пальцами. Да, он вспомнил много мужчин и мальчишек, стараясь не думать о клювоносе. Надо бы отнести его к «опасностям», но позвоночник и, вот чёрт, член, против этого.

В этот момент дверь в зал приоткрылась, впустив внутрь свет, подтвердивший предположение Тарина, что сейчас уже раннее утро.

Тарин быстро лёг.

— Тарин. Вставай, мальчик. Я знаю, что ты уже проснулся.

Тарин демонстративно потянулся в спальном мешке.

— Сплю. Удобно. Как цивилизованный.

Эдон фыркнул.

— Тебя ждёт пекарня. Пошли. Не буди остальных.

— Хлеб? — с надеждой в голосе спросил Тарин.

— Да, мальчик. После того как мы его испечём. Пошли. Я угощу тебя ломтём хлеба с мёдом.

Тарин подскочил, чуть не всхлипнув, когда подогнулись колени, и в считанные секунды оказался рядом с Эдоном.

— Я хороший. Буду пекарем. Я тихий.

Сержант покачал головой и осторожно прикрыл дверь.

Тарин последовал за ним на кухню, надеясь, что Эдон не заметит его содранные колени и отсутствие носков. Вчера Тарин был шокирован кухней, такой шумной, переполненной людьми, запахами и горячим воздухом. Сейчас же здесь было тихо, темно и прохладно.

Эдон потянулся.

— Мне нравится быть на кухне по утрам. Пока не пришли повара, это моя территория.

Он тронул что-то на стене и бац! — всё озарилось светом.

— Ой, — сказал Тарин, потирая глаза.

— Прости, мальчик. В следующий раз я предупрежу тебя. До восхода солнца мы можем пользоваться генератором. Здесь только мы с тобой, так что веди себя хорошо, ладно? Сперва нам надо взять побольше теста из тёплой комнаты. Мы немного помнём его и разделим на буханки. Потом оставим ненадолго, пока будем разводить огонь.

— Хм? — сказал Тарин, и Эдон усмехнулся.

— Вымой руки, мальчик. Еду готовят в чистоте. — Сержант снял с печи большой чайник, вылил дымящуюся воду в закрытую раковину и добавил немного холодной. — Позже я расскажу тебе о печи. Мы никогда не даём ей остыть, поддерживая в «спящем» состоянии ночью. Таким образом, кухня не замерзает, а по утрам у нас есть горячая вода. Привилегия пекарей. — Эдон налил немного воды в стакан и подал его Тарину. — Попей, мальчик. Медовая вода придаст нам сил.

— Ням, — сказал Тарин. — Горячая! — Он высунул покалывающий язык, пытаясь разглядеть кончик.

Эдон рассмеялся, пробубнил что-то про недоверчивых мальчишек и стал мыть руки до локтей.

— Мылся вчера, — объявил Тарин. — Офер ополаскивал меня.

— Но не сегодня. Никому не хочется видеть в еде мальчишечью грязь.

Тарин поплюхал пальцами в воде, показывая, что моется, но Эдон схватил его за запястья и хорошенько потёр руки до локтей.

— Больно! — взвизгнул Тарин.

— Мальчик, я вполне готов к тому, чтобы это утро стало хорошим или ужасным… для тебя. Мне без разницы.

Тарин потряс руками и смахнул лишнюю воду с металлического браслета.

— Я хороший. Я не плохой.

— Вот и ладненько. А теперь запомни: мука — ценность для нас. Мы не тратим её попусту, но и плохой хлеб тоже не печём. Поэтому мы расходуем её бережно. Не играй с ней. Сначала слегка присыпем ею стол, чтобы тесто к нему не прилипло.

Тарин смотрел, как Эдон зачерпнул горсть белой пудры и рассеял её по деревянной поверхности.

— Это не пыльца, мальчик, — сразу пояснил сержант, и Тарин фыркнул. Он даже не собирался это говорить! Тарин ткнул пальцем в муку и облизнул его.

— Никакая, — удивлённо сказал он. — Тогда почему хлеб вкусный?

Эдон усмехнулся.

— Это чудо, мальчик. Матушки поделились с нами секретом. Мука, вода, соль и дрожжи. Время и тепло. Хлеб. Так мы берём природу и делаем её цивилизацией.

Тарин хотел фыркнуть, но ему в нос попала мука, и он громко чихнул.

— Пчхи! — сказал он и потёр нос. — Белая штука щекотит. — Тарин улыбнулся Эдону. Чихать всегда весело, если ты, конечно, в безопасности и не выслеживаешь добычу.

Эдон нахмурился.

— Матушки, Тарин! Закрывай рот, когда чихаешь. Ты забрызгал весь стол и растратил попусту горсть муки и горячую воду. Давай, мой быстрей руки и убери здесь всё за собой.

Тарин нахмурился. Немного соплей и слюны… и что в этом такого? Мужчины ведь делятся дарами и срут в зданиях. Какие же они всё-таки глупые! Тарин побрызгал водой на руки и потряс ими. Хороший день быстро испортился.

Похоже, надо попробовать это скривневое извинение.

— Сержант Эдон, мне жаль, что я обрызгал стол. Я сам не ожидал!

К великому облегчению Эдон рассмеялся.

— Я тоже, мальчик. Полагаю, надо было предупредить тебя насчёт муки. А теперь пошли в тёплую комнату, возьмём тесто и положим его на стол.

Эдон открыл дверь рядом с печью и ввёл Тарина в помещение со стенами из оранжевых блоков.

— Нет воздуха!

Эдон согласился:

— Мы быстро заберём кастрюли и выйдем. Здесь не должно быть сквозняка, и охлаждать комнату тоже нельзя. Тут растут дрожжи.

Тарин помог сержанту вынести кастрюли. Ему здесь не понравилось. Тут не было ни окон, ни дверей, кроме одной, у печки. Словно ловушка.

— Ух, — сказал Тарин, вытирая футболкой пот со лба.

— Подожди, скоро выпадет снег, — сказал Эдон. — Все нам будут завидовать. — Он стукнул дном кастрюли по раковине, перевернул её и вывалил светлую массу на стол.

Тарин нахмурился, проделал то же самое, а затем ткнул пальцем тесто. Хм. Не лопающийся шарик, не озёрный ил, и даже не тягучая земля. Не упругое… Оставшаяся от пальца вмятина исчезала на глазах.

— Тесто — сырой хлеб.

— Сырой — значит, не готовый, — заметил Тарин и тут же нахмурился, не желая показывать радость от того, что знает мужские штучки.

— Да, мальчик. Это как жареное мясо вкуснее сырого, так же и хлеб. На самом деле, тесто не едят. Это как… — Эдон задумался.

— Всё свежее — хорошо, — радостно сказал Тарин. — Просто приготовленная еда вкуснее.

— Надо замесить тесто.

— Зачем его мести? — удивлённо спросил Тарин, а потом зарычал, когда Эдон заржал.

— За-ме-си-ть. Вот так: возьми его в руки, надави и переверни. Словно борешься с упрямым мальчиком. Но не сильно. Не испорть его.

Тарин посмотрел, что делает Эдон, повторил его движения и рассмеялся. Как странно! И весело. Эдон улыбнулся в ответ.

— Продолжай, мальчик. Дальше будет ещё веселей.

Сержант оказался прав. Вскоре руки и плечи Тарина «запомнили» простые движения, а в голове все мысли свелись к тому, что, оказывается, весело месить тесто.

— Хорошо. Достаточно. Если переусердствовать, то оно станет твёрдым. Отойди, я нарежу его на равные части. Тебе к ножам нельзя. Потом мы придадим кусочкам форму и оставим ненадолго.

Тарин наблюдал за Эдоном, пока тот большим ножом разделял тесто на равные части, а затем помог сержанту придать им форму буханок, как он их назвал.

— А зачем его оставлять?

— Оно поднимется и станет пышным, — ответил сержант. — Сперва мы давим на него, чтобы оно не было таким упругим и не поднималось упрямо, как новенькие мальчики, — Эдон подмигнул Тарину. — Давай растопим печь, а потом отдохнём, — он замолчал. — Если будешь хорошо себя вести, мы обменяемся дарами.

Тарин просиял.

— Я хороший!

Эдон велел Тарину отойти в сторону и следить, как он будет ворошить угли в печи.

— Надо, чтобы огонь хорошо разгорелся. Ещё чуть-чуть за ним понаблюдаем, а потом займёмся собой.

Тарин увидел, как пламя заколыхалось и запылало, разгораясь, когда Эдон подкинул в печь щепок и каких-то чёрных камушков.

— Если прикоснёшься к печи, поранишься. Поверь мне, Тарин, и, пожалуйста, не пытайся проверять мои слова. Хотя, конечно, рано или поздно каждый пекарь обжигается. — Сержант показал Тарину испещрённое мелкими светлыми шрамами запястье. — Это у меня после того, как я долгое время вытаскивал хлеб из печи. А теперь давай, попробуй сам закинуть немного угля.

Эдон подал Тарину чёрные штуки, и, немного отступив, тот покидал их в огонь.

— Ух! — сказал Тарин. — Горячее горячего!

— Абсолютно с тобой согласен, мальчик. А теперь иди сюда. Допей свою медовую воду, и мы приступим к оральному обучению, которое ты пропустил, когда отрабатывал штрафные очки.

Тарин улыбнулся. Если уж ему придётся обмениваться дарами с мужчинами, то Эдону он с радостью отсосёт. Тарин не забыл, как стоял на коленях, вылизывая сапоги сержанта, пока Офер показывал мальчишкам, как надо ублажать мужчину.

— Хм, — сказал Тарин, когда его мозг кое-что понял.

— Что не так, мальчик?

— Ничего, сержант Эдон, — пробормотал Тарин, стараясь не выдать свои догадки. Эдон хочет стать мужчиной Офера!

— О, что-то ты темнишь, — фыркнул Эдон.

Тарин высунул язык и стал лакать медовую водичку. Сержант прорычал что-то о сладких язычках, схватил Тарина за косу и притянул к себе.

— Поставь кружку, мальчик, и принимайся за дело. Обхвати ротиком мой член.

Тарин встал на колени и взвизгнул. Больно! И… чёрт! Эдон услышал.

— Что, ты опять упал?

— Нет, поднимался, — вздохнул Тарин. — Колени на стене. — Он склонился к члену сержанта, надеясь, что этого ответа будет достаточно. Позвоночнику было как-то не по себе. А что если Эдон попросит большего? Дурацкая голова всегда заставляла Тарина отвечать правдиво, не позволяя «проложить» из слов ложный след.

Похоже, Эдону, а точнее, его члену, хватило этого объяснения.

— О, Леди! — чертыхнулся Тарин. Теперь мысли думали о Гаррике, и как-то странно свербело в позвоночнике. — Мне можно это делать? Ведь мальчик клювоноса.

Эдон разочарованно застонал, но всё же потрепал Тарина по голове.

— Молодец. Да, можно. Я твой учитель и могу это делать с тобой или приказать тебе отсосать кому-то из мальчишек. Но больше никто, кроме Гаррика, не смеет заставлять тебя. Я скажу ему, какой у него преданный малыш. А теперь соси!

В животе у Тарина задрожало так же, как когда он падал с дерева в озеро прошлым летом.

Тогда он хотел спрыгнуть вниз, но его ужалила оса, и Тарин оказался в воде намного раньше, чем планировал. Чёрт. Теперь клювонос точно подумает, что Тарин стал цивилизованным!

Он поёрзал, стоя на коленях. Перед носом болтался член Эдона. Тарин открыл рот и, обхватив губами источник дара, начал лизать.

— Молодец. Вы, новенькие мальчишки, больно охочи до соли!

— Вкусно, — промычал Тарин, не выпуская член изо рта, и продолжил вытягивать дар из яичек Эдона.

В паху у сержанта пахло теплом и сном, и Тарин довольно потёрся об него носом. Кажется, цивилизация не такая уж и плохая…

Член у Эдона был больше и краснее, чем те, с которыми раньше «играл» Тарин. Поэтому он начал вылизывать каждую венку от основания до головки. Тарин закашлялся. Эдон толкался. Леди! Так нечестно. Мальчишки этого не делали.

— Хороший мальчик, — успокоил его сержант. — Это и есть тренировка. Просто сосать, лизать и глотать уже не достаточно. Гаррик может захотеть, чтобы ты взял член глубже, в горло.

Тарину даже не надо было притворяться — от удивления его глаза стали похожи на блюдца.

Эдон усмехнулся.

— Всё хорошо, мальчик. Не совсем в горло, а так, чтобы член упёрся в ту мягкость… как сейчас, понимаешь?

Тарин подавился. И как такое можно не почувствовать? Эдон полностью заполнил собой его рот и теперь утыкался головкой члена в дрожащую штучку в горле. Тарин заёрзал и попытался отползти на ноющих коленях, однако хватка у Эдона — будь здоров!

Сержант зашипел и, немного качнувшись, вновь толкнулся Тарину в рот.

Тарин всхлипнул. Да, ему всё ещё нравился огромный член Эдона, напоминающий о любимом дубе, но сейчас Тарин чувствовал себя уставшим охотником. Словно ты не в силах продолжать, и хочешь поскорей уже зажарить добычу. Приз ждёт впереди, но сейчас нужно выполнить работу и не торопиться.

Нет, не так! У Тарина голова шла кругом. Его заводили ритмичные движения Эдона. Он представил, что плывет по озеру на спине и наслаждается играющими в листве нежными солнечными лучами. Тарин наслаждался гладкой кожей двигающегося во рту члена. Подхватив ладонью крупные яички сержанта, Тарин слегка покатал их в руке, словно это была драгоценность.

Эдон напрягся, и Тарин запаниковал, когда его рот наполнился даром, а в горле всё ещё находился член сержанта. Тарин запищал, и Эдон немного ретировался.

Тарин стал судорожно глотать, стараясь не растерять драгоценный дар. Но стоило только ему расслабиться, как в горло ударила последняя струйка спермы, и Тарин подавился.

Отдёрнувшись, он потёр лицо.

— Заставил меня неправильно вдохнуть! — возмущённо сказал Тарин. — В носу щекотно. — Он засопел. Всё перемешалось: слёзы, сопли и дар.

Эдон выровнял дыхание и нагнулся.

— Матушки, мальчик, это было нечто. Я даже немного завидую Гаррику. — Сержант помог Тарину подняться. — Зато ты промыл нос чем-то новеньким! — Эдон пристально посмотрел на Тарина. — Сомневаюсь, что тебе это повредит. А теперь давай засунем буханки в печь, и я покажу тебе, как делать закваску для теста.

Тарину жутко хотелось кончить, но в то же время ему было приятно, что Эдон похвалил его, и он последовал за сержантом, стараясь не обращать внимания на торчащий из-под футболки член.

Взглянув на Тарина, Эдон рассмеялся и велел ему отойти от печи.

— Дай-ка сюда буханки, мальчик. Я сам их засуну. Не хочу объяснять Гаррику, откуда у тебя там ожоги.

Тарин вздрогнул и отошёл подальше, схватил со стола хлеб и передал его в руки Эдону.

Нет, члену не место рядом с печкой.

Огонь наконец разгорелся, и к тому моменту, когда Эдон закончил укладывать буханки, у него на лбу выступили капельки пота. Тарин подал ему прохладную медовую воду и, услышав в ответ благодарность, был удивлён разлившимся по позвоночнику теплом.

— Пока печётся хлеб, я покажу тебе, как готовится новое тесто и, если останется время и ты будешь вести себя хорошо, возможно, разрешу подрочить.

Тарин вёл себя как примерный мальчик, пока Эдон показывал ему огромный таз с какой-то булькающей бродящей массой такого же цвета, как берег летнего озера. Эдон зачерпнул сероватую слизь и вылил её в большущую чашу, в которую, наверное, смог бы поместиться маленький мальчишка.

— Гадость какая, — осмелился высказаться Тарин, надеясь, что эта слизь не превратится в такое же месиво, что и жидкие яйца.

— Да уж, но для нас она бесценна. Кстати, она живая. Мы держим её в тепле и всегда подпитываем, когда берём тесто. Вот так. Смотри.

Тарин осторожно заглянул в таз, словно ожидал, что из него вырвутся огромные челюсти и откусят Эдону руку, которой он сейчас добавлял туда немного мёда, муки и воды.

— Ничего, — растерянно сказал Тарин.

— Разочарован, мальчик? Дрожжи слишком малы, чтобы их рассмотреть. Такие же мелкие, как микро-козявки в воде.

Тарин поморщился.

— Если не видны, то не настоящие. Глупость какая. В воде нет козявок. Не хрустящие. Не вкусные.

Хитро улыбаясь, Эдон толкнул его плечом.

— Но ведь дар вкусный?

Тарин фыркнул. Похоже, Эдон перегрелся у печки. Да, мальчишкам, которые засыпали на солнце, часто снились сны, похожие на реальность. Но утверждать, что в даре живут козявки, это уж слишком!

— Целитель Гайдеон показывал их нам, — сказал Эдон. — Если у него будет хорошее настроение, он покажет тебе твой дар под микроскопом, и ты увидишь маленьких извивающихся головастиков.

«Мужчины!» — подумал Тарин. Ещё вчера Титус пытался запутать его рассказами о мальчишках и о том, произошли ли они из яиц. Теперь вот Эдон утверждает, что в моих яичках живут маленькие лягушки. Тарин вздохнул. Возможно, Матушки — самый простой ответ на все вопросы…

— Не вздумай чихнуть, Тарин. Сейчас мы добавим в таз муку, соль, воду и немного разведённых дрожжей. Ты пока помешивай, а после, когда тесто затвердеет, мы замесим его.

— У меня уже затвердело, — Тарин помахал своим возбуждённым членом.

— Матушки! Иди вымой руки. Снова! Что я говорил о мальчишечьей грязи?

— В еду нельзя, — пробурчал Тарин. — Но весь они такие маленькие. И вкусные!

Эдон фыркнул.

— Мужчины не хотят мальчишечий дар в хлебе.

— А говорил: соль!

— Перестань мне перечить и иди вымой руки. Мы добавим туда настоящую соль, которая, кстати, тоже очень ценна для нас. Поэтому не отвлекай меня, когда я буду её отмерять.

Тарин ополоснул руки. Если так дальше пойдёт, то он просто растворится в воде. Тарин взволнованно подумал о случае, когда однажды, проведя долгое время на озере, вся его кожа сморщилась. Наверное, это и есть значение слова «перечить». Тарин посмотрел на руки. Гладкие и твёрдые.

— Мальчик, иди работать.

Тарин помахал руками. Ну вот, теперь он будет переживать о маленьких козявках на коже. Однажды ведь его уже кусало что-то невидимое, так, может быть, Эдон всё-таки прав?

Сержант всунул Тарину в руки деревянную палку с расплюснутым концом.

— Размешивай медленно, мальчик. Иначе мука снова попадёт тебе в нос.

Осторожными движениями Тарин водил по серой массе, пока Эдон тоненькой струйкой лил туда воду. Вскоре масса превратилась в тяжёлый и вязкий шарик, и Тарин продолжил работать руками. Когда же Эдон велел ему вывалить тесто на стол, он уже весь вспотел и запыхался. Сержант разделил массу на две большие части, и они с Тарином начали мять эти комки. Периодически Эдон подсыпал немного муки, и вскоре Тарин повеселел, ощущая такую же радость, как от пробежки по лесу.

Тесто каталось и мялось под его пальцами, как попка глупого Кори. Тарин моргнул, когда в голове всплыли старые воспоминания, а потом медленно приложил руку к круглому гладкому комку. Эдон отошёл от стола к печи, и Тарин кивнул своим мыслям.

— Утренний хлеб почти готов, мальчик. Положи тесто в кастрюли и отнеси в тёплую комнату. Я пока вытащу хлеб, а потом посмотрю, как ты работаешь над собой ручками.

Тарин вышел из транса и поторопился выполнить задание. Дар в потяжелевших яичках больше не мог ждать. И… Леди! Как же вкусно пахнет свежеиспечённый хлеб! Член «воспрял духом», а во рту появилась та сладостная «хочу сейчас» влага.

Эдон рассмеялся, осторожно выкладывая хлеб на стол.

— Теперь понимаешь, почему это чудо? Из противной вязкости и муки получается Матушкино Благословение.

Тарин фыркнул. Снова эти Матушки! Но свежий хлеб пах так вкусно, что Тарин чуть не расплылся лужицей у стола.

Эдон продолжил:

— Как бы мужчины узнали, как печь хлеб? Как растить и растирать зерно? Где найти дрожжи, и что с ними делать? А месить тесто, дать ему отдохнуть и только потом печь его? Это Матушкино Благословение и доказательство того, что мы цивилизованные, а не дикари.

Во рту у Тарина собралась слюна, а член стал выделять смазку. Тарин не знал, какое желание удовлетворить первым.

— Хлеб ещё очень горячий, мальчик, — мягко сказал Эдон. — Покажи мне, как ты себя гладишь.

— Испачкаю руки, — нахально ответил Тарин, но потом всё-таки схватил член и провёл по нему рукой.

— Да, приступай, мальчик.

Тарин улыбнулся, смачно сплюнул в ладошку и погладил член от основания до головки. Свободной рукой он задрал футболку и нашёл чувствительный сосок. Как же было здорово хоть ненадолго освободиться от ненавистной тряпки. Тарин застонал, массируя коричневый бугорок.

Эдон подошёл ближе и занялся вторым соском, слегка оттянул его, подстраиваясь под ритм Тарина.

Тарин всхлипнул. Слишком хорошо! С мальчишками проще, а мужчины любят дразнить!

— Молодец, — проворковал над ухом Эдон. — Давай, и я угощу тебя мёдом. — Он ущипнул Тарина за нежную плоть и тот со стоном кончил.

— Ах! Ой-й-й! — взвыл Тарин, когда его дар брызнул на пол. Противные мужчины со своими дурацкими играми! Рука была занята соском и не успела поймать дар!

Эдон прижал к себе Тарина, не позволяя ему наклониться, чтобы вылизать пол.

— Тарин! Всё хорошо. Разбрызгать семя не страшно, рассыпать муку — хуже! — Голос у Эдона был подозрительно весёлый, поэтому Тарин ему не поверил. — Послушай, наше тело постоянно делает новый дар. К тому же с едой мы получаем достаточно соли и протеина. Хватит паниковать.

Тарин заёрзал в руках Эдона. Сержант говорил так, будто дар Тарина не был особенным. Обычным. Тарин дёрнул головой. Эдон хотел съесть его рот!

— Ест клювонос! — сказал Тарин. — Не мужчины!

Сержант фыркнул.

— Ох, ты уже стал мальчиком Гаррика!

— Поймали, — пробурчал Тарин.

— Ага, поймали, — повторил Эдон и выпустил его из объятий. — Вот. Давай срежем корочку. Серединка пока горячая и всё ещё доходит. — Сержант дал Тарину ароматную хрустяшку и полил её мёдом. Тарин укусил сладкий хлебушек, измазав лицо и пальцы в мёде.

— Ням, — сказал Тарин, не зная, как лучше описать блаженство, которое сейчас испытывал. — Ням. — Ощущения были почти такими же, как когда вылетает дар. Тарин облизал пальцы, на которых осталось немного спермы. Сладко и солёненько. Какая вкуснятина!

— Надо сложить буханки в корзину и отнести на собрание в честь Дня Матушек. Там мы угостим всех тёплым хлебом.

Тарин рассеянно кивнул, думая лишь о сладком лакомстве. Когда Эдон принёс корзины, Тарин прожевал последний кусочек и начал укладывать хлеб.

Тарину понравилось помогать. И неважно, что его пальцы были измазаны в мёде и даре… Тарин замер. Чёрт! Дар на руках. Тарин посмотрел на буханку, на которой виднелся блестящий след. Мужчины всё-таки съедят его дар. Тарин фыркнул. Смешно. А клювонос ещё говорил, что мужчины это не делают! Тарин схватил ещё буханки и положил их в корзину, проводя по ним ладонью. Всё. Руки чистые. Тарин улыбнулся, радуясь тому, что Эдон ничего не заметил.

— Я хороший! — объявил Тарин.

Сержант усмехнулся.

— Да, мальчик. Если капитан спросит, я предоставлю ему хороший рапорт.

Тарин торопился за Эдоном, неся в руках корзину с хлебом. Похоже, они направлялись к залу, где ему показали неправильное твёрдое яйцо и благословили.

Чем ближе они подходили, тем больше в коридоре встречалось спешащих туда же мужчин. Они кивали Эдону, освобождая проход для несущего хлеб помощника. Однако Тарину стало не по себе. Слишком много мужчин в узком коридоре! По коже словно поползли мурашки, и Тарин глубоко вздохнул, когда они с Эдоном открыли крепкие двери и вошли в комнату для церемоний.

— Давай, оставим хлеб здесь. А ты иди, садись вон там. Видишь Кинана?

Тарин кивнул. Новенькие мальчишки расположились на полу, позади последнего ряда забавно «хрюкающих» мягких сидений. Ребята сидели тихо, опустив глаза, и Тарину тоже захотелось притвориться мёртвой добычей. Последние ряды кресел заняли мальчишки постарше. За ними был узкий проход, за которым сидели кадеты, а ближе к сцене — мужчины. Тарин всхлипнул. Никаких рук в лесу не хватит, чтобы сосчитать кадетов, мальчишек и мужчин в этом зале!

— Весь мир? — часто дыша, спросил Тарин.

Эдон улыбнулся.

— Нет, мальчик. Здесь собралась почти вся наша община. Мы все приходим на собрание в честь Дня Матушек, кроме тех, конечно, кто несёт вахту. Не пугайся. Ничего плохого не случится. После того, как Титус благословит нас, мы споём песню Матушкам. Потом мальчишки уйдут слушать интересные истории. Младших кадетов мы отправим на уроки, а старшие курсанты и мужчины продолжат петь песни, слушать лекции и делиться новостями.

Эдон похлопал Тарина по до сих пор незажившей попе.

— Беги быстрей, мальчик. Присоединяйся к своим друзьям.

Не успел Тарин сделать и шаг, как Эдон дёрнул его за футболку.

Мимо пролетели кричащие маленькие курсанты.

— Кадеты! — заорал Эдон. — Живо построились и замолчали!

Малышня затормозила, затолкалась и выстроилась в два кривых ряда около старших кадетов.

Эдон фыркнул.

— Младшие курсанты. Такие же дикие, каким был ты. Пожалуй, даже хуже, ведь их много. Старайся держаться от них подальше, Тарин, особенно не подходи к малышне. Злые засранцы.

Тарин моргнул. Он знал, что Эдон прав. Тарин вспомнил о стае диких собак, несущихся на запах раненого гуся. Сержант снова легонько его подтолкнул, и Тарин пошёл к своей группе. Он присел рядом с дрожащим Пэрри и расслабился.

— Внимание! Объявления!

Тарин поднял глаза. На сцене, где благословляли мальчишек, стоял майор Джейдон. Он был похож на важную напыщенную птицу. Тарин хотел издать неприличный звук, но побоялся.

Джейдон громко начал перечислять всех, кто заступает в караул на этой неделе, у кого сколько штрафных очков и кого ожидают наказания, кто и что сделал полезного… и ещё много чего. Тарин зевнул. Скукота… Даже несмотря на то, что в списке провинностей его имя упоминалось чаще всех. Тарин задумался: как бы так извернуться, чтобы можно было поближе разглядеть ноющие колени.

— …и наконец, имена тех, кто после празднования Дня Матушек должен явиться на дисциплинарное заседание. — Джейдон выдержал паузу, глядя в свои картонки, будто собирался зачитать длинный список людей. Тарин наконец добрался до коленок и уже собрался содрать корочку, как услышал громкий бас майора:

— Капитан Гаррик! — Джейдон захлопнул картонки. — И захватите с собой нового мальчика Тарина. А теперь всем встать для Благословения Матушек!

Чертыхания Тарина заглушил громкий скрип сидений и топот Титуса, идущего со своими помощниками.