Пределы

Глава 15

Тарин теребил свою косу и еле сдерживался, чтобы опять не начать кусать палец. Целитель Гайдеон уже отругал за это. Глядя на своего мужчину, Тарин будто ощущал его боль. Прикасаться к Гаррику нельзя, но если прикусить руку, становилось легче.

— На самом деле тебе не больно, — сказал Сокорро. — Это всего лишь твоё воображение. Не смотри на бинты. Веди себя хорошо, если хочешь остаться с ним в палате. Гайдеон и так перенервничал, — Сокорро помолчал. — К тому же он раздосадован. Говорит, что всегда что-то случается, и он пропускает праздник в честь Короткого Дня!

Тарин пожал плечами. У позвоночника не осталось сил переживать за кого-то ещё. Он и так вибрировал, словно был полностью сосредоточен на бедном клювоносе.

— Почему он спит?

— Тарин, — сказал Сокорро. — Я понимаю, что тяжело смотреть на своего раненного мужчину, но ты уже спрашивал меня об этом.

— Почему, — повторил Тарин.

— Когда тело изранено, оно отключается, стараясь поскорее излечиться, — объяснил Гайдеон, вернувшийся из офиса Титуса. — Радуйся, что это так, Тарин. Если бы он не спал, то сильно страдал, ведь успокоительный отвар не особо помогает в таких случаях. Как только я уверюсь, что он пошёл на поправку, я дам ему Матушкины микстуры. У нас их осталось очень мало.

Тарин зарычал.

— Гаррик выживет! Твои микстуры не пропадут!

— Сокорро, налей Тарину полстакана успокоительного отвара. Мальчик, Гаррик не умрёт, если за следующую пару недель не подхватит инфекцию. Как только его организм начнёт бороться, я дам ему белые таблетки. К тому же я не собираюсь будить его, чтобы потом снова давать успокоительное.

Тарин нахмурился. Гайдеон друг Гаррика, и он будет бороться за его жизнь. Но сейчас его желтобородый сильный мужчина лежал неподвижно на кровати, и Тарин не мог стоять спокойно.

— Гайдеон, она снова кровоточит, — сказал Сокорро, показывая на бинты. — Мазь не помогла остановить кровь.

Целитель потёр лицо.

— Приподними его руку. Кровотечение не такое сильное, чтобы снова накладывать жгут, тем более если мы хотим сохранить ткани. Сменим повязку через несколько минут.

Тарин подошёл ближе и приподнял предплечье своего мужчины.

— Я подержу.

Сокорро кивнул и начал готовить успокоительный отвар, чистые бинты и новую порцию заживляющей мази.

Тарин во все глаза смотрел на окровавленный, замотанный в белую ткань большой ком, который ещё недавно был целой правой рукой клювоноса. От увиденного у Тарина заболела собственная рука.

Сокорро дал ему отвар, и Тарин без пререканий выпил, не обращая внимания на горечь.

В прошлый раз Тарина стошнило, хотя это могло быть и от нервов, ведь тогда его только что поймали и выдрали зуб…

Появилось ощущение, будто в животе что-то ухнуло — как бывает, когда чуть не свалился с дерева. Однако отвар помог, и жуткое чувство панического страха стало потихоньку уходить. Тарин не мог отвести взгляд от своего мужчины.

— Тарин, ты сможешь мне помочь, только спокойно? Если поддержишь предплечье Гаррика, то мы с Сокорро обработаем рану.

Тарин кивнул и одной рукой погладил бицепс клювоноса, а второй осторожно подхватил его под локоть. У Тарина подступил ком к горлу. Да, он привык сворачивать шею пойманным зайцам и снимать с ещё тёплых тушек шкуру, помогать разделывать оленя… И даже видел ногу глупого Кори, когда того укусила дикая собака, но смотреть на ужасные ошмётки человеческой руки было страшнее всего.

И не просто человеческой, а руки его мужчины!

Тарин стал медленно вдыхать через нос и выдыхать через рот.

— Молодец, — похвалил Гайдеон, аккуратно снимая последний слой бинтов. — Сокорро, подай мне тёплой воды и добавь в неё экстракт чеснока. Мы промоем рану, и, пока он спит, я сошью кожу на месте среднего пальца. Если повезёт, этого будет достаточно. Подготовь мне кетгут[3]. Самый тонкий. Срежем часть кожи и забинтуем руку, чтобы рана поскорей затянулась.

Тарин почувствовал, как его затрясло, и перевёл взгляд на пол. Если смотреть на кровавые бинты было страшно, то глядеть на торчащий из руки Гаррика кусок кости было просто невыносимо. В комнате стояла тишина, в которой раздавалось лишь щёлканье ножниц, когда Гайдеон срезал лишнюю кожу. Тарин украдкой бросил взгляд на маленькие дырочки, оставленные иглой целителя на руке клювоноса. Мальчика замутило, когда он представил, что это в его кожу втыкают иголку с тонкой нитью.

Сокорро сжал руку Тарина.

— У тебя хорошо получается. Майор Джейдон свалился в обморок, когда увидел, как Гайдеон вправлял сломанную кость одному кадету.

— Помолчи, мальчик, — сказал целитель. — Не стоит болтать о таком, даже если это правда. Прижми здесь пальцем, пока я завязываю узел.

Тарин внимательно смотрел, как Сокорро придерживал кетгут, пока Гайдеон делал последние стежки. Сокорро подал целителю мягкие салфетки из сфагнума[4], которые тот наложил на рану и замотал её чистым льняным бинтом до запястья.

Тарин подложил подушку под руку Гаррика.

— А теперь пусть он спит, — сказал Гайдеон. — Когда капитан проснётся, мы проверим, работают ли его указательный и большой пальцы.

Тарин нахмурился.

— Но ведь они целые…

— Возможно, у него повреждены нервные окончания, и пальцы больше не будут его слушаться.

— Хм, — сказал Тарин, задумавшись. Разве такое может быть? Позвоночник «утверждал», что да, и Тарин нехотя согласился.

Рядом суетился Сокорро, прибираясь в комнате после операции Гаррика.

— Гайдеон, ты ещё успеваешь на торжественный ужин в честь Короткого Дня. Ночное песнопение только началось.

Целитель усмехнулся.

— Сокорро, без тебя я никуда не пойду. Какой толк праздновать, когда рядом нет твоего мальчика? Смысл в том, чтобы петь вместе!

— Я останусь, — сказал Тарин.

— За тобой должен кто-то приглядывать. Новенькие мальчишки не могут оставаться одни до Дня Свечей.

— Буду с клювоносом.

Гайдеон рассмеялся.

— Да, мальчик, будешь, но я не это имел в виду. К тому же тебе надо присутствовать на собрании, чтобы понять, что такое Короткий день.

— Хочу остаться.

Сокорро прошептал что-то Гайдеону на ухо.

— Нет, принеси нам поесть и найди кого-нибудь, чтобы проводить Тарина на собрание.

— Тарин всё равно не будет ничего слушать. К тому же, когда Гаррик очнётся, он захочет, чтобы Тарин был рядом. Все мальчишки знают, что он надышаться не может на дважды пойманного. — И целитель, и Тарин одновременно фыркнули, но Сокорро продолжил: — Мы можем позвать охрану. Теперь, когда капитан отдыхает и его рана больше не кровоточит, твоё присутствие здесь не обязательно. Дежурный лекарь справится. Ну пожалуйста. Ты и так уже несколько лет не отмечал Короткий День. И у Джонаса есть для нас новые фильмы.

Гайдеон закатил глаза.

— Вот скажи мне, какой пример ты подаёшь Тарину? Учишь подлизываться к своему мужчине?

— Гаррик и так уже у Тарина под каблуком, — коротко ответил Сокорро.

— Понимаю, о чём ты. Тарин, я знаю, что ты умеешь сидеть тихо. Гаррик рассказывал мне, как ты ловил рыбу голыми руками. Так что оставайся со своим мужчиной, но не беспокой его. Чем дольше он поспит, тем полезнее для него. Когда придут охранники, веди себя хорошо!

Позвоночник Тарина слегка дёрнулся, и он тихо поблагодарил целителя.

Оставшись один, Тарин залез с ногами в кресло и посмотрел на клювоноса. На доброго, толстого, желтобородого клювоноса. Тарин закусил губу. Что бы ни говорил Гайдеон, Гаррик не спит. Ведь он даже не посапывает!

Тарин поёрзал на сидении. Теперь, став цивилизованным, сидеть спокойно стало очень сложно. Тарин внимательно посмотрел на своего мужчину. Казалось, что клювонос заснул тем глубоким сном, в который впадают дикие животные в зимний период. Довольный, что во всём разобрался, Тарин уселся поудобней.

В медицинской комнате было теплее, чем в остальных помещениях. Однако, если сидишь смирно, начинаешь потихоньку замерзать.

Тарин потёр руки. «О! И если ты лежишь смирно», — догадался он. Его клювонос может замёрзнуть. Обычно Тарин не сомневался в том, что его мужчина горячий, но не сейчас. Тарин встал, босиком подошёл к тому, что Сокорро назвал шкафом, и стал искать одеяло. Затем он укрыл ноги Гаррика и, подумав, завернул капитана в одеяло, словно в кокон, осторожно подогнув его под раненой рукой.

Закончив, Тарин сел и, несмотря на замечания Сокорро, засунул палец в рот.

— Тарин.

Тарин зарычал и вскочил со стула. К нему кто-то подкрался!

— Это я, — сказал Офер. — По такому полу очень просто передвигаться тихо. К тому же ты, наверное, думал о своем мужчине.

Тарин смущённо фыркнул и снова сел. Офер молодец, правильно всё объяснил.

— Это суп, — сказал Офер, подавая Тарину чашку. — И поскольку у меня нет мужчины, с которым я мог бы отпраздновать Короткий День, мне разрешили остаться с тобой.

Тарин отхлебнул немного супа и поставил чашку.

— Я выпил успокаивающий отвар. В животе булькает. Поем потом. — Тарин покосился на друга. — Сокорро сказал, что будут песни и DVD. Разве ты не хочешь посмотреть DVD?

Офер пожал плечами.

— Останусь с тобой.

— Хм, — сказал Тарин и хмыкнул ещё раз, когда в дверях показался Эдон.

— Я буду твоим охранником, Тарин. И заодно присмотрю за своим другом.

Несмотря на все переживания, Тарин еле сдержался, чтобы не усмехнуться, когда заметил, как Офер и Эдон пытаются скрыть радость от того, что проведут канун Короткого Дня вместе.

Эдон взволнованно посмотрел на Гаррика.

— Матушки! Охотник потерял руку!

— Вот дерьмо! — сказал Тарин, когда до него наконец дошло, что его мужчина должен пользоваться оружием на охоте.

Гаррик застонал и пошевелился.

— Тихо, — прошептал Офер. — Сокорро говорил, что пациенты, которые находятся в глубоком сне, могут слышать.

— Чёрт! — сказал Тарин. — Я веду себя хорошо, клювонос!

Офер хихикнул.

— Ешь суп, Тарин.

— Мы можем поговорить о приятных вещах, — сказал Эдон. — У нас будет свой канун Короткого Дня! Споём песни, поделимся историями, и подготовим Тарина в завтрашнему дню.

— Так что не унывай, цыплёнок, — весело сказал Офер.

— А курочки разве грустят? — слегка раздражённо спросил Тарин.

— Так говорят Матушки, — успокоил его Эдон. — Офер споёт нам несколько песен, а потом я расскажу вам интересные истории вместо просмотра DVD. А ещё я захватил для вас леденцы, но дам их только после того, как ты поешь суп.

Тарин взял кружу и отхлебнул. Офер подошёл к шкафам и достал оттуда два одеяла.

— В канун Короткого Дня должно быть тепло и уютно. — Он накинул одно на плечи Тарина, а второе отдал Эдону.

— А ты? — спросил сержант.

— Одеяла кончились, — ответил Офер.

Тарин больше не мог терпеть такое отношение Офера к самому себе.

— Будь с Эдоном, — без задней мысли выпалил он. — Я знаю. И клювонос тоже.

Эдон нахмурился.

— Вы нас обсуждали?

Тарин покачал головой.

— Я смотрел на вас. И видел, что Гаррик тоже смотрит на вас. Сюда никто не придёт. Укройтесь одеялом оба.

— Тарин, ты мальчик. Не указывай мне, что делать, — сказал Эдон и приподнял руку, под которую тут же поднырнул Офер. — Сегодняшний вечер будет нашей тайной, мальчики.

Тарин допил бульон, замотался в одеяло и сел рядом с Гарриком.

— Спой песенку Фу-Фу, — предложил сержант. — Тарину она понравится.

— Но она глупая, — сказал Офер. — Нам надо что-то весёлое, но спокойное. Лучше спою одну из тех песен, что я напевал, когда был садовником.

Эдон угостил ребят леденцами и улыбнулся.

— Ладно, но я только что представил, как Тарин стал Фу-Фу.

— Дурацкая песня, — повторил Офер. — Сегодня вечером мы мечтаем о длинных теплых днях и пробуждении природы.

— Темно, — заметил Тарин, укутываясь в одеяло. До знакомства с мужчинами и их «цивилизацией» Тарин никогда не задумывался, как темно может быть зимними вечерами. Раньше он просто любовался звёздами и луной из своего тёплого гнёздышка, которое устраивал себе для ночлега. А мужчины совсем не любят темноту.

Офер начал петь:

— Шаг за шагом, ряд за рядом, мальчики работают над грядками…

Слушая песню, Тарин хмурился. Странно всё это… Надо работать, чтобы что-то выросло? Мы же только собираем! Да, иногда приходится ползать и пробираться сквозь заросли кустарников, чтобы сорвать веточку со сладкими ягодами, но рыть землю и собирать камушки?..

— А что такое сорняки?

— Плохие растения, — ответил Эдон.

Тарин закатил глаза и погонял леденец во рту. Вот, теперь ещё и растения мужчинам чем-то не угодили! Мальчики, растения… они просто есть! Тарин причмокнул. А вот мужчины могут быть плохими. Такие как Джейдон!

— Спой её ещё раз, Офер. Она мне нравится. Да и Тарин так быстрей выучит наши песни.

Тарин помычал немного, «подпевая» другу, чтобы сделать приятное Эдону. «К тому же, — решил Тарин, — Гаррику должно понравиться, что его мальчик тоже поёт».

— Зерно! — благоговейно сказал Эдон, заканчивая песню. — Вот откуда берётся хлеб, Тарин. Мы пытаемся его выращивать, но это сложно. Матушки дают нам муку в знак своей милости.

— Мне понравилось делать хлеб, — заметил Тарин, решив, что это правильный ответ. Ведь не могу же я сказать, что мне понравилась свободная ворона, о которой пелось в последних строках песни. Тарин посмотрел на остроносый профиль своего мужчины. Нет, хорошо, что он не ворона.

— Хорошо, — сказал Эдон и подмигнул Оферу.

— Мужчина сотворён из костей и мечтаний, — повторил Тарин понравившуюся фразу из песни. Да, звучит страшно и странно, но так оно и есть. Тарин погладил клювоноса по руке.

— Ещё одну песню, Офер, — сказал Эдон. — А то Тарин, похоже, загоревал.

Тарин мысленно постарался произнести это смешное слово, пока Офер и сержант выбирали следующую песню.

— Горе! — сказал он. — Уйди за вал!

— Точно, — прошептал Офер. — А теперь новая песня. Эдон, тебе она нравится. И ты, Тарин, присоединяйся, когда запомнишь слова. Готовы? Овёс, бобы и ячмень растут!

Вечер прошёл под песни о солнце и растущей травке. Тарин старался подпевать. Когда мог. Ему даже показалось, что брови клювоноса слегка расслабились после того, как он услышал голос своего мальчика.

Когда Эдон вышел за дверь, чтобы поговорить с дежурными, Офер научил Тарина петь колыбельную.

— Ты уже знаешь песню «Луна смотрит на меня», так что спою тебе другую. Вам с Гарриком понравится.

Тарин внимательно слушал и повторял, пока не запомнил. Казалось, что клювонос даже задышал спокойнее, когда оба мальчика запели вместе.

— Хорошо, — сказал Офер. — Знаю, что мужчины попробуют заставить тебя вернуться на ночь в зал, но я уверен, что ты всё равно останешься здесь. Так что не бойся заснуть, когда захочется. Но перед сном обязательно поговори с Гарриком и спой ему пару колыбельных.

Тарин кивнул.

— Спасибо, Офер. Надеюсь, что вы с Эдоном будете вместе.

Офер фыркнул.

— Даже если его повысят в звании, я всё равно останусь евнухом и общим мальчиком. — Офер сжал руку Тарина. — Не волнуйся за меня, друг. Тебе сейчас и без того не легко. А я попрошу Матушек о помощи в Книге Заявок.

Вернулся Эдон, неся в руках кувшин с корзиной.

— А вот и я! Смотрите, что я принёс: булочки с сушёной вишней и медовую водичку. Кстати, Тарин, патрульные нашли вот это.

Сержант кинул Тарину его цветочные подошвы и тот сразу же обулся. Ноги совсем замёрзли, и хоть обувка совсем не грела, Тарин не хотел её снимать. Ведь подошвы ему подарил Гаррик!

А потом Тарин с Офером внимательно слушали истории Эдона, пока тот, увлёкшись рассказом, активно жестикулировал, объясняя Тарину традиции общины. Булочка оказалась вкусной, но Тарин лишь изредка откусывал маленькие кусочки. Эдон не стал заострять на этом внимание.

К концу рассказа сержанта о том, как у людей появился огонь, вернулся Гайдеон в обнимку с Сокорро. Тарину больше понравилась история про собаку, крадущую огонь, но, к сожалению, там огромная птица заклевала мужчину.

Затем Эдон объявил, что отведёт Офера «домой», на что Гайдеон хитро улыбнулся и, осмотрев Гаррика, кивнул.

— Он отдыхает. Тарин, я не буду с тобой спорить о том, где ты сегодня будешь спать. — Тарин глубоко вздохнул. — Поэтому Сокорро принесёт тебе сюда спальный мешок, который ты постелишь на полу. Доктора из ночной смены будут тебя охранять. Позови их, если Гаррик проснётся. Хотя они и так будут заглядывать сюда каждый час, чтобы проверять его состояние.

— Спасибо! — от души поблагодарил целителя Тарин.

Когда Тарин устроился в мягком спальном мешке, Сокорро укрыл его, накинул одеяло Эдона на Гаррика и выключил свет. А так как окон здесь не было, в комнате сразу стало очень темно.

— В канун Короткого Дня генератор работает всю ночь, поэтому сюда будет попадать свет сквозь щель под дверью, — сказал Сокорро.

— Приятного сна, — пожелал Тарину Гайдеон и вышел в коридор со своим мальчиком.

Тарин округлил глаза, словно сова, и прислушался к окружающим звукам и дыханию клювоноса. Так странно снова спать на полу… Тарин уже успел соскучиться по мягкой кровати! И по своему горячему мужчине тоже.

Не теряя бдительности, Тарин погрузился в дрёму. Спустя некоторое время он услышал, что Гаррик пошевелился и застонал. Тарин быстро выпутался из спального мешка и присмотрелся к клювоносу. Всё ещё спит, но сдвинулся на другой край кровати. Тарин глянул на койку, а потом на своего мужчину. Его раненная рука лежала на дальней стороне узкой кровати, и если Тарин будет лежать смирно, то всё будет хорошо. Тарин схватил спальный мешок, укрыл им Гаррика и аккуратно прилёг на постель.

Он был уверен: его мужчина знает, что он рядом.

«Я буду оберегать мою любовь

Всю ночь…

Пока Луна стоит в дозоре

Всю ночь…», — тихо запел Тарин.

Здоровая рука Гаррика слегка дёрнулась, и Тарин сжал её покрепче.

Вероятно, что ночью медики видели Тарина на кровати, но ничего не сказали, потому что он проснулся рядом со своим мужчиной, услышав утром грохот.

— Сегодня Короткий День! — радостно возвестил Сокорро. — Тарин, в соседней комнате есть ведро и чан с тёплой водой для умывания. Состояние Гаррика стабилизировалось, поэтому Титус и Гайдеон хотят, чтобы ты пошёл на Матушкино собрание в честь Короткого Дня. После обеда ты сможешь вернуться сюда и побыть с Гарриком несколько часов. Вечером будет торжественный Костёр и вручение подарков от Матушек, туда ты пойдёшь со мной и Гайдеоном.

Задумчиво грызя ноготь, Тарин отправился в туалет и потом умылся. Да, он всё ещё терпеть не мог вёдра, но в глубине души радовался, что больше не приходится морозить задницу каждый раз, когда надо сделать свои дела.

Вскоре пришёл Эдон, чтобы проводить Тарина в Зал Восхвалений Матушек. Сержант не стал нести его на руках через весь двор, как это делал Гаррик, а велел Тарину обуться в дутые тёплые сапоги. Шагая по сугробам, Тарин был так мрачен, что даже не стал возмущаться из-за «пойманных» ног.

Сегодня мальчишки сидели около сцены, в отличие от прошлого раза, когда им сказали собраться в конце Зала. Тарин опустился на пол рядом с Пэрри и Керром. Пэрри сочувственно погладил его по руке, и Тарин прислонился к другу боком, ища утешения.

Тарину всё ещё не нравилось начало церемоний: весь этот гомон и топот пробуждал в нём желание вылететь вон из Зала. А сегодня, как назло, пришлось ещё слушать визгливый голос Джейдона, и позвоночник Тарина «требовал» подскочить к противному майору и придушить его. К тому же рядом сидел Пэрри и оленьими глазами смотрел на Джейдона. Тарин застонал.

Что же делать? Раньше Тарин хотел попросить Матушек не разрешать Пэрри и Джейдону быть вместе, но теперь всё изменилось: сейчас главное, чтобы клювонос поскорее выздоровел. Да и Тарина тяготило понимание того, что Матушки настоящие.

Титус прочитал вступительную речь, и все запели.

А потом к мальчишкам подошёл Эдон с Книгой Заявок.

— Тише, — сказал сержант. — Тарин, тебе не надо ничего говорить. Мы понимаем. Мужчины уже попросили Матушек прислать лекарства для Гаррика и его скорейшего выздоровления.

Тарин громко сглотнул и всё-таки наклонился, чтобы прошептать свою просьбу:

— Эдон, Матушки знают о моём мужчине. Так что, пожалуйста, попроси их, чтобы Тухлое Яйцо не получил себе в мальчики Пэрри. — Тарин очень надеялся, что Пэрри не догадается, какую кличку он дал Джейдону.

Эдон хмыкнул и подошёл к Пэрри. Тарин не подслушивал. Он и так знал, что его друг просит сделать его мальчиком Джейдона. Матушки должны понять, что просьба Тарина правильная, а Пэрри — нет!

Выслушав Пэрри, Эдон вздохнул, и Тарин понял, что не ошибся.

Тарину было по-прежнему не по себе, когда вспыхнул свет и Матушки стали читать Лист Заявок, поэтому он уткнулся лицом в согнутые колени. Тарину было плохо от доносящихся со всех сторон завываний. Вскоре стена загудела и засветилась. Тарин поднял голову и увидел, что Титус достаёт оттуда листок с ответом Матушек. Тарин заставил себя слушать противный голос тухлояйцего Джейдона, пока тот зачитывал сообщение.

— Одобренные запросы! Лазарет получит обезболивающие и противоинфекционные лекарства для капитана Гаррика. Матушки также пришлют специальный медицинский комплект целителю Гайдеону. — Джейдону пришлось замолчать, потому что в Зале раздались радостные возгласы и громкий выкрик Тарина «Спасибо, Матушки!». — Подарки Матушек в честь Короткого Дня будут доставлены сегодня после обеда. Командующий Стэн получит послание от Матушек, в котором ему укажут, где можно забрать подарки. Матушки также одобрили список работ для мальчиков и перечень повышений для офицеров, при условии, что их проекты будут закончены. Утверждён и лист назначенных мальчиков.

Все голоса стихли. Тарину стало интересно, что ещё такого важного должны объявить. Джейдон сейчас выглядел так, словно объелся дерьма.

— Матушки одобрили кандидатуру избранного принца Короткого Дня.

Тарин нахмурился.

— Это что ещё такое? — спросил он у Пэрри.

— Тихо, — сказал Эдон.

Джейдон поморщился.

— Решением всеобщего голосования и одобрением Матушек принцем Короткого Дня назначается Офер. — Джейдон смял листок и отошёл в сторону.

— Спасибо, мама! — закричали хором мужчины и мальчишки.

Титус запел песню благодарности, и зал затрясся от всеобщего топота и радостных возгласов. Тарин тоже пел и подпрыгивал, хотя его позвоночник «мысленно» оставался с Гарриком. Когда всё закончилось, Тарин собрался уходить. Обычно Титус отпускал мальчишек в это время на уроки.

— Сегодня мы останемся, — прошептал Пэрри.

Титус вышел в центр сцены. Его неправильные волосы блестели от искусственного света.

— Теперь, когда Матушки одобрили наши списки, мы можем объявить, к какой работе приписаны мальчики. Некоторым из вас достанется и зимняя, и летняя работа, остальные же получат постоянные двойные обязанности. Слушайте внимательно, потому что с завтрашнего дня у вас начнётся профессиональное обучение.

Тарин снова стал грызть ноготь. Ещё вчера он сильно переживал по этому поводу, а сегодня его это уже не волновало. Главное, чтобы его мужчина выздоровел. И, конечно, в Бип-Литеке работать не хочется…

Рядом раздался радостный вопль Пэрри. Он будет работать садовником и помощником плотника. Тарин вздохнул. Ему, к сожалению, запрещено выходить на улицу и прикасаться к инструментам, хотя он бы не отказался быть на месте Пэрри. Даола и Дэймона приставили куриным и пчелиным мальчиками к майору Лорну. Тарин облегчённо выдохнул. В курятнике ему не понравилось. Глупого Кори определили мыть посуду и помогать в прачечной. Тарин еле сдержал довольную ухмылку. Гадость какая! Керр станет портным и продавцом в магазине. Тарин закусил кулак.

— Тарин, — наконец сказал Титус.

— Дважды пойманный, — выкрикнул кто-то из толпы, но Тарин не обратил на выкрик внимания, ведь он прозвучал по-дружески.

— Тарин станет пекарем и помощником библиотекаря.

— Ай, чёрт! — пробурчал Тарин и тут же посмотрел на Эдона. — Нравится печь хлеб. Книги скучные и пыльные.

— Согласен, — сказал Эдон. — А теперь тихо. Сейчас будут зачитывать продвижения по службе.

— Кадеты! — заорал Джейдон, беря в руки листок. — Следующие из вас станут рядовыми в этот День Свечей…

Далее последовало долгое и нудное перечисление имён курсантов. Тарин порадовался за Кинана, который будет рядовым, однако жирный Мика тоже им станет. Список всё продолжался, продвигаясь выше по званиям. Вскоре Эдона объявили кандидатом в мастер-сержанты, и Тарин выкрикнул короткое «Ура!», а Офер захихикал.

Затем Титус забрал листок у Джейдона, чтобы зачитать назначения офицеров. Тарин уже знал, что его капитану придётся подождать пару лет, чтобы стать майором, поэтому он спокойно слушал полковника.

— Наконец… звание полковника присуждается майорам: Лорну, Джонасу и Джейдону.

— Чёрт! — прошипел Тарин и был уверен, что Эдон пробубнил то же самое. Теперь Джейдона включат в список мужчин, которые могут выбрать себе мальчика. Пэрри взвизгнул от радости.

— А теперь о мальчиках! Следующие из вас предварительно запрошены… — Дальше Тарин прослушал, но уловил, что глупого Кори пока никто не захотел, и ухмыльнулся. — Старшие мальчики! Дважды пойманный Тарин, как мы все знаем, будет мальчиком капитана Гаррика. Керра запросил мастер-сержант Идрис, при условии, что он закончит свой проект. Пэрри запросил майор Джейдон, и его просьба была одобрена, учитывая то, что его восстановили в звании.

Тарин сокрушённо застонал, а Пэрри восторженно подпрыгнул.

— Он такой красивый! — радовался Пэрри.

— И наконец, — сказал Титус, — необычная просьба в беспрецедентной ситуации была одобрена Матушками. При условии, что мастер-сержант Эдон в следующем году станет лейтенантом, он запросит себе общего мальчика Офера. Повторюсь, что Матушки удовлетворили его просьбу. Поэтому мастер-сержант Эдон просит всех принять во внимание, что с сегодняшнего дня и в течение всего следующего года вы должны относиться к Оферу как к старшему мальчику, хотя он и будет продолжать выполнять обязанности общего мальчика. Относитесь к Оферу так же, как к любому другому запрошенному офицером мальчику. С этого момента его невинность восстановлена в наших глазах. Когда он станет мальчиком Эдона, его наказание будет закончено.

Джейдон покрылся фиолетовыми пятнами. Титус повернулся к нему, и сидящим в первых рядах были слышны его слова:

— Майор Джейдон, если ваше наказание закончено, то и его тоже. Если вас что-то не устраивает, вы можете отказаться от звания полковника.

Эдон крепко вцепился рукой в плечо Тарина.

Тарину даже показалось, что Джейдон так сильно ненавидит Офера, что всерьёз готов задуматься о словах Титуса, однако тогда он должен будет отказаться от Пэрри. Тарин застонал. Как бы там ни было, один из его друзей пострадает от тухлояйцего майора.

Джейдон прорычал:

— Я приму своё заслуженное звание.

Эдон громко выдохнул и отпустил плечо Тарина. Позвоночник задрожал. Да, хорошо для Офера, но для Пэрри… неприятности только начинаются.

Титус нахмурился и повернулся к залу.

— Последнее объявление! Мужчины, магазин открыт. Вы можете купить своим мальчикам зимнюю одежду. Ребята, теперь вы будете носить длинные штаны!

— Прощайте, голые попки! — притворно-жалобно закричали мужчины.

— Мужчины, можете подарить вашим мальчикам подарки в честь Короткого Дня до обеда. Остальные мальчики и кадеты освобождаются от занятий и работ для подготовки к торжественному костру. Командир Стэн доставит повозку к назначенному месту и к вечеру вернётся с Матушкиными подарками в общину. Мы разожжём Костёр по его приезду.

Слушая Титуса, мальчишки и мужчины согласно кивали, и Тарин понял, что это было традицией. Зал гудел в ожидании фестиваля.

— Мы разделим Матушкины подарки, отведаем праздничной пищи, а потом будем петь песни всю Долгую Ночь после Короткого Дня, — выкрикнул Титус. — Мы бросим вызов морозу и темноте нашим костром. И мы продержимся до Дня Свечей!

Мужчины снова громко затопали и закричали. Все были готовы приступить к своим делам, и Титус уже собрался всех отпустить, как вдруг в центр сцены вышел Джейдон.

— Погодите! Капитан Гаррик теперь инвалид. Иметь мальчика — это привилегия. А охотник с одной рукой больше не сможет приносить пользу общине.

В зале воцарилось поражённое молчание, которое нарушил громкий вопль Тарина:

— Ах ты, тухлояйцый дерьмоед! Мы с ним связаны!

Джейдон настаивал на своём:

— Я взываю к отказу от права инвалида иметь мальчика!

— Вызов был брошен, — сказал Титус и презрительно посмотрел на Джейдона. — И он будет рассмотрен. — Полковник обвёл взглядом присутствующих. — Но не в Короткий День! Когда капитан Гаррик будет в состоянии ответить, мы решим эту проблему.

Титус всех отпустил, и мужчины пошли на выход.

Тарин не двинулся с места. В его глазах горел животный огонь, а позвоночник нервно подёргивался. Клювонос ранен, и теперь они с Тарином стали добычей цивилизованного чудовища! Тарин вновь станет диком мальчиком!