Прекращай эту игру

17

Холодный душ, легкий завтрак и тяжелые оковы на ногах и руках — так подготовили нас к походу на рынок. Я чувствовала презрение и страх. Мне было неприятно, что люди будут смотреть на меня, как на товар. И еще было не ясно, кто купит нас.

Пока собирались на рынок, я вспоминала дни в интернате, когда к нам приходили волонтеры. Эти добрые дяди и тети рассказывали, как любят нас и ценят. Они казались мне волшебниками из другого мира. Мира, который был за этим высоким забором. Будучи маленькой девочкой, я надеялась, что один из этих волшебников придет и заберет меня. Но время шло, а я все продолжала расти в интернате. И, главное, меня многие хотели взять в семью. Но у меня был один жуткий минус. Живой минус. Моя сестра. Эта дурра была старше меня на семь лет. И все работники интерната говорили, что это бесчеловечно разделять нас. Вот, только, я так не думала. Светка — моя сестра — была от другого отца. От какого-то барыги, который охамутал мамку в восемнадцать лет. А та и повелась.

Отношения были у них недолгими. Мамин ухажер свалил, как только узнал о ее беременности. А та уже расписала их совместную жизнь. Но, как говорится, не судьба. Можно б было выудить урок из этого. Так, нет.

Мой папаша повторил историю первого сожителя мамкиного. Разве что, пожили они немного дольше. И у мамки, даже, валялась фотка в альбоме, где он встретил ее со мной из роддома. Но не выдержал он тягостей семьянина и свалил.

Мамка нас растила сама. До глубокой ночи убирала на двух участках. Приходила уставшая и злая. Часто закрывалась в комнате с алкоголем. Растить нас ей было некогда.

Потом у нее начались внезапные вспышки гнева. А сестра, у которой подходил возраст к половому созреванию, как специально, дразнила ее. И как-то ее выходка так разозлила мать, что та накинулась на нас обеих.

После этой ночи мы попали в травматологию, а матери дали срок. Этого я не помнила. Мне было, всего, четыре года. Но читала в своей истории обо всех этих событиях. Мать в тюрьме обзавелась проблемами и умерла за год до освобождения по неясным причинам. А сестра пустилась во все тяжкие. Не знаю, как она в интернате раздобыла наркотики, но этим она баловалась регулярно.

Это и пугало всех моих потенциальных усыновителей. Даже, когда Светка покинула интернат, и меня могли взять в семью без нее, никто не торопился это делать, считая, что я могу стать такой, как Светка.

Как она выглядела, я не помнила. Виделись мы в последний раз, когда она покидала интернат. И все фотографии с ней я утилизировала в тот же день, устроив костер на территории интерната.

И сейчас, когда меня везли на рынок, я чувствовала себя как в те дни, когда к нам приходили волонтеры. Они присматривались к нам. А мы знали, что некоторые из них потом забирают себе детей. И старались изо всех сил понравиться им.

Но сейчас я нравиться никому не хотела. Мне было страшно. Я смотрела на Сережу, который молчал всю дорогу и рассматривал свои оковы. Он был совсем не таким, как Максим. Он был нежнее и проще по характеру. И хоть он был не похож на типаж тех мужчин, с которыми я встречалась, рядом с ним мне было спокойнее. И я боялась, что нас разделят.

И вот, машина остановилась, и наши похитители куда-то ушли, оставив одного с пистолетом следить за нами.

— Так, мне отлить надо! — сказал наш охранник. — Ведите себя спокойно. Я буду рядом. Если выскочите из машины, мне придется вас убить. Так что, сидите и ждите своей очереди.

Он помахал перед нашими лицами пистолетом и покинул машину.

— Тебе страшно? — спросил Сережа, когда наш охранник закрыл двери.

— Немного, — призналась я. — А тебе?

— Тоже, — ответил он и кивнул на мои оковы. — Ты, лучше, позу поменяй. Ты себе сосуды передавливаешь. Потом может быть очень больно.

Я посмотрела на свои скрещенные ноги и решила послушаться мужчину. Ведь, в самом деле, оковы слишком сильно вжимались в мою кожу.

Стоило мне поставить ноги ровно, как я ощутила неприятное покалывание и благодарно кивнула Сереже.

— Интересно, скоро Максим Павлович разыщет нас? — вздохнул Сережа. — Говорили, у него очень много интересных знакомств. Я надеюсь, он ими воспользуется, чтоб нас спасти. По крайней мере, тебя. Ты же, вроде, его невеста.

— Ага, похитили невесту конкретно, — кивнула я. — Ну, будем надеяться, что его люди смогут нам помочь в этом.

Дальше мы сидели молча. А вскоре двери машины открылись и нам приказали выйти.

Мы с Сережей шли под бдительным присмотром наших похитителей.

Нас вывели на какую-то площадку и заставили вылезти на стол, чтоб всем покупателям нас было лучше видно. Стоило нам там оказаться, как по толпе пробежался оживленный гомон. И я догадывалась, что так возбудило толпу нелегальных покупателей. Мы были единственным белым товаром. И, видимо поэтому, цена у нас была выше.

Поняла я после того, как Один из наших похитителей объявил, что начальная цена наших жизней — триста тысяч. Мне казалось, что это слишком мало. Но, видимо, для аукциона это была немаленькая сумма.