Прекращай эту игру

30

Не смотря на пекущие ощущения на моих упругих булочках, я скептически прыснула. Кажется, его больше заводило пугать меня наказанием. А сам процесс был на втором плане.

А меня его слова, на самом деле, ни капли не пугали. Я-то осознанно согласилась. И теперь ждала только одного: когда скорее это кончится и я отправлюсь в спа-комнату, чтоб немного расслабиться.

— Ох, я покажу тебе, поганая девчонка! — продолжал отчитывать меня Анатолий. — Так выпорю, что сидеть неделю не сможешь.

— Пори уже, а то надоело немного ждать, — вырвалось у меня неожиданно.

Мужика эти мои слова не то слово ошарашили. Он замер и что-то промычал непонятное. Кажется, в его планах не было дочки, которая ждала, чтоб поскорее все закончилось.

Я уже думала, что можно вставать и уходить из-за долгой паузы. Но к моему воспитателю быстро вернулось осознание.

— Значит, ждать надоело? — проревел он и отпустил мою спину. — Видимо, наказать тебя стоит сильнее, чем я ожидал. Давай, трусы снимай!

— Не хочу, — сказала я, не меняя позы. — Они мне нравятся. Это же твой подарок. Видишь, как я им дорожу?

— Раз дорожишь, тем более снимай! — настаивал он, возясь с замком на собственных брюках. — Вдруг испачкаешь или порвешь.

— Не буду! — я скрестила ноги, чтоб у моего карателя было чем заняться. — Тебе надо, ты и снимай. Если нечаянно ударю ногой, когда будешь там лазить, это будут твои проблемы. Сам понимаешь — рефлексы.

После этих слов меня настиг сильный удар по ногам, от которого я резко выровнялась. Подобной боли я не ожидала.

И когда я развернулась, я поняла, что Анатолий ударил меня по ноге проводом, что было достаточно больно.

— Давай прекратим аматорство, — предложила я, поглаживая вздувающуюся полоску. — Ты же — мой любимый папочка. А я — твоя принцесса. Разве можно принцесс поводом бить, чтоб у них такие синяки были?

— Принцессы хорошо учатся, — пробурчал Анатолий, но провод выбросил. — Но если моей принцессе так хочется, у меня есть хороший кожаный ремень. Думаю, раз тридцать по твоей невоспитанной заднице изменят твое мировоззрение.

— Ого! — вырвалось у меня, но затем, взвесив все «за» и «против» я добавила. — Но после этого папочка купит своей принцессе подарок. Она ж станет хорошо учиться. Верно?

— Посмотрим, — он вытащил ремень из брюк и сложил его вчетверо. — Ложись на стол и спускай трусы!

Я глубоко выдохнула. Да, я осознанно согласилась на это. Но чувство боли никто не отнимал. И мне придется сейчас терпеть ради привилегий в ближайшие дни.

Именно мысли, что можно будет потом расслабиться, заставили меня облокотиться на стол и спустить трусики, оставив их на ногах.

— Вот так, мой дорогой папочка? — спросила я, укладываясь на стол обратно и задирая юбку.

— Да, — он погладил мои оголенные ягодицы. — Что ж, начиная считать. Я хочу слышать реакцию на каждый удар. Иначе не буду понимать, достаточно ли тебя порю.

Он размахнулся и ударил меня. Ягодицы обожгло несильно, но я старательно простонала и сказала:

— Один, папочка, — я старалась говорить как можно жалостливее. — Мне очень больно.

— Так и должно быть, — отозвался довольный Анатолий и вновь взмахнул ремнем.

Порол он меня с перерывами, давая немного отдохнуть от боли. Первые десять ударов, впрочем, не принесли мне каких-то особо неприятных ощущений.

Но после первого десятка каждый удар ощущался все сильнее. Мне казалось, что я не выдержу до тридцати. Мои ягодицы горели огнем, а из глаз после последнего удара потекли слезы, которые я постаралась быстро остановить под довольные причитания Анатолия.

Этот шкаф осуществил свою мечту. И был доволен, как слон. А, вот, мне хотелось поскорее получить свой заслуженный холодный компресс и отправиться отдыхать.

Но надо было завершить съемку.

Анатолий заботливо натянул на мою горящую огнем попу трусы и опустил юбку. После этого он помог мне встать и обернул лицом к себе:

— Вот так, моя дорогая, — он обнял меня и я ощутила его неприятный запах. — Теперь ты будешь хорошо учиться. А папочка подарит тебе машину.

Он поцеловал меня в макушку и приказал Лихачу выключать камеру. После чего отправился в душ, чтоб спустить пар.

А Лихач подбежал ко мне с непривычно пунцовым лицом и крепко меня обнял.

— Я еле сдержался, чтоб не остановить съемку, — шептал он и гладил меня по спине. — Я так не хотел делать это. Прости меня. Ложись на диван, я дам тебе компресс.

Меня удивило то, как он обращался со мной. Я осторожно дошла до дивана и легла на живот, ощущая при каждом шаге неприятные ощущения.

Позабыла уже я эти ощущения, когда на задницу покушаются воспитатели. Я даже удивилась, что в детстве я столько раз умудрилась получить подобную порку и при этом как-то выросла.

— Сейчас станет легче, — вернулся наш оператор и приложил к моим булочкам такой приятный охлаждающий компресс. — Как ты?

— Думаю, мне надо будет два выходных, — решила я выпросить лишний свободный день. — Боюсь, рана на ноге достаточно глубокая. И на попе может что-то остаться. Такой мой внешний вид зрителям не понравится.

— Барону тоже, — вдумчиво ответил Лихач. — Но, думаю, ты права, тебе нужно два выходных дня. И уверен, что это реально. Ты сегодня их заслужила.

— Проведешь меня в спа-комнату, когда этот мужлан закончит со своим гусем? — попросила я, заметно расслабившись. — Там мне помогут поскорее привести себя в форму.

— И схожу за Сережей, — пообещал он. — Думаю, вам двоим будет лучше.

— Еще бы! — согласилась я. — И я буду рада, если ты с нами посидишь. Так хочу нормально поговорить с тобой.

— Не получится, — нахмурился парень. — Вернее, получится. Но не получится. Я не смогу долго быть с вами.

Я не поняла, что хотел сказать мне Леша, но решила не переспрашивать, потому что неудачно повернулась и ощутила, как боль резко возросла после того, как успокоилась.

Лихач погладил меня по спине и принялся собирать свою аппаратуру. Он был странным, но милым парнем. Он явно что-то скрывал от нас. И мне хотелось узнать это поскорее.

Но я понимала, что под таким количеством камер это будет сделать непросто.