Прекращай эту игру

21

Мы недолго подождали Лихача в коридоре, рассматривая стены вокруг. Говорить было не о чем. И я просто озиралась по сторонам в попытке отыскать хотя бы одну камеру. Но все стены были заставлены картинами и какой-то лепниной, что в этом безвкусном хаосе мало что можно было найти.

Хотя, возможно, одну я все-таки рассмотрела. По крайней мере, я заметила боковым зрением едва заметный отблеск из ногтя пышной дамы на картине, изображающей деревенское лето. Я не была уверенна, что это была одна из тех самых камер, которыми пугала нас Стелла. Но не верить ей у меня поводов не было. То, что это был не совсем обычный дом, можно было не сомневаться. Стены были высокими, окна с решетками, а забор, который ограждал дом от любопытных глаз, был метров пяти высотой. И из окна первого этажа кроме него и неба я ничего рассмотреть не могла.

Мне очень захотелось подняться на крышу, чтоб выглянуть за пределы забора и попытаться привлечь чье-нибудь внимание. Но сейчас, даже это, казалось невозможным. Не говоря уже о спасении из этого жуткого места.

Дверь проскрипела, и наружу вышел Лихач. Он вновь жизнерадостно улыбался и старался вести себя непринужденно. Но теперь я понимала, что это не он такой жизнерадостный. Это маска у него была великолепная.

— Сегодня надо вас подготовить к работе, — он поманил нас вперед по длинному коридору, делясь со мной о предстоящих планах. — Тебе, киса, придется постричь волосы, чтоб было проще надевать парики. Я позабочусь, чтоб тебе сделали красивую прическу. А другу твоему придется потерпеть эпиляцию в самых неожиданных местах. Барон предпочитает актеров без лишнего волосяного покрова.

— Возможно, надо было согласиться выпить успокоительного, которое предлагала Стелла, — задумался вслух Сережа. — Мало нам всех проблем. Сейчас еще и кожу снимать будут.

— Они в этом не помогают, — покачал головой Лихач. — Вы уже третья пара, которую мне приходится снимать. И никто не отличался особым терпением, когда с него сдирали застывшую карамель. Но могу успокоить. Девочки у нас работают опытные. Они быстро справятся со своими обязанностями. И боль быстро пройдет.

— Меня бы больше успокоило, если б это все прекратилось, — пробурчал Сережа. — Возможно отсюда выйти? Где предыдущие пары?

— Ты не хочешь это знать, — остановился Лихач и прикрыл Сереже рот рукой. — И спрашивать это тоже больше не будешь. Помни, вы здесь — работники. Другие не должны из-за вас страдать. Они такие же невольные. И всех здесь могут наказывать за неприлежное поведение. Поэтому не заставляй страдать других из-за себя.

Сережа хотел поспорить о словах Лихача. Было видно, что ответ ему не понравился. И он хотел продолжить спор. Пришлось его остановить и аккуратно взять его руку в свою.

Он недовольно глянул на меня. А я приложила палец к своим губам, глядя ему в глаза, а потом прижалась к нему всем телом.

Конечно, мне тоже хотелось все поскорее узнать и придумать план, как сбежать из этого места. Но чувствовала я, что сейчас это было невозможно. И мы могли навлечь на себя лишь лишние проблемы.

Сережа, видимо, понял мои намеки и покорно кивнул. Взгляд у него при этом не менялся. Но больше он ничего не сказал, пока мы шли за Лихачом.

А тот провел нас на минус первый этаж, где пахло травами, и завел в одни из многочисленных здесь дверей.

Мы оказались в большой ярко-освещенной комнате. Здесь были две большие душевые кабины, массажные столы, раскладные кресладжакузи и много цветов в больших вазонах. Казалось, мы оказались в шикарном спа-центре.

У двух кресел стояли миловидные девушки и ждали нас на растерзание.

По крайней мере, так процедуру расценивал побледневший Сережа, который явно не был готов к подобным жертвам.

— Присаживайтесь! — ухватила меня девушка и усадила на кушетку. — Сейчас я из вас сделаю настоящую куколку без всего лишнего. Если желаете, могу предложить несколько глотков обезболивающего, чтоб облегчить процедуру.

— Благодарю, — кивнула я, смущаясь, что депиляцию придется делать на глазах Сережи и Лихача.

Подобного в моей практике не было. Я всегда расценивала подобные салоны, как места, куда мужчины на пушечный выстрел по собственной воле не подходят. А здесь, казалось, о смущении можно было забыть.

— А можно бритвой? — последний раз попытался Сережа избежать своей участи.

— Не волнуйтесь, у меня большой опыт и сильные руки, — успокаивала его вторая девушка. — Сейчас дам вам немного выпить, а потом помогу терпеть боль.

Сережа с сомнением согласился и уселся в кресло.

Вот, только, не представлял он, что помогут ему терпеть с помощью нанесения карамели на зоны вокруг рта, чтоб и от щетины избавиться, и не пугать всех громкими криками.

Он недовольно замычал через нос, после того, как девушка ловким движением нанесла ему средство на лицо. Но та, лишь, улыбалась и рассказывала о плюсах, которые будут после депиляции.

— Мне без этого! — я указала на несчастного Сережу. — И я буду благодарна, если парень покинет комнату.

Я глянула на Лихача. Я не знала, можно ли его называть по прозвищу при девушках. Но понимала, что мне сейчас будут делать очень глубокую чистку. И мне не хотелось, чтоб за подобной процедурой следил незнакомец.

Но он твердо покачал головой и улегся на массажный столик.

Так, по крайней мере, он не имел большого угла обзора, что немного меня успокоило.

Правда, то тех пор, пока меня не раздели догола и начали намазывать там, где я никогда процедуру не заказывала. Мне хотелось поспорить о целесообразности всех зон. Но я боялась, что мне тогда и рот заклеят. И буду я молча ждать своей участи.

Сбоку застонал Сережа. И я поняла, что милая на вид и хрупкая девушка приступила к удалению волос на груди. Мужчина, наверно, впервые познал всю прелесть этой процедуры. Он громко стонал и пытался слезть с кресла, но профессиональная работница продолжала свое дело, освобождая покрасневшую нежную кожу от всего лишнего.

Я с таким интересом наблюдала за прочесом, что забыла о том, что у меня подобная процедура. И когда меня резко дернули в зоне бикини (а скорее, я б назвала это под бикини), у меня в глазах засияли звездочки от боли. Мне казалось, что мне оторвали половые губы вместе с карамелью.

— Капец! — застонала я, ерзая бедрами — Приложите лед. У меня там все горит!

Девушка послушно приложила холодный компресс и боль начала успокаиваться.

Но работы было еще много. И расслабилась я только тогда, когда содрали с меня последний кусок волосяного покрова.