Эпилог

Месяц спустя

Перед нами маячит двухэтажный современный белый дом, залитый мягким светом заката. Дом моего тестя. Я паркую машину на пустом месте рядом с клумбой и глушу двигатель.

— Помни, о чем мы договорились—, — говорит Василиса, проверяя свой макияж в зеркале солнцезащитного козырька. — Ты не рассердишь моего отца. Он все еще злится на тебя за то, что ты — украл— день моей свадьбы. Это будет наш первый. хм, обычная встреча с моей семьей, так что давайте будем вести себя цивилизованно.

— Конечно. — Я беру тюбик туши из ее рук и бросаю на сиденье позади себя.

— Привет! Что-

— Я буду вести себя хорошо. Но я думаю, мне нужен какой-то стимул. Я отодвигаю сиденье назад, затем обхватываю руками ее тонкую талию и поднимаю ее через консоль к себе на колени.

— Рафаэль, мы не будем заниматься сексом на подъездной дорожке к моему отцу.

— Нет? — Я расстегиваю первую пуговицу ее шелковистой блузки. — Если ты забыл, мой врач сказал, что я все еще выздоравливаю. Никаких стрессовых ситуаций не допускается. И одна часть моей анатомии сейчас испытывает сильный стресс. Я раздвигаю края ее блузки и прикусываю ее грудь.

— Мы можем поработать над успокоением твоего члена после ужина, — бормочет Василиса.

Моя рука скользит вниз по ее грудной клетке, затем ниже, обхватывая ее обнаженную киску. Ее атласные трусики забыли где-то в моем самолете. Проведя большим пальцем между ее гладкими складками, я нахожу ее сладкий бутон и начинаю кружить. Сначала пара легких движений, затем я нажимаю чуть сильнее, прежде чем скользить пальцем в ее тепло.

— Передумали? Я продолжаю дразнить ее клитор большим пальцем, слушая ее тихие стоны удовольствия.

— Ага, — задыхается Василиса, водя по моему пальцу и расстегивая молнию на моих штанах.

Я тверд как чертов камень, до боли. Я почти кончил, когда она обхватила мой член рукой, чтобы вытащить его. Степень, до которой я одержим своей женой, не имеет себе равных. Ей достаточно прикоснуться ко мне — или просто пригрозить перерезать мне горло — и мне конец.

Просунув руки под ее задницу, я располагаю ее над своим членом и начинаю медленно опускать эту невероятную женщину на руки. Мой мозг сгорает еще до того, как я проникаю в нее даже наполовину.

Два темных глаза впились в мои сквозь длинные черные пряди, закрывающие ее лицо. Пирсинг. Немного дикий. Мой.

Это все еще нереально, что я смогу заполучить ее как свою собственную.

— Я не уверен, что смогу когда-нибудь показать тебе, как сильно я тебя люблю, Василиса.

— Ты уже это сделал, сумасшедший, — шепчет она, еще больше погружая меня внутрь. — Попробуй проделать еще один подобный трюк, и, клянусь, я задушу тебя до смерти.

Мой член сильно дергается внутри ее киски, и я едва сдерживаю неминуемый оргазм. Я толкаюсь в нее снизу, заполняя ее полностью, и одновременно захватываю ее губы своими.

— Я люблю тебя—, — говорят ее губы в мои. — Очень много.–

Мое сердце набухает и расширяется, чувствуя, будто оно внезапно стало слишком большим для моей груди. Я обхватываю лицо Василисы ладонью, наслаждаясь видом ее, покрасневшей и задыхающейся, пока она скачет на мне, с дикой страстью гоняясь за своим удовольствием.

Этот экстаз — это все, что мне нужно знать: старые тени исчезли. Те мрачные мысли, которые преследовали меня, когда я был намного моложе. За прошедшие годы были мрачные моменты, когда я размышлял о том моменте в торговом центре. В ту минуту перед взрывом.

Мне стыдно признаться в этом даже самому себе, но я не раз задавался вопросом, что бы произошло, если бы меня там не было. Как бы сложилась моя жизнь? Что, если бы я ушел до того, как увидел девушку, весело бегущую по коридору? Или если бы я это сделал, но решил остаться на этой лестнице. Эти мысли вызвали у меня тошноту и отвращение к самому себе. И все же время от времени они всплывали. В минуты слабости. В моменты боли.

Сейчас? Теперь корю себя из-за этого шрама на спине Василисы. Один чертов осколок, которому удалось пройти мимо меня. Это причинило ей боль. Это оставило неизгладимый след. Мне следовало лучше защитить ее. Этот порез должен был достаться и мне. Никогда ее.

Я всегда ненавидел свое отражение в зеркале. Так продолжалось до тех пор, пока я не понял, что спасенная мной девушка была Василисой. Теперь, увидев себя, единственное чувство, которое я испытываю, — это облегчение. Потому что это я пострадал, а не она.

Была ли судьба, что я был там, чтобы спасти ее? Была ли наша судьба решена моим выбором? Или непреклонная кисмет умело привела ее ко мне все эти годы спустя?

Василиса тянет меня за волосы, выгибая спину и расплетаясь в моих руках. Наконец я отпустил ее, наполнив ее своей спермой. Наше затрудненное дыхание эхом разносится по пространству вокруг нас. Я нежно ласкаю лицо жены. Моя красота. В объятиях зверя.

— Я думаю, что сказки все-таки существуют, веспетта. И я считаю, что я должен тебе подарок.

— О чем ты говоришь? — задыхается она. — Какой подарок?–

Я улыбаюсь. — Библиотека.–

— Были здесь! — Объявляю я и, сжимая руку Рафаэля в своей, вхожу в прихожую.

Мой отец приближается к нам с мрачным лицом и внезапно останавливается на расстоянии вытянутой руки. Его глаза скользят по моему лицу — и я не могу не задаться вопросом, не размазался ли мой макияж — а затем падают на мою блузку. Я смотрю вниз и съеживаюсь. Кажется, я пропустил одну из кнопок. И моя юбка перекосилась. Дерьмо. Я быстро поправляю подол, но ничего не могу поделать с рубашкой. Мне просто придется сохранять хладнокровие и надеяться, что этот ужин не закончится кровопролитием.

— Эм. Привет, пап, — щебечу я, широко улыбаясь.

Странный рычащий звук вырывается из горла Романа Петрова, и я не сомневаюсь, что мы только что приземлились на горячее сиденье. Ноздри папы раздуваются, и он обращает свой угрожающий взгляд на моего мужа. — У тебя есть желание умереть, Де Санти?

Я закрываю глаза и делаю успокаивающий вдох. Если они начнут размахивать оружием и бить друг друга, я уйду.

— Я вижу, ты все еще такой же драматичный, как и всегда. Папа, — невозмутимо говорит Рафаэль.

О Боже.

Выражение лица моего отца становится убийственным. Он делает шаг вперед, почти задевая грудь Рафаэля. — Не называй меня — папой—, ты, вороватый ублюдок! Клянусь, я собираюсь…

— Да, знаю. Ты собираешься убить меня очень неприятным способом. Рафаэль проходит мимо моего отца, похлопывая его по плечу, когда мы проходим. — Давайте есть. Я умираю с голоду.–

— Ты обещал, что будешь вести себя хорошо, — шепчу я, пока мы направляемся в столовую.

— Извини.–

— Нет, это не так.

Губы Рафаэля кривятся в дьявольской ухмылке. — Нет. Даже не немного.–

— Он все еще со всем смиряется. Может быть, если бы ты… Рафаэль! Я вскрикиваю, быстро отталкивая его руку. Он просто сжал мою задницу, пока мой отец смотрел!

— Что?–

— Пожалуйста, можем ли мы все приложить немного усилий, чтобы этот вечер не превратился в катастрофу и чтобы мы действительно хорошо провели время?–

Рафаэль бросает взгляд через плечо. Я следую за его взглядом и вздрагиваю. Мой отец все еще стоит у входной двери, его глаза широко раскрыты, как у маньяка, и он смотрит на моего мужа.

— Я уже прекрасно провожу время. Рафаэль обнимает меня за талию и прижимает к своей груди. — И дальше будет только лучше.

Его рот врезается в мой с такой силой, что я вскрикиваю. Все остальное, как обычно, становится незначительным, когда меня целует муж. Я обхватываю ногами его талию и сжимаю его шею, целуя его в ответ, как будто завтра не наступит. Рафаэль держит руку на моем подбородке, крепко удерживая мою голову, одновременно наслаждая моими губами.

— Ой, вот вы где, голубки—, — щебечет мама позади меня. — Еда остывает.

Я быстро прерываю поцелуй и практически скатываюсь по телу Рафаэля.

— Эм, эй, мама. Да, мы идем. Но тебе, возможно, понадобится купить папе транквилизатор. Я хватаю Рафаэля за руку и тащу его в столовую.

Юля уже сидит за столом и возится с телефоном. Напротив нее сидит тетя Ангелина.

— Где все остальные? — спрашиваю я, глядя на пустые места.

— Сергей скоро приедет. Анджелина улыбается. — Ему пришлось оставить сменную одежду для Алексея и Саши. Они арестованы.

— Что?!–

— Полиция поймала их вчера вечером на уличных гонках. Они ехали с превышением скорости. Сегодня Роман решил оставить их вариться в изоляторах участка, чтобы они могли усвоить урок. Завтра он пришлет адвоката, чтобы договориться об освобождении под залог.

— Большой. — Я вздыхаю и сажусь рядом с Юлией, а Рафаэль занимает стул справа от меня.

Мама танцует в столовой, а мой папа идет за ней по пятам. На его лице все еще отражается ярость, когда он занимает место во главе стола.

— Ты слышал новости? — Юля толкает меня локтем. — Папа согласился, чтобы я уехал. Я нашел потрясающую студию в Гайд-парке и…

— Забудь об этой студии—, — перебивает ее папа. — Начните искать квартиру с двумя спальнями.

— Что? — она визжит. — Но я уже внес залог. И зачем мне две спальни?–

— Украинская мафия пытается вторгнуться на нашу территорию. Мы находимся в состоянии повышенной готовности, так что до дальнейшего уведомления вам будет предоставлен телохранитель.

— Не происходит!–

Дверь столовой распахивается и ударяется о стену.

— Вы не поверите, что мне подарил Лука—, — ревет дядя Сергей, входя в комнату и кладя огромную полуавтоматическую винтовку на стол, рядом с тарелкой со свиными отбивными. — Что? Сегодня нет ягненка?

— Убери эту штуку подальше от еды! — Мама огрызается.

— Эта штука — KR-101X. Премиальный гражданский автомат АК. Это новейший автомат Калашникова, ребята, — восклицает он, явно обиженный. — Эксклюзивный, ограниченный предсерийный выпуск, со складывающимся вбок синтетическим прикладом, стволом длиной шестнадцать и пять дюймов и патронами калибра семь шестьдесят два на тридцать девять с магазинным питанием.

— Это пять-пять-шесть НАТО—, — комментирует Рафаэль, беря тарелку с картофельным пюре.

— Нет, это не так. — Сергей наклоняется и хватает винтовку, возясь с магазином. — Трахни меня. Это.–

— Иисус, черт возьми, Христос! — Папа хлопает ладонью по столу, от чего стаканы и столовые приборы дребезжат. — Убери эту чертову штуку, Сергей! Ели!–

— Всегда тусовка. Мой дядя закатывает глаза. — По крайней мере, Рафаэль здесь может оценить качественное огнестрельное оружие. Де Санти, у тебя была возможность опробовать его?

— На самом деле я так и сделал.

О, нет. Я кладу руку на бедро Рафаэля под столом и сжимаю. — Рафаэль, не надо!–

— Отгрузка для Министерства обороны каким-то образом была направлена ​​не по назначению и на прошлой неделе оказалась в порту Катании—, — продолжает Рафаэль. — И, как по волшебству, мое имя было в отгрузочных документах. Должно быть, на их сервере что-то пошло не так. Он смотрит на меня сверху вниз, на его лице написана гордость. — Потрясающая работа, детка.

— Ты ради него взломал чертово итальянское министерство обороны? — рычит папа, вскакивая со стула.

— Не смей повышать голос на мою жену, Петров! Рафаэль ревет в ответ.

Фу. Я кладу локти на стол и зарываюсь руками в волосы. Крики продолжаются: мой отец и муж обмениваются проклятиями и угрозами смерти. Сквозь шум я слышу, как мама приказывает тете убрать ножи со стола. Дядя Сергей разговаривает по телефону с кем-то — вероятно, с дедушкой Феликсом — и спрашивает о следующей поставке оружия для Министерства обороны США и вероятности ее перехвата.

— Так будет всегда? — бормочу я.

— Вероятно. — Юля пожимает плечами и тянется за салатом. — Я определенно выйду замуж за дантиста.

Из кухни доносится громкий хлопок. Все перестают кричать, поворачивая головы в сторону источника.

— Что это было? — спрашивает кто-то, но вопрос теряется в какофонии криков и шума, который взрывается за соседней дверью.

— Эм. Игорь сбежал из дома престарелых. Моя мама застенчиво улыбается, пряча нож для стейка за спиной. — Он пробует рецепт фламбе с креветками из-под бурбона, котик.

Дым и запах чего-то горящего медленно проникают в комнату. Модернизированная пожарная сигнализация, которую папа установил после инцидента с микроволновой печью, начинает гудеть, и через секунду из верхних разбрызгивателей хлынет вода, пропитывая еду и всех, кто сидит за столом.

Я убираю с лица мокрые пряди волос и смотрю на мужа. — Добро пожаловать в семью, детка.


Конец

Загрузка...