Прекрасное зло

Иэн

2009

Если бы не эти три последних слова, Иэн, по всей вероятности, отправил бы это электронное письмо Мэдди.

Но он его не отправил.

Вместо этого Иэну в его кипрский дом нанесла один из своих экстравагантных непредсказуемых визитов Фиона. Она появилась как раз в тот момент, когда он в шлепанцах направлялся к своему бассейну.

– Сюрприз! – заорала она, ярковолосая бесовка в крошечных джинсовых мини-шортах и туфлях на каблуках, помахав ему с улицы рукой, расплачиваясь с таксистом. – Мы с Фергюсом расстались!

Когда Иэн видел Фиону в последний раз, она напилась, обвинила его в попытке заняться сексом с беременной женой его брата и напоследок укусила. Иэн давно подозревал, что у нее биполярное расстройство, и рвал с ней неоднократно. Каждый раз, когда он это делал, Фиона угрожала убить себя, присылая ему длинные текстовые сообщения с подробными описаниями того, как она это сделает, иногда прикрепляя к ним фотографии. Иэн однажды попытался в судебном порядке запретить ей к нему приближаться, однако из-за того, что он не сохранил никаких доказательств, выиграть суд ему не удалось.

Иэн не был рад ее видеть, но при этом не мог не признать, что сейчас, на четвертом десятке, она стала красивее, чем была когда-либо. К тому же Иэн был на волоске от смерти уже столько раз, что теперь Фиона уже не казалась ему столь опасной. Вдобавок у Иэна уже давно не было женщины. Так что он позволил ей войти, ощущая смесь плотского наслаждения и ужасного стыда. Он взял ее прямо на столе гостиной, а затем Фиона приготовила им обоим напитки.

Прошла неделя, однако им все еще удавалось уживаться.

Покрытая шрамами рука Иэна держала огромный пластиковый стакан, наполненный водкой со льдом; между пальцами другой руки свисала сигарета, то и дело окунаясь в стакан. Сигарета промокла и была безнадежно испорчена, но Иэн продолжал сжимать ее двумя пальцами, то приходя в себя, то вновь проваливаясь в беспамятство.

У надувного матраса была розовая лошадиная голова, торчащая между мускулистыми ногами Иэна. Вода в бассейне плескалась в такт движениям гоняющего ее фильтра, из-за чего Иэн выглядел как пьяный ковбой, пытавшийся удержаться на своей трясущейся старой кобыле.

Из виллы громыхала музыка, однако он все же сумел различить звук разбившегося стекла. Уронив сигарету в воду, Иэн лицом плюхнулся с матраса в неглубокую воду. Полежав так секунду, он встал, стряхнул воду с волос и выбрался из бассейна. Сделав несколько нетвердых шагов в сторону кухни, Иэн ударился большим пальцем ноги о шезлонг. Остановившись и тихо чертыхнувшись, он заглянул в приоткрытое кухонное окно.

На покрытом линолеумом полу блестела груда серебряных столовых приборов. Со злобным выражением лица, оскалив свои торчавшие из красных десен кошачьи зубы, Фиона выдергивала уже третий выдвижной ящик из разделочного стола. Когда ей это удалось, она подняла его над головой и грохнула им о столешницу.

Бросившись к кухне, Иэн поскользнулся на мокрой плитке, едва не упав.

– Да что с тобой не так? – закричал он.

Фиона ничего не ответила, однако ее глаза с черными от размазанной туши веками выглядели устрашающе. Шатаясь, она двинулась в гостиную, где ударом руки сбросила стоявшую на тумбочке лампу на пол. Лампа разбилась.

– А ну прекрати! – заорал он, но Фиона молча продолжала крушить все на своем пути.

Она швырнула пепельницу о стену, пнула стул и уже собиралась сорвать висевшую на стене фотографию в стеклянной рамке, когда подоспевший Иэн схватил ее за руки и прижал их к ее бокам.

– Убирайся от меня! – плевалась Фиона, пытаясь высвободить руки. – Меня от тебя тошнит! Ты – жалкий безумец!

– Я? Это ты сейчас крушишь мой дом!

– Ты лгал мне!

– Ты о чем?

– Ты сказал, что не спал с Мэдди!

Отпустив ее руки, Иэн произнес:

– Я и не спал.

– Лжец!

Бросившись на кухню, Фиона швырнула гигантскую стальную сковороду в окно, однако та, оказавшись слишком тяжелой, врезалась в разделочный стол и с глухим звуком ударилась о пол.

– Довольно! Покинь мой дом.

– Мне некуда идти! – закричала Фиона и, внезапно рухнув на пол, перекатилась на бок, затем, всхлипывая, свернулась в позе зародыша. – Мне некуда идти.

– Фиона… – Наклонившись, Иэн осторожно отвел ее темные волосы с мокрых от слез зеленых глаз. Ее лицо покрылось пятнами, и все тело дрожало. – Ты ведешь себя как треклятая психопатка, и я хочу, чтобы ты легла спать. Завтра я куплю тебе билет на самолет обратно в Шотландию.

– Я убью себя, и виноват в этом будешь ты!

– Знаешь что? Ты угрожаешь мне этим со времен нашего третьего свидания. Мне это уже в печенках сидит. Если ты так хочешь порвать наши отношения – твое право. С меня довольно.

– Я ее ненавижу!

– Тебе нужно лечь спать.

Иэн помог Фионе подняться и закинул ее руку себе на плечо. Волоча ее, он поднялся по винтовой лестнице в спальню и бросил ее на кровать, заваленную грязной одеждой.

Выключив свет, Иэн спустился на первый этаж и вернулся обратно к бассейну. Пока они ругались, солнце успело закатиться за горизонт, и Иэн зажег противомоскитную свечу. Он подумал о том, чтобы налить себе еще водки, но огоньки рыбачьей деревушки внизу и так уже плыли перед его глазами, напоминая фары движущихся по шоссе машин.

Тишина была почти абсолютной, но эта вилла все равно не была уютной хижиной в пасторальной долине среди лесистых гор, тем убежищем, которого Иэн так желал. Она действительно стояла на отшибе, в окружении пустующих зданий и заброшенных строек, однако даже здесь у Иэна были соседи. Ближайшая деревня, Тала, находилась в пятнадцати минутах езды, хотя жилища киприотских семей были разбросаны по всему сухому пыльному холму. Вдоль спускавшейся по его склону извилистой дороги стояли недостроенные виллы из побелевшего от лучей жаркого средиземноморского солнца саманного кирпича. Далеко внизу, где у подножий высушенных холмов плескалась бирюзовая вода, стоял никогда не перестававший веселиться Пафос, шумный курорт, облюбованный британцами и немцами. Несмотря на все мольбы Фионы, Иэн отказывался свозить ее туда, чтобы поужинать или пропустить стаканчик-другой в одном из развеселых местных пабов. Сидя в одиночестве на своем холме, он глядел на городок, кишевший обутыми в сандалии людьми, которые катались на моторных лодках, гоняли на водных мотоциклах и лечили солнечные ожоги. Иэн не хотел иметь с ними ничего общего.

Когда Иэн и Джон решили передать основную часть вопросов, связанных с управлением «Обороны бастиона», в ведение своих сотрудников, они перенесли свою штаб-квартиру на Кипр. Иэн только что арендовал эту сооруженную по готовому проекту виллу, по непонятной причине стоявшую посреди недостроенных летних домиков на бесхозном участке земли, захваченном кошками и ящерицами.

Незадолго до неожиданного визита Фионы Иэн съездил в расположенный на территории Талы супермаркет, где затарился алкоголем и мясом.

Глядя на Средиземное море, воды которого раскинулись между островом и материком, где Сирия отделяла Иэна от Ирака, в котором остались его люди и его работа, он дивился тому факту, что ему удалось выжить. Пора выпить еще водки.

С трудом дотащившись до кухни, пробираясь к бару со спиртным, Иэн бросил взгляд на свой компьютер и заметил, что его электронная почта открыта. Присмотревшись, он увидел, что на экране была папка «Черновики». Иэн никогда ею не пользовался. Он никогда не сохранял черновики своих электронных писем, вместо этого просто закрывая их и напрочь о них забывая. Однако все они были перед ним. Более сотни незаконченных писем Мадлен. Неудивительно, что Фиона назвала его жалким безумцем. По правде говоря, Иэн был с ней согласен. Любопытно, сколько его любовных писем к Мэдди Фиона перечитала, прежде чем начала напиваться и громить дом.

Встав, Иэн прошел к бассейну. Попытавшись сесть на край бордюра, он едва не свалился в воду.

Иэн никогда не представлял себе, что его жизнь может сложиться так, как она сложилась. Когда много лет назад директор школы спросил его, как он видит свое будущее, Иэн ответил: «Я планирую защищать предположительно хороших людей от предположительно плохих, а затем заработать кучу денег на войне. Коалиция никогда не соберется, а страны, отказавшиеся помочь, будут недовольны, что не получили никаких трофеев. Когда все это закончится ничем, я просто сяду у бассейна с женщиной, которую держал возле себя на протяжении многих лет, исключительно потому, что мне больше не захочется быть причиной смерти хотя бы еще одного человека. Я буду с ней, а не с той, которую полюблю. А потом я просто буду пьянствовать, размышляя, не станет ли завтрашний день тем днем, в который я уже не проснусь».

Первый раз Иэн ощутил близость смерти еще в двадцатилетнем возрасте. Не то чтобы он посмеялся над этим, однако всерьез размышлять о произошедшем тоже не стал, тем более с тем нездоровым любопытством, которое смерть вызывала у него сейчас. С тех пор тревожные звоночки в его жизни участились и стали серьезнее. Отмахиваться от них с солдатским юмором было уже не так просто.

Однажды темной ночью Иэн, сидя за рулем своей полицейской машины, остановил на безлюдной дороге германского города Билефельда, пролегавшей вдоль армейских казарм, пьяного здоровяка с безумными глазами.

Накачавшись под завязку алкоголем, переполняемый адреналином, этот мужик сунулся в открытое водительское окно и схватил Иэна своими мясистыми руками за горло. У Иэна не оставалось другого выбора, кроме как нажать на газ и, отчаянно виляя из стороны в сторону, помчаться по улице. Нижняя часть тела громилы свисала из окна. Его ноги бились о припаркованные у обочины машины под какофонию сигнализаций. Наконец мужик отпустил его шею и, выпав из окна, бревном покатился по асфальту, пока не замер, лежа лицом вниз.

А вскоре после этого в одну из необыкновенно тихих рабочих ночей в Бурунди Иэн просто читал книгу, стараясь не обращать внимания на периодические перестрелки – звуки очередной попытки государственного переворота. За ужином их команда обсуждала события в стране, причем с едва заметной долей оптимизма. Иэн вышел на улицу, чтобы выкурить последнюю перед сном сигарету. Через несколько секунд землю сотряс огромной силы взрыв. Из-за росших вдоль подъездной дорожки пальм взвился столб дыма, заслонив собой луну. Глядя в сторону взрыва и положив руку на свой пистолет, Иэн застыл, слушая собственное тяжелое дыхание.

Как оказалось, у резиденции посла заложили фугасную мину, предназначенную для первой машины, которая должна была проехать следующим утром. Однако какой-то несчастный по неизвестной причине решил проехать по этой дороге в комендантский час. И ценой своей жизни этот несчастный спас жизнь Иэна, потому что первой машиной, которая намеревалась выехать ранним утром, был автомобиль Иэна с послом.

Иэн подошел к качавшемуся на воде розовому надувному матрасу с лошадиной головой.

«Почему я все еще здесь? – мысленно спросил он себя. – Именно я. Я ведь никто».

Лошадь смотрела на него огромными, ничего не понимающими белыми глазами.

Иэн долго молчал. Выбравшись наконец из бассейна, он прошел через кухню и поднялся по деревянной лестнице, оставляя за собой мокрый след. Нужно было убедиться, что с Фионой все в порядке.

Оказавшись наверху лестницы, Иэн увидел, что Фиона вновь включила ночник: сквозь приоткрытую дверь в коридор лился свет. Но никаких звуков слышно не было. Тихо подойдя к двери, Иэн заглянул внутрь.

Фиона полусидела, опершись спиной об изголовье кровати и запрокинув голову назад; ее волосы свисали, а руки, лежа поверх покрывала, были раскинуты в стороны.

По спине Иэна пробежал холодок.

– Фиона?

Она даже не шевельнулась.

С трудом сглотнув, Иэн сделал шаг вперед.

– Фиона?

Подняв голову, она посмотрела на него из-под спадавших на глаза волос.

– Если бы не она, мы с тобой сейчас могли бы быть женаты. У нас мог бы быть малыш.

Иэн с облегчением выдохнул. Его ноги едва не подкосились. Ухватившись за косяк, он начал что-то неразборчиво бормотать.

– Что? – спросила Фиона. – Что? Я тебя не слышу.

– Да я просто говорю, что мне как раз вовремя удалось уклониться от пули, не так ли?

Фиона рассмеялась, и ее смех был похожим на лай.

– Лучше моли Бога, чтобы я никогда до нее не добралась.

– Да. Я это сделаю. А заодно и поблагодарю его за то, что он подсказал мне вышвырнуть тебя из своего дома и никогда больше с тобой не общаться.

– Это так мило, Иэн. Знаешь что? Горите вы оба в аду.