Прекрасное зло

День убийства

Дайан взяла из своей полицейской машины пару латексных перчаток и камеру. Глубоко вздохнув, она в третий раз за вечер вошла в дом, собираясь с духом, чтобы сделать необходимые фотографии и видеозаписи. Она сможет с этим справиться. Самого страшного не произошло. Того, чего она боялась с той самой секунды, когда увидела водный столик и песочницу. Кто-то умер, да. Но этим кем-то не был ребенок.

Дайан решила, что начнет с подвала.

Начав спускаться, она увидела на стене красивый красно-желтый африканский батик, представляющий собой рисунок красивого дерева, крона которого, подобно элегантному зонту, раскинулась над пейзажем со слонами и жирафами. Такой же висел в гостиной в доме ее детства. Отец Дайан привез его из Либерии, когда она была совсем маленькой. Этот дом навевал воспоминания. Африканская маска на первом этаже, высокие армейские ботинки в прихожей. Солдаты любят сувениры. При виде батика Дайан ощутила тоску по своему отцу. Теперь она была уверена, что это был дом солдата.

В подвал вела винтовая лестница, такая же, как и та, что шла наверх, и ее ступени точно так же были устланы ковром. Кровавые отпечатки ладоней выглядели как нечто из дома с привидениями на Хэллоуин. Сфотографировав их, Дайан продолжала идти по кровавому следу, нервничая все сильнее безо всякой на то причины. Нападавший был мертв. Нет, поправила она себя, мужчина был мертв. Он мог быть нападавшим, но он же был и вполне очевидной жертвой. Дайан напомнила себе, что по-прежнему точно не знает, что произошло.

Сначала она увидела его ноги, и в ней шевельнулось молчаливое сочувствие. Мужчина сидел на полу в углу подвала, и на какую-то секунду Дайан подумала, что он, возможно, все еще жив. Все выглядело так, словно он съехал по стене, прислонившись к ней спиной и головой. Его ноги были вытянуты и раскинуты в стороны. На ковре под ним растеклась лужа крови. Одна рука мужчины была отброшена вбок. В ее пальцах была зажата сломанная сигарета, которую он так и не зажег.

На мужчине была футболка с короткими рукавами, открывающими красивые мускулистые загорелые руки. Однако эти руки были усеяны красными царапинами. Ранами, которые, защищаясь, нанесла ему его жертва. Царапинами было покрыто и его лицо. Особенно заметными они были на щеках.

Дайан сделала видеозапись и несколько фотографий, заметив, что этот угрожающего вида мужчина обкусал ногти до мяса, как школьник. Дайан представила, как он, достав сигарету и не найдя зажигалку, так и не сумел осуществить то последнее желание, накатившее на него, перед тем как жизнь его покинула.

Закончив съемку, Дайан стала осматривать подвал. В нескольких футах от тела мужчины стояли вращающийся стул и стол с двумя компьютерами. Экран одного из них показывал ряды конфет в ярких обертках. На нем кто-то явно играл в игру-головоломку «Раздави конфету». Экран второго показывал заставку из сменявших друг друга фотографий. Мужчина с Чарли на руках. Смеющийся мужчина на диване с двумя бостон-терьерами, лижущими его лицо. Мужчина и Мэдди в костюмах викингов и с огромными рогатыми шапками на головах. Эта фотография, вероятно, была сделана на Хэллоуин.

Дайан вновь обернулась к телу. И снова ей показалось, что мужчина просто заснул в неудачном месте. Она наклонилась поближе, чтобы получше рассмотреть его лицо. Он был заметно красивее, чем те мужчины, которых обычно можно было встретить в Медоуларке. Привлекательные, точеные черты лица и наивные, темные и печальные глаза. Глаза мальчишки. Он был крупным. Причем не просто крупным, а еще и сильным. Мощным. Вероятно, он умел производить поистине угрожающее впечатление, подумала Дайан. Однако, вслушиваясь в ставшую ему реквиемом причудливую свистящую мелодию компьютерной игры, Дайан никак не могла представить его в роли злодея.

Внезапно наверху хлопнула дверь, заставив подпрыгнуть сердце Дайан. Все в порядке, подумала она. Это Сет, криминалист из бюро расследований Канзаса. На местах преступлений Дайан сталкивалась с ним всего пару раз, однако, заходя в солнечные воскресные дни в «Хитрую ворону», она частенько видела его там, сидевшим за кружкой пива в футболке с надписью «Beck» или «Sonic Youth».

Вместо того чтобы встретить Сета, Дайан решила побыть в подвале еще немного. Нервозность прошла. Мужчина казался ей просто спящим, вдобавок ей нравилась здешняя тишина. Короткое отдохновение от постоянных полицейских подколок и ежедневных маленьких разочарований. Кровь выглядела отвратительно, однако Дайан сообразила, что в этом сумрачном подвале было не так уж трудно просто смотреть в другую сторону. Например, вдаль. Возможно, даже закрыть глаза. Ощущение уединения и безопасности, царившее в этой рукотворной пещере, успокаивало и утешало. Неожиданно Дайан подумала, что ей всем сердцем хочется, чтобы этот дом был для мужчины и его семьи безопасным убежищем.

Однако он больше таковым не был. Дом превратился в склеп.

Дайан проследила за направлением последнего взгляда Иэна. Из-за приоткрытой двери, которая вела в отделенную стеной часть подвала, в темную комнату лился свет. Настроив вспышку на своей камере, Дайан направилась туда.

Время шло. Сет, которого совершенно невозможно было узнать в его комбинезоне, маске и резиновых сапогах, тихо обследовал дом Уилсонов. Дайан закончила фотографировать. Она даже сделала еще несколько видеозаписей, обойдя дом в третий и четвертый раз. Затем, выйдя на улицу, она провела некоторое время, беседуя с Марком Харрисоном, наконец-то прибывшим патрульным, которого назначили дежурить на месте преступления. Ему предстояло провести в доме ночь. Кто-то должен будет находиться здесь все время, пока Шиппс не решит, что все доказательства собраны и семья наконец может вернуться в свое жилище.

Коронер заехал всего на несколько минут. Он был неприятным типом, так что Дайан чувствовала облегчение оттого, что он не пытался с ней заговорить. Глядя, как коронер уезжает, Дайан знала, что вскоре сюда прибудет «команда». Они войдут в дом, положат тело в пластиковый мешок, повесят на этот мешок бирку, сделают несколько фотографий и унесут его в свой фургон. И тогда привалившийся к стене подвала мужчина официально перестанет существовать. Он никогда больше не вернется домой.

Зевнув, Дайан поняла, что голодна и устала. А еще – что ей очень грустно. Ее присутствие здесь больше не требовалось. Пора ехать домой. Теперь на первом этаже повсюду виднелись маленькие пронумерованные карточки. Сет все так же рыскал по жилищу, ни на секунду не выпуская из рук свою гигантскую камеру с огромной вспышкой. Подойдя к нему, Дайан спросила:

– Как дела?

Сет снял маску.

– Хорошо, спасибо.

Сет был костлявым парнем с неровно росшей и к тому же невообразимо запущенной бородой, носом-пуговкой и ушами, делавшими его похожим на эльфа.

– Я собираюсь уезжать, – произнесла Дайан.

– Да. Нет проблем. – Он обвел жестом помещение. – Я еще даже не закончил на первом этаже. Пробуду здесь еще четыре-пять часов.

– Ночь намечается долгая, – заметила Дайан.

Сет ухмыльнулся.

– Когда я не работаю, они у меня еще дольше.

Дайан рассмеялась.

– Не сомневаюсь. Есть что сообщить?

– Да, разумеется. Но моя работа, знаешь ли, заключается в сборе улик. Лабораторным анализом занимается Мэтт, так что официально я просто собираю вещдоки. Но, если хочешь знать мое мнение, только скажи.

– Хочу, – ответила Дайан. – Это было бы просто замечательно.

Сету, похоже, не терпелось поделиться своими мыслями. Несмотря на его очевидный интеллект, лексика Сета была как у подростка-скейтера, которым, как подозревала Дайан, он и был десять лет тому назад.

Сет поманил ее рукой. Улыбнувшись, Дайан подошла поближе.

– Итак, перед нами большой окровавленный нож, – начал Сет свой рассказ. – Тот, который и сделал черное дело. А знаешь, что у нас вон там? Чистый маленький ножичек. Младший братишка большого кровавого. Я не вижу на нем никаких следов, однако это не означает, что их там нет. Что под холодильником? Разрезанная шариковая ручка с вынутым стержнем. Люди используют их, чтобы нюхать всевозможную дурь, начиная с оксиконтина и заканчивая коксом, так что нам придется проверить ручку и выяснить, что за наркоманскую вечеринку здесь устроили. Но уже сейчас можно сказать, что было выпито множество напитков для взрослых и разбито несколько бокалов. Похоже, здесь были серьезные разборки. Я не любитель кровопролитий, но могу однозначно сказать, что в нашего чувака всадили нож на кухне. После чего мистер Простодушие дошел до середины гостиной, упал в лужу собственной крови и, возможно, сказал что-то вроде: «Черт! Я упал и не могу встать!» Какое-то время он ерзал, как жук, лежа на спине, но затем встал, судя по тому, что кровавая дорожка продолжает тянуться в подвал. Куда я и отправлюсь, когда закончу здесь. В залитый кровью подвал.

Подмигнув Дайан, он поднял большой палец вверх.

– Ну тогда ладно, – кивнула Дайан, улыбнувшись. – Очень познавательно. – Она подумала, что в профессии Сета, вероятно, не обойтись без странного чувства юмора. – Большое спасибо. Доброй ночи, Сет.

– Доброй ночи, Дайан. Надеюсь увидеться с тобой в «Хитрой вороне» на выходных.

– Я тоже, – дружелюбно ответила Дайан и вышла на улицу.

Когда Дайан парковала машину у своего дома, на востоке в небе уже серели первые утренние облака. Войдя в квартиру, Дайан набрала воды в бутылку и, сбросив одежду, скользнула в кровать. Однако прежде чем выключить свет, она решила сделать короткий звонок Шиппсу.

– Ты уже дома? – спросила она.

– Только вошел.

– Где остальные?

– В доме родителей Мадлен Уилсон. Это ферма на Риджвью-роуд.

– И как прошел допрос подруг?

Шиппс рассмеялся.

– Господи боже, – произнес он. – Сказать, что интересно, – это не сказать ничего. Джоанна Ясински в прошлой жизни, очевидно, была брутальным матросом. Мне так и хотелось спросить: «Как ты только свою маму целуешь таким грязным ртом?» Но затем я, знаешь ли, подумал, что люди вроде нее вообще не целуют своих мам.

– И что в итоге?

– Обе сказали, что были на сто процентов уверены, что мистер Уилсон собирался убить мисс Ясински.

– Значит, у нас есть Ясински, утверждающая, что убила Уилсона, обороняясь.

– Нет! У нас есть Мадлен Уилсон, утверждающая, что она ударила ножом своего мужа, чтобы спасти подругу.

– Что? – Дайан едва не уронила телефон. – Да ты издеваешься! Она была похожа на трясущегося олененка в свете головных огней товарняка.

– Знаю. Меня самого это шокировало.

– Хотя, конечно, мне не удалось побеседовать с дамочками достаточно обстоятельно, как хотелось, из-за неконтролируемых рыданий, присутствия мальчика и их потребности в медицинской помощи. Но тем не менее я могу сказать, что такого я не ожидала.

– Да. Мне самому противно такое говорить, но допрос был презабавным. Ты беседовала с женщинами на месте преступления дольше, чем я. Не могла бы ты глянуть завтра записи допроса и сказать, не напрягает ли тебя что-нибудь в их показаниях? Поискать несоответствия?

– Конечно, Шиппс.

– Но сейчас ложись спать.

– Ладно. Ты тоже.

– Поспи хотя бы несколько часов, Ди.

– Попытаюсь.

Однако вместо того чтобы лечь спать, она встала и, натянув халат, направилась в свою маленькую гостиную. Открыв свой аккаунт в «Фейсбуке», Дайан начала искать Мадлен Уилсон. Ей повезло: профиль Мадлен оказался публичным. В качестве изображения в профиле Мэдди поставила милую фотографию, на которой она целовала Чарли в щечку, а на фоновом изображении, подняв руки в победном жесте, на вершине горы стояли Мэдди с Иэном в туристической экипировке. Ни на одной из этих фотографий шрама у Мэдди еще не было.

Прокрутив страницу вниз, Дайан увидела, что последний пост был шесть дней назад. Он сопровождался фотографией, на которой были запечатлены Мэдди и Джоанна. Похоже, фото было сделано у аэропорта Канзас-Сити. На обеих женщинах были солнцезащитные очки, едва заметные из-за пышных, растрепанных ветром волос. Их улыбки были широкими и счастливыми. В подписи к фотографии говорилось: «Смотрите, кто приехал! Женщина, говорящая на восьми языках и не знающая слова “нет” ни на одном из них! Да здравствует хаос!»

Задумавшись об этих женщинах и их прошлом, Дайан ощутила укол беспокойства. Прокрутив страницу дальше, она увидела фотографию, сделанную за пару месяцев до этого. На ней Иэн, опустившись на одно колено, стоял рядом с Чарли на фоне заката и, положив руку ему на плечо, указывал на созвездие, едва видимое в лавандовом небе. Широко раскрыв рот, Чарли выглядел столь невинным в своем изумлении, а обнимавшая его рука Иэна, казалось, защищала мальчика столь надежно, что Дайан почувствовала себя отвратительным соглядатаем, выискивающим мерзость в прекрасном.

Спала Дайан долго, а проснувшись, увидела, что солнце уже встало, обещая пренеприятнейшую жару. Поняв, что она уже катастрофически опоздала на работу, Дайан внезапно вспомнила: сегодняшний день изначально не похож на другие. Мужчина умер. Его убила его собственная жена.